Текст книги "Книга Мертвых(СИ)"
Автор книги: Джал Халгаев
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)
Я обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Вот увидишь, все наладится. Я сам жил у моря какое-то время – погода там просто отличная. И дед мой там жил. Старикан только в прошлом году умер, как столетие справили.
Ага. Ее это мало успокоило.
– А если я коньки отброшу, так поезжай одна. Или Босого вон прихвати – он старикан мутный, зато друг верный. Возьмешь мои деньги, и...
– Нет, хватит, – рассерженно прервала меня она. – Скажи лучше, на кой черт ты ей сдался.
– А хрен его знает.
– Ну да, – как-то она мне не очень поверила. – Ну раз так, раз он сам за тобой охотится, то почему не пришел раньше?
– Треклятая Райна! Не знаю я. Дубец сказал, что у меня вроде как иммунитет ко всяким штучкам с запахом и прочей хренью, а эта тряпка ненадолго его снимет. Тварь примчится, и мы сразимся. Или сдохнет она, или сдохну я. Довольна?
– Нет.
Я фыркнул.
– Вечно ты чем-то недовольна.
– Ах так?
– Да, так!
– Пошел ты!
В общем, как-то так и прошла наша первая ночь, после которой последовала и первая настоящая ссора. И кто тут говорил о семейной идиллии? Ладно, не важно. Спали-то мы все равно вместе.
***
Я оставил их перед рассветом.
Просыпаться после такой ночи было тяжко, но дело требовало свое. Босой все еще отсыпался по уши в рыбе, и от его храпа дрожал даже стол, а Линда, стоило мне подняться с постели, мигом заняла свое и устроилась посреди кровати, раскинувшись на ней в позе морской звезды.
Допив остатки вина, я сунул в карман тряпицу, закрепил на предплечьях стилеты и потопал в лес с тяжелой душой. Все или ничего – вот это мне нравится!
– Тьма и ночь – разные вещи, шкодник, – как-то говаривал мне на днях Дубец. – Мы с тобой создания ночи. Разве мы не чувствуем себя лучше, когда на мир опускается мрак? А Истинная Тьма – нечто совсем другое. Для нее есть лишь два коротких мгновения: миг перед рассветом и миг до заката. Ее удел – лед и смерть. Не советую тебе встречаться с ее детьми в это время. Ладно, что-то я заболтался... Тащи пиво, идиот!
Я расстелил полотнище перед собой и сел на корточки. Дубец мало распространялся насчет моих теперешних сил, да и не считал он их моими вовсе. Больше времени он уделял ритуалу, будто пытаясь как можно быстрее избавиться и от жизни, и от собственной ноши – мне-то она вовсе не казалась тяжкой.
Он сказал, что я сам все пойму, когда придет время. Ага. Был бы он сейчас жив, я б его придушил за такие слова. На кой хер нужен этот мистицизм и бесконечное увиливание? Будь моя воля, я бы все завернул в один дерьмовый рулет и засунул в задницу Райне.
Пролилась кровь – моя кровь. Горячие капли обагрили замысловатые узоры ткани, и алое пятно расползлось по ней, становясь величиной со шляпку мухомора.
Ткань зашипела. В местах, где ее касалась кровь, она бугрилась. Когда же нарыв доходил до точки кипения, в нем появлялись маленькие дырочки, и в воздух выплескивалась очередная порция зеленого яда.
Воняло... дерьмом. Ага. А чем еще может вонять гной и какая-то коричневая вязкая дрянь? О, жижка потекла...
– Треклятые Сады! – я зажал нос пальцами.
Богохульство было в моей крови. Из нас троих только отец более-менее почитал Высокую Тройку (так называли всех главных богов кроме Черного Холхоста, ставшего среди своих святых родственничков кем-то вроде отщепенца), а мать никогда не считала их всемогущими и видела в них только один большой обман.
– Если они и наши боги, – говорила она, – то до нас им нет никакого дела. Мне больше нравится думать, что их просто не существует.
Но она ошибалась. Я это знал.
Ткань постепенно полностью покрылась следами гниения. Зеленое облако яда медленно поднялось вверх и застыло напротив моего лица, распространяя все большую вонь вокруг себя.
– Чтоб тебя черти съели в Стране Кошмаров, старый жирный тролль, – прошипел я сквозь зубы, напутствуя усопшего друга.
Я вдохнул яд.
Тот мгновенно заполнил легкие. Я зажмурился, приготовившись к боли, но та не наступала. Продержав эту дрянь внутри положенное время, я резко выдохнул, и теперь облачко приняло странноватый фиолетовый оттенок.
Голова закружилась как после дозы Эрина.
Вспыхнул рассвет. Золотые лучи восходящего солнца дотянулись до меня и опалили лицо. Ругнувшись, я поправил шляпу и поднялся с земли.
Кое-кто говорит, что создания Тьмы могут передвигаться с необычайной скоростью. Но я считаю, что они могут попросту оказываться в нужном месте в нужное время.
С характерным звуком раскрылись кожаные крылья.
Тяжелая туша размером с высокого мужчину взметнулась в небо и камнем полетела вниз подобно ястребу, опускающемуся в одном смертельном прыжке на добычу. Я даже не успел увернуться.
Когти располосовали мой плащ, едва не задев лицо, и до крови расцарапали грудь: все же в последний миг мне повезло.
Я отлетел на пару метров назад.
Рухнув на спину, я попробовал подняться, но тело сковала волна нестерпимой боли. Я вскрикнул и хлопнулся назад, пытаясь откашляться.
Перед глазами полыхало небо. Оно еще не избавилось от сумрака ночи, и только едва проглядывающаяся краснота на востоке и тоненькие желтые лучики света говорили о том, что мир пробуждается.
Ага. А я тут подыхаю по собственной глупости. Бред укуренного наркомана...
– Последний шанс, Дастин, повернуть обратно и вернуться ко мне.
– Заткнись уже, сука! – прошипел я голосу в голове и перевернулся на живот.
Немертвый напал снова. На этот раз я был готов.
Я метнулся в сторону и вскочил на ноги. Когда крылатая тварь схватила когтями воздух, я играючи вынул из ножен свои стилеты и два раза ударил.
На оголенном теле монстра, обтянутом мертвенно-бледной серой кожей, под которой бугрились мышцы, прямо напротив сердца проступили две глубокие борозды. Но крови не появилось и не появиться – это я знал по собственному опыту.
– Что бы ты ни было, работай сейчас! – в отчаянии закричал я и бросился в драку.
Наседать на такого со стилетами – гиблое дело. Поэтому я ограничился лишь скользящими движениями, оставляя на нем почти бесполезные росчерки холодной стали – они не причиняли ему никакого вреда.
Все происходило в абсолютном молчании. Немертвый даже не рычал, только открывал и закрывал свою ужасную клыкастую пасть с раздвоенной нижней челюстью.
И у него, в отличие от меня, силы не кончались.
Я выдохся, да, а подарок Дубца все еще не проявлял себя. Что я сделал не так? Может, я слишком понадеялся на старого лешего?
Черт! И как же с ним управиться? Даже огонь бессилен перед каменной плотью – это я уже неоднократно проверял, спасаясь от полыхающего каравана.
Внезапно огромные кожистые крылья раскрылись на всю длину, ввергая меня во мрак.
От неожиданности я замешкался, и Немертвый одним быстрым кошачьим прыжком навалился на меня, впиваясь когтями в плечи. Он зашипел, и его клыки вцепились в мою глотку.
Он разорвал бы мне горло, если бы какая-то черная ворона, невесть как оказавшаяся в этих краях, не сорвалась с ветки ближайшего дерева и обрушилась на Немертвого, пытаясь выклевать тому глаза.
– Очнись, дурень! – каркнула ворона и скрылась в лесу.
Времени думать о галлюцинациях не было.
Немертвый, прикрывая пораженный правый глаз своей лапищей, на секунду отстранился прочь, слезая с беззащитного меня.
На губах пузырилась кровь. Мне стало страшно.
В тот же миг произошло нечто странное. Земля с небом словно поменялись местами, и мой желудок протестующе подскочил к горлу. Мир кружился. Облака стремительно приближались. В следующий миг грудную клетку придавило луной. Разум затуманился.
Я поднялся на ноги и воззрился на Немертвого сверху вниз – сейчас он почему-то казался мне на удивление маленьким.
Тварь раскинула крылья и зашипела, но я даже не дрогнул. В моей душе созрела мрачная решимость покончить с этим здесь и сейчас.
– Ты знаешь, кто я, Дастин? – паниковал голос – был ли и он всего лишь иллюзией, порождением моего собственного разума? – Я – это мир, я – это Тьма! Тебе все равно не убежать от меня. Сколько бы ты ни прятался в лучах своего солнца, а тьма приходит всегда. Сколько бы ты ни бежал, Тьма везде.
– Закончила? Тогда я продолжу, – безразлично дернул я плечом.
Потоки силы пронеслись по моим конечностям. Было больно. Но вместе с болью приходило необъяснимое наслаждение, и я задрожал в экстазе.
Казалось, Немертвого трясет еще сильнее.
Я видел, каких титанических усилий ему стоило подняться передо мной на колени. Крылья его дрожали от напряжения, и пепельно-серое тело скукоживалось как кожура засохшего апельсина.
Немертвый зашипел. Голод разгорался во мне как пламя, пляшущее на сухой листве.
Хмыкнув, я толкнул его ногой в грудь, и он упал подобной старой фарфоровой кукле. По его коже прошлись черные трещины. Все раны, нанесенные моими клинками, стали темнеть и расширяться, пожирая чудовище изнутри.
В демонических корчах извивался Немертвый у моих ног и вскоре замер, лишившись сил. Последние, будто по воле неназванного бога, единым потоком перетекли в мое тело.
Полыхнула молния. Почти мгновенно за ней последовала гроза, и штормовые тучи заполонили небо за три мгновения, поглотив рождающееся солнце. Все это напоминало какой-то колдовской фокус, но в делах, связанных с богами, даже природа рыдает.
Тучи слились в единую воронку. Внутри нее, полыхая ледяными огнями Лагуны, кружились мистические тени, постепенно опускаясь все ниже и ниже.
Невесомые черные тучи соприкоснулись с землей в том месте, где секунду назад находился съежившийся до размеров щенка труп Немертвого. Наступило затишье перед бурей, и затем грянул гром. В один миг все пропало.
Я поднял голову вверх и вздохнул: абсолютно чистое небо возвышалось надо мной, и белые перьевые облака, плывущие по нему подобно древним кораблям северных завоевателей, медленно двигались по ветру.
Когда же я опустил взгляд вниз, моему удивлению не было предела.
Вместо трупа Немертвого из земли торчал сломанный меч, который я выбросил в реку. Но – о сраное чудо! – рукоять, обросшая зелеными водорослями, висела в воздухе, словно приглашая меня взять ее в руки.
Я так и поступил. Как оказалось, клинок не был сломан, но был невидим – свет не отражался от его поверхности, создавая иллюзорное впечатление пустоты.
Когда мои пальцы оплели рукоять, то указательный коснулся свисающего с гарды черного камня на небольшом волшебном перстне. И его я видел раньше. Я ведь избавился от всего этого, так почему судьба вернула мне эти вещи?
– Сестра! Сестра! – другой голос проник в мою голову подобно раскаленной кочерге и стал повторять одно единственное слово, которое для меня ничего не значило.
Я вернул меч обратно, брезгливо вытирая руку о плащ.
Над головой каркнула ворона. Та же самая? Она уселась на навершие меча и одним кроваво-красным глазом взглянула на меня, вторым уставившись куда-то вдаль.
– Кар-р! Прими или умри!
Я взмахнул рукой, прогоняя надоедливую птицу прочь.
– Отвяжитесь от меня. Можете хоть подавиться своими загадками, мне все равно плевать!
Я повернулся к мечу спиной и зашагал прочь, задумчиво поигрывая висящем на шее кусочком обсидиана, оправленного в серебро.
Я знал: впереди меня ждет другая жизнь. Рядом со мной будет моя любовь, и моя смерть, посеянная семенами моих жертв, всегда будет ошиваться где-то рядом, пытаясь сбить меня с пути своими соблазнами.
Но пока я чувствую голод, я живу.
ГЛАВА 11
Она вошла в его царство как луч света в обитель мрака.
Нет, в отличие от других существ тьмы, правитель Ледяной Пустоши любил свет. Любил его всем сердцем, если оно и могло существовать у такого существа, как он. Может, поэтому он и выбрал своим вторым домом Белую равнину Зарока, отстроив за три дня и три ночи величайшую крепость среди бессмертных.
Ее бледные ступни мягко опустились на сияющую мостовую, выложенную лучшими мастерами ниров.
Дорога будто сияла изнутри, переливаясь всеми цветами Надземной радуги, и на одно мгновение женщина поддалась ее чарам, считая, что нет ничего прекраснее этого пути. Всего лишь на одно мгновение – но для таких, как она, это считалось худшим проявлением слабости.
Шаг за шагом она приближалась к мрачной крепости, созданной с помощью сильнейшей черной магии. Крепость эта на фоне прекрасной равнины являла собой единый памятник зла и несовершенства и служила напоминанием, что даже в чистейшей душе есть место мраку. Впрочем, выглядела она как далекий мираж.
От одного ее вида женщину перекосило. В ее сердце пробудился давно дремлющий страх перед величием того, кто восседает сейчас на троне Зарока – в этом она могла признаться только себе.
Гладкий кварц прохладой отдавался в идеально белой коже. Мягкий ветерок, одиноко гуляющий среди немногочисленных мелких деревьев равнины, раздувал полы ее полупрозрачного шелкового платья, и края длинного шарфа кремового цвета, покоившегося на ее плечах, поднимались вверх при каждом ее шаге, создавая иллюзию движущихся крыльев.
В этот день она представляла собой идеал женственности и тонкой красоты. Даже сама сильфида, взглянув на нее из-под своих хрустальных ресниц, потупила бы взор и отступила в тень, лишь бы не омрачать своим присутствием сияние столь дивного божества, а любой мужчина, хоть краем глаза завидев ее на другом берегу Пустого моря, тотчас бросился бы в пучину волн, желая пасть ниц перед ее величием. Такова казалась природа ее великолепия.
Но сейчас ей самой все же казалось, что по сравнению с прошлыми посетительницами крепости Зарока – а такие, безусловно, были – она представляет собой лишь далекий призрак, серый и невзрачный – такой, что хозяин не обратит на нее и доли внимания.
– Не о том думаешь, – прошипела женщина сквозь зубы.
Ворота возникли из ниоткуда. Они представляли собой единый пласт зачарованного обсидиана, испещренного сетью огненных трещин и закованного в превосходный серебряный обод, инкрустированный узорами морд страшнейших чудовищ Пустоши. Его Пустоши.
Стоило ей только коснуться своими изящными пальчиками раскаленного черного материала, как ворота пропали, и перед ней внезапно возник большой портал в никуда.
Набравшись смелости, гостья Белой равнины ступила на обсидиановую лестницу, вокруг которой сгущалась молчаливая тьма, и начала подъем.
Казалось, лестница бесконечна. Уже много времени прошло с того момента, когда ее ноги оказались на ступенях, а та все не кончалась. В конце концов, женщина решила, что хозяин Зарока делает это специально, чтобы посетители приходили к нему уставшими – такого сломать намного легче, не прикладывая почти никаких усилий. А властитель равнины ломать умел.
С облегчением она вздохнула, когда лестница оборвалась.
Сглотнув, она ступила на небольшую круглую платформу, висящую в воздухе, и та нетерпеливо дрогнула, тронувшись в путь.
Дух перехватило от величия того, что она здесь видела. Она поняла, что та уродливая крепость посреди равнины – лишь отвлекающий маневр, пыль в глаза для тех, кто считает повелителя этих мест лишь пешкой в руках его брата и сестер.
Теперь же она могла полностью оценить его могущество, потому что платформа плыла сквозь клубы мрака прямо к великолепному черному дворцу, сделанному из чистого стального обсидиана – такой подарок Тьма делает не каждому.
Посреди всей этой мглы дворец выглядел как маяк для заблудших душ, и снова внутри женщины шевельнулся неприемлемый страх перед мраком.
Она заставила белое сияние, шедшее от ее одежд и от нее самой, усилиться, и враждебный туман на миг отступил. Он облепил защищающий ее купол света, но дальше зайти не мог и предпочел сопровождать ее до самого замка.
В отличие от крепости на равнине, врат здесь не было: созданиям ночи и тьмы они не к чему. Только лишь бесконечные входы и выходы украшали далекие шпили строения, и из них лился тусклый сиреневый свет.
Ей стало не по себе.
– Что я делаю?
Платформа осторожно приземлилась на большой террасе, выходящей на россыпь золотистых звезд на сумрачном небе. Странница поняла, что это свет далеких галактик, и сейчас она находилась в месте между мирами, где не действует ее магия.
Она попалась. Угодила в ловушку, ей же сплетенную. Теперь ей уже никто не сможет помочь, и только тусклый свет, шедший от нее и сопровождавший ее в самых далеких путешествиях, дарил хрупкую надежду на будущее.
Женщина медленно повернулась.
Будто бы в ответ на ее мысли, на террасе возникли большие двери из мутного темного стекла. Скрипнув, они открылись, но за ними все еще царил мрак.
Из тумана внезапно возник призрачный силуэт мужчины. Его голова склонилась вниз в почтительном поклоне, и рот, представляющий собой клубы темного пара, обретшие форму, сказал:
– Прошу, госпожа. Если повелитель забудет о цели вашего прихода, он просил меня передать вам, чтобы вы ему напомнили. В последнее время он становится рассеянным.
Приведение досадливо покачало головой.
– Как тебя зовут? – с сожалением спросила гостья.
– Это не имеет значения. Идите, госпожа, – и мужчина пропал.
Когда она осталась одна посреди молчаливой террасы, женщина с печалью вздохнула. В отличие от своей сестры она не была жестокой и высокомерной, и судьба, постигшая младшего брата, делала ее несчастной. Но все же она не могла ему простить множество проступков, совершенных им из его же мелких желаний.
– Куда же ты идешь, брат мой? И что ты ищешь в этом мраке?
Изнутри дворец казался невидимым и материализовывался перед ней по частям. Когда же она проходила определенный отрезок пути, минуя бесконечные повороты и анфилады нежилых комнат, за которыми стенали и мучились души умерших людей, предыдущая часть дворца снова обращалась в ничто – лишь черный туман, витающий меж обсидиановых стен. Даже свет не мог пробиться сквозь здешнюю тьму, ведь теперь она полностью находилась во владениях ее хозяина.
Последняя дверь открылась бесшумно, приглашая ее войти внутрь.
Просторная мрачная зала освещалась лишь светом нескольких маленьких серебряных люстр, на которых сияли тусклые живые огоньки, запертые в магические клетки, при виде коих страннице опять стало плохо: в своем царстве так бы она не поступила никогда.
Впрочем, свет здесь был нужен лишь для удобства чтения. Невероятное количество книг покоилось в шкафах, выстроенных в ряды вдоль всей залы, и коллекция эта изобиловала самыми различными представителями произведений человеческой культуры. Ни одна библиотека людей не могла сравниться со всем тем богатством знаний, что хранилось в одном этом месте.
Находились здесь и огромные атласы с сотнями разнообразных карт от тысяч картографов всех времен и народов, и бесконечное число легенд и мифов, которые приверженцы хозяина Зарока собирали в мириадах миров. Так же Властитель Тьмы не гнушался романов и любовных историй – в них он тоже видел долю правды. Всего лишь долю, ведь истину он не признавал никогда, считая, что ничто не может быть совершенным.
В конце же залы находился и сам трон – он представлял собой лишь небольшой деревянный стул подле такого же небольшого деревянного стола, освещаемого светом маленького огонька.
Даже самый бедный людской царь не мог позволить себе так унизиться. Властелин же Ночи не нуждался в чьем-то мнении.
Сейчас его взгляд был прикован к одной занимательной книге в старом коричневом переплете. Он с задумчивым видом перелистывал пожелтевшие сухие страницы, пробегаясь по ним беглым взглядом, и его горящие бледным темным огнем глаза не выражали ничего, кроме скуки. Но та тут же стерлась, когда он заметил приход сестры.
Его прекрасно слаженное мужское тело, спрятанное в облегающих черных одеждах, ничуть не дрогнуло. Только глубокий капюшон, прикрывающий голову, приподнялся вверх, чтобы глаза могли лучше рассмотреть гостью.
– Сестра, – выдохнул хозяин дворца.
По спине женщины пробежал холодок при звуке его бархатного вкрадчивого голоса, от которого любая смертная вмиг бы распрощалась с собственной волей и продала бы душу за один поцелуй губ, от которых оторвалось столь очаровательно звучащее слово.
Странница буквально ощутила, как они, спрятанные под глянцевой черной маской на его лице, растягиваются в улыбке.
– Здравствуй, брат мой.
– Зачем ты пришла сюда, сестра? Неужели положение твое столь отчаянное, что ты решилась зайти в мой дворец, лишившись всякой защиты, и просить помощи?
Значит, он ничего не помнит.
Она горделиво подняла голову и встретилась с огнем его глаз. Теперь ее лицо не выражало никаких эмоций, как и подобает лику древнего божества.
– Зарретт просыпается, ты должен это знать. Две сестры Тьмы уже находятся в мире: одна заточена в Амнеле, а другая – в теле человека, юноше, в котором переплелась кровь Пустоши. Третья же...
Император Душ лениво качнул рукой, прерывая ее тираду.
– Я прекрасно знаю, что и где делает третья, сестра. Они все мои отпрыски, не забывай об этом. Я никогда не оставлю их без присмотра, не тревожься. А что касается нашего отца, то я не понимаю, в чем причина твоих бед. Зарретт проснулся бы в любом случае – рано или поздно.
– Не забывай, кто он еще, брат мой. Зарретт – разрушитель, каких давно не видели миры, – тщательно расставляя слова, продолжала женщина. – Стоит ему вновь вознестись к вершинам своего могущества, и он не оставит от наших владений – наших земных владений – и камня на камне. Необходимо остановить его сейчас, пока он еще заперт в корнях Безмерного Древа и не успел созвать своих воителей.
Она вдруг услышала хлопанье птичьих крыльев.
Черная ворона влетела в окно, громко каркнув при виде нее, и уселась на плечо Короля Мертвых, что-то нашептывая тому на ухо.
Женщина терпеливо ждала, пока они закончат свой разговор, а потом, когда ворона улетела, спросила:
– Кто это?
Ее брат пожал плечами.
– Просто мой проводник во внешнем мире, сестра. Он помогает мне оставаться в свете последних событий. К тому же он подтвердил, что твои слова правдивы.
– Кажется, я где-то его видела раньше...
– Сомневаюсь. Йен начал прислуживать мне только недавно.
Она кивнула, удовлетворенная его ответом.
– Но вернемся к нашему отцу, брат мой. Я уже обращалась Эзре и Бальбуку – в этой битве они меня полностью поддержат. Для удачного достижения нашей цели требуются только твои силы и твоя армия.
Казалось, ее последней фразы он не услышал. Хозяин дворца медленно провел рукой в черной перчатке по переплету книги, лежащей на столе, и заметил:
– Ты пришла ко мне последнему. Я думал, ты любишь меня больше, сестрица.
Он поднялся со стула. Его черная невесомая мантия из особого шелка королевства Вечной Тьмы, струилась вниз единым потоком непроглядного мрака. Из-под капюшона на нее смотрели бесстрастные огненные глаза.
Он сделал шаг вперед. Она против воли отступила.
– Не бойся. Я никогда не причиню тебе вреда.
– Я... не боюсь. Я бессмертна. Я бог, – она едва сдерживала дрожь в голосе.
Господин Темноты тихо рассмеялся, остановившись в полушаге от странницы.
– Мы не боги, сестра моя. Ты допускаешь ту же ошибку, что и другие наши... родственники. Вопреки всем словам смертных, мы представляем собой лишь другой, особый народ. Я в этом уже убедился. Я это знаю. В конце концов, у богов нет отцов. А бессмертие... – он потянулся к ее волосам, но женщина резко отвела его руку.
– Не прикасайся ко мне, брат.
Если эти слова и тронули черную душу хозяина Зарока, то он не подал виду.
– Наше бессмертие – всего лишь очередной вид смерти. Оно закончится когда-нибудь, и все мы склонимся перед истинным богом.
– Ты заблудился в своих мыслях и поддался собственному безумию, брат мой. Я не собираюсь разбираться с твоими проблемами здесь и сейчас. Я пришла сюда не просить помощи, так как нашествие Зарретта – и твоя проблема тоже. Если он восстанет, никто из нас не останется в стороне.
Владыка Ночи замолчал. Он смотрел на нее глаза в глаза и походил собой на мрачную статую, нависшую над последним оплотом света в этом царстве. Она и забыла, как он изменился...
– Ты помнишь меня? – задал хозяин дворца свой вопрос после долгих размышлений.
– Что? – не поняла гостья.
– Ты помнишь меня, сестра? Ты помнишь, кем я был? Как вы все ко мне относились? Когда отец был свергнут, я стал среди вас отщепенцем, лишним пальцем на руке, и вы решили от меня избавиться. Я представлял собой лишь жалкую тень себя настоящего. Прятался по углам, не мог противиться вашей воле. Я был изгнан собственными сестрами и единственным братом во мрак.
– Я...
– Молчи. Мы с тобой не виделись с тех самых дней, когда Эзра заперла меня на Ледяной Пустоши, и ты меня не знаешь. А помнишь? Помнишь мои крики, когда меня, существо света и огня, толкнули в пропасть, полную мглы? Мои страдания не пережил никто из смертных и бессмертных. Никто из вас. Тьма овладела мной, но и раб однажды становится господином. Я не стал мстить. Однако я помню. Все.
Она смягчилась. Женщина положила руку на его плечо и улыбнулась. Мрак и свет на миг слились в единое целое.
– Знай: я была против. Я хотела все вернуть, но это невозможно. Я оплакивала потерю своего младшего брата долгие века и счастью моему не было предела, когда я узнала, что ты еще жив. Нас слишком мало, чтобы мы друг друга теряли.
– Да. Слишком мало... – он снова потянулся к ее волосам, и на этот раз странница не стала его отталкивать. Огоньки его глаз затеплились бледным живым светом. Лишь на секунду. А потом его взгляд снова стал холодным и жестоким.
Князь Вечности небрежно стряхнул ее руку с плеча и вернулся к своему столу.
– Может, когда-то я и был среди вас, но сейчас уже нет. Я изменился, сестренка, и ты это знаешь. По силам я теперь не уступаю тебе – наоборот, уже превосхожу в сотни, если не тысячи, раз.
– Что это значит?
– Что я помогу удержать отца в его клетке. Вся моя армия, все мои души и силы будут с тобой, Райна, и я сам поведу войско к Безмерному Древу. Также я клянусь не уничтожать Эзру и Бальбука, этих жалких змей на твоей груди, ведь есть участь много хуже смерти. Конечно же, при одном условии.
В этом она не сомневалась. Правительница великолепных Садов знала, что теперь он и шагу не ступит без ответной услуги, хотя надеялась, что в глубине своей сути он остался все тем же знакомым ей взбалмошным и одновременно стеснительным младшим братцем.
– Чего ты хочешь взамен?
Она уже предусмотрела все варианты и решила, что нет того, чего бы она ему не отдала взамен дальнейшего сна Зарретта.
Правитель Льда подался вперед. На душе у нее вдруг похолодело.
– Книги – прекрасное изобретение человечества. Когда тебе скучно, ты можешь погрузиться в их мир и найти себя среди их строк. Ты открываешь в себе способность обрести новую, более интересную жизнь на их страницах. Но даже они когда-то надоедают.
Он вздохнул, скидывая фолиант, лежащий на столе, на пол.
– Люди перестали меня интересовать уже давно, и вот теперь их культура внушает мне лишь скуку и ничего более. Впереди у меня вечность, и я страшусь провести ее в серости тоски.
– Не надо. Говори сразу, и я обдумаю твое предложение.
Он рассмеялся, а затем вдруг замолк. Он тихо прошептал:
– Я хочу тебя, Райна. Хочу, чтобы ты стала моей. А теперь скажи: ты отдашь мне свое сердце? Потому что в противном случае убирайся прочь и никогда не приходи больше. Разбирайтесь с отцом сами, я лишь позабавлюсь, разглядывая ваши бесполезные потуги.
– Одумайся, брат! – его предложение поразило Райну до глубины души. – Думаешь, когда Зарретт уничтожит нас, он оставит тебя? Нет!
– Пусть приходит. Я уничтожу его так же легко, как он уничтожит вас. Не надейся только, что вас троих я буду оплакивать.
Она задохнулась, не в силах вымолвить ни слова.
– Я вижу, что ты не согласна. Значит, мы больше никогда не встретимся.
Пространство вокруг нее дрогнуло.
Райна моргнула, и когда открыла глаза, увидела себя посреди Белой равнины, только теперь уже от черной крепости Зарока не осталось и следа – только лучи солнца играли в том месте, где раньше находились великолепные обсидиановые ворота.
Холхост их предал, поняла она. Но можно ли предать предателей?
(С) Халгаев Джал, 2016
