Текст книги "Одержимость (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
Глава 21
Сисси открыла дверь в дом Джима с характерным скрипом-клише. Закрыв замок с другой стороны, она оглянулась по сторонам, и ее окутали тени фильмов ужасов из семидесятых годов, которые она смотрела с сестрой по воскресеньям.
Замерев в прихожей, она не знала, что делать. Англичанин бросил ее здесь точно так же, как Чилли бросает газеты на крыльцо… только прицел у ангела лучше. Она оказалась у входной двери с первой попытки.
И теперь, оставшись наедине с собой, благодаря гневу и ощущению, что судьба – куча дерьма, а фатум – синоним для определения «жизнь тебя поимела», она чувствовала себя так, будто чьи-то руки сомкнулись на ее горле.
Что теперь? Она понятия не имела, где Джим или его сосед, и не догадывалась, что может сделать, дабы помочь им…
В окружении громадного старого особняка, посреди обветшалой роскоши, ее разум отстранился от настоящего в поисках убежища в воспоминаниях, мысли вернулись в счастливые дни, когда неделя представлялась надежной чередой будней и выходных, когда семья была тем, что она принимала за должное…когда ее целями были окончание «Союза» и устройство на работу… и, может, знакомство с парнем, за которого сможет выйти замуж.
Ее с Делл воскресенья посвящались Винсенту Прайсу[115]115
Ви́нсент Леона́рд Прайс-мла́дший (англ. VincentLeonardPrice, Jr.; 1911 – 1993) – американский актёр.
[Закрыть].
Те фильмы ужасов, которые так нравились им с сестрой, были «безопасным» вариантом страшилок. Ничего поистине ужасного, вроде «Пилы»,[116]116
Пила – серия триллеров, связанных общей тематикой. Идея принадлежит Ли Уоннеллу и Джеймсу Вану. 23 июля 2010 года (еще до выхода «Пилы 3D»), серия фильмов была занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самый кассовый хоррор-киносериал всех времен, собрав по всему миру $ 873,3 млн.
[Закрыть] а классические триллеры как «Ужасный доктор Файбс»,[117]117
Ужасный доктор Файбс– фильм ужасов 1971 года с участием актёра Винсента Прайса. Поклонниками и рядом критиков относится в число классических культовых фильмов. После того, как бригада хирургов неудачно прооперировала его жену, оставив ее умирать, доктор Файбс решил: «Девятеро убили ее, девятеро должны умереть!» Одно за другим Файбс придумывает искусные убийства, основанные на ветхозаветных десяти казнях египетских.
[Закрыть] «Дом Ашеров»[118]118
Дом Ашеров – фильм 1960 года,вольная интерпретация одноимённого рассказа Эдгара По.
[Закрыть] и «Невинные»[119]119
Невинные – фильм 1961 года. Фильм британского режиссёра Джека Клейтона по повести Генри Джеймса «Поворот винта». Мистическая драма с элементами фильма ужасов. Картина была номинирована на несколько престижных национальных и международных премий.
[Закрыть]. Пожалуй, это была странная традиция – они с Делл нетерпеливо ждали, когда закончится семейный ужин, и будут сделаны уроки, чтобы налететь на папину коллекцию DVD и свернуться калачиком в темном подвале. Они смотрели один или два фильма перед сном каждую неделю, пока учились в школе.
Это был лучший способ расслабиться и приготовиться к пробуждению в полседьмого утра в понедельник и давлению предстоящих будних дней.
Мама твердила, что они больны на голову. Папа так гордился, что воспитывал следующее поколение ценителей кино. Им с Делл нравилось проводить время вместе.
Преследуемая прошлым, Сисси зашла в гостиную и включила одну из стеклянных ламп. Ее абажур, казалось, был одной ногой в могиле, кремовая желтизна возникла в виду старения, нежели по замыслу декоратора.
Боже, ее сестре бы понравилось это место: сплошь укрытая мебель представляла собой тайну, большой выцветший восточный ковер напоминал поляну, темные деревянные молдинги с такой глубокой резьбой, что походили на горизонтальные статуи, обвивавшие высокий потолок.
Из того, что она увидела, весь дом был примерно таким же.
Это отголоски роскошной жизни, о которой люди писали книги, но данная версия была пропущена через жернов инверсии достатка, части истории не удалось транслироваться в настоящее из-за отсутствия должного финансирования.
Жаль.
Подойдя к мебели, она подняла одну из простыней. Под ней скрывалась блеклая зеленая бархатная софа, причудливые узоры на ней выглядели осиротелыми.
Она сорвала накидку. Подошла к креслу с подголовником и поступила так же. Продолжила ходить по гостиной, двигаясь быстрее и неистовей, пока в воздухе не повисла пыль, а груда грязного белья не заняла большую часть центра комнаты.
По крайней мере, она добралась до сути.
Но не своих проблем. К ним не приблизилась ни на дюйм.
Ангел, сопровождавший ее из больницы и магическим образом перенесший ее на другой конец города безо всяких объяснений… он ничего не рассказал Сисси ни о ней, ни о ее ситуации, ни о том, как именно устроил перемещение. Он также не заикнулся о том, как связан с Джимом, почему пришел к ним, какова была его роль во всем этом.
Ее коллекция черных дыр только пополнилась.
Наматывая круги, она следовала овальному узору на ковре, потому что это казалось единственной свободной траекторией. Гнев, пустивший корни ранее, вновь начал подниматься, заставляя чувствовать себя в ловушке…даже если дверь, через которую она вошла, была не заперта, в доме располагались дюжины комнат, и в отличие от ее прошлой жизни, она ни перед кем не должна была отвечать… ни перед родителями, ни перед учителями, ни перед соседками по комнате в «Союзе».
Она свободна.
Тогда какого черта ей хотелось закричать?
Сложно понять, что именно послужило стартом, но перед тем, как она осознала это, Сисси неистово обыскивала каминную доску, вставая на носочки в позаимствованных тапочках, похлопывая по затянутой паутиной полке вокруг канделябров и…
Маленькая коробочка забряцала, когда она взяла ее, и, да, внутри были спички.
Действуя в припадке безумия, она вырвала простынь из кучи, швырнула ее в камин и зажгла спичку.
Держа на уровне глаз пламя в форме слезы, Сисси смотрела на желтый огонь, и ярость в ней бушевала еще сильнее, растекаясь по телу, меняя ее, расцветая глубоко внутри… словно гнев культивировался в ее душе, находя трещины, где можно пустить корни и разрастись.
Она упала на колени, холодный мрамор врезался в кожу сквозь тренировочные брюки, но ей было все равно… она поднесла крохотный огонек к спутанному комку и задержала его там. Сначала поднялся дым, образовались завитки, которые затем быстро сгустились в подвижную реку.
Появились приличные языки пламени, вспыхнув, они обволокли ткань, поглощая волокна хлопка с нарастающей жадностью.
Не в силах отвернуться, Сисси протянула руку назад, вытягивая ее, пока не наткнулась на комок ткани. Притянув больше простыней, она подкармливала огонь, кидая тряпки в пламя, чувствуя жжение на ладонях, запястьях, предплечьях, лице.
В голове звучала вереница проклятий, как огонь, который Сисси поддерживала, оживая, поглощая…
– Какого хрена!
Сисси игнорировала того, кто бы это ни был, полностью сосредоточившись на своем аде, гадая, что еще может положить в него. Шторы. Она могла сорвать…
Сильные руки схватили ее за плечи и дернули назад… и тогда она сорвалась. Просто сорвалась.
Будто взорвавшаяся бомба, она вышла из себя, закричала, забрыкалась, кусая все, до чего могла дотянуться. И когда она напала, в глазах побелело, она чувствовала лишь нужду навредить кому-нибудь, хоть кому-нибудь…
Со внутренним взрывом пришла пугающая сила.
Вот как ей удалось вывернуться и ударить взявшего в плен по яйцам.
– Гребаный ад… черт!
На долю секунды хватка на ней ослабла, и, воспользовавшись секундной заминкой, она рванула из заполненной дымом гостиной к входной двери. Схватившись за ручку, Сисси распахнула ее и сбежала со ступенек, неуклюже растянувшись на широком тротуаре. Откинув с лица волосы, она…
Свет фар.
Слева, вниз по тропинке, к ней приближалась машина.
Вскочив на ноги, она побежала к автомобилю, пикапу или внедорожнику, выбежала на дорогу, вставая лицом к нему, думая о том, как пострадал Джим. Ей хотелось почувствовать столкновение, хотелось быть достаточно материальной, чтобы испытать удар, чтобы, по крайней мере, одно из правил старой жизни было применимо к ней: не играть на дороге, потому что тебя могут сбить.
– Сисси! Черт!
– Увидь меня! – закричала она приближающемуся свету. – Увидь меня!
– Сисси, черт подери!
На этот раз ее молитвы были услышаны. Только она подумала, что ей отказали, как автомобиль просигналил достаточно громко, чтобы звук прорвался сквозь пелену ярости, овладевшей ею. Затем, ей на миг показалось, что водитель в ужасе смотрит прямо на нее, свет в салоне освещал бледное лицо, его глаза выпучены, рот раскрыт, будто он кричал…
Сисси резко убрали с дороги, кто-то гораздо тяжелее автомобиля сбил ее с ног, когда заскрипели тормоза и мир вокруг закружился.
Она оказалась на газоне по другую сторону дороги, тело спасителя придавливало ее, боль одновременно прочистила мозги и вызвала головокружение. Сисси тут же перевернули на спину, руки подняли над головой и удерживали там, ноги зажаты между двумя тяжелыми бедрами.
Джим сверху на ней выглядел таким же взбешенным, какой она себя чувствовала…
– Куда она делась?
Она медленно повернула голову. Из БМВ, который почти сбил ее, вышел мужчина и безумно осмотрелся.
– Она стояла прямо посреди дороги.
По другую сторону седана появилась женщина.
– Я тоже ее видела. Она появилась из ниоткуда.
Прямо как кошка, подумала Сисси отстраненно, когда гнев рассеялся. Которая прыгнула перед пикапом Джима ранее.
– Я здесь, – слабо крикнула она. – Боже… я здесь…
Те двое посмотрели в направлении нее.
– Ты слышала? – спросил мужчина.
– Что слышала? – ответила женщина.
Мужчина приблизился, но было ясно, что он больше не мог ее видеть. И когда она открыла рот, чтобы снова закричать, Джим накрыл его своей ладонью, затыкая ее.
– Не думаешь, что у нас и так достаточно проблем? – прошипел он.
Она пыталась сопротивляться, но без ярости это было бесполезно: он был гораздо сильнее и угомонил ее, не прилагая особых усилий. И, как и ожидалось, вскоре парочка села в свою роскошную машину и уехала.
Когда задние красные фары исчезли с горизонта, ее разочарование вспыхнуло с новой силой.
Вот оно как? После всего хорошего, что она сделала в своей жизни, всего, через что она несправедливо прошла внизу, Сисси должна провести вечность, застряв в загробной версии гостиницы на полпути? Ни там, ни сям, ни в Раю, ни в Аду… лишь тень, которая в редких случаях могла принимать форму и, возможно, заставить водителей ударить по тормозам?
Полная брехня.
– Я собираюсь тебя отпустить, – сказал Джим. – Ладно?
Сисси кивнула и ждала, пока он отстранится, давая ему все время в мире, дабы он ошибся в ее спокойствии… и когда он наконец это сделал…
Она снова накинулась на него, молотя кулаками, ударяя ногами, и они начали перекатываться на тротуаре, бетон царапал ей руки, икры и щеки. Ей было наплевать… она снова сходила с ума, огонь затронул другой угол ее эмоций, которые еще предстоит принести в жертву.
И, возможно, Джим это знал. Потому что вместо того, чтобы снова придавить ее к земле, он отпустил ее, все еще держа под контролем, отражая ее нападки движениями настолько отточенными, будто ожидал ее ударов до того, как она успевала о них подумать.
Что, естественно, взбесило ее еще больше.
В итоге, несмотря на чувство, что она могла продолжать веками, Сисси выдохлась, тело обмякло, энергия в нем угасла: гнев не исчез, просто не осталось физической силы, чтобы обеспечить ему выход…
Сисси упала ему на грудь, дыша отрывисто, не в силах поднять голову, тем более кулаки.
Когда она, наконец, обрела голос, то сказала хрипло:
– Почему я…
А затем резко отстранилась от него.
– И почему ты так сильно печешься обо мне… я тебя не знаю…
– Сисси, послушай, я знаю, ты через многое прошла…
– Просто оставь меня в покое, ладно? Если я захочу, чтобы меня сбила машина, не вмешивайся…
– Прости, но не могу.
– Тогда помоги мне по-настоящему! Скажи, где я…
– Хотел бы я…
– Все равно, – засмеялась она. – Хочешь сохранить свою работу в качестве ангела? В этой стране двести пятьдесят миллионов человек – иди и спаси их. Но с этого момента я – не твоя проблема, а ты – не моя.
Вставая на ноги и отряхиваясь, Сисси уставилась на улицу и почувствовала себя обманутой. Но, по крайней мере, они увидели ее, действительно увидели…
Грубая рука взяла ее за предплечье и развернула.
Ее спаситель совсем не походил на святого. Его глаза прищурены, верхняя губа обнажала зубы, ярость, исходящая от него, наверняка была единственным, что могло пробиться к ней.
Когда он заговорил, его голос был рыком:
– Я видел твое мертвое тело, как тебе? Я ворвался через дверь и обнаружил тебя обескровленную, черт подери. Тогда я не успел спасти тебя, так что зови меня идиотом за то, что сейчас я пытаюсь не допустить той же ошибки. – Он направил палец ей в лицо. – Хочешь злиться и беситься, потому что не знаешь, кем являешься? Ладно. Но не сжигай мой гребаный дом, и не обижайся на меня, потому что я без понятия, что с тобой происходит. – Он ткнул пальцем в собственную грудь. – Думаешь, в этом кавардаке я о себе все знаю? Вот и нет. Я ни черта не знаю о столь многом. Господи Иисусе.
С этими словами он развернулся и направился обратно к дому, все это время таща за собой раненую ногу, словно она причиняла адскую боль.
Как он ходил в этом гипсе, она не представляла…
И видя, как он переходит дорогу, Сисси сожалела об этом вечере. Но все же, даже успокоившись, под поверхностью… гнев все еще был там, медленно закипая.
Подумать только, она считала, что Ад станет худшим, что с ней случалось.
Это же… казалось гораздо сложнее.
Глава 22
Джим заперся в своей спальне. И не потому, что был не в духе.
Он не доверял себе в этот момент. Он был избит, частично голоден и адски зол… едва ли это три составляющие здоровья.
Шарясь в своих вещах, он нашел, слава Богу, неоткрытую пачку «Мальборо» в зимней парке. Прикурив одну сигарету и сев на кровать, он поразмыслил о том, что потребуется, дабы снять с ноги гипс. Какая-нибудь пила?
Он прекрасно знал, что под гипсом, или чем бы это ни было, кость наверняка еще не срослась, но царапины на тыльной стороне рук заживали на глазах, значит, и с ногой должно быть аналогично. Это и понятно. Каким бы спасителем он был, если бы сел на скамейку запасных из-за ранения?
Интересно, если он отрежет руку, она отрастет снова?
Выдохнув, он смотрел, как дым поднимается к потолку. Затем зажал зубами сигарету и потянулся к хрустальному кинжалу… тому, что остался у него. Потому что другой лежал в салоне пикапа… или же в хранилище улик ОПК, что более вероятно.
Оружие было красивым и смертоносным в равной степени, окончательный выключатель как для приспешников, так и для гарпий… двух подвидов демонов, с которыми ему посчастливилось встретиться недавно. Кинжал также полезен при экзорцизме, как он выяснил в первом раунде.
Проклятье, казалось, с тех пор прошла вечность.
Когда он повернул лезвие в своей ладони, призма поймала свет от лампы на комоде, появившаяся радуга цветов напомнила об Эдди.
Тот ангел ничего из этого бы не одобрил. Ни обмен. Ни пребывание Сисси на этой стороне. Ни отвлечения.
Джим сделал еще одну затяжку и прижал кончик к гипсу, прямо под коленом. Надавив, он почувствовал первоначальное сопротивление, но затем гипс поддался, лезвие прокладывало себе дорогу, вниз, вниз, вниз вдоль берцовой кости. Джим осторожно, медленно продвигался вперед… и по мере этого вспоминались всевозможные боевые ранения, моменты, когда он был порезан или ранен и не имел никакой медицинской поддержки.
Прямо как в старые добрые времена. Вот только в него не стреляли, пока он лечился.
Все лучше и лучше.
Хотя… если честно, он чувствовал себя так, будто в грудь ему выстрелили из сорокового. До тех пор, пока он жив, в любом смысле этого слова, Джим никогда не забудет то, как Сисси выбежала перед той машиной.
Видеть ее мертвой один раз было более чем достаточно… а затем его не покидали мысли о ней в Аду. Ага, более чем достаточно, спасибо великодушное.
«Просто оставь меня в покое, ладно?»
Вновь сосредоточившись, он закончил срезать с ноги гипс и положил лезвие на скомканные простыни. Затянувшись сигаретой, он обратил пальцы в когти и вонзил их в созданную в гипсе трещину, раскрывая слепок, пока тот не раскололся и не упал.
Его нога выглядела такой же. Значит, нет открытого перелома.
Потирая икру, чтобы избавиться от покалывания, он докурил сигарету и затушил ее. Затем встал и слегка оперся на ногу для проверки. Как нельзя лучше. Болит? Да. Но нога функционировала… и с помощью второй вывела его в ванную, где он справил нужду, помылся, побрился и почистил зубы.
Желудок хотел еды. Остальное тело – нет. На самом деле, когда он вернулся в комнату с полотенцем на бедрах, все, чего хотел его мозг, – чтобы он напился. В стельку, чтобы в глазах задвоилось. Печально, он не думал, что в доме есть хоть капля алкоголя… по крайней мере, того, что было произведено после Сухого закона.
Бросив полотенце в грязную кучу, он упал на кровать, развалившись на спине как Витрувианский человек да Винчи…
Лампа напротив замерцала, будто лампочка барахлила… а может, проблемы с электричеством.
Затем все погрузилось в темноту.
– Иииии что-то еще сломалось в этом доме.
Черт, ему действительно стоит вернуться и забрать Сисси. Чтобы она не стояла под пресловутым дождем. Извиниться за то, что сорвался на нее.
И намеревался все это сделать… только после того как даст отдохнуть своим тяжелым векам пять минут. Кроме того, ей наверняка нужно больше времени, чтобы остыть. Какой темперамент… и странно, это лишь добавляло ей привлекательности.
Столько эмоций, значит, в ней могла скрываться страсть…
– Остановись. Сейчас же, – приказал он себе, словно коп, лицом к лицу стоящий к вооруженному преступнику.
Брось неприемлемые мысли и сделай шаг вперед, держа руки за головой, а не на члене.
Ха. Интересно, как будут выглядеть зачитываемые права при таком сценарии… У вас есть право хранить эрекцию, но все, что вы с собой сделаете, будет использовано против вас на суде совести…
Так, он сходит с ума. Самое время последовать совету всех и каждого и взять себя в руки. Он подремлет пять минут, затем наденет чистую одежду и предпримет упорную попытку снова поговорить с Сисси.
Дыша глубоко и легко, он успокоился, загоняя эмоции в шкаф, из которого они выпрыгнули…
Тук. Тук.
Джим поднял голову.
– Да?
Дверь приоткрылась, и свет пронзил кромешную тьму.
– Я могу войти?
Услышав голос Сисси, Джим схватил покрывало, прикрывая бедра.
– Сейчас не подходящее время.
– Я просто хочу извиниться.
– Мы можем встретиться на кухне?
– Мне очень жаль, Джим, – хрипло сказала она.
– Черт, мне тоже.
Грациозным движением она протиснулась в щель, и, Боже, в этом свете, льющемся из-за ее спины, ее светлые волосы напоминали нимб. На мгновение, он поразился тому, что она пришла к нему, и потер глаза, думая, может, это все сон. Может, он быстро уснул, а подсознание решило воспользоваться шансом выкинуть что-то в этом роде.
– Мне холодно, – тихо произнесла Сисси.
– Я дам тебе толстовку. – Он захотел встать и вспомнил о наготе. – Вообще-то… эм, она вон там.
Когда он показал в угол, где стопкой была сложена чистая одежда, Сисси зашла в комнату и осталась на пороге.
– Я не…
Она прокашлялась.
Ах, да. На самом деле, дело не в температуре тела. Она не знала, как должным образом извиниться за все, что случилось снаружи… и да, он знал, каково это.
– Тебе не обязательно это говорить, – пробормотал он.
– Правда?
– Да.
– О, хорошо. – Она закрыла дверь. – Я рада.
Джим нахмурился, услышав, как она приближается к кровати… и затем матрац прогнулся под ее небольшим весом.
– Что ты…
– Мне холодно. Мне так… холодно, Джим. Мне нужно… согреться.
Джим почувствовал, как глаза распахиваются от удивления, но не было времени реагировать иначе: он не успел понять, что происходит, как Сисси уже легла рядом с ним и свернулась на его груди.
– Просто… обними меня ненадолго. Мне это очень нужно.
В ее голосе слышалось мучение, тоска и усталость. Но это серьезное табу.
Держа руки по бокам, насколько мог вытянуть их, Джим покачал головой, хотя она не видела его.
– Сисси… – Его голос был грубым для его собственных ушей. – Ты не можешь… нет, это неправильно.
– Почему? – Ее голос понизился, вновь напоминая ему, что она уже не та, что прежде. – Я не о сексе прошу.
Джим отпрянул, будучи в шоке от откровенности. Но он поверил ей. Проблема в нем. К тому же, хэээээй, он был обнажен.
– Пожалуйста, – сказала она. – Я чувствую себя потерянной. Такой потерянной, кажется, что меня унесет. И ничего меня здесь не держит… просто дай мне остаться здесь на ночь. Обещаю, что не побеспокою тебя.
«Это вряд ли», – подумал он.
Только он не станет отталкивать ее. Он не мог.
Отодвигаясь на дальний конец матраца, Джим замотался в простынь.
– Я…
«Что?» – подумал он. Сказать, что он будет держать руки при себе? Он не хотел, чтобы она знала, что он даже на секунду задумывался над этим.
– Иди сюда, – пробормотал он.
Сисси снова приблизилась, вновь прижалась к его груди, но в этот раз зашла дальше – она просунула руки между ними и положила голову под его подбородок.
Тяжелый вздох, который она издала, ярко описывал ее состояние, и ему хотелось надрать себе зад за то, что даже на секунду вообразил в своей голове какое-то влечение.
Она потеряна, а он, по крайней мере сейчас, был ее якорем, хоть и неидеальным.
Отчего ему хотелось стать лучше; действительно хотелось.
Несколькими рывками он подстроился под ее позу, но не касался Сисси и держал бедра как можно дальше от нее. С его стороны еще оставалось предостаточно обнаженной кожи, но она, похоже, не замечала этого.
Однако сам он слишком ясно это осознавал.
Боже, по сравнению с ним она была такой маленькой… не из-за высокого роста, а, скорее, потому что он был больше насколько, почти на сотню фунтов?
От нее так приятно пахло. Ничего неестественного, вроде парфюма, лишь аромат милой, красивой хрупкой женщины. И они идеально подходили друг другу, словно их тела были предназначены друг для друга.
– Спасибо, – прошептала она.
Джим зажмурил глаза. Затем нежно обнял ее, держа совершенно свободно. Когда Сисси вздрогнула и прижалась еще ближе, он понял, что она не единственная нуждалась в тепле. Ему оно тоже было нужно.
И уже давно, на самом деле.
Спустя какое-то время, дыхание Сисси стало глубоким и ровным, и, убедившись в ее безопасности, Джим позволил себе последовать ее примеру. Война продолжалась; Девина бродила по улицам, как и душа; время шло.
Но в этой комнате… здесь царил покой… и он с трудом мог сказать, что они с Сисси его не заслужили, хотя бы ненадолго.
