Текст книги "Неистовый (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– За исключением того, что эти несколько недель ее жизни могут испортить всю компанию.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – рычу я, чувствуя, как мои мышцы напрягаются.

Хейс наклоняет голову.

– Если ты хоть раз выйдешь из себя, причинишь ей боль любым способом, даже эмоционально…

Видения того, как я приставляю винтовку к ее голове, нажимаю на спусковой крючок, хватаю ее за шею и прижимаю к дереву, прикусываю губу, проносятся в моей голове. Черт.

Он вздыхает.

– Я подумал, что вы двое трахались в хижине. Что еще можно сделать в такой глуши? Но тебе не нужно держаться за нее теперь, когда ты вернулся. Держись профессионалок – так безопаснее. Не позволяй ей погубить нас всех из-за твоего сентиментального члена.

Хейс ошибается. Мой сентиментальный член было бы легко игнорировать. И мой чересчур мыслящий мозг тоже. Та часть меня, которая не хочет, чтобы Джордан заткнули рот, – это совершенно другая сила внутри меня, с которой мой член и мозг бессильны бороться.

Я наполняю легкие воздухом, пытаясь набраться терпения.

– Ты прав. Дай мне соглашение. Я хочу посмотреть, на что она согласилась.

Он хватает документ и протягивает его мне. Когда я делаю движение, чтобы схватить его, Хейс отдергивает его.

– Поступи правильно.

Я беру документ, затем открываю замок и выхожу из конференц-зала. Вспомнив кое-что, я останавливаюсь.

– Мне нужно, чтобы ты попросил кого-нибудь из департамента здравоохранения заглянуть в местечко под названием «Чабби» в Бронксе. Попроси их зайти сегодня. – Если это место пройдет санитарную проверку, я буду шокирован. – А потом позвони владельцам и скажи, что ты адвокат, работающий над коллективным иском против них по обвинению в сексуальных домогательствах.

– Что? Почему?

Потому что я не хочу, чтобы Джордан работала со своим бывшим, который сказал, что хотел бы, чтобы она никогда не возвращалась, ни на секунду дольше. Уведомление за две недели неприемлемо. Но я не могу рассказать все это Хейсу.

– Просто сделай это. – Я отворачиваюсь от него и возвращаюсь в свой кабинет, сдерживая довольную улыбку.

ДВАДЦАТЬ

ДЖОРДАН

Двухнедельная отработка оказалась не нужна.

После неожиданной проверки со стороны департамента здравоохранения Нью-Йорка «Чабби» был вынужден закрыться. Смотреть, как Линкольн бегает вокруг, поджав хвост, было так же приятно, как слышать, что бизнес также столкнулся с иском о сексуальных домогательствах.

После того, как я приняла предложение переехать к Александру, Джеймс отвез меня в квартиру бывшего, чтобы я могла забрать то немногое, что у меня было. Я также сказала Линкольну, что надеюсь, что его изменнический член отвалится, когда выходила за дверь. К тому времени, когда я пришла на работу, он все еще был недоволен мной, поэтому, когда написала заявление об уходе, он с облегчением принял его без уведомления за две недели.

Я приехала домой раньше Александра и сразу же заснула. Он проскользнул в постель где-то около часа ночи и прижал меня к своей груди. Его кожа была влажной и пахла гелем для душа. Как бы мне ни хотелось наброситься на обнаженное тело мужчины, я слишком устала, чтобы набраться для этого сил.

Александр взял за правило будить меня по утрам, прежде чем уйти. Он поцеловал меня и сказал, что вернется домой поздно вечером.

Встав с постели, я умываюсь, чищу зубы и провожу щеткой по волосам, прежде чем отправиться на кухню за кофе. Телевизор включен, но громкость низкая, и я улыбаюсь, думая, что Александр изменил планы и остался дома.

– Доброе утро, – щебечу я, выходя из коридора в главную комнату.

– Наконец-то, – стонет Кингстон, выходя из-за угла кухни и прислоняясь плечом к стене. – Значит, слухи верны. Он перевез тебя сюда.

– Слухи распространяются быстро.

– Не собираюсь лгать, я немного удивлен. Мой брат обычно не любит, когда люди прикасаются к его вещам.

– Я в курсе. – Я вспоминаю хижину и то, как он, казалось, презирал меня в своем пространстве. Сейчас? Все прошло. – Что ты здесь делаешь?

Мужчина скрещивает руки на груди и хмурится, разглядывая мою одежду.

– Фу. Стиль местного приюта для бездомных? – Его серые клетчатые узкие брюки облегают стройные бедра, а черная шелковая рубашка расстегнута у горла.

– Звонили «Би Джиз»⁶. Хотят вернут свой стиль назад.

Он усмехается и качает головой.

– Забавно. Кто такие «Би Джиз»?

– Забудь об этом. – Прохожу мимо него на кухню в поисках кофе. – Кстати, классная подводка для глаз.

– Спасибо. – Он садится за остров и внимательно наблюдает за мной, пока я смотрю на кофейное приспособление ресторанного класса передо мной.

– Что за… – Я щурюсь на слова на кнопках. – Это не английский.

– Французский.

Cмотрю на мужчину через плечо.

– Ты знаешь французский?

Он кивает.

– Вторая кнопка снизу, вероятно, то, что ты ищешь.

– Это обычный кофе? – Достаю из шкафа кружку и прижимаю ее к груди. – Я боюсь, что эта штука взлетит.

Ставлю чашку, нажимаю кнопку, предложенную Кингстоном, и отступаю назад. Машина тихо шепчет, пока измельчает и разливает восхитительно выглядящее черное кофе. Я подношу кружку к носу и вдыхаю аромат. Пахнет дорого.

– Ты собираешься его пить или целоваться с ним? – он ухмыляется. – Заправляйся, потому что нам еще многое предстоит сделать сегодня.

Смотрю на него поверх своей чашки с кофе, замечая вспышку возбуждения в его зеленых глазах.

– Нам?

– Брат тебе не сказал? – Когда я не отвечаю, Кингстон продолжает: – Я веду тебя по магазинам.

– Почти уверена, что справлюсь с покупками сама.

Он втягивает воздух сквозь зубы и демонстративно осматривает мою одежду.

– Не согласен.

– У меня был урезанный бюджет.

– Я просмотрел то немногое, что у тебя есть в шкафу моего брата, – говорит он без всяких извинений.

– Пока я спала?

Его губы кривятся, и мне интересно, сколько свиданий он получает только благодаря этим губам.

– У тебя нет ничего, чего бы я раньше не видел. Но не волнуйся, я не смотрел. Я ценю свою жизнь, и не думаю, что мой старший брат позволил бы мне сохранить ее, если бы увидел, как я пялюсь на его женщину на камерах наблюдения.

Я потягиваю кофе и делаю пометку спросить Александра о камерах в его спальне.

– Все, что у тебя есть, бесполезно. Единственные, что можно спасти – это вещи, которые я выбрал для тебя, когда ты приехала. – Он барабанит пальцами по столешнице. – Я даже не хочу говорить о твоих трусиках и лифчике. Кошмары делаются из меньшего. Мы идем в «Ла Перла». А теперь одевайся, чтобы мы могли идти.

Я поджимаю губы, думая, что уже готова к выходу.

Кингстон, должно быть, прочитал мои мысли, потому что выражение ужаса появляется на его красивом лице за секунду до того, как он качает головой.

– Абсолютно нет. Надень наряд, который я тебе купил. – Он щелкает своими изящными пальцами. – Иди, иди, иди.

– Такой же властный, как и брат.

Мужчина отшатывается.

– Если ты так думаешь, значит, еще не видела его в действии.

Языком касаюсь следа на нижней губе, который оставил после себя Александр, вспоминая то время, когда я действительно видела его в действии. Гризли более чем властен. Он откровенно требовательный и захватывающе ужасающий. Никогда не думала, что буду девушкой, которой нравятся такие мужчины, но вот я здесь, вся взволнованная и озабоченная, думая о нем.

Я принимаю душ и готовлюсь, используя продукты, которые Александр принес из гостевой ванной. Как бы мне ни хотелось задержаться под дождевой насадкой, я знаю, что Кингстон ждет меня, и ненавижу опаздывать.

Мужчина смотрит на большие золотые часы на запястье и хмурится, когда я выхожу.

– Сорок три минуты. Чтобы подготовиться должным образом, требуется не менее девяноста минут. – Указывает на меня пальцем. – Ты халтуришь. Нам придется поработать над этим. – Оглядывает меня с ног до головы. – Достаточно хорошо. Эй! – Кингстон наклоняет голову и тычет пальцем так, будто то, на что он указывает, может укусить его. – Что это такое?

– Моя сумочка.

– Это не сумка, это массовое оскорбление всех сумок. Оставь это. Или, еще лучше, выбрось.

– А в чем мне носить кошелек и телефон?

Он брезгливо снимает с моего плеча ремешок сумочки, достает телефон и блеск для губ и бросает сумку на стойку.

– Тебе не понадобится кошелек. – Он расстегивает мое пальто и кладет телефон во внутренний карман вместе с блеском. – Готово. Пошли.

– А будет перерыв на обед? Я уже умираю с голоду.

Мы заходим в лифт, и Кингстон кивает.

– Там будет много еды и напитков. – Он подмигивает. – Поверь мне.

Самый младший из братьев Норт олицетворяет свое королевское имя, сидя в огромном кожаном кресле, отделанном искусно вырезанным деревом. Его ноги скрещены в небрежной элегантности, когда он потирает губы длинными пальцами и делает мне знак покрутиться свободной рукой. Законный король нью-йоркского мира моды.

Каждый бутик, в который мы заходили, казалось, ожидал нас до такой степени, что распахивал свои двери еще до того, как мы до них добирались. Нас либо отводили в частный салон в задней части, где для нас были заранее выбраны стеллажи с одеждой, либо запирали двери, и нам давали частную аудиенцию с продавцами.

Я жевала крошечные, претенциозные бутерброды и потягивала дорогое шампанское, играя в переодевание перед Кингстоном. Кивком или покачиванием головы он посылал ко мне команду продавцов, чтобы помочь раздеться и примерить что-то новое.

От одежды для отдыха до вечерних платьев, от обуви до макияжа, у Кингстона было свое мнение обо всем, и кивком головы та или иная вещь добавлялись в мой гардероб. И когда уходили, мы не брали с собой сумки. Кингстон объяснил, что все вещи будут доставлены в мой шкаф и что завтра утром придет, чтобы внести коррективы.

– Меня тошнит, – говорю я на заднем сиденье тонированного «Линкольн-Таун Кар».

– Слишком много шампанского? – спрашивает Кингстон, не поднимая головы от того, что пишет на своем телефоне.

– Нет. Сколько денег мы потратили сегодня? – Ни на одной одежде не было ценников. Я проверила. Я планировала подсчитать цены, чтобы, в конце концов, расплатиться с Александром.

– Недостаточно.

– Кингстон.

Он, наконец, смотрит на меня, и его улыбка полна загадочной сексуальности.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя.

– Ты что, флиртуешь со мной?

– Не принимай это на свой счет. – Он пожимает плечами. – Я флиртую со всеми.

– Я серьезно. Я не могу принять все это.

Его кокетливая улыбка исчезает вместе с закатыванием глаз.

– Ты это уже говорила, но, – он щурится, – подумай об этом так… если ты планируешь находиться рядом с моим братом, ты должна выглядеть соответственно. Ты ни за что не сможешь позволить себе купить все это сама.

Это оправдание заставляет меня задуматься.

– Ты делал это для всех женщин в жизни твоего брата?

Выражение его лица становится затравленным.

– Ты первая.

Первая женщина в жизни Александра? Или первая женщина, которую ему пришлось одевать?

Я уже собираюсь спросить, когда он говорит:

– Мы на месте.

Машина останавливается перед «Ла Перла». Я голодна и мечтаю вернуться домой к Александру, заказать чизбургер и картошку фри, чтобы поесть перед телевизором в своей удобной толстовке и леггинсах.

Этот бутик ничем не отличается от других, и нас встречают у дверей. Миниатюрная женщина в лавандовом костюме проводит нас в отдельную примерочную, которая достаточно велика, чтобы вместить весь персонал «Чабби».

– Я принесла все, что у нас есть, в синем цвете. – Женщина суетится у элегантной стойки с бюстгальтерами, трусиками и другим всевозможным бельем на вешалках.

– Синий? – Я смотрю на Кингстона.

– Его любимый цвет.

Мое лицо горит.

Мужчина наклоняется и шепчет:

– Ты загораешься при упоминании о нем. – Я потираю щеки. – Делаешь только хуже.

Мои щеки – не единственное, что загорается, когда я думаю о том, чтобы надеть нижнее белье для Александра. Боюсь, что большая часть этого тонкого кружева окажется в клочьях на полу его спальни.

Кингстон хихикает, звук низкий и соблазнительный.

Я вздрагиваю, а затем свирепо смотрю на него.

– Прекрати.

– Пожалуйста, скажи, что собираешься примерить все это для меня.

– Ни за что на свете.

Парень вздыхает и отстраняется.

– Вот ведь везучий сукин сын, – бормочет он. – Мы возьмем все, – говорит Кингстон продавщице. – На сегодня мы закончили.

Я мысленно вскидываю кулак вверх и следую за ним к машине, больше взволнованная заказом своего чизбургера, чем бог знает каким количеством денег, вложенным в мою новую одежду.

АЛЕКСАНДР

– Мистер Норт, Кингстон на связи, – раздается голос миссис Миллер по внутренней связи, отрывая меня от экрана компьютера.

Включаю громкую связь.

– Как все прошло?

– Хорошо. Она жаловалась только первые пару часов.

Оставшись один в своем кабинете, я позволяю улыбке тронуть мои губы. Меня веселит мысль о том, что Джордан не дает спуску моему младшему брату.

– Она сейчас дома?

– Да. Когда я уходил, она пихала в рот чизбургер и картошку фри, как будто это была ее последняя еда. Знаешь, что она сказала?

Могу только представить.

– Я сказал ей, что могу заказать лучший бургер на Манхэттене. Ну, тот, что из «Бистро Твэлв» с фуа-гра и трюфельным маслом. Она сказала, что я могу засунуть свой бургер для богатеев себе в задницу, а затем попросила Джеймса отвезти ее в какое-то место под названием «Файф гайс». – Брат смеется. – Ты можешь в это поверить?

– Могу.

– Не уверен, что она хорошо впишется в наш круг.

Это не мой круг. И никогда не был.

– Я был бы разочарован, если бы она вписалась.

– Хм, так… это похоже на то, как я ношу помаду и лак для ногтей рядом со стариком, или Хадсон всегда опаздывает на тридцать минут? Ты размахиваешь Джордан, как красной тряпкой перед нашим стариком? Потому что, если это так, я полностью поддерживаю, и, пожалуйста, не позволь мне что-то упустить.

Я слепо смотрю на экран компьютера. Нет, я с Джордан не для того, чтобы позлить нашего отца. Хотя, если так и будет, я воспользуюсь дополнительной выгодой.

ДВАДЦАТЬ ОДИН

АЛЕКСАНДР

Каждое утро, прежде чем уйти в офис, я бужу Джордан, чтобы попрощаться – иногда пальцами, сегодня утром с помощью рта.

Я целую ее живот, между грудей, а затем ее ленивую улыбку.

– Я иду в офис, но сегодня вернусь пораньше.

Ее волосы в беспорядке, и она моргает, открывая тяжелые от оргазма веки. Женщина проводит рукой по моему плечу, чтобы придержать мой затылок.

– Ты торопишься? Я хотела бы отплатить тем же.

– Прибереги это на вечер. – Я утыкаюсь носом в ее горло, когда мысли о незаконченных проектах заставляют меня покинуть ее теплое, мягкое тело.

Джордан подтягивает одеяло и перекатывается на бок.

– А что сегодня вечером?

Я оглядываюсь через плечо и ловлю ее взгляд на моей голой заднице.

– У тебя проблемы с кратковременной памятью?

Еще одна ее ленивая улыбка, и я подумываю о том, чтобы пропустить весь свой день, чтобы снова забраться к ней в постель.

– Нет, я помню эту часть. Ты сказал, что вернешься домой пораньше.

Напоминание о сегодняшних планах убивает мое возбуждение.

– Ужин с моей семьей.

Она садится, внезапно проснувшись и насторожившись.

– Всей твоей семьей?

– Да. Если ты не хочешь идти…

– Я пойду. Просто знакомство с семьей – это большой шаг. – Она теребит край одеяла.

– Ты уже встречалась с большинством из них.

– Да, но… – Она закусывает губу. – Хадсон и Кингстон там будут?

Я киваю и она, кажется, немного расслабляется.

Проверяю время. Необходимость уходить выталкивает меня из постели.

– Будь готова к отъезду в шесть часов.

– Да, хорошо.

В несколько минут седьмого я вхожу на кухню и нахожу там ожидающую меня Джордан. Она склонилась над островом, подперев подбородок рукой, и листает журнал.

Ее рука застывает на середине страницы, а взгляд поднимается ко мне.

– А вот и он.

Я изучаю ее бежевые брюки и черную водолазку, облегающую ее женственные изгибы. Ее длинные волосы ниспадают на лицо, а глаза, с добавлением макияжа, стали более светлого серого цвета.

– Хорошо выглядишь. – Комплимент не отдает ей должного, потому что она выглядит фантастически, но, с другой стороны, Джордан всегда так выглядит. Разодетая или грязная, один только взгляд на нее делает со мной странные вещи.

– Ну, я прекрасно себя чувствую. – Она подходит ко мне ближе, ее высокие каблуки стучат по полу.

В нетерпении я хватаю ее, прежде чем она оказывается достаточно близко ко мне, и целую в губы, раздраженный барьером блеска, который меняет ее естественный вкус.

Джордан тихо мурлычет в ответ на поцелуй, и скользит руками вверх по моей груди, по плечам и вниз по бицепсам.

– Что такого в мужчине в свитере? – Ее взгляд падает на расстегнутый воротник моей рубашки. – Можно?

Я поднимаю подбородок в ответ.

Тонкие кончики пальцев касаются моего горла и скользят между моей кожей и тканью, пока она поправляет воротник. Моя шея нагревается от прикосновения, и могу лишь надеяться, что жар не отразится на моих щеках.

С последним постукиванием по груди она отступает.

– Совершенство.

Я думал о ней то же самое.

– Готова идти?

Она берет со стойки маленькую сумочку, а со спинки стула – черный пиджак.

– Давай сделаем это.

Я веду нас к лифту и чувствую на себе ее взгляд с противоположной стороны кабинки, когда спускаемся вниз.

– У тебя есть вопрос. Спрашивай уже.

– Мне просто интересно, как мы играем в эту игру? Твоя семья знает, что мы живем вместе?

– Не все из них.

– Они будут удивлены, увидев меня с тобой?

– Возможно.

Дверь лифта открывается со звонком, привлекая мое внимание, поэтому я застигнут врасплох, когда Джордан кладет руку на мой бицепс и держится за меня.

Я смотрю на то место, где ее светло-зеленые отполированные ногти лежат на сгибе моей руки, и наслаждаюсь ощущением, что я с ней вот так публично. Женщина, которая выбирает быть со мной, и ей не платили за это.

Джордан не отстает от меня, когда мы проходим через вестибюль, и швейцар тепло улыбается ей.

– Аарон, что я тебе говорила об игре «Кардиналов»? – говорит она.

– Им просто повезло, мисс Джордан.

– Посмотрим, – бросает она через плечо.

– Мистер Норт. Мисс Уайлдер. – Джеймс приветствует нас открытой дверью в заднюю часть черного «Эскалейда».

– Как дела, Джей-мэн? – говорит Джордан и проскальзывает на заднее сиденье.

Я останавливаюсь и смотрю на своего водителя.

– Джей-мэн?

– Сэр, – он опускает взгляд, – она настаивает.

Конечно же, она настаивает.

В тот момент, когда машина трогается с места, Джордан поворачивается ко мне с любопытным взглядом в глазах.

– Твой отец – Август. Мать…

– Мачеха.

– Мачеха, точно. Как ее зовут?

– Лесли.

– Ясно. А твои братья – Хейс, Хадсон и Кингстон. Есть еще что-нибудь, что мне нужно знать?

– Лесли – биологическая мать близнецов. Мать Кингстона – модель и живет со своим мужем в Лондоне. Кингстон моложе близнецов, так что ни для кого не секрет, что Август не может держать свой член в штанах даже, чтобы спасти свою жизнь.

– А ты? Как насчет твоей мамы?

– Моя мать вне игры, – говорю я, глядя вперед.

– Вы не общаетесь?

– Она вне игры, – повторяю я, скрежеща зубами, внутренне вызывая ее снова спросить меня.

Джордан поднимает руки в знак капитуляции.

– Сообщение принято, Гризли.

Семейные ужины – это всегда катастрофа. Нам пришлось перестать устраивать их в ресторанах, потому что мы не могли прожить и часа без того, чтобы кто-нибудь не затеял склоку. Обычно это Август после слишком большого количества выпивки. Он нацеливается на одного из нас и не отпускает, пока мы не сломаемся. Я самая легкая мишень. Так было всегда. Чертовски надеюсь, что присутствие Джордан со мной заставит его выбрать кого-то другого сегодня вечером. Есть хороший шанс, что старик будет озабочен тем, чтобы использовать на ней свое отточенное обаяние, что на вечер забудет о моем существовании.

Слишком скоро мы подъезжаем к зданию на Парк-авеню. Джордан снова берет меня под руку, и я провожу ее через двери и вестибюль к лифту.

– Еще один пентхаус, – сухо говорит она. – Почему я не удивлена?

Я забываю, каким шоком должен быть наш образ жизни для тех, чья жизнь отличается от нашей. Я не чувствую, что женщина рядом со мной хоть в малейшей степени впечатлена. В ее голосе больше разочарования, чем чего-то еще.

Добро пожаловать в мой мир, где человек ни в чем не нуждается и все же несчастен.

ДЖОРДАН

Я слышу бормотание голосов, прежде чем мы добираемся до двери, и мой живот сжимается от нервов. Я благодарна, что держусь за Александра, потому что могу скрыть дрожащие руки.

Мужчина изменился, как только мы вышли из его дома. Он осторожен, сдержан и более вспыльчив, чем обычно.

Александр не утруждает себя стуком. Он просто открывает дверь, ведущую в пещерообразное современное жилое пространство, так похожее на его собственное. Большие стеклянные двери в дальнем конце открыты во внутренний дворик, где люди собрались вокруг газового камина. Моя хватка на руке Александра становится крепче, когда мы проходим мимо кухни, где три человека, одетые во все черное, похоже, заняты приготовлением пищи.

Когда мы приближаемся, голоса затихают, и когда, наконец, подходим, все молчат.

Кингстон встает первым.

– Джордан, выглядишь потрясающе. – Он наклоняется и прижимается губами к моей щеке. Как всегда, он пахнет потрясающе и позволяет своим губам задержаться на секунду дольше. – Надеюсь, он оценил всю мою тяжелую работу, – шепчет он так, чтобы слышала только я.

– Рада снова тебя видеть.

Я поворачиваюсь как раз в тот момент, когда человек, который мог бы стать двойником Пирса Броснана, поднимается на ноги. Миниатюрная блондинка, которая выглядит намного моложе него, следует его примеру.

– Разве это не сюрприз? – Он смотрит на Александра, потом снова на меня. – Ты та самая женщина, о которой мне так много рассказывал Хейс. – Он протягивает руку, и яркое золотое кольцо, усыпанное бриллиантами, почти ослепляет меня. – Август Норт.

– Приятно познакомиться. – Я протягиваю руку для рукопожатия, но мужчина оставляет влажный поцелуй на костяшках моих пальцев. Я убираю руку и осторожно вытираю ее о свитер Александра. – И не верьте ни единому слову Хейса обо мне.

Хейс свирепо зыркает на меня, в то время как Август хихикает и жестом подзывает блондинку.

– Это моя жена, Лесли.

Вместо того чтобы пожать друг другу руки, мы обмениваемся любезностями.

– У вас прекрасный дом.

– Этот? – Она размахивает рукой со стаканом мартини в руке, проливая немного через край. – Это клетка в бетонных джунглях. Я предпочитаю наш дом за городом.

Я смеюсь про себя. Видела бы она мою клетку в Бейонсе. Некоторые люди реально оторваны от жизни.

Хейс все еще смотрит на меня так, словно я только что потушила их огонь, присев на корточки и помочившись на него.

– Хадсон опаздывает, – натянуто говорит Август. – Как всегда. – Мужчина возвращается на свое место рядом с женой.

Я смотрю на Кингстона, и он смело смотрит на нас с Александром с блеском удовлетворения в глазах.

– Почему бы вам двоим не выпить? – говорит Лесли слегка заплетающимся языком.

Александр отходит от костра, а затем резко останавливается, как будто врезается в невидимую стену. Поворачивается и откашливается.

– Джордан, что бы ты хотела выпить?

По его напряженной челюсти могу сказать, что ему было трудно спросить, чего я хочу, а не решать за меня – как он всегда делал в прошлом.

– Я пойду с тобой.

Он ждет, пока я доберусь до него, и я молчу, пока мы не оказываемся внутри, у бара, подальше от подслушивающих ушей.

Мужчина наливает себе газированной воды.

– Ты не пьешь?

– Нет.

– Никогда?

– Больше нет. – Его карие глаза вспыхивают, когда встречаются с моими. – Что бы ты хотела?

Я просматриваю свои варианты и выбираю вино. Он наливает мне бокал, и я поражаюсь качеству хрупкой на вид стеклянной посуды, которая не крошится под его большой рукой.

– Благодарю. – Я делаю глоток и выглядываю наружу, чтобы увидеть, что большая часть семьи Александра смотрит на нас. – У меня такое чувство, что на ваши семейные ужины никто обычно не приводил пару.

Александр подходит к концу бара, чтобы встать рядом со мной, и видит, что его семья наблюдает за ним.

– Никто и никогда. Я надеюсь, что твое присутствие гарантирует, что все будут вести себя наилучшим образом. – Он выжимает в воду дольку свежего лайма.

– Хм, буфер? Я могу это сделать. – Спрыгиваю с барного стула и прижимаюсь к нему всем телом. Так близко, что мужчина слегка вздрагивает. Александр смотрит на меня, нахмурив брови. Я просовываю свою руку в его. – Расслабься. Давай дадим им повод для разговора.

Его большие пальцы обхватывают мои.

– Наклонись и сделай вид, что шепчешь мне что-то на ухо.

– Зачем?

– Просто сделай это.

Нахмурившись, он наклоняется и нависает губами в нескольких дюймах от моего уха.

– Убери мои волосы.

Он убирает волосы с моей шеи, и кончиками пальцев касается моего горла. Я подавляю дрожь. Его дыхание скользит по моей коже, и я чувствую, как мужчина глубоко вдыхает, когда его нос касается моего горла. Я поднимаю подбородок, закрываю глаза, прикусываю губу и улыбаюсь, чувствуя на себе взгляды его семьи.

– Отлично, – шепчу я и отступаю.

Александр медленно поднимает голову, и когда его глаза встречаются с моими, во взгляде кипит жар.

– Я не силен в таких вещах.

– Ты гораздо лучше, чем думаешь. – Приподнимаюсь на цыпочки и чмокаю его, не ожидая, что он ответит мне взаимностью. Но Александр обнимает меня за поясницу и притягивает к себе. Он наклоняет голову, раздвигает губы, и его язык скользит по моему. Я цепляюсь за его свитер, пока мои колени не дрожат от интенсивности его поцелуя.

– Извините, что опоздал! – Голос Хадсона доносится из фойе.

Александр прерывает поцелуй не резко, а медленно отодвигается назад. Его рот отрывается от моего и я оказываюсь одна.

– Ого, – тихо выдыхаю я, пытаясь собраться с мыслями.

– Ты в порядке? – шепчет он почти безразлично.

Как он это делает?

– В порядке, – выдыхаю я, делаю большой глоток вина и хватаю Александра за руку. – Пошли, Гризли. Давай покончим с этим.

В детстве меня миновали семейные ужины. Мы с мамой редко ели вместе, в основном потому, что она редко ела, предпочитая заполучить шанс с парнем, которого в тот момент пыталась развести на деньги или наркотики.

Не прошло и десяти минут после начала трапезы, как я осознаю, насколько опасными могут быть семейные ужины. Похоже, никто из парней не любит своего отца. Мачеху они в основном просто терпят, а близнецы безжалостно дразнят ее. Не то, чтобы ее это заботило. Полагаю, для этого и нужен весь употребляемый ею алкоголь.

Не могу точно сказать, откуда именно исходит напряжение, но, тем не менее, оно есть. Александр был напряжен с тех пор, как мы сели. Хейс перестает смотреть на меня только для того, чтобы посмотреть на своего отца или Кингстона. Кингстон, похоже, находится в центре негативной энергии Августа, когда тот делает ехидные замечания обо всем, начиная с отсутствия направления в жизни его младшего сына и заканчивая его сомнительной сексуальной ориентацией. Даже Хадсон сменил свою легкую улыбку на что-то более близкое к хмурому виду.

– Итак, расскажите нам историю о том, как вы познакомились, – говорит Август во время четвертого из пяти блюд.

Я смотрю на Александра через стол от меня. Его плечи напряжены, спина прямая, а пустой взгляд направлен в тарелку. Мускул на его челюсти дергается, как будто ему неудобно от внимания его отца.

Он не единственный.

Я кладу вилку и вытираю салфеткой рот.

– Вы имеете в виду, как Александр спас мне жизнь?

Взгляд Александра скользит вверх, чтобы встретиться с моим.

Я рассказываю историю о том, как заблудилась и упала в овраг. О буре. Как Александр нашел меня и принес в хижину. Опускаю детали наших споров и его проявляющуюся темную сторону, придерживаясь историй о его героизме.

– Если бы не ваш сын, меня бы здесь не было.

– Александр – герой, – с сарказмом говорит Август, его голос звучит немного развязно с тех пор, как мы приехали, из-за бутылки вина, которую он выпил с тех пор, как мы сели за стол.

Хадсон слишком громко роняет вилку на тарелку. Хейс смотрит на своего отца с выражением явной скуки, в то время как Кингстон качает головой, как будто он слышал все это миллион раз раньше. Братья чертовски обижены за Александра, это очевидно.

Август поднимает свой почти пустой бокал.

– Тост за Александра, который успешно изменил свой имидж. – Он хихикает, как будто ему рассказали шутку, но никто за столом, похоже, не в курсе.

Я поднимаю свой бокал, но Александр не отрывает взгляд от тарелки. Мне бы хотелось сидеть рядом с ним, а не напротив, чтобы положить руку ему на бедро и успокоить. Не то чтобы я знала, почему его нужно успокаивать.

– Из одной крайности в другую, да, мальчик? – Август допивает остатки вина.

Я опускаю стакан, не выпивая, потому что от того, как он назвал Александра «мальчиком», у меня волосы встали дыбом. Руки Александра сжаты в кулаки по обе стороны тарелки, а голова втянута в плечи. Его щеки покраснели, а мышцы выглядят достаточно напряженными, чтобы сломаться.

– Август. – Хадсон наклоняется над тарелкой, чтобы поймать взгляд отца. – Достаточно.

– Что? – громко говорит Август, игнорируя тонкую просьбу Хадсона. – Что я не так сказал? – Официант наполняет его бокал вином, подливая масла в огонь.

Лесли, которая весь вечер не притрагивалась к еде, поднимает бокал.

– Жизнь за жизнь!

Август разражается смехом. От этого звука у меня по спине пробегают мурашки.

Александр вскакивает на ноги так быстро, что его стул падает назад. Его руки так сильно вцепились в край стола, что костяшки побелели. Стол наклоняется, а затем падает. Вино проливается из перевернутых бокалов, звенит фарфор.

– Ну вот, опять, – ворчит Хейс, а затем бросает свою салфетку на перевернутый стол в буквальном смысле слова, бросая полотенце.

Кингстон выглядит расслабленным, как всегда, потягивая вино из бокала, который ему удалось сохранить.

Глаза Александра холодны и черны, когда он смотрит на свою мачеху.

Хадсон вскакивает на ноги и встает между матерью и братом, и я задаюсь вопросом, всегда ли роль этого близнеца в семье заключалась в том, чтобы обезвредить старшего брата.

– Зандер, глубокий вдох.

Август, кажется, забавляется, наблюдая, как его старший сын доходит до белого коленья.

Я отодвигаюсь от стола.

– Нам пора идти.

Глаза Александра устремляются вперед и фокусируются на мне.

– Хорошая идея, – говорит Хадсон. – Мне тоже пора.

– Что, уезжаешь? – невнятно бормочет Август. – Мы еще даже не ели десерт!

– Только все стало интересно, – говорит Кингстон, ухмыляясь. – Не уходите сейчас.

– Заткнись на хрен, – говорит Хейс своему младшему брату, вставая из-за стола. Он свирепо смотрит на родителей. – Надеюсь, вы счастливы.

Я подбегаю к Александру и отрываю его кулак от стола. Он отказывается держать меня за руку, и, стараясь не принимать отказ на свой счет, следую за ним к двери. Не забыв быстро поблагодарить персонал за ужин, стараюсь не отставать от Александра.