Текст книги "Список (ЛП)"

Автор книги: Дж. А. Конрат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

– Фин-панч Бронко Блэк.

Рой ударил Берта в плечо. Глаза Берта расширились в недоумении.

– Что это, черт возьми, было?

– Я увидел черный Форд Бронко, поэтому я ударил тебя.

– Это не по правилам. В игре принимают участие только Фольксваген Жук.

– Ну и кто теперь не веселится?

Берт ударил его в ответ.

– Вот. Это тебе за нарушение правил игры.

– Ладно. – Рой осмотрелся, а затем ударил Берта по затылку. – Удар по голове – Кадиллак желтый, никаких ответных ударов.

Берт ударил Роя локтем по ребрам.

– Удар по ребрам Бьюик красного цвета, без ответных ударов.

– Как только увижу Тойоту, я сломаю тебе челюсть.

Гарольд наклонился и заговорил с Томом:

– Они всегда такие?

– Ни один из них не умеет хорошо играть с другими.

К счастью для всех, Гарольд свернул на грунтовую дорогу, и они не видели больше других машин, пока не добрались до ранчо. И это было настоящее ранчо. Том, будучи жителем Среднего Запада, полагал, что этот термин используется для обозначения любого одноэтажного дома. Но доктор Харпер действительно владел акрами огороженной территории с пасущимся скотом.

– Что это, черт возьми, за штука? – Рой показал пальцем.

– Это Эмма. Она израильский черный страус.

Берт пнул Роя:

– Израильский черный страус, никаких ответных ударов.

Рой все равно ударил его в ответ.

– Вы разводите страусов? – Том пожалел о глупом вопросе, когда задал его. Они проехали еще дюжину птиц, прежде чем остановиться у дома.

– Это самые крупные. Мясо у них красное, на 80% плотнее, чем говядина. Одно яйцо по объему равно двум десяткам куриных яиц. Скорлупа и перья стоят очень дорого, а кожа мягче, чем у ягненка. К тому же, с ними очень весело.

Одна из птиц подошла к грузовику и уставилась на Роя, ее голова была всего в футе^[23] от его лица. Рой отпрянул.

– Не надо бояться, – сказал Гарольд. – Она просто хочет, чтобы ей почесали голову.

Голова птицы покачивалась вверх-вниз, казалось, в знак согласия.

– Мне это не нравится. Шла бы она дальше.

Берт подошел и погладил страуса.

– Видишь? Очень послушное животное. На некоторых из них можно даже ездить верхом. Возможно, ты захочешь попробовать это позже.

Птица задрала голову и издала крик. Затем клюнула Роя в нос.

– Вот же задница. – Рой достал свой пистолет. Страус снова закричал, затем повернулся и убежал.

– О, они ненавидят оружие. – Гарольд вылез из джипа. – У нас тут были браконьеры, несколько лет назад, убили четырех птиц. Как только они видят ружье или слышат выстрел, тут же бегут к сараю.

На участке было два строения – дом и хлев. Оба имели грубоватый деревенский вид, с необработанной бревенчатой отделкой и кедровой черепицей. Берт отстегнул свой багаж, и Гарольд провел их в большую из построек.

Том нахмурился, когда его не встретил прохладный воздух. Два вентилятора лениво вращались под высоким сводчатым потолком, нагнетая жару. В соответствии с концепцией бревенчатого домика, различные сосновые опорные балки крестообразно пересекали всю большую комнату. Между двумя вентиляторами висела большая люстра из нескольких десятков оленьих рогов, а на полу лежал ковер из медвежьей шкуры с головой.

– Добро пожаловать на ранчо Харперов. Кто-нибудь хочет кофе? Ничто так не спасает от жары, как горячий напиток.

Желающих не нашлось.

– Я на минутку. Старику нужен кофеин. – Гарольд ушел на кухню, а Том кивнул своему напарнику. Рой достал из кармана "Фоксхаунд" и включил его.

– Что...?

Том закрыл рот Берта рукой и приложил палец к губам. Рой работал в комнате, помахивая антенной "Фоксхаунда" то в одну, то в другую сторону. Он действовал быстро, но тщательно.

– Чисто. – Он убрал детектор жучков как раз, когда вернулся Гарольд.

В руках у доктора была огромная кружка с дымящимся кофе. Он сделал глоток и поставил ее на стол. Том уловил аромат и вынужден был признать, что пахнет он чертовски вкусно.

– Отлично, тогда давайте присядем, хорошо? Нам есть что обсудить, это точно.

Гарольд указал им на два дивана. Том сел и уставился на каменный камин высотой до потолка. Зачем тот понадобился дому в пустыне, он не мог понять. Гарольд занял место перед ними.

– Самый простой способ сделать это, я думаю, – начать с самого начала. Вернемся на сорок лет назад. Я был одним из немногих ученых, пытавшихся провести экстракорпоральное оплодотворение – оплодотворение яйцеклетки вне утробы матери. Моя команда работала с гаметами мышей, затем коров, и, наконец, с человеческими сперматозоидами и яйцеклетками.

Гарольд сделал паузу, чтобы глотнуть кофе.

– Работа финансировалась тайно, проводилась в частном порядке. Мы делали это в Мексике. Не то чтобы мы нарушали законы США, как таковые, но чистая наука всегда легче без регулирования, а нам нужно было решить огромную проблему. Мой первый успех произошел прямо перед высадкой на Луну – это было почти за десять лет до рождения Луизы Браун, первого официального ребенка из пробирки.

– Кто вас финансировал?

– Мы перейдем к этому через минуту. Но представьте, как мы были взволнованы тем, что создали человека в лаборатории. И все же мы не могли публиковаться, не могли сообщить это общественности. Все это оставалось в тайне. Позже я узнал, почему. Наш благодетель, похоже, искал нечто большее, чем репродуктивные технологии. Доказав, что половое размножение возможно in vitro^[24], он хотел, чтобы мы доказали возможность бесполого размножения у людей.

– Клонирование?

– Вроде того. Асексуальное размножение – это получение потомства только от одного родителя. В результате обычно получается точная генетическая копия. Многие вещи размножаются таким образом – простейшие, грибы, водоросли, кораллы, насекомые, рыбы, ящерицы, даже некоторые птицы в искусственных условиях. Слово "клон" происходит от греческого слова, означающего "веточка". Отрезать веточку, посадить ее, вырастить новое дерево. Теоретически, во всяком случае.

Доктор вышагивал перед ними, жестикулируя руками. Он говорил с потрясающей скоростью, слова вылетали так быстро, что сталкивались друг с другом. Том подумал о бутылке шампанского, которую наконец-то откупорили после десятилетий, проведенных в подвале.

– Это была тяжелая работа. Как можно создать жизнь без сперматозоида и яйцеклетки? Мы знали о хромосомах. У человека их сорок шесть, половина достается от матери, половина – от отца. Но что, если бы отца не было? Можно ли обмануть яйцеклетку, заставив ее думать, что это зигота, что она была оплодотворена, используя только хромосомы одного из родителей?

Гарольд печально покачал головой.

– Неудачи. Годы неудач. Мы пытались имплантировать кариопласт в цитоплазму зиготы. Ядерный перенос. Форсирование морулы или бластоцисты без двух гаплоидов.

– Я не знаю, что, черт возьми, ты только что сказал. – Рой поднялся с дивана. Он одарил Тома взглядом, похлопывая по карману, где лежал прибор для выявления жучков. Том понял, что напарник решил проверить остальной дом. – Кто-нибудь хочет воды?

– Кухня там. Как насчет вас двоих? Я понятно объясняю?

Том рискнул предположить.

– Вы выскребали оплодотворенные яйцеклетки и добавляли свои собственные гены?

– Именно. Но это не сработало. Мы не могли добиться слияния энуклеированной яйцеклетки и донорской клетки. Мы пробовали вирус Сендай, электросварку – ничего не помогло. Затем, в качестве контроля, я попробовал это с неоплодотворенной яйцеклеткой. Она слилась в зиготу, как по волшебству.

– Значит, все, что вы сделали, это поместили человеческую клетку в пустую яйцеклетку, и она выросла? – Берт выглядел удивленным.

– Ну, мой мальчик, для тебя двадцать лет исследований звучат просто. На самом деле, это было гораздо сложнее. Мы должны были фактически перевести донорские клетки в фазу "пробел-ноль" путем их голодания. Видите ли, клетки проходят через фазы...

– Доктор. – Том поднял руку. – Вы с таким же успехом могли бы говорить по-марсиански. Мы верим вам, когда вы говорите, что это была тяжелая работа.

– Чертовски тяжелая. И мы наконец сделали это – вырастили эмбрион в агаре^[25] и пересадили его в матку женщины, которая успешно родила здорового ребенка. Мы делали это много раз, на самом деле. Вы можете себе представить, как мы были взволнованы. Но опять же, об этом нужно было молчать, и опять же, этого было недостаточно. Наша следующая задача заключалось в том, чтобы вернуть к жизни мертвые клетки. Что, конечно, невозможно.

– Это не может быть невозможно. – Берт откинулся назад и скрестил ноги. -Потому что мы здесь.

– О, но это невозможно. Если ткань мертва, она мертва. Монстр Франкенштейна навсегда останется в области фантастики. Моя команда проделала достаточно работы над этим, чтобы навсегда разрешить дебаты.

– Так как...?

– Вы уверены, что никто не хочет выпить кофе? Вы не можете себе представить, как это замечательно – рассказывать об этом спустя столько времени. У меня даже нет доступа к моим записям. Не будет ни мемуаров, ни посмертной Нобелевской премии. Он забрал все.

– Кто забрал?

– Мы перейдем к этому через минуту. В общем, как только мы доказали, что регенерация мертвых тканей невозможна, мы сделали следующее. Мы скопировали их.

Том поднял бровь.

– Вы клонировали их?

– Нет, вы не можете клонировать мертвую ткань. Клетка должна быть живой, в спящей фазе G-zero, прежде чем мы сможем извлечь ДНК. В мертвой клетке ДНК не будет реплицироваться. Это оболочка, труп. Но поскольку вся ДНК – это просто строительные блоки, состоящие из белка, все, что нам нужно было сделать, это восстановить генетический код мертвого человека. Перестроить его из сырья, так сказать, точно так же, как и оригинал.

Рой вернулся со стаканом воды. Он покачал головой на вопросительный взгляд Тома и осторожно сел на свой "пончик".

Том ломал голову над последними словами Гарольда, но не мог заставить себя поверить в них. Даже при сегодняшней технологии невозможно было создать нить ДНК с нуля. Просто не было возможности.

– Доктор, боюсь, я вас не понимаю.

Берт пожал плечами.

– Я потерялся сразу после того, как он упомянул о веточках.

Том продолжил.

– Может быть, я могу поверить, что вы проводите все эти репродуктивные эксперименты на годы раньше научного сообщества, и я даже могу поверить, что вы клонировали человека из живой клетки. Но человеческая ДНК была полностью картирована только несколько лет назад, и на это ушло десятилетие, с использованием самых больших суперкомпьютеров. Я читал статью в "Тайм". Даже тогда это были всего лишь начальные исследования, лишь общая картина. Чтобы получить точную копию, ее нужно секвенировать, а до этого еще далеко.

– Ты прав. Тогда у нас не было технологии, чтобы секвенировать весь геном человека. Не говоря уже о геномах десяти людей, которых мы клонировали. В человеке более 50 000 генов, состоящих из миллиардов пар оснований. Мы никогда не смогли бы отсортировать их все и расположить в правильном порядке.

Том наклонился вперед, положив руки на колени.

– Так как же вы это сделали?

Лицо Гарольда засветилось, как у фокусника, который сейчас вытащит кролика из шляпы.

– Мы сделали фотографию. Очень особенную фотографию. И из фотографии мы сделали живую клетку.

– Пожалуйста, объясните.

– В 1953 году Уотсон и Крик использовали рентгеновскую кристаллографию, чтобы открыть структуру молекулы ДНК. Они отразили излучение от ДНК и сформировали изображение на фотопленке, получив конфигурацию двойной спирали. Как много ты знаешь о ДНК?

Том вспомнил школьную биологию, которую изучал более двенадцати лет назад.

– Она состоит из четырех оснований. Они располагаются друг за другом в особом порядке. Когда ДНК реплицируется, она расстегивается, а затем свободно плавающие белки соединяются с каждой стороной молнии и создают углеродную копию.

– Превосходно. Четыре нуклеотидных основания – это аденин, тимин, цитозин и гуанин. Когда они складываются в определенные комбинации, получаются гены – участки ДНК, которые кодируют белок. Гены образуют хромосомы, а хромосомы – двойную винтовую лестницу, которую мы называем ДНК.

– Я помню это. – Рой кивнул. – Основания – это A, T, C и G. G всегда объединяется с C, а A – с G.

– Точно! Именно это и помогло. Мы обманули ДНК, заставив ее копировать саму себя.

– Я снова тебя не понимаю.

– А я уже даже и не слушал. – Берт нахмурился. – Я считал рога в этой лампе.

– На самом деле все было очень просто. – Гарольд сел на журнальный столик и повернулся к ним лицом. – Мы сделали специальную камеру. Ее объектив был электронным микроскопом – все еще недостаточно мощным, чтобы мы могли увидеть каждый базовый нуклеотид, но нам это и не нужно было. Только пленка. Затем мы взяли несколько мертвых клеток от каждого донора и сфотографировали ядро – центральную часть клетки, где находится вся ДНК.

– Пока все понятно.

– Так, вы все знаете, как работает пленка? Она делает негатив, противоположность фотографии, которая будет проявлена. Мы использовали пленку, на которую были нанесены базовые нуклеотиды.

Том улыбнулся.

– Кажется, я понял.

– Эй! – Берт поднял руку. – Не могли бы вы объяснить для особо тупых?

– Мы сфотографировали ДНК с помощью пленки, на которой были написаны буквы A, C, G и T. Итак, во Вселенной существуют четыре силы: гравитационная, электромагнитная, сильная и слабая. Многие ученые считают, что все они являются различными проявлениями одной универсальной силы. Является ли сила, которая заставляет Землю вращаться вокруг Солнца, той же силой, которая удерживает атомы вместе? Или заставляет аденин всегда стремиться соединиться с гуанином?

– Я собираюсь вернуться к подсчету рогов.

– Попытайся понять, Берт. Сфотографировав ядерную ДНК с помощью засеянной пленки, мы пропустили электромагнитный ток через негатив. Это сработало. Когда свободно плавающий аденин увидел негативную фотографию тимина, он попытался прикрепиться. Конечно, он не смог, потому что это была не настоящая молекула тимина, а всего лишь картинка. Но она выстроилась правильно, вместе со всеми остальными молекулами. Мы сделали половину молнии. Затем мы соскоблили негатив, добавили еще оснований, и образовалась вторая половина молнии. ДНК перестроилась в правильном порядке.

Берт кивнул.

– Я понял. Это как если бы вы сфотографировали скунса, а другой скунс подумал, что он настоящий, и попытался спариться.

Это сравнение на время поставило доктора в тупик.

– Ну, я думаю, вроде того. Пары оснований выстроились на негативе так, как будто он был настоящим. Когда мы закончили, у нас была партия свежей ДНК. Мы вставили ее в энуклеированные клетки печени, культивировали их, поместили в gap-zero, затем снова удалили ядро и перенесли в яйцеклетку. Из яйцеклетки она попала к матери, и через девять месяцев – та-дам! Клоны!

– А веточка?

– Слезь с ветки, Берт. – Том повернулся к Гарольду. – Значит, я не настоящий клон Джефферсона. Я скорее копия?

– Генетически вы идентичны. У вас точное совпадение ДНК. Но ваше тело никогда не было частью его тела, нет. На самом деле, есть довольно много тонких различий. Например, энуклеированные клетки печени, в которых мы культивировали вашу ДНК – они были моими. Это были просто пустые оболочки, но все же мой генетический материал. То же самое с донорскими яйцеклетками от матери – опять же, они были выскоблены, но клеточная мембрана все равно принадлежала другому человеку.

– Значит, я частично Эйнштейн, частично вы, а частично какая-то мексиканка?

Гарольд покачал головой.

– Нет, Берт. Ты весь Эйнштейн.

Это заявление вызвало фырканье Роя.

– Но я не вырос из Эйнштейна?

– Именно.

– Кто еще был клонирован?

– Я сделал десять из вас, все родились в течение нескольких дней друг после друга. Первым был Авраам Линкольн. Затем Роберт Э. Ли, Жанна д'Арк, Уильям Шекспир, Томас Джефферсон, Альберт Эйнштейн и Томас Эдисон. Это счастливая семерка.

– Почему именно эти семь?

– Филипп считал, что они представляют величайшие фигуры в истории. Он считал, что они обладают наибольшим потенциалом, чтобы принести пользу человечеству. Или, более конкретно, правительству США.

– Филипп?

– Мы скоро до него доберемся.

– Разве Жанна д'Арк не была сожжена на костре?

– Единственное место в теле, где ДНК никогда не исчезает, даже спустя тысячи лет – это зубы. Насколько я понимаю, Филипп нашел ее обгоревшую челюстную кость, которую фанатик спрятал в каком-то французском монастыре.

– Вы сказали, что сделали десять.

– Ах да. Остальные. Имейте в виду, это был не просто научный прорыв. Это был еще и поведенческий эксперимент. То, что мы создали копию Линкольна, не означает, что он вырастет Линкольном, со всеми чертами, которыми мы наделили клона Линкольна. То, что делает человека тем, кто он есть, гораздо сложнее, чем его генетика. Существует множество факторов – родители, окружающая среда, социально-экономические условия, болезни, несчастные случаи – влияние которых мы можем только представить. Но тогда мы этого не знали. А для каждого хорошего эксперимента нужны контрольные субъекты...

– Так вы выбрали Джека Потрошителя и Аттилу Гунна?

– Джек был моей ошибкой. Я интересовался личностью Потрошителя и был убежден, что убийца – тот рыбный носильщик, Джозеф Барнетт. Поэтому мы взяли образец ДНК и клонировали его. Думаю, я оказался прав. В возрасте одиннадцати лет он зарезал своих приемных родителей.

Рой ответил Тому многозначительным взглядом.

Гарольд продолжил.

– Филипп выбрал двух других. Древние вожди, известные своей жестокостью. Аттила и Влад.

– Влад?

– Влад Цепеш Дракула. Влад Колосажатель. Правил Валахией в пятнадцатом веке, замучил до смерти более ста тысяч человек. Он насаживал их на длинные колья – ужасный человек. Его клон, похоже, унаследовал ту же садистскую жилку. Он поджег домашнюю собаку, когда ему было всего шесть лет.

– Объясните нам еще раз, почему вы клонировали самых больших психов в мировой истории и думали, что это хорошая идея?

– В то время нам казалось это логичным. Если личность передается по наследству, то "Счастливая семерка" вырастет и будет гениальной, а "Нечестивая тройка" вырастет чудовищем.

– То есть, просто решили подтвердить свою теорию. – Том нахмурился.

– Ну, в общем-то ты прав, – быстро добавил Гарольд. – Мы наблюдали за вами годами. То, что никто из вас не достиг величия своих родительских генотипов, не означает, что наш эксперимент провалился. Но, в конечном счете, наш главный успех был связан с ними. Возможно, воля к разрушению передается легче, чем воля к созиданию. Монстрами выросли все трое.

– Значит, это был всего лишь один большой социальный эксперимент? – Берт звучал разочарованно. – Мы не были созданы, чтобы управлять миром или что-то в этом роде?

– Филипп планировал открыть вас миру, когда придет время. Но после наблюдения за вашими успехами, казалось, для этого не было никакой причины. Роберт не стал великим генералом. Ни Эйб, ни Том не пытались прорваться в политику. Берт, ни ты, ни клон Эдисона не сделали никаких великих открытий или изобретений. Было решено никогда не говорить тебе об этом. Но ты все же догадался.

– Как вы могли работать в клинике в Чикаго, если мы все родились в Мексике?

– Я числился в штате клиники, но на самом деле никогда не был в ней. Филипп организовал это через свои связи. Это позволило нам подделать все свидетельства о рождении, сделать вас гражданами США. Филипп нашел подходящих родителей через свои армейские связи – идея заключалась в том, чтобы подбирать новорожденным отцов, которые были бы сопоставимы с клоном.

– Вы постоянно упоминаете Филиппа как парня, который за всем этим стоял. – Том пристально посмотрел на доктора. – Вы скажете нам, кто он?

– Он был и остается одним из самых влиятельных людей в мире. Филипп Стэнг.

– Филипп Стнэг? Тот самый Филипп Стэнг?

– Кто такой Филипп Стэнг? – спросил Берт.

– Конгрессмен-демократ из Иллинойса. Его фотография была во всех СМИ в прошлом году, когда он стал спикером Палаты представителей.

– Теперь я вспомнил! – Лицо Берта исказилось от страха. – Когда я встретился с Джессапом несколько дней назад, он думал, что за ним следят. Он сказал мне, что это началось месяц назад, сразу после разговора с каким-то политиком.

– Это был Филлип Стэнг?

– Я не запомнил имя. Но что, если это был Стэнг? Он один из самых богатых и влиятельных людей в мире. Что, если это он хочет нашей смерти?

Том вздрогнул. Это было не очень приятное развитие событий.

– Я думаю, что невозможно. – Гарольд уже допил свой кофе, но все равно поднес пустую чашку к губам. – Я знаю Филлипа Стэнга уже много лет. Филипп, который начинал проект вместе со мной, уже на пенсии. Его сын, спикер, тоже отличный парень. Вот он – человек с политическими устремлениями.

Это не было преднамеренной колкостью, но все равно задело Тома.

– Нам нужны адреса. Все, что у вас есть на любого из клонов. Их нужно предупредить.

– Конечно. Но вы должны быть осторожны. Вы оба, похоже, адекватно восприняли к правде о своем рождении, но это может быть потенциально губительно для психики – внезапно узнать, что ты кто-то другой.

Без шуток, – подумал Том.

– Мы также хотели бы поговорить со старшим Филиппом Стэнгом. Вы можете это устроить?

– Да. Я давно с ним не разговаривал. Последнее, что я слышал, его здоровье снова пошатнулось. Хронические проблемы с почками. У него есть дом в Иллинойсе, недалеко от Спрингфилда.

– А как насчет остальных?

– Не проблема. Я знаю, что Эйб в Небраске. Он продает подержанные автомобили, насколько мне известно. Джоан уехала в Голливуд и является крутым продюсером. Я видел один из ее фильмов несколько лет назад, что-то громкое, с инопланетянами. Уильям – журналист. Поначалу это приводило нас в восторг. У него были отличные оценки в колледже. К сожалению, он стал работать в рекламе. У меня где-то записаны их фамилии и адреса.

– А как насчет остальных троих?

– О, Боже. Понятия не имею. Им удалось исчезнуть. Джек некоторое время работал в ЦРУ. Его специализацией была "мокрая работа", кажется, так это называлось. Он убивал людей для дяди Сэма. Влад – мы назвали его Виктором – залег на дно после убийства нескольких молодых женщин особенно ужасным способом. Бежал в Южную Америку. До меня дошли слухи, что он работал внештатным дознавателем для различных правительств. И Артур, Аттила, всю жизнь то в тюрьмах, то на свободе. Возможно, убил своих родителей. Не знаю, где он может быть.

– Вы знаете, как они обо всем узнали?

– Единственное, что я могу придумать, это то, что им, должно быть, рассказали. Все трое обладают интеллектом выше среднего, но я бы не сказал, что им хватило бы смекалки раскопать свое прошлое. Конечно, осталось не так много людей, которые знали об этом. Несмотря на то, что у меня была исследовательская группа, никто из моих помощников не знал, чем именно мы занимаемся. В детстве за вами наблюдали различные правительственные служащие, но им никогда не объясняли причин. Единственные два человека, которые знали все об экспериментах, это я и Фил, но даже я не знал всего.

– Вы им рассказали?

– Рассказать им? Мой мальчик, если бы я увидел кого-нибудь из них, я бы убежал так быстро, как только могли бы нести меня мои маленькие старые ноги. Я собираюсь выпить еще кофе. Кто-нибудь хочет присоединиться ко мне?

Они отказались. Гарольд поплелся на кухню.

– Это, должно быть, Стэнг. – Берт кивнул с убежденным видом. – Больше никого не осталось.

– Все высокотехнологичные подслушивающие устройства указывают на правительственную операцию, – согласился Том. – Но каков может быть мотив? Почему он посвятил всю свою жизнь этому проекту, а потом захотел стереть его с лица земли?

– Могут ли Джек и Аттила действовать самостоятельно?

– Я надеюсь на это. Потому что если Филипп Стэнг замешан в этом, мне больше не понадобится мой "пончик".

– Почему?

Рой нахмурился.

– Потому что если за нами охотится этот хищник, мы все можем поцеловать свои задницы на прощание.