Текст книги "Список (ЛП)"

Автор книги: Дж. А. Конрат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 26

Вашингтон, округ Колумбия

Когда они наконец поселились в отеле, у Берта было время разобраться со своими приманками. Они с Эйбом собрали столько, сколько смогли, отказавшись от тех, что застряли в Джеке. Цифры были мрачными.

– Каков вердикт?

Берт сдвинулся на своем надувном "пончике" и скорчил гримасу.

– Я потерял около двухсот тысяч.

Эйб нахмурился.

– Нужно было забрать остальные. Мы все еще можем вернуться. Тело, вероятно, не обнаружат еще несколько дней. На самом деле, их будет даже легче извлечь, когда он раздуется и сгниет.

Берту не хотелось зацикливаться на этой картине.

– По правде говоря, мне сейчас все равно. В первый раз, когда я потерял свое состояние, я едва не покончил с собой. Сейчас я просто чувствую меланхолию.

Эйб сел на кровать Берта и начал листать журнал.

– Опыт близкой смерти. Тебя прям везет с этим. Твой напарник вел себя довольно спокойно. Он пробыл под водой около пяти минут. Я думал, что он точно умер.

– Ты когда-нибудь почти умирал?

– Один раз, в старших классах. Несколько ребят поспорили со мной, что я не смогу засунуть кулак в рот. Я сделал это, но не смог его вытащить. Он перекрыл мне доступ воздуха. Один спортсмен из футбольной команды спас меня. Ему пришлось наступить мне на лоб и дернуть меня за руку.

– Это изменило твой взгляд на жизнь?

– Да, черт возьми. С тех пор я не хожу на футбольные матчи. У меня до сих пор шрамы от бутс.

– Я имел в виду в более значимом смысле.

Эйб поднял глаза от журнала.

– Я проанализировал свою жизнь и решил сосредоточиться на таких важных вещах, как семья и друзья, и перестать тратить все свое время, сидя дома, уставившись в телевизор.

– Правда?

– Около недели. Теперь я думаю, что смотрю телевизор даже больше, чем раньше. И вообще, почему я здесь разговариваю с тобой, когда у меня в комнате стоит этот большой телевизор?

Рой вошел через боковую дверь. Три номера, которые они сняли, были смежными.

– Первый четырехзвездочный отель, в котором я остановился, и это "Уотергейт". Напомни мне, как меня уговорили на это.

Эйб встал и похлопал Роя по плечу.

– У нас нет времени шутить. В таком отеле, как этот, все сделано за тебя. Мне нужно почистить костюм, поправить шляпу, переписать листовку и постричься. Плюс, сейчас три часа ночи, а у них круглосуточное обслуживание номеров.

– Эти номера стоят больше, чем наш авиабилет. А мы заплатили за твой.

– Все во имя патриотизма. Я заказываю ребрышки. Кто-нибудь еще хочет?

Желающих не было. Эйб кивнул на прощание и вернулся в свою комнату, через комнату Роя.

Рой смотрел, как он уходит.

– Этот парень – та еще штучка. Думаешь, он сможет провернуть все это завтра?

– У него нет выбора. А ты?

– У нас легкая часть. Как твоя задница?

– Кровотечение наконец-то остановилось. Мне бы еще викодина.

– Держи. – Рой протянул ему пузырек с таблетками и повернулся, чтобы уйти. Берт не хотел, чтобы он уходил. Его одолевало чувство, что ничего нельзя оставлять недосказанным.

– Рой... Том рассказал мне на днях о том, что ты потерял своих братьев.

Рой остановился и ждал, молча.

– У меня тоже был брат, он умер, когда я был ребенком. Я знаю, каково это.

– Ты становишься еще более странным.

– Я не становлюсь странным. Ну, может быть. Я хочу сказать, что когда я висел на веревке, ты был рядом со мной. Как старший брат. Я хотел сказать спасибо.

Рой указал на него.

– Я не буду тебя обнимать. Понял?

– Как насчет того, чтобы помочь с повязкой?

– Нет, даже если бы у тебя из задницы торчали золотые слитки. А теперь поспи немного. Мы можем заняться этим дерьмом за пивом, после того, как спасем мир. Спокойной ночи, Берт.

– Спокойной ночи, Рой.

Берт принял две таблетки, затем сменил повязку на ране, обильно смазав ее антибиотиком. Она была глубокой и уродливой, и, вероятно, не помешало бы наложить несколько швов, но с этим придется подождать.

Он выключил свет, почистил зубы и забрался в постель. Викодин подействовал, и он заснул без сновидений.

– Проснись. Пора спасать мир.

Берт открыл глаза и сфокусировался на Аврааме Линкольне. Эйб выглядел так, словно вылез из учебника истории. Его непокорные волосы были профессионально подстрижены, борода аккуратно уложена, и на нем был старинный черный костюм со складками во всех нужных местах.

– Как я выгляжу?

– Скажи что-нибудь президентское.

Эйб прочистил горло и положил руки на лацканы.

– Восемь десятков и семь лет назад^[47]...

– Надеюсь, у тебя есть материал получше этого.

– Вообще-то, я собираюсь процитировать Геттисбергскую речь. Я выучил ее наизусть еще в школе, для задания.

– Скажи мне, что ты получил пятерку.

– Я получил двойку с плюсом. Несколько слов вылетело из головы. Но, думаю, теперь у меня все в порядке. Почему у Линкольна было четыре отца?

Берт не мог понять, шутит он или нет. Не желая задумываться над этим, он перевернулся на спину и посмотрел на часы. Был уже час дня. Он сел в постели, и это движение заставило его поморщиться от боли.

– Почему не разбудили меня раньше?

– Некуда торопиться. Единственный способ попасть на галерею во время заседания Сената – это пропуск. Рой все утро пытался его достать. В итоге ему пришлось обратиться за помощью к своему боссу в Чикаго.

– Но он их получил?

– Надеюсь. Эта стрижка стоила тридцать баксов.

Берт заставил себя подняться на ноги. Повязка прилипла к нему, и ему пришлось снимать ее в душе. Было безумно больно, но никаких признаков инфекции. Он наложил еще одну и оделся – джинсы и рубашка для гольфа. В номер принесли аспирин – викодин мог подождать.

Когда он был готов идти, то постучал в дверь Роя.

– Ты достал пропуска в галерею?

Рой тоже был в джинсах, а рукава его серой рубашки на пуговицах были закатаны.

– Проклятые пропуска было труднее достать, чем билеты на Джанет Джексон. К счастью, мой босс знает некоторых важных копов в этом городе, иначе мы бы провели весь день, околачивались там без права доступа в здание.

– Я думал, она отстранила тебя от работы.

– Я в отпуске, помнишь? Я могу посетить национальный Капитолий, как и любой другой.

Они оторвали Эйба от телевизора и взяли такси до здания Капитолия. День был холодный, серый. Берт не был в Вашингтоне почти десять лет, но практически не рассматривал город в окно, как остальные. Он нервничал. Существовала вероятность провала, которую они не обсудили. Что, если, несмотря на их отвлекающий маневр, на вице-президента все равно будет совершено покушение? Секретная служба может по ошибке связать их с преступлением. Хотя Берт был за спасение миллионов жизней, он не хотел провести остаток жизни в камере смертников.

Водитель высадил их у восточной стороны здания. Начинал моросить дождь, и в дымке купол Капитолия выглядел грязным и гнетущим.

Они медленно поднимались по входному пандусу, заполненному большой толпой, также ожидавшей своей очереди. Очевидно, туристический вкус среднего американца не ограничивался тематическими парками. Хотя Берт, вероятно, мог бы привести аргумент, что Вашингтон был самой большой Меккой развлечений из всех.

– Мы не забыли про спички?

– Взяли. Расслабься. – Рой похлопал по карману брюк.

– Всем убедиться, что их часы синхронизированы. Я проверил свои сегодня утром по CNN. Приближается к 2:38 прямо... сейчас.

Эйб установил свои часы.

– Когда мне начинать?

– В 4:12. Мы не знаем, сколько времени у тебя будет до того, как тебя попытаются убрать. Ты не передумал? Ты знаешь, что тебя арестуют.

– Без проблем. Когда станет известно, что я национальный герой, все цыпочки будут моими.

Берт не стал говорить ему, что об этом может никогда никто не узнать.

– Ладно, все ли вам ясно? Я не хочу никаких разговоров, когда мы войдем. Ничего, что могло бы привлечь к нам внимание.

– Привлекать внимание? – Берт фыркнул. – Мы два хромых парня, идущих с Авраамом Линкольном.

– Не беспокойся об этом. Все будут смотреть на Эйба. На нас никто не обратит внимания, особенно когда начнется представление. Верно, Эйб?

– Хм? Я прослушал.

Рой потрепал его по затылку.

– Будущее мира зависит от того, что мы сделаем в следующие девяносто минут.

– Я за то, чтобы помочь миру. Я освободил свой народ, помните?

Очередь двигалась в ровном темпе, и после напряженного момента прохождения через металлоискатели они оказались внутри здания Капитолия. Оно было больше, чем Берт помнил, все колонны, арки и большие произведения искусства. Там было еще три длинные очереди. В двух были турникеты и перегородки, разделяющие тех, кто хотел пойти на экскурсию с гидом, и тех, кто предпочитал самостоятельную экскурсию. Всем пришлось ждать билетов, которые были бесплатными. Третья очередь была в сувенирный магазин.

– Какая экскурсия может быть полной без официальной футболки "Я люблю Америку" и Строма Турмана^[48] в снежном шаре? – сказал Эйб.

Рой отвел их в сторону, рядом с дверями юридической библиотеки.

– Мы должны встретиться с помощником какого-то сенатора в три часа. Он нас сопроводит.

Берт с некоторым удовлетворением отметил, что внутри Белого дома Эйб привлекает еще больше внимания, чем снаружи. Возможно, им все-таки удастся это провернуть.

– Мистер Льюис и экскурсанты?

Парень, казалось, едва окончил среднюю школу, с прыщавым лицом и рыжими волосами. На нем был коричневый пиджак и коричневые брюки, а узел на галстуке был неровным.

– Это мы. Вы помощник сенатора Билтмора?

– Кевин Дермонт. Приятно со всеми вами познакомиться. У всех есть пропуск? Давайте, прикрепите их к своим рубашкам. Вы видели остальных членов вашей партии?

– Остальные члены нашей партии?

– Кажется, девять бизнесменов, приехавших из Японии?

– Я думаю, они вон там.

Рой указал на группу хорошо одетых японцев, стоявших у входа в ротонду и болтавших между собой.

– Конечно, пожалуйста, следуйте за мной.

Они проследовали за Кевином до группы, где он не смог произвести впечатление на иностранцев своим невнятным японским приветствием.

– Мы благодарны за эту возможность, – ответил один из бизнесменов на безупречном английском. – Передайте нашу благодарность сенатору.

– У всех ли есть пропуск?

– Мы получили их в приемной Сената, спасибо.

Парень провел их через очереди к первой из многих охраняемых дверей. Берт отметил, что полиции в Капитолии было в изобилии. Все они были одеты в форму и вооружены. Может быть, не потребуется даже их ареста – их просто застрелят на месте, чтобы не церемониться.

Они прошли через зал, украшенный большими картинами с изображением толстяков в белых париках. Воздух был прохладным, сухим, и пахло как в музее. Японцы, казалось, были больше заинтересованы в Эйбе, чем в окружающей обстановке. Они были слишком вежливы, чтобы показывать пальцем, но их взгляды были очевидны.

– Наша первая остановка – Старый зал Верховного суда. – Кевин обошел еще одного охранника и провел их в зал, где толпилось еще несколько десятков человек. – Впечатляющий зонтичный сводчатый потолок был спроектирован Бенджамином Латроубом...

Он рассказал о некоторых мраморных бюстах, оригинальных столах и стульях, и не успели они как следует осмотреться, как их погнали дальше. Берт взял в киоске брошюру об экскурсии и просмотрел ее.

Это было слишком быстро. Очевидно, до Галереи оставалось еще два зала. При таком темпе они закончат экскурсию до четырех часов, слишком рано, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время.

Группа поднялась по парадной лестнице и сделала следующую остановку в Национальном статутном зале.

– На самом деле это старый зал Палаты представителей. Он был перестроен в 1964 году, а затем в 1970-х годах восстановлен в первоначальном виде. Не стесняйтесь, возьмите бесплатную брошюру.

Комната была полукруглой, заполненной мраморными колоннами и десятками белых, черных и серых статуй различных мертвых лидеров страны. Кевин провел их бодрым шагом, указывая на часы "Машина истории", камин с Декларацией независимости над мантией, и рельеф Свободы и Орла над Южным входом. Затем он направился к выходу.

– Э, Кевин? Можно нам сделать фотографии?

Кевин повернулся к Берту и нахмурился.

– У тебя нет фотоаппарата.

– Но у других участников экскурсии они есть. – Берт повернулся к группе. – Не хотите ли вы, джентльмены, сделать несколько фотографий?

Прозвучало несколько восторженных кивков. Кевин изобразил фальшивую улыбку и сказал:

– Конечно. Не торопитесь, наслаждайтесь многочисленными произведениями искусства.

Это даст им минут десять, но этого все равно было недостаточно. Часы Берта показывали 3:45. Им нужно было как-то убить полчаса в следующем зале.

– Это Старая палата Сената. Сенат заседал здесь с 1810 по 1859 год. Затем он стал залом Верховного суда до 1935 года. Здесь вы можете увидеть исторические печи Франклина. Теперь перейдем на галерею, где сейчас проходит заседание Сената.

Берт и Рой обменялись взглядами в крайней панике. Было еще слишком рано. Они должны были прервать экскурсию.

– Какие исторические события произошли в этом зале? – Голос Берта прозвучал более резко, чем ему хотелось бы.

– Довольно много. Вы имели в виду какое-то конкретное событие? – Кевин улыбнулся, но было видно, что у него нет желания отвечать на вопросы. Вероятно, он все еще был взбешен тем, что ему пришлось провести десять лишних минут в Уставном зале.

Берт ломал голову. Школьный курс истории был четырнадцать лет назад, и он почти ничего не мог вспомнить. Но он был Эйнштейном, черт побери. Он обладал одним из величайших умов, когда-либо украшавших человечество и должен был что-то вспомнить.

Берт закрыл глаза, возвращаясь мысленно на урок истории. В его голове возник старый учебник. Он был расплывчатым, не в фокусе, но мужчина заставил его обрести четкие очертания. Детали появлялись медленно. Коричневый бумажный пакет для покупок, который он разрезал, чтобы использовать в качестве обложки. Внутри было написано его имя, прямо под именем Сэма Голда. Он увидел оглавление и удивился, что смог прочитать его. Как будто книга была прямо перед ним. Берт открыл книгу на 1800-е годах...

– Разве дебаты Вебстер-Хейн не проходили в этой комнате? – спросил Берт, встретившись взглядом с Кевином.

– Я не помню. Может быть, вы нас просветите?

– Я полагаю, что все началось с плана по ограничению продажи западных земель в 1830 году. Сенатор Роберт Хейн из Южной Каролины считал, что сельскохозяйственная система, построенная на рабстве, может выжить только при неограниченном предложении дешевых западных земель, и утверждал, что штаты должны иметь право отменять некоторые федеральные законы, если они того пожелают.

Берт взглянул на Роя, который кивнул, призывая его продолжать.

– Сенатор Дэниэл Вебстер из Массачусетса экстраполировал дебаты на тему прав штата против национальной власти. В течение двух дней он доказывал, что нация – это не просто ассоциация отдельных штатов, а правительство, созданное народом. Как таковое, оно ответственно перед народом и законодательство может быть изменено только в том случае, если народ, а не особые интересы правительства, решит это сделать.

Несколько японских бизнесменов собрались вокруг Берта, чтобы послушать.

– Спасибо за эту информацию. Теперь продолжим...

– Это также была комната, где был достигнут знаменитый Миссурийский компромисс, верно?

– Да, верно. Теперь, если...

Берт обратился к экскурсионной группе.

– Миссури подала прошение о вступлении в Союз как рабовладельческий штат, что изменило бы баланс сил, поскольку свободные и рабовладельческие штаты были представлены в равной степени.

– А... они разрешили это? – спросил Рой.

– Компромисс заключался в том, что Миссури был принят в качестве рабовладельческого штата только при условии, что Мэн будет принят в качестве свободного штата. А затем рабство было запрещено на остальной территории, составляющей Луизианскую покупку. Это удерживало нацию вместе еще сорок лет, пока рабовладельческие штаты не попытались отделиться по этому вопросу, что привело к Гражданской войне. Почти так же хорошо известен Компромисс 1850 года...

Далее Берт рассказал о дебатах между Генри Клеем, Дэниэлом Вебстером и Джоном Кэлхуном. Кульминацией этих дебатов стало то, что сенатор от Миссисипи фактически наставил пистолет на сенатора от Миссури. Это привело к другой истории о Клее, о цензуре президента Эндрю Джексона в 1834 году, и Берт продолжил ее знаменитой историей о нападении представителя Южной Каролины Престона С. Брукса на сенатора Чарльза Самнера. Брукс не согласился с обращением Самнера и избил сенатора своей тростью в этой самой комнате.

Чем больше Берт говорил, тем лучше становилась его речь. Он начал передвигаться по полу, используя руки для жестов и указаний. Хотя он не мог понять, откуда поступает информация, он не останавливался, чтобы подвергнуть это явление сомнению. Он просто шел с ним.

Когда Берт снова посмотрел на часы, было уже чуть больше четырех часов.

– Я мог бы продолжить, но уверен, что вам всем не терпится увидеть новую палату Сената, где произошло множество других актов обмана и насилия.

Кевин слабо улыбнулся Берту и вывел их из комнаты.

– Как, черт возьми, ты все это запомнил? – Рой отвел его в сторону, шепча.

– Понятия не имею. Как будто я читал это в своей голове.

– Тебе придется научить меня этому трюку. У меня проблемы с запоминанием номера телефона.

Они поднялись по лестнице на третий этаж. У входа находился еще один охранник, этот стоял за столом.

– Добрый день, джентльмены. Мы просим вас оставить здесь все пейджеры, портативные телефоны и камеры. Сенат в настоящее время находится на сессии, поэтому не должно быть никаких разговоров. Вы можете гулять в любом месте верхнего уровня.

Он открыл дверь. Берт посмотрел на Эйба. Его лоб блестел от пота, хотя в здании было прохладно. Затем повернулся к Рою, и полицейский показался ему очень взволнованным.

– Ну вот, началось, – сказал себе Эйб. Он сделал глубокий вдох и задержал дыхание.

Они вошли внутрь.

Глава 27

Монреаль

Том изо всех сил старался заснуть во время полета, но, как он ни был измотан, разум не позволял ему этого. Слишком многое нужно было обдумать.

Даже если бы они справились – если бы им удалось спасти и президента, и вице-президента – это еще не было концом. Стэнг просто попытался бы снова. У этого человека было слишком много денег и власти. Из болезненного любопытства Том зашел в список наиболее разыскиваемых преступников ФБР на своем ноутбуке и не удивился, обнаружив себя в нем. Остальные тоже были в этом списке. Если только все они не хотели провести остаток жизни, скрываясь, выходя на поверхность только для того, чтобы предотвратить покушения, они должны были положить этому конец.

Том знал два способа: убить Стэнга и сына или собрать улики. Поскольку он был полицейским, а не наемным убийцей, выбор был сделан за него. Они нанесут еще один визит бывшему сенатору и попытаются найти все записи Гарольда об эксперименте по клонированию. Возможно, тогда у них будет достаточно доказательств, чтобы убедить власти.

Конечно, это также означало публичную огласку, и Том не был уверен, что сможет справиться с этим. Ему все еще было трудно смириться с тем, что он Томас Джефферсон. Как только мир узнает об этом, внимание прессы будет бесконечным. Он перестанет бы быть обычным парнем с обычной работой – он станет знаменитостью и общественным достоянием. Том Манковски перестал бы существовать. Хотя это было бы и привычно для Джоан, которой было не привыкать находиться в свете софитов, но Том совсем другого хотел от жизни.

Конечно, все это возможно при условии, что они действительно переживут это.

Он повернулся к Джоан. Она спала, прислонившись головой к окну.

Замечательная женщина, – подумал он. – Сильная, красивая, успешная, умная, веселая.

При других обстоятельствах она никогда не обратила бы на него внимания. Но судьба, если это можно так назвать, свела их вместе, и Том почувствовал, что она испытывает то же притяжение, что и он.

Том не придавал этому большого значения: кризисные ситуации обычно обостряют эмоции. Джоан была женщиной, у которой действительно было все. Что Том мог предложить ей? Детей и маленький домик в пригороде? Вот от чего она уехала в Лос-Анджелес.

 Как будто ситуация и так не была сложной, добавьте сюда гормоны.

Том закрыл глаза, обдумывая их план. Ему не хватало элегантной простоты идеи Эйба. Было слишком много вещей, которые могли пойти не так и привести к провалу. Он надеялся, что они готовы к этому, но реальная жизнь, как правило, не обращает внимания на планы, как бы хорошо они ни были продуманы.

Сценарии провала их миссии проносились в его голове – не удалось спасти президента, их арестовали, убили. Он пытался отгородиться от тревожных мыслей, но не мог. Если они потерпят неудачу, то в ближайшем будущем вполне может разразиться ядерная война.

Что-то коснулось плеча Тома. Он открыл глаза. Джоан поменяла положение, ее голова теперь покоилась на его руке. Она тихонько похрапывала. Том приподнял подлокотник между ними и обнял ее. Женщина прижалась к нему, и все плохие мысли выветрились из его головы. Через несколько минут он уже спал.

Они прибыли в аэропорт Мирабель-Монреаль чуть позже одиннадцати утра по восточному времени. За последние несколько дней Том видел так много терминалов, что все они начали сливаться в одно целое. Этот отличался тем, что был двуязычным. Все указатели и все объявления были как на французском, так и на английском языках.

Джоан выглядела хорошо, совсем не так, как человек, только что проведший восемь часов в самолете. Каким-то образом ей удалось перелезть через его сиденье и освежиться, не разбудив его. Ее прическа и макияж были безупречны, а блузка без складок. В отличие от нее, все, что Том сделал в туалете в самолете – это побрызгал на лицо холодной водой и почистил зубы пальцем.

Джоан протянула таможенному агенту свой паспорт, а Том достал водительское удостоверение.

– И как долго вы планируете оставаться в Канаде?

– Неделю, – ответила Джоан.

– По делам или для удовольствия?

– Удовольствие.

– Вам есть что заявить в декларации?

Джоан подтолкнула Тома локтем.

– У джентльмена есть.

Том поднял бровь.

– Что я хочу заявить в декларации?

Ее улыбка была на полную мощность.

– Независимость^[49].

Том сдержал желание застонать.

– Как долго ты ждала, чтобы сказать это?

– Весь полет. Это был кульминационный момент всей моей безумной недели.

– Лучше, чем та сделка с фильмом, которую ты только что заключила?

– Теперь это такая мелочь.

Он подумал о ней, прижавшейся к нему в самолете.

– С этим не поспоришь.

Они нашли пункт проката машин и арендовали автомобиль, а затем сняли номер в монреальском отеле "Рамада", назвавшись мистером и миссис Джонсон. Если у Тома и были какие-то намеки на то, чтобы разделить с ней комнату, они были пресечены, когда Джоан предложила им снять двухместный номер.

– У каждого из нас будет своя кровать.

Несмотря на то, что она выглядела бодрой и свежей, Джоан настояла на том, чтобы принять душ. Том полистал телефонную книгу и нашел шесть местных пожарных депо. Он записал их номера. Затем нашел ближайший компьютерный клуб и записал адрес.

До начала речи президента оставалось еще три часа, но полиция уже была в полном составе. Проезжая мимо, Том насчитал не менее дюжины полицейских в форме и в штатском, копошившихся у входа. Также бдительно стояли несколько агентов Секретной службы в очках Рэй Банс с наушной гарнитурой. В квартале от них на углу ждали еще трое конных полицейских.

Как Том и ожидал, им не удастся проникнуть далеко в здание, не говоря уже о комнате, где выступал президент.

После того как Том быстро принял душ, они зашли в ближайший ресторан и нашли телефон-автомат возле туалетов. Том убедился, что он работает, и записал номер.

Следующей остановкой был универмаг, где они купили цифровую камеру. Оттуда они отправились в компьютерный клуб, который Том нашел в телефонном справочнике. Как и его американский аналог, он предлагал разнообразные услуги. Том арендовал компьютер и принялся за работу.

Через час у них были визитные карточки с напечатанным на них номером телефона-автомата ресторана. С помощью фотоаппарата они также сделали несколько удостоверений личности с фотографией и канадским логотипом энергетической компании, которые потом заламинировали. Том проделал в них отверстия и прикрепил несколько зажимов типа "крокодил". Он также купил планшет, и, выудив из мусорных корзин в клубе более-менее целые и ровные листы, скрепил их на планшете. Чтобы придать ему более официальный и солидный вид деловых бумаг.

Вернувшись в отель, Джоан показала ему, как работать с датчиком. Это было техническое оборудование размером с портативный радиоприемник, с циферблатами, переключателями, лампочками и красной стрелкой.

– Это из фильма "Захватчики Галактики". Герои использовали его для определения тепла, выделяемого пришельцем.

– Он обнаруживает тепло?

– Он ничего не обнаруживает. Это фальшивка. Видишь эту кнопку? Нажмешь ее, и стрелка подпрыгнет, а красная лампочка замигает. Вот эта кнопка заставляет его пищать. Остальные – декорация.

Том держал реквизит за ручку, размахивал им по сторонам, хитро нажимая на кнопки, чтобы стрелка подпрыгивала. Пока он упражнялся, Джоан распаковала свой чемодан.

– Надеюсь, это подойдет. Я, надеюсь, правильно на глаз определила, что у тебя 42 размер.

Джоан бросила ему ярко-оранжевый комбинезон. Том осмотрел его. Впереди под логотипом энергетической компании было вышито его имя, логотип также был и на спине.

– Идеально.

– Это тоже тебе.

Она бросила Тому белую каску, тоже с логотипом. Они надели свои комбинезоны поверх одежды, как они и должны были быть надеты. Том заметил, что на них даже есть следы смазки, как будто они были в употреблении некоторое время. Приятный штрих.

– Ты готова? – Том отметил, что даже в каске Джоан выглядела симпатично.

– Готова. Ты уверен, что хочешь быть главным? Я брала уроки актерского мастерства в школе.

– Я полицейский. Я привык иметь дело с несговорчивыми людьми.

Джоан нахмурила брови.

– Я просто хочу, чтобы у нас был запасной план, на случай, если этот не сработает.

Том думал о том же. Но у них не было выбора.

– Мы можем это сделать.

Она кивнула. Том проверил свои часы. Было 3:48. Оставалось меньше получаса, чтобы спасти жизнь президента.

Они отправились в путь.