Текст книги "Происхождение (ЛП)"
Автор книги: Дж. А. Конрат
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Annotation
1906 год. Строители, производящие работы по строительству Панамского канала, обнаруживают капсулу. А в капсуле что-то зловещее и очень даже живое...
2009 год. 103 года назад в Нью-Мехико началось строительство секретного подземного правительственного объекта. Комплекса «Самхейн». Лучшие умы мира были привлечены для изучения самого удивительного открытия в истории человечества. Но век мирных исследователей походит к концу.
Потому что он проснулся...
Лингвиста Энди Деннисона завербовывают для работы на проекте «Самхейн». Его доставляют на сверхсекретный объект в пустыне, но он и понятия не имел, что его наняли в качестве переводчика для общения с древним демоном, обнаруженным в капсуле глубоко под землей более ста лет назад.
Разношерстная группа ученых, теологов и военных, собранная в проекте "Самхейн", пытается выяснить, действительно ли это существо и есть тот самый Сатана, недобрым словом упомянутый в Библии и так пугающий религиозное общество. На его сверхъестественное происхождение указывают многие факторы. Внешний вид демона и умение излечивать и оживлять живых существ – главные из них. Вот только они и не подозревали, какими скрытыми способностями еще обладает существо. Только когда оно обратит их против людей, будет уже слишком поздно...
Вскоре им придется вести борьбу не только за свои жизни, но и за существование всего человечества, когда Баб – такое имя дали монстру – решает вести игру по своим правилам.
Ад вот-вот разразится. По-настоящему...
Дж. А. Конрат
ПРОЛОГ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Глава 25
Глава 26
Глава 27
Глава 28
Глава 29
Глава 30
Глава 31
Глава 32
Глава 33
Глава 34
Глава 35
Глава 36
Глава 37
Глава 38
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
АНОНС
Сэм Уэст
Дж. А. Конрат
«ПРОИСХОЖДЕНИЕ»
И когда закончится тысяча лет,
Сатана будет освобожден из своей темницы.
Откровение 20:7
ПРОЛОГ
Панама
15 ноября 1906 г.
– Где это? – спросил Теодор Рузвельт Джона Стивенса[1], когда мужчины пожали друг другу руки. Амадор, Шонц и остальные участники встречи уже были спешно отпущены президентом, и им оставалось только гадать, что стало с дотошностью Рузвельта.
Позднее они предположили, что это усталость от путешествия.
Они ошибались.
Двадцать шестой президент Соединенных Штатов был озабочен другими проблемами. После телеграммы Стивенса за месяц до этого Рузвельт был очень обеспокоен.
Проект канала с самого начала был непростым делом – выбор между Никарагуа и Панамой, панамская революция, постоянные препирательства в Конгрессе – но к такому развитию событий, что принимала ситуация сейчас, он был не готов. После пяти дней путешествия на борту линкора "Луизиана", все время которого его жена Эдит страдала морской болезнью и была неимоверно раздражена, нервы Рузвельта были так натянуты, что на них можно было играть, как на мандолине.
– Вы хотите увидеть это сейчас? – спросил Стивенс, вытирая капли дождя с моржовых усов, которые соперничали с усами президента. – Может, сначала стоит отдохнуть поле путешествия?
– Отдых – для слабаков, Джон. Мне предстоит многое сделать в ходе этого визита. Но прежде всего, я должен увидеть открытие.
Рузвельт быстро извинился перед озадаченной группой, отправив свою жену и трех агентов секретной службы на прием в Триволи Кроссинг. Прежде чем кто-либо, включая Эдит, успел возразить, президент взял Стивенса за плечо и повел его вниз по пирсу.
– Вы храните ее неподалеку, – удовлетворительно кивнул Рузвельт, довольный, что его инструкции были четко выполнены.
– В хижине в Кристобале, примерно в миле от берега. Я могу организовать повозку.
– Пойдем пешком. Расскажите мне еще раз, как ее обнаружили.
Стивенс пожевал нижнюю губу и увеличил шаг, чтобы идти в ногу с главнокомандующим. Инженер находился в Панаме уже больше года, по просьбе Рузвельта возглавляя проект канала.
И уже жалел, что взялся за это.
Жара и постоянные дожди были невыносимы. Лакей Рузвельта, Шонтс, был напыщенным и раздражающим. Хотя желтая лихорадка и дизентерия были искоренены благодаря усилиям доктора Горгаса и новым методам санитарии, малярия по-прежнему уносила десятки жизней каждый месяц, а трудовые споры стали обычным делом и все более осложнялись с каждым новым притоком иностранных рабочих.
И вот теперь, в довершение всего, землекопы обнаружили нечто настолько ужасное, что по сравнению с этим грандиозность проекта строительства канала меркла.
– Это было найдено на Восточном склоне Кулебры, – сказал Стивенс, имея в виду девятимильный участок земли, который проходил через горный хребет Континентального водораздела. – Команда испанских землекопов нашла его на глубине около восьмидесяти футов.
– Трудяги, испанцы, – снова кивнул Рузвельт. Он знал, что девять тысяч рабочих, которых они привезли из Баскских провинций, по общему мнению, превосходили китайцев и индийцев благодаря своим неустанным усилиям. – Вы были на стройке в то время?
– Меня вызвали. Я прибыл на следующий день. Капсула, я полагаю, можно ее так назвать, была доставлена в Педро Мигель на поезде.
– Не вскрытой?
– Я вскрыл. После того, как я сломал печать и увидел содержимое...
– В одиночку?
– Один, да. После увиденного... ну, сразу после этого я связался с секретарем Тафтом... – Стивенс запнулся, его дыхание сбилось, когда он пытался угнаться за бешеным темпом Рузвельта.
– Ужасная влажность, – заметил президент. Он попытался стереть теплые капли дождя со лба влажным носовым платком. – Я ожидал неблагоприятные условия работы в Панаме, и, полагаю, не ошибся.
Остаток пути они провели в тишине, Рузвельт рассматривал джунгли и многочисленные дома и здания, которые Стивенс возвел за последний год.
Замечательный человек, – размышлял Рузвельт, но он и не ожидал ничего меньшего. Он старался поскорее решить этот вопрос, с нетерпением ожидая экскурсию по каналу. Его многое интересовало. Ему не терпелось увидеть одну из знаменитых стотонных паровых лопат Bucyrus, которые превосходили древние французские экскаваторы. Он мечтал прокатиться на этой установке. Будучи первым президентом, когда-либо покидавшим Штаты, он, конечно же, был обязан рассказать избирателям некоторые захватывающие подробности своей поездки.
– Вон туда. Направо.
Стивенс жестом указал на небольшую хижину, приютившуюся в зарослях тропического кустарника. Двери были заперты на засов и навесной замок, и табличка на нескольких языках предупреждала, что внутри находится взрывчатка.
– Больше никто этого не видел? – спросил Рузвельт.
– Команда испанцев была депортирована сразу после обнаружения.
Рукавом своей элегантной белой рубашки Рузвельт протер линзы очков, пока Стивенс снимал навесной замок. Они вошли в сарай, и Стивенс закрыл за ними дверь.
В маленькой комнатке было душно. Президент сразу же почувствовал клаустрофобию в темном, жарком помещении, и немного занервничал, пока Стивенс искал фонарь.
Вскоре свет осветил стоящую перед ними капсулу.
Она была больше двенадцати футов в длину, бледно-серого цвета, с резьбой на внешней стороне, напоминавшей Рузвельту египетские иероглифы. Она стояла на полу, почти по грудь высотой, и, казалось, была сделана из камня. Но на ощупь не была похожа ни на что, к чему президент когда-либо прикасался.
Проведя рукой по верхушке, Рузвельт удивился, насколько гладкой, почти скользкой, была поверхность. Как маслянистый шелк, но на пальцах не оставалось следов.
– Как она открывается? – спросил он.
Стивенс передал лампу Рузвельту и взял висящую рядом с дверью выколотку. Простым поворотом почти невидимого шва вся верхняя половина капсулы открылась на скрытых петлях, как гроб.
– Боже мой небесный, – вздохнул президент.
То, что находилось в капсуле, было ужасно до невозможности.
– Именно так я и подумал, – прошептал Стивенс.
– И оно... живое?
– Насколько я могу судить, да. В спящем состоянии, но живое.
Рузвельт хотел прикоснуться к нему, но не рискнул.
– Даже будучи осведомленный об этом, я все равно не могу поверить в то, что вижу.
Президент боролся со своим отвращением, удушливая жара усиливала мрачность момента. Рузвельт обнаружил, что из капсулы исходит резкий животный запах, почти как мускус.
Запах этого... существа.
Он оглядел его с головы до ног, не в силах отвернуться. Образ впечатался в его сознание и впоследствии стал источником частых кошмаров на всю оставшуюся жизнь.
– Каков порядок действий, господин Президент? Уничтожить его?
– Как мы можем? Разве это наше право? Подумайте, что это значит.
– Но что, если оно пробудится? Сможем ли мы сдержать его?
– Почему бы и нет? Сейчас двадцатый век. Мы ежедневно добиваемся технологического прогресса.
– Вы считаете, что общество готово к этому?
– Нет, – без колебаний ответил Рузвельт. – Я не думаю, что Соединенные Штаты и весь мир, даже в наш просвещенный век, смогут принять открытие такого масштаба.
Стивенс нахмурился. Он не верил, что из этого может выйти что-то хорошее, но, как обычно, ему было трудно идти нога в ногу с Рузвельтом.
– Говорите как есть, Джон. Вы живете с этим уже месяц, – сказал президент, видя его колебания.
– Я считаю, что мы должны сжечь его, господин Президент. А потом утопить пепел в море.
– Вы боитесь.
– Даже человек вашего положения, сэр, должен признать, что испытывает некоторый страх, глядя на эту штуку.
– Да, я могу признать, что опасаюсь это существо. Но это потому, что мы боимся того, чего не понимаем. Возможно, с пониманием...
Рузвельт принял решение. Это будет доставлено в Штаты. Он спрячет существо в каком-нибудь секретном месте и привлечет к его изучению лучшие умы мира. Он приказал Стивенсу сделать ящик, упаковать его и погрузить на судно "Луизиана". Нет, лучше "Теннесси". Если жена узнает, что находится на борту их корабля, то закатит истерику.
– Но если мир увидит это...
– Мир не увидит. Заплатите рабочим, и пусть они работают по ночам без свидетелей. Ящик запереть, а ключ передать мне. Не беспокойтесь больше об этом, это больше не ваша забота.
– Да, господин Президент.
Рузвельт стиснул зубы и заставил себя протянуть руку, чтобы дотронуться до существа; это короткое прикосновение он всегда будет вспоминать как самый пугающий опыт в своей жизни. Он скрыл страх, хмыкнув, и скомандовал:
– Теперь давайте закроем капсулу, и вы устроите мне экскурсию по строительству канала.
Стивенс закрыл крышку, но запах остался.
Двадцать шестой президент Соединенных Штатов вышел из сарая под дождь. Его руки дрожали. Он сжал ладони в кулаки и засунул их в карманы. Капли дождя вновь стали оседать на линзах его очков, но он не предпринял никаких усилий, чтобы очистить их. Все его усилия были направлены на безмолвную молитву Богу о том, чтобы его решение было правильным.
Глава 1
Наши дни.
– Вы позвонили во Всемирную службу переводов. Для английского языка нажмите один. Для испанского...
ПИП.
– Добро пожаловать в ВТП, компанию, которая поможет вам в любом письменном и устном переводе. Наши опытные лингвисты могут говорить на более чем двух десятках языков, и мы специализируемся на сопровождении, телефонном, последовательном, синхронном, конференц, зрительном и письменном переводах. Для получения списка языков, на которые мы можем переводить, нажмите кнопку один. Для соединения с Эндрю Деннисоном нажмите два. Для...
СОЕДИНЕНИЕ С ЭНДРЮ ДЕННИСОНОМ.
Зазвонил служебный телефон. Энди взглянул на часы рядом с кроватью. Близилось три часа ночи по чикагскому времени. Но в других странах мира уже обедали.
Если он не возьмет трубку, звонок будет переадресован на голосовую почту.
К сожалению, голосовая почта не оплачивала его счета.
– ВТП, это Эндрю Деннисон.
– Мистер Деннисон, это президент Соединенных Штатов. Вы нужны своей стране.
Энди повесил трубку. Он вспомнил детство, ночевки в доме друзей, звонки с розыгрышами. Тогда это казалось таким забавным.
Он закрыл глаза и попытался вернуться в сон, который ему снился. Что-то связанное с Сьюзан, его бывшей девушкой, которая умоляла его вернуться. Она сказала ему, что такое ему будет только сниться, и оказалась права.
Телефон зазвонил снова.
– Послушай, парень. У меня есть твой номер на определителе, так что я знаю, что ты звонишь из... – Эндрю прищурился, увидев на дисплее телефона надпись "БЕЛЫЙ ДОМ".
– Мистер Деннисон, ровно через пять секунд два сотрудника Секретной службы постучат в вашу дверь.
В дверь постучали.
Энди подскочил на матрасе.
– Это агенты Смит и Джонс. Они проводят вас к лимузину, ожидающему внизу, – продолжил голос в телефонной трубке.
Энди подошел к своей входной двери и посмотрел в глазок. В коридоре стояли двое мужчин в черных костюмах.
– Послушайте, господин Президент, если это насчет налогов...
– Ваши особые навыки необходимы в деле национальной безопасности, мистер Деннисон. Я проинформирую вас в Нью-Мексико.
– Это работа переводчика?
– Я не могу говорить об этом больше в данный момент, но вы должны немедленно выехать. Вам заплатят в три раза больше вашей обычной ставки, плюс расходы. Мои агенты могут объяснить более подробно. Мы поговорим, когда вы приедете на место.
Связь прервалась. Энди снова посмотрел в глазок. Мужчины выглядели как сотрудники секретной службы, безупречно одетые и с пустым взглядом в глазах.
– У вас есть документы? – спросил он через дверь.
Они показали свои удостоверения.
Энди сглотнул. И снова сглотнул. Он обдумал свои варианты и понял, что у него нет выбора.
Он открыл дверь.
– Как только вы оденетесь, мистер Деннисон, мы можем отвезти вас в аэропорт.
– На сколько дней я должен собрать вещи?
– Нет необходимости собирать вещи, сэр. Ваши вещи будут пересланы вам.
– Вы знаете, с каким языком мне придется работать? У меня есть книги, компьютерные программы...
– Ваши вещи будут пересланы.
У Энди были еще вопросы, но он не думал, что задавая их, получит ответы. Он молча оделся.
Лимузин, хотя и был большим, не отличался роскошью. Никакого бара. Ни телевизора. Ни телефона. И кнопки на окнах не работали.
Энди надел свой лучший костюм от Brooks Brothers из серой шерсти, галстук от Гарварда и пару кожаных туфель от какого-то итальянского дизайнера, которые стоили триста долларов и жали ему пальцы ног.
– Так куда же в Нью-Мексико я еду? – спросил Энди у агентов, оба из которых ехали на передних сиденьях.
Они не ответили.
– Мы летим в О'Хара или Мидуэй?
Снова его проигнорировали.
– Ребята, вы можете хотя бы включить радио?
Радио включилось. Старые песни. Энди откинулся на сиденье, слушая песню Мика Джаггера.
Чикаго проносился мимо него с обеих сторон, улицы были полны людей даже в столь поздний час. Лето в городе длилось круглые сутки. Машина остановилась на светофоре, и три девушки студенческого возраста, пьяные и хихикающие, постучали в затонированное окно и попытались заглянуть внутрь. Они были слишком молоды для него, по крайней мере, на десяток лет.
Местом назначения оказался Мидуэй, меньший из двух чикагских аэропортов. Вместо того чтобы войти в терминал, их пропустили через ограждение по периметру и позволили проехать прямо на взлетно-посадочную полосу. Они припарковались вдали от здания аэропорта. Энди вывели из лимузина и молча повели к самолету Lear. Он поднялся на борт без энтузиазма, хотя и сгорал от любопытства по поводу своей нынешней ситуации. Скорее всего, случилось что-то вроде международного скандала, типа пакистанский посол сбил кого-то пьяным за рулем. Как на хиндко[2] называется опьянение? Он не мог вспомнить, а поскольку ему не разрешили взять свои книги, у него не было возможности уточнить.
Чуть позже четырех утра пилот поднялся на борт, представился, крепко пожав руку, но не назвал своего имени. У него также не было ответов для Энди.
Следующие несколько часов Энди ворочался в кресле вполудреме.
Он проснулся во время посадки, когда шасси коснулись асфальта. После того как самолет остановился, пилот объявил, что они прибыли в пункт назначения, международный аэропорт Лас-Крусес. Энди протер глаза и вытянулся в кресле, ожидая, пока пилот откроет люк.
Климат был жарким и сухим, подходящим для пустыни. Пилот сообщил Энди, чтобы он оставался на взлетной полосе, а затем ушел в терминал.
Энди остался под палящим солнцем, стоя в одиночестве в своем измятом костюме. Прошла минута. Две. Вдалеке на тепловой волне медленно кружил беркут. Энди задумался, когда же прибудет машина за ним. Он задавался вопросом, почему этот город называется Лас-Кресус. Но единственное, что его волновало по-настоящему, так это что, черт возьми, было настолько важным, что президент страны разбудил его в три часа ночи и вызвал сюда.
С противоположного конца взлетно-посадочной полосы подъехал армейский Хаммер. Энди заметил эмблемы на машине: "Форт Блисс". Водитель предложил ему термос с кофе, но на вопросы отвечать отказался.
Они поехали на запад по шоссе 10 и свернули на шоссе 549, направляясь в пустыню. Встречного транспорта почти не попадалось. После того, как они проехали Экспериментальный завод по изоляции отходов – большой комплекс, огороженный колючей проволокой, – то свернули с дороги и поехали по какой-то грунтовой тропе, которую Энди едва мог видеть.
Вдали возвышались Флоридские горы. Пейзаж усеивали заросли шалфея и бурьяна. Энди даже увидел череп быка, лежащий на камнях. Это был настоящий Запад, Запад Джеронимо[3] и Билли Кида[4]. В своих путешествиях Энди побывал в нескольких пустынях: Гоби в Китае, Руб-эль-Халия в Саудовской Аравии, Калахари в Южной Африке... но в пустыне Чихуахуан находился впервые. Она произвела на него такое же впечатление, как и все остальные – отрешенное равнодушие. Путешествия означали работу, и у Энди не было возможности насладиться ни одним из тех мест, которые он посещал по всему миру, поэтому возможно не смог оценить их по достоинству. Хотя то, что он наблюдал вокруг, не имело достоинств.
Хаммер резко остановился, и Энди заерзал на своем сиденье.
– Мы на месте, – сказал водитель.
Энди вывернул шею и огляделся. Вокруг только пустыня, ни одного здания, ни единой живой души.
– Вы шутите?
– Пожалуйста, выйдите из "Хаммера", сэр. Я должен оставить вас здесь.
– Оставить меня здесь? В пустыне?
– Таков приказ.
Энди прищурился. На мили вокруг не было ничего, кроме песка и камней.
– Это не смешно. Я умру здесь.
– Сэр, пожалуйста, выйдите из машины.
– Вы не можете оставить меня посреди пустыни. Это безумие.
Водитель достал свой пистолет.
– Господи!
– Это приказ, сэр. Если вы не выйдете из "Хаммера", мне приказано прострелить вам ногу и вытащить вас. Один...
– Я в это не верю.
– Два...
– Это убийство. Вы убьете меня здесь?
– Три.
Водитель поднял пистолет и прицелился в ногу Энди. Тот вскинул руки.
– Отлично! Я выхожу!
Энди вылез из "Хаммера" и тут же почувствовал жар песка через подошвы своих ботинок.
Водитель убрал оружие в кобуру, нажал на газ и развернул "Хаммер", помчавшись в том направлении, откуда приехал. Энди наблюдал за ним, пока автомобиль не исчез с горизонта.
Он огляделся, чувствуя, как в животе растет узел. Вокруг него были только кустарник и кактусы.
– Этого не может быть.
Энди оглядел небо в поисках вертолетов, которые могли бы прилететь за ним. Небо было пустым, если не считать обжигающего солнца пустыни, от взгляда на которое болели глаза. Энди казалось, что воздух становился все жарче. К полудню солнце станет палящим.
Он посмотрел на часы и подумал, как долго сможет продержаться без воды. От одной мысли об этом у него пересохло в горле. День, может быть, два, не больше. Чтобы вернуться в аэропорт пешком, потребуется не менее двух дней. Он решил идти по следам шин грузовика.
– Эндрю Деннисон?
Энди испуганно обернулся. В двадцати ярдах от него стоял мужчина. На нем были свободные джинсы и голубая рубашка-поло, и он приближался к Энди неторопливой походкой. Когда фигура стала более четкой, переводчик заметил сразу несколько вещей. Мужчина был стар, ему было около семидесяти, пигментные пятна усеивали его лысину, а на квадратном лице залегли глубокие морщины. Но движения его были свободными, как у молодого, и хотя его широкие плечи ссутулились, он излучал силу.
Военный, – догадался Энди, – причем высшего эшелона.
Энди пошел навстречу, стараясь не выглядеть удивленным тем, что собеседник возник из ниоткуда. Мысли о стервятниках и жажде сменились десятками вопросов.
– Я генерал Рэджис Мердок. Зовите меня Рэйсом. Добро пожаловать в проект "Самхейн".
Рэйс протянул толстую и волосатую руку, которую Энди нервно пожал. Это было похоже на то, как если бы он тряс бревно.
– Генерал Рэйс, я благодарен вам за приветствие, но мне кажется, что я не совсем понимаю, для чего я здесь. Я не знаю...
– Всему свое время. Президент сам хочет ввести вас в курс дела, как только окажемся внутри.
– Где именно? – спросил Энди, оглядываясь по сторонам.
Генерал оскалился.
– Почти сто лет, и до сих пор это самый скрытый секрет в Соединенных Штатах. Прямо здесь.
Энди последовал за Рэйсом к груде камней рядом с кустом. Внимательный осмотр показал, что они были прикреплены, возможно припаяны к большой металлической пластине, которая вращалась на шарнире. Пластина отворилась, открывая темную лестницу, ведущую вниз.
– Передовая вещь в 1906 году, а сейчас вроде как устарела. – Рэйс улыбнулся. – Но иногда такие трюки не стареют.
Рэйс побудил Энди спуститься по железной лестнице с песчаным покрытием и последовал за ним, закрыв над ними крышку. Стены были бетонными, старыми и крошащимися. Свет исходил от голых лампочек, висевших над головой через каждые пятнадцать ступенек.
Всего несколько часов назад я спал в своей кровати, – подумал Энди. – А сейчас спускаюсь в подземелье под пустыней.
– Не волнуйтесь, – сказал Рэйс. – Дальше не все так печально.
Спустившись почти на двести ступенек, они подошли к большой металлической двери с колесом в центре, похожей на люк подводной лодки. Рэйс остановился перед дверью и прочистил горло. Он наклонился ближе к Энди и посмотрел ему в глаза.
– За последнее столетие в Америке прожило триста миллионов человек, и вы всего лишь сорок третий, кто когда-либо входил в этот комплекс. После пребывания здесь до конца вашей жизни вы должны будете хранить полное молчание. Нарушение секретности об этом месте приведет к суду и неизбежной казни за измену.
– Казнь, – повторил Энди.
– Розенберги[5] были номерами двадцать два и двадцать три. Вы ведь не купились на эту чушь о продаже ядерных секретов?
Энди моргнул.
– Я в эпизоде "Секретных материалов", – пробормотал он.
– Это старое телешоу? Оно не отражает даже десятой части того, что здесь происходит.
Рэйс открыл дверь и пропустил Энди вперед. Они вошли в стерильное помещение, словно в современную клинику. Все было белым, от кафельного пола и окрашенных стен до флуоресцентных ламп, встроенных в потолок. В воздухе, охлаждаемом кондиционерами, витал запах дезинфицирующих средств. Они шли по коридору, щелчки дорогих туфель Энди усиливались до почти комического эха. Помещение мало чем отличалось от других помещений в современных зданиях, за исключением того, что это находилось в нескольких сотнях футов под землей и хранило какую-то правительственную тайну.
– Это было построено в 1906 году? – спросил Энди.
– Ну, с годами его усовершенствовали. Флуоресцентное освещение появилось только в 1938 году. В 49-м добавили еще ОРАНЖЕВЫЙ и ФИОЛЕТОВЫЙ секторы. Мы постоянно заменяем, обновляем. Только в 99-м году у нас появилась джакузи, но она не работает.
– Насколько велик этот комплекс?
– Около 75 000 квадратных футов. Два года ушло на то, чтобы все это выкопать. Большая часть этого пространства – серия естественных пещер. Они не такие большие, как Карлсбадские пещеры в двухстах милях к востоку, но их достаточно для нашей цели.
– Кстати, о цели...
– Мы к этому идем.
Коридор постепенно изгибался вправо, и Энди заметил, что все двери были пронумерованы желтой краской с надписью ЖЕЛТЫЙ. Энди правильно догадался, что они находятся в Желтом секторе комплекса.
– Что это за запах? – спросил Энди, заметив, что приятный аромат лимона и сосны сменился отчетливым запахом фермы.
– Овцы, в Оранжевой 12. Они появились только на прошлой неделе, и от них воняет, как от овец. Мы думаем, что сможем решить проблему с помощью фильтров Hepa, но это займет некоторое время.
– Овцы, – повторил Энди. Он надеялся, что его пригласили сюда не для того, чтобы интерпретировать их блеяние.
Коридор, по которому они шли, закончился дверью, и Рэйс провел Энди через нее в большую круглую комнату с шестью дверями вдоль стен. Каждая дверь была разного цвета.
– Центр комплекса. Так сказать, Голова Осьминога. Полагаю, вас ждет звонок.
В центре комнаты находился большой круглый стол, вокруг которого стояли кожаные офисные кресла представительского типа. Компьютерные мониторы, электронные штуковины, беспорядочные шнуры и бумаги бессистемно покрывали столешницу, словно их сбросили с большой высоты.
Рэйс усадил Энди перед экраном и набрал несколько команд на клавиатуре. На плоском мониторе появилось изображение президента. Тот кивнул Энди, словно сидел напротив него.
– Видеотелефон, получил его в 04-м, – Рэйс подмигнул.
– Мистер Деннисон, спасибо, что приехали. Вы оказали своей стране большую услугу.
Президент выглядел, как всегда – подтянуто, властно и искренне. В отличие от него.
Очевидно, он успел выспаться.
– Куда мне говорить? – спросил Энди у Рэйса.
– Прямо в экран. В монитор встроены микрофон и камера.
Энди наклонился вперед.
– Господин Президент, я бы очень хотел знать, что происходит и что я должен здесь делать.
– Вас выбрали, Энди, потому что вы отвечаете всем критериям из очень длинного списка. Нам нужен переводчик, имеющий опыт работы с древними языками. У вас всегда был дар к языкам. Мои источники говорят, что к трем годам вы свободно говорили по-испански, а к шести годам – по-французски, по-немецки и немного по-русски. В начальной школе вы изучали восточные языки, а к старшим классам могли говорить по-китайски.
Только на мандаринском, – подумал Энди. На кантонском он смог заговорить только через несколько лет.
– Вы окончили школу за три года и были приняты в Гарвард на стипендию. Вы провели в Гарварде четыре года, написали и опубликовали диссертацию о передаче произношения клинописи в возрасте девятнадцати лет. Когда вы закончили школу в 1986 году, то жили на деньги, оставленные вам родителями, которые погибли в пожаре за три года до этого. После того, как деньги закончились, вы устроились на работу в ООН в Нью-Йорке. Вы проработали там меньше года, после чего вас уволили. Во время мирных переговоров по Ближнему Востоку вы оскорбили иракского посла.
– Он был извращенцем, которому нравились маленькие девочки.
– В то время Ирак был нашим союзником.
– Какое это имеет отношение к...
Президент поднял руку, прерывая его.
– Я не сижу на судейском месте, Энди. Но вы имеете право знать, почему выбрали именно вас. После того как ООН уволил вас, вы основали свою собственную службу переводов, ВТП. Вы зарабатывали не так много, но зато никому не подчинялись. Но в последнее время дела идут совсем худо, я полагаю, из-за Интернета.
Энди нахмурился. Вначале Всемирная паутина открывала переводчику огромное количество информации, давая ему мгновенный доступ к величайшим библиотекам мира. В то же время она дала доступ к этим библиотекам и всем остальным. Вместе с компьютерными программами, которые могли переводить как письменную, так и устную речь.
– Значит, то, что я хорош в своем деле, и что деньги мне не помешают и есть ваши критерии.
– Не только это, Энди. Вы холост, и сейчас ни с кем не встречаетесь. У вас нет родственников. Дела идут плохо, и вы просрочили платежи по картам Visa и Discover Card, и только что получили второе предупреждение от электрической компании. Ваш уникальный ум, такой активный и любознательный, не испытывал трудностей со времен колледжа. Вы не стали общаться со СМИ после инцидента в ООН, хотя репортеры предлагали вам деньги за статью. Это важно, потому что показывает, что вы умеете держать язык за зубами. Короче говоря, привлекая вас к этому проекту, мы оба получаем взаимную выгоду.
– Почему меня не утешает то, что правительство так много обо мне знает?
– Не правительство, Энди. Я. Никто другой в Вашингтоне не знает ни о вас, ни о проекте "Самхейн". Только действующий президент знает, что происходит там, в Нью-Мексико. Это было передано мне моим предшественником, и я передам это своему преемнику, когда покину свой пост. Так было с тех пор, как президент Теодор Рузвельт поручил строительство этого объекта в 1906 году.
Энди это совсем не понравилось, но любопытство пересиливало тревожное чувство.
– Все это очень интересно, но я не думаю, что я тот, кто вам нужен.
– Я также знаю о Майре Тэккетт и Крисе Симмонсе.
Энди поджал губы. Тэккетт и Симмонс были двумя фиктивными сотрудниками, которые, якобы работали на Энди и получали зарплату в ВТП. Наличие фантомных работников в платежной ведомости уменьшало подоходный налог, и это был единственный способ, с помощью которого он мог поддерживать свой бизнес на плаву.
– Значит, все-таки налоги...
– Опять же, только я знаю об этом, Энди. Не налоговая служба. Не ФБР. Только я. И я могу обещать вам, что мисс Тэккетт и мистер Симмонс не станут объектами расследования определенных служб, если вы нам поможете.
– Что именно, – Энди тщательно подбирал слова, – вам от меня нужно?
– Сначала вы должны поклясться, как гражданин Соединенных Штатов, никогда не разглашать ничего из того, что вы увидите, услышите или узнаете в проекте "Самхейн", под страхом казни. Никому. Даже жене, если она у вам появится в будущем. Моя собственная жена даже не знает об этом.
Не видя альтернативы, Энди поднял правую руку, как будто давал показания в суде.
– Хорошо. Я клянусь.
– Генерал Мердок расскажет подробности, он знает их лучше меня. Достаточно сказать, что это, возможно, самый важный проект, в который когда-либо была вовлечена наша страна, возможно, даже мир. Я желаю вам удачи, и да благословит вас Бог.
Экран погас.
– Это инопланетяне, не так ли? – Энди повернулся к Рэйсу. – У вас здесь инопланетяне.
– Ну, нет. Но в 47-м году отшельник, который жил в горах, нашел наш секретный вход и заглянул внутрь. Не успели мы его заткнуть, как он проболтался всем, кому только мог. Поэтому мы инсценировали посадку НЛО в двухстах милях от нас в Розуэлле, чтобы отвлечь внимание.
Энди потер виски.
– Хотите аспирин? – спросил Рэйс. – Или завтрак, может быть?
