Текст книги "Кровавая Мэри"

Автор книги: Дж. А. Конрат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава 12

Такси высадило нас у моего дома в пятом часу утра. Лэтем, как истинный джентльмен, ждал меня, пока проводилось расследование происшествия, а потом сопровождал в больницу, где из моих ног извлекли мелкие осколки стекла. После этого он помог мне подняться до моей квартиры.

– Романтический ужин, а? – спросила я.

Он улыбнулся, поцеловал меня в нос:

– О да! На первом свидании меня похитил серийный убийца, сегодня я видел, как ты в баре спасла от маньяка-наркомана кучу народу. Как насчет завтра? Может, сходим на ограбление банка?

Он обнял меня за талию и нежно притянул к себе.

– Не хочешь зайти? – спросила я.

– Самая лучшая идея за весь день.

Я открыла дверь, думая о том, что у меня нет простыней и что я слишком стара, чтобы заниматься этим на диване.

– Уже, наверное, поздновато для выпивки? – спросила я. – Или рановато?

– Я готов пить мускат из собачьей миски.

– Виски подойдет?

Лэтем кивнул.

Я отправилась на кухню, где царил полный хаос, нашла два высоких стакана. Лэтем стоял в гостиной, сняв пиджак. Хороший знак.

– Тебе здесь нравится? – спросил он, когда я подала виски.

– Здесь, с тобой?

– Здесь, в этой квартире. Я знаю, этот квартал тебе не очень по душе, тут ведь случаются всякие… ну… не очень хорошие происшествия.

– Пожалуй. Я об этом никогда не задумывалась. А почему ты спрашиваешь?

Он загадочно улыбнулся:

– Я недавно купил квартиру на берегу озера. Хороший район, много места, вид – мечта снайпера.

– Здорово. – Я отпила виски. – А твой дом?

– Продал. Переезжай ко мне, Джек.

Я собралась было ответить ему, как вдруг заметила Мистера Фрискиса. Он примостился на телевизоре и явно готовился к прыжку.

– Лэтем, лучше пока не двигайся.

– Но я не могу сидеть сложа руки, я уже бумаги подписал…

– Ш-ш-ш. – Я прижала палец к губам. – Кот. Кажется, он хочет на тебя броситься.

– О, мне нравятся кошки. Если хочешь взять его с собой, пожалуйста… о, черт возьми!

Мистер Фрискис ракетой пронесся по воздуху и всеми четырьмя лапами вцепился Лэтему в лицо.

Лэтем что-то закричал, что именно – сквозь шерсть я не расслышала. Я схватила кота и попыталась аккуратно стащить его. Хоть и тихо, но сквозь шерсть все же донесся голос Лэтема:

– Нет! Не тяни! Не тяни!

Я отпустила кота и остановилась в нерешительности. На полу рядом с диваном лежала игрушечная мышь, которую я купила в магазине. Я подняла ее и поднесла к носу кота.

– Хороший котик. Отпусти его лицо. Отцепись от него, котеночек.

Мистер Фрискис принюхался, успокоился. Держа мышь перед его носом, я отнесла кота в ванную комнату, усадила обоих в ванну и закрыла дверь.

Я нашла Лэтема на кухне с кучей бумажных полотенец.

– Как ты, Лэтем?

Он выдавил улыбку:

– Мне понадобится переливание крови.

– Извини, я должна была предупредить тебя.

– Я думал, закон запрещает держать горных львов в качестве домашних животных.

Помогая вытирать кровь, я вкратце рассказала ему историю кота. Царапины были не такие глубокие, как у Эрба. Наверное, Мистер Фрискис терял мастерство.

– Значит, он у тебя случайно.

– Не то чтобы у меня был выбор.

– Хорошо. Я хочу сказать: если он входит в комплект, я не стану возражать. Но мне не очень хотелось бы снимать штаны, когда он рядом.

Я открыла рот, чтобы ответить ему, но не знала, что сказать. Хорошо бы переехать к Лэтему. Он был прав: мне не нравился этот район, эта квартира. Живя с ним, я, наверное, избавилась бы от бессонницы.

Но тут же я подумала о маме, представила ее лежащей на полу в ванной.

– Лэтем, я бы с удовольствием к тебе переехала…

– Так это же здорово!

– …но я не могу. Когда мою маму выпишут из больницы, она будет жить со мной.

На его исцарапанном лице появилось разочарование.

– В новой квартире только одна спальня.

– Лэтем, я не прошу тебя брать меня с мамой к себе.

– Я ничего не имею против, но в квартире только одна спальня. Для мамы просто не будет места.

– Эй, но я же не просила.

– Все получилось не так, как надо. – Он прикоснулся к моей щеке. – Послушай, Джек, мне очень хочется быть с тобой. Все эти я-ночую-у-тебя-ты-ночуешь-у-меня – мы уже староваты для этого. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, Лэтем. И я была бы рада найти выход из этого положения.

– А он есть? Выход?

Мне не понравилось, как пошел разговор, но я все равно спросила:

– Что ты имеешь в виду?

– Может, она будет жить в этой квартире? Отсюда до меня минут двадцать езды.

– Нужно, чтобы кто-нибудь все время был рядом.

– Ладно, пусть так. Но есть же специальные учреждения. Твоей матери всегда помогут, а мы сможем навещать ее каждый…

– Я собираюсь ложиться спать, Лэтем.

Я взяла его под руку и проводила к входной двери.

– Джек, я только подумал: забота о пожилых родителях отнимает много времени. Я не хочу, чтобы ты тратила его…

Я открыла дверь:

– Забота о моей матери – это не пустая трата времени.

– Я не то хотел сказать. Послушай, Джек, ночь была чертовски тяжелой, и я не очень хорошо соображаю.

– Это уж точно.

Глаза Лэтема сузились. Я еще не видела его рассерженным, и мне не очень понравился его вид.

– Я, может, и хвастаюсь, Джек, но такого парня, как я, тяжело найти.

– Ты прав, – согласилась я. – Ты действительно хвастаешься.

Я тут же пожалела о своих словах, но, прежде чем я успела извиниться, Лэтем уже прошел половину коридора.

– Лэтем…

Он хлопнул дверью, даже не оглянувшись.

Отлично, Джек. Ты только что испортила отношения с последним классным парнем на Среднем Западе.

Мистер Фрискис провыл из ванной, выражая согласие.

Я вернулась в квартиру, допила свое виски, виски Лэтема и выпила еще. В несколько нетрезвом состоянии я выпустила кота из ванной, стерла макияж, свернулась на кровати без белья и проспала сорок пять чудесных минут, после чего снова вскочила.

Следующие три часа сон то приходил, то уходил, меня мучили сомнения, вопросы, настроение было отвратительное.

Когда наконец настало время идти на работу, зеркало не отразило ничего хорошего.

Я принудила себя сделать несколько отжиманий, приседаний, приняла прохладный душ и надела бежевый пиджак от Пэрри Эллис, такого же цвета юбку и полосатую блузку.

Войдя в гостиную, я узнала, что не только у меня была напряженная ночь. К моему бесконечному удивлению, Мистер Фрискис ободрал большую часть краски с антикварного кресла-качалки, принадлежавшего моей бабушке. Пока я исследовала повреждения, он сидел на диване, не спуская с меня глаз.

– Теперь понятно, почему люди заводят собак.

Он не ответил.

Я, как могла, убрала кошачий туалет, насыпала ему свежей еды, наспех перекусила сама и отправилась навстречу новому дню.

Чикаго представлял собой жаровню, жарища стояла такая, что у меня потекла тушь. Покупка кофе была полным абсурдом, но мне требовался кофеин. Для Эрба я тоже купила порцию.

В участке кондиционер так и не был отлажен, поэтому сказочные первые две минуты быстро сменились нестерпимым холодом.

Как ни странно, Эрба еще не было, а ведь он всегда приходил раньше меня. Я поставила кофе на его стол, вернулась в свой кабинет и сделала несколько звонков, чтобы узнать некоторые детали вчерашнего происшествия.

Состояние раненного в живот вышибалы стабилизировалось, а стрелявший, вопреки всем ожиданиям, все еще цеплялся за жизнь. Я попросила доктора сообщить мне, когда будут готовы результаты токсикологической экспертизы, но она сказала, что в этом нет необходимости.

– Я на девяносто девять процентов уверена, что он сильно нажимал на гидро.

– Воду?

– Нет. Гидро – это название нового наркотика, смесь гидрохлоридов фенциклидина, фентермина и других компонентов. В основном это «ангельская пыль» и кодеин. Для чего кто-то смешал это, неизвестно. Кроме того, в наркотик добавляют витамин К.

– Зачем?

– Витамин К обычно дают пациентам перед операцией, потому что он способствует свертыванию крови.

– Этот наркотик превращает людей в бешеных суперменов, которые не чувствуют боли и не истекают кровью?

– Хочется шестидесятых и старого доброго ЛСД, а?

– А кто мог изобрести такой «коктейль»?

– После шести лет работы в неотложной помощи я потеряла счет различным способам, которыми люди пытаются разрушить свой организм. Я просто зашиваю их, чтобы они могли пробовать снова.

– Звучит цинично.

– Я зашивала все дыры, которые вы проделали в том парне, и вы называете меня циничной?

Она была права. Но мне стало любопытно, и я позвонила в Администрацию США по контролю за применением законов о наркотиках.

– Вы, несомненно, слышали о задержании огромнейшей партии наркотиков, почти на миллиард долларов, на побережье Флориды? Одно из самых крупных задержаний в истории.

– Да.

– Это произвело опустошение на рынке наркотиков, – продолжал агент. – Народу, однако, надо чем-нибудь ширяться, поэтому наркоторговый синдикат Западного побережья нанял нескольких химиков, чтобы они создали замену. Мы уже закрыли три лаборатории по производству гидро, но они появляются, как грибы после дождя. Этот гидро вызывает серьезный вывих мозгов.

– Я уже видела. Мы стреляли в парня одиннадцать раз, а он поднимался как ни в чем не бывало.

– Одиннадцать? Вы даже близко не подобрались к рекорду. Два копа в Комптоне столкнулись с наширявшимся гидро, вооруженным «Мак-10». Понадобилось двадцать восемь выстрелов, чтобы свалить его. Плохой наркотик.

– Наш еще жив.

– Тот тоже. Правда, его кормят через трубку. Мы хотим использовать этого «героя» для нового плаката о вреде наркотиков.

Моя вера в человеческую природу восстановилась, я снова заглянула в кабинет Эрба. Его все еще не было. Я взяла его кофе – мой давно уже был выпит – и пошла к офицеру Фуллеру, работавшему с базой данных.

– Только пришли? – спросила я.

Он сидел за компьютером, изучая таблицу. Видимо, он не ожидал посетителей, потому что, услышав мой голос, вздрогнул.

– А, доброе утро, лейтенант. Нет, я уже тут сижу некоторое время. А что?

– Здесь десять градусов, а вы вспотели.

Он улыбнулся:

– Мне был дарован ускоренный метаболизм.

– Вам повезло. Как дела с базой данных?

– Медленно. Вы произвели много арестов.

– Мне была дарована долгая служба. Есть совпадения с книгой посетителей окружного морга?

Он почесал голову:

– Если найду хоть одного, вы будете вторым, кто об этом узнает.

– Спасибо, офицер. Кармайкл в октябре уходит в отставку, а это значит, что в отделе расследований будет вакансия.

Фуллер что-то пробормотал, но я не расслышала.

– Простите?

– Просто тихая молитва, лейтенант. Я пытаюсь пробиться в ОР больше года, а вы меня держите здесь.

– Вы отлично работаете, Фуллер. Но тем, кого берут в ОР, требуется больше опыта.

Он снова что-то пробормотал, и во мне поднялось нечто похожее на раздражение. Но я не придала этому значения. У Фуллера есть полное право быть недовольным – он делал все возможное, помогая мне и Эрбу, даже в нерабочее время. У него был нюх на убийства, особенно на жестокие, и он не раз оказывал серьезную помощь.

Однако он служил в полиции всего три года, а так быстро по служебной лестнице никто не поднимается. Система такого не позволяет.

– Пока ничего не нашли?

– Пока нет, но если что-нибудь есть, я обязательно это найду.

Я поблагодарила его и боковым зрением заметила Эрба. Вообще-то я узнала о его появлении чуть раньше до того, как увидела: он что-то насвистывал.

– Доброе утро, Эрб.

– Доброе, Джек. – Он улыбнулся и подмигнул мне.

Я с подозрением смотрела на него.

– Все нормально, Эрб?

– Все чудесно. Лучше и быть не может.

– Ты сегодня опоздал.

– Я проспал. – Эрб снова подмигнул.

– У тебя что-то с глазом?

– Нет. А что?

– Ты мне все время подмигиваешь.

– Просто настроение хорошее, вот и все. Ну что, поедем трясти того дилера?

Он засунул руки в карманы и начал раскачиваться на каблуках.

– Да. Только возьму в кабинете пакет. У тебя точно все нормально?

– Все просто отлично, Джек. – И он снова подмигнул мне.

Я направилась к своему столу, сопровождаемая странной оправдательной версией своего напарника, и достала пластиковый пакет, наполненный сахарной пудрой. Вряд ли человек, продававший Дэви наркотики, захочет добровольно сотрудничать с полицией. Пакет поможет развязать ему язык.

Я вручила его Эрбу. В наши дни женщине не стоит обыскивать мужчину, и наоборот. Законы о сексуальном домогательстве защищали и преступников.

Быстро перейдя пустыню, каковой являлась автостоянка, мы забрались в «камаро» Эрба и включили кондиционер. При такой частой перемене температуры воздуха развитие у меня пневмонии было лишь вопросом времени.

Эрб выехал на Лэйк Шордрайв и направился на юг. Чикаго, казалось, не обращал внимания на жару. По тротуарам ходили люди, а некоторые самоубийцы даже совершали пробежки. На озере Мичиган сотни лодок боролись за пространство. Такое впечатление, будто кто-то высыпал соль на огромное полированное зеркало.

Эрб снова начал насвистывать, барабаня в такт пальцами по рулю.

– Ладно, – выдержав не более пяти минут, сказала я. – Рассказывай.

– О чем?

– Почему ты так чертовски счастлив.

– Что ты имеешь в виду? – Он посмотрел на меня и опять подмигнул. – О некоторых вещах лучше не распространяться, Джек.

– Это ерунда, Эрб. Мы же напарники. У нас нет секретов.

– Точно?

– Точно.

Эрб снова подмигнул мне. Я сжала кулак, готовясь ему вмазать.

– Ну, ладно. Мы с Бернис… занимались любовью.

Я уставилась на него.

– И все? Ты так счастлив, потому что занимался сексом?

Он улыбнулся:

– Пять раз.

Я выставила большие пальцы:

– Пять раз?

Он кивнул:

– Три раза ночью, и еще два сегодня с утра.

Я посмотрела на Эрба с настоящим уважением:

– Ну, ты даешь.

Он снова мне подмигнул:

– Виагра.

– Да?

– В течение тридцати лет мы с Бернис занимались этим раз в неделю. Сегодня я решил добавить немного перца.

– И, очевидно, у тебя получилось.

– Я был как динамо, Джек. Ты бы видела царапины у меня на спине.

Я даже не знала, что ему ответить. Похлопать его по плечу? Посоветовать засадить ей еще раз – от меня? Я остановилась на «это здорово».

– Она молила у меня пощады, Джек. Но я продолжал. Я не слышал, чтобы она так кричала с тех пор, как…

– Эрб, – прервала я его, – ты прав. О некоторых вещах лучше не распространяться.

В этом районе жили преимущественно люди с низкими доходами. Местные ребята поглядывали на нас, пытаясь понять, что забыла парочка белых в новой спортивной машине в этих местах. У светофора к нашей машине вразвалочку подошел малец в мешковатых штанах, постучал в мое окно:

– Вы че, потерялись?

Я улыбнулась ему:

– Здорово. Травкой приторговываешь?

Он поднял руки и отошел, улыбаясь мне золотыми коронками. По тому, как он носил бандану, я поняла, что он из местной банды. А было ему не больше двенадцати лет.

– Я виню в этом рэп-музыку, – сказал Эрб.

– Да, это легче, чем винить родителей.

– Я серьезно. Подумай, насколько снизился бы уровень насилия, если бы все они слушали Перри Комо.

– Снизился? Да я думаю, они бы взбунтовались. Черт, я бы точно ее не вынесла.

Асфальт на 96-й улице по большей части состоял из дыр. Пока мы перебирались через них на новой машине Эрба, на него было жалко смотреть. Дом, в котором жил Эндрюс, был самым приличным во всем квартале, но это мало что значило. Граффити все равно покрывали стены и тротуар перед ним, а три отверстия во входной двери, без сомнения, были проделаны пулями.

Эрб припарковался прямо перед домом, на улице. Мы повесили на шею значки на кожаных ремешках и вышли из машины. Я всегда волнуюсь, попадая в южные районы города, поскольку я белая женщина, да к тому же полицейский, а ни одно из этих качеств не пользуется здесь уважением.

Эрб повернулся ко мне:

– На что рассчитываешь?

Я знала, что он имел в виду. Вряд ли Дэви МакКормик получала наркотики от Колина, разве что он сам часто бывал на Золотом Берегу – обычно дилеры стараются работать в своих районах. Да и две отрубленные руки, оставленные в окружном морге, – не характерный почерк банд или торговцев.

– Звонки в ее квартиру были сделаны с его телефона, может быть, что-нибудь узнаем.

На входной двери замок был сломан, поэтому мы легко вошли внутрь. В коридоре стояла страшная духота, повсюду валялся мусор. Стены и здесь украшали граффити, а из трех светильников два были разбиты.

Колин Эндрюс снимал квартиру на первом этаже. На двери не было номера, но мы вычислили его по остальным номерам на дверях.

Эрб постучал в дверь:

– Колин Эндрюс? Это полиция.

Ответа не последовало.

– Мистер Эндрюс, это полиция. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. В ваших интересах помочь нам.

– С каких это пор разговоры с копами в моих интересах?

– Видите ли, если вы не захотите с нами разговаривать, – отозвался Эрб, – мы начнем стучать вашим соседям. Наверное, вам будет не очень приятно, если вас станут считать осведомителем.

– Я не чертов осведомитель.

Мы ждали. Я заметила, что Эрб держал руку у кобуры, и поняла, что моя рука тоже находится рядом с оружием.

Через минуту дверь приоткрылась. На нас уставился карий глаз.

– В чем дело?

Я вежливо улыбнулась:

– Вы хотите, чтобы все увидели, как вы разговариваете с полицейскими в коридоре?

Он открыл дверь.

В квартире, чистой, опрятной и хорошо обставленной, работал кондиционер. Кроме широкоэкранного телевизора я заметила много и других технических новинок.

Колин был такого же роста, как и Эрб Бенедикт, но гораздо тоньше. На нем была большая, не по размеру футболка «Стилерс», а на шее болталась толстая золотая цепь, которая, казалось, гнула его к земле.

– Наверное, дела идут хорошо. – Я оглядела квартиру, с неудовольствием отметив, что у ворюг вещи всегда лучше, чем у меня.

Колин пожал плечами.

– Колин, – донесся из кухни женский голос, – кто там?

– Никого, мама. Оставайся в своей комнате.

– Мама знает, что ты торгуешь наркотой?

– Я не торгую наркотой. Это ваше большое заблуждение.

Я порылась в кармане пиджака и достала фотографию Дэви МакКормик.

– Узнаешь эту женщину?

Я следила за лицом Колина. Он взглянул на карточку, но выражение его лица ничуть не изменилось.

– Никогда ее не видел.

– Она звонила на твой мобильный несколько дней назад.

– У меня нет мобильного телефона.

Я назвала номер его телефона.

– У меня его уже давно нет. Потерял.

– Когда?

– Пару недель назад.

Эрб наклонился, потянувшись к ногам Колина.

– Кажется, ты что-то уронил, Колин. М-м-м, смотрите-ка, что я нашел.

Эрб поднял пакетик с сахарной пудрой.

– Эй, чувак, это не мое!

Эрб сделал невинное лицо:

– Я видел, как это выпало у тебя из кармана. А ты, Джек?

– Я с этим дерьмом не связываюсь. Я только травкой торгую.

– Где твой телефон, Колин?

– Говорю вам, я его потерял.

Эрб запустил палец в пакетик, затем попробовал порошок на язык.

– Как думаешь, сколько здесь? Восемь, десять граммов? Это сколько – лет тридцать вроде?

Я придвинулась ближе к Колину:

– Мы нашли руки. Мы знаем, что она тебе звонила.

– Какие руки? Мне без разницы, я ни во что не вмешиваюсь.

– Где телефон?

– Не знаю.

Колин выглядел испуганным. Я знала, что не могу арестовать его за хранение кондитерских продуктов, но решила действовать наудачу.

– Ну, тогда у нас нет выбора, Колин. На колени, руки за голову.

– У меня нет телефона! Я клянусь! Спросите у своих!

– У кого «у своих»?

– В полиции. Когда меня в прошлом месяце арестовали, они забрали телефон. Больше я его не видел.

Краем глаза я заметила, что Эрб полез в пакет за следующей порцией, и встала между ним и Колином.

– Значит, твой телефон у нас?

– Он был у меня, когда меня регистрировали, а когда отпустили, он исчез – никто о нем ничего не знал.

Я хорошо чувствую, когда мне врут, так что Колин или врал очень профессионально, или говорил правду.

– А ты обращался в свою телефонную компанию?

– Да нет, руки пока не доходят.

– А почему?

Я заметила, что в глазах Колина мелькнул страх.

– Колин, ты знаешь, у кого твой телефон?

– Нет.

– Колин, тот, кто забрал твой телефон, – очень опасный человек. Если ты скажешь нам, кто он, мы сможем тебя защитить.

– Я же сказал – не знаю.

– Может, поездка в участок освежит твою память?

Колин посмотрел на Эрба и хмыкнул.

– Не думаю. У вас против меня ничего нет.

Я оглянулась. Эрб слизывал большую горку пудры с руки.

– Я проверяю чистоту, – пояснил он. Его подбородок был весь белый.

Колин подошел к двери и открыл ее.

– Можете идти.

– Колин…

– Я знаю свои права. Если я говорю вам «можете идти», вы должны уйти.

– Мы хотим помочь тебе, Колин.

– Ага, как же.

Я протянула ему свою визитку. Он машинально взял ее.

– Если офицер полиции забрал у тебя телефон, подай жалобу. Ты поможешь нам его задержать.

– Да, да, да…

Мы вышли из квартиры.

– Ну ты даешь, Эрб!

– Ничего не мог с собой поделать. Я сладкого уже неделю не ел. Как только попробовал, то не смог остановиться.

Он подтвердил правоту своих слов, тут же высыпав остатки сахарной пудры в рот.

– Ты знаешь, сколько там углеводов?

– Наплевать. На моем языке как будто оргия происходит.

– Во время оргии ты уловил, о чем говорил Колин?

Он кивнул, лицо его стало серьезным.

У этого человека был доступ к моим наручникам, к окружному моргу и к телефону Колина.

Все указывало на то, что убийца служит в полиции.

К несчастью, это все равно не очень помогало. В Чикаго семнадцать тысяч полицейских. В моем участке служит восемьсот полицейских, кроме того, туда заходили полицейские из других участков. У нас бывали копы из пригорода, федералы, адвокаты и государственные служащие.

Эрб, казалось, прочитал мои мысли:

– Может, удастся уменьшить число подозреваемых, если проверим телефоны?

– А какая компания обслуживает Колина?

– «Фонко». Но без санкций они нас до записей не допустят.

– Можно заехать в суд.

Эрб ощупал подбородок в поиске оставшихся на нем калорий.

– Установим слежку за Колином?

Я задумалась. Если Колин заметит за собой «хвост», то может струсить и попытается сбежать. Кроме того, нужны люди, которым можно доверять. Что, если случайно я приставлю к Колину убийцу?

– Нет. Сначала поговорю с помощником прокурора штата. Дело Колина скоро будет рассматриваться в суде.

Мне не хотелось уезжать, так ничего и не узнав, но выбора в общем-то не было. Стоит, пожалуй, предложить Колину помощь в его деле в обмен на информацию. Может, это развяжет ему язык.

– Надеюсь, что это не полицейский, Джек.

Хотелось бы надеяться. Если на полицейских будут смотреть как на врагов, то хрупкий баланс сил может нарушиться. Законы будут нарушать из презрения к нам. Власть не будет признаваться. На офицеров полиции могут даже совершаться нападения.

Я закрыла глаза и попыталась уйти от мыслей о массовых беспорядках.

– Может, мы ошибаемся, Эрб. Может, это вовсе и не полицейский.

Но глубоко внутри я чувствовала – наша догадка верна.