Текст книги "Честь и предательство"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4
▼▼▼

Яркое солнце Атика щедро заливало лучами красочные башни Коллегиума. Город простирался во все стороны на многие мили. В его центре возвышался Дворец Славы, сердце Галактики Гомера. Величественное здание, выстроенное в античном стиле легендарного Дома, окружали прекрасные парки, фонтаны, строгие сады. Миллионы восхищенных туристов даже не догадывались, что сказочный Парнеон, цитадель чиновников, управлявших империей, в тысячу раз превосходил размерами храм, послуживший образцом для его создателей. Никому и в голову не приходило, что кварталы и сияющие шпили Дворца, оплетенные паутиной воздушных галерей, его неприступные стены высотой в две сотни футов, в которых были смешаны военная простота и архитектурные излишества, мало чем напоминали строения планеты-матери.

История бесчисленных поколений, запечатленная на пыльных скрижалях, покрытых патиной легенды, повествовала о том, как галактические поселенцы в результате Великого Раскола оказались оторваны от Святого Дома. Дом символизировал собой покой и процветание. Любого, кто осмеливался вслух усомниться в его величии, ждало немедленное жестокое наказание. Именно Дом вручил правящей династии бразды власти. Оспаривать совершенство Дома значило подрывать устои империи. Разве можно вообразить себе более тяжкую измену?

Однако в эту минуту в императорском дворце замышлялось предательство не столько духовного, сколько практического, предметного характера.

Женщина в платье из нескольких слоев тончайшей ткани желтого, оранжевого и красного цветов гневно взирала на мужчину в черных плотно облегающих рубашке и брюках, по контрасту с которыми небесно-голубые жилет и накидка казались особенно яркими. Мужчина и женщина уединились в огромном ботаническом саду со стеклянными стенами. Деревья с гладкими стволами и раскидистыми зонтичными кронами почти достигали прозрачной крыши. Среди проворных летучих ящериц с Донии мелькали птицы Сирака и Дельфи. Из травы выглядывали экзотические цветы, соревнуясь буйством красок.

Женщина недовольно передернула плечами. От влажной жары на ее теле выступила испарина. Окружающий пейзаж казался ей дикими джунглями, в зелени которых бродят подвижные хищные тени. Она упорно гнала от себя это ощущение, сосредотачиваясь на своих мыслях.

Неподалеку, у края бассейна, протянувшегося от весело журчащего водопада, сидела девочка лет пяти. Она болтала в воде босыми ногами, восторженно хлопая в ладоши всякий раз, когда из глубины выныривала ярко-красная рыба и тут же, извиваясь, скрывалась из виду. Ее звонкий смех сплетался с песней падающей воды. Она повернулась и посмотрела на взрослых, приглашая разделить ее радость. Золотистые волосы девочки сверкали на солнце. Заколдованная красотой тропического леса, она и сама была очаровательна. Холодное безразличие мужчины и женщины ввергло ее в уныние. Она отвернулась и сплела пальцы на коленях. Живой огонек в ее глазах угас. Она чуть заметно шевельнула губами, обращаясь к самой себе.

Женщина повернулась спиной к мужчине и двинулась прочь. Ее тонкое одеяние плавно колыхалось, то принимая цвет одного из слоев, то вспыхивая смешанным оттенком. Казалось, она шагает в окружении языков пламени. Вновь повернувшись, она наставила на мужчину палец:

– Паро должна стать нашей. Паро нужна Люмину!

Ее собеседник был невысок ростом, но отличался необыкновенно выпуклой грудью и широкими плечами. Его накидка была застегнута на левом плече золотой булавкой в виде квадрата с вписанной окружностью. Этот простой строгий символ выдавал в нем одного из Двенадцати, правителя планеты. Небесно-голубая накидка являлась одеждой тиранов Донии. Выслушав слова женщины, произнесенные брюзгливым высокомерным тоном, он залился гневным румянцем, охватившим его лицо, шею и уши.

– Я могу захватить Паро, Солнцедарительница, но какую выгоду мне это сулит? Зачем мне это болото? Два острова, испещренные вулканами. Добрая половина суши непригодна для использования. Если бы не ваши достижения в области производства алмазов… – Предостерегающий жест женщины заставил его умолкнуть. Он раздраженно огляделся и сказал: – Нас никто не слышит.

– Что, если Дилайт перехватит наши мысли? – Солнцедарительница кивком головы указала на ребенка. На ее надменном лице промелькнул испуг.

Мужчина отступил на шаг.

– Вряд ли девчонка так сильна, – возразил он. – И тем не менее, держи ее подальше от меня. С годами ее способности могут развиться. Я не желаю, чтобы мои мысли становились достоянием посторонних.

Сославшись на то, что ей нужно подумать, Солнцедарительница уселась на скамью. Мандро Та занял место на дальнем ее краю, не спуская взгляд со светловолосой девочки. Теперь Солнцедарительница могла внимательно присмотреться к нему, и она не преминула воспользоваться этой возможностью.

Мандро Та буквально излучал животную энергию – прекрасное качество для человека, готового бросить вызов самому императору. Мандро не сомневался в своих достоинствах и не стыдился своих слабостей. Если он не мог сделать что-нибудь собственноручно, он принуждал к этому других – подкупом либо силой.

«В то же время он совершенно непригоден к дворцовым интригам», – со вздохом подумала Солнцедарительница. Даже она не знала всех хитростей императора. Она не раз становилась свидетельницей тому, как наивный предатель в сопровождении «доверенных» друзей бредет темным туннелем политики, не ведая, что манящий свет в его конце не более чем лезвие секиры палача.

До сих пор никому не удавалось доказать причастность Люмина к заговорам, и это бесило императора. Халиб отлично знал, что никакая жизнеспособная религия не откажется от притязаний на власть. А в руках Люмина были сосредоточены все научные достижения Галактики. Люмин устанавливал этические и моральные правила жизни людей. Он не только стремился к тому, чтобы обрести власть над каждой человеческой душой, – у него было не меньше прав на эту власть, чем у императора.

Халиб не желал признавать безграничные амбиции Люмина. Именно потому было решено привлечь к заговору Мандро Та.

Империи требовалась сильная, точнее – безжалостная рука. Мандро Та стал бы править народами так же, как скотник пасет своих коров. Люди были для него чем-то вроде бессловесных животных.

Император Мандро Та. Это словосочетание казалось Солнцедарительнице куда благозвучнее, нежели «Император Халиб». Вдобавок, в нем было нечто неустойчивое, временное. Да, именно так. Временный император. Просто замечательно.

– Тебя что-то смущает? – негромкий баритон оторвал Солнцедарительницу от ее мечтаний.

Она вяло взмахнула рукой:

– Я подумала, что после четырнадцати поколений правителей нынешняя династия исчерпала себя.

– Нам уже давно известно об этом. Мы не знаем лишь, как сокрушить ее и взять власть.

– И не сможем этого сделать, пока все звездолеты находятся в руках императора.

– Я вновь и вновь слышу от тебя одни и те же слова. – В голосе Мандро зазвучало нетерпение. – Я прилетел на День Памяти в надежде, что мы наконец разработаем конкретный план. Мои бойцы – лучшие в Галактике, но я не имею возможности использовать свои войска против этого неженки. Но уже в следующем году я доставлю сюда столько людей, что можно будет поднять вооруженное восстание.

Солнцедарительница подалась вперед.

– Рада слышать, что ты так уверен в себе. Ты не представляешь, каково мне жить здесь, следя за бесконечными переговорами и торговлей. Империи нужна сила. На шести планетах вспыхнули мятежи. То тут, то там возникают религиозные культы, отнимая у Люмина паству.

– И что же?

– Императора нельзя низложить военным выступлением. Даже если подкупить Изначальную Гвардию, Стрелки дадут нападающим достойный отпор.

– Значит, нужно подкупить Стрелков.

– Бесполезно. Их верность императору нерушима.

Мандро Та вскинул руки.

– Коли так, к чему все эти разговоры? Между прочим, Стрелки однажды подняли мятеж. Гвардия – ни разу.

– «Ни разу» значит «в прошлом». А мы говорим о будущем. Выслушай меня. На Паро зреет недовольство. Принц Кейси после Дня Памяти возвращается домой. Уже сейчас кое-кто из мятежников вслух утверждает, будто бы именно он отстранит от власти своего брата, и под его руководством Паро станет первой независимой планетой в Галактике.

– Ты уверена?

Женщина ответила ему взглядом, исполненным такого оскорбленного высокомерия, что Мандро отпрянул и прижался к спинке скамьи.

– У Люмина длинные руки. Как тебе известно, подавление мятежей заставляет императора наращивать свое военное присутствие на планетах. Если найдутся добровольцы, он будет только счастлив – до такой степени, что в случае необходимости выступить против заговорщиков на Паро, он пойдет даже на совместную операцию.

Мандро Та смотрел на Солнцедарительницу с нескрываемым подозрением.

– Судьбы Люмина и Паро интересуют меня только в связи с процессом превращения графита в алмазы. Ты видела хотя бы один искусственный алмаз?

– В твоих словах мне чудится ересь, тиран.

По лицу Та заходили желваки. Женщина нехотя сунула руку в разрез своего платья, вынула моток блестящего материала и склонилась над ним, будто скрывая от постороннего взгляда. Поманив Мандро Та пальцем, она прошептала:

– Видишь это волокно? – Она аккуратно развернула нить. Уловив благоговение в ее взгляде, тиран язвительно улыбнулся. Не замечая его насмешки, Солнцедарительница продолжала: – Оно в десять раз тоньше человеческого волоса. Это нить и вместе с тем чистейший алмаз с безупречной атомной структурой.

Та пренебрежительно поморщился. Нить было трудно разглядеть. А алмазы, как известно, сияют волшебным блеском. Их место в коронах, перстнях и других украшениях. Они творят настоящие чудеса со светом – не то что эта тонкая паутинка. Он уже открыл рот, чтобы излить неудовольствие, но женщина, все еще погруженная в свои мысли, остановила его:

– Алмазы делают многие. Наши жрецы разработали методику синтеза кристаллов при помощи концентрированного лазерного излучения. Давление на поверхности графита разогревает его буквально до температур термоядерной реакции. Варьируя количество исходного вещества и интенсивность излучения, мы сможем получать алмазы невиданных прежде размеров и форм.

Та сложил ладони пригоршней:

– Мне нужны два кристалла. Вот таких. Для короны.

Солнцедарительница фыркнула и презрительно улыбнулась.

– Два? У тебя их будут десятки, тиран. Но это мелочь. Мы будем изготавливать лазерные линзы невероятной прочности, способные выдерживать чудовищные потоки энергии. Показатель светопреломления алмаза дает нам возможность многократно повысить пропускную способность оптоволоконных линий. Расширив сферу применения волокна при производстве компьютеров, мы уменьшим их размеры примерно. И, что самое главное, мы будем выпускать алмазные нити. Углеродное волокно используется уже давно, но ему далеко до алмазного, в котором сочетаются невиданная прочность и гибкость. Подумай только – мы сможем создавать космические подъемники и избавимся от дорогостоящих барж-лихтеров, которые доставляют грузы на борт звездолетов. И сами звездолеты! Их корпуса будут состоять из перекрещивающихся слоев алмазных нитей. Мы надеемся также достичь значительных успехов в области сверхпроводников; алмаз проводит тепло в пять раз лучше, чем медь. Поверьте, тиран: экономика Галактики в наших руках. Но месторождения графита нужного качества есть только на Паро.

– На Донии тоже есть графит. – В голосе тирана зазвучал плохо скрываемый интерес.

– Паро владеет гигантскими запасами чистого углерода-12. В производстве алмазов решающую роль играет отсутствие в исходном сырье изотопа-13.

Мандро Та моргнул и покачал головой.

– Алмазы, похожие на тряпку… удивительно. Ты уверена, что ваши ученые сумеют сохранить тайну?

– Методика синтеза известна только жрецам Люмина.

– А как же ваш конкурент Этасалоу, командор Изначальной Гвардии? Насколько мне известно, он отвечает за все научные разработки в области космических сообщений и военной техники. Разве вы не обязаны делиться с ним своими достижениями?

Солнцедарительница протянула руку и похлопала собеседника по колену.

– Может быть, когда-нибудь в будущем… Но не забывай, первый шаг в наших замыслах – это Паро. Мы собираемся бросить вызов империи, а император очень хорошо знает принцип «разделяй и властвуй». Он сделает все возможное, использует всех, в том числе Этасалоу, чтобы держать тебя подальше от Паро, даже если не знает точно, собираешься ты ее захватить или нет. Мы должны скрывать свои цели и убедить императора в том, что ты его самый верный союзник, а Паро – главный источник грозящей ему опасности.

– Король Дерус – лентяй и сибарит, принц Кейси – тупой солдафон, у него мозгов не больше, чем у того капитана, который учит его биться на мечах. И ты полагаешь, император поверит, будто бы они способны на мятеж? Ха! – Мандро Та, прищурившись, смотрел на женщину. На его лице сверкала улыбка, способная разогнать непроглядную тьму. – Ты что-то задумала и уже пустила свой план в ход, – заявил он обвиняющим тоном, в котором тем не менее угадывалось восхищение.

– Я говорила чисто гипотетически. – Солнцедарительница вытянула шею и посмотрела мимо тирана. Светловолосая девочка лежала ничком на бортике бассейна, задрав ноги и плеская руками в воде с шумом, который перекрывал шелест водопада.

– Представь, что кто-нибудь поднимет мятеж на Паро и тем самым дестабилизирует обстановку в галактике. Император будет только рад усмирить восставших силами донианской армии.

Та устремил взгляд в пространство, поглаживая себя по высокой скуле:

– Этот Лэннет… его уважают. Он лучший боец Стрелков. Прирожденный командир. Я бы не стал недооценивать его.

Солнцедарительница пожала плечами.

– Лэннет осквернил себя связью с запрещенным культом. В его душе зреет семя вероотступничества. Сблизившись с ним, Кейси также обрек себя на ересь. – Вдоволь насладившись изумлением, отразившимся на лице тирана, женщина вкрадчиво добавила: – Принц Кейси влюблен в мою Матилису. Он в ее руках – а следовательно, в наших.

– Ты рассчитываешь, что он потеряет голову из-за женщины? Это безумие.

Солнцедарительница поднялась на ноги. Ее лицо превратилось в каменную маску.

– Ты прав, тиран. Любовь превращает мужчин в безумцев. Движимые страстью, они поднимают мятежи и сокрушают империи. Безумие принца Кейси – ключ к нашему успеху.

Мандро Та признал свое поражение, стараясь при этом не потерять достоинство:

– Я предлагаю внедрить в Культурную Группу принца своего человека, который сопровождал бы Кейси на Паро. Мы с тобой – грозная сила.

Солнцедарительница прекрасно владела искусством лести.

– Мы подтолкнем империю к распаду, – едва ли не жеманным тоном отозвалась она. – Мы создадим новую династию – династию Мандро Та!

Тиран нервно оглянулся через плечо. Его беспокойство не ускользнуло от внимания женщины. Мандро Та покушается на императорский трон, но вот его намерения высказаны вслух – и он готов пойти на попятный. Очень интересно.

– Мне пора, – сказал он. – Делегаты Донии репетируют свое выступление на Дне Памяти. Я должен быть с ними.

– Мой электромобиль к вашим услугам.

– Пройдусь пешком. До станции не так уж далеко.

– В толпе вас могут подстерегать наемные убийцы.

Мандро Та пальцем постучал себя по груди; послышался гулкий звук.

– У меня бронежилет. И не только. – Оттянув ткань накидки, он показал женщине плазган в наплечной кобуре.

Солнцедарительница побледнела и, заикаясь, произнесла:

– З-апрещено. Оружие, кроме холодного, запрещено императорским эдиктом. За ослушание – смертная казнь. – Наконец она взяла себя в руки и добавила: – Это не просто закон или многовековая традиция; это вопрос чести.

Улыбка сбежала с лица Мандро Та.

– Мятежи потрясают Планеты галактики. Это тоже нарушение императорских эдиктов и установлений Люмина. А честь – это игрушка глупых и слабых. Я не дурак и не неженка.

Солнцедарительница молча проводила его к выходу.

– Дилайт? – позвала она, глубоко вздохнув. – Нам пора идти.

Девочка поднялась на ноги и промокнула руки тканью юбки, пытаясь одновременно разгладить складки. То и другое удалось лишь отчасти. Она улыбнулась женщине.

Солнцедарительница тут же забыла о пренебрежении, с которым Мандро Та отзывался о самом непререкаемом моральном принципе Галактики. Она протянула руку, собираясь погладить девочку по светлым волосам. Ее ладонь замерла на полпути. В чертах лица ребенка ей почудилось едва заметное напряжение. Она ощущала отстраненность девочки, в которой угадывались отвращение и брезгливость. Вновь протянув ей руку, Солнцедарительница велела Дилайт попрощаться с Мандро Та. Девочка подчинилась, но было видно, что она делает это только из вежливости. Затем, отвернувшись от тирана, Дилайт прижала пухлый розовый кулачок к груди. В этот миг она казалась такой трогательно-беззащитной, что у Солнцедарительницы сжалось горло.

Мандро Та ушел. Солнцедарительница не отрывала взгляд от Дилайт. Она напомнила себе, что девочке предназначена особая судьба. Ее родители были щедро вознаграждены за то, что согласились отдать свою дочь на службу Люмину. Они должны были чувствовать лишь благодарность и гордость за своего ребенка. Любые иные чувства были бы грехом. И если сейчас девочке трудно, все эти тяготы с лихвой окупятся в будущем – для самой Дилайт и для всех остальных.

Шагая к своему белоснежному электромобилю, Солнцедарительница хмуро поглядывала на ребенка, торопливо перебиравшего ножками. Погрузившись в свои мысли, она не замечала, что говорит вслух. Не заметила она и озадаченной мины на лице водителя, услышавшего ее протяжный зловещий голос:

– Итак, игра началась. Ты еще узнаешь, что такое настоящее безумство.

Глава 5
▼▼▼

Лесничий Заказника в накрахмаленной отутюженной зеленой форме стоял у дверей свой хижины и смотрел на приближающихся Кейси и Лэннета. Отдав честь, он заметил, что молодому принцу явно не по себе.

– Что случилось, Ваше высочество? Мы ждем вас уже несколько часов.

Кейси выдавил кривую улыбку:

– Съел что-то несвежее.

Лесничий забеспокоился:

– Вы знаете правила, Ваше высочество. Добывать пищу в Заказнике запрещено.

Лэннет вмешался в разговор, сочиняя на ходу:

– Мы отравились ужином в гостинице. Когда мы уходили, хозяин тоже был мрачнее тучи. Нас кто-нибудь искал?

– Только ваш водитель, капитан. Он ждет в кабине. Я вызову его. – Лесничий произнес несколько слов в микрофон, прикрепленный к лацкану. Зажегся маленький красный огонек, сигнализируя о том, что его голос опознан. Пока лесничий говорил, Лэннет шепнул Кейси:

– Ты держишься молодцом. Продолжай в том же духе.

Кейси вновь заставил себя улыбнуться. Лэннет отвернулся, испугавшись, что выражение его собственного лица подскажет принцу, как тот выглядит на самом деле.

Лесничий ткнул большим пальцем в сторону своей бревенчатой хижины:

– Ваш водитель сейчас придет. Входите, я напою вас горячим кофе.

В крохотном строении едва помещались три человека, особенно если учесть, что двое из них носили длинные мечи, которые цеплялись за окружающие предметы при каждом движении своих хозяев. Лесничий поставил на стол кофейник, сахар и сливки и пригласил гостей садиться. Кейси отказался:

– Лучше постою. У меня бурчит в животе.

Лэннет напустил на себя безразличный вид. В течение дневного перехода к хижине лесника внезапные перемены в поведении принца становились все менее заметными, но капитан отнюдь не был уверен, что его друг обрел душевное равновесие. То и дело Кейси принимался извиняться за то, что «проспал драку» – с тем, чтобы уже в следующее мгновение разразиться гневной тирадой в адрес тех, кто погубил несчастных кейпов.

Ни о чем не подозревавший лесничий наконец успокоился и пустился в откровение:

– Вы бы удивились, узнав, сколь ненавистны многим людям правила, принятые в Заказнике. Они вновь и вновь пытаются вмешиваться в естественное течение событий. Мы уже устали объяснять, что нарушение экологического баланса грозит непредсказуемыми последствиями. – Он нахмурился. – По-моему, даже ограниченная вырубка деревьев наносит лесу непоправимый вред. Будь на то моя воля, я бы запретил строить в Заказнике гостиницы вроде той, в которой вы побывали. Ни электричества, ни средств связи. Всякий раз, когда с кем-нибудь из туристов что-нибудь случается, вину сваливают на нас. Лесозаготовки привлекают браконьеров. Не далее как две недели назад на просеке неподалеку от знакомой вам гостиницы тайком приземлился трейлер. Было спилено старое дерево тарпаланам. Воры исчезли, прежде чем мы успели что-нибудь предпринять.

Лэннет понимающе кивнул:

– Вы осмотрели место посадки? Быть может, удалось бы найти улики, изобличающие браконьеров.

Лесничий негодующе фыркнул:

– Следствие ограничилось изучением снимков воздушного шпиона. При максимальном увеличении обнаружили только пень. Не было даже следов. Из Коллегиума поступило указание – списать потерю за счет бури. Древесина тарпаланама идет на Эссали по девятьсот кредитов за кубометр. Мое полугодовое жалованье. Один кубический метр! Наверняка дело не обошлось без взятки.

– Такое часто случается? – спросил Кейси.

– Благодаря нашим усилиям незаконная вырубка сведена к минимуму, – горделиво произнес лесничий. – Наш бюджет то и дело урезают, но мы не даем ворам спуску.

– Говорят, у вас случаются неприятности с животными, – подал голос Лэннет.

– Ничего серьезного. Разве что жук или иное насекомое умудряется пролететь или проползти мимо датчиков, которые включают поле, преграждающее им путь наружу.

Завывание электромобиля, опустившегося на землю рядом с хижиной, прервало разговор. В дверях появился капрал в накидке и шляпе зеленого цвета Стрелков. Шляпа была матерчатая, но того же покроя, что у кожаных головных уборов Кейси и Лэннета. В центре низкой тульи сверкала золотистая эмблема – скрещенные карабины.

Капрал точным движением бросил руку к виску и, не удержавшись, широко улыбнулся. У него было одно из тех юных лиц, по которым совершенно ясно видно, как будут они изменяться с возрастом. Опыт и суровый климат уже оставили на нем свой отпечаток; кое-где залегли преждевременные морщины. Весь облик капрала указывал на то, что это сильный человек, не всегда любезный, но надежный. Его щеки были безупречно выбриты и раскраснелись от мороза. Синие глаза юноши словно светились изнутри. Его голос оказался неожиданно низким и звучным.

– Рад вас видеть, капитан. Я уже начинал гадать, где вы находитесь – на тропе или в желудке какой-нибудь зверюги.

Лэннет поднялся и в свою очередь отдал честь:

– Капрал Болдан, без вашей сияющей улыбки и искрометного юмора жизнь казалась мне мрачной и тоскливой. Мой друг захворал; помогите ему.

Болдан посерьезнел и двинулся к принцу. Не обращая внимания на робкие протесты, он подхватил Кейси под руку и повел к электромобилю. Судя по плавности и быстроте, с которой это было проделано, Болдану пришлось приложить немало сил.

Электромобиль был стандартной армейской модели, ширина его клиновидного корпуса почти равнялась длине. Окна закрывались стеклами с односторонней видимостью, на заостренном носу и черных бортах красовались маленькие белые эмблемы Стрелков. Во все стороны торчали раструбы навигационного радара. Завывающий антиграв поддерживал суденышко на высоте полутора метров.

– Уж очень высокий трап, – извиняющимся тоном произнес Болдан. – У нас нет гражданских машин.

Кейси отмахнулся:

– Все в порядке. Надеюсь, я сумею сделать два-три лишних шага.

Он без сил рухнул на заднее сиденье и послушно позволил Лэннету пристегнуть себя привязными ремнями.

Устроившись позади капрала, Лэннет негромко сказал:

– Вы всегда жалуетесь, что вам не позволяют хорошенько разогнаться. Свяжитесь с Патрулем. От имени Стрелков потребуйте выделить нам свободный коридор на протяжении всех шести тысяч километров пути и покажите, на что способна ваша лошадка. Летим ко мне домой. Вопросы?

Болдан улыбнулся от уха до уха:

– Никак нет, сэр.

Лэннет откинулся назад, стиснул веки и прикрыл лицо шляпой:

– Выполняйте.

Электромобиль рванулся вперед, вжимая Лэннета в амортизирующую спинку кресла. Болдан заложил резкий разворот, и пассажиров бросило в сторону. Привязные ремни впились в их тела. Еще один вираж, и Лэннет подумал, что нужно было попросить капрала вести машину аккуратнее. Впрочем, кресло неплохо смягчало перегрузки, и он решил, что будет нелишне дать Болдану возможность порезвиться.

– Капитан!

– Где мы? В чем дело? Ты заблудился? – Лэннет с трудом сфокусировал взгляд и увидел перед собой обиженное лицо капрала.

– Вы проспали больше шести часов, – сказал Болдан. – Мы находимся в вашем гараже.

Лэннет прищурился:

– Я ничего не говорил насчет гаража.

С быстротой, которая дается долгой практикой, оскорбленное лицо Болдана превратилось в каменную маску.

– Я подумал, что вам ни к чему нежелательные свидетели. Принц Кейси болен, у вас два-три забавных синяка, которые только начали проступать. К тому же вы нервничаете куда больше, чем хотите показать.

– Спасибо, капрал. Вы поступили правильно. – Лэннет выбрался из электромобиля и, остановившись у трапа, следил за тем, как Болдан осматривает Кейси. Тяжело вздохнув, капитан помог капралу извлечь из машины бесчувственное тело.

Полчаса спустя Кейси пришел в себя. Он лежал на кровати, раздетый до нижнего белья. Над ним склонился молодой человек в форме Стрелков. На голых белоснежных стенах комнаты висели дипломы, свидетельствовавшие о том, что их владелец получил весьма основательную подготовку.

Молодой человек приложил к бицепсу Кейси инжектор. Хромированный инструмент, пугающе похожий на плазган, издал нечто вроде стрекота кузнечика. Кейси глубоко вздохнул и с надеждой спросил:

– Это всё, док?

– Все, на что я способен, – ответил тот, выпрямляясь. – Его нужно показать токсикологу, – добавил он, хмуро глядя на Лэннета. – Банжер – не моя специальность.

– Но укол поможет?

Врач кивнул:

– Принцу Кейси повезло. Вдобавок у него крепкий организм. Доза, вызывающая описанные вами симптомы, могла оказаться смертельной. Во всяком случае, так меня учили.

Лэннет взял врача под локоть и подвел его к двери.

– Спасибо. Я сам позабочусь о принце. Не забудьте свой саквояж. И давайте условимся: вы приезжали сюда, чтобы снабдить меня лекарствами. – Он повернулся к Болдану: – Отвезите доктора в госпиталь и поезжайте в паровианское посольство. Передайте службе безопасности, что принц у меня. Больше ни слова. Потом отправляйтесь в казармы Стрелков. На сегодняшнюю ночь мне нужен дополнительный наряд охраны, и, вероятно, завтра потребуется помощник. Пусть пришлют подходящего человека.

– Он перед вами.

Лэннет с трудом сдержал улыбку:

– Рад это слышать, капрал.

Они обменялись приветствиями, и Болдан ушел.

Когда Лэннет повернулся к Кейси, тот смотрел в потолок.

– Вы, Стрелки, – настоящие братья. Завидую тебе.

– Ты один из нас.

Кейси улыбнулся:

– Спасибо за комплимент. Ваша верность долгу – редчайшая добродетель.

– Странно, что ты заговорил об этом. Услышав то же самое из уст Астары, я испугался. Ведь Стрелки отнюдь не столь непогрешимы, как принято считать. – Лэннет подошел к окну и выглянул на улицу. – Во время Гражданской Войны пятнадцать процентов наших людей совершили предательство; в ходе Священного Переворота Стрелки всем составом перешли на сторону мятежников. Это был единственный случай, когда мы сошлись лицом к лицу с Изначальными гвардейцами. Мы валили их, словно столбы, и складывали штабелями.

Услышав тихий смешок, Лэннет гневно воззрился на принца. Кейси слабо взмахнул рукой.

– Гражданская Война была… когда? Шестьсот лет назад? Со времени Священного Переворота минуло два века. А ты говоришь так, словно все это произошло вчера.

– Для нас все обстоит именно так, – смущенно отозвался Лэннет. – Традиции у нас в крови.

– А кровь империи, – заговор и коварство. Я накрепко усвоил этот урок. Но даже и теперь не понимаю, кому и зачем потребовалось нас убивать.

Лэннет задумался.

– Я сражался за империю не щадя сил. Нажил немало врагов. Однако мне трудно представить, что кто-то стал бы замышлять такой сложный план, только чтобы погубить капитана Стрелков.

– Не забывай, ты любимец императора. Но если убийцы нацеливались на одного из нас, а не на обоих, зачем им моя жизнь?

Лэннет придвинул кресло к кровати и сел в него:

– Думаю, ключ к этой загадке нужно искать на Паро. Именно это пыталась втолковать нам Астара.

Кейси нахмурился и закрыл глаза. Когда он вновь поднял веки, ему было трудно сфокусировать взгляд.

– Эта старуха пугает меня, – невнятно произнес он. – Меня страшит не только то, что она сказала. Я боюсь чего-то другого, скрытого в глубинах моей души.

– Засыпай. От лекарства у тебя путаются мысли.

Кейси по-детски замотал головой.

– Она заставила меня вспомнить о Матилисе. – Внезапно его обмякшее лицо напряглось. Он рывком распахнул глаза и вперил в Лэннета невидящий взгляд. – Любовь. Астара знает. – Он бессильно откинул голову на подушку и стиснул веки. – Любовь… Матилиса… – простонал он и умолк.

Прежде чем Лэннет успел ответить, из вялых губ принца вырвался легкий храп. Рывком развернувшись, Лэннет случайно задел кресло. Оно скользнуло прочь, будто испуганное животное. Лэннет еще долго стоял, выпрямившись, словно струна. Когда он наконец повернулся к кровати, на его лице застыла мрачная гримаса человека, охваченного внезапным подозрением.