Текст книги "Честь и предательство"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)

– Ты говорил, что Этасалоу не ведал о способностях Дилайт. Не мог ли он каким-либо образом узнать о них?

– Дилайт? Что ж, такое возможно. Если Этасалоу решил, что смерть ребенка грозит смертью его племяннице, он мог пойти на риск. Я очень хорошо представляю, как Этасалоу говорит себе: «Я сделал все, что было в моих силах. Если бы Солнцедарительница не отправила девочку в полет, я бы обратился непосредственно к капитану Насрину. Скрытность Солнцедарительницы вынудила меня пойти на столь трагический шаг. Я сделал все, чтобы сохранить жизнь племянницы».

– И что же теперь?

Халиб улыбнулся:

– У меня назначена встреча с Этасалоу и Солнцедарительницей.

Астара с трудом поднялась и, отступая спиной вперед, прошла между сталагмитами и остановилась у края освещенного круга. На ее лице отразилась печаль.

– Мне кажется, ты ничего не понял, Возвышенный. Речь идет не о борьбе за власть в империи. Да, разумеется, твои враги хотят вырвать ее из твоих рук. Но главное, что эти люди не отдают себе отчета в том, сколь опасные силы они готовы выпустить на свободу. – Женщина повела дряблой бледной рукой. – Они всего лишь акушеры, способствующие рождению монстра, но даже не догадываются об этом. Чудовище пожрет их самих и все человеческое, что есть в людях. Я восхищаюсь твоим умом, Возвышенный. Я буду молиться, чтобы мудрость не оставила тебя.

Ее слова едва не ввергли Халиба в панику.

– Я делаю все, что могу, – сказал он. – Без твоей помощи мне не победить. Я не имею права отказаться от наших планов. Помоги же мне.

Астара, сутулясь, двинулась прочь.

– Я сделаю все, что в моих силах, старый друг. Все, что в моих силах.

Огоньки свеч яростно заметались, свидетельствуя о том, что она покинула пещеру. Халиб повернулся и зашагал к двери. Его внимание привлекло нечто странное. Он оглянулся и не поверил собственным глазам.

Свечи угасали. Они не догорали, их не задувало ветром; их огоньки таяли один за другим с равными промежутками времени.

Халиб бросился в потайной туннель пещеры. Одной рукой он толкнул запорный брус, другой включил фонарик. Пробегая мимо испуганных шипящих кричей, он направлял свет фонаря в их сверкающие глаза, не задерживаясь ни на мгновение. Он даже не обернулся, чтобы убедиться, что дверь действительно закрыта.

Когда он наконец оказался в своей спальне, его одежда была в полном беспорядке, но самообладание уже вернулось к нему. Поправив наряд у высокого, в полный рост зеркала, он сказал своему отражению:

– Признайся, ты тоже веришь в легендарную удачливость Лэннета. Теперь ты должен поверить в себя. Но это еще не все. Тот, кого называют «Возвышенным», в данной ситуации ничем не отличается от любого другого человека. Империя – всего лишь договор, термин, лишенный реального смысла. Если перед человечеством открыто несколько путей, я должен гарантировать, что Зло не сделает выбор за нас. – Он улыбнулся зеркалу. – Астара говорит, что мы должны быть мудры. Остается лишь надеяться, что нам повезет. – Отражение растянуло губы в улыбке. Его взгляд казался Халибу унылым, безучастным.

Глубоко погрузившись в раздумья, он вышел из спальни в коридор, ведущий к лифту, и поднялся в тронный зал. Он вышел из маленькой блестящей кабинки. Все здесь – от инкрустированного драгоценностями трона, обшитого кроваво-красным дельфийским шелком с золотыми складками, установленного на высоком постаменте, и до огромных окон с рамами из тарпаланамового дерева, из которых открывался вид на Коллегиум, – все это принадлежало ему. Над его головой, занимая все шестьдесят метров потолка, простиралась фреска с изображением Прародителя в древних доспехах, возглавлявшего процессию первопоселенцев, которые покидали свой корабль. Пол был выложен мозаикой из камня всех обитаемых планет Галактики с высеченным текстом Конституции империи. Вдоль стены вытянулись в линию статуи предшественников Халиба, выполненные в натуральную величину. Сами стены покрывали картины в дорогих рамах, изображавшие исторические события. Промежутки занимали иные предметы искусства. Халиб вздохнул; ценности, сосредоточенные в зале, могли составить богатство целой планеты. Императора охватила дрожь удовлетворения, радости обладания.

Сколь сладка доля могущественного повелителя!

Халиб выпрямился и направился к трону. Он уселся, аккуратно расстелив плащ, так, чтобы тот покрывал поручни. Он приподнял подбородок и застыл в величественной позе, возвращаясь мыслями к своим противникам. Он подумал о кричах в туннелях дворца.

Халиб сказал себе, что сделал для Лэннета все, что было в его силах. Почему он, собственно, решил, будто бы дружба между двумя молодыми людьми выдержит испытание бременем власти? Тем не менее до сих пор он продолжал надеяться. Однако теперь он оказался перед серьезной угрозой потерять Паро и расстаться со своими мечтами о свободном человечестве. Вдобавок Халиба в любое мгновение могли отстранить от власти, погубив тем самым его мечты и его самого.

А вместе с тем и всех мечтателей и их надежды – Астара говорила об этом совершенно ясно и недвусмысленно.

Халиб распорядился начать аудиенцию. Микрофоны подхватили его слова, усилили и преобразовали звук. Приказ, отданный обычным голосом, разнесся по всем помещениям дворца, словно раскат грома. Четырехметровые двери, отделанные золотом и серебром, распахнулись в величественном безмолвии, впуская посетителей в приемную. Вспыхнули прожектора, направляя на Халиба пучки света. Подчиняясь электрическим сигналам, молекулярная структура окон перестроилась, сообщая стеклу прозрачность. Одновременно в зале погасли все прочие источники света, кроме единственного тусклого прожектора, луч которого выхватывал небольшой участок пола перед троном, где полагалось стоять просителям. Император, купаясь в ярком свете, величественно возвышался над толпой подданных, которые вынуждены были задирать головы, чтобы видеть его.

Сегодня посетителей было немного. Перед императором стоял Этасалоу в красно-желтой рубашке, тунике и облегающих брюках. Нарочито слабый свет скрадывал сияние его костюма, но не мог умерить лукавство и уверенность, сквозившие во взгляде командора. За его спиной в облаке разноцветного шелка, также потускневшего в слабых лучах, стояла Солнцедарительница. Она улыбалась, склонив голову с точно отмеренной почтительностью.

Халиб заметил едва скрываемое выражение торжества на лицах пришедших. Они вознамерились погубить его и ничуть не сомневались в своем успехе. Но Халиб знал, что, если он сумеет сохранить твердость, их жажда взять верх друг над другом и единолично воспользоваться плодами победы спасет его.

Если Этасалоу и Солнцедарительница действительно уверены в себе, значит, каждый из них не сомневается в том, что последнее слово останется за ним. Очень интересно.

Третий посетитель стоял поодаль – командир Стрелков, замерший в терпеливом ожидании. Словно желая подчеркнуть свою обособленность от остальных, он был одет в простой зеленый мундир.

И вновь электроника творила чудеса с голосом Халиба.

– Вы испросили официальной аудиенции, – заговорил он. – Что вас привело ко мне?

– Возвышенный, мы обдумали ситуацию на Паро и решили, что для восстановления порядка и спокойствия необходимо ввести там чрезвычайное положение. Предательское нападение капитана Лэннета на беззащитных жителей Тебеса привело к дальнейшей эскалации гражданского неповиновения в Лапае. При всем уважении к генералу Джерлову я считаю, что, направив на Паро капитана Лэннета, он совершил ошибку. Более того, уже сейчас совершенно ясно, что ни король Дерус, ни принц Кейси не в силах контролировать свой народ. Действия капитана Лэннета достойны сожаления, но их можно отчасти оправдать; паровианцы первыми напали на него. Мы с Солнцедарительницей пришли к выводу, что военное присутствие Донии следует усилить. В согласии с нашим решением я распорядился отправить туда звездные корабли за подкреплением для тех, кто уже находится на Паро. Я обращаюсь к Возвышенному с просьбой одобрить мои намерения.

Он умолк и дернул головой, впервые выдав владевшее им беспокойство. Халиб подался вперед, в его глазах отразилась задумчивость. Заметив его отрывистый, скупой жест, Этасалоу перевел дух. На его лице мелькнул призрак улыбки, столь краткой, что Халиб не заметил ее. Этасалоу продолжал:

– Мы просим вас издать эдикт, вводящий на Паро власть комитета из трех членов – вплоть до восстановления стабильности на планете. Разумеется, король Дерус останется на троне, но вместе с ним будут править тиран Мандро Та и принц Кейси.

Халиб вновь обвел посетителей твердым недрогнувшим взглядом. Потом он отвернулся и побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Я не сомневаюсь, что вы уже составили текст эдикта. – Он повернулся к пришедшим, сверкнул глазами и опять отвел взор. – Но я могу отвергнуть его. Ваши выводы во многом основаны на предположениях. Говоря точнее – на предвзятости.

Солнцедарительница шагнула вперед, почти поравнявшись с Этасалоу. Прежде чем обратиться к Халибу, она бросила взгляд на командора.

– Наша жизнь отдана служению вам, Возвышенный, – сказала она. – Мы лишь хотим помочь.

Халиб с раздражением посмотрел на них.

– Я не собираюсь отправлять корабли на Донию, – отозвался он.

Этасалоу чуть заметно нахмурился.

– Боюсь, отменить приказ будет непросто. Я взял на себя смелость…

– А я предпринял определенные меры предосторожности. – Халиб повернулся к Джерлову. – Генерал, будьте любезны прочесть два последних послания космическому флоту.

Джерлов сунул руку во внутренний карман мундира и вынул оттуда сложенный лист бумаги.

– Первое сообщение от Этасалоу, командора Изначальной Гвардии. Помечено вчерашней датой и обращено ко всем кораблям флота. Кораблю «Аякс» предписано отправиться на Донию, погрузить войска и доставить их на Паро со всей возможной скоростью. Подпись: командор Этасалоу.

Этасалоу нахмурился еще сильнее и устремил на Джерлова колючий взгляд.

– Вы не имеете права перехватывать мои сообщения и вмешиваться в официальную переписку.

– Я имею, – умиротворяющим голосом произнес Халиб. – Я попросил генерала оказать мне эту любезность. Я предоставил ему дополнительные полномочия – разумеется, только на время. Но давайте продолжать. Это очень важно.

Взгляд Этасалоу, которым он смотрел на Джерлова, несколько смягчился.

– Итак, что содержит ваше второе сообщение? Давайте побыстрее покончим с этим.

– Слушаюсь, командор, – ответил Джерлов. – Второе сообщение, также отправленное накануне, тридцать минут спустя после первого. «Император Халиб отменяет приказ командора Этасалоу относительно звездного корабля «Аякс». Завершив высадку имперских войск на Паро, судно должно занять наблюдательную орбиту и встречать огнем любой корабль, который приблизится к планете. Всякое судно, направляющееся к Донии, считается мятежным и будет уничтожено без предупреждения. Капитаны кораблей, желающие убедиться в подлинности данного распоряжения, могут обратиться в штаб флота посредством шифра номер 6».

– Разумеется, командор, отношение офицеров нашего флота к этому приказу выяснится лишь через некоторое время, – негромко сказал Халиб. – А пока мы будем следить за развитием событий на Паро.

На висках Этасалоу, словно в дополнение к драгоценностям на его костюме, выступили две одинаковые горошины пота.

– Возвышенному следовало предупредить меня, – заговорил он. – В Изначальной Гвардии найдутся люди, которые будут оскорблены моим унижением. Я не отвечаю за их поступки.

– Разумно ли лишать подкрепления такого человека, как Мандро Та? – спросила Солнцедарительница. – Если он решит, что его заманивают в ловушку… – Она беспомощно пожала плечами.

Халиб пропустил ее слова мимо ушей и повернулся к Джерлову.

– Я считаю, что, пока не будет урегулирован конфликт, было бы разумно не выпускать членов донианской КБГ из лагеря либо даже заключить донианцев под стражу – для их собственного спокойствия. Проследите за этим, генерал. – Он улыбнулся Этасалоу: – Прошу вас передать мои сожаления тем вашим людям, чьи чувства могут оказаться задетыми, командор. К счастью, они сейчас так заняты – служат в горячих точках вроде Паро, – что Стрелкам генерала будет нетрудно взять под охрану вашу штаб-квартиру. Я приказал ему выдать вам пропуск для свободного входа и выхода из здания. Но во всем остальном я полностью разделяю ваши опасения. Нам следует полностью загрузить Гвардию работой, пока не спадет напряженность. Покинув дворец, вы увидите, что я разместил Стрелков во всех ключевых пунктах – в полицейских участках, в теле– и радиостанциях, в редакциях газет. Это сделано для того, чтобы поставить преграду слухам и домыслам. Вплоть до урегулирования конфликта. – Он встал на ноги и спустился до половины лестницы трона. – На сегодня мы покончили с делами. Если у вас возникнут еще какие-либо вопросы, я готов вас принять.

В согласии с требованиями этикета посетителям оставалось лишь склониться перед императором и оставаться в этом положении, пока тот не уйдет. Подняв наконец глаза, Этасалоу увидел, что около лифта по-прежнему стоит на часах молодой Стрелок. Он выругался себе под нос и, как только дверца кабины захлопнулась, выпрямился, подчеркнуто игнорируя присутствие Джерлова. Генерал вышел из зала чеканя шаг, словно на параде. Жрецы Люмина двинулись следом, язвительно переругиваясь. Их злобные голоса напоминали шипение воды, льющейся в неугасимое пламя.

Вернувшись в спальню, Халиб запер бронированную дверь и рухнул на кровать лицом к потолку, глядя в пространство, вызывая в памяти картины Паро.

– Патовое положение, – сказал он. – Самая слабая из всех позиций. Самое суровое испытание.

Глава 35
▼▼▼

Клузанаманн шагал по туннелю, прокладывая путь в свете тусклых фонарей. Слабое освещение скрадывало грубость покрытых трещинами каменных стен и наспех обтесанных деревянных подпорок. Уже в тысячный раз он поминал добрым словом капрала Болдана, который исхитрялся добывать топливные элементы в количестве, достаточном для освещения и вентиляции хотя бы некоторых штреков рудника. Клузанаманн нимало не сомневался в том, что успехи капрала в деле снабжения лагеря электричеством объясняются обилием фруктов, произрастающих в долине, и едкими запахами, царящими в одном из подземных ходов. Он с гордостью подумал, что был прав, предоставляя инициативу молодым деловитым Стрелкам. Болдан сумел довести качество спирта до высочайших кондиций; солдаты по праву называли его продукцию «ракетной горючкой». Клузанаманну оставалось лишь радоваться, что он назначил капрала ответственным за электромобиль, находившийся в распоряжении снабженцев.

Прежде чем постучаться в дощатую перегородку, создававшую Лэннету хотя бы иллюзию уединения, сержант несколько секунд помедлил, подумав, что сейчас вовсе не помешало бы глотнуть лучшего зелья Болдана. Нынешнее совещание не сулило ему ничего хорошего. Клузанаманн собрался с духом и отважно побарабанил пальцами по доскам.

Лэннет сидел за грубым столом, работая в слепящем свете фонаря. Стол был единственным предметом мебели в его кабинете, одновременно служившем жильем. Одежда, спальный мешок, оружие и портативная рация висели на деревянных колышках, вбитых в щели стен.

Стряхнув пыль с камуфляжной куртки, Лэннет в последний раз провел щеткой по сапогам и крикнул Клузанаманну, предлагая войти. Сержант втиснулся в крохотную каморку и сказал:

– Девятнадцать ноль-ноль, сэр. Все собрались.

Лэннет кивнул и поблагодарил. Они вместе вышли.

На первый взгляд, было естественно назвать венами штреки, которые, подобно кровеносным сосудам пронизывали горы, обступившие долину Вайи. Однако это сравнение было бы целиком ошибочным. Подземные ходы высасывали соки из тела планеты. Ее породы были насыщены многочисленными рудами – по большей части медными, цинковыми и серебряными. Попадались также и драгоценные камни.

Вертикальные шахты оборудовались лестницами из нержавеющей стали. Туннели прокладывали широкими и достаточно высокими, чтобы самый рослый человек мог пройти по ним, не нагибаясь. Подземный комплекс казался Лэннету все более уютным. Время, отведенное на разведку и обустройство туннелей, его солдаты потратили не зря. С каждым шагом уверенность Лэннета в себе все возрастала, его чувства словно обострились. Это было хорошо известное, знакомое ощущение – предчувствие сражения. Задолго до начала боевых действий человеку трудно вообразить крики, страх, кровь; но потом словно что-то пробуждается в его душе. Это чувство подчиняет одной цели всю его энергию, силы и способности. Оно заставляет забыть о скуке и монотонности военного быта, помогает обрести спокойствие; его значение трудно переоценить. Лэннет с удовольствием отдавался этому ощущению, притуплявшему мучительные мысли о том, что кое-кто из солдат и женщин захочет покинуть лагерь.

Как только Лэннет и Клузанаманн вошли в пещеру, высеченную в стене туннеля, офицеры, подчиняясь отрывистому приказу лейтенанта Касида, вскочили на ноги.

– Садитесь, – велел Лэннет. Послышалось негромкое шарканье подошв. Решив обойтись без ежедневных рапортов, Лэннет сразу перешел к главному вопросу: – Сколько людей ушли, лейтенант Касид?

Касид с трудом сдерживал улыбку:

– Ни одного, капитан. Все остались.

Лэннет моргнул.

– Я думал… – Он умолк и нахмурился. – Вы объяснили им положение? Они все поняли?

Касид посмотрел на Клузанаманна. Лэннет последовал его примеру. В его взгляде сквозило неприкрытое подозрение. Сержант откашлялся:

– Я лично переговорил со всеми, капитан.

– Что именно вы им сказали?

На сей раз кашель сержанта напоминал грохот камней, сыплющихся на металлический барабан.

– Я сказал им следующее, сэр: все мы знаем, что для империи настали тяжелые времена. Наши люди прибыли со всех концов Галактики; каждый из нас может рассказать историю о том, как несладко ему приходилось дома, и тем не менее мы поклялись защищать империю. Мы дважды спасли короля Деруса, и вот теперь империя заявляет, будто бы мы оказались по ту сторону баррикад. Девчонки из «Хижины» в один голос говорят, что в Тебесе ходят слухи о больших неприятностях, грозящих «мятежникам». Так они называют нас, сэр. Мы считаем, что сам король объявил нас смутьянами, и теперь он повесит нас, если сумеет – чтобы помешать нам рассказать правду о том, что произошло на самом деле. Император тоже прислал сюда войска. И, как всегда, солдаты не имеют ни малейшего понятия о подлинной сути событий. Но мы не настолько тупы, чтобы не понять – кого-то хотят ввести в заблуждение. И мы понимаем, кого именно. Если есть на свете справедливость, нам не придется сражаться со своими товарищами – Стрелками. Но если перед нами встанет выбор – драться или болтаться на виселице, мы предпочтем драку. Надеюсь, капитан извинит меня, но мы гордимся тем, что он командует нами и приданным нам подразделением десантников. И это истинная правда, сэр.

Воздух в шахтах был пыльный и спертый. Наверное, именно поэтому у Лэннета сжалось горло, а голос зазвучал необычно, словно протискиваясь сквозь вспухшую глотку. Он нахмурился, стремясь придать своим словам должный вес:

– И все согласились? Вы не давили на них?

Поднялся командир первого отделения лейтенант Март.

– Наше дело правое, и мы поступили по справедливости. И будь я проклят, если пойду за это на виселицу!

– Нас уже прокляли, Марти, – сухо заметил лейтенант Бэзил, командир второго отделения. – Ты, как всегда, все перепутал.

Март сел в громовом раскате хохота. Его ответ Бэзилу был слишком тихим, чтобы его можно было услышать, однако выражение лица лейтенанта свидетельствовало о том, что он высказался весьма энергично.

Лэннет дождался, пока веселье утихнет само собой. Шутки и подначки уняли напряжение, хотя лишь отчасти. Постепенно лица присутствующих посерьезнели. Офицеры приготовились слушать командира. В их глазах светилась надежда, слишком твердая, чтобы полностью ее скрыть. Лэннет сказал:

– Я намерен всеми силами избегать конфликта. Главная наша задача – установить контакт с принцем Кейси и правительством. Мы можем действовать сообща. Мне тоже не хочется болтаться в петле. И я не хочу жертв. Мы обязаны решить дело миром.

Касид вновь поднялся на ноги, выпятив челюсть.

– Я должен сообщить вам кое-что, сэр. Сейчас же.

– Судя по вашему голосу, речь идет о каких-то неприятностях, лейтенант. Вы что-то утаили от меня?

– Да, сэр. – Касид поморщился и продолжал: – Мы хотим, чтобы вы отчетливо понимали, в каком положении мы оказались. Помните девчонку из «Хижины», которая рассказала нам о том, что полковник Падайон оскорбил доктора Бахальт? Мы говорили ей, что она должна оставаться в лагере, но она отправилась навестить свою мать. Королевские Стражники поймали ее. Сейчас она здесь, неподалеку. С ней Бахальт. Ее крепко избили. Но она настаивает, чтобы ей позволили встретиться с вами.

– Надо было сказать об этом сразу же.

– Она не захотела. Сказала, что не хочет, чтобы вы принимали решения, оглядываясь на нее, и что ее злоключения не так уж важны. Но я думаю иначе. В сущности, каша заварилась именно из-за этого.

– Идемте к ней.

У входа в пещеры сидела Нэн Бахальт, обняв молодую женщину. Сгущавшиеся сумерки и поза пострадавшей мешали рассмотреть ее черты. Нэн вскинула глаза на Лэннета, и вспышка света в туннеле выхватила из темноты ее чернокожее лицо, выражавшее противоречивые чувства. Ощутив приближение людей, женщина, которую она держала в объятиях, подняла голову. При виде невольной гримасы Лэннета, она криво улыбнулась вспухшими кровоточащими губами.

– Меня славно отделали, капитан. Так с дамами не поступают… хотя вряд ли меня можно назвать дамой. – Увидев синяки на шее женщины, Лэннет понял, почему у нее такой хриплый голос. Она продолжала говорить; в ее словах угадывались сдерживаемая ярость и жажда мщения: – Если вы поймаете тех, кто это сделал, можно я дам им сдачи? Хотя бы раз.

Уже вторично за весьма короткий промежуток времени Лэннет почувствовал, что ему трудно глотать. Тем не менее, он выдавил:

– Если я найду виновных, вы попросту не узнаете их в лицо. Расскажите, о чем вы хотели мне сообщить, и доктор Бахальт отправит вас в постель. Вам нужно отдохнуть.

Женщина попыталась тряхнуть головой, но движение получилось слабым и от этого еще более трогательным.

– Выберите что-нибудь одно, шкипер: либо постель, либо отдых. – Она улыбнулась, но слезы в глазах выдавали ее истинное состояние. Посерьезнев, она добавила: – Меня привели к какому-то полковнику. Злобный костлявый старик. Он передал письмо для вас.

Расстегнув блузку, женщина вынула конверт. Лэннет увидел на ее груди кровоподтеки и грубые кровавые ссадины. Поймав его взгляд, женщина торопливо прикрыла раны. Ее застенчивость смутила капитана.

– Этот полковник… избил вас? – спросил он.

Женщина отвела глаза; напускная храбрость покинула ее. Слезы, которые она до сих пор сдерживала, покрыли ее щеки серебристыми дорожками. Офицеры, сгрудившиеся за спиной Лэннета, негромко протяжно зарычали.

Письмо было коротким:

Капитан Лэннет, вы считаете шлюх своими союзниками и вряд ли будете оскорблены тем, что я посылаю к вам одну из них в качестве своего эмиссара.

Король и принц имели беседу касательно вашего нападения на гражданские власти Паро. Данное письмо составлено мной, скреплено подписью принца и одобрено королем. Отныне вы и ваши люди официально считаетесь арестованными по обвинению в мятеже. Вам и вашим подчиненным надлежит сложить оружие и явиться в мою штаб-квартиру, где будет принята ваша капитуляция. Любое сопротивление либо отсрочка выполнения данного приказа будут расценены как предательство и бунт против империи.

Подпись Кейси была начертана слабой, дрожащей рукой, но сомневаться в ее подлинности не приходилось.

Лэннет передал письмо Касиду. Офицеры обступили лейтенанта, чтобы вместе с ним прочесть приказ. Нэн уже вела женщину в госпитальный туннель.

Лэннет открыл рот, чтобы окликнуть женщину, но тут же прикусил язык. Он хотел спросить ее имя, но понял, что опоздал, что возможность упущена. Девушки из «Хижины» доставляли ему ценные сведения, немало рискуя при этом, а он даже не позаботился узнать, как их зовут. И никто не подумал указать ему на эту оплошность, хотя бы намекнуть. Пристыженный и смущенный, он попытался обратить свои чувства в гнев.

Он повернулся лицом к подчиненным:

– Все, что я говорил о принце Кейси, остается в силе. Мы будем ждать возможности вступить с ним в переговоры. Полковник Падайон и его присные – дело другое. С этого мгновения в лагере объявляется угрожаемое положение. Первое отделение занимает позиции на правом фланге входа в долину. Разделитесь пополам и организуйте засады у туннелей, которым присвоены номера первый и второй. Второе отделение защищает левый фланг, примыкающий к туннелям восемь и девять, и готовится оказать поддержку первому отделению, как только поступит приказ. Третье отделение остается в резерве, занимая центр у туннелей номер пять и шесть. Отделение ракетометов осуществляет общее прикрытие из туннелей четыре, пять и шесть. Звено Малых судов придается ракетометам в качестве боевого охранения. Группа ныряльщиков выдвигается за пределы долины для внешнего наблюдения. Вы будете докладывать о приближении неприятеля, не вступая с ним в контакт. Полковник Падайон, вероятно, пожелает застать нас врасплох – пропустите его. Я хочу, чтобы он угодил в западню. Если это получится, ныряльщики преградят путь тем, кто попытается выйти из зоны боевых действий. Не старайтесь задержать их всех; уничтожайте и берите в плен столько, сколько сможете, не подвергая себя излишнему риску. Вопросы?

В вопросах не было нужды. Позиции и оборонительные планы были знакомы до мелочей. За недели изгнания каждый выучил наизусть всевозможные варианты развития событий. Лэннет велел офицерам:

– Занимайте свои места. В течение ночи я проверю каждого из вас. Действуйте! – Он повернулся к младшим командирам. – Сержант Клузанаманн, переведите госпиталь в туннели третьего отделения и организуйте центральный пункт медпомощи. Ганс, поддерживайте контакт с лейтенантами; опытный глаз не помешает. Проверьте наличие боеприпасов, продуктов питания и медикаментов. Вы сами знаете, что делать. Болдан, отправьте девушек из «Хижины» и лавочника в госпитальные туннели.

Оставшись наедине с лейтенантом Касидом, Лэннет тяжело опустился на скамью, на которой только что сидели Нэн и ее пациентка. Он натянуто улыбнулся помощнику:

– Я что-нибудь упустил?

– По-моему, нет, – бесстрастно отозвался Касид.

– Коли так, пошевелите мозгами, лейтенант! – Тон его голоса внезапно изменился, слова хлестнули Касида словно бичом. Улыбки словно не бывало, глаза Лэннета требовательно впились в лицо офицера.

Касид произнес, сдерживая негодование:

– Вы велели устроить засаду, но забыли договориться с Мартом о координации действий. Вы ожидаете наземной атаки, но Падайон может явиться на электромобилях, и мы окажемся к этому не готовы. Ракетометы должны осуществлять общую поддержку, но координировать ее некому. Вы забыли организовать пункты снабжения водой и продовольствием. Вы не назначили условный сигнал, по которому ныряльщики должны вернуться на территорию лагеря, и не сказали, когда им следует отступать. Вы должны были запретить изменение потока радиообмена; активизация переговоров может насторожить Падайона. Вдобавок, вы забыли определить точки размещения пленных.

– Чем все это нам грозит? – спросил Лэннет.

Враждебность Касида мало-помалу улеглась, уступив место подозрению.

– Кажется, вы решили устроить мне экзамен?

– Нет, просто захотел кое-что втолковать. Когда я без предупреждения назначил вас командиром, вы оказались выбиты из колеи. Вы только что сами убедились в том, что можете действовать самостоятельно. Я знал это с самого начала. Теперь знаете и вы. Возьмите электромобиль и исправьте все те упущения, в которых только что меня упрекнули. Постарайтесь мыслить, как старший по званию, Кас. Я хочу быть уверенным в том, что это вас не смущает.

Касид кивнул:

– Вам никто не говорил в последнее время, что вы – самый мерзкий и лживый ублюдок на свете?

– Вы бессовестный льстец, Касид. Я благодарен вам за похвалу.

– Не за что. – Отдав честь, Касид зашагал к туннелю, в котором стояли пассажирский электромобиль и грузовики. И, пока Лэннет мог его видеть, он качал головой и сдавленно фыркал.

Чуть позже к скамье, на которой сидел Лэннет, подошли женщины из «Хижины». Лэннет напряг зрение, пытаясь отыскать Болдана, и, с опозданием заметив его в задних рядах небольшой группы, удивленно подумал, почему тот не идет первым. Когда они наконец приблизились вплотную, Болдан вышел вперед, вытолкав кого-то из толпы. Только теперь в тусклом свете, лившемся из туннеля, Лэннет узнал лавочника. Один его глаз заплыл, из верхней губы сочилась кровь.

Краем глаза Лэннет увидел Бахальт, выходившую из туннеля. Он едва сдержал улыбку; казалось, Нэн обладает особым нюхом на ранения и увечья.

Болдан заговорил, не дав Лэннету открыть рот:

– У нас неприятности, капитан. Я пошел за этим подонком, чтобы первым отправить его в туннель. И вот я оказался на задах его лавки. Но прежде чем постучать, я заметил, что кто-то крадется к выходу из долины. Я отступаю в темноту и жду. Это был он. И вот что я у него нашел. – Болдан показал Лэннету очки ночного видения.

– Я ничего не делал! – воскликнул торговец. – Я лишь хотел посмотреть, кто идет, а ваш человек набросился на меня с кулаками…

– Еще бы! – перебил Болдан. – Он собирался смыться. Упаковал свои пожитки и приготовился улизнуть.

Торговец попытался освободиться от ремня, стягивавшего его руки за спиной.

– Мои вещи всегда наготове, – заявил он. – Вас могут атаковать в любую минуту. Я не хотел оказаться здесь, когда это случится.

– У него есть аппаратура связи? – спросил Лэннет.

– Нет, сэр. Я тщательно его обыскал. Только очки.

Вновь повернувшись к лавочнику, Лэннет произнес:

– Вы – шпион. В этом нет никаких сомнений. Что сказал вам Падайон?

– Вы не посмеете меня убить! – с издевкой отозвался торговец.

– Вы уверены? – Лэннет выхватил меч. Заносчивость торговца мгновенно улетучилась, словно дым. Он попытался отступить на шаг, но Болдан придержал его спереди.

– Падайон… велел мне… – Клинок со свистом рассек воздух, отхватив кусок воротника торговца. Его голос поднялся до визга: – Не бейте меня… не бейте… радиостанция спрятана под прилавком среди коробок с чаем… я должен был сообщить ему, что вы готовы к нападению… он убьет меня, если узнает, что вы меня поймали, но я не скажу ему об этом, клянусь могилой матери… – Он умолк, судорожно глотая воздух.