Текст книги "Замена (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Бондарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 17. Аудиенция

Утро выдалось пасмурным – редкое для летнего Мерида явление природы. Сквозь тяжелые тучи пробивались редкие солнечные лучи и, вышедший на крыльцо в одной ночной рубахе Хорст оказался в одном из них, насквозь просветившем его незамысловатое одеяние. Он лениво потянулся, вызвав где-то в глубине кухни восхищенный всхлип Клотильды, а следом – испуганный писк проснувшегося Рене.

Мальчишка крепко спал всю ночь на чердаке и не видел позднего вторжения незваных гостей. А сейчас, выйдя во двор умыться, он вдруг увидел перед собой настоящего великана! Который, с трудом протиснувшись в дверной проем, где спокойно расходились два нормальных человека, замер на крыльце, подставляя лицо свету. Рене застыл на месте, судорожно соображая – куда бежать и где прятаться от этого чудовища? И кого в доме оно успело сожрать?

А великан вдруг одним прыжком оказался около мальчишки, спокойно взял из его рук полупустое ведро, хмыкнул и опрокинул над своей головой. В стороны полетели брызги, но чудовище лишь довольно фыркнуло, а потом произнесло на человеческом языке:

– Доброе утро, Рене. Как спалось?

Рене, окончательно перестав понимать, что происходит, открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, но язык отказался повиноваться, и мальчишка, совершенно смутившись, попытался спастись бегством. Только как он ни был проворен, а великан оказался быстрей – его огромная волосатая лапа (на самом деле она не была столь уж волосатой, но тогда она показалась Рене заросшей медвежьей густоты шерстью) перехватила его поперек тела! И потащила куда-то наверх, туда, где щерилась в диком оскале белозубая пасть чудовища!

«Вот и всё, – подумалось Рене, – сейчас сожмет покрепче, чтобы из меня сок потек, и откусит голову. И никогда я уже не стану королевским лейтенантом. Нужно хоть других предупредить, чтоб разбегались».

И он завизжал! Так отчаянно и громко, будто и в самом деле пришел его смертный час. Великан не разжимал руки, а Рене не мог остановиться – ведь пока он орет, у других есть время сбежать от чудища!

– Чего орешь-то, блаженный? – Раздался от крыльца недовольный голос Эльзы. – Сейчас всю улицу перебудишь!

Мальчишка мигом заткнулся, но, поймав безумным взглядом глаза няньки, вытянул вперед ручонку с обличающе оттопыренным указательным пальцем и пискнул:

– Спасайтесь! В город пробрался великан!

В этот момент лапа чудовища разжалась, мальчишка шлепнулся на землю.

– Вот как? – Печально сказал великан. – А храбрец Рене, стало быть, решил спасти горожан своим диким визгом? Достойный поступок.

– Не серчайте на него, господин Хорст, – попросила подошедшая Эльза. – Не разобрался мальчишка спросонья. Да и то сказать, что и мне, когда я вас ночью увидела, чуть плохо не стало. Хотел, видно, господь вашей матушке тройню подарить, да в последний момент передумал. Вот и вышли вы таким, что детки, завидев вас, бабкины сказки про великанов вспоминают и визжат, как поросята.

– Неужели все так плохо? – Спросил Хорст.

– Да отчего же плохо-то? – Нянька подняла сидевшего на земле Рене, повернула его к Хорсту и скрестила свои руки на груди мальчишки, как бы забирая его под свою защиту. – Вон Клотильда, уже вся слюной изошлась. Нравятся ей большие мужчины. А вы, господин Хорст, самый большой, какого она видела. Просто огромный!

– Ну и славно, хоть Клотильда меня не боится. Когда завтракать-то будем?

– Почему ж не боится? Ещё как боится! Прям трепещет вся от страха. Но слюни пускает исправно. А завтракать сейчас уже будем. Ганс с господином Бродериком спустятся, и будем кушать. А ты, Рене, не бойся господина Хорста. Он только выглядит как великан, а на самом деле – очень хороший и добрый человек. Знаешь, как он вчера этих негодяев в черном, которые мой мясной погребок разорить хотели, поколотил? Так отдубасил, что они еле-еле к утру в себя пришли!

Дальше Хорст уже не слушал, он развернулся и отправился одеваться к столу и готовиться к утренним визитам.

За столом, который по просьбе Бродерика накрыли им в кабинете Гровеля, маршал был задумчив, вяло ковырялся в своем твороге, а потом вдруг сказал:

– Насколько я знаю эту породу, они обязательно попытаются убить тебя, Ганс.

– Кто? – Стук ложек прекратился и Хорст с Гровелем недоуменно уставились на Бродерика.

– Сальвиари и Езеф. Ты создал ситуацию, в которой выставил их дураками, а такое не прощается. Не знаю, станут ли они ждать, пока ты вернешь им деньги. Думаю – нет. Покушения стоит ждать уже на днях, пока те средства, что ты взял у них обманом, не истрачены, а лошади живы. Не знаю, будет ли это яд или арбалетный болт, опасаться нужно всего. Еще эта вдова вдруг взялась!

– Тогда тем более, ему нужно ехать с нами! – Обрадовался Хорст.

– Я не могу, – в который раз промямлил Гровель.

– И вот в этой ситуации твое сватовство к Борне может оказаться весьма на руку. – Продолжал свою мысль Бродерик. – При дворе, кроме ярости и смеха оно ничего не вызовет, но заставит очень многих присмотреться к тебе внимательней. А чужое внимание к твоей персоне для менял ныне вообще ни к чему. Пока ты в центре скандала, ты будешь жить. А поскольку наши жизни теперь неразрывно связаны, нам не остается ничего другого, как очень быстро организовать небольшой переполох в этом сонном городишке. Поэтому, друг мой Хорст, мы едем свататься к дочери коннетабля сразу после визита к королю. Только вот никак не пойму, что мне теперь делать с сиятельным Борне? А так хотелось увидеть, как его голова катится по ступеням эшафота! Но теперь, вроде как и нельзя?

– Почему нельзя? – Удивился Хорст. – Мы ж не на красотку королю жаловаться будем, а на её папашу! Это даже хорошо – семейка попадет в немилость к Хильдерику, невестой его она точно быть перестанет, а там и у нашего Ганса шансы появляются. Король в ярости, это, скажу я вам, то ещё зрелище! Конфискация однозначно будет, а что она такое без отцовского покровительства и богатства? Просто ещё одна девица! Жаль, конечно, девчонку. Она была хорошим ребенком. Но для Ганса ничего не жалко! А вот торопиться не следует. Сначала расскажешь самому Борне, что знаешь о его делишках. Ведь если он вернет всё назад, да ещё и приплатит сверху – это же будет лучше, чем безголовый труп на монастырском кладбище? И только если герцог заупрямится…

– Если вынудить Борне вернуть все деньги, тогда мне точно не видать его дочери, – всхлипнул Гровель.

– Ерунда, – отмахнулся Хорст. – денег у тебя теперь навалом, а наш алчный Борне вполне может пойти на обмен «дочка-на-деньги». И ещё вот что: королю ни слова о железной короне!

– Почему? – Бродерик почесал переносицу, соображая, по какой причине нельзя передавать королю главный приз.

– Молодой он, порывистый, – объяснил Хорст. – Увидит, непременно на голову взгромоздит. А что за этим может последовать, мы знаем. Я не уверен, что корона признает его хозяином – слишком дальнее родство с Лотерингами. Так что оставляем её здесь.

На улице Сапожников в это утро собралась целая толпа: ведь не каждый же день можно воочию увидеть живую легенду – Бродерика Ланского! Слухи вообще расходятся быстро, а уж если Эльза отправила на рынок с самого утра говорливую Флору, можно было быть спокойным: еще до полудня о нежданном появлении герцога Лана будет знать каждая тварь в округе, включая собак, ослов и вездесущих крыс. Зеваки гадали, что могло понадобиться в доме купца Гровеля прославленному маршалу. Кто-то настаивал на том, что негоциант был в числе поддержавших восстание Самозванца и теперь понесет заслуженное наказание. Другие, выпучив глаза, орали, что уж им-то доподлинно известно, что причиной визита маршала стали передохшие в войсках кони. Третьи шепотом пересказывали друг другу новость о смене руководства одного тайного общества, главой которого прежде был Бродерик, а теперь стал Гровель. Что это было за общество – умалчивалось с самым многозначительным видом, но все, рассуждавшие о нем, были убеждены в том, что именно они, управители этой невидимой организации и есть носители настоящей власти над миром. И последняя, самая немногочисленная группа, всерьёз обсуждала несвоевременность появления маршала в Мериде. Ведь он должен был сейчас гонять банду Самозванца по полям в окрестностях Тевье. И коль уж он появился здесь один, без остатков войска, да не поехал сразу к королю докладывать о победе… Ответов пока не было.

И когда ворота нового дома Гровеля открылись и на улицу (на самом деле!) выехал известный многим телохранитель маршала Эмиль, толпа зачарованно замолкла. Следом за Эмилем показались оруженосцы, за ними в одиночестве проехал здоровенный детина, и без оружия с доспехами выглядевший столь внушительно, что публика в благоговении подалась в стороны. Всякому хотелось разглядеть его как следует – стоя рядом можно было увидеть лишь его небольшую часть – ногу, или фрагмент необъятной груди.

Но и он ненадолго привлек внимание зевак, ведь за его спиной уже маячила борода всенародного любимца. И он не расстроил своих почитателей!

Остановившись на мгновение, Бродерик Ланский воздел длани вверх, насколько позволили скрипнувшие суставы, и, продолжив неспешное движение, воскликнул:

– Радуйтесь, горожане Мерида! Самозванец повержен!

– Намюр! – Закричали из толпы. – Где Намюр?

– Вероломный герцог ныне нам недоступен, – горестно прокричал маршал.

– Ушел, изменник?! – Сразу десяток голосов раздался отовсюду.

– Да, – успокаивая толпу легким движением руки, ответствовал Бродерик. – Герцог нам недоступен, – повторил он. – Но вот голова его! Она лежит в мешке Эмиля!

Под радостный рев толпы телохранитель поднял повыше двуцветный мешок.

Сопровождаемый свистом и довольным хохотом маленький отряд выбрался на перекресток и взял направление к королевскому дворцу. Чем ближе они подъезжали к отстроенному всего лишь десяток лет назад зданию, тем большее количество бездельников устраивалось им в хвост. А у самых ворот дворца Хорст был готов поручиться, что армия, с которой он выступил против Самозванца, была раза в три меньше той голосящей банды, что запрудила сейчас узкие улицы города.

За ворота сумрачные стражи пропустили лишь их группу, успев захлопнуть створки перед простонародьем.

Король принял прославленного маршала в летнем домике, уютно расположившемся в вековом парке позади основного дворцового комплекса, куда его величество частенько сбегал от государственных дел. Здесь, в тени необъятных крон исполинских деревьев было тихо и покойно. В мутном пруду скользили по воде несколько крупных птиц, совершенно не боявшиеся людей.

В продуваемой насквозь комнате король был один, если, конечно, не считать спрятавшихся за портьерами телохранителей. Белая ночная рубаха, широкие, давно немодные при дворе штаны отвратительного серо-желтого цвета, неубранные после сна волосы – всё говорило о том, что аудиенция готовилась в спешке: Хильдерику не терпелось узнать новости из первых рук.

Был король молод – едва ли старше Хорста. Его немного вытянутое вниз лицо, сплошь усыпанное веснушками, местами покрывал юношеский пушок, которого ещё ни разу не касались инструменты брадобрея. Нос, по молодости лет уже довольно крупный, а с годами наверняка должный превратиться в подобие орлиного клюва (уж такова была фамильная черта монаршьей семьи), был слегка свернут влево – память о детских забавах с деревянным мечом. Глаза, почти круглые, прозрачно-голубые, постоянно прятались за падающей на них прядью волнистых каштановых волос. На осененном властью челе, в этот ранний час оказавшемся без убора, уже наметились контуры выдающейся плеши. Слыл Хильдерик среди подданных монархом веселым, добродушным, но вспыльчивым.

– Ага! – Увидев вошедших Бродерика и Хорста, радостно закричал король. – Вот и ты, мой драгоценный герцог Лана! Рассказывай скорее, я просто умираю от нетерпения! Что там произошло? Правда, что этот гадкий изменник Намюр привел с собой неисчислимое войско? И ещё я слышал, колдуны укрывали его банду магическим туманом? А этот, Самозванец, он и в самом деле так похож на моего деда, как об этом говорят на каждом углу?

С этими словами он бросился обнимать Бродерика. Бедный купец обмер.

– Ну что же ты молчишь? Или в битве язык потерял? – Допытывался король. – Или я настолько красив и велик, что все в моём присутствии немеют? Признаться, замечал подобное за молоденькими служанками, но чтобы мой лучший маршал вел себя, словно… М-да.

Несмотря на заверения купца, что именно он – лучший в мире переговорщик, и с любой ролью справится лучше настоящего актера, Бродерик оказался почему-то бессилен произнести что-либо внятное перед лицом короля.

– Ваше Величество, – Хорст решил взять дело в свои руки, чувствуя, что ещё чуть-чуть монаршего нажима, и бывший купец окончательно «поплывет». – Ваше Величество! Отец буквально только что с дороги, мы неслись к Вам не покидая сёдел от самого Тевье. Он очень устал.

– У-у-у, – заинтересованно прогудел в нос Хильдерик, отстраняясь от почти сомлевшего от монаршьего внимания Бродерика, – а это ещё что за человек? Такой большой! Эркю-ю-юль! Эркюль!

На зов из-за портьеры вышел королевский телохранитель, габаритами почти не уступавший Хорсту – так казалось до тех пор, пока он не оказались рядом. Хильдерик заинтересованно переводил взгляд с одного на другого. Сравнение вышло явно не в пользу Эркюля. Телохранитель был ниже, толще, но не казался при этом мощнее. Его Величество разочарованно поджал губы.

– Выходит, друг наш Эркюль, теперь не ты самый большой и сильный человек в нашей стране? Мой добрый друг и слуга – герцог Ланский нашёл кое-кого посильнее. Тебя как зовут? – Спросил он, обращаясь к Хорсту.

– Хорст, Ваше Величество! Я незаконнорожденный сын маршала.

– Вот оно как? – Глаза короля снова спрятались за непослушной прядью.

Он недолго о чем-то раздумывал, коротко усмехнулся, заправил своевольную прядь за ухо и произнес:

– Эркюля побить сможешь?

Хорст хорошо знал, на что способен королевский телохранитель – приходилось видеть его в работе и с оружием и невооруженным. И если бы когда-нибудь маршалу Бродерику предложили побороться с этой горой мышц, то даже в те времена, когда он был ещё молод в своем прежнем теле – согласиться на такое значило бы навсегда записать себя в калеки или покойники. Но нынешний Хорст так уверился в своих силах, что стой сейчас перед ним хоть десяток Эркюлей – в своей победе он не усомнился бы ни на миг.

– Конечно, Ваше Величество. Что ему оторвать? Или сломать?

Телохранитель недобро ухмыльнулся, из-под массивных надбровных дуг блеснули холодной серой сталью глаза.

– Нет, что ты! – Король, похоже, испугался подобной резвости. – Ничего не надо отрывать! По крайней мере – не здесь. Ступай, Эркюль. Если понадобишься, мы позовем. А ты, ….м?

– Хорст, Ваше Величество!

– Наградил же Всемогущий имечком! Постой тут, пока мы с герцогом обсудим дела государственные. Позже я с тобой поговорю. Идем, герцог, – Хильдерик мягко потянул маршала за собой.

Бывший купец уже взял себя в руки и оправился от первоначального потрясения встречи с королем – это чувствовалось в той простоте, с которой он позволил себя увлечь Хильдерику.

Они устроились в креслах за столиком, усыпанным свежими фруктами – безо всякой посуды, навалом. Хильдерик собственноручно наполнил два стеклянных кубка родниковой водой и кивком разрешил начинать рассказ.

– Утро, мой друг, – начал повествование Бродерик (Хорст по дороге успел подсказать ему некоторые особенности своих взаимоотношений с Хильдериком и заодно посоветовал не смотреть в глаза королю, чтоб не сбиваться), – и в самом деле выдалось туманным. Но колдовство оказалось ни при чем. Езжайте в те края на охоту и, если повезет, сможете наблюдать это явление воочию. А началось всё, конечно, не в то утро. Ещё за два дня до сражения мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы иметь во вражеском лагере своего человека. Разумеется, у меня были там несколько верных людей, но ни один из них не смог бы воплотить мою мысль так хорошо, как это проделал Хорст.

– А что он сделал? Убил Намюра? – Хильдерик мечтательно улыбнулся, вытирая и без того чистое яблоко о свою рубашку.

– По порядку, мой друг, по порядку, – Бродерик глотнул из ближайшего к нему кубка. – Мысль была простая. Если бы вам приходилось так же часто бывать на полях сражений, как мне, вы бы знали, что движет в бой армию, собранную кое-как и черт знает из кого.

– И фто ве? – Полюбопытствовал король, откусывая половину яблока.

– Желание жить и жажда легкой наживы. И я послал Хорста, тайно, разумеется, в стан Самозванца, чтобы в нужный час он поиграл на этих чувствах толпы и поднял мятеж!

– Мятев у мятевников? – Яблоко оказалось твердым и прожевываться не желало.

– Точно, мой друг! Я всегда говорил, что вы умеете видеть самую суть вещей!

– Это да, я – такой!

– Ну вот, мы и добрались, собственно, до самой битвы.

– Рассказывай, герцог, вавкавывай, – крепкие королевские зубы принялись за остаток яблока.

– Я не буду утомлять вас, мой друг, излишними деталями вроде состава войска Самозванца или количества телег в моем обозе.

– Пфавийно, не надо. Я могу утомиться и упустить самое главное. Я ведь такой впечатлительный!

– Однако, позволю себе заметить, что их превосходство было, по самой скромной оценке, пятикратным!

– Ого! И как же вы победили? – Король сиял, как начищенный рукомойник.

– Хорст, как я уже говорил, поднял мятеж. Именно там, где нужно было, и в тот момент, который только и подходил для этого. Чернь, раззадоренная моим сыном, буквально снесла с нашей дороги ряды лучников Намюра, и не успей де Лэй вовремя скомандовать наступление, победа целиком принадлежала бы одному Хорсту.

– Ишь ты! Расторопный! А с виду – просто страшилище какое-то!

– Он себя ещё покажет, мой друг.

– Ну-ну, – не то согласился, не то усомнился Хильдерик, – а ты, мой маршал, что делал в это время? Ведь, если я не ослышался, приказ о наступлении отдал барон?

– Опять вы правы, мой друг. Именно так. Барон вообще проявил себя в этом походе так хорошо, что я с легким сердцем доверил ему вашу армию. Лучшего командующего для неё и не сыскать.

– А как же ты, мой герцог? Опять будешь просить отставку?

– Вы спросили, Ваше Величество, где я был. Отвечу. В то время, когда де Лэй и Хорст громили армию Самозванца, ваш старый слуга мирно себе почивал в своей походной палатке под присмотром двух лекарей.

– Вот как?

– Да, мой друг, годы берут свое и старый Лан уже совсем не тот орел, что прежде. Пора мне на покой.

– Ах, Лан-Лан, сначала Самозванец, потом этот негодник Намюр, а теперь и ты хочешь отречься от меня?

– Я бы не стал ровнять меня, Ваше Величество, с государственными преступниками и изменниками.

– Прости, мой герцог, сорвалось. Чувства, что здесь поделаешь? Я же ведь очень впечатлительный! – Хильдерик сделал несколько глотков из кубка. – И кого же ты видишь на своем месте?

– Это вам решать, мой друг. Назначьте кого-нибудь. Командовать всё равно будет де Лэй.

– Спасибо за совет. Занимательный был рассказ. Только вот конец мне совсем не понравился. Ладно, видно, на самом деле, иногда приходится расставаться и с лучшими друзьями. Что ты хочешь за свой последний подвиг? Кроме, отставки, разумеется, которая уже принята.

– У меня есть кое-какие дела к моей родне по линии матери – урожденной Ле Симме. На восточных рубежах королевства, мой друг. И я хотел просить вас разрешить мне забрать с собою моих оруженосцев.

– Да возьми хоть ещё столько же!

– Благодарю, Ваше Величество! Однако, это не всё.

– Что же ещё? – Поднявшийся было на ноги Хильдерик снова опустился в кресло.

– Ещё несколько сюрпризов, если позволите, мой друг.

– Вот как? Надеюсь, приятных?

– Я бы не стал огорчать моего друга.

– Тогда показывай.

Бродерик махнул рукой Хорсту и тот, ненадолго скрывшись с глаз, вернулся, неся на плече какой-то сверток, а в руке – двуцветный мешок. Всё он сложил к ногам короля, поклонился и отступил на шаг.

– Что это? – Король выглядел озадаченным.

– Военные призы, мой друг! – Улыбнулся Бродерик и развязал сверток.

– Что это? Вернее, кто это, – спросил Хильдерик, вглядываясь в искаженное болью лицо человека, оказавшееся под тканью.

– Барон Радульф Бешенный, мой друг. Не узнаете?

– Как же я его узнаю, если никогда раньше не видел? – Брови на лице короля поднялись забавными домиками. – Но коли уж ты, мой герцог, говоришь мне, что это Радульф, значит, так оно и есть. И что мне с ним делать?

– Запамятовали, мой друг? Не далее, как пару месяцев назад, вы обещали сделать из него чучело и повесить над Тевьенским трактом.

– А-а-а, – вспоминая, протянул Хильдерик, и довольная усмешка растянула его губы, – это тот разбойник, что грабил купцов на болотах? Занятно. Где же вы его прихватили?

– Не поверите, мой друг – на болотах! Этот сумасшедший напал со своим отребьем на мой отряд. Пришлось забрать у него замок.

– Действительно – Бешенный. Ещё и дурак. Замок-то приличный?

– В нем можно жить. Я оставил там Рональдо с людьми. Рядом земли вашего дядюшки, а герцог Роберт очень… э… расчетлив в оценке чужого добра.

– Правильно, маршал, правильно, – задумчиво пробормотал Хильдерик. – С дядей тоже что-то надо делать, совсем из ума выжил старый хрыч. Ладно, мы с Советом подумаем, как наказать этого разбойника, чтоб другим неповадно было совершать подобные… хм, подвиги, да! А что там в мешке? Воняет сильно. Судя по запаху и стуку – чьи-то головы? И чьи же?

– Намюра, Ваше Величество.

– Ну как же так, Лан? – Король изобразил легкое недовольство. – Он ведь тоже доводится мне… каким-то родственником, а ты его голову в мешке возишь, словно овощ?

– Он преступник, Ваше Величество. Изменник и мятежник. И, кроме того, его голова нашлась в роще с языческим капищем. Ни я, ни Хорст не отделяли её от тела.

– Тогда зачем же, Лан, ты притащил ко мне эту мертвечину? Я же король, не могильщик. И я очень впечатлительный. Сейчас мое хорошее настроение начнет портиться. Знаешь, что? Забирай-ка её себе! Больше ничего нет?

– Нет, Ваше Величество, – вставая, Бродерик обозначил поклон.

– Тогда ступай, мой Лан. И помни, здесь, во дворце, у тебя всегда есть друг. И молодец твой тоже пусть заходит. Придумаем ему занятие. А пока за храбрость и преданность я жалую этому… м-м-м-м… детине маркграфа Стеруанского!

– Но Ваше Величество, эта марка принадлежит твоему кузену, королю Арлора Фавиле? – Наморщив лоб, припомнил маршал.

– Вот твой бастард её для меня и отвоюет! – Король непринужденно рассмеялся над собственной шуткой. – Почему бы нет?

– Но разве мы в состоянии войны с Фавилой?

– Ещё нет, пока что нет, но очень может быть, что очень скоро все изменится. И тогда мне очень будет нужен свой человек в Стеруанской марке. – Загадочно пробормотал король. – Но это не скоро! Через полгода, представляется мне. Ты согласен стать маркграфом, Х… э-э-э?

– Хорст, Ваше Величество!

– Да, правильно! Так что скажешь маркграф? Добудешь для меня Стеруан и Перре?

– И еще Мелзу впридачу? – Маршал нахмурился.

– Что, Лан? Мелзу? Нет, мой старый друг! Зачем мне столица Фавилы? Пусть сам чистит эту конюшню! Так как, маркграф? Когда выступаем? Следующая весна мне кажется подходящей. Но не торопись, не торопись… подумай, маркграф Х-э… э-э-э?

– Хорст, Ваше Величество!

– Да, правильно, я помню.

– Ваше Величество, мне хотелось, чтобы Хорст сопровождал меня в моём пути к пограничью.

– Как хочешь, Лан, как хочешь. А по возвращении пусть заглядывает. Мне очень нужна будет Стеруанская марка. И Перре тоже. Прощайте.

– Ваше величество, я …

– Что-то ещё?

– Да, Ваше Величество. Радульф, – Бродерик легонько пнул пленника в бок носком сапога, – немного не в себе. Хорст говорит, что в него вселились бесы, а мне кажется, что барон сильно болен. Иногда он ведет себя странно.

– В моей тюрьме его быстро приведут в порядок.

– Не думаю, мой друг, не думаю. Болезнь зашла настолько далеко, что он может быть опасен для окружающих.

– До суда посадим в каменный мешок. Там даже пошевелиться трудно, не говоря уже о том, чтобы причинить вред окружающим.

– И всё-таки, Ваше Величество, не лучше ли было бы отдать его церковникам? Вдруг Хорст прав, и в бароне действительно нашли пристанище бесы?

– Делай с ним что хочешь, – Хильдерик раздраженно махнул рукой, – хоть эльфам продай. А теперь прощайте, мне пора заниматься государственными делами. И помни, Лан, я тебе должен выполнить одну на самом деле важную просьбу! Да-да, не спорь! И не затягивай с этим, потому что если я вдруг позабуду об этом… Не затягивай! А тебя, маркграф, я жду по весне здесь. Прощайте.

Король порывисто поднялся из кресла и в несколько шагов скрылся за одной из тяжёлых портьер. Пару мгновений было тихо, а потом оттуда раздался заливистый женский смех. Спустя мгновение к нему присоединился еще один звонкий голос, а потом донеслось довольное похрюкивание Хильдерика.

Бродерик удивленно посмотрел на Хорста, но тот лишь пожал плечами и загадочно ухмыльнулся. Взвалив барона на плечо, Хорст вышел, и Бродерику не оставалось ничего другого как, подхватив мешок с головами, последовать за ним.

– Не успели про дочку Борне ни слова сказать, – тихонько напомнил Хорст, догнав маршала.

– К нему сначала заедем, – сурово отрезал Бродерик. – Потом с королем сговариваться станем.