Текст книги "Изборник. Памятники литературы Древней Руси"

Автор книги: Дмитрий Лихачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 87 страниц)

И был у того короля Зензевея Адаровича дворецкой и почал говорить, а государыню свою бесчестить: "Государыня прекрасная королевна Дружневна, не доведетца тебе около холопа своего своими руками мечь кладенец опоясывать, и не доведемда тебе холопьи ноги в стремя ставить своими руками, и не доведетца тебе за холопью главу принимать и целовать холопа своего во уста и во очи и во уши и провожать и отпущать на дело ратное и смертное". И Бова ударил дворецкого копием глухим концом, и дворецкой пад на землю мертв и лежал три часа, одва востал.

И Бова поехал на дело ратное и смертное. И скочил Бова впрям через городскую стену. И увидел славный богатырь Лукопер, что выскочил из Орменскаго царства храбрый витезь через городскую стену, и стали на поле сьезжатца два силные богатыря. И Лукопер на Бову заправил копие вострым концом. И ударились два сильные богатыря промеж собою вострыми копьями, что сильный гром грянул пред тучаю. И Лукопер на Бове не мог доспеха пробить, а Бова на Лукопере доспех пробил на обе стороны, и Лукопер свалился с коня мертв, и Бова почел Лукоперова войска бить, и бился Бова 5 дней и 5 нощей без почиву, не столько бил копьем, (сколько) конем топтал, и побил войска 100 000, и невеликие люди ушли на морское пристанище ко царю Салтану Салтановичу и почели говорить: "Государь царь Салтан Салтановичь, выехал из Орменскаго царства храбрый витезь и скочил впрям через городскую стену и сына твоего Лукопера убил и 100 000 войска побил". Ужо будет на морское пристанище, и царь Салтан Салтановичь не поспел царских шатров посымать, и скочил на корабль с невеликими людми и побежал во Рахленское царство.

И Бова приехал на морское пристанище и скочил в шатер, ажно два короля связаны под лавкою лежат, король Зензевей Адарович да король Маркобрун. И Бова двух королей розвезал и на коней посадил. И поехали во Арменское царство 3 дни и 3 нощи в трупу человеческом, одва добрый конь скачет в крови по колени.

И рече Бова государю своему Зензевею Айдаровичю да королю Маркобруну: "Которы(й) государь добраго холопа купит, а тот холоп государю своему выслужитца". И король Маркобрун почел говорить королю Зензевею Айдаровичю: "Слыхал аз у старых людей: который государь добраго холопа купит, а холоп государю своему выслужитца, и того холопа наделяют да отпущат". И король Зензевей Айдаровичь почел говорить: "Аз де слыхал у старых же людей, что такова холопа годно наделяти да к себе призывать". И приехали два короля во Арменское царство, и пошли в королевские полаты и почели пити и ясти и веселитися. И Бова пошол на конюшню и лег спать и спал 9 дней и 9 нощей…

Тогда дворецкий подговорил 30 юношей убить спящего Бову, но по совету одного из них, разумного юноши, дворецкий, приняв вид Зензевея, посылает Бову в Рахленское царство к Салтану Салтановичу с письмом, в котором Бова выдается Салтану головой за убийство его сына Лукопера. В пути старец Пилигрим, напоив Бову сонным зельем, похитил у него коня и меч-кладенец. Бове грозит смерть, несмотря на его большую силу, но его спасает дочь Салтана Салтановича Мильчигрия, которая собирается заставить Бову поверить «в веру латынскую» и в «бога Ахмета» и хочет выйти за него замуж. Салтан Салтанович соглашается на брак, но Бова отказывается поверить в веру «латынскую» и за это посажен в темницу и лишен пищи. При помощи найденного им в темнице меча-кладенца он убивает посланных за ним 60 юношей, а сам убегает из Рахленского царства. Избежав погони Салтана Салтановича, Бова прибывает на корабле к царству Задонскому короля Маркобруна, который увез Дружневну с собой в свое царство и собирается на ней жениться. Узнав об этом от рыболова, Бова идет в глубь царства, находит Пилигрима, похитившего у него коня и меч-кладенец, добывает вновь меч и еще три усыпительных зелья и, переодевшись по дороге в черное платье, в образе старца приходит на королевский двор.

И старец пошел на задней двор, ажно на заднем дворе нищих великое множество. И старец пошел промеж нищих теснитца, и нищие старцу пути не дадут и почели старца клюками бить. И старец почел на обе стороны толкать, и за старцом много мертвых лежат. И нищие почели старца пускать, и старец дошел до прекрасной королевны Дружневны, и закричал старец зычно гласом: «Государыни прекрасная королевна Дружневна, дай мне, старцу, милостину для спаса и пречистые богородицы и для храброго витезя Бова королевича». У Дружневны миса из рук з златом вывалилась, и добрый конь богатырский услышал всадника своего храбраго витезя Бову королевича и почел на конюшне ржать. И от конского ржания град трясяхуся. И королевна Дружневна почела говорить: «Подите, нянки, да раздовайте злато нищим», а сама взяла старца и пошла в задние хоромы и почела спрашивать: «Старец, что ты про Бову милостины прошаешь? Где ты слыхал про государя моего храбраго витезя Бову королевича?» И рече старец: «Государыня королевна, яз с Бовою в одной темнице сидел во Рахленском царстве, да мы с Бовою одною дорогою шли. Бова пошел налево, а яз пошел направо». И рече старец: «Государыня королевна Дружневна, а как Бова ныне придет, что ты над ним учиниш?» И прекрасная королевна Дружневна прослезися, чтоб говорить: «Кабы яз проведа(ла) государя Бову на тридесятом царстве, на тридесятой земле, и яз бы и там к нему упала».

И в тоя поры пришол король Маркобрун к прекрасной королевне Дружневне, ажно старец сидит, а Дружневна перед старцом стоит, а король Маркобрун почел говорить: "Что ты, Дружневна, пред старцом стоиш, а слезы у тебя по лицу каплют?" И королевна Дружневна почела говорить: "Государь мой король Маркобрун, как мне не плакать: пришел тот старец из нашего Орменского царства и сказывает, батюшка и матушка моя умерли, и яз по них плачю". И король Маркобрун почел говорить: "Государыня прекрасная королевна Дружневна, уже тебе отцу своему и матери своей не пособить, а тужишь – лишь живот свой надсажаешь. Пущи всего, что добрый конь богатырский збился с 12 цепей, уж последние двери пробивает, а как последние двери пробьет, и в городе много мертвых будет". И рече старец: "Государь король Маркобрун, яз утешу добраго коня, что станет трех лет младец ездить". И король Маркобрун рече старцу: "То коль ты, старец, утешишь добраго коня, яз тебя пожалую, дам тебе много злата". И старец пошел на конюшню, и Дружневна пошла за старцом. И добрый конь богатырский услышал всадника своего и последние двери пробил и стал на задние ноги, а передними ногами охапил, почел во уста целовать, аки человек. И увидел король Маркобрун, пошел в полату и заперса. "Уже коли добрый конь последние двери пробил и старца смял, то много в городе мертвых людей будет".

И прекрасная королевна Дружневна почела говорить: "Что ты старец, скоро (коня) утешил?" И старец рече: "Государыня прекрасная королевна Дружневна, и сам яз тому дивлюся, что добрый конь меня скоро узнал, а ты меня долго не узнаеш, а яз истинный сам Бова королевич". И Дружневна рече старцу: "Что ты, старец, меня смущаеш? Государь был Бова велми лепообразен; от Бовины бы красоты во всю конюшню осветила". И старец вынял из подпазушья мечь кладенец, и Дружневна мечь к сердцу прижала: "Истиной мечь государя моего Бовы королевича, а ты, старец, черн и дурен, а шел ты з Бовою одною дорогою, и ты у него мечь украл, а кабы тот мечь был у государя моего Бовы королевича, умел бы он тем мечем владать, а се была у государя моего у Бовы на главе рана, а в рану палец ляжет, когда он служил во Арменском царстве у государя моего батюшка, у короля Зензевея Айдаровича. И пошел Бова ис полаты, и ударил дверми, и свалился кирпич сверху и рашиб у Бовы голову, и яз лечила Бову своими руками, и яз знаю Бовину рану". И старец снял з главы клабук и показал рану. И Дружневна рану осмотрила и поцеловала: "Истинная рана государя моего Бовы, а ты, старец, дурен и черн". И рече старец: "Истинный яз сам Бова, а ты, Дружневна, вели воды принести, и яз умоюсь белого зелья". И Дружневна побежала сама по воду и принесла воды в сребряном рукомойце, и Бова умылся белаго зелья, и осветил Бова во всю конюшню, и Дружневна пад в ноги Бове и почела говорить: "Государь мой, храбрый витезь Бова королевичь, не покинь меня, побежим с тобой от короля Маркобруна". И рече Бова: "И ты, Дружневна, поди к королю Маркобруну и дай ему пить и всыпь в кубак усыпающего зелья, и он спит 9 дней и 9 нощей, а мы в тоя поры убежим". И Бова дал усыпающего зелья, и Дружневна зелья взела да и за руку завернула, и пошла в свои хоромы, и надела на себя драгоценная платья, и пошла в королевскую полату и почела говорить: "Государь мой король Маркобрун, завтра у нас с тобою радость будет; тебе, государь, меня за себя понять, а ты, государь, со мною изопьем по кубку меду, чтобы мне не тужить по батюшке и по матушке". И у короля Маркобруна Дружневна была в любьви, и скоро велел принести крепкаго меду, и юноши скоро принесли крепкаго меду. И Дружневна, уклонясь, всыпала из рукава усыпающего зелья и поднесла королю Маркобруну. И у короля Дружневна была в любви, и велел ей наперед пить. И Дружневна почела перед ним уничижатца: "Государь мой король Маркобрун, не доведетца мне, девке страднице, преж тебя пити, выпей, государь, тот кубак ты, а яз по другой пошлю". И король Маркобрун выпил кубак меду и уклонился спать. И королевна Дружневна побежала к Бове на конюшню и почела говорить: "Государь мой, храбрый витез Бова королевичь, уже король Маркобрун крепко спит".

И Бова оседлал под себя добраго коня богатырского, а под Дружневну иноходца. И Дружневна взяла ис казны 2 шатра езжалые. И Бова шатры взял в торока615. И садился Бова на добра коня и Дружневна на иноходца и поехали из Задонскаго царства. И ехал Бова з Дружневною 5 дней и 5 нощей. И стал Бова в поле и роставил белые шатры и добры кони стреножил и пошел с Дружневною в шатер. И Бова з Дружневною совокупился. И король Маркобрун воста от сна своего, ажно нет у него прекрасные королевны Дружневны, ни добраго коня богатырскаго, и почел король Маркобрун говорить: "Не старец злодей был, был истинный сам Бова королевичь, увел у меня злодей прекрасную королевну Дружневну и добраго коня богатырскаго". И повеле в рог трубити, и собра войска 30 000, и послал за Бовою и за Дружневною.

И Бова вышел из шатра холодитца. И пошел Бова в шатер, и как слышал Бова конскую потоп и людцкую молву, и пошел в шатер и почел говорить: "Государыня прекрасная королева Дружневна, есть за нами люди небольшие, быть погоне от короля Маркобруна". И прекрасная королева Дружневна почела говорить: "Государь мой ласковой, храбрый витез Бова королевичь, а тако нас поимают, уже нам от короля Маркобруна живым не быть". И Бова рече: "Государыня прекрасная королева Дружневна, молися богу. Бог с нами".

И взял Бова мечь кладенец и сел на добраго коня и без седла и поехал против погони и побил погоню 30 000, только оставил 3 человеча наказать, да и отпустить х королю Маркобруну. "Что король Маркобрун за мною посылает, толка войска теряет, а знает он, что яз силны богатырь, храбрый витез Бова королевичь, убил яз силнаго богатыря Лукопера и 9000 войска побил". И пришли 3 человека х королю Маркобруну и почели говорить: "Государь король Маркобрун, Бова все войско побил, а нас трех отпустил и не велел за собою гонятца, что он посылает за мною, только войска теряет".

И король Маркобрун повеле в рог трубить, и собра войска 40 000, и посылает за Бовою и за Дружневною. И те юноши почели говорить: "Государь наш король Маркобрун, что нам за Бовою ити, а Бовы нам не взять, только нам головами своими наложить. Есть, государь, у тебя сильный богатырь, а имя ему Полкан, по пояс песьи ноги, а от пояса что и прочий человек, а скачет он по 7 верст. Тот может Бову сугнати и поимать, а сидит он у тебя в темнице за 30 замками и за 30 мостами". И король Маркобрун велел Полкана ис темницы выпусти(ть) и посылать за Бовою. И Полкан почел скакать по семи верст.

И Бова вышел из шатра, и услышал Бова, что Полкан богатырь скачет. И Бова взял меч и сел на добраго коня и без седла и поехал против сильнаго богатыря Полкана. И как съезжаютца два сильные богатыри, и Бова махнул Полкана мечем, и у Бовы мечь из рук вырвался и ушол до половины в землю. И Полкан Бову ударил палицею, и Бова свалился с коня на землю мертв. И Полкан скочи на Бовина коня, и добрый конь Бовин увидел Полкана и закусил муштук и почел носить по лесам, и по заразам616, и по кустам и ободрал по пояс ноги и мясо до костей. И Бова лежал мертв три часа и востал что ни в чем не бывал, и пришел к Дружневне в шатер и лег на кровать. И добрый конь уносил Полкана и примчал к шатру. И Полкан свалился на землю, и Дружневна из шатра вышла и почела говорить: "Брате Полкане, помирися с Бовою, ин вам не будет супротивника на сем свете". И рече Полкан: "Яз бы рад с Бовою помирица, лиш бы Бова помирился". И Дружневна, пришед в шатер, и почела говорить: "Государь храбрый витез Бова королевичь, помирися ты с Полканом, ино вам не будет на сем свету супротивника". И рече Бова: "Яз рад с Полканом помиритца, а не помиритца Полкан, и яз его убью". И Бова с Полканом помирился. Полкан Бову примал за белые руки и целовал во уста и называл его болшим братом. И сел Бова на добраго коня, а Дружневна на иноходца, а Полкан за ними почел скакать, и приехали во град Костел…

Маркобрун отправляется в погоню за Бовой и осаждает город Костел, но Бова с Полканом побили пятидесятитысячное войско Маркобруна, который с небольшим количеством людей ушел в Задонское царство. Бова с Дружневной и Полканом отправляются далее в путь из Костела. По дороге Дружневна родит двух сыновей, имена которых – Симбалда и Личардо. В это время Додон, прослышав, что Бова находится в Армянском царстве у короля Зензевея, посылает туда войско, чтобы взять Бову. Бова не стерпел и сам поехал навстречу войску в Армянское царство, поручив Дружневну с сыновьями Полкану. Но Полкана во время сна съедают львы, а Дружневна с сыновьями добирается до Рахленского царства, где, переодевшись старухой, живет тем, что шьет сорочки «на добрых жен». Между тем, победив войско Додона и вернувшись в то место, где осталась Дружневна с Полканом, Бова находит остатки трупа Полкана и решает, что и Дружневна также погибла. Бова принимает предложение Мильчигрии жениться на ней, приезжает в Рахленское царство и назначает день свадьбы, предварительно крестив Мильчигрию. Но тут происходит встреча Бовы с его детьми, затем с Дружневной, сначала в образе старухи, затем, после того как она умылась белым зельем, в ее всегдашнем обличье. С Дружневной и сыновьями Бова уезжает из Рахленского царства. Прибыв в город Антон, он в наказание за убийство своего отца Гвидона отсек голову Додону, а мать свою Милитрису закопал живой в землю.

И велел Бова гроб зделать, мать свою живу во гроб (положил) и одевал гроб камками и бархаты, погреб Бова мать свою живу в землю и по ней сорокоусты роздал. И пошел Бова в темницу, где преж сего сам сидел, ажно девка та сидит в Бовино места, и Бова темницу розламал, а девку выпустил, ажно у девки власы до пят отросли, и девка рече: «Государь мой, храбрый витез Бова королевичь, яз сежу в темнице с токовы поры, как тебя, государя, из темницы выпустила». И Бова рече девке: «Государыня девица, потерпела бедности, и ты ныне возрадуйся». И выбрал князя и отдал девку за князя замуж. И пошел Бова в Рахленское царство и женил дядкина сына Дмитрея на прекрасной царевне Милчигрие. И пошед Бова на старину, и почел Бова жить на старине с Дружневною да и с детьми своими – лиха избывати, а добра наживати. И Бове слава не минетца отныне и до века.

Повесть об Ульянии Осоргиной

МЪСЯЦА ГЕНВАРЯ ВЪ 2 ДЕНЬ УСПЕНИЕ СВЯТЫЯ ПРАВЕДНЫЯ УЛИЯНЪИ, МУРОМСКИА ЧЮДОТВОРИЦЫ

Во дни благовернаго царя и великого князя Ивана Васильевича[1486]1486
  Иоанна Васильевича – Ивана IV Грозного.


[Закрыть] всеа Русии от его царскаго двора бе мужъ благоверен и нищелюбивъ, имянем Иустинъ, пореклому Недюревъ, саном ключник, имея жену такову же боголюбиву и нищелюбиву, именем Стефаниду, Григорьеву дщерь Лукина, от града Мурома. И живяста во всем благоверии и чистоте, имяста сыны и дщери и много богатьства, и рабъ множество. От нею же родися блаженная Ульяния.

Бывши же ей шести летъ, и умре мати ея, и поятъ ю к себе в пределы Муромския бабка, матери ея мати, вдова Настасия, Никифорова дочь Дубенскаго, и воспитающе во всякомъ благоверии и чистоте 6 же летъ. И умре баба ея, и по заповеди ея поят ю к себе тетка ея Наталия, Путилова жена Арапова. Сия блаженная Ульяния, от младыхъ ногтей бога возлюбив и пречистую его матерь, помногу чтяше тетку свою и дщери ея, и имея во всем послушание и смирение, и молитве и посту прилежаше. И того ради от тетки много сварима бе,[1487]1487
  бранима была


[Закрыть] и от дщерей ея посмехаема. И глаголаху ей: «О, безумная! что в толицей младости плоть свою изнуряеши, и красоту девьственую погубишь». И нуждаху ю рано ясти и пити; она же не вдаяшеся воли ихъ, но все со благодарением приимаше и с молчаниемъ отхождаше: послушание имея ко всякому человеку. Бе бо измлада кротка и молчалива, небуява[1488]1488
  не заносчива


[Закрыть] и невеличава, от смеха и всякия игры отгребашеся. Аще и многажды на игры и на песни пустошныя от сверстницъ нудима бе, она же не приставаше к совету их и недоумение на ся возлагая,[1489]1489
  притворяясь незнающей


[Закрыть] и тем потаити хотя своя добродетели к богу. Точию в предивеномъ и пяличном деле[1490]1490
  в прядении и вышивании


[Закрыть] прилежание велие имяше, и не угасаше свеща ея вся нощи. А иже сироты и вдовы немощный в веси той бяху, и всех обшиваше и всехъ нужных[1491]1491
  нуждающихся


[Закрыть] и болных всяцем добром назираше, яко всем дивитися разуму ея и благоверию; и вселися в ню страхъ божий. Не бе бо в той веси церкви близ, но яко два поприща; и не лучися ей въ девичестем возрасте в церковь приходити, ни слышати словесъ божиих почитаемых, ни учителя учаща на спасение николи же; но смысломъ благимъ наставляема нраву добродетельному.

Егда же достиже 16 летъ, вдана бысть мужу добродетелну и богату, именем Георгию, порекломъ Осорьинъ, и веньчани быша от сущаго ту попа, именем Потапия, в церкви праведнаго Лазаря, в селе мужа ея. Сей поучи ихъ по правиломъ святымъ закону божию; она же послуша учения и наказания[1492]1492
  наставления


[Закрыть] внятно и деломъ исполняше. Еще бо свекру и свекрови ея в животе сущимъ; иже видевъше ю возрастомъ и всею добротою исполнену и разумну, и повелеста ей все домовное строение[1493]1493
  домашнее хозяйство


[Закрыть] правити. Она же со смирениемъ послушание имяше к нимъ, ни в чем не ослушася, ни вопреки глагола, но почиташе я[1494]1494
  их


[Закрыть] и вся повеленная ими непреткновенно[1495]1495
  безотказно


[Закрыть] соверьшааше, яко всемъ дивитися о ней. И многимъ искушающимъ ю в речах и во ответехъ, она же ко всякому вопросу благочиненъ и смысленъ ответъ даяше; и вси дивляхуся разуму ея и славяху бога. По вся же вечеры довольно богу моляшеся и коленопреклонения по 100 и множае, и, воставая рано, по вся утра такоже творяше и с мужем своим.

Егда же мужу ея на царьскихъ служьбахъ бывающу лето или два, иногда же и по 3 лета в Астарахани, она же в та времена по вся нощи без сна пребываше, в молбах и в рукоделии, и в прядиве, и в пяличном деле. И то продавъ, нищимъ цену[1496]1496
  полученную плату


[Закрыть] даяше и на церковное строение; многу же милостыню отаи творяше в нощи, в день же домовное строение правяще. Вдовами и сиротами, аки истовая мати, печашеся, своима рукама омываше, и кормяше, и напаяя. И рабы же и рабыня удовляше[1497]1497
  удовлетворяла


[Закрыть] пищею и одеждею, и дело по силе налагаше, и никого же простымъ именем не зваше, и не требоваше воды ей на омовение рукъ подающаго, ни сапог разрешающа,[1498]1498
  снимающего


[Закрыть] но все сама собою творяше. А неразумныя рабы и рабыня смирением и кротостию наказуя, и исправляше, и на ся вину возлагаше; и никого же оклеветаше, но всю надежу на бога и на пречистую возлагаше и великого чюдотворца Николу на помощь призываше, от него же помощь приимаше.

Во едину же нощь воставъ на молитву по обычаю, без мужа. Беси же страхъ и ужасъ напущаху ей великъ. Она же, млада еще и неискусна, тому убояся и ляже спати на постели и усну крепко. И виде многи беси, пришедше же на ню со оружиемъ, хотяще ю убити, рекуще: «Аще не престанешь от таковаго начинания, абие погубимъ тя!» Она же помолися богу, и пречистой богородицы, и святому Николе чюдотворцу. И явися ей святый Никола, держа книгу велику, и разгна бесы, яко дым бо исчезоша. И воздвигъ десницу свою, и благослови ю: «Дщи моя, мужайся и крепися, и не бойся бесовскаго прещения:[1499]1499
  бесовской угрозы


[Закрыть] Христос бо мне повеле тя соблюдати от бесовъ и злых человекъ!» Она же, абие от сна возбнувъ,[1500]1500
  пробудилась


[Закрыть] и виде мужа свята яве, из храмины дверми изшедша скоро, аки молнию. И востав скоро, иде во след его, и абие невидим бысть: но и притворъ[1501]1501
  сени, передняя


[Закрыть] храмины тоя крепко запертъ бяше. Она же оттоле, извещение приимъши, возрадовася, славя бога, и паче перваго добрыхъ делъ прилежа.

Помале же божию гневу Рускую землю постигшу за гръхи наша; гладу велику зело бывшу, и мнози от глада того помираху. Она же многу милостыню отаи творяше, взимаше пищу у свекрови на утренее и на полуденное ядение, и то все нищимъ гладнымъ даяше. Свекры же глаголаше к ней: «Какъ ты свой нравъ премени! Егда бе хлъбу изобилие, тогда не могох тя к раннему и полуденному ядению принудити; и ныне, егда оскудение пищи, и ты раннее и полуденное ядение вземлешъ». Она же хоте утаитися, отвещах: «Егда не родихъ детей, не хотяше ми ясти, а егда начахъ дети родити, обиссилехъ, и не могу наястися. Не точию в день, но и в нощь множицею хощет ми ся ясти, но срамляюся тебе просити». Свекровь же, се слышавъ, рада бысть, и посылаше ей пищу доволно не точию в день, но и в нощь; бе бо у нихъ в дому всего обилно, хлеба и всехъ потреб. Она же, от свекрови пищу приимая сама, а не ядяше, главным все раздаяше. И егда кто умираше, она же наимаше омывати, и погребальныя даяше, и на погребение даяше сребреники; а егда в селехъ погребаху мертвыя кого ни будетъ, о всякомъ моляся о отпущении грехов.

Помале же моръ бысть на люди силенъ, и мнози умираху пострелом,[1502]1502
  язвой


[Закрыть] и оттого мнози в домехъ запирахуся и уязвенныхъ женъ постреломъ в домы не пущаху, и ризамъ не прикасахуся. Она же отаи свекра и свекрови, язвеныхъ многихъ своима рукама в бане омывая, целяше и о исцелении бога моляше. И аще кто умираше, она же многи сироты своима рукама омываше и погребалная возлагаше, и погребати наймая, и сорокоустъ даяше.

Свекру же и свекрови ея во глубоцей старости во иноцехъ умершимъ, она же погребе ихъ честно: многу милостыню и сорокоусты по нихъ разда и повеле служити литоргия, и в дому своем покой мнихом и нищим поставляше во всю 40-десятницу по вся дни, и в темницу милостыню посылаше. Мужу бо ея в то время на службе в Астарахани 3 лета и боле бывшу, она же по нихъ много имения в милостыню истраши,[1503]1503
  истратила


[Закрыть] не точию в тыя дни, но и по вся лета творя память умершимъ.

И тако поживъ с мужемъ лета довольна во мнозе добродетели и чистоте по закону божию, и роди сыны и дщери. Ненавидяй же врагъ добра тщашеся спону[1504]1504
  вред


[Закрыть] ей сотворити; часты брани воздвизаше въ детехъ и рабехъ. Она же вся, смысленно и разумно разсуждая, смиряше. Врагъ же наусти[1505]1505
  подстрекнул


[Закрыть] раба ихъ: и уби сына их старейшаго. Потом и другаго сына уби на службе. Въмале аще и оскорбися,[1506]1506
  опечалилась


[Закрыть] но о душахъ ихъ, а не о смерти: но почти ихъ пениемъ, и молитвою, и милостынею.

Потомъ моли мужа, да отпустить ю в монастырь. Он же не отпусти, но совещастася вкупе жити, а плотнаго совокупления не имети. И устрой ему обычную постелю, сама же с вечера по мнозе молитве возлегаше на печи бес постели, точию дрова острыми странами к телу подстилаше, и ключи железны под ребра своя подлагаше, и на техъ мало сна приимаше, дондеже рабы ея усыпаху, и потомъ вставаше на молитву во всю нощь и до света. И потомъ в церковъ хожаше к заутрени и к литоргии, и потомъ к ручному делу прилогашеся, и домъ свой благоугодно строяше, рабы своя доволно пищею и одежею удовляше, и дело комуждо по силе даваше, вдовами и сиротами печаловашеся, и беднымъ всемъ помогаше.

И поживъ с мужемъ 10 лет по розлучении плотнемъ, и мужу ея преставльшуся, она же погребе и[1507]1507
  его


[Закрыть] честно и почти пениемъ и молитвами, и сорокоусты и милостынею. И паче мирская отверже, печашеся о души, како угодити богу, и постяся, и милостыню безмерну творя, яко многажды не остати у нея ни единой сребреницы, и займая даяше милостыню, и в церковь по вся дни хождаше к пению. Егда же прихождаше зима, взимаше у детей своихъ сребреники, чимъ устроити теплую одежду, и то раздая нищимъ, сама же бес теплые одежди в зиме хождаше, в сапоги же босыма ногама обувашеся, точию под нозе свои ореховы скорлупы и чрепы[1508]1508
  черепки


[Закрыть] острые вместо стелекъ подкладаше, и тело томяше.

Во едино же время зима бе студена зело, яко земли разседатися от мраза; она же неколико время к церкви не хождаше, но въ дому моляшеся богу. Во едино же время зело рано попу церкви тоя пришедшу единому в церковъ, и бысть ему глас от иконы богородицыны: «Шед, рцы милостивой Ульянеи, что в церковъ не ходит на молитву? И домовная ея молитва богоприятна, но не яко церковная; вы же почитайте ю, уже бо она не меньши 60 лет, и духъ снятый на ней почивает». Попъ же в велицей ужасти бывъ, абие прииде к ней, пад при ногу ея, прося прощения, и сказа ей видение. Она же тяжко вся то внятъ,[1509]1509
  с опасением все это слушала


[Закрыть] еже онъ поведа пред многими, и рече: «Соблазнилъся еси, еда о себе глаголеши; кто есмь азъ грешница, да буду достойна сего нарицания». И закля его[1510]1510
  взяла с него клятву


[Закрыть] не поведати никому. Сама же иде в церковъ, с теплыми слезами молебная совершивъ, целова икону пречистыя богородицы. И оттоле боле подвизався к богу, ходя к церкви.

И по вся вечеры моляшеся богу во отходней[1511]1511
  уединенной


[Закрыть] храмине; бе же ту икона суть богородицы и святаго Николы. Во единъ же вечеръ вниде в ню по обычаю на молитву, и абие храмина быстъ полна бесовъ со всякимъ оружием, хотяху убити ю. Она же помолися богу со слезами, и явися ей святый Николае, имея палицу, и прогна их от нея, яко дымъ исчезоша. Единаго беса поймавъ, мучаше. Святую же благословив крестом, и абие невидимъ бысть. Бесъ же плача вопияше: «Аз ти многу спону творяхъ по вся дни: воздвизахъ брань в детех и в рабех, к самой же не смеях приближитися ради милостыня, и смирения, и молитвы». Она бо безпрестани, в рукахъ имея четки, глаголя молитву Иисусову. Аще ядяше и пияше, или что делая, непрестанно молитву глаголаше. Егда бо и почиваше, уста ея движастася, утроба ея подвизастася[1512]1512
  стремилась


[Закрыть] на словословие божие: многажды видехом ю спящу, а рука ея отдвигаше четки. Бесъ же бежа от нея, вопияше: «Многу беду нынъ приях тебе ради, но сотворю ти спону на старость: начнеши гладомъ измирати, неже чюжихъ кормити». Она же знаменася крестомъ, и исчезе бесъ от нея. Она же к нам прииде ужасна велми и лицемъ переменися. Мы же, видехомъ ю смущену, вопрошахомъ, – и не поведа ничто же. И не по мнозе[1513]1513
  вскоре


[Закрыть] же сказа намъ тайно, и заповеда не рещи никому же.

И поживъ во вдовъстве 9 летъ, многу добродетель показа ко всемъ и много имения в милостыню разда, точию нужныя[1514]1514
  необходимые


[Закрыть] потребы домовныя оставляше, и пищу точию год до году расчиташе,[1515]1515
  раздавая


[Закрыть] а избытокъ весь требующим растокаше. И продолжися животъ ея до царя Бориса.[1516]1516
  …до царя Бориса… – До царствования Бориса Годунова (1598–1605 гг.).


[Закрыть] В то же время бысть глад крепокъ во всей Русстей земли, яко многимъ от нужда скверныхъ мясъ и человеческихъ плотей вкушати, и множество человекъ неисчетно гладомъ изомроша. В дому же ея велика скудость пищи бысть и всех потребныхъ, яко отнюдь не прорасте из земля всеяное[1517]1517
  посеянное


[Закрыть] жита ея. Коня же и скоты изомроша. Она же моляше дети и рабы своя, еже отнюдь ничему чужу и татьбе[1518]1518
  разбою


[Закрыть] не коснутися, но елика оставляшася скоты, и ризы, и сосуды вся распрода на жито и от того челять кормяше, и милостыню доволно дояше, и в нищите обычныя милостыня не остася, и ни единаго от просящих не отпусти тщима рукама.[1519]1519
  с пустыми руками


[Закрыть] Дойде же в последнюю нищету, яко ни единому зерну остатися в дому ея; и о томъ не смятеся, но все упование на бога возложи.

В то бо лето преселися во ино село в пределы Нижеградския, и не бе ту церкви, но яко два поприща. Она же, старостию и нищетою одержима, и не хождаше к церкви, но в дому моляшеся; и о томъ немалу печаль имяше, но поминая святаго Корнилия, яко не вреди его и домовъная молитва, и иныхъ святых велицех. Скудости же умножишася в дому ея. Она же распусти рабы на волю, да не изнурятся гладомъ. От них же доброразсуднии[1520]1520
  разумные, лучшие


[Закрыть] обещахуся с нею терпети, а инии отоидоша; она же со благословениемъ и молитвою отпусти я: не держа гнева нимало. И повеле оставшим рабомъ собирати лебяду и кору древяную, и в том хлебъ сотворити, и от того сама з детьми и с рабы питашеся, и молитвою ея бысть хлебъ сладокъ. О того же нищимъ даяше, и никого тща не отпусти; в то бо время бес числа нищихъ бе. Соседи же ея глаголаху нищим: «Что ради в Ульянин дом ходите? Она бо и сама гладомъ измираетъ!» Они же поведаша имъ: «Многи села обходимъ и чистъ хлебъ вземлем, а тако в сладость не ядохомъ, яко сладокъ хлебъ вдовы сея». Мнози бо имени ея не ведаху. Соседи же, изообилни хлъбомъ, посылаху в домъ ея просити хлеба, искушающе ю, яко велми хлеб ея сладокъ. И дивяся, глаголаху к себе: «Горазди рабы ея печь хлебовъ!» А не разумеюще, яко молитвою ея сладокъ хлебъ. Потерпе же в той нищете два лета, не опечалися, ничему тому не поропта, и не согреши ни во устнахъ своихъ и не дастъ безумия богу²; и не изнеможе нищетою, но паче первых летъ весела бе.

Егда же приближися честное ея преставление, и разболеся декабря въ 26 день, и лежа 6 дней. В день же лежа моляшеся, а в нощи, вставая, моляшеся богу, особь стояще, никим поддержима, глаголаше бо: «И от болнаго богъ истязаетъ[1521]1521
  требует


[Закрыть] молитвы духовныя».

Генваря въ 2 день, свитающу дню, призва отца духовнаго и причастися святыхъ таинъ. И седе, призва дети и рабы своя и поучивъ ихъ о любви, и о молитве, и о милостыни, и о прочих добродетелехъ. Прирече же и се: «Желание возжелахъ аггельскаго образа иноческаго, не сподобихся грехъ моихъ ради и нищеты, понеже недостойна быхъ – грешница сый и убогоя, богу тако извольшу, слава праведному суду твоему». И повеле уготовити кадило и фимиян вложити, и целова вся сущая ту, и всемъ миръ и прощение дастъ, возлеже, и прекрестися трижды, обьвивъ четки около руки своея, последнее слово рече: «Слава богу всех ради, в руце твои, господи, предаю духъ мой, аминь». И предастъ душу свою в руце божии, его же возлюби. И вси видеша около главы ея круг златъ, яко же и на иконехъ околъ главъ святыхъ пишется. И омывше, положиша ю в клети,[1522]1522
  …положъше ю в клете… – Клеть – холодная половина избы, отделенная от теплой сенями.


[Закрыть] и в ту нощь видеша свътъ и свеща горяща, и благоухание велие повеваше ис клети тоя. И вложьше ю во гроб дубовъ, везоша в пределы Муромския, и погребоша у церкви праведнаго Лазаря подле мужа ея, а до церкви Лазореве 4 версты от града, в лето 7112 [1523]1523
  1604


[Закрыть] генваря въ 10 день.