Текст книги "Приятные вещи (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Петюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

И я действительно решил действовать. Конечно же, не претворять в жизнь пошлые намёки Кениры, а повышать ставки. За неполные три месяца нашего путешествия, когда постоянно пополняющийся список монстров был вычеркнут почти до конца, когда из семидесяти восьми пунктов осталось только пятнадцать, мне настолько всё надоело, что перестало пугать даже сражение с драконом. И тогда я выбрал монстра не менее страшного, чем дракон.

– Мне очень не хочется этого делать, – вздохнул я, сообщая команде своё решение, – но выбора не остаётся.

– Что, па, опять хочешь поковыряться в земле? – ехидно спросил Хартан.

Я одарил его испепеляющим взглядом, но мелкий засранец не только не проявил уважение к почтенному родителю, но ещё и бесстыдно рассмеялся. И что хуже всего, засмеялись и все остальные, включая мою жену.

Фазовая землеройка, милый пушистый зверёк, обладающий вытянутой мордочкой с длинными усами, оказалась единственным монстром, которого не удалось вычеркнуть из списка. Мерзкая неуловимая тварь не только могла проходить сквозь препятствия, но и имела свои отношения с вероятностями, всё время чуя, когда на неё направлен Шванц. У меня ни разу не получилось взять её на прицел, Кенире и Мирене, выворачивающим огромные участки земли, не удалось удержать её достаточно надолго, не убив. Магия и воинские навыки Дреймуша и Ксандаша оказались тоже бессильны, впрочем, как и невидимость Хартана. Я дошёл до той границы отчаяния, что даже выпустил Таага, отдав ему приказ на отлов, но хитрая тварь и тут умудрилась как-то удрать. Всё, что удалось получить в ходе длинного выматывающего сражения, которому не хватало лишь фортепианной музыки, чтобы походить на немые комедии начала века – небольшой клочок шерсти, оставшийся после особо удачной атакующей структуры Таага. И я обязательно собирался разместить заказ у знакомых химерологов – да хотя бы чтобы просто знать, что же за магией обладает это столь с виду безобидное чудовище.

– Нет, – сказал я, когда спутники устали потешаться за мой счёт, – мы не будем ковыряться в земле, а, скорее, обратим внимание на небо.

– Что, наконец-то дракон? – спросил Хартан с надеждой.

– Почти, – улыбнулся я. – Пурпурный феникс.

* * *

Путь наш лежал на безымянный тропический остров, находящийся посреди океана Ридат. Точнее, у острова было имя, просто никто его не помнил, называя просто в честь обитающей там твари. Остров Феникса располагался на таком расстоянии от побережья континента, при котором вычислительные возможности моего мозга давали сбой. В изменчивом море просто-напросто не имелось ориентиров, отталкиваясь от которых я бы мог измерять расстояние и уточнять направление. Если бы мы летели ночью, я бы мог ориентироваться по звёздам, как это делали мореплаватели древности. Но днём, когда небо оккупировал лишь слепящий шар Эритаада, я оказался полностью беспомощным.

Конечно же, ситуация была далека от критической, общее направление я всегда мог узнать, ориентируясь по солнцу, а мимо такой огромной цели, как побережье континента, пролететь не получилось бы при всём желании. Вот только возвращаться назад не хотелось. Не после того, как я выпячивал грудь перед сыном и женой, выхваляясь своей отвагой и амбициями, позволяющими выбрать столь амбициозную цель.

Как оказалось, я слишком свыкся со своей ролью учителя и не заметил, что и мне самому требуется урок. Горький урок унижения.

Мне было известно о том, что Чинук оборудован навигационными системами, более того, некоторыми из них я пользовался, и не раз. Но я настолько привык полагаться на способности своего модифицированного мозга, что, пока нахожусь за штурвалом, даже не рассматривал возможность их применения.

К счастью, ситуация не успела зайти далеко настолько, чтобы это навлекло на нас серьёзные неприятности. Несмотря на то, что я всеми силами придавал себе уверенный вид, не давая растерянности и страху отразиться на лице, мою жену, с которой моё сердце навсегда было связано божественными узами, не могло обмануть никакое лицедейство. Она, почувствовав моё смятение, просто обратилась к Ксандашу, а я в который раз ощутил себя полным глупцом.

До того, как мы угнали Чинук у королевской семьи, на нём тоже летали люди. И пилотировали его тоже люди – даже не обязательно обладающие сильными магическими способностями и уж точно не получившие модификаций мозга от Повелителя Чар. И для того, чтобы знать, где они находятся в текущий момент, существовали специальные артефакты. Они даже показывали иллюзию карты и текущее положение омниптёра. Карта была не очень подробна, да и ограничена только Королевством, но для меня главной оказались направление и текущая позиция, которые можно было вызвать парой нажатий на управляющие пластины, либо же простейшим магическим плетением.

Самое обидное, что и Ксандаш, и Дреймуш этими артефактами постоянно пользовались. Более того, когда они обучали Хартана пилотированию, то неоднократно демонстрировали их использование. Но я никогда не уделял их действиям достаточного внимания, либо болтая с Кенирой, либо отправляясь с нею в сон. Я мог бы отыскать для себя оправдание, что они обычно тоже летали, ориентируясь на визуальные ориентиры, а навигационную систему включали лишь в исключительных случаях. Но даже так, я чувствовал себя дремучим крестьянином, который впрягает в автомобиль лошадь, не догадавшись, что можно просто повернуть ключ зажигания.

Найти остров, зная точное направление и свою текущую позицию, оказалось проще простого. Пусть я не был знаком с системой отсчёта, а имеющиеся у нас карты использовали совсем другую координатную привязку, но как раз с подобными вещами мой мозг мог справиться даже без включения форсажа. Нам, конечно, пришлось немного поблуждать, намотать не одну лишнюю сотню миль в поисках острова, но, учитывая Склаве, бесконечное количество «топлива», а также наличие на борту вполне удобных туалетов для справления естественных надобностей, эти блуждания лишь превратились в дополнительное время для учёбы и тренировок.

Несмотря на мой всевидящий имплантат, первым землю заметил Хартан, занимавший в это время кресло второго пилота. Остров Феникса оказался огромным вытянутым массивом суши, напоминающим Тимор, который я в своё время не посетил из-за вторжения и военных действий, оказавшись тогда на Суматре, где и познакомился, к своей беде, с Мерпати, своей будущей женой. Этот покрытый лесами, горами и джунглями участок суши был достаточно велик, чтобы предоставить любому монстру обширные охотничьи угодья, но при этом не настолько, чтобы вызвать у крупных государств желание отправлять в такую даль сильных магов и экспедиционные корпуса для завоевания себе ещё одного куска территории.

Я не имел ни малейшего понятия, есть ли тут на самом деле феникс, а желающих выяснить, чтобы поделиться точными сведениями за деньги то ли не нашлось, то ли они не выжили. И то, что мы полетели, руководствуясь, скорее, набором слухов, никак не отменяло опасность, что монстр тут действительно обитает. У меня, конечно, было желание, провести авиаразведку, но радиус действия реликвии-компаса был слишком уж невелик, а феникс являлся королём воздуха и мог не только нас сбить, но и преследовать до места падения. И даже несмотря на защитные артефакты, мы бы оказались в беспомощном положении.

Поэтому я посадил наш омниптёр на одном из скалистых пляжей, мы выгрузили наших верховых зверей и собрали припасы. Конечно, магическая сила Кениры и Мирены никуда не делась, даже несмотря на улучшившийся контроль девушек и маскировочные артефакты, она сияла маяком в ночи, но в данном случае я предпочёл скрытности дополнительную огневую мощь. Меня безумно беспокоил Дреймуш, а конкретней – отсутствие у него дополнительной жизни, но остаться на континенте, даже с сохранением жалования, он категорически отказался.

Я всячески пытался отбросить мысль, что даже багровый феникс, птица, столь известная своей магией, окажется лишь ещё одним тупиком. И что время, потраченное на его поиски, может продлиться дольше, чем понадобилось на любой десяток монстров из тех, что мы встретили раньше. Какое-то странное иррациональное и ничем не подкреплённое чувство уверенности говорило, что на этот раз нам будет сопутствовать успех.

Возможно, её мне слал Фаолонде, бог, с чьей верховной жрицей меня связывали столь тесные узы. Ну а, возможно, это были бесплодная надежда и глупый оптимизм. Не став, вопреки своим привычкам, предаваться бесполезным рефлексиям, я сжал ногами бока своего круншага и направил его в джунгли, плотной стеной окружающие берег этого острова.

Глава 16
Пернатые друзья

Несмотря на то, что наше путешествие началось в живописном месте, напоминающем об отдыхе и покое, это впечатление было обманчивым. Как только мы покинули скальную площадку, преодолев полоску чистого белого песка, не уступающего лучшим из встреченных мною курортов, природа показала, что забывать не стоит не только о её красоте, но и о её безразличии к своим детям. Как только мы минули не слишком широкую полоску растительности, как нас встретили мангровые заросли, где корни деревьев переплетались в густую сеть, создавая естественные лабиринты. Несмотря на то, что магические щиты защищали нас от знойной жары и назойливых насекомых, передвигаться по манграм было непросто. С помощью магии мы уплотняли почву под ногами наших круншагов, превращая топкую грязь в твёрдую поверхность. О лианах и кустарниках, встречающих на пути, заботились чары Кениры и Мирены, или клинки Дреймуша и Ксандаша. Но даже так наш путь превратился в преодоление сложного лабиринта переплетённых корней и веток. Не все из них было разумно разрезать мечом или магией, если, конечно, мы не желали получить себе на головы падающие деревья.

Продвигаясь дальше, мы добрались до болот, где вода по щиколотку покрывала широкие пространства, перемежаемые деревьями или заросшими буйными травами островками. В этих местах мы вновь использовали чары, чтобы делать поверхность воды твёрдой, позволяя круншагам уверенно шагать вперёд. Наши «скакуны» давно привыкли к подобному способу передвижения, так что больше не дёргались, когда приходилось ступать в места, сулящие верную смерть. Конечно, мы использовали Поводки (ну ладно, все, кроме меня), но инстинкты самосохранения зверей теперь не пытались преодолеть чары магического принуждения.

За время пути нам не раз попадались агрессивные хищники, желающие полакомиться экзотической для этих мест дичью. Но Ксандаш и Дреймуш теперь были способны удерживать технику обнаружения живых существ постоянно, поэтому нападающие в итоге лишь становились пищей для наших верховых животных. Пусть, благодаря пространственным хранилищам, у нас не было недостатка в еде, но перекусить очередным питоном, аллигатором, огромной ящерицей, птицей, крабом или даже исполинским насекомым наши звери были вовсе не прочь. Да и мы не отказывали себе в открытии новых кулинарных горизонтов, жаря во время привалов добычу на костре, когда это позволяла обстановка, либо же, если не позволяла, на плите – усовершенствованном наследнике того сделанного из подручных материалов артефакта, что я создал во время нашего с Кенирой бегства из Королевства.

После болот мы окунулись в густые джунгли, где каждый шаг требовал предельной осторожности. Влажная атмосфера и высокая температура делали землю, с виду такую ровную и надёжную, опасной ловушкой, скрывающей то глубокую засыпанную перепревшей листвой яму, то прикрытые тонким слоем травы крепкие вьющиеся корни. Деревья вздымались высоко в небо, их кроны переплетались, создавая полумрак даже в самый солнечный день. Несмотря густую тень, недостатка цветов и оттенков мы не ощущали, флора и фауна острова были невероятно разнообразны: от ярких птиц и огромных цветков, усеивающих деревья и землю, до опасных хищников с пёстрыми шкурами, ярких насекомых, рептилий и змей, своей окраской сигнализирующих о своей ядовитости. Полагаю, для обычных путешественников этот поход оказался бы очень рискованным, но для нас… нет, конечно, он не являлся прогулкой в парке, но благодаря моим сигнальным чарам, прощупывающим рельеф поверхности, магическим барьерам Кениры и Мирены, отгоняющим ядовитых насекомых, а также делающим горячий сырой воздух прохладным и приемлемым для дыхания, каких-то особых трудностей мы так и не испытали.

Время от времени мы сталкивались с глубокими оврагами и ущельями, через которые приходилось прокладывать путь с помощью магии, создавая временные мосты и опоры. Каждый вечер останавливались на отдых, и Кенира доставала из своего пространственного кольца наш дом – тот самый переделанный грузовой контейнер, который служил нам убежищем уже не один месяц. Благодаря установленным мною дополнительным артефактам, внутрь дома не проникали неприятные запахи, а воздух всегда был чист и свеж, ну а побывав в Царстве Владычицы Сновидений, мы каждый раз просыпались бодрыми, отдохнувшими и готовыми к новым испытаниям.

Пусть остров и был большим, но он не являлся настолько большим, чтобы потребовалось столь долгое путешествие. Но, увы, в джунглях не существует прямых дорог, так что нам приходилось двигаться так, как позволяли рельеф местности и растительность.

Путешествие оказалось длинным и утомительным. Даже несмотря на все наши приготовления, чары и магические артефакты, монотонность и длительность пути давали о себе знать. Иногда мне хотелось отдать Кенире или Мирене приказ выжечь ко всем богам эти проклятые джунгли, проложив прямую просеку с оплавленными краями, но феникс, если он на этом острове всё-таки живёт, это бы точно заметил. И на четвёртый день пути я было решил, что излишне осторожничаю.

А потом случилось то, что не только придало дополнительных сил, но и наполнило путешествие смыслом. Стрелка реликвии, на которую я бросал взгляд теперь слишком редко, дёрнулась и указала вперёд и вверх. И, если судить по смене её направления, невидимая цель находилась впереди нас и быстро удалялась куда-то в сторону. К сожалению, густая листва джунглей не только перекрывала поле зрения, но и неплохо блокировала магический диапазон – по крайней мере, мой глаз не смог рассмотреть ничего, даже размытого пятна магии.

Мы не стали менять направление, бросаясь в погоню и делая что-то настолько же глупое и бессмысленное. Просто продолжили наш путь именно туда, куда и направлялись изначально – к высокой горе в центре острова, погасшему вулкану, в котором сохранялась, если судить по замеченному ещё с воздуха дымку и облакам пара, кое-какая геотермальная активность. И время показало, что мы поступили правильно. Стрелка не раз показывала на монстра, который столь де быстро двигался в совершенно противоположных направлениях. И чем мы подходили ближе, тем чаще реликвия ловила цель.

Как-то незаметно изменился рельеф местности, стало гораздо меньше прелой листвы и сгнивших брёвен, а больше травы и крупных каменных валунов. Удушливая влажность и постоянные атаки целых туч мелких насекомых, от которых нас защищали максимально незаметные для постороннего взгляда магические барьеры, тоже куда-то пропали. А когда цвет растительности сменил свой оттенок с изумрудно-зелёного на более светлые тона, мы поняли, что, наконец-то оказались у цели.

Сначала джунгли стали менее плотными. Влажный тропический лес, в котором огромные деревья и плотные кустарники создавали почти непроходимую стену, постепенно уступил место более умеренной растительности. Лиственные деревья здесь были не такими высокими, а подлесок не настолько густым, что в совокупности с твёрдой почвой под лапами круншагов значительно облегчило наше продвижение и увеличило его скорость.

Склоны вулкана увеличивали свою крутизну, а вместе с тем изменялся и лес. Он стал менее густым, стали появляться поляны и открытые пространства, на которых росли одиночные деревья и кустарники. Наконец-то мы смогли снять климатический барьер и насладиться дуновением лёгкого ветерка, которого нам не хватало в джунглях.

Именно через одну из таких прогалин мы впервые и увидели феникса. Он почти ничем не отличался от многочисленных рисунков и иллюстраций, лишь цвет перьев, несмотря на название монстра, оказался не багровым, а скорее алым с оттенками киновари. Эта птица выглядела столь же величественно сколь и угрожающе.

С этого расстояния было трудно судить о размерах, но я понял, что феникс был огромен. Полагаю, если бы он оказался рядом с нами, то он смог бы накрыть крыльями не только поляну, на которой мы стояли, но ещё несколько таких же. На его голове красовался почти что павлиний хохолок из алых перьев, но длинное узкое тело свидетельствовало, что это хищник, царь неба. Шея феникса была длинной, грациозной, но не как у цапли или фламинго – лишь слегка длиннее, чем у орлов. Лапы, несмотря на их относительно небольшие размеры, были оснащены острыми, словно бритвы, когтями, способными запросто ухватить человека.

Особое внимание привлекало хвостовое оперение. Оно состояло из длинных перьев, но не таких, как у привычных павлинов или фазанов, они развевались, колыхаясь на лету, словно пучок алых лент у воздушного змея. Размер и вес не позволили бы такой птице держаться в воздухе. Но пурпурный феникс не был птицей, он являлся монстром, а значит, обладал магией. И она позволяла ему летать, окутывая крылья потоками света, что придавало вид, словно он пылает огнём.

Я даже не помнил, как обратился к своей заёмной магии, чтобы извлечь из кольца Шванц, он словно по волшебству очутился у меня в руках. Я вскинул его к плечу, выцеливая монстра, наводя просчитывая ветры, упреждение, предполагаемые размеры и плотность воздуха. Но, увы, никакого отклика не последовало, да и расчёты показывали, что расстояние слишком велико, что пуля, созданная из овеществлённой иллюзии, просто неспособна пролететь так далеко, сколько ни прицеливайся и ни ломай голову вычислениями.

– Нужно идти дальше, – сказал Дреймуш, невозмутимо наблюдающий за представлением. – Даже если его гнездо не здесь, сверху видно лучше.

– Главное, чтобы он не угнездился в жерле, – добавил Хартан. – Туда придётся ползти слишком долго.

Я похолодел. Феникс, если пламя на его крыльях могло служить признаком, мог действительно любить огонь. И тогда ему ничего не стоило, поселиться именно там – месте, в котором невозможно остаться на расстоянии выстрела, а придётся подходить гораздо ближе, рискуя смертельно опасным столкновением с противником, имеющим господство в воздухе. Но в любом случае, имелся только один способ узнать – проверить на практике. И, по большому счёту, место гнездовья монстра никакого значения не имела.

Мы продолжали наш путь, постепенно поднимаясь всё выше в горы. Склоны горы, до сих пор довольно пологие, становились всё круче, а значит, дорога становилась более сложной и извилистой. Просветы в листве стали сменяться поросшими травой склонами, так что нам удавалось всё чаще замечать феникса, величественно парящего в небе. К сожалению, он всегда оказывался то слишком далеко, чтобы я мог сделать удачный выстрел, то в неудачной позиции. Реликвия Фаолонде теперь показывала монстра ежедневно, пусть самого феникса мы не видели. Это обозначало, что мы приблизились на достаточное расстояние, но между нами и целью находились горы. Вновь использовав триангуляцию, я смог установить точное расположение места, где он бывал чаще всего, вероятно его гнезда. И сколь бы близко оно ни находилось, расстояния в горах врали так же охотно, как и расстояния в джунглях, а между двумя точками кратчайшим путём являлась вовсе не прямая.

Мы упорно поднимались в горы, передвигаясь всё ещё верхом, хотя теперь приходилось и спешиваться. На нашем пути встречались глубокие ущелья и крутые склоны, которые для обычных путешественников представляли бы собой серьёзные препятствия. Однако Мирена и Кенира подняли свой контроль столь сильно, что могли создавать опоры для ног или даже целые лестницы и мосты, затрачивая самый минимум элир. Зрелище получалось очень внушительным, когда зверь, три с лишним центнера крепких костей, стальных мышц и прочной шкуры одолевает бездонную пропасть, передвигаясь по эфемерной едва видимой конструкции, сделанной из полупрозрачных линий, либо же когда ставит ногу в пустоту, а в это время из-под его ступней из далёкой земли вырастает схожая с грибом площадка. Иногда ящеров приходилось поднимать магией, и тогда летающие динозавры выглядели даже более безумно.

Наконец, джунгли окончательно исчезли, сменяясь более умеренной растительностью. Продолжали преобладать лиственные деревья, но они теперь напоминали привычные заросли в лесах Федерации. Всё чаще стали попадаться проплешины, обширные луга и отдельно стоящие рощицы низких, а иногда и чахлых деревьев, камни, покрытые мхами и лишайниками, а также стелящиеся по земле заросли куста, похожего на можжевельник, но усеянного яркими алыми цветами.

После ещё одной ночёвки прямо в горах, мы, наконец, поднялись достаточно высоко, чтобы увидеть гнездо феникса. Опознать его оказалось не так уж и сложно – огромную, странно симметричную и очень аккуратно сделанную конструкцию из ровных древесных брёвен, толстых лиан и сухих трав, с чем-то другим спутать было невозможно. Если, конечно, тут не водились бесстрашные люди, желающие выстроить себе дом в авангардном стиле прямо под носом у страшного монстра.

К сожалению, как бы мне ни хотелось выдержать максимальную дистанцию, подстрелить феникса, не подвергая отряд опасности, оказалось невозможно. Сколь бы ни просто подобные вещи ни выглядели в теории, но реальность вносила свои коррективы. Топография вулкана, на который мы взобрались, давала прямую видимость гнезда только с расстояния около полумили. И пусть для любого земного стрелка это бы считалось дальней снайперской дистанцией, я бы с удовольствием оказался где-нибудь подальше.

Чтобы выбрать удобную позицию, пришлось подобраться ещё ближе – один из склонов был покрыт густыми зарослями низких деревьев с широкими кронами, подходивших к глубокому обрыву. И пусть теперь дистанция составляла чуть больше трёх сотен ярдов, зато имелся прекрасный обзор, а также несколько больших валунов, на которые я мог опираться и спрятаться после выстрела.

Мои спутники отвели круншагов чуть подальше вглубь леска, а сами расположились неподалёку от моей стрелковой позиции. И хоть контроль Кениры приближался к идеалу, за плетение барьерных чар принялся я сам. Мне пришлось активировать форсированный режим, с огромным старанием и тщательностью выстраивать структурные построения, создавая магию не только в трёх измерениях, но и частенько заходя в четвёртое. К концу трудов у меня в ушах тяжело стучал пульс, глаза застлала красная пелена, а голова трещала так, словно её лупили тяжёлой шипованной дубиной. И пока я пытался отдышаться и прийти в себя, жадно хлебая из фляги заранее приготовленный сироп глюкозы, смешанный с мёдом, Кенира наполняла моё тело своей тёплой и родной магией.

– Я, наверное, так не смогу никогда, – с горечью сказала моя жена, внимательно рассматривая структуру созданного мною барьера. – Это настолько сложно и одновременно красиво…

Я громко расхохотался. Мне не требовалось сдерживать голос – созданный мною барьер пропускал звуки только в одном направлении, закрывал во всех визуальных диапазонах и, самое главное, не давал мощной магии Кениры и Мирены быть обнаруженной снаружи.

– Я сказала что-то смешное? – опасно прищурила глаза Кенира, а от холода её голоса, казалось, в воздухе должен был выступить пар.

Но через нашу связь я прекрасно чувствовал, что она ничуть не сердита, наоборот, с любопытством ожидает мой ответ.

– Очень смешное, – подтвердил я. – Особенно смешно это прозвучало бы для тебя самой год назад. Ну а полтора года назад, ты бы каталась по земле от смеха. Милая, послушай саму себя. Ты жалуешься, что не можешь повторить по-настоящему сложную магию, хотя сама, обладая силой, превышающей как минимум одного из Повелителей Чар, уже давно умеешь гармонизировать элир и создавать медицинские чары верхних ступеней сложности. Недовольна тем, что у тебя, изучающей магию около года и делающей то, на что у большинства магов не хватает жизни, что-то там не получается.

– Если взять время, проведённое во снах, – надув губы, возразила Кенира, – то я потратила на учёбу не меньше десятка лет. А какого именно Повелителя Чар?

Но, конечно, её тон обмануть меня не мог, я в полной мере ощущал, как она довольна моими словами.

Я едва не назвал имя Мирикеша, силу которого мог наблюдать вживую, пусть и только через ущербный визир, сильно уступающий моему глазу. Но виски предупреждающе сжало, напоминая, что битва происходила в Цитадели, а значит, попадает под действие запрета.

Довольное настроение Кениры тут же сменилось беспокойством.

– Эй, воробушки! – возмущённо завопил Хартан. – Не могли найти для флирта другое время?

– Оставь их, – улыбнулась Мирена. – Лично мне кажется, что это очень мило. Эх, где же мои молодые годы?

– Вообще-то прямо здесь, – напомнил Ксандаш. – Сейчас ты моложе любого из нас, кроме, разве что, Таны.

– Нам всё равно пока что нечего делать, только ждать, – спокойно заметил Дреймуш. – Главное – вовремя приготовиться. Ули, что с реликвией?

С облегчением от смены темы разговора на безопасную я поднял руку, показывая стеклянный шар на запястье. Стрелка в нём подрагивала, крутилась в разные стороны, время от времени коротко замирая в одном направлении, а потом продолжая крутиться, словно была не до конца уверена в своём выборе.

– Что-то странное. Я никогда не видел, что бы она вела себя так раньше. И такое с ней уже в третий или четвёртый раз. Если бы это был артефакт или механизм, я бы решил, что он поломался.

Словно решив опровергнуть мои слова, блуждающая стрелка резко дёрнулась и повернулась в определённом направлении. Теперь она указывала куда-то в глубины острова. Усиленным зрением своего искусственного глаза я принялся внимательно рассматривать реликвию, так что вскоре понял, что неизвестная цель быстро приближается.

– Пора! – выдохнул я, вытягивая руку, в которой тут же появился Шванц.

– Береги себя, милый! – сказала Кенира. – Помни, я рядом!

Я кивнул, привлёк её к себе и крепко поцеловал. Затем передал ей нити контроля над барьером, подхватил Шванц под цевьё, вышел за границы купола и подобрался к одному из валунов. Обернувшись назад, я удовлетворённо кивнул. Даже с пары шагов о существовании барьера можно было узнать лишь по совершенно незаметным искажениям веток и стволов деревьев. В магическом диапазоне место, где находились мои спутники, тоже совершенно сливалось с фоном.

Больше всего бы мне хотелось произвести выстрел оттуда, изнутри. Но, увы, для иллюзорной пули даже столь тонкий барьер являлся серьёзным препятствием. Он, конечно, её бы не разрушил, но дестабилизировал бы в достаточной степени, чтобы она не долетела даже до гнезда. Я засел за камень, прислонившись к нему спиной, и стал ждать, поглядывая на стрелку реликвии. Мне не надо было вести визуальное наблюдение, достаточно лишь дождаться, когда она повернётся в направлении гнезда.

Вновь отметив странное неуверенное поведение реликвии, я решил оставить загадку на потом. Сейчас главным было выполнение главной цели путешествия на этот остров.

Семья и друзья считали меня отважным человеком, и я делал всё, чтобы подтвердить это мнение. Но внутри меня одолевало множество страхов, больше всего я боялся провалить самую главную миссию, не выполнить долг паладина и подвести богиню. А ещё я боялся за своих спутников, боялся, что феникс окажется ещё одной пустышкой, превратив путешествие в пустую трату времени. И где-то чуть дальше лежали опасения за собственную шкуру.

Пусть я был очень стар и повидал на своём веку очень многое, я ничуть не устал от жизни. Мне хотелось нормально побывать на остальных континентах, разведать тайны этого мира, получить магию, постигнув её глубины. Любить жену, удовлетворяя во снах и наяву все её развратные фантазии, воспитывать сына, с гордостью наблюдая, как он растёт над собой, обретает могущество и закрывает гештальт, наконец-то построив свою башню злого архимага. Хотелось молиться Ирулин, уйдя с поста главы нашего культа, уступив место множеству новых паладинов, священников и жриц. Встречать госпожу в сновидениях не тогда, когда ей удаётся собраться с силами и посетить собственное Царство, а как только у неё возникнет желание меня повидать.

Я отбросил несвоевременные мысли и потянулся к заёмной магии, сосредоточенной в районе моего желудка. Чары, которые я сплёл, скрывали меня лишь в тепловом и визуальном диапазоне. У меня просто отсутствовала магия, которую мог почувствовать монстр, а активные артефакты почти ничего не излучали.

Медленно, чтобы не сорвать маскировку, я высунулся из-за валуна, плавно поднимая Шванц. Активировав увеличение глаза, я спокойно наблюдал, как огромная алая птица опускается в гнездо, сжимая в когтях гигантскую ящерицу, ничуть не меньше наших круншагов.

Размер феникса оказался столь велик, что мне не пришлось даже форсировать мозг. Сделав поправку на дующий ветер и на опускание пули, я тут же почувствовал полную уверенность в успехе и немедленно подал магию в спусковую пластину. Вновь приклад вжался в плечо, и мозг тут же наполнился массивом информации. Сведения, которые я узнал, оказались столь невероятны, что я даже не сразу смог им поверить.

Главным стихийным сродством феникса являлся не огонь, а свет и воздух. Он умел управлять гравитацией, что позволяло ему удерживать в полёте столь большую массу, поднимать добычу и тяжёлые брёвна для строительства гнезда. Магия укрепляла его тело, делала кости почти что неразрушимыми, она сосредотачивалась в желудке, улучшая процесс пищеварения, нейтрализуя любые яды и токсины. Но самое главное – эта магия не ограничивала развитие, она позволяла своему владельцу становиться сильнее именно так, как он того желал. Разумеется, были в ней и кое-какие недостатки. Как меня когда-то и предупреждал мой рабовладелец, сильные монстры обладали сильной магией, а магия феникса была одной из сильнейших. И не важно, сколь мал будет птенец, получив его силу, я мгновенно пробью предел Натиз-Рууга, стану выжженным и беспомощным. Но это не имело ни малейшего значения, ведь с богиней, с Правом её, я всегда смогу вернуться назад, овладеть своими новыми силами, чтобы начать делать первые шаги к могуществу. Да, на это потребуется время, возможно, не один год. Но та самая неистовая сила магии мне эти годы и подарит. Да, конечно, было бы намного лучше, чтобы феникс был в десятки или даже сотни раз слабее, но быть настолько привередливым – гневить Керуват, один из Аспектов которой – справедливость.