Текст книги "Девять дней исправления (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Летучий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

 – Ещё хуже, чем мы предполагали, – сказал Гилон коллеге, и тот кивнул ему. Старагону стало неприятно.

 Он убрал заклинания. Дардарон смотрел на него, пристально, взглядом холодным и глубоким, и молчал, что казалось, будто он где-то очень далеко в мыслях. Он смотрел слишком долго. Старагон потупил взгляд.

 – Ещё раз. – Наконец приказал учитель, хладнокровно и сухо.

 Ученик сомкнул, разомкнул веки, сосредоточился. Попытка вышла ничуть не лучше прошлой.

 – Ещё раз. – Повторил Дардарон.

 Юноша опустил руки и умственные усилия, сосредоточился ещё раз, снова поставил заклинания, стал удерживать, долго, упорно пытаясь их расширить.

 – Ещё раз.

 Старагон мотнул головой, с которой слетели несколько крупных капель пота, повторил всё заново. Язычки потухли, жар был больший, чем обычно, но ненамного, щит тоже. Парень напрягался сверх своих способностей, но выходило плохо. Он уже знал, что сейчас услышит:

 – Ещё раз.

 Голос Дардарона, всё такой же хладнокровный и спокойный, казался теперь мрачным и пугающим, требующим, не терпящим возражений, даже несколько жестоким.

 Стерев пот, застилавший глаза, Старагон попытался снова. Перед лицом возникло уже привычное помутнение, за ним виднелось другое – раскалённое. Парень сосредоточился на нём, попытался его усилить, расширить, продвинуть вперёд, в сторону танцующей изгибами стены, к чучелам, набитым соломой, которые едва были видны из-за туманности заклинаний. Невесть чем молодой волшебник почувствовал, что воздух начинает подчиняться его велению, раскалённая пустота двигается вперёд, медленно, но уверенно. Но вместе с тем щит пропадает. Старагон почувствовал это за секунду до его полного исчезновения и едва успел убрать Tare. Жар лишь слегка обдал его, почти не вызывая ощущений. Тело было и без того вспотевшим и нагретым.

 – Ещё раз. – Сказал Дардарон.

 – Я не могу, – простонал парень, сам того не ожидая. Казалось, его волосы вот-вот стекут с головы вместе с потом.

 Взгляд учителя не изменился.

 – Тогда смоги, – сказал он так спокойно и как бы безразлично, что Старагону стало страшно, и очередная попытка поставить заклинания показалась ему успокоительным избавлением.

 К сожалению ничего большего, чем скромный небольшой щит и лёгкое воспламенение за ним, у него не вышло.

 – Это очень странно, – бросил Дардарон вместо уже привычной фразы. Гилон подкрался к нему сзади и прошептал что-то на ухо. Немного подумав, он кивнул.

 – Старагон, где можно найти твою подругу?

                                                                              * * *

 Тэлини бы вздрогнула от стука в дверь, если бы не пребывала в дрёме. Половину ночи они с Алион не спали, а теперь, когда все эти маги разошлись по своим занятиям, у неё было много времени, чтобы наверстать упущенное. К сожалению, этого сделать ей не позволили.

 Накинув подаренную подругой светлую мантию, она прокричала за дверь, чтобы входили. Она надеялась, что это не убийца. Не будет же он так вежлив.

 В открывшийся проём заглянул Старагон.

 – Тара, – назвал он её выдуманным именем. – Тебя зовут.

 – Кто?

 – Маги, – сказал парень и пожал плечами.

 Тэлини вдела босые ноги в жёсткие тапки и немедля последовала за другом. Ей было интересно, чего хотят от неё волшебники, но она точно не боялась. Может быть, они потребуют её ухода. Хорошо бы. Ей очень хотелось как можно быстрее вернуться в Каганат, и только бы Старагон в таком случае не бросил учёбу и не последовал за ней. Он хороший парень, не нужно ему это делать.

 На ходу поправляя взъерошенную причёску, не очень длинную в сравнении с причёской Алион, но тем не менее более непослушную, она размышляла. У хентов волосы были толще и крепче, более мягкие и приятные на ощупь. В какой-то степени им можно было завидовать. Зато у них порой были уродские носы, неприлично большие или загнутые книзу, как, например, у Таралона, тогда как гэльвская курносость, как ей казалось, была более привлекательна.

 Выбравшись из мыслей, она постаралась запомнить маршрут, по которому её вёл Старагон. Вдруг, придётся бежать обратно. После спуска по лестнице они долго шли по высокому, страшному коридору, который едва заметно загибался влево. Затем показалась очередь дверей, и Старагон вошёл в одну из них. Последовав за ним, гэльвка оказалась в просторном зале с непонятными полуобгоревшими чучелами и покрашенными стенами. В центре зала ждали два мага. Один из них был ей знаком.

 Телини не понравилось, что они даже не поприветствовали её.

 – Стань на место и попробуй ещё раз, – сказал знакомый. Лишь спустя несколько секунд, до девушки дошло, что он обращается к Старагону, а не к ней. Зачем он использовал гэльвский язык? Хотел, чтобы она была в курсе? Парень, подчиняясь его приказу, стал рядом с магами. Он простёр вперёд руки, крикнул непонятные слова, и гэльвка увидела чудеса: рядом с его рукой воздух зашевелился, стал искажаться, словно разбитое зеркало, затем изрёк жар, как от печи, только чуть меньший. Почти сразу Старагон пошатнулся вперёд, после чего магия пропала.

 – Простите, – промямлил он на колоридском. Телини ничего не поняла, но, похоже, он извинился.

 – Ещё раз, – смолвил знакомый маг.

 Юноша подчинился, но по какой-то причине у него снова не вышло.

 – Не понимаю, – прошептал он.

 – Мы были правы, – проскрипел незнакомый волшебник, он тоже знал гэльвский. – Она тебе не просто подруга. Ты влюблён в неё, так?

 Старагон не отважился смотреть на Телини, застыл как вкопанный, но она на всякий случай попыталась изобразить на лице смесь смущения и лёгкого удивления. Конечно же, для неё это не было новостью. Вот только как это касается этих стариков? Какое им дело?

 Знакомый маг подошёл ближе к ученику и слегка наклонился над ним. Голос его был мягок и ненастойчив:

 – Если бы ты обучался вместе с остальными с самого начала, то знал бы всё. Но ты хочешь стать волшебником чуть ли не с середины обучения, поэтому придётся слепо слушаться нас, понимаешь? Палтанон должен был объяснить тебе правила. Что нужно поддерживать вес своего тела, что нельзя любить. Это не просто глупое правило. Ты не понимаешь, что такое энергия. Та штука в твоём теле, которая позволяет командовать магией. Это и есть то, что вырабатывают все процессы в твоём организме. Когда ты прикасаешься к чьему-то лбу, возникает ощущение. Ощущение прикосновения, которое тоже вырабатывает энергию. Малую, но энергию. Влюблённость тоже это делает. Когда ты кого-то любишь, то отдаёшь свою энергию ему. Это может происходить на расстоянии, но чем ближе, тем больше. Когда ты видишь человека, к которому испытываешь чувства, они обостряются, ведь так? Ненависть, зависть, любовь, все чувства – это и есть энергия. Мы не должны проявлять те чувства, которые отнимают у нас энергию. Вот почему магам не позволено любить. Вот почему у тебя так плохо выходят даже простейшие заклинания. И ничего не выйдет, если ты не изменишь свою позицию.

 Старагон тупил взгляд, стараясь не двигаться. Гэльвка не знала, что маг ему только что так долго рассказывал, но со стороны парень выглядел жалко. Пот покрывал его глаза, и сложно было разглядеть, просятся ли на них слёзы, но Телини почему-то была уверена, что просятся. Она хорошо его знала. Жестокие маги, могли бы просто спросить парня. Хотя вряд ли он признался бы им в таком случае.

 Второй, незнакомый волшебник подошёл ближе к ней. Она отшатнулась, но он всего лишь хотел выпроводить её из зала. Когда они вышли, он прикрыл дверь и обратился к девушке.

 – Ты наверняка считаешь нас жестокими и бессердечными?

 – Я не понимаю тебя, маг.

 Тот сплюнул и повторил на гэльвском. Девушка хотела ответить, что нет, но её перебил собственный желудок.

 – Ты голодна? Когда ты последний раз ела что-нибудь?

 – Вчера.

 – Наверное, твой друг не отважился приводить тебя в столовую. Напрасно. Я даю разрешение. Если что, скажи, что Гилон разрешил. Не уходи далеко, скоро Старагон отправится на завтрак.

 – Я, пожалуй, пойду в свою комнату, – сказала она.

 – И тогда твоему другу придётся подниматься за тобой, ведь он всё равно захочет тебя позвать. Пожалей его и останься.

 Девушка заметила, что маг пялится на её грудь, которая, видимо, слишком сильно выглядывала из-за мантии. Ей было плевать, но вот волшебнику следовало быть хотя бы чуть осторожнее, раз уж в народе известно, какие они все озабоченные.

 Она хотела ответить, что не голодна, но передумала. Пусть он только отвяжется.

 Маг кивнул и скрылся за дверью. Телини устроилась на лавочке рядом. Есть ей хотелось, но она могла бы и потерпеть. За всю жизнь было и того хуже – голод не сломил её, а только закалил. А теперь придётся терпеть общество магов и наблюдать за Старагоном, который будет стараться не встречаться с ней взглядом и не разговаривать.

 Ей хотелось обратно в комнату.

                                                                          * * *

 – Ты думаешь, мы поступили с тобой неправильно? – спросил магистр Дардарон, когда занятие подходило к концу.

 Старагон задумался и вспомнил Тарию. Ему было жутко неловко перед ней после того, как маги устроили весь этот спектакль. Гилон намеренно сказал обо всём на гэльвском, чтобы девушка поняла. Но парень был благодарен им. Теперь Тара знает о его к ней отношении, а сам он ещё долго не отважился бы сказать ей.

 Потом они встретились в столовой. Молча ели, сидя за столом. Так же молча встали  ушли, вместе. Следующий раз они встретятся снова в столовой, но чуть позже. Дардарон закончил занятие раньше, сказав, что никакого толку всё равно не будет.

 Он молчал слишком долго, и учитель заговорил снова.

 – Другого выбора не было, – голос и взгляд оставались прежними, но уже не излучали страха. – Мы хотели понять и твоё отношение, и её. Она врала, что тоже любит тебя?

 – Нет, – ответил юноша. Из-за комка в горле этот ответ застрял. Он прокашлялся и повторил.

 – Не следует мне тебе этого говорить, но... – магистр отпустил пару секунд. – Если бы она тоже любила тебя, то таких сложностей с магией не было бы.

 – Она же не владеет магией, – сказал Старагон, утерев нос.

 – Но энергия есть во всех людях. Я ведь сказал тебе, это все чувства и эмоции. Простые люди не могут управлять этой энергией и с её помощью использовать магию.

 Простые люди, – подумал Старагон. Ему теперь казалось, что простота – великое могущество.

 – Если ты хочешь стать магом, а ты должен им стать, потому что согласился и принял наши секреты, – не замолкал магистр. – То придётся отпустить девушку.

 – Но если она тоже полюбит меня, то всё ведь будет нормально?

 Дардарон грустно улыбнулся. Наверное, поэтому он и не хотел рассказывать то, что рассказал.

 – Да, и даже чуточку лучше, но... ненадолго. Влюблённость – чувство временное. затем оно заменяется другим. Либо крепкой любовью, либо, что вероятнее всего, особенно в случае с магом, разочарованием, грустью, тоской. Это будет отнимать у тебя энергию точно также, и выпускать в никуда. К сожалению, люди не наделены способностью управлять любовью.

 – Вы просите меня разлюбить Тару?

 – Да. – Ответил Дардарон резко.

 – Но, одновременно с этим, говорите, что любовью управлять нельзя.

 Учитель улыбнулся.

 – Нельзя приказать человеку полюбить, чтобы он выполнил приказ, но разлюбить вполне возможно.

 – Нет, – покачал головой Старагон. – Вы не знаете, что это такое.

 – Знаю.

 – Вы ни разу не были в моей ситуации...

 – Был.

 Старагон замолчал. Учитель же продолжил.

 – Многие из нас были в твоём положении, а кто-то и не единожды. В том, чтобы разлюбить нет ничего сложного. Но неприятного предостаточно. На самом деле, влюблённость – это иллюзия, обман, который мы применяем к самим себе. Мы обманываем себя в том, что другой человек значит для нас слишком много, что он – тот, которого мы хотим видеть рядом с собой всю жизнь. Мы можем не знать об этом человеке практически ничего, но выдумывать самим себе его положительные качества. Выдумывать оправдания его недостаткам, видеть в нём несуществующую красоту. Разрушить этот обман просто, если смириться с его сущностью. Нужно лишь посмотреть на этого человека ещё раз и попытаться увидеть его настоящим, какой он есть, его недостатки и даже преступления. Потом подсознание само поймёт, что его пытаются обмануть, и через несколько дней, иногда больше, иногда меньше, влюблённость исчезнет. Это может занять не больше пары десятком часов.

 Старагон долго смотрел на учителя, сомневаясь, стоит ли ему раскрывать свои мотивы, пока, наконец, не решился.

 – Тара, – медленно проговорил он. – Это всё, что осталось от моей жизни. Родителей я не имел, друзей потерял, а затем у меня отняли родину. Единственный человек, который был рядом со мной долгое время, это она, Тария. Оттолкнуть её, это как оттолкнуть собственную мать, хотя я и не знаю, каково это.

 – И поэтому ты держишь её здесь, в школе. Я слышал ваш разговор, она хочет вернуться в Каганат. Но ты её не выпустишь.

 – Потому что она не дойдёт до Плима. А если дойдёт, то снова станет попрошайкой и не проживёт долго.

 – Самое большое преступление против человека – препятствовать ему жить в согласии с самим собой, – поучительно сказал маг. – Что стоит жизнь, лишённая свободы и всего остального?

 – Вы хотите, чтобы я отпустил её?

 – Я думаю, что ты должен предоставить ей выбор.

 Старагон задумался. В памяти навязчиво прозвучали слова Олтанона: "Скорее всего, скоро тебя попросят её выгнать. Скажут это по-другому, но означать это будет именно "выгнать". Внезапно где-то в глубине души возникло чувство, что учитель прав, и, как бы он не пытался отогнать это чувство, оно не пропадало.

 Рука старого волшебника легла на его правое плечо.

 – Поступай, как знаешь. В конце концов, не буду же я заставлять тебя, иначе нарушу своё собственное правило.

 Наблюдая, как он уходит, Старагон пребывал в глубоком сомнении.

 – Стойте, – крикнул он. Маг оглянулся через правое плечо. Это вселило уверенность. – Я хотел бы поговорить ещё кое о чём.

 Затем он рассказал учителю все свои мысли, надуманные этой ночью. Он рассказывал, но в голове витали сомнения. Дардарон, так же как и Палтанон, не был похож на предателя, на того самого убийцу, но всему виной могла быть наивность Старагона. Вряд ли бы убийца так долго продержался, если бы не умел производить должное впечатление. Как бы то ни было, парень уже начал рассказывать все свои мысли магу, и останавливаться было поздно.

 – Вы ведь тоже заметили, что убийства происходят каждый третий день?

 – Для новичка, который находится в школе всего три дня, ты неплохо освоился здесь, – проговорил Дардарон. – Конечно же, заметил. Сегодня третий день. Если всё это было чем-то большим, чем совпадение, то этой ночью нужно глядеть в оба глаза.

 – Я подумал, что убийца специально делает одинаковые перерывы. Может быть, они вынужденные, а может это трюк, и он хочет нас обмануть.

 – Как же нам понять это?

 – Пока никак, но это может быть и неважно, – Старагон сделал паузу, ожидая увидеть удивление на лице учителя, но тот сохранял хладнокровие. – Если это всё трюк, и убийца хочет, чтобы мы подсчитывали дни до следующего убийства, то нужно всего лишь нарушить им самим созданную тенденцию. Не дать ему сохранить равные промежутки между убийствами. А если паузы вынужденные, то скорее всего из-за того, что убийца не каждый день может выходить из укрытия или пробираться внутрь школы. А только раз в три дня. Почему так – я не знаю, но это тоже неважно. Важно то, что если ему не удастся кого-то убить в эту ночь, то скорее всего ему придётся ждать ещё три дня. Получается, что в обоих случаях, при обоих вариантах, если этой ночью никто не умрёт, то мы расстроим все его планы и нанесём серьёзный удар по нему.

 – Если мы могли бы не дать себя убить, уж поверь, сделали бы это в прошлые разы.

 – Но в этот раз нужно постараться больше всего, – растерянно проговорил Старагон, торопясь передать мысль, чтобы не показаться глупцом. – Нужно сделать то, чего убийца не ожидает – уйти из школы этой ночью. Всем составом.

 Дардарон улыбнулся.

 – Ты хочешь, чтобы мы сделали то, чего и добиваются наши недруги? Вся эта запутанная ситуация с убийцей и болезнью, возможно, была создана именно затем, чтобы мы ушли, оставили это здание без своей защиты.

 Старагон покраснел.

 – Тогда нужно придумать что-то другое. Как действует это самое заклинание, которым пользуется убийца?

 Учитель вздохнул.

 – Послушай, – сказал он. – Ты попал к нам из Каганата, от наших врагов. Что если твои бывшие хозяева специально послали тебя? Что если ты в заговоре с ними? Как я могу доверять тебе?

 Старагон не поверил ушам.

 – По вашему, это я убийца? Вы ведь сами видели, что я не могу научиться даже простейшим заклинаниям?

 – Да, я не верю, что ты заговорщик, – сказал Дардарон. – Но всё же это может быть. – Он вздохнул снова. – Ну, хорошо. Может быть, я пожалею, но поделюсь с тобой тем, что мы знаем. Это заклинание – пузырь – одно из самых мощных. Лишь опытные маги могут им овладеть. Его изъян в том, что действует оно не моментально. Нужно расстояние с противником, чтобы успеть убить его. Поэтому, если кто-то стоит совсем рядом с тобой, куда надёжнее будет обыкновенный меч.

 – А если будет двое противников?

 – Тогда они оба должны быть на хорошем расстоянии.

 – А если комната тесная?

 – Тогда слишком большого расстояния, конечно, не добиться...

 – Вот и решение! – Старагон чувствовал, что сейчас снова скажет глупость, но всё же продолжил: – Нужно забраться в тесные комнаты по двое. Сейчас в школе четырнадцать человек. Нужно разбиться на семь групп и уйти в те комнаты, которые обычно пустуют. Замок ведь большой. Если убийца постоянно сидит в укрытии, то он уже привык к нынешнему расположению людей, он будет искать в тех комнатах, где мы обычно спим, но нас там не будет. Если всё же найдёт, то в тесной комнате двое человек справятся с ним. А если же убийца среди нас, то по тому, кто будет убит, станет ясно, кто убийца, ведь в каждой комнате будет всего двое. Второй, кто сидел наедине с убитым, и будет убийцей.

 Учитель молча смотрел на него. Тонкие губы, обрамлённые бородой и усами, стали настолько тонкими, что почти исчезли.

 – Это хорошая мысль, – наконец, сказал он, и Старагон выдохнул. – Палтанон предлагал собраться всем вместе в одной комнате, но мне это показалось не очень хорошей идеей. Возможно, так мы поступим, если провалится твой план. К тому же, если соберёмся все вместе, то спрятаться вряд ли получится.

 – Только нельзя говорить никому, кроме своего второго человека, в какой комнате будем прятаться, – добавил юноша.

 – Да. и желательно разбиться на группы, где будет хотя бы один маг, хорошо владеющий воздушным щитом.

 Старагон кивнул. На душе была удивительная лёгкость – то ли гордость за этот план пробирала его изнутри, то ли он просто радовался, что смог быть полезен. Порой, сложно бывает разобраться даже в своих собственных чувствах.

 Но кроме убийцы его интересовала и вторая проблема – отряд гэльвов, который, возможно, появится здесь уже через семь дней. Он попросил Дардарона рассказать ему о той монете, и учитель ещё много поведал про какой-то склад со странным каменным веществом, которое взрывается лишь от магии, и про ещё одного мага за городом. Старагон мало что понял, однако вслух усомнился, можно ли доверять этому магу, на что учитель ответил, что доверять нельзя никому, но приходится. Без доверия эту битву не выиграть.

 Он рассказал ему довольно много. Может быть, понял, что даже от ученика может быть польза?

 Оставалось узнать лишь одно.

 – Магистр Палтанон приказал мне прочитать книгу "Святое Слово" – это та, которой пользуются священники? И он даже не сказал, где искать её.

 – В этом весь Палтанон, – сказал Дардарон. – Он считает, что всего в жизни нужно добиваться самостоятельно и не пользоваться ничьей помощью. Знал бы ты, как сложно было учить его магии. Что до книги – у нас есть библиотека здесь. Загляни в одну из следующих комнат в этом коридоре и найдёшь её. Там несколько экземпляров этой книги, но я даже не знаю, где их искать. Давно не брал её в руки.

 – Но магистр требовал этого от меня так настойчиво, словно книга поможет мне колдовать.

 – Я всё время забываю, что ты обучаешься не вместе со всеми и что тебе всё нужно объяснять. Понимаешь, наша сила – магия – дарована богами. Никакого другого объяснения ей нет. Мы должны почитать Богов в ответ, чтобы сохранять эту силу. Говорят, давным-давно жил волшебник, который усомнился в божественном влиянии Богов, и вскоре он разучился колдовать.

 – Но магистр Палтанон сказал, что есть разница межу магами и монахами.

 – Палтанон презирает монахов. Он презирает почти всех людей. Но разница действительно есть. Монахи следуют догмам "Святого Слова", составленного тысячи лет назад самими проповедниками-современниками Пятерых, и догмам нынешней церкви; мы же, маги, подчиняемся только "Святому Слову", а правила церкви нас не интересуют. Прочти внимательно книгу, и сам всё поймёшь.

 Старагон поблагодарил мага. Удивительно, но во время учения и во всё остальное время он казался двумя различными людьми. От него вовсе не веяло страхом, когда он просто разговаривал.

 Выйдя за дверь, парень направился в библиотеку.

                                                                             * * *

 Позади раздался оклик – Телини едва расслышала его за шарканьем собственных тапок. Маг – тот, которого Старагон называл магистром Дардароном, нагнал её в коридоре. На мгновение ей стало страшно. Она корила себя за то, что так медленно шла и плохо запомнила дорогу – из такого коридора  сложно будет убегать.

 Но, кажется, маг был настроен дружелюбно.

 – Я провожу тебя до комнат. Вижу, ты слегка заблудилась.

 – Спасибо.

 Они шагали молча, но гэльвка ждала, когда маг заговорит с ней о том, чего хочет. Она не верила, что он догнал её только чтобы проводить.

 – Я могу обратиться к тебе с просьбой? – наконец, сказал волшебник.

 – Да.

 – Это насчёт Старагона. Надеюсь, я и мой коллега вас не поссорили.

 Телини задумалась. После того спектакля, что устроили маги, Старагон, как и ожидалось, не проронил в сторону своей подруги ни слова и даже старался не смотреть на неё. Дважды за сегодня они встретились в столовом зале, но за всё это время парень не посмотрел на неё ни разу. Она хотела заговорить с ним первой и сказать, чтобы перестал вести себя так, будто в чём-то провинился перед, но почему-то так и не сделала этого.

 – За нас не беспокойтесь, – ответила гэльвка магу.

 Тот покривил губами. Девушка смотрела себе под ноги, но тем не менее видела это.

 – Старагону надлежит стать волшебником. Ты знаешь, почему волшебникам не дозволено заводить жён и мужей и вступать в отношения?

 – Нет.

 И он рассказал. Про какую-то энергию, протекающую в людях, про то, что любовь это тоже та самая энергия и ещё про какую-то ерунду. Рассказывал он, иногда вспоминая сложные, непонятные слова на гэльвском языке, потому что плохо знал его. Телини не поняла практически ничего, кроме того, что у Старагона плохо получается колдовать, потому что он испытывает к ней чувства.

 – Тогда отпустите его, – сказала она магу.

 – Поздно, – ответил он. – К тому же, почему должны отпускать его мы, а не ты?

 – Мне Старагон не нужен. Я не виновата, что он ко мне так относится.

 – Виновата, – маг остановился. Телини тоже. – И можешь это исправить. Ты всего лишь один небольшой эпизод в его жизни...

 – Я – человек, – процедила сквозь зубы гэльвка, нисколько не попытавшись скрыть свою злость.

 – Извини, что обидел тебя, – сказал маг. Его слова не принесли ни капли облегчения. – Я хотел сказать, что от тебя зависит его судьба. А ты можешь помочь ему стать хорошим волшебником. Можешь полюбить его в ответ, если сможешь. Так хотя бы на время он научится чему-то. Либо, если не сможешь полюбить, заставь его разлюбить тебя. Отпусти его. Ты должна сделать это.

 – Я никому! Ничего! Не должна! – рявкнула Телини.

 На лице мага всплыла улыбка, которая злила ещё сильнее.

 – Говоришь ты не как бездомная простачка. Кто ты на самом деле и зачем притворяешься?

 – Не твоё дело, кто я!

 – Верно, не моё. Не важно кто ты, мне интересен лишь Старагон. И, так как от тебя зависит, станет ли он волшебником, я всё же обязан попросить тебя сделать то, что нужно. Это и есть обязанность – когда на тебе лежит ответственность. Хочешь ты того или нет. Пойдём дальше, я ведь обещал довести тебя до комнат.

 – Дойду сама, – бросила гэльвка и обогнала мага. Тот не настоял и зашагал обратно.

                                                                    * * *

 Открывшийся проём дыхнул на Старагона запашком клея, кожи и старой бумаги. Ещё здесь пахло какими-то цветами.

 К его величайшему разочарованию, комната оказалась очень маленькой. Из подслушанных рассказах о библиотеках он знал, что некоторые бывают размером с целые замки и вмещают тысячи, а иногда и десятки тысяч книг. Здесь же едва набралась бы одна.

 "Это же хорошо" – дошло до него. – "Смог бы я найти одну книгу среди десятков тысяч?"

 Ему предстояло обыскать дюжину продолговатых полок, заполненных разной толщины томами и свитками.

 Пройдясь вдоль первой и просмотрев несколько книг, он понял, что они рассортированы по именам авторов, расположенных в алфавитном порядке. Но кто написал Святое Слово? Дардарон сказал, что современники самих пятерых. Вероятно, книгу нужно искать среди тех, у которых автор не указан.

 Аккуратно вернув очередной том на место и убедившись, что поставил его правильной стороной, – на книжных полках царил идеальный порядок – Старагон проследовал в другой конец библиотеки.

 Прошло немало времени, прежде чем он отыскал нужную полку и нужный ряд. Взяв в руки одну из книг и раскрыв её, он чертыхнулся – сразу из-за двух вещей: во-первых, одна из страниц – та, на которой он открыл – была заполнена по краям меленькими оранжевыми точками, напоминающими насекомых; во-вторых, символы предстали перед ним низом кверху, то есть книга лежала на полке неправильно, что было удивительно среди такого порядка. Убедившись, что не она нужна ему и вернув её на место правильной стороной, он глянул ниже и увидел, что другая книга и вовсе смотрит на него оперением гребней страниц, некоторые из которых торчали впереди других. А рядом другая книга покоилась поверх остальных, горизонтально.

 Какой-то неряха побывал здесь и всё переворошил.

 Старагон прошёлся по нескольким книгам, попутно приведя всё, что видел, в порядок, пока не нашёл Святое Слово. Нетолстый, но тем не менее тяжёлый том имел красивую, хорошо сохранившуюся обложку, страницы не осыпались и не отрывались при перелистывании. Видимо, её переписывали только недавно.

 Удовлетворённый находкой, он двинулся к сердцевине комнаты, разделявшей два ряда полок узкой дорожкой, как вдруг почувствовал что-то под ногой. Его ботинок пнул некий предмет, и несколько крохотных шариков отделились от него и закатались по полу. Юноша поднял предмет и рассмотрел его. Это был дешёвый браслет со стеклянными жемчужинами. По крайней мере, ему показалось, что они стеклянные. Собрав их с пола и вдев на посеребрённую цепочку, в центре которой красовался посеребрённый же овал из мягкого металла, он обнаружил, что все жемчужины разного размера и что их определённо не хватает. Парень поглядел по сторонам, наклонился и заглянул под ближайшие полки, но не увидел больше ни одной и направился к выходу.

                                                                     * * *

 Постепенно его глаза привыкли к темноте. После того, как пришлось потушить свечку, когда закончил чтение книги, тьма показалась ему непроглядной, абсолютный. Появиться страху не давала компания Олтанона, который сидел рядом и восхищался тем, как быстро Старагон расправился с книгой. Я вот в своё время потратил на неё месяц, сказал он.

 После этого двое учеников пребывали в темноте, вполголоса рассказывая друг другу истории из своих жизней.

 – ...и вот господин Налним спросил меня, как переводится слово "насрать"? Я удивился, откуда в шпионском доносе взялось это слово и зачем шпиону сообщать кому-то о таких вещах, но всё же перевёл ему. Он тоже удивился и отдал письмо мне. Там было написано "но гэльвам, похоже, насрать на нас". Я сказал, что в контексте всего предложения у этого слова будет другой смысл. Он сказал "даже представить не могу, кому на кого нужно нагадить, чтобы это значило что-то другое".

 – Наверное, тяжело было объяснить ему? – тихо рассмеявшись, спросил Олтанон.

 – Да, нелегко. Ещё в гэльвском языке нет буквы "з". Точнее есть, но она обозначается той же, что и "с", но используется очень редко именно в таком звучании. Поэтому, было много казусов, когда, например, господин Налним спрашивал меня, как переводится "соснул", хотя там было написано "заснул".

 – И никто у них не додумался изобрести букву "з"?

 – В их словах она просто очень редко встречается. Это как, например, у нас буква "е", когда очень редко мы её произносим твёрдо – "э-э-э".

 – Ну да.

 – У них же эта буква чаще звучит именно твёрдо и имеет отдельный символ. С этим, кстати, тоже было немало проблем. Господин Налним постоянно называл наш язык "идиотским".

 – Он ведь больше не господин тебе, – заметил Олтанон. – Почему ты его так называешь?

 – Привычка, – пожал плечами Старагон. – И вряд ли я скоро от неё избавлюсь. Если когда-нибудь встречу его, то скажу "ты вонючая свинья, господин Налним".

 – Скажи ему лучше: "Как бы мне хотелось насрать на тебя, и контекст тут не причём".

 – Точно, – сказал парень и тоже тихо посмеялся. – Ладно, давай уже прекратим шутки ниже пояса. Мы всё-таки не так давно поели.

 – Убедил, – проговорил Олтанон, расслабленно вздыхая после смеха. – В стенах этой школы таких шуток и без того предостаточно. Знаешь, что действительно смешно? Я вот родился в семье землевладельца, всю жизнь рос на уроках стариков в очках и евнухов, изучал грамоту, военное дело, читал книги про всякие травки и цветочки, и наблюдал, как другие вроде бы интеллигентные люди, друзья моего отца, например, такие же богатые и имущие, загоняют себя в лапы похоти и разврата, начинают обсуждать каждую по отдельности работницу борделя, как только их жёны уходят на достаточное расстояние, жёны отходят только для того, чтобы делать примерно тоже самое. Все эти разодетые в дорогую одежду "важные" люди ничем кроме этой самой одежды не отличаются от тех, кто им подчиняется. Точно так же напиваются и превращаются в свиней, точно так же отпускают пошлые и некультурные шуточки. В книгах всё по-другому, да? Рыцарь подводит коня к замковой стене и заводит разговор с его защитниками о чести, о долге, о том, что правильно и нет. А в жизни бы он стал поносить всех их родственников и угрожать пытками. Все думают, что если потом исповедуются и признаются во всём этом, и священник скажет, что все их грехи прощены, то смысла жить совестливо и благочестиво не имеет смысла, ведь можно раз в полгода очищаться и идти дальше извергать грязь и невежество.