Текст книги "Девять дней исправления (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Летучий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

 – Значит, без мага стерень не взорвать?

 – Нет, конечно же. Только если бы у нас была магическая идеалия.

 – Что это такое?

 Дардарон тяжело вздохнул.

 – Любопытство тебя до добра не доведёт.

 – Пока что только любопытство и приводило меня к чему-то хорошему, – возразил Старагон.

 – Ладно, расскажу, хоть и не уверен, что ты поймёшь. Это уже из разряда высшей магии. Идеалия – это элементарная магическая единица, способная использовать энергию без участия мага. Предположим, это будет крохотная жемчужина, в которой заключена истинная энергия, та же, что находится в нас, людях. И эта жемчужина будет способна высвободить эту энергию, которая в свою очередь преобразует окружающую магию. Если какой-то маг изобретёт магическую идеалию, то сами маги в скором времени больше не будут нужны. Волшебство станет возможно творить и без их помощи.

 А теперь представь, что мы положили некоторый запас стерня в место, куда телепортируются гэльвы, а рядом со стернем оставили крохотную жемчужину – идеалию. И создали мы эту идеалию таким способом, чтобы она высвобождала энергию в тот момент, когда почувствует магические скачки в воздухе. Именно такие произойдут, когда гэльвы телепортируются в это место. Идеалия чувствует скачок, высвобождает энергию, тем самым заставляет стерень возгораться. Гэльвы умирают, а нам вовсе не обязательно быть рядом и даже не обязательно быть магами. Волшебство без волшебника.

 – А пока что никто даже не приблизился к изобретению такой штуки?

 – Вряд ли. Мы ещё очень и очень далеки от этого. А когда приблизимся, мир по-крупному изменится. Сказочно изменится.

 – Сказочно... – повторил Старагон. – Магистр Трилон именно это и говорил, когда посылал нас за той книгой? Эта книга как-то связана...

 – Что за книга?

 Парень посмотрел в глаза учителю и даже немного испугался от того, как пристально на него глядели эти глаза.

 – Магистр ничего вам не рассказывал? Мы для него ходили в город за одной книгой. Она написана на каком-то чужом языке, почти новая и очень важна для него...

 Не сказав больше ни слова, учитель сорвался с места и скоро скрылся в проходе.

                                                                            * * *

 В кабинете Трилона, как всегда, пахло скисшим вином и старой бумагой. Луч, проникающий через окно, обнаруживал кружащиеся по комнате пылинки и падал на стол с солнечными часами.

 Стену напротив входа полностью занимал шкаф с книгами, заполненный примерно на три четверти. Именно он интересовал Дардарона. Маг приблизился к шкафу и ткнулся рукой в верхнюю полку, которая находилась выше него на одну голову.

 Там нужной книги не оказалось.

 Он проверил вторую полку, но там её тоже не было. Третью, четвёртую. Пятую. К шестой пришлось наклониться, и там также ничего не нашлось.

 Откинувшись на стул директора, он снова охватил взглядом весь шкаф.

 Мог ли Трилон, будь ему столь важна эта книга, спрятать её получше, чем просто положить в шкаф рядом с остальными? Если да, то куда именно?

 Взгяд упал на ящик в столе, находящийся на уровне колен, рядом со стулом.

 Точно! Трилон же говорил, что хранил книгу там!

 Распахнув ящик, Дардарон убедился, что его друг оказался достаточно глупым, чтобы оставить заветную вещь там же, откуда её однажды украли. Маг провёл рукой по гладкому переплёту, по всё ещё острым углам, по ровному оперению страниц. Он почему-то боялся открывать книгу. Но всё таки открыл.

 Листая страницу за страницей, разглядывал символы. Что это за язык? Знаки кажутся знакомыми, но не получается прочесть и слова. Открыл на середине, но никаких изменений не произошло.

 Очередная страница открыла вложенный в книгу старый пожелтевший лист, на котором Дардарон за долю секунды, прежде чем лист перевернулся, успел разглядеть портрет карандашом двух мужчин. С обратной стороны, как можно было видеть сейчас, было подписано тем же карандашом "Фаралон и Трилон".

 Его портрет! Дардарон был прав: книга как-то связана с прошлым директором. Он захотел поглядеть, как же тот выглядел, но руки почему-то задрожали. Это ведь сокровенная тайна Трилона.

 Он взял помятый лист в руку и повернул к себе другой стороной. Рука с листом задрожала и выронила его.

 Ему было хорошо знакомо второе лицо.

                                                                              * * *

 Старагон в сопровождении девушек пришёл в зал первым. Темнота, окутывающая помещение, навевала на тревожные мысли, уже подогретые болтовнёй Алион о том, что магистр Дардарон, возможно, позвал их всех, чтобы в этом же зале сразу со всеми и расправиться. Парень хотел бы её переубедить, но понимал, что никаких аргументов у него нет. Слава Богам, девушка всё таки пришла к месту.

 Спустя всего несколько минут, оповещая о себе ещё с коридора пошлыми шутками, в зал подошли Олтанон и Таралон. Они, наконец, зажгли факелы на стенах и потолке с помощью магии, и в помещении стало светло, а страх чуточку отступил.

 Наконец, к месту пришли все остальные: магистр Дардарон, магистр Гилон, Хэрик, стражник, толстый повар, а позади всех, неся на руках чьё-то тело, плёлся какой-то незнакомый мужчина, хотя Старагону показалось, что он где-то его видел.

 Он приподнял тело, и все увидели, что у него на руках госпожа Аррадра.

 – И это всё? Ты думаешь, эта крохотная толпа напугает убийцу? – спросил незнакомец. – Дардарон, не глупи. Может, когда Палтанон и Трилон были с вами, это ещё могло подействовать, но сейчас нет.

 – И что ты предлагаешь?

 – Ничего. Я не знаю, что предложить. Но если вы собрались погибать всей школой, то не втягивайте в это других. Трилон не хотел, чтобы Аррадра оставалась здесь. Позволь мне забрать её к себе.

 – Хорошо, позволяю. Но отвечаешь за неё головой. Завтра я приду за ней, если останусь живым.

 Незнакомец кивнул, перехватил тело женщины поудобнее и растворился в темноте коридора.

 Дардарон окинул взглядом зал и нахмурился.

 – Колриус до сих пор не пришёл?

 – А где он? – спросил Гилон.

 – Когда я уходил, он сказал, что скоро подойдёт, только доделает кое-какие дела.

 – Боишься за него?

 Дардарон посмотрел на Гилона глазами, полными холодного блеска.

 – Я боюсь того, что он и есть убийца. Уже давно начал его подозревать. Он способен к магии, но так ничему и не научился. Мне не показалось, что он притворяется, но я тоже могу ошибаться. Где Таралон?

 Парнишка откликнулся на своё имя. Магистры позвали его к себе.

 – Что Колриус делал прошлой раз. Это ведь ты оставался с ним в одной комнате?

 – Ничего. Мы сидели молча, он о чём-то думал, – ответил, пожимая плечами, Таралон.

 – А ты не спал? – вмешался в разговор Олтанон. – Я ведь знаю тебя! Точно же спал. Не мог удержаться. Признавайся.

 – Нет. Может, пару раз клюнул носом.

 – Это тебе показалось, что ты клюнул носом, а на самом деле Колриус мог тебя одурачить, и, воспользовавшись шансом, сделать своё дело и вернуться обратно. Баран! Мог раньше сказать! – Олтанон даже замахнулся, чтобы ударить друга, но вовремя остановился.

 – Не время враждовать друг с другом, – дьявольски спокойно произнёс магистр Дардарон. – Может, мой помощник и вправду виновен, а может это только наши домыслы. Ждём его ещё какое-то время, а потом будем решать, что делать.

 Всего в один миг разговоры в зале перевелись в одну тему, словно маленькие притоки в одну большую реку. Молчал лишь Дардарон, не сводивший взгляда с входной двери. Он определённо ждал Колриуса.

 И так и не дождался. Прошло больше получаса, но тот так и не явился.

 – Собираемся в кучу и все вместе идём искать Колриуса! – подойдя к двери, громко проговорил учитель.

 – А может, останемся? Целее будем? – предложил Таралон, тихо и неуверенно. Магистр его наверняка услышал, но тем не менее ничего не ответил.

 Группа из десяти человек покинула зал и нырнула в тёмную пропасть коридора.

 Несколько минут медленного шага, настороженного прислушивания к каждому шороху, и они уже были в паре шагов от кабинета Дардарона.

 – Вряд ли он остался там, но нужно хотя бы проверить, – сказал маг. Потом повернулся к стражнику. – Иди первым, я буду за тобой и если что закрою тебя щитом. Не просто так мы тебе платим.

 Стражник кивнул и, занеся меч, медленно и осторожно подкрался к закрытой двери. Дардарон и Гилон стал у него за спиной. Остальные тоже напряглись.

 Боец резко пнул дверь ногой, совершил рывок с мечом наготове, но ударился головой о низкий дверной косяк. Все услышали его ругань. Потом магистр Гилон заскочил в комнату следом, неся в руке факел. Послышалась и его ругань тоже, хотя он не бился головой.

 Остальные вскоре тоже приблизились к кабинету, облепив крохотный дверной проём, словно мухи. Старагон едва смог, встав на носки, разглядеть из-за спин любопытствующих, что же там такое. Увидел и ахнул, как и все.

 По ровному полу стекала кровь, окрашивающаяся светом факелов в тусклый оранжевый цвет и обтекающая стороной разбросанные по комнате конечности. Конечности Колриуса.

                                                                         * * *

 Сначала вернулись чувства. После – сознание.

 Но не успел он понять, где находится и что здесь делает, в голову вторглись тревожные, даже в какой-то степени дикие мысли, словно наставления, приказы, отголосками звучащие в далёких уголках сознания.

 Он вдруг понял, что рядом кто-то есть. Отчётливо почувствовал это, как собаки чуют мясо, как затылком можно почувствовать дыхание ветра.

 Обернувшись, он увидел. Тот самый человек, которого так настойчиво приказывал сторониться голос в голове. Он стоял, и лицо его не было скрыто под капюшоном, хотя именно таким он представал во всплывающих невесть откуда образах. Луч заходящего солнца пробивался откуда-то сзади и падал на лицо человека, проясняя его холодную, мертвецки хладнокровную физиономию.

 Некто вскинул руку, и свет померк.

Седьмой день

...

 Пока солнце стремительно падало за горизонт, сквозя лучами в замысловатую расщелину, призванную оставлять правильную тень на солнечных часах, Фаралон и Трилон сидели друг напротив друга, оба молча, оба глядя на книгу, лежащую среди пыли на том же столе, рядом с отметинами часов, и оба размышляя о чём-то своём, максимально далёком от самой книги.

 Слой пыли уже начал покрывать и её ровный переплёт, потому что ни один из них не брал её в руки с того самого дня, как о ней последний раз заходил разговор.

 – Ты сегодня какой-то чересчур улыбчивый.

 Трилон, вернувшись в реальность, обнаружил, что и вправду сидит с улыбкой на лице.

 – Просто думал о нас с Аррадрой. Наверное, пора сказать тебе. Мы с ней решили создать семью. Что думаешь об этом?

 – Думаю, что зря.

 Трилон усмехнулся.

 – Ты ведь сам мне говорил, чтобы я держал её рядом...

 – Я говорил, чтобы, если со мной что-то случится, ты стал для неё вместо меня. Я не имел в виду, чтобы ты с ней спал.

 – Прости. Знаю, ты не очень рад нашему союзу. Но мы уже всё решили. Уже подумываем о детях.

 Фаралон молчал, продолжая глядеть на книгу.

 – Мы уже придумали имена. Арра сказала, что если родится девочка, назовёт её Толира.

 – Такого имени нет.

 – Знаю. Мы решили придумать имена сами. Толира – это если взять моё первое имя, убрать первую букву, вставить вместо неё "а" и прочитать его наоборот. У неё богатая фантазия. Мне теперь нужно придумать имя для сына.

 – И как? – вопрос Фаралона был хладнокровным, словно он задал его лишь из вежливости.

 – Если будет сын, назовём его Дардаррад. Это если прочитать её имя наоборот и поставить по обоим концам "д". Если захочет стать магом, будет Дардарон...

 – Хватит думать о том, чего, возможно, не будет. Ты сам знаешь, любовь и магия несовместимы. Все мы в своё время сталкивались с этой проблемой. И все получали пощёчину от судьбы, когда все наши надежды разбивались. Неужели тебе хочется ещё раз пройти через это?

 – Я рискну. Знаешь, почему у меня всё получится? Потому что мои чувства к Аррадре не такие же, как у мальчишки к очередной девке. Я не изливаюсь слюной, глядя на неё. У неё не самое красивое лицо, не самая большая, я бы даже сказал крохотная грудь, такая, что я её даже не замечаю во время секса, она сама низкая и даже немного сутулая. И я точно не мужчина, о котором она мечтала в пятнадцать лет. Худой, неуклюжий, с кривым носом и без одного пальца. Но мы любим друг друга сильнее, чем когда-либо любили кого-либо. Мне кажется, это истинная любовь, друг. Поэтому у нас всё получится.

 – А если нет, то вспомни то, что я тебе сейчас скажу, – Фаралон, наконец, оторвал взгляд от книги и поднял на своего собеседника. – Ни одна радость надежды не бывает настолько сильной, насколько сильна горечь того, как эта надежда разбивается. Да, нам всю жизнь говорили обратное. Но это говорили те, кто ни разу не испытывал боль от того, что осколки надежды брызгами летят тебе в лицо. Я испытывал, и я знаю, что это такое. Тешить себя иллюзиями, обманывать себя – самая горькая ошибка, что может совершить человек в своей жизни. Когда ты будешь смотреть на Аррадру и понимать, что ваш союз распадается, то вспомнишь мои слова.

 Он вдруг заметил, что собеседник всё ещё улыбается.

 – Не забывай, – сказал Трилон. – Нет никого, кто бы знал тебя лучше, чем я. Ты постоянно говоришь о своём опыте, о том, что тебя уже никто не обманет, но сам же себя и обманываешь. Хотя бы сейчас, когда пытаешься делать вид, что книги, что лежит между нами, нет. Вот уже несколько дней упорно не замечаешь её, вместе со мной. Мы всегда обманывали самих себя и всегда будем обманывать. Самообман – часть человеческой сущности. И пусть мы лучше будем обманывать в чём-то самих себя, чем будем смиряться с дерьмом этого мира и плыть по течению этого дерьма, бессмысленно и бездумно – то, что пытаешься делать ты и постоянно сталкиваешься с миражами виднеющихся на горизонте островков суши. Пусть лучше мы будем наивными и глупыми, чем будем пытаться достигнуть обратного наивности состояния и застревать на середине пути, пребывать в непонятном положении, как ты, когда ты вроде серьёзный и честный с собой человек, но то и дело пытаешься найти какую-то иллюзию для того, чтобы жить дальше.

 Образовалась тишина. Луч солнца крался, продвигая тень всё ближе к крайней отметке – вечерело. Трилон продолжал улыбаться.

 – Прости, если обидел тебя, – сказал он, вставая из-за стола. – Я тоже не держу на тебя зла. Поговорим в другой раз, когда успокоимся.

 Он вышел в дверь. Фаралон остался один и ещё какое-то время сидел неподвижно.

 Потом, навалившись на стол, взял книгу. Повертел её в руках, стирая пылевой слой, ощущая мягковатую поверхность переплёта. Потом открыл, пролистал первые страницы, остановил взгляд на очередной строке. Несколько секунд не решался читать, но потом сам не заметил, как забегал по строчкам. Сердце отчётливо ускорило биение и ускоряло с каждой новой страницей. Маг читал, вникая в суть, и всё больше хотел прерваться, снова закрыть книгу и положить её на стол, снова позволить ей покрыться пылью, но руки сами перебирали ровные листы, глаза сами впивались в символы.

 – Боги! – шептал он. – Проклятье! Непостижимо!

 Уронил книгу на стол. Взял бокал, бутылку с вином, налил до краёв и выпил. Продолжил чтение, хотя это давалось ему с трудом.

 – Что ты тут делаешь?

 Сердце Фаралона едва не остановилось, он дрогнувшими руками захлопнул книгу, едва не свалив вино на пол.

 – Это ты что тут делаешь?

 – Мне что уже нельзя проведать брата? – Аррадра присела на стул Трилона.

 – Можно. Но ты пришла не ко мне, верно?

 – Ты как всегда раскусил меня, – улыбнулась девушка. – Где Трилон?

 – Вышел несколько минут назад. Если вы с ним не встретились, значит спустился на первый ярус.

 Он вдруг заметил лист в её руках.

 – Что это?

 Она показала ему портрет.

 – Нарисовала вас с ним. Получилось не очень хорошо, но зато останется память. И знаешь что...

 Аррадра вдруг замолчала. Фаралон посмотрел на неё и увидел, что её взгляд, устремлённый на портрет, пуст. Слегка покачнувшись, девушка упала на пол.

 Маг соскочил с места, бутылка с вином в этот раз всё же упала, разлив жидкость по полу. Приподняв Аррадру на руках, он прильнул ухом к её лицу, и сердце забилось так сильно, как не билось даже при чтении книги.

 Она не дышала.

...

Седьмой день

 Мокрый потолок и крысы, бегающие в темноте, – вот и всё, что увидел он, переступив порог. Именно такими описывались тюрьмы в книгах, которые он считал лживыми и далёкими от реальности. За решётками, овеянными тенью, виднелись решетчатые же окна наружу, словно сошедшие со страниц очередной повести. Кости на полу, точно такие же крупные и отвратительные, с кусочками всё ещё не сорванного мяса, как их и представляли абсолютно все писаки мира в своих юношеских фантазиях.

 Это был первый случай, когда написанное в книгах и то, что в жизни, совпадало полностью. Дардарон ощутил себя мальчишкой, столкнувшимся с суровой реальностью. Только в этот раз реальность обманула его дважды.

 Лучше бы всё было наоборот. Лучше бы он, зайдя сюда, увидел то, чего сам ожидал увидеть, то, что расходилось бы с написанным в книгах. Он бы, увидев это, в очередной раз почувствовал себя мудрым и закалённым временем, почувствовал бы себя увереннее. А уверенность ему была нужна сейчас как никогда.

 Не сбавляя шага, маг спустился по крутой лестнице ниже. Здесь были слышны крики и возня заключённых. Тоже как описывалось в книгах. Он неуверенно заглянул в некоторые клетки, но не увидел там того, кого искал. Похоже, тюремщик не соврал, и Трилона нужно искать в самом низу.

 На последнем ярусе было ещё темнее. Лишь один из дальних углов светился ярким отражением факелов. Это точно была камера Трилона.

 Директор сидел, опёршись о стену, на полу, застеленном грязной соломой, хотя в его клетке имелась кушетка и даже несколько стульев.

 Он поднял глаза на гостя, вошедшего в дверь его темницы.

 – Не самая удачная мысль, тюремщик: заходить с ключами в одно помещение к магу, и тем более не брать с собой охранников. Не боишься, что я тебя заколдую?

 – Нет. Мог бы заколдовать кого угодно, сюда бы не попал, – ответил Дардарон, снимая с себя иллюзию.

 – Ты! – Трилон привстал с пола. – Нет! Зачем? Зачем ты притащился сюда? Хотел освободить меня?

 – Дверь открыта. Ты можешь выходить. С охранниками я разобрался. Придётся подраться с теми, что снаружи, но я мог бы помочь тебе.

 Трилон покачал головой.

 – Уйду, и войска Локсгера уже к вечеру будут стоять под стенами школы. И это если нам дадут до неё добраться и не убьют по дороге. Ты же сам понимаешь...

 – Понимаю, – кивнул Дардарон. – Но мне просто необходимо было поговорить с тобой.

 – Задержишься чуть дольше, и тебя тоже схватят.

 – Нет, – он вынул из кармана и показал Трилону монету. – Я телепортируюсь. Этот телепорт я создал позавчера на основе гэльвского. Он, правда, всё равно вышел бракованным, не переносит одежду и другие вещи. Но если бы ты вчера нормально объяснил, что собираешься делать, я бы отдал тебе эту монету, и ты бы здесь не сидел. Итак, мы можем прямо сейчас переместиться отсюда оба. Ты не хочешь?

 – Я же сказал, нет.

 – Значит время у нас пока есть, так что давай поговорим.

 Директор откинулся спиной на стену, пока его собеседник поднял с пола табурет, поставил его на ножки и сел.

 – Этой ночью...

 – ...эта тварь убила Колриуса, – предвосхитив вопрос, ответил Дардарон. – Мы собрались вместе, но Колриус даже не успел выйти из кабинета. Но...

 – Но?

 – Ты же помнишь, почему я выбрал именно этот кабинет? Он маленький и с низким входом, но, видимо, потому, что был построен из какого-то редкого материала...

 – Я помню. Что из этого?

 – На стенах остался странный след. Этот материал, из которого сделаны стены, что-то запечатлел. Мы с Гилоном сейчас пытаемся разобраться. Может быть, след выведет нас на убийцу.

 – Жаль для этого понадобилось столько жертв, – прошептал Трилон.

 – Если ты хочешь узнать что-то ещё, то узнавай сейчас. Потому что потом ты будешь объяснять мне, очень много и очень долго.

 Директор задумался.

 – Аррадра? Как она?

 – С ней что-то случилось. Этот приступ, о котором ты говорил. Он ведь не опасен?

 – До сих пор она справлялась.

 – Тем не менее, Транон забрал её к себе. Знаю, ты не доверяешь ему, но...

 – Это было правильное решение. В школе для неё небезопасно. А что до Транона. Теперь я не смогу быть там в нужный час. Поэтому его план – это единственная надежда. Нам ничего другого не остаётся, кроме как довериться ему.

 – Верно. А потом мы освободим тебя.

 – Не выйдет. Меня казнят уже послезавтра.

 – Как? Почему так быстро?

 – Я не знаю. Сегодня казнили Алатоса... моего друга. Он тоже участвовал в той бойне, вчера. Когда меня скрутили, он попытался меня освободить, но поплатился. А скоро и мой черёд. Завтра будут пытать – ради забавы. А потом на плаху.

 – Ты должен что-то сделать. Ты ведь не можешь умереть!

 – Придётся, – Трилон зло сплюнул в сторону. – Иначе вам, кроме как с гэльвами, придётся сражаться ещё и с армией Локсгера. И если гэльвов вы сможете разбить сами, то с графом справится только король. Вам нужно дождаться приезда делегации.

 – Вот как ты хочешь защитить свою школу? Умерев?

 – Это большее, что я могу сделать. Если бы казнь была хотя бы после нападения гэльвов...

 – Не прикидывайся. Ты хочешь сдаться, потому что устал. Ты хочешь убедить себя в том, что от тебя уже ничего не зависит. Но это не так. Придумай же что-нибудь!

 – Может, у тебя есть идеи?

 Дардарон опешил и ненадолго замолчал.

 – Подумаем над этим, когда ты ответишь мне на все вопросы. А вопросов накопилось немало.

 Трилон опустил взгляд.

 – Хорошо. Я отвечу на всё, на что смогу. Жить мне осталось недолго. Может, хоть так смогу чем-то помочь.

 – Вот и отлично. Что произошло вчера на центральной площади? Кого ты пытался спасти?

 – Я пытался спасти свою любимую.

 – Но Аррадра...

 – Я никогда не спал с своей сестрой.

 – Мы же видели всё...

 – Эта женщина... – голос у Трилона стал хриплым, словно маг был готов заплакать. – Я встречал её ещё в Лесдриаде, тогда она была маленькой девчушкой. А несколько недель назад я узнал, что она и её брат Алатос прибыли сюда, в Куасток. Они выяснили, что сюда когда-то переехал их дядя – единственный оставшийся в живых их родственник. Мы встретились, и как-то так получилось, что мы быстро полюбили друг друга. Я и она. По совпадению её тоже звали Аррадра. Как и мою сестру. Так что мне не пришлось... мне не пришлось обманывать вас больше, чем нужно. Ведь я не хотел, чтобы вы знали о моих увлечениях. Ты, Палтанон, Гилон, и ученики тем более – я не должен подавать им дурной пример. Мы могли бы встречаться с Аррадрой в городе, но я не хотел рисковать, ведь если бы нас увидели вместе, то её бы тут же казнили. Как видишь, это не помогло, и люди Локсгера всё равно как-то выяснили о нашей связи. И, тем не менее, мы с ней встречались здесь, в школе. Чтобы никто из вас не узнал, я рассказал ей о втором выходе и каждый раз встречал её там, а потом накладывал на неё иллюзию. Маскировал её под внешностью и голосом своей сестры. И вы так бы ничего и не заметили, если бы не та встреча с Траноном.

 – Ты перевоплощал её в свою сестру и спал с ней?

 – Да. Именно так. Я понимал, что это всего лишь внешняя оболочка, а под ней настоящая Аррадра. Я закрывал глаза и делал это. Потому что любил её. К тому же, ты должен знать, что Аррадра на самом деле мне не родная сестра.

 – Родная или нет – какая разница? Ты занимался этой мерзостью, только чтобы скрыть всё от нас? Лучше бы рассказал, а от учеников мы бы как-то скрыли.

 – И как бы вы запомнили меня после этого? Старый дурак, который не мог делать то, что надлежит делать магу – совладать с своими чувствами? В конце концов, вы именно таким меня и запомните...

 – Трилон...

 – Да, я знаю, что поступал глупо. Я знал это ещё тогда, когда делал это. Когда спал с ней. Я жалею. Прости меня, или не прощай – это уже как сам решишь. Но назад ничего не вернёшь. Я хотел успеть взять от жизни хоть что-то хорошее, хотя бы под конец. И в итоге опростоволосился. Из-за меня умерла и Аррадра и Алатос, а скоро и мой черёд. Если ты сейчас поглумишься надо мной, оскорбишь и ударишь, я молча стерплю, потому что заслужил этого. Но растолковывать мне, как я был не прав – сейчас уже глупо и бесполезно.

 – Во что же ты превратился? – покачал головой Дардарон. – Ты не был таким слабаком раньше. Когда мы с тобой познакомились, ты был силён и уверен в себе. Был готов защищать всё, что твоё, до последнего вздоха. Я ровнялся на тебя. А теперь на тебя больно смотреть. Ты жалкое подобие самого себя. Ты не только подвёл свою любимую, ты подверг опасности всю школу!

 – Я знаю! – тихо просипел директор. – Пожалуйста, прекрати. Я понимаю, что поступал эгоистично и глупо. А теперь всё, что я могу сделать, это не натворить ещё больше бед. Поэтому я поступлю так, как нужно. Хотя бы напоследок.

 – Надеюсь на это, – Дардарон глубоко вздохнул, пытаясь успокоить самого себя. – А прежде ответишь ещё на один вопрос. Я нашёл твою книгу.

 Трилон встрепенулся.

 – Что ты с ней сделал?

 – Спрятал получше, чем ты. Не знаю, на каком языке она написана и о чём, но я отыскал в ней вот это, – маг достал из кармана свёрнутый лист, распрямил его и показал портрет. – Фаралон и Трилон. Но почему на нём нарисованы мы с тобой? И почему я не помню, чтобы нас кто-то рисовал? Я... боюсь предполагать худшее. Мне всегда казалось, что в моей жизни что-то отсутствует. Какой-то её отрезок. А когда увидел этот портрет... Просто скажи мне, что я ошибаюсь. Что ты никогда не применял на меня забвение. Что я помню всё, что со мной происходило. Скажи мне, что с Фаралоном что-то случилось, и ты всегда был честен со мной.

 Трилон сильнее облокотился о стену, запрокинул голову, громко выдохнул. И горько улыбнулся.

 – Говори уже!

 – Похоже, самая большая ложь в моей жизни, наконец, распалась. Признаться, я удивлён, что она держалась так долго. Шаткая, хлипкая, я думал, что придётся рассказывать тебе всё спустя пару лет. Но вот мы старики, а мне остаётся жить пару дней. А ты до сих пор...

 – Говори.

 – Хорошо, я ведь обещал, что расскажу всё, что нужно. Поэтому... сними перчатку.

 – Трилон, хватит...

 – Сними перчатку, – настоятельно повторил директор.

 Дардарон скривился, но потом медленно стянул с правой руки перчатку, показав четыре целых пальца и обрубок пятого.

 – Помнишь, как ты его потерял?

 – Конечно, я помню, – процедил Дардарон. – Как я могу не помнить, если после этого мне пришлось переучиваться на левую руку? Если это было в тот день, когда мы получили нашу школу? Хватит выкручиваться, как змей. Рассказывай...

 – Смотри на свой палец и вспоминай. Что было потом? Как быстро ты выучился на левую руку?

 – Очень быстро. Я почти месяц лежал...

 – Смотри на свой палец. И вспоминай. Его вид должен помочь тебе вспомнить. Между тем, как мы с тобой захватили этот замок, и тем, что ты помнишь, был большой промежуток. В несколько лет.

 – Значит... Значит, Фаралон – это я?

 – Нет. Фаралон – я. Так я звался раньше. Я всегда был директором своей школы. А ты всегда был моим главным заместителем.

 – Как меня зовут?

 – Имя ничего не значит.

 – Как меня зовут?!

 – Тебя звали раньше Трилон. Прости, я взял твоё имя себе. Но, в дань твоей памяти, тебя я назвал так, как ты хотел назвать своего сына. Это ты придумал имя Дардарон.

 – Я не понимаю... – голос Дардарона стал низким, сам волшебник едва сидел на табурете, постоянно привставая.

 – Пожалуй, расскажу всё с самого начала, – снова откинувшись на стену, проговорил Трилон.

 – На самом деле школой в Лесдриаде управлял я один. Мы едва перебивались с хлеба на воду, едва находили себе занятие. В Лесдриаде не шибко ценится магия. Впрочем, это ты знаешь.

 Мне помогал Адриан Сальт – отец Аррадры и Алатоса. Он не был учителем, и магом не был, зато знал многое из истории, имел влияние в политической верхушке, улаживал наши проблемы. Это он рассказал мне об этой книге. О том, что в ней написано и как её прочесть, он научил меня этому языку, упомянув, что мы теперь едва ли не единственные, кто знает его, и что есть кто-то, кто хотел бы, чтобы книгу никогда не прочли и не распространили её секреты. Он так и не рассказал, кто этого хочет, всё обещал рассказать потом.

 Спустя какое-то время в нашей школе стали происходить странные вещи. Прямо как сейчас. Несколько человек умерли, по городу распространились неприятные слухи. И однажды я нашёл Адриана, лежащего без сознания, а взгляд его был пустым, зрачки блёклыми, словно выгоревшими – кто-то применил на него забвение. Скорее всего, тот, о ком он упоминал, кто не хочет, чтобы книгу кто-то прочёл. Эта тварь могла просто убить Адриана, но вместо этого обрекла его на медленную и мучительную смерть. Я так и не понял, почему. Ты ведь знаешь, что бывает с теми, кого ударили забвением со слишком большой силой?

 К сожалению, мой товарищ не пережил заклинание. Он некоторое время пролежал без сознания и потом скончался. Я стал пугаться каждого шороха, не выходил из своей комнаты без капюшона, никому не доверял. Между тем странные происшествия в нашей школе не прекратились, и вскоре самой школы не стало. Я был одним из немногих выживших.

 Я решил открыть новую школу, но уже точно не в Лесдриаде. Только не в этой стране. Где-нибудь там, где нас, магов, ценят хоть сколько-то больше. Я взял с собой сестру и переехал в Колорид.

 Уже тут я узнал про Куасток и про этот замок, в котором есть сильнейший источник магии на тысячи миль. Здесь я познакомился с тобой. С Трилоном.

 Поначалу я не стал рассказывать тебе про книгу и про то, что за мной, возможно, охотятся. Сначала нужно было угнездиться. Мы, как помнишь, выгнали контрабандистов, помогли этой твари Локсгеру стать управителем Белого Берега и основали школу.

 Посмотри на свой палец и вспомни. Он тогда сильно болел, но ты достаточно быстро поправился. Я понял, что время настало, и рассказал тебе всё. Всё про книгу и про то, что случилось в Лесдриаде. Ты поддержал меня, ты понял, что знание из этой книги важно, важнее, чем наши жизни. Ты просил меня научить этому языку, но я не соглашался. Обещал, что научу позднее. Зато ты согласился на мою авантюру.

 Я знал, что тот, кто убил Адриана, точно в курсе моего имени, но вряд ли имеет представление о том, как я выгляжу. Поэтому мы с тобой пошли на хитрость и каждый раз, перед тем как выходить к людям, даже к ученикам, мы накладывали друг на друга иллюзии друг друга. Для того, чтобы все вокруг думали, что Магистр Фаралон, директор школы, выглядит так, как ты, а магистр Трилон, его заместитель, выглядит так, как я. Мы делали это для того, чтобы если этот тип решит стереть и мою память, то он сотрёт память тебе, а моя останется целой, вместе с заветными знаниями. Если попытается убить, то убьёт тебя, а я останусь жить.