Текст книги "Скифские саги"

Автор книги: Дмитрий Колосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Думаю здесь я! – резко оборвал Менандра архонт. – Пусть все остается по-прежнему. Нам приказано, чтобы он жил в Серебряном городе. За него щедро платят. Надеюсь, он не слишком надоел тебе?

Менандр переступил с ноги на ногу.

– Честно говоря, меня от него тошнит.

– Так поблюй! – захохотал бархатный голос. – Ладно, снисходя к твоим мучениям, мы удваиваем плату. Держи.

Архонт бросил Менандру туго набитый мешочек. Юноша ловко поймал его и оценивающе подкинул на ладони.

– О, благодарю тебя, сиятельный архонт!

Тот небрежно махнул рукой:

– А теперь можешь идти. Придешь, как всегда, через пять дней.

– Через пять дней, – эхом отозвался Менандр. Низко поклонившись, он вышел.

– Ну что скажете? – спросил обладатель бархатного голоса.

Сидевший справа от него тощий, как жердь, человек Пожал плечами. Заговорил сидевший по другую руку толстяк.

– По-моему, здесь все ясно, – сказал он тоненьким голоском. – За него платят, пусть живет сколько угодно. – Толстяк хихикнул: – А перестанут – камень на шею и в реку!

– Пока им платят, они будут выполнять наши приказы! – грозно пискнул толстяк.

Сиятельный архонт не стал возражать.

– Следующий!

Любопытства ради Скилл выслушал и этого посетителя. Он оказался таким же подлецом, как и его предшественники. Дальнейшее скифа не интересовало. Он знал уже достаточно много. Услышанное открыло ему глаза. Калгум был прав – Серебряный город ловил гостей в свои невидимые тенета, а затем безжалостно расправлялся с ними. Интересно, думал Скилл, карабкаясь по отвесной стене вентиляционной шахты, а кто за него платит? Ариман? Но ведь это не его город. Кто-то другой? Но Менандр… Каков подлец! Неужели и Лаоника заодно с ним? Неужели?!

Оставшись незамеченным, Скилл спустился с крыши и отправился к поджидавшему его купцу. Из домов доносилась тихая музыка. Но теперь она раздражала скифа. Он кратко пересказал Калгуму суть услышанного.

– Так я и думал! – воскликнул купец. – Нам надо срочно бежать из города.

– Нет! – возразил скиф. – Сначала я сведу кое с кем счеты.

– С этим Менандром?

– С ним. А может, и не только с ним!

– И чего ты этим добьешься? Серебряный город кишит подобными Менандрами. Я завтра же возвращаюсь домой. Если хочешь, мы можем покинуть город вместе.

Скилл упрямо покачал головой:

– Нет, я уйду через день.

– Ну что ж… Удачи тебе! На всякий случай: где ты остановился?

– А где же?

– Дом со львом. Около храма Нике. Знаешь?

– Найду, если понадобится. Прощай!

– Прощай, купец.

Этой же ночью Скилл объявил «друзьям», что завтра он покидает город. Менандр обеспокоился:

– Тебе у нас не понравилось?

– Что ты! – улыбнувшись широко, как только мог, воскликнул Скилл. – Все было просто великолепно! Я никогда в жизни не имел таких преданных друзей. Но человек не всегда волен распоряжаться своей судьбой. Меня ждут важные дела.

– Жаль… – Менандр попытался принять равнодушный вид, но было заметно, как за маской безразличия проскальзывает беспокойство. – Но хотя бы перенеси свой отъезд на день, чтобы мы могли достойно проводить тебя.

– Хорошо, – согласился Скилл. Предложение Менандра как нельзя лучше соответствовало его планам.

На следующее утро он поцеловал как будто бы искренне огорченную его предстоящим отъездом Лаонику и вышел из дома. Отойдя совсем немного, он вернулся и спрятался меж колоннами храма Нике. Менандр не заставил себя долго ждать. Убедившись, что он идет в Городской Совет, скиф опередил доносчика и повторил вчерашний трюк.

Судя по всему, Менандр был не на шутку напуган решением Скилла покинуть город. Его голос подрагивал. Встревожились и архонты. Выслушав Менандра, они долго молчали, затем обладатель бархатного голоса сказал:

– Придется принять меры. Задержи его, сколько сможешь. Побольше вина. Пусть порошок забвения усыпит его разум. Под утро к тебе придут мыдники. Отдашь им скифа. Они знают, как с ним поступить.

Зоркие глаза скифа не оставили без внимания, что при упоминании о мыдниках Менандр задрожал всем телом и едва не грохнулся в обморок.

Когда доносчик ушел, архонты еще долго не могли успокоиться. Толстяк причитал, что их ждут крупные неприятности, обладатель бархатного голоса подавленно размышлял. Трезвее всех мыслил тощий, заявивший:

– Теон, пусть мыдников будет не менее десяти. Этот скиф расправился с драконом Аримана. Он лучший в мире лучник.

Бархатный голос усмехнулся и заметил:

– Даже лучшему в мире лучнику не совладать с невидимками. Но пусть будет по-твоему. Кроме того, я сейчас же прикажу мыдникам взять под контроль все выходы из города. На тот случай, если скиф попытается бежать, не дожидаясь завтрашнего утра.

Но Скилл не собирался этого делать. Спустившись с крыши Городского Совета, он направился в «Сон Аполлона» и потребовал свое добро. Затем он занялся луком. Щедро смазав его медвежьим салом, он перетянул тетиву, тщательно выверил ее упругость, пересчитал стрелы. У купца из Золотого города был приобретен отличный стальной меч. Сложив оружие и деньги в походный мешок, Скилл направился к Менандру.

Вечер начался как обычно. Лишь Менандр был чуть более разговорчив да чаще подливал вино. Добродушно улыбаясь, он говорил кочевнику:

– Жаль, что ты нас покидаешь, дружище Скилл. Ты пришелся нам по душе.

– Значит, тебе не было со мной скучно? – кривовато улыбаясь, спросил скиф.

– Нет, что ты! – воскликнул Менандр, и голос его звучал искренне. – Можешь не верить мне, но я давным-давно не встречал такого интересного собеседника, как ты. Твое здоровье, дружище Скилл!

Они в который раз потянулись друг к другу чашами и сомкнули их, издав мелодичный звон. Делая глоток, Скилл смотрел, как двигается кадык на шее доносчика. Свое вино скиф незаметно вылил в вазу с цветами, поставленную им неподалеку специально для этой цели.

Постепенно вечер превратился в самую заурядную попойку. Не успел месяц отмерить половину своего пути, а все уже были мертвецки пьяны. Вскоре за столом остались сидеть лишь Скилл, Менандр и загрустившая Лаоника.

– Что-то вино не берет тебя сегодня, скиф, – внезапно пробормотал Менандр заплетающимся языком.

Скилл мгновенно отреагировал:

– А откуда ты знаешь, что я скиф?

– Откуда? – Глаза Менандра забегали. – А… Лаоника мне сказала.

Скиф обернулся к девушке:

– Это правда?

– Он врет! – не колеблясь ни мгновения, ответила Лаоника.

– Интересно… – протянул Скилл. – А ответь мне, друг Менандр, почему тебе так хочется напоить меня сегодня?

– Напоить тебя? Мне? Тебе почудилось, дружише Скилл!

Отбросив кресло, скиф одним прыжком подскочил к мгновенно побледневшему Менандру и приставил к его горлу нож.

– Если хочешь жить, отвечай, и немедленно!

– А… о… о чем? – забормотал Менандр. – Спрашивай! – заорал он мгновение спустя, чувствуя, как острие ножа прокололо кожу.

– Так-то лучше! – усмехнулся Скилл. – Кто тебе платит за то, чтобы ты держал меня здесь?

– Три архонта. Толстый, длинный, словно жердь, и поседевший красавчик с бархатным голосом? – Менандр сдавленно кивнул. – Вот видишь, я знаю куда больше, чем ты думаешь. Поэтому будь пооткровенней. В чем заключаются чары вашего города?

Менандр тряс головой, не в силах вымолвить ни слова.

– Вино?

– Д-да.

– Что в него добавляют?

– Порошок забвения.

– Дурманит лишь одно вино?

– Нет, все. Музыка, здания, воздух. Все создано с таким расчетом, чтобы человек пожелал навсегда остаться в нашем городе.

– Хороший мальчик! – похвалил скиф. – Кто такие мыдники?

– Я не знаю!

– Лжешь! – Размахнувшись, Скилл ударил доносчика по лицу. – Спрашиваю еще раз: кто такие мыдники?

– Я правда не знаю!

Лаоника тронула плечо Скилла.

– Он боится. Мы все знаем, кто это, но боимся говорить о них.

– Так кто же они?! – Скилл повернул искаженное яростью лицо к девушке.

– Это люди-невидимки, стражи Серебряного города.

– Скотина! – Скилл пнул Менандра ногой в живот. – Когда они должны прийти сюда?

– Они уже здесь! – вдруг завизжал Менандр. – Я чувствую их присутствие. Хватайте скифа!

Нож, всаженный в горло, оборвал этот крик. И тотчас же чья-то невидимая рука задела вазу с виноградом, стоявшую на столике.

– Ложись! – велел скиф, бросая ее на пол. Выхватив из лежащего под ногами мешка меч, он рубанул им по свечам и отпрыгнул в сторону.

Залу поглотила кромешная тьма. Скилл не мог различить ни одного предмета. Но зато мыдники лишились своего главного преимущества. Отныне им приходилось иметь дело с невидимым врагом.

Держась рукой за стену, скиф бесшумно, словно барс, двинулся вдоль залы, готовый в любой момент нанести удар.

Из темноты донесся сонный храп, затем кто-то вскрикнул:

– Что это? Почему темно?! Кто здесь?!!

Послышался тонкий свист стали, человек вскрикнул и затих.

Вновь установилась тишина. Густая и невыносимая. Первыми не выдержали мыдники. Раздался негромкий треск, и в темноте вспыхнул фонтан брызг. Кто-то из невидимок пытался высечь огонь. Дождавшись, когда мыдник ударит кресалом второй раз, скиф определил его положение и метнул нож. Судя по сдавленному всхрипу, сталь попала точно в цель. На одного меньше!

Мыдники не привыкли к подобному бесцеремонному обращению. Сразу несколько невидимок с криком бросились к стене, у которой стоял Скилл. Но тот опередил их и, скользнув на животе по полу, юркнул в нагромождение кресел и столиков. Через мгновение из темноты донесся звон мечей и яростные крики. Это мыдники рубились друг с другом.

Потеха продолжалась довольно долго.

– Стойте! Стойте! – завопил наконец кто-то из невидимок. – Мы бьемся между собой! Проклятый скиф ускользнул! Зажгите огонь!

Огонь? Только этого недоставало! У Скилла не осталось больше метательных ножей. Пытаясь разобраться в хаосе тел и поваленной мебели, он пополз туда, где должен был лежать мешок с луком.

Вскоре пальцы скифа нащупали отполированную поверхность лука. А вот и его подружки – стрелы. Быстро приладив одну из них к тетиве, Скилл затаил дыхание и прислушался. Слева послышался негромкий шорох. Скиф повернулся и отпустил тетиву. Тоненько свистнула стрела.

– А-а-а! – завыл чей-то голос.

– Огня! Ог…

Вторая стрела, должно быть, попала кричащему в горло.

– Проклятье! Он стреляет из лука!

Голос шел снизу. Скилл понял, что человек лег на пол и ощупывает убитого. Попасть в него было нелегко, но вполне возможно. Чуть привстав, Скилл пустил третью стрелу, сочно чмокнувшую в живую плоть. Тот же голос пожаловался:

– Он ранил меня.

Прежде уверенные в себе, мыдники стали поддаваться панике. Скилл услышал негромкий шорох ног, спешащих к двери. Раздался скрип, лунный свет высветил четырехугольный проем. Почти не целясь, скиф выпустил одну за другой четыре стрелы. И только одна пропала даром, выбив мраморную крошку. Остальные вонзились в орущее мясо.

Теперь мыдники думали лишь о спасении. Со всех сторон доносилось взволнованное дыхание. Кто-то со страху заорал и тут же ойкнул, получив клинок в живот.

– Эй, скиф! – завопил один из мыдников. – Мы не будем трогать тебя. Дай нам уйти!

Скилл не ответил.

– Мы сейчас же подойдем к двери и уйдем! Не стреляй!

– А вдруг кто-нибудь останется? – бросил в темноту Скилл и на всякий случай откатился вправо.

К голосу вернулась доля прежней самоуверенности.

– Что нам, жить надоело?! Мы ценим свою шкуру дороже тех денег, что нам заплатили за твое убийство.

– Хорошо! – крикнул Скилл. – Подходите к двери по одному и бросайте оружие! Если кто-нибудь попытается обмануть меня, немедленно стреляю!

Кочевник перекатился на прежнее место.

– Мы согласны, скиф! Но смотри, не обмани и ты!

Звякнул брошенный на пол меч, за ним второй, третий, четвертый… Мыдники один за другим покидали залу. Скилл досчитал до восьми, когда звон прекратился.

– Все?! – спросил скиф.

Ответом была тишина. Скилл подождал еще немного, затем велел:

– Лаоника, зажги огонь.

Девушка повиновалась. Вскоре на поверхности стола заплясал робкий язычок свечи. Скиф осторожно приблизился к свету.

– Ты цела?

– Да. – Голос девушки был удивительно спокоен.

– Зажги побольше свечей.

– А это не опасно?

– Думаю, нет. Они все бежали. Ну а если что, я наготове.

Вскоре в зале стало достаточно светло, чтобы осмотреться. Прежде уютная комната подверглась ужасному разгрому. Столы и кресла были перевернуты, на полу в лужах крови и вина валялись трупы. Вдруг один из них зашевелился и начал подниматься. Скилл вскинул лук.

– Не убивай меня! – закричал человек, в страхе закрываясь руками.

– А, Герон… – узнал скиф.

Он расслабил мышцы, и в этот момент кто-то прыгнул ему на спину. Не удержавшись на ногах, Скилл рухнул на пол, но, падая, ухитрился перевернуться таким образом, что нападавший оказался под ним. Со стороны это, должно быть, выглядело презанятно. Скилл катался по полу, борясь с пустотой. Мыдник колотил его кулаками, затем дважды ударил ножом в живот. К счастью, доспех выдержал эти удары. Наконец скифу удалось поймать руку врага в замок. Рывок, и она с хрустом переломилась, заставив мыдника закричать от боли. Охваченный яростью, Скилл схватил визжащего врага за шею. Пальцы сдавили кадык. Мыдник, хрипя, бил скифа в лицо и грудь. Удары эти становились все слабее и слабее, вскоре тело врага обмякло. Держась рукой за ушибленный живот, Скилл поднялся с пола.

– Кажется, последний.

– Смотри! – вскрикнула Лаоника.

Скиф взглянул туда, куда указывала рука девушки, и остолбенел. На полу вырисовывался контур тела мыдника. Поначалу блекло-полупрозрачный, он насыщался красками, приобретал плотность и естественную форму. С некоторой опаской Скилл перевернул тело ногой. Ничего особенного. Обычный человек. Такой же, как и тысячи других.

Легкий ветер, ворвавшийся в приоткрытую дверь, заиграл занавесями. Лаоника повернулась к Скиллу:

– Тебе надо уходить. Они вернутся.

Скилл отрицательно покачал головой:

– Не посмеют. Я уйду утром на виду всего города. Пойдешь со мной?

Отведя глаза в сторону, Лаоника жалко улыбнулась:

– Я не могу оставить свой дом.

– Как знаешь! – ожесточившись, сказал Скилл.

Он покинул жилище Менандра на рассвете. На улице его ждал купец Калгум. Оценивая взглядом щупловатую фигуру скифа, он сказал:

– Никак не пойму: то ли ты действительно великий воин, то ли ты просто редкостный счастливчик.

– Счастливчик, – ответил Скилл.

– Ну, давай, счастливчик, забирайся на лошадь! – Калгум кивнул в сторону двух оседланных скакунов. – Одна из них твоя.

– Спасибо, Калгум. – С этими словами скиф ловко вспрыгнул на каурого жеребца.

Выезжая из города, всадники увидели на стене тоненькую фигурку девушки, прощально машущую рукой.

Лаоника!

У Скилла защемило сердце. Он поднял руку, чтобы ответить, но в этот момент рядом с Лаоникой появился мужской силуэт. Девушка нежно прильнула к плечу очередного возлюбленного. Скиф поспешно отвернулся и ударил пятками по бокам коня.

– Хоу!

К вечеру они достигли границы Серебряного города. Здесь дорога разветвлялась. Один путь вел в Золотой город, другой – в Бронзовый.

– Поезжай со мной, – предложил Калгум.

– Нет, спасибо.

Купец придержал горячащегося коня.

– Открою тебе напоследок секрет. Ты здорово помог мне. Я – не купец. Я – консул-бронзовик. Моей задачей было разведать тайны Серебряного города и пути к нему. С твоей помощью я справился с этим делом. Через семь дней наше войско переправится через Змеиный ручей и нападет на Серебряный город. Ты мог бы отомстить своим врагам.

– У меня нет в этом городе врагов. У меня был друг, оказавшийся врагом. Но он был.

Калгум усмехнулся:

– Понимаю. Советую тебе не задерживаться в Золотом городе. Не исключено, что вскоре начнется большая война, и ты не сможешь выбраться из подземного мира.

– Спасибо за совет. И прощай.

– До свидания, скиф! – ответил Калгум.

Они уже разъехались, когда консул повернулся вслед удаляющемуся всаднику и крикнул:

– А все же я не понимаю эту девчонку!

«Если б я ее понимал», – подумал Скилл.

Глава 7
МЕДНЫЕ ТРУБЫ

Тюрьма Золотого города не отличалась особыми удобствами. Камера – три шага на четыре. В одном углу куча тряпья, заменяющая постель, в другом – глиняный сосуд для отправления естественных надобностей. Было прохладно, из сосуда порядком воняло, но мерно шагавший из угла в угол Скилл не мог не признать, что судьба не раз забрасывала его в места куда хуже этого. Взять, к примеру, каменный мешок в тюрьме тирского тирана Протагора. Ни встать, ни лечь, ни повернуться, ужасная жара – тюремщики раскаляли застенок с помощью специально вмурованных в кладку труб, по которым подавался горячий воздух. Это было действительно испытание! Скилл вряд ли бы выдержал его более пяти дней, но, к счастью, верные друзья подкупили тюремщика и сумели вызволить пленника на свободу. Тюремщик бежал вместе с ними. Он оказался неплохим парнем. Как же его звали? Кажется, Диан. Спустя месяц отряд попал в засаду и потерял многих. Уходя от погони, Скилл проскакал мимо трупа Диана. Бедняга был истыкан стрелами, как дикобраз.

Нет, решительно тюрьма Золотого города оказалась не самой худшей в жизни Скилла.

Скиф бросил ходить и устроился на куче тряпья. Достав из кармана кусок лепешки, он какое-то время рассматривал его, потом принялся за еду. Запивая черствый хлеб водой из глиняного черепка, Скилл размышлял.

Попался он весьма глупо. Ускользнув от мыдников, позволил себе чрезмерно расслабиться и спохватился лишь тогда, когда на него смотрели с десяток луков. Сопротивляться в данной ситуации было бессмысленно. Скиф покорно дал себя разоружить, после чего ему связали руки и под конвоем доставили в Золотой город.

Чурбаны стражники даже не выслушали требования пленника насчет аудиенции у одного из стратегов. Вместо этого они бросили Скилла в камеру и совершенно забыли о нем. Трижды в день огромный глухонемой тюремщик приносил заключенному лепешку и кувшинчик с водой. Поначалу скиф рассчитывал подкупить своего стража, затем стал подумывать о том, чтобы убить его. Но первое было обречено на неудачу ввиду глухоты местного цербера, а также отсутствия в данный момент денег. Напасть же на тюремщика скиф не решился, трезво оценив его габариты и свои возможности. Плечи охранника были втрое шире плеч Скилла, руки и ноги напоминали рельефные колонны, а рожей он походил на знаменитого разбойника Прокруста и не менее знаменитого Синида, вместе взятых.

Поэтому Скилл оставил мысль о возможности бегства и стал покорно дожидаться решения своей участи, утешая себя мыслью о том, что не сделал ничего дурного жителям Золотого города.

За ним пришли лишь на седьмой день. Два дюжих, облаченных в медные с позолотой доспехи молодца подхватили Скилла под руки и поволокли по мрачному подземному тоннелю. Скиф вежливо поинтересовался: куда и зачем. Ему не ответили. Расспросы стали более настойчивыми. Стражники молчали, словно объевшиеся пшеничной трухи рыбы. Тогда Скилл вслух предположил, что они немые, и вновь никакого ответа. Разозлившись, пленник бросил:

– Ребята, да вы никак придурки! И как вам только доверили эти большие ржавые ножики, что болтаются у вас на задницах? Или у вас так принято – набирать войско из идиотов?

Результат был тот же – глухое молчание. Скиф напряг мозги, пытаясь придумать очередную гадость, но в этот момент они пришли, о чем пленника поставили в известность весьма своеобразным способом. Воин, что держал его правую руку, въехал кочевнику под дых, а его товарищ отвесил такого пинка, что скиф отворил головой сразу две двери и шлепнулся на пол.

Он поднялся на ноги и осмотрелся.

Увиденное ошеломляло. Скилл даже ущипнул себя за ногу, чтобы убедиться, что не грезит. Стены комнаты, в которой он очутился, были сплошь увешаны оружием. Сотни, нет, пожалуй, тысячи образцов разного рода орудий убийства – кемтские и ассирийские боевые топоры, кельтские цельты и парсийские секиры, парфянские копья и латинские пилумы, иберийские, эллинские и сирийские мечи, индские сабли, причудливо выгнутые малайские крисы, булатные аравийские клинки, лук из буйволиного рога, доспехи и шлемы всевозможных форм и расцветок, сотни щитов – круглые и продолговатые, огромные эллинские пельты, восточные с торчами. Раскрыв рот от восторженного изумления, Скилл рассматривал все это великолепие. До его сознания не сразу дошло, что некто обращается к нему.

– …нравится. Сразу видно настоящего воина.

Уловив лишь окончание фразы, Скилл обернулся к стоявшему у стола человеку: властный взгляд и висящий на поясе меч в простых потертых ножнах не оставляли сомнения, что главное занятие его – война. Человек не стал тратить время на пустые разговоры, а сразу перешел к делу.

– Я отец-стратег Золотого города Ренелс. Твое имя мне известно. Ты – скиф Скилл, победивший дракона и невидимок Серебряного города.

– Об этом мне можно было сообщить еще семь дней назад, – желчно заметил Скилл.

– Не спеши. Всему свое время. И не ставь свою персону слишком высоко. Если бы ты мне не понадобился, то сгнил бы в камере Железного каземата, так и не увидев солнца.

– Зачем же я понадобился вашему золотому величию?

Не обратив ни малейшего внимания на дерзкий тон пленника, стратег сказал:

– Вчера я получил донесение, что войско Бронзового города переправилось через Змеиный ручей и напало на Серебряный город.

– Тебя это сильно волнует?

– Да. Земли Серебряного города входят в сферу наших интересов. Мы не можем допустить, чтобы ими владели бронзовики.

– Понятно. – Не спрашивая разрешения, Скилл сел в кресло, закинул ногу за ногу. – А при чем здесь я?

– По имеющимся у меня данным, вторжением руководит консул Калгум, незадолго до этого посетивший Серебряный город под видом купца. Я имею информацию, что ты неоднократно встречался с Калгумом.

– Допустим, – не стал отрицать Скилл. – И что же?

– Мне необходимы все сведения, касающиеся Калгума.

Скиф наморщил лоб.

– А если я откажусь их дать?

– В пыточном застенке уже тлеют угли, – спокойным тоном сообщил стратег Ренелс.

– Понял. – Перспектива оказаться в руках заплечных дел мастеров мало устраивала Скилла. – Я согласен дать любые интересующие ваш город сведения. Но сначала я хочу кое-что узнать.

Стратег презрительно скривил губы.

– Слушаю тебя.

– Что будет со мной после того, как я расскажу о Калгуме?

– Твою участь решит военный совет. Если будет доказано, что ты прибыл сюда с дурными намерениями, тебя казнят…

– А если это не удастся доказать?

– Тебя вернут в тюрьму.

Скиф возбужденно вскочил со своего места.

– Но почему? Что я сделал дурного? Я лишь хотел проехать через ваш город!

– Совет даст оценку твоим поступкам. Но если ты ни в чем не виноват, тебе не о чем беспокоиться.

– Почему же в таком случае я должен вернуться в тюрьму?

Отец-стратег сделал нетерпеливый жест; было видно, что его очень раздражает бестолковость скифа.

– По городу объявлено гроз-положение. Мы не можем отпустить на свободу человека, проникшего в наши тайны.

– О каких тайнах ты говоришь? – разозлился Скилл.

– Ты видел вооружение наших воинов, подземный ход, соединяющий тюрьму и мой дворец. Этого вполне достаточно.

– Но я никому не расскажу! Я сегодня же покину город. Мне надо в верхний мир.

– Никто не может покинуть город без моего разрешения! – веско произнес Ренелс. – И хватит об этом, иначе тебе придется познакомиться с калеными щипцами.

– Ну ладно, – внезапно пошел на попятную Скилл. – Дэв с ним, пусть будет тюрьма. Но я отказываюсь говорить до тех пор, пока меня не накормят. Я уже семь дней сижу на воде и хлебе.

– Хорошо, – немного подумав, сказал стратег. – Я распоряжусь.

Ренелс хлопнул в ладоши. В дверях появился одетый в кожаный доспех воин.

– Обед на двоих. Три блюда, – коротко бросил стратег.

Не говоря ни слова, слуга исчез. Ренелс взглянул на Скилла:

– Откуда ты знаешь Калгума?

– Я не буду отвечать ни на один вопрос до тех пор, пока не поем, – твердо заявил Скилл.

Стратег нахмурился:

– Вижу, ты упрям. Мне этого совсем не хочется, но тебе все же придется познакомиться с пыточным застенком.

Скиф молчал. Видя, что пленник намерен начать говорить не ранее, чем наполнит желудок, Ренелс оставил попытки втянуть его в разговор. Некоторое время они сидели молча, затем стратег пробормотал:

– Пойду потороплю слуг.

Едва за ним захлопнулась дверь, Скилл вскочил со своего места и бросился к стене с оружием. Более всего его привлекал лук из буйволиного рога. Подобное оружие делали племена, кочующие за Великими Восточными горами. Эти луки славились своей меткостью и убойной силой. Стрела, пушенная из него умелой рукой, пробивала за триста шагов бронзовый шит. Имея такое оружие, Скилл мог бы противостоять целой армии.

Но, увы, к луку не было стрел. Внимание скифа переключилось на другие виды оружия. В конечном счете он остановил свой выбор на парсийском боевом топоре, оба лезвия которого были отточены подобно бритве. Прикидывая вес, скиф перебросил секиру из руки в руку. В этот момент вошёл Ренелс.

– Ого! – воскликнул он. – Воин уже вооружился. Разумный выбор! – Последняя фраза относилась к топору.

Скилл быстро прикинул в уме вероятный исход поединка. На его стороне молодость, быстрота и более длинные руки. Ренелс был более плотно сбит и, вероятно, искушеннее в такого рода поединках. Шансы выглядели приблизительно равными, поэтому стоило рискнуть.

– Сейчас ты дашь мне лошадь, вернешь мое оружие и золото и прикажешь своим людям выпустить меня из города, – процедил скиф сквозь зубы, подступая к стратегу.

Тот усмехнулся:

– Мы поступим иначе. Сейчас ты повесишь топор на стену, и я согласен считать твою выходку глупой шуткой.

Но скиф продолжал двигаться вперед. Меч Ренелса с лязгом выскочил из ножен.

Позднее, вспоминая этот день, Скилл признается, что в его жизни не было более короткого поединка. Резко взмахнув топором, он направил его в шею противника. Но стратег непостижимым образом увернулся, после чего ловко стукнул скифа ногой в пах. Взвыв от сильной боли, Скилл согнулся, и в тот же миг секира ласточкой вылетела из его рук, а семидневная щетина ощутила прикосновение стали.

Расхохотавшись, Ренелс не слишком вежливо пнул скифа ногой.

– Иди повесь секиру на место.

На этот раз Скилл не осмелился ослушаться. Едва он успел выполнить приказ Ренелса, как вошли два воина с подносами.

Еда была не слишком изысканной – мясо жестковато, вино водянистое, но это было куда лучше, чем тюремные хлеб и вода. Скилл расправился с обедом в один миг. Стратег ел медленно, то и дело усмехаясь. Наконец и он покончил с едой.

– Итак, – начал Ренелс без всякой паузы, едва отодвинув от себя блюдо, – как ты познакомился с Калгумом?

– Мы встретились в трактире «Сон Аполлона». Он нанял меня в работники.

– Ты нуждался в деньгах? – В голове стратега послышались нотки недоверия.

– Нет. Я решил помочь ему просто так. Кроме того, я рассчитывал, что он расскажет мне о Серебряном городе.

– Ну и что, рассказал?

– Да, но не слишком много.

– При каких условиях вы повстречались во второй раз?

– Это произошло через несколько дней. Я случайно встретил его на улице. Он сказал мне, что собирается оставить город. Я рассказал ему о людях, с которыми познакомился, после чего он предложил узнать, что будет делать один из моих знакомых в Городском Совете. Сначала я не хотел, но затем поддался на эти уговоры.

– Твой знакомый оказался сикофантом?

– Кем? – переспросил Скилл.

– Сикофант. Так эллины называют доносчиков.

– Точно! Он называл себя моим другом, а на деле оказался доносчиком.

– Что было дальше?

– Калгум уговаривал меня уехать, но я остался, чтобы отомстить…

Ренелс остановил Скилла движением руки:

– Дальнейшее мне известно. Насколько я понимаю, ты рассказал Калгуму о сикофантах и мыдниках.

– Да.

– Чем он еще интересовался?

– Меня Калгум больше ни о чем не спрашивал, а на обратном пути признался мне, что приезжал в город как разведчик и вскоре армия бронзовиков пересечет Змеиный ручей и захватит город.

– И ты молчал? – злобно процедил Ренелс.

На это Скилл вполне резонно ответил:

– А кто меня спрашивал?

Стратег не пожелал признаться, что совершил ошибку, приказав бросить пленника в тюрьму без допроса, и поэтому оставил эту тему.

– Спасибо, ты помог мне. – Ренелс повернулся к двери: – Стража!

– Что ты собираешься делать? – забеспокоился Скилл, наблюдая за появлением двух знакомых костоломов.

– Сейчас ты вернешься назад в тюрьму. Затем твою участь решит военный совет. Если он признает тебя виновным в умышленной передаче секретных сведений врагу, тебя повесят. Если стратеги решат, что ты сделал это непреднамеренно, проведешь остаток жизни в тюрьме.

«Ничего себе перспектива!» – мысленно охнул скиф.

– Еще пару слов, господин стратег! Я забыл упомянуть, что бежал из города через подземный ход.

Заявив это, Скилл выжидательно посмотрел на Ренелса. Судя по выражению лица, стратег не слишком поверил словам пленника.

– Не городи чушь! Я прекрасно знаю, что ты выехал из города вместе с Калгумом.

– Совершенно верно. Но это было утром. А ночью я покинул город по подземному ходу.

Брови Ренелса недоуменно поползли вверх.

– Ничего не понимаю.

– Опасаясь мести мыдников, я бежал из города той же ночью, а наутро был вынужден вернуться, чтобы забрать свои веши. – Скилл надеялся, что его версия звучит более-менее правдоподобно.

– Допустим… – Ренелс заинтересовался. – Но отгда ты узнал про этот ход?

– Откуда? – Скиф еще не успел придумать откуда. Но – выручай, смекалка! – О нем мне рассказал предатель Менандр.

– Но разве ты не убил его?

– Убил, но после того, как он показал мне этот ход.

– Что ж, возможно, ты не лжешь. Мне с самого начала было непонятно, как мыдники упустили тебя из своих рук. Где начинается этот ход и куда ведет?

Отец-стратег, похоже, был склонен поверить Скиллу, и у того забрезжила надежда на спасение.

– Вход в подземный тоннель находится в белом храме Аполлона. Он замаскирован гранитной плитой. Подземный ход ведет через весь город и выходит в лощину.

– Где эта лощина?

Скилл усмехнулся, обретая уверенность:

– Было темно. Кроме того, у меня имелся проводник, и я не испытывал особой нужды запоминать это место. Конечно, я помню кое-какие ориентиры. Вне всякого сомнения, доставь вы меня к стенам города, я без труда найду эту лощину.

Стратег испытующе взглянул на пленника:

– По-моему, скиф, ты просто хочешь бежать.

– Конечно хочу, – не стал отрицать Скилл. – Но подземный ход действительно существует.

Стратег снял со стены изящный малайский крис, провел пальцем по его волнистому лезвию.

– Ну что ж, я сыграю в предложенную тобой игру. Ставкой в ней будет твоя жизнь. Твоя жизнь…

Солнце играло. Оно прыгало с золоченых шишаков шлемов на острия копий, падало на нагрудные зерцала и с разбегу ударялось в шиты. Оно вносило струю грозного оживления в ряды воинов, мерно шагающих по дороге. Солнцу были неведомы превратности войны, оно обожало острую бронзу и медь, оно играло.