Текст книги "100 великих памятников"

Автор книги: Дмитрий Самин

Гробница Тутанхамон
(1347–1339 гг. до н. э.)

В период царствования фараона Аменхотепа IV (1419–1400 гг. до н. э.), сына Аменхотепа III и царицы Тейи, в стране разразился глубокий внутриполитический кризис. Фараон вступил в открытый конфликт с фиванскими жрецами, провел в стране религиозную реформу, провозгласил культ нового бога Атона – «Солнечного диска». Сам фараон изменил свое имя и приказал называть себя Эхнатоном. Он основал новую столицу – город Ахетатон. Город был расположен на полпути между Фивами и Мемфисом (рядом с нынешней деревней Тель-эль-Амар-на). Вскоре после кончины фараона новая столица быстро обезлюдела. Культ бога Атона после смерти Эхнатона просуществовал недолго. Последующие правители страны и жрецы Амона приняли компромиссное решение: бог Амон опять стал главным божеством в государстве. Именно поэтому фараон Тутанхатон поменял свое имя на Тутанхамон (1347–1339 гг. до н. э.). Резиденцией фараона стал Мемфис.

Гробница Тутанхамона была обнаружена в ноябре 1922 года, недалеко от усыпальницы Рамсеса IV. Все началось с обнаружения ступенек, ведших в глубь скалы и кончавшихся у замурованного входа.

В итоге внимательного осмотра выяснилось, что после погребения гробницу снова открывали и опечатывали. Верхняя часть обоих входов была явно замурована вторично и запечатана печатями управления некрополя, тогда как на нижней части оставались первоначальные печати с именем фараона Тутанхамона. В коридоре, через обломки известняка был проделан проход, впоследствии засыпанный уже смесью обломков известняка и кремня. Понятно поэтому нетерпение археологов, которые, не зная даже, что они нашли – гробницу или какой-нибудь тайник, теперь могли опасаться, что помещение было разграблено ещё в древности полностью.

В работе, посвященной открытию гробницы Тутанхамона, археолог Картер живо описывает, с каким чувством он, проделав в кладке второго входа дыру и просунув туда руку со свечой, прильнул к отверстию глазами. Но предоставим слово самому исследователю: «Сначала я ничего не увидел. Теплый воздух устремился из комнаты наружу, и пламя свечи замигало. Но постепенно, когда глаза освоились с полумраком, детали комнаты начали медленно выплывать из темноты. Здесь были странные фигуры зверей, статуи и золото – всюду мерцало золото! На какой-то миг – этот миг показался, наверное, вечностью тем, кто стоял позади меня, – я буквально онемел от изумления. Не в силах больше сдерживаться, лорд Карнарвон с волнением спросил меня: „Вы что-нибудь видите?“ Единственно, что я мог ему ответить, было: „Да, чудесные вещи!“ Затем, расширив отверстие настолько, чтобы в него можно было заглянуть вдвоем, мы просунули внутрь электрический фонарь».

Когда Картер и Карнарвон вошли в первую комнату, их совершенно ошеломило количество и разнообразие наполнявших ее предметов. Здесь были сложены вооружение и бытовые вещи фараона – обитые золотом колесницы, луки, колчан со стрелами и перчатки для стрельбы, кровати, тоже обитые золотом, кресла, покрытые мельчайшими вставками из слоновой кости, золота, серебра, самоцветов, цветного стекла, великолепные каменные сосуды, ценные, богато декорированные, ларцы с одеяниями и украшениями. Были даже ящики с пищей и сосуды с вином, давно уже высохшим.

Так же сплошь была заставлена и маленькая кладовая, примыкавшая к первой комнате. Вход в нее был замурован, но в нем оказался пролом, а вещи находились в таком беспорядке, что было ясно – здесь побывали грабители и в спешке искали наиболее ценные и в то же время легко уносимые предметы. Они рылись и в первой комнате, но там потом был наведен хоть внешний порядок, тогда как в кладовой все осталось так, как было разбросано ворами. Вряд ли они успели унести многое, но пустой футляр, в котором сохранились только ступни золотой статуэтки, говорил о том, что кое-что все же исчезло.

Внимание исследователей ещё в первый день привлекла западная стена первой комнаты, явно замурованная, со следами печатей. По ее углам, точно стражи, стояли две статуи фараона, деревянные, с позолоченными деталями. Очевидно, за этой стеной находилась погребальная камера, поскольку в первой комнате саркофага с мумией не было, что вначале огорчило археологов. Теперь же их надежды снова оживились, и, естественно, им очень хотелось немедленно взломать замурованную стену. Однако сначала предстояло очистить первую комнату, что было очень трудным и длительным делом. Надо было точно зафиксировать место каждой находки и принять все меры, подчас довольно сложные, для сохранения вещей от возможного разрушения.

Наконец настал момент, когда стену можно было сломать. И снова Картер сам пробил небольшое отверстие и, просунув электрический фонарь, заглянул внутрь. И снова перед ним было невиданное, небывалое зрелище – в первый момент ему показалось, что он видит золотую стену!

Только после удаления части перегородки выяснилось, что же за ней было. Там оказалась ещё одна комната, расположенная значительно ниже первых двух. Ее почти полностью занимал закрытый со всех сторон балдахин, блиставший позолотой и стеклянными вставками – символами Осириса и Исиды. Перед археологами, наконец, была погребальная камера, так называемый «Золотой Зал», а балдахин, несомненно, скрывал в себе саркофаг с мумией Тутанхамона! На стенах были росписи, изображавшие погребальные обряды.

Балдахин был огромен – в длину он имел пять метров, в ширину свыше трех. Между ним и стенами камеры оставалось не более 65 сантиметров. Картер, а затем Карнарвон и приехавший из Каира директор Службы древностей Лако спустились в камеру и очень осторожно, идя друг за другом и стараясь не задеть ни стены, ни балдахин, начали обход. Понятно глубокое волнение исследователей: они были первыми людьми, которым посчастливилось войти в такой «Золотой Зал», закрытый в течение тридцати трех веков после того, как его замуровали жрецы фиванского некрополя! Впервые удалось узнать сопровождавшие царское погребение обряды, увидеть сказочную роскошь.

В разных местах узкого прохода были расставлены различные предметы заупокойного ритуала – эмблемы бога мертвых Анубиса, весла для загробного плавания фараона, символ воскресения – иероглиф слова «пробуждение».

Но самые поразительные открытия ждали археологов у восточной стены. Около ее северного угла показался проход, на пороге которого, точно вечный грозный страж, лежал черный деревянный шакал бога Анубиса. Проход вел в небольшую комнату с более низким потолком, чем в других. Как выяснилось позже, здесь были сложены предметы, имевшие ритуальное назначение и употреблявшиеся во время похоронного обряда.

Миновав проход, исследователи увидели на полу завернутую в тростники серебряную трубу и два уникальных светильника. Однако в тот момент исследователи не могли ещё оценить эти шедевры – их внимание было обращено на балдахин: на его восточной стенке они увидели двухстворчатую дверь с засовами из черного дерева, продетыми через бронзовые скобы.

Когда Картер вынул засовы, дверь легко раскрылась, и перед замершими в ожидании археологами показался второй балдахин. И его дверь была заперта и даже опечатана – четко выделялись оттиски имени Тутанхамона и печати управления царского некрополя. Итак, саркофаг с мумией фараона был цел!

Поверх второго балдахина лежал льняной покров с нашитыми бронзовыми позолоченными розетками, а перед дверью стояли два сосуда для благовонных умащений.

Дальнейшее обследование показало, что внутри второго балдахина находилось ещё два, и только после того как открыли дверцу четвертого, археологи увидели великолепный саркофаг из желтого кварцита, по углам которого высоким рельефом были изваяны фигуры охватывавших его своими крыльями богинь.

Началась длительная сложная работа по съемке балдахинов. Хотя они оказались разборными, приходилось действовать медленно, чтобы не повредить стенных росписей. К тому же между балдахинами лежало много вещей, извлекать которые приходилось с большой осторожностью.

Наконец настал день, когда все эти сокровища унесли, четыре балдахина благополучно разобрали и тоже убрали из гробницы. Можно было снимать крышку каменного саркофага. Подвесили специально устроенные блоки, подняли крышку… Сначала видны только льняные покровы, но вот их снимают, и глаза археологов словно встречает взгляд раскрытых больших глаз золотого лица Тутанхамона!

В саркофаге лежал сплошь позолоченный деревянный гроб с крышкой в виде фигуры фараона. Лицо, выполненное первоклассным мастером, точно передавало основные портретные черты – круто изогнутые брови, довольно толстый, слегка вздернутый нос, закругленный овал. Глаза, с белками из алебастра и обсидиановыми зрачками, брови и веки из синего стекла отчетливо выделялись на бледном, словно мертвенном золоте особого состава. Толстые листы такого же золота покрывали кисти скрещенных на груди рук, державших плеть и жезл. Сложный рисунок головного платка фараона, ожерелья, браслеты, фигуры крылатых богинь Исиды и Нефтиды, обнимавших тело царя, – все это отличалось величайшим мастерством.

Подняли крышку гроба, серебряные ручки которой оказались ещё Достаточно прочными, и в нем, под льняным покровом и гирляндами из лепестков голубого лотоса и листьев ивы и маслины, оказался второй, весь инкрустированный разноцветным стеклом.

Открыв же этот гроб, археологи увидели ещё один. Лежавший на нем льняной покров красноватого оттенка на этот раз не закрывал лица, и хотя исследователи гробницы Тутанхамона уже привыкли к Удивительным, небывалым ещё находкам, третий гроб снова поразил их. Он был целиком выполнен из массивного золотого листа толщиной от 2,5 до 3,5 миллиметра.

По форме повторявший предыдущие, он имел более сложную декорировку: тело фараона защищали крыльями Исида и Нефтида, грудь и плечи – богини-покровительницы Севера и Юга, кобра и коршун. Фигуры первых были сделаны резьбой, а последних – наложены поверх золота гроба, причем каждое перышко было заполнено кусочками самоцветов или цветного стекла. На шее, помимо отмеченных резьбой ожерелий, были надеты две нитки больших бус из синего фаянса, красного и желтого золота. Ниже было великолепное ожерелье с застежками в виде соколиных голов, инкрустированное сердоликом, лазуритом, зеленым полевым шпатом, кварцем и стеклом бирюзового оттенка.

Золотой гроб оказался последним: в нем лежала мумия фараона, завернутая, как обычно, во множество пелен. На верхнюю были нашиты золотые кисти рук, державшие плеть и жезл, под ними – золотое изображение души в виде птицы с человеческой головой, ниже, на местах перевязей – продольные и поперечные золотые полосы с текстами молитв. Всеобщее восхищение присутствовавших вызвала кованая золотая маска, закрывавшая голову. Сделанная из толстого листа золота, она явилась, пожалуй, самым прекрасным портретом Тутанхамона. Маска была богато украшена – полосы платка, брови и веки были из темно-синего стекла, широкое ожерелье блистало многочисленными вставками из самоцветов.

Когда мумию вынули, началась длительная процедура снятия пелен и бинтов. Между ними было уложено много амулетов, на самой мумии надеты различные предметы царского одеяния – всего 143 вещи!

Сама мумия оказалась в плохом состоянии, однако все же удалось определить возраст царя – ему было от восемнадцати до двадцати лет, что точно совпало с известными датами из других источников. Причину смерти фараона установить не удалось.

Трудно переоценить значение памятников, найденных в гробнице Тутанхамона. Они внесли существенные уточнения в историю периода. Так, например, фигурки мальчика в царском головном уборе на золотом и серебряном жезлах отчетливо показали, что фараон вступил на престол ещё ребенком. Обследование мумии подтвердило его возраст в момент смерти. Маленькая статуэтка-подвеска Аменхотепа III и золотой футляр с локоном царицы Тии указывают на то, что Тутанхамон находился с Аменхотепом и Тией в каких-то близких родственных отношениях. На ряде произведений сохранился ещё диск Атона.

Особенно же велико значение гробницы Тутанхамона для истории египетского искусства. Обнаруженные здесь памятники уникальны и сделаны с таким художественным и техническим мастерством, что вызванная ими сенсация была вполне закономерной. По мере их детального исследования все больше растет восхищение творчеством талантливых древних мастеров.

Дискобол
(V век до н. э.)

Древние писатели часто упоминают имя автора «Дискобола» – Мирона и, рассказывая о его статуях, ставят его в ряду лучших скульпторов V века до нашей эры. Даты рождения и смерти великого мастера, работавшего во второй четверти V века до нашей эры, не удалось определить точно. Местом рождения скульптора Плиний называет Элевферы – небольшой городок на границе двух областей Древней Греции – Аттики и Беотии. Но уже у Павсания Мирон выступает как афинянин. Известно, что Мирон жил и работал в Афинах и получил звание афинского гражданина, что считалось тогда большой честью. Отец Мирона, по-видимому, не был причастен к искусству. Как пишет Плиний, учился Мирон у Агелада – крупного скульптора южной Греции, работавшего в Аргосе, учениками которого были также Поликлет и Фидий.

Получая заказы от многих городов и областей Греции, Мирон создал большое количество статуй богов и героев. Славился Мирон и как ювелир. Некоторые древние авторы сообщают об изготовленных им серебряных сосудах.

Произведениями Мирона был украшен город его учителя – Аргос. Для острова Эгины Мирон сделал изображение богини Гекаты, для острова Самоса – колоссальные фигуры Зевса, Афины и Геракла на одном постаменте. Эта группа настолько понравилась римскому полководцу Антонию, что он увез ее в Александрию, и лишь император Август вернул острову статуи Афины и Геракла, оставив Александрии изображение Зевса.

Плиний и Цицерон сообщают о мироновских статуях Аполлона в городе Эфесе и в святилище бога врачевания Асклепия в сицилийском городе Акраганте. Для беотийского города Орхомена Мирон исполнил статую бога Диониса.

Работал Мирон и над образами прославленных мифологических героев Геракла и Персея. Статуя последнего стояла на Афинском акрополе. Скульптор обращался и к изображению животных. Современников Мирона восхищала изваянная им бронзовая телка на мраморном постаменте, стоявшая в Афинах, а позднее перевезенная в Рим.

Однако сегодня с уверенностью можно говорить лишь о двух произведениях Мирона, широко известных в древности: скульптурной группе «Афина и Марсий» и статуе юноши, мечущего диск, – «Дискоболе».

Совершенные, развитые, прекрасные атлеты в момент наивысшего напряжения сил – вообще любимая тема Мирона. Жизненность этих памятников поражала современников. О статуе бегуна Лада – знаменитого атлета, умершего после одной из своих побед, античный поэт писал:

 
Полон надежды бегун,
на кончиках губ лишь дыханье
видно; втянувшись во внутрь,
полыми стали бока.
Бронза стремится вперед за венком;
не сдержать ее камню;
ветра быстрейший бегун, —
чудо ты Мирона рук.
 

Статуя «Дискобол» дошла до наших дней в нескольких различных по качеству исполнения римских копиях. Одна из хорошо сохранившихся мраморных копий из палаццо Ланчелотти сейчас находится в римском музее Терм. Там же находится и прекрасный торс «Дискобола», слепок с которого послужил основой для удачной реконструкции этого прославленного произведения древности.

Принято считать, что в этой статуе изображен победитель на состязаниях в метании диска. Так писали Плиний, Лукиан, Квинтиллиан. Однако у римского писателя Филострата Старшего, повествующего о картинах знаменитых художников, есть почти точное описание фигуры юноши дискобола в сцене состязания Аполлона, мечущего диск, и случайно убившего им своего друга Гиацинта. Этот текст дает некоторым исследователям повод к предположению – не является ли статуя «Дискобол» изображением бога Аполлона, хотя остальные древние авторы и называют его просто «Дискоболом».

Дискобол показан обнаженным, так как на Олимпийских играх юноши состязались без одежд. Это вошло в обычай после памятного случая, когда, согласно преданию, один бегун, чтобы опередить соперников, сбросил с себя одежды и победил. Скульптор создал «Дискобола» бронзовым. Мирону не было необходимости вводить уничтожающие впечатление легкости и естественности подпорки под руками, у ног и между пальцами рук, которые обычно использовали скульпторы того времени для придания прочности мраморным копиям. Помимо прочности бронза обладала ещё одним ценным качеством. В статуях атлетов она сообщала памятникам восхищавшую современников жизненность: ее темно-золотистый цвет хорошо передавал обнаженную загорелую кожу. К сожалению, большая часть дошедших до нас римских копий – мраморные, а не бронзовые, и поэтому не представляется возможным говорить о первоначальной моделировке тела, так как в дошедшие реплики многое привнесено римскими копиистами.

Метание диска издавна было очень распространенным в Греции видом состязаний. Ещё скульпторы архаического периода иногда изображали дискоболов, но созданные ими в статуях или рельефах образы были скованными и застывшими. Спокойные юноши со слегка выдвинутой вперед левой ногой стояли в традиционной позе героя-победителя. Без соответствующей подписи или предмета (диска), указывающего вид состязаний, нельзя было узнать, бегун ли изображен, борец, дискобол или метатель копья.

Попытки создать статуи атлетов, мечущих диск, можно встретить и у скульпторов-предшественников, но главной особенностью таких изваяний обычно была напряженность. Большого труда стоило им добиться в них подвижности и естественности. Мирон, впервые показавший дискобола прямо на состязании – в момент замаха, оставил далеко позади не только архаических скульпторов, но превзошел и своих учителей – в свободном, артистически легком изображении напряженной фигуры.

Можно заметить, что статуя предназначена для восприятия предпочтительно с той стороны, откуда виден широкий размах сильных и напряженных рук. Упругие линии контура будто прочерчены искусной рукой. Такую выразительность контурной линии можно встретить и в древнегреческих рисунках на краснофигурных вазах.

Трудно назвать более подходящий сюжет для раскрытия темы движения и энергии, чем напряженный атлет перед броском диска. Изображение спокойной или очень подвижной фигуры не дало бы возможности скульптору показать согласованность сконцентрированной энергии и движения, как это сделано в «Дискоболе». Тема получила здесь особенно полное воплощение, развиваясь от затухающего движения замаха, через мгновенный покой к почти реально ощутимому готовящемуся броску. Сила дискобола подобна силе стальной пружины, силе туго натянутого лука. В следующее мгновение скрытая энергия атлета должна перейти в стремительный полет диска. Динамика образа получает разрядку, успокаивается круговыми плавными контурами рук.

Огромное физическое напряжение сдержано и уравновешено гармонической композицией. Атлет кажется спокойным, так как открыто показаны лишь затухающее движение и покой, а потенциально накопленное, уже готовое возникнуть движение ещё скрыто и не проявилось. Ход диска напоминает ход тяжелого маятника, исчерпавшего один вид энергии и накопившего другой, но сохраняющего на мгновение состояние покоя, предшествующее ещё более энергичному обратному движению. Так в одной статуе одновременно живут движение и покой, напряжение и разрядка. В этом основа вечного импульса сил, наполняющих «Дискобола» и получающих разрешение лишь в сознании воспринимающего его зрителя.

Какой заманчивой казалась мастеру, воспитанному на скованных фигурах начала V века, возможность раскрыть красоту человека в сильном свободном движении. «Дискобол» – прекрасный пример органического единства динамической, пронизанной движением композиции с содержанием этого поэтического полного энергии образа.

Глубокий обобщенный смысл статуи заключает в себе не только подтверждение победы определенного атлета на определенном состязании. Статуя воспринимается, как бронзовая поэма о совершенном, гармонично развитом, деятельном человеке. «Дискобол», как и другие произведения Мирона, тесно связан со своим временем. Каким бы энергичным и деятельным не был показан Мироном атлет, в нем должен был выражаться величавый покой классики. В «Дискоболе» это достигается средствами композиции. Спокойным и будто неподвижным показано лицо юноши. Ни Мирон, ни его современники не ставили перед собой задач создания скульптурного портрета в таких статуях. Это были скорее памятники, прославляющие героя и город, пославший его на состязания. Напрасно искать в лице Дискобола индивидуальные портретные черты. Это идеально правильное лицо совмещает «олимпийское» спокойствие с величайшим напряжением сил.