Текст книги "Королевский гамбит"

Автор книги: Дмитрий Скирюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Нет, он сзади шёл… – Она вдруг посерьёзнела. – Постой. Как, ты говоришь, его фамилия?

– Чья? Димкина? Наумкин. А что?

Оборотень при звуке своего имени встрепенулся и повёл ушами, словно узнавая, но больше никак не отреагировал.

– Если это читать на чукотский манер, – задумчиво проговорила Ленка, – это будет звучать скорее как «Наумкын». Допустим, если «умка» по-чукотски – «взрослый белый медведь», а суффикс «ын» в чукотском языке означает несовершенную форму настоящего времени, то получается… получится… гм…

– Получается что-то вроде «медведеющий», – закончил я за неё.

– Точно! – закричал Кабан. – Всё сходится! Это Димка. Напился до звериного облика!

– Всё это, конечно, хорошо, – прервал наш научный диспут практичный Фил, – но что мы будем делать теперь с таким счастьем? Кто нас наружу выведет? Вот он, что ли? – указал он на нашего четвероногого спутника.

Все замолчали.

– А что, если у него чутьё хорошее, почему бы нет? – резонно сказал я. – Эй! Димка! Выведешь нас наружу?

Зверь непонимающе уставился на меня.

– Не выведет, – вздохнула Ленка. – Видишь: не понимает.

– Как-то он диковато выглядит, – задумчиво царапая подбородок, сказал Кабанчик. – Эти очки… Может, хоть куртку с него снимем?

– Куртку не надо, а вот очки и впрямь, пожалуй, лишние, с его-то чутьём. Фил, сними их, что ли… У тебя получится. А то ещё раскокает, объясняй ему потом, когда обратно превратится.

– А он может? В смысле – обратно.

– Может, наверное… Блин, хоть бы предупредил, что ли, а то здрасьте-пожалуйста: бах, и на тебе – волчара. Ленку напугал… А кстати, хорошая мысль! – Денисыч встрепенулся. – Если он за нас, это такой козырь! Серёга, дай фломастер.

– А зачем тебе?

– Давай, давай. Увидишь.

Фил, явно нашедший с Димкиной душой какие-то загадочные точки соприкосновения, снял с фломастера колпачок и принялся разрисовывать собачью морду флуоресцентными чернилами. Через несколько минут и без того неласковый облик зверя скрылся под зловещей зеленовато светящейся маской.

Фил отступил на шаг и критически осмотрел своё творение.

– Ну-ка, пройдись, – скомандовал он.

Наумыч прошёлся. Зрелище было не для слабонервных.

– Мара-азм… – Серёга обхватил голову руками. – Мало мне было ежа! Собака Баскервилей-2!

– Теперь его кто хочешь испугается.

– Я его и так боюсь! А что он ест?

– Кто? Оборотень? Да уж, наверно, не цветочки с ягодками…

– Но он же, наверное, голодный! – Серёга бурно зажестикулировал. – А у нас только и осталось что банка тушёнки да водки бутылка! А он… столько энергии… Да он же всех нас покусает! Не-ет, надо срочно выбираться отсюда!

Кабанчик был в двух шагах от паники и теперь готовился утянуть в эту пропасть остальных. Все кричали, оборотень бегал вокруг, светил размалёванной мордой и гавкал. Надо было срочно что-то делать. Мы с Филом кое-как успокоили обоих и, посовещавшись, решили вернуться к Двери. Впереди пустили Димку – в его теперешнем обличье это показалось нам самым разумным. Замыкал шествие Фил. Вновь справа и слева потянулись ряды гигантских танков с живыми «консервами», я шёл, и в голове у меня потихоньку начали роиться мысли.

Зачем кому-то понадобился этот гигантский скотомогильник? Во всём должен быть какой-то логический смысл. Так не бывает, чтобы его не было. Без логики на свете только женщины жить могут, ага, – закатят истерику, хлопнутся в обморок, а потом смотришь, а они уже всё приняли как должное и преспокойно живут себе дальше. Истерики я никому не обещаю, но вот принять как должное… Нет уж, дудки! Если кто-то изучает нашу планету, нашу флору/фауну и нашу, так сказать, цивилизацию, я хочу знать, зачем он это делает и как.

Особенно – как.

Итак, начнём с начала. Изучают нас не одну тысячу лет, это понятно: вон их сколько тут скопилось. Это на миллионы тянет. Допустим, кто-то собирает образцы и консервирует здесь… А что потом? Судя по всему, эти туши и тела вряд ли отсюда вывозят. Что же они, изучают их на месте, что ли? Так это ж какой штат учёных нужен! Целого университета мало. Или они просто берут биопробы, генный материал, а остальное бросают? Тогда зачем хранить всё это, ради чего, как говорят в Одессе, тратиться на деньги?

И вообще, они живут здесь постоянно или прилетают время от времени?

Чем мы ухитрились им насолить? Непонятно.

Возле Двери нас поджидал сюрприз. Точнее, не возле Двери, поскольку Двери больше не было. В общем, само её отстутствие и оказалось для нас сюрпризом. Мы озадаченно уставились на стену. Возникающие и исчезающие как по мановению волшебной палочки проходы и туннели начали нас раздражать.

– Чёрт, да сколько же можно! – сердито возмутился Денисыч.

Остальные ждали, сгрудившись за его спиной.

– Дальше пойдём или как? – спросил Серёга.

И в этот момент где-то под потолком ожил невидимый динамик. Все вздрогнули.

– Граждане земляне, – с лёгким акцентом произнёс приятный женский голос. – Вы окружены. Сопротивление бесполезно и принесёт вам только ненужный вред. Мы не желаем зла. Предлагаю вступить в переговоры.

– Вступают в партию, а переговоры ведутся, – хмуро оборвал её Денисыч. – Ты сперва скажи, что вы задумали? Что вообще здесь творится? Кто ты такая, чтобы мы с тобой разговаривали?

– Ихана Ки Сайя, – так или похоже прозвучало из-под потолка. Звук «х» в первом имени прозвучал мягко, с горловым придыханием; чужой язык походил на финский. – Старший… старший… Как это по-русски?.. – Говорившая замешкалась, потом нашлась: – Старший модульный офицер-ксенолог.

– Чё? – растерянно переспросил Кабан. – А это ещё чё такое?

– Бить будут, – мрачно сказал я и популярно разъяснил: – Специалист по чужакам.

– А мы разве чужаки?

Я застонал. Кабанчик сегодня явно перебрал.

– Для неё – чужаки, – терпеливо разъяснил я. – А теперь молчи и не мешай.

Фил сдвинул шляпу на затылок и достал пистолет.

– А какой резон нам с тобой говорить?

Наумыч разразился хриплым лаем и суматошно забегал от стены к стене. В тесном коридоре заметалось эхо.

Голос озадаченно умолк.

– Это кто там гавкает? – несколько неуверенно спросил он после паузы.

– С тобой, свинья, – задравши голову, крикнул Фил в потолок, – не гавкает, а разговаривает капитан Федеральной службы безопасности Денисов! Ты выйдешь или нет? Иначе мы сейчас… споим Серёге пол-литру и всё тут на хрен оторвём!

Голос молчал.

– Ну?

– Хорошо, – сказал голос. – Хорошо, я выйду. Придержите зверя, иначе нам придётся его ликвидировать. Я сейчас к вам поднимусь.

Некоторое время мы, пыхтя и сталкиваясь, ловили и успокаивали Димку-оборотня, потом безуспешно пытались повязать его собственной курткой.

– А я и не знал, что ты капитан, – невпопад сказал я Филу, придерживая бьющие задние ноги волка.

– И не должен был знать, – пробурчал Фил в ответ. – Какой я, к лешему, капитан? Это я так, для солидности… Чёрт, из чего бы ошейник сделать?

Придавленный к полу Димка предостерегающе зарычал. Лена испуганно пискнула и проворно спряталась у меня за спиной.

– Лёша, миленький, – выглянула она оттуда, – ты только держи его, я его боюсь!

– Я сам боюсь, но надо ж что-то делать… Кабан! Ну-ка, снимай штаны.

– Ещё чего! – возмутился он. – Сам снимай!

– Снимай, кому говорю! У меня руки заняты. Намордник делать будем.

Серёга нехотя расстегнул ремень и потянул с себя джинсы.

– Отвернитесь.

– Нашёл время стесняться. Давай сюда.

Протестующему оборотню кое-как обмотали морду и голову и затянули ремень. Ума не приложу, как он позволил над собой такое проделать. То ли Фил обладал каким-то особенным природным магнетизмом, то ли они просто друг другу доверяли.

Шаги послышались минут через пятнадцать, затем в коридоре показался тонкий чёрный силуэт, заметил нас и двинулся навстречу.

– Стоять! – скомандовал Денисыч.

Фигура неуверенно замедлила шаг, потом замерла.

– Я парламентёр, не надо в меня стрелять, – сказала она и медленно раздвинула в стороны руки, демонстрируя отсутствие оружия. – Я уполномочена экипажем вести переговоры. Среди вас есть девушка по имени Елена?

– Есть. – Ленка высунула мордочку из-за денисовского плеча. – Это я. Что вам нужно?

– Вы должны меня помнить. Мы встречались на раскопках. Я могу подойти?

– Только не делайте резких движений, – предупредил её Фил. – У меня в пистолете осина, и я не промахнусь.

Неизвестно было, причинит ли осина вред инопланетянке, Фил блефовал, но это подействовало.

– Я не буду, – пообещала она. – Держите зверя, он очень не любит нашего запаха.

В ближайшем рассмотрении фигура действительно оказалась девушкой, на вид лет двадцати пяти, но похожая на девочку-подростка. Худая, очень стройная, почти без бёдер, с сероватой кожей, волосами цвета воронова крыла, острыми ушками и огромными, совершенно анимэшными глазами, ну просто готовый персонаж для японского комикса.

– Здравствуйте.

– Здрассе… – неуверенно сказал за всех Кабанчик и попытался сделать реверанс. Без штанов, в трусах в цветочек, он смотрелся несколько карикатурно.

Оборотень зарычал.

– Вы – вампиры? – взял я быка за рога.

Ихана повернула голову ко мне.

– Нас иногда называют так в вашей мифологии, – с оттенком грусти сказала она. – Увы, необоснованно. Хотя наш способ питания соответствует описанному, на человека мы обычно не нападаем. Обо всех имевших место прецедентах было доложено вверх по инстанции. – Она вздохнула. – К сожалению, мне всего тридцать ваших лет, и в прошлых экспедициях я не участвовала.

Повисла пауза.

– Вы хорошо говорите по-русски, – сказал я, чтоб хоть что-нибудь сказать.

– Спасибо. Я специалист по контактам с людьми, знать ваш язык – моя обязанность. Мы с вами даже знакомы. С вами и вашим другом. Собственно, у меня именно к вам разговор.

– Я чего не понимаю, – пробормотал Серёга, – так это то, что я ничего не понимаю. Вы что, к нам домой прийти не могли? Хоть бы позвонили, что ли. У меня телефон есть.

– Увы, – грустно сказала инопланетянка, – мы не могли. Время не терпит, а переговоры могли зайти в тупик. Вы были нужны нам во что бы то ни стало в самые ближайшие дни. Я попросила вашу подругу. Я надеюсь, она меня извинит…

Лена зарделась, смущённо сняла и протёрла очки.

– Да ладно… А в чём дело?

Честно говоря, мне было не по себе. Когда тобой интересуются инопланетяне, это уже как-то неприятно. Но когда – вампиры, это, знаете ли, совсем труба. Фил держал её на мушке, Димка рвался с поводка и показывал зубы, но всё равно я похолодел.

– В нашей программе исследований произошли непредвиденные сбои. Проще говоря, она срывается, и срывается из-за вас.

– Не понимаю…

Ихана вздохнула. Шевельнула руками, сказала: «Пройдёмте», развернулась и пошла вниз по коридору, откуда мы пришли. Мы двинулись следом. Димка с Филом снова замыкали шествие.

– Ты ей веришь? – спросил меня Фил, уже, по-видимому, безоговорочно признавая за мной инициативу.

– У нас нет другого выхода, – ответил я. – Если даже они засуетились, значит, в самом деле происходит что-то из ряда вон. Давайте поспешим.

– А зачем вампиры носят чёрные плащи? – спросил Серёга.

Он шёл за инопланетянкой след в след, шатался и время от времени шумно чесал свои голые, пупырчатые от холода ноги.

– Что вы имеете в виду? – наморщив лоб, спросила она, потом посветлела. – А! Поняла. Это стандартный защитный комплект. От солнечных лучей. Мы находимся в зоне эвакуации, в любую минуту может возникнуть необходимость выхода на поверхность. Мои люди нервничают.

– Так, значит, это правда, что вы не можете появляться днём? – вмешался я.

– Совершенно так. Не можем. Если нас по какой-то причине застаёт рассвет, ожоги могут быть тяжёлыми. Даже ночью бывает опасно – был случай, когда один молодой член экипажа перегулял и схватил лунный удар. Если поблизости нет катера или убежища, надежда только на плащ. Кстати, мы поэтому и применяем роботов для сбора информации.

– Мы вам, наверное, очень досадили…

Ихана повернула голову. Блеснули глазищи.

– Да. Мы не смогли предвидеть возможность спонтанной пеленгации. Обычно люди не обращают внимания на такие мелочи. Вы либо исключительно внимательны, либо вам просто повезло.

Я не нашёлся что ответить и только сухо поклонился.

Мы снова вышли в зал с криотанками. Мне показалось, там стало теплее; я так и не понял, то ли мы разогрелись от быстрой ходьбы, то ли что-то стряслось с машинерией. Гул вентиляторов тяжёлым эхом отдавался под сводчатыми потолками, пол под ногами ощутимо вибрировал. Синее свечение делало темноту вокруг холодной и зловещей. Я сглотнул и услышал, как Фил сзади нервно шуршит полой плаща, нашаривая то ли нож, то ли сигареты. Ихана снова оглянулась, и я вздрогнул: гибкая шея свободно позволяла девушке поворачивать голову на 180 градусов. Зрелище было ничего себе.

– Я попрошу поосторожнее с оружием, – сказала она. – Убить вы меня не убьёте, но неприятностей причините достаточно. У Халалиса – раненного вами члена экипажа, общая интоксикация, он по меньшей мере на неделю выбыл из строя, а он второй навигатор.

– Экие вы хрупкие, однако, – хмыкнул Фил. – Ничего, поправится. На вас так плохо действует осина?

– И осина, и все тополевые вообще, – сухо сказала девушка. – Летом в ваших городах пребывание становится совершенно невыносимым, особенно когда летит пух. Вам очень повезло, что вы оказались ТАК вооружены. Халалис – чемпион корабля по яупалу, в честной рукопашной у вас не было бы ни единого шанса.

Денисыч фыркнул:

– Это ещё надо посмотреть, что стоит этот ваш яупал против карате!

– А вы что, через неделю уже улетаете? – спросила Лена инопланетянку.

– Нет, не через неделю, – покачала головой та, и следующей фразой убила всех наповал: – Отлёт назначен на сегодня.

Она остановилась. Замерли и мы.

– Мне нужно многое вам объяснить, но у меня нет времени, – начала Ихана. – Вы знакомы с теорией нестабильности пространства?

– В общих чертах, – уклончиво сказал я. Не хотелось признаваться в собственном невежестве.

– Странно. Должны бы знать, это довольно просто. Ваш земной учёный Эйнштейн уже открыл её основные постулаты… Или он открыл теорию относительности? Ну ладно, не важно, не будем об этом. Видите эти ёмкости? – Она повела рукой. – Как вы уже могли догадаться, мы исследуем вашу планету несколько миллионов лет, если смотреть с вашей стороны.

– Вы такая древняя раса?

– Нет, дело тут в другом. Если исследовать отдельно каждую звёздную систему, никакой жизни не хватит. Мы изучаем сразу целый сектор Галактики. Наша экспедиция создана недавно, примерно тридцать лет тому назад по вашему летоисчислению.

– Вы прокалываете пространство! – осенило меня. – Здорово! Значит, это всё-таки возможно?

– Не спешите с выводами, всё не так просто, – жестом остановила меня наш гид. – «Прокол пространства», как вы выразились, слишком дорог, расход энергии возрастает прямо пропорционально массе. Базовый корабль совершает Большой Прыжок раз в несколько лет, а в остальное время идёт в космосе на релятивистских скоростях. Время в статичных мирах течёт быстрее, чем на борту корабля. На планетах работают только автоматические сверхсветовые зонды-сборщики, проводят отлов образцов флоры и фауны, монтируют криогенные установки…

– А вы что тогда здесь делаете?

– Последнее время, с появлением и становленем Homo как вида, примерно раз в триста лет на Землю регулярно отправляется этнографическая партия для сбора информации. Видите ли, человеческая цивилизация представляет весьма… ну, скажем так, своеобразный путь развития. Мы никогда с таким не сталкивались. Вы очень… – Она посмотрела на Денисыча и прищёлкнула пальцами. – Очень… Как это по-русски?.. Очень милитаризованы для вегетарианцев.

Фил покраснел (вернее – потемнел в синем свете ламп), но пистолет не убрал.

– Могли бы и заявить о себе, – сказал он. – С вашей техникой вам нечего бояться.

– Мы подумываем об этом, – серьёзно сказала Ихана. – Лет через триста, в следующее посещение мы, возможно, так и сделаем, а пока прогнозисты не рекомендуют. Но давайте ближе к делу. Через несколько часов прибудет транспортный корабль. Уже запущена программа малой расконсервации – видите ли, в переохлаждённом состоянии биологические существа на углеродной основе становятся нетранспортабельны… Но мы не сможем обеспечить общий контакт кораблей и настройку связи.

– Почему? – Я поднял бровь.

Ихана сердито покосилась на Серёгу – тот сразу как-то сжался в своей куртке и трусах и постарался сделаться понезаметнее. Про таких говорят: чует кошка, чьё мясо съела…

– Транспортный модуль не приспособлен для вхождения в атмосферу обитаемых планет. Он просто разрушит озоновый слой, вызовет бури и глобальные цунами и окончательно демаскирует наше присутствие. Мы и так наделали ошибок, боюсь, меня после этого понизят в должности.

– К чёрту должность! – рявкнул я. – У вас должен быть малый корабль, челнок, на котором вы сюда прибыли, даже не один. Что вы ходите вокруг да около? Что у вас стряслось?

Денисыч из-за спины одобрительно показал мне большой палец: так держать! Ихана растерянно заморгала своими огромными глазами. Внутри у меня что-то ухнуло: всё-таки было в ней что-то завораживающее. На миг перед нами предстала не наделённый властью офицер-ксенолог, а просто уставшая девушка, причём весьма очаровательная. Если все вампиры такие, становится понятно, отчего про них ходят такие противоречивые легенды, в которых они предстают то ужасными, то безумно прекрасными.

– У нас есть корабль, – тихо сказала она. – Вернее, у нас был корабль. Сейчас он недееспособен. Вы и ваш друг случайно обнаружили его и каким-то образом демонтировали основную навигационную систему. Но это ещё не всё. Разрушены стабилизаторы потока планетарных двигателей, выведены из строя установка поглощения радарных волн, оружейные модули и ещё многое другое. Бортовые системы пошли вразнос. Мы… Мы не можем улететь.

– Чушь какая… – Я нахмурил лоб. – Как такое могло произойти? Или те бабушки…

Ихана покачала головой.

– Разведмодули тут ни при чём, – сказала она и снова посмотрела на Серёгу. – У вашего друга редкая способность управлять молекулярными структурами напрямую, без конвертерных систем. Иначе говоря, он без приборов взламывает старую программу и составляет новую. Мы так и не смогли понять, как это происходит. Нужна совершенно невероятная концентрация сознания, чтобы заставить человеческий мозг работать в таком режиме. Существует один шанс против четырёх миллиардов, что подобные свойства спонтанно присущи живому организму. В общем, вы преобразовали наномодули систем корабля в наземные транспортные средства на жидком топливе. Мы не можем их найти.

– Что? – поперхнулся я. – Вы хотите сказать, что наш «харлей»…

Ихана кивнула.

– Мы очень просим вас вернуть их нам. Иначе могут быть большие неприятности.

– А вы не очень-то нас пугайте, – осклабился Фил. – Мы тоже не вчера с печки слезли. Если вы нас тут прибьёте, то ничего не узнаете. Не лучше ли обратиться за помощью нормально, без угроз?

– Вы меня не поняли, – мягко отстранилась она. – Неприятности будут у нас. Скорее всего, нам придётся остаться здесь навсегда. Мы можем впасть в гибернацию – для нас это не составит труда, но тогда мы… – Она грустно усмехнулась. – Я уж, во всяком случае, точно не увижу ни родных, ни друзей.

Все обернулись к Кабану, даже оборотень.

– А чего я-то? – отступая в темноту, вскричал Серёга. – Я знал? Я знал, да? Разбросали технику где попало! Буржуи! Колхозники! Уж и взять нельзя!

Я закряхтел. Ну Серёга… «Невероятная концентрация! Невероятная концентрация!» Пить надо меньше! Концентрация… Впрочем, я тоже хорош. Ясно же было, что подобные вещи на дороге не валяются. Дело пахло большим скандалом. Карманной моделью мотоцикла тут ничего не объяснишь.

– Ну вот что, пролетарий, – решительно шагнул я к нему, – отвечай как на духу: сколько ты наклепал мотоциклов?

– Во… во… – Кабанчик поперхнулся и закашлялся.

– Скока-скока? – не расслышал я. – Восемь?

Не переставая кашлять, он замотал головой. Я похолодел.

– Восемьдесят, что ли?!!

Серёга опять помотал головой.

– Восемнадцать, – наконец сказал он.

Немудрено, что островок исчез!

– И где они сейчас?

Серёга отступал всё дальше, пока наконец не оказался прижатым к стенке саркофага. В глазах его клубилась пьяная муть.

– Нет! Нет! – Он закрылся руками. – Не дам! Не подходи! Последнее отнять хотите? Где я потом?.. У меня и так ничего не осталось, так ещё и это!

Серёга напрягся, закрыл глаза, замер и сжал кулаки.

Послышался неясный гул. Прозрачная стена за его спиной зашевелилась, потекла неровными складками и вдруг стала стремительно менять структуру и цвет. Я поспешно отскочил назад. Зазвенели тревожные звонки, над головами у нас что-то лопнуло, и в потолок, сразу в нескольких местах, со свистом ударили зеленоватые струи фреона. В воздухе закружились мелкие колючие снежинки, потекла вода. Саркофаг с какими-то лепидодендронами постепенно сжимался, оседал, будто из него выпускали воздух; боковая стенка рухнула, и на бетонный пол с грохотом посыпались чешуйчатые древесные стволы. Я поднял взгляд и наконец понял, что задумал наш друг.

Полупрозрачный, с ртутным блеском материал постепенно обтекал Кабанчика со всех сторон, формируя не то артиллерийское гнездо, не то броневую коробку тяжёлого танка «Т-80». Пушка, во всяком случае, была, торчала, словно нос у Буратино. На большее у Серёги, видимо, фантазии не хватило, хотя в замкнутом пространстве пещеры даже это было чересчур.

– Кабан, не дури! – закричал Денисыч. – У тебя совсем кофейник съехал? Брось пушку!

– Не подходите! – угрожающе набычился Серёга. – Я выстрелю!

Он стоял там, чуть согнув в коленях голые волосатые ноги, мокрый и взъерошенный, как выдра, с синяком под глазом, весь в клубах фреонового дыма, словно рок-звезда на сцене. Зрелище было – куда там Майклу Джексону. Башня танка над его головой неприятно шевелила пушкой. Все прянули назад. Оборотень дико заскулил, поджал хвост и полез прятаться под ноги Филу. Я замер: если у Серёги хватит дурости выстрелить, всем придут кранты, включая самого Кабанчика. И дело даже не в снарядах: в замкнутом пространстве грохот просто порвёт нам перепонки.

– Что происходит? – перекрикивая рёв, обернулся я к нашей провожатой.

– Наномодули! – испуганно крикнула Ихана. – Он перестраивает структуру саркофага!

– Так заблокируйте эту структуру!

– Я не могу! – Ихана затрясла головой. – Я не могу: там старая программа… Конфликт версий… Белое Пламя, образцы… Что творится, что творится!

Она сбилась и залопотала на своём языке. Едва соображая, что делаю, я схватил девушку за плечи, развернул лицом к себе и стал трясти.

– Сделайте что-нибудь, вы же офицер! – крикнул я ей в лицо. – У вас есть оружие?

– Нет… Вы же сами просили, чтобы я вышла без оружия…

– Идиотка! Кто ж в такой момент слушает неприятеля? Блин! – Я топнул ногой. – Блин, блин!!! Пока он пьян, мы ничего не сможем сделать! Надо бежать!

Корабельный офицер-ксенолог Ихана Ки Сайя непонимающе захлопала глазами:

– Пьян? Вы хотите сказать, что его способности…

– Да! Да! Он может всё это творить, только если напьётся как следует! Блин, что же делать? Что делать?! Фил! Дай пистолет!

– Погодите. – Ихана жестом остановила и его, и меня. – Погодите. Дайте мне подумать…

Мгновение инопланетянка медлила, собираясь с силами, потом мягко, но решительно высвободилась из моей хватки и лёгким шагом направилась к распоясавшемуся Серёге. Тот замер, не мигая следя за её приближением. Танк ещё не успел как следует оформиться, выглядел оплывшим, как декоративная свеча, лобовая броня козырьком нависала над Кабанчиком, но спереди ещё всё было открыто. Ихана, гипнотически покачивая бёдрами, приблизилась к нашему другу вплотную, положила руки Серёжке на шею, наклонила голову и… приникла к его губам в затяжном поцелуе. Все замерли. Было видно, как Серёга сначала выпучил глаза, потом въехал в ситуацию, замычал и суетливо зашарил руками. Ствол у танка беспомощно обвис. Оборотень залаял, Фил восхищённо присвистнул, Ленка за моей спиной начала смущённо покашливать. Я стоял ступой и уже совсем ничего не понимал. Конечно, на какое-то время Кабанчика можно отвлечь таким манёвром, но далыпе-то что? Она что, надеялась, что после этого он настолько проникнется ею, что сдастся без боя?

Свист и шипение вытекающего газа помаленьку стихали, тревожные звонки тоже смолкли, дурацкие брёвна перестали падать. Некоторое время странная парочка стояла так, потом Ихана отлепилась от Кабанчика и отошла. Серёга остался стоять возле недостроенного танка, ошеломлённо хлопая глазами. Изо рта его стекала тоненькая струйка крови, но, похоже, наш друг её не замечал и только машинально облизывался. А девушка уже шла к нам. Признаться, теперь я с некоторым страхом наблюдал за её приближением.

– Что ты… Что вы с ним сделали?

– Ничего особенного, просто укусила, – ответила она и провела по губам острым язычком. – Извините, но у меня не было другого выхода. Ваш друг теперь избавлен от привязанности к питью этилового спирта. Если он примет его внутрь, у него сразу наступит аллергическая реакция.

– Что?! В смысле… Вы хотите сказать, что…

– Понимаете, – терпеливо пояснила Ихана, – мы же всё-таки вампиры. В нашей слюне содержится вещество, которое действует на людей как антиалкогольный гипотоксин.

Она посмотрела на меня и смущённо опустила взгляд.

Кабан уже сгибался пополам, а через мгновение вообще упал на четвереньки. Его начало тошнить.

Фил смотрел на Ихану едва не с суеверным ужасом.

– Теперь я понимаю, почему люди во все века вас так ненавидели! – потрясённо сказал он.

Я ошарашенно таращился на инопланетянку.

– Хотите, я и вас укушу? – несколько неуверенно предложила она, истолковав мой взгляд по-своему. – Это не больно.

– Нет! Нет! – замахал руками я. – Мне это совершенно ни к чему! Э-э… Большое спасибо. Вы действовали э-э… очень решительно.

– Я очень боялась, – призналась она.

– Я тоже, – в свою очередь признался я и смерил взглядом ладную фигурку девушки. – А знаете, – сказал я, – у наших народов много общего. Но, по-моему, ваши аналитики правы: контактировать нам с вами, пожалуй, и в самом деле рановато.

– Полностью с вами согласна, – широко улыбнулась, на мгновение показав свои белые иглообразные клыки.

Я гулко сглотнул и отвернулся.

Протрезвевший Кабанчик раскололся в десять минут. Раскололся, раскаялся и вообще выглядел до ужаса расстроенным и трезвым. Ихана связалась со своими, вокруг сразу забегали люди (наверное, точней будет сказать: «забегали вампиры»), ликвидируя последствия аварии и очень нервируя нашего оборотня. Как только Серёга сообщил, в каких местах он спрятал технику, туда вылетели эвакуационные бригады, и через пару часов в пещеру стали поступать мотоциклы, мотоциклы; у меня в глазах зарябило от хромированных труб, рулей, кожаных сёдел и разноцветных бензобаков. Это был какой-то мотоциклетный фетишизм, оставалось только поражаться Серёгиному воображению. Кроме «харлеев» там были два шоссейных «БМВ», «сузуки», «кавасаки» и какие-то совсем уже тяжёлые восьмицилиндровые монстры, названия которых я не знал. Последним агрегатом за № 18 был роскошный трайк [12]12
  Трайк– трёхколёсный мотоцикл с автомобильным мотором и диваном вместо заднего сиденья.


[Закрыть]«хонда» Gold Wing, похожий больше на какой-то недоделанный автомобиль. Страшно подумать, до каких высот мотостроения добрался бы Кабан, не перегони пришельцы вовремя останки корабля на другую стоянку!

Как проходила эвакуация, я, честно говоря, не знаю – что-то шуршало, гудело, потолок пещеры, похоже, раскрывался-закрывался, ибо время от времени сильно тянуло сквозняком. Работать пришельцы предпочитали в темноте. Мы все были здорово измотаны и потому расположились в дальнем уголке, где было оборудовано что-то вроде комнаты отдыха. Там было тепло и сухо, нам принесли чая и бутербродов. Ленка сразу заснула, калачиком свернувшись на узком диваничке; Фил, хоть и тоже клевал носом, то и дело вскидывал голову и настороженно стрелял глазами из-под надвинутой шляпы; Серёга мрачно сидел в уголке, трогал время от времени распухшую нижнюю губу, курил, поглядывал на длинный ряд мотоциклов и тяжко вздыхал, пока их наконец не утащили прочь. Джинсы ему вернули. Димыч лежал под денисовским креслом, опустив раскрашенную морду на вытянутые передние лапы, и угрюмо следил, что творится вокруг.

– Загадочное существо, – произнесла Ихана, глядя на него. – Нам так и не удалось заполучить ни одного экземпляра.

– Не смогли поймать?

– Смогли. Несколько наших сотрудников едва не погибли при этом. Но изучение на месте результатов не дало, а исследовательский кодекс запрещает вывозить разумных.

– Как он превращается? Как вообще такое может быть возможным?

– Тоже что-то вроде наномодулей, только биологической природы. Нестабильная коллоидная система. Мы подозреваем, что ключом в началу трансформации для них является запах.

– Ваш?

– И наш в том числе. Есть гипотеза, что они были созданы искусственно для какой-то определённой цели, но вот для какой – нам неизвестно. Возможно, тоже для сбора информации, ещё в доисторические времена. Подобный механизм очень сильно способствует выживанию в первобытных условиях. Возможно, мы не единственные исследователи на вашей планете.

Нестерпимо хотелось спать. Я плеснул себе ещё чая из большого серебристого термоса и некоторое время смотрел, как пенка от сахара закручивается на поверхности в спираль, словно маленькая галактика.

– Послушайте, э-э… Ихана, – сказал я, – зачем вы это делаете? Зачем вам это? Не вывоз и те их, этих животных, эти растения. Оставьте нам. Хотя бы половину. Хотя бы треть. Вам же не трудно, а у нас учёные от радости с ума сойдут.

– А вам это зачем? – вопросом на вопрос ответила девушка.

Я замялся.

– Ну, не знаю… Будем изучать. Уточним классификацию, таксономию, разберёмся с эволюционной лестницей. Организуем заповедник где-нибудь на островах, восстановим исчезнувшие виды – мамонта, дронта… тилацина, стеллерову корову…

Она покачала головой:

– Вы рассуждаете, как наивный идеалист. Люди, подобные вам, на Земле никакой власти не имеют. Боюсь, ничего не удастся. Ваш вид разрушает окружающую среду с пугающей скоростью, а наука до сих пор направлена сугубо в утилитарное русло. Зачем вам наш биобанк? Вы только-только начали баловаться с самым примитивным клонированием, а во главу угла уже поставили не восстановление исчезнувших видов, не проблему пищевых ресурсов, а выращивание искусственных людей и донорских органов.

– А это плохо?

– Само по себе нет, но этот путь ведёт в тупик и вызовет в обществе этический дисбаланс. У вас и так перенаселение. А ваши аппараты власти всё больше довлеют над личностью. Вы стали слишком агрессивны. Знания, подобные нашим, могут вызвать настоящий взрыв. Отчасти из-за этого мы вынуждены эвакуировать хранилище.