Текст книги "Смута в культуре Средневековой Руси: Эволюция древнерусских мифологем в книжности начала XVII века"

Автор книги: Дмитрий Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

1 Понтификат первого относится к 890-м гг.; второй легендарен. См., например, в распространенных на Руси сочинениях «О римском отпадении, како отступиша от православныя веры и от святыя Церкви», «Слово о немецком прельщении, како научи их Гугнивый Петр» и других антилатинских памятниках.2 Преподобный Никита Стифат (Пекгорат), пресвитер Студийского монастыря в XI в., автор антилатинских сочинений, осуждающих опресночное причащение («Слово Никиты Стифата против опресноков» было изначально составлено против армян).3 Антиохийский патриарх Петр правил в XI в. во время раскола Церкви; в антилатинской полемике занимал более умеренную позицию, считая опресночное причащение одним из простительных обрядовых отклонений католиков и относя к принципиальным противоречиям между Восточной и Западной церквями только догмат filioque.4 См. подробнее: Попов А.Н. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян (ХІ-ХV вв.). М., 1875; Павлов А.С. Критические опыты по истории древней греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878; Чельцов М. Полемика между греками и латинянами по вопросу об опресноках в ХІ-ХІІ веках. СПб., 1879; Лебедев А.П. Очерки внутренней истории Византийско-Восточной церкви в IX, X и XI веках: (От конца иконоборческих споров в 842 г. до начала Крестовых походов – 1096 г.). М., 1902. С. 216—239; Древнерусская литература: Восприятие Запада в ХІ-ХІV вв. М., 1996. С. 72-75; Творения митрополита Никифора. М., 2006. С. 140—143; Неборский М.Ю. Митрополит Никифор и антилатинская полемика на Руси // Творения митрополита Никифора. С. 334-338.5 Позиция католиков по вопросу правомерности использования квасных хлебов для евхаристии зависела от позиции понтифика; в XV в. при заключении унии оба способа приготовления евхаристических хлебов были, как известно, приняты в качестве возможных.6 В отличие от антилатинских сочинений последующих веков, которые в меньшей степени переводились на Руси (см.: Неборский М.Ю. Антилатинская полемика на Руси до Флорентийской унии (по материалам Кормчих книг): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1994. С. 14; см. также: Цеханович А.А. Сочинения князя Курбского и полемические антикатолические традиции древнерусской письменности: К проблеме изучения источников // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. 27. СПб., 2000. С. 19-31).7 См.: Неборский М.Ю. Антилатинская полемика на Руси... С. 18-19,24. См., например, компиляции антилатинских сочинений в Кормчих из собрания РГБ [ОР РГБ. Ф. 256. № 233; Ф. 304. I. № 205 (1955); Ф. 304.1. № 206 (1954) (XVI в.)].8 См., например, в Сборнике Кирилла Белозерского (Энциклопедия русского игумена ХІV-ХV вв.: Сборник преподобного Кирилла Белозерского. СПб., 2003. С. 10-11, 101). Осуждения опресноков входили и в иные переводные памятники (см., например: Летописец Еллинский и Римский. С. 49).9 Епистолия на римляны (Сказание 12 апостолов): Попов А.И. Историко-литературный обзор... С. 214, 215. В то же время соль может соотноситься в символических интерпретациях с умом, вода – с духом и животом, мука – с телом (Поучение от седми собор на латину и др.; ср. у Максима Грека: Сочинения преподобного Максима Грека. Ч. 1. С. 167-169, 183-184,417-420).10 Так, пятиперстное крестное знамение, распространенное у католиков, символизирует пять ран Христа, в то время как православное перстосложение знаменовало изначально две природы Христа и Троицу (сохраняется у старообрядцев), и только Троицу или Троицу и Христа двумя оставшимися перстами после никонианской реформы; католическое крещение одним (большим) пальцем служило основанием для упрека в монофизитстве (аполлинариевой ереси), так как один палец в трактовке православных авторов символизирует единственную (Божественную) природу Спасителя (см.: Успенский Б.А. Крестное знамение и сакральное пространство: Почему православные крестятся справа налево, а католики – слева направо? М., 2004. С. 99-114, 130). В XV в. возникла новая полемика относительно евхаристии, касающаяся эпиклезиса (призвания Святого Духа) и времени пресуществления Святых Даров. Православные богословы отрицали преложение Даров у католиков и упрекали их в «хлебопоклонной ереси» (осуждена на «антилатинском» Московском поместном соборе 1690 г.; см. об этом, в частности: Живов В.М. Из церковной истории... С. 191-192).11 Доказательства основываются на том, что евреям нужно было вкушать опресноки лишь на 14-й день Пасхи, в то время как Тайная вечеря произошла на день раньше. Вопрос о том, был ли квасным тот хлеб, который преломил Спаситель после воскрешения, если в то время иудеям положено было использовать пресный, решается следующим образом: пресные хлеба нужно было есть лишь в Иерусалиме, Господь же пребывал в тот момент в Эммаусе, который отстоит от Иерусалима на 65 стадий. Ср. также интерпретации иных фрагментов Евангелия, указывающих на то, что Тайная вечеря произошла в опресночный день (Памятники древнерусского канонического права. Ч. 2. (РИБ. Т. 36). Пг., 1920. Стб. 86-91).12 Там же. Стб. 74-95.13 Там же. Стб. 75.14 БЛДР. Т. 1. С. 134. Ср. описания «латинской ереси» в «Вопросе благоверного князя Изяслава о латынех», включенном в Киево-Печерский патерик во второй половине XV в.: здесь опресноки оказываются лишь пятым пунктом обвинения, причем весь перечень грехов сводится к обрядовым расхождениям, не получившим глубокого догматического осмысления. Важным оказывается не сущность ересей, но идея о нечистоте католиков («ядят бо со псы и с кошьками, пиють же свой сець» и т. п.). Помимо описания греховных обычаев латинян дальнейшие обличения включают краткое осуждение службы на «мертвых хлебах» и исповедальной католической формулы отпущения грехов, а также обвинения в Савелиевой «и многих иных» ересях (см.: БЛДР. Т. 4. СПб., 2000. С. 482).15 Творения митрополита Никифора. С. 124-184; см. также: Полянский С.М. Никифор – выдающийся мыслитель Древней Руси // Творения митрополита Никифора. С. 67-73.16 См.: Попов А.Н. Историко-литературный обзор... С. 326-395; Флоря Б.Н. Исследования по истории Церкви: Древнерусское и славянское Средневековье: Сб. М, 2007.17 В ряде посланий этого периода основные латинские «ереси», принесенные митрополитом, определяются следующим образом – догмат о filioque, чистилище и опресноки, «яко истинно есть, рекоша пишущее, в бескваснем и кваснем хлебе телу Христову сътворятися» (см.: РИБ. Т. 6: Памятники древнерусского канонического права. Ч. 1. СПб., 1908. Стб. 532, 653).18 Послание монаха псковского монастыря Филофея дьяку М.Г. Мисюрю-Мунехину // Синицына Н.В. Третий Рим: Истоки и эволюция русской средневековой концепции (ХV-ХVІ вв.). М., 1998. С. 343.19 Там же. С. 343-344. Ср.: Ермалай-Еразм. Правительница // БЛДР. Т. 9.С. 484.20 Если на Западе XVI в. раскол привел к интенсивному поиску экклезиологических основ у протестантов и католиков, то в России, по мнению Марчелло Гардзанити, основанием истинной святости православной Церкви стала евхаристия, творимая на квасном хлебе (см.: Гардзанити М. Библия и экзегеза в России XVI века: Новая интерпретация «Послания» старца псковского Елеазаровского монастыря Филофея дьяку Мисюрю Григорьевичу Мунехину // Славяноведение. СПб., 2003. № 2. С. 33-35).21 Опарина Т.А. Иван Наседка... Приложения. С. 340.22 Ср. в антипротестантском послании Антония Подольского: Опарина Т.А. Иван Наседка... Приложения. С. 348-349.23 См.: Стефан Зизаний. Казанье об Антихристе. Л. 44. Ср. то же: Книжица о вере. Острог, 1588. Л. 187об.24 Кириллова книга. Л. 32об.25 Отметим, что некоторые списки «Истории» Палицына, относящиеся к первой половине XVII столетия, входят в сборники, включающие Послание Филофея либо представляющие собой компиляцию полемических антилатинских и антиармянских сочинений и соответственно окружены догматическими осуждениями опресночного причащения. См., например, сборник, включающий Изначальную редакцию «Истории», окруженную антилатинскими сочинениями в собрании Московской духовной академии [ОР РГБ. Ф. 173 (МДА). № 175], сборник с «Посланием» Филофея [ОР ГИМ. Собр. Уварова.№ 1847 (906) (403)].26 См.: Дмитрий Ростовский. Розыск о раскольнической вере брынской. М., 1824. С. 447-451.27 Стефан Яворский. Знамения пришествия антихристова и кончины века. М., 1752. Л. 27.28 Крижанич Ю. Собрание сочинений Юрия Крижанича. Вып. 2. М., 1891.С. 25.

Самозванец как антихрист: утверждение идеи

В описаниях Лжедмитрия I есть ряд примечательных мотивов, которые кажутся вполне «прозрачными», на самом же деле требуют специального изучения.По словам Палицына, во время правления Лжедмитрия казаки весьма своеобразно «веселились» «о погибели христианстей». В уста врагов Палицын вкладывает любопытные речи: «И плачущим в бедах и всем скорбящим прещаху, и жиды нарицаху их, глаголюще: яко царю годно, и он тако и творит, вы же, жиды, векую о том сетуете» (Сказание, 113). Высказывание можно понимать буквально: так, М.А. Говорун приводит данный фрагмент в качестве доказательства «реального обострения отношений» русских и евреев в период Смуты1. В то же время речь шла совершенно об ином.В древнерусской культуре понятие «жиды» связывалось с представлением о жестоких мучителях и еретиках, восстающих против Истины как слова Божия. Современник Палицына, автор Псковской летописной повести, применял такое определение к мятежникам, грабителям, убийцам, смущавшим народ: «...и поскочиша по домом, ищуще лов обрести и насытися крови человеческия, яко же и прежнии мучитилие, или паче вторыя жиды...»2. Подобно «вторым жидам» ярятся и истязают: «...псковичи же, яко вторыи жиды, разъярився, имающе ис темницы добрых людей, зле мучаще...»3. Представления восходят не только к описаниям мучений, принятых Христом, но и к рассказам о жестокости иудеев по отношению к ветхозаветным святым. Протопоп Аввакум уподоблял «жидам» никониан: «...не лгу ведь я – сердиты были и жиды-те, яко же и вы: Исайю пилою перетерли, Иеремию в кал ввергли, Науфея камением побили... напоследок и самого сына Божия убили», «хощу и всех, да же постраждут, яко же и мы, а мы яко же и Христос, от вас, новых жидов»4. Жестокость, приписываемая «жидам», связана с идеей их отступничества; само слово применялось в древнерусской письменности для обозначения мучителя и еретика, не принимающего Христа и ненавидящего Его.Интересно, что в «Истории» казаки называют «жидами» людей, не принявших власть Лжедмитрия («Яко царю годно, и он тако и творит, вы же, жиды, всякую о том сетуете»). В Изначальной редакции фраза имеет топосную природу, и топос этот особым образом раскрывает смысл сказанного: «О жиды злодеи... Что солнышку нашему праведному годно, и он творит, якоже хощет», – читаем здесь. Фраза «вся Бог творит, якоже хощет...» – известное топосное утверждение, восходящее к Писанию и святоотеческой литературе и использовавшееся в разных контекстах в средневековой книжности (в том числе и в «Истории» Палицына5). Как формула, так и понятие, вложенное в уста сторонников самозванца, ставят его на место Христа.Наименование правителя «праведным солнцем» («Что солнышку нашему праведному годно, и он творит, якоже хощет». Сказание, 263) не менее символично. Подобное именование Отрепьева упоминается в русских и иностранных источниках, однако во многих контекстах не ясно, идет ли речь именно об этом или о близком «солярном эпитете» (солнцеподобный и т. и.)6. Б.А. Успенский отметил, что применение этого понятия к человеку, впервые фиксируемое в подобных текстах, стало впоследствии объектом специального осуждения: «разумаитежь о сем, любовная братия, никако же не нарицайте друг друга праведным солнцем, ниж самаго царя земного, никогожь от властителей земных то бо есть Божие имя, а не тленнаго человека...»7. Символическое отождествление Христа с солнцем имеет, как известно, множество выражений в церковной традиции8; в патристике9, литургических текстах и в церковно-учительной литературе «праведным солнцем» и «солнцем правды» именуется лишь Христос10. В том же значении словосочетание часто использовалось средневековыми авторами11. Эпитет встречается во многих памятниках Смуты: с его помощью И.А. Хворостинин описывал крещение Руси («от того времене праведное солнце Христос Еуангельскою светлостию проповеда землю нашу осия». Словеса, 432), автор Хронографа 1617 г. – избрание Романова («Паки солнце правды светлую лучю благодати своея нам возсия, им же видеша вси свет велик, сладостныа тишины свободный день. Отъя бо Господь Бог наш укоризну нашу всю...»12). Иные «солярные эпитеты» не отождествляли царя со Всевышним: так, в послании грузинскому царю (1589 г.) патриарх Иов уподоблял Федора Иоанновича солнцу («яко солнце образно»), называя его «сосудом благонравия» праведного солнца – Христа13 и т. п. В рамках традиции наименование человека «солнцем праведным» означает присвоение ему имени самого Господа.Рассказ «Истории» в обеих редакциях представляет, таким образом, весьма интересную картину: используя символическое и понятийное уподобления, книжник утверждает, что коронованный самозванец отождествлялся его сторонниками с самим Христом. Для средневекового читателя это могло означать только одно: речь идет не о грешном или неправедном царе, но об антихристе. Примечательно, что Палицын был не единственным публицистом, вложившим в уста сторонников «сына Грозного» те или иные слова из Писания, как напрямую применявшиеся к Лжедмитрию14.

1 Трактуя слова Палицына подобным образом, автор делает весьма странное утверждение: тот факт, что слуги Лжедмитрия называли «жидами» скорбящих и плачущих, свидетельствует о том, что евреям приписывали все беды. Не менее рискованно и второе предположение – относительно того, что наименование людей «жидами» отражает реакцию на происходящее самих евреев (?) (см.: Говорун М.А. Вопросы о церкви и вере в русско-польских переговорах 1610 г . // Средневековое православие от прихода до патриархата. Вып. I. Волгоград, 1997. С. 183).2 Псковская летописная повесть о Смутном времени. С. 600, ср.: С. 598.3 Там же. С. 598.4 Из «Книги бесед» // ПЛДР. XVII в. Кн. 2. С. 422.5 Сказание, 135; ср., например, Слово блаженного Серапиона о маловеры; (ПЛДР. XIII в. М., 1981. С. 452).6 См. у Конрада Буссова: «Московиты падали перед ним ниц и говорили ... "Ты – правда солнышко, воссиявшее на Руси"» (Хроники Смутного времени. С. 50); ср. в Баркулабовской летописи (ПСРЛ. Т. 32. М., 1975. С. 192); у С. Маскевича (Устрялов Н.Г. Сказания современников о Дмитрии самозванце. Ч. 2. С. 56). В.И. Ульяновский полагает, что фиксация подобных наименований Лжедмитрия в сочинениях иностранных авторов отражает реальные прецеденты, в которых отразились представления народа о возвращении Божьей милости в страну. Возможно также, что в период правления Лжедмитрия произошло своеобразное развитие «солярных» эпитетов, применявшихся ранее к государям (Ульяновский В.И. Смутное время. С. 336-340). Однако насколько точно передан эпитет в сочинениях иностранцев, назывался ли царь в действительности праведным солнцем и какое значение вкладывали в эти слова называвшие его подобным образом, – предмет догадки. Привлекая фольклорный материал, Морин Перри (Maureen Perrie) делает вывод о том, что в основе наименования Лжедмитрия «красным» или «праведным солнышком» лежали народное представление о «хорошем правителе», а также идея смерти и воскрешения (смерть и «возрождение» царевича Дмитрия – фольклорный образ солнца). (Perrie М. Christ or Devil? Images of the First False Dimitry in Early Seventeenth-Century Russia // Structure and Tradition in Russian Society. Helsinki, 1994. P. 105-108). Однако доказать существование подобных идей в народе в начале XVII в. крайне непросто, а гипотеза об их отражении в «Истории» Палицына не учитывает актуальное для книжной культуры значение символа.7 Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и Бог. С. 119; Успенский Б.А. Царь и самозванец: культурный феномен // Успенский Б.А. Избранные труды. Т. 1. М., 1994. С. 77.8 Поклонение Христу как «истинному солнцу» способствовало в практике ранней Церкви вытеснению языческого культа солнцепоклонничества подобно тому, как многие иные элементы существовавших культов были адаптированы в обрядовую практику христианства, наполняясь здесь новым смыслом и приобретая иное символическое значение. Образ Христа как Солнца Правды (ср. Мал. 4: 2) нашел выражение в молитвенной ориентации на восток, определившей также ориентацию на восток апсиды храма (в соответствии с молитвенным предстоянием верующих алтарю; ср. фиксируемые источниками случаи поклонения прихожан на восток солнцу при входе в ранние римские базилики, ориентированные на запад). Запад в свою очередь приобретает значение нечистой стороны света, противопоставленной востоку и символизирующей область сатаны. Ту же семантику имеет образ петуха, изображаемого на куполах западных (католических и протестантских) храмов и символизирующего восход и соответственно Христа, а также и некоторые другие элементы христианского искусства (см.: Успенский Б.А. Крест и круг. С. 232-257).9 Св. Иоанн Дамаскин. Указ. соч. С. 217-218.10 См.: Успенский Б.А., Живов В.М. Царь и Бог. С. 119; Он же. Царь и самозванец: культурный феномен. С. 77. См. особенно: Он же. Крест и круг. С. 154-156, 217-218. Ср.: Верещагин Е.М. Давиде, что ти клятся Бог? // Сокровенные смыслы: Слово. Текст. Культура.: Сб. ст. в честь Н.Д. Арутюновой / Отв. ред. Ю.Д. Апресян. М., 2004. С. 551 (сноска).11 Ср. противопоставление «чувственного» и «умного» солнца в Стоглаве: Емченко Е.Б. Стоглав: Исследования и тексты. М., 2000. С. 240; у Максима Грека: Сочинения преподобного Максима Грека. Ч. 1. С. 230; у Аввакума: Робинсон А.И. Жизнеописания Аввакума и Епифания: Исследования и тексты. М., 1963. С. 165; и др.12 Попов А.И. Изборник славянских и русских сочинений... С. 204.13 См.: Послание Московского патриарха Иова грузинскому царю Александру (Апрель 1589 год) // АИ. Т. 1. СПб., 1841. Стб. 430.14 Ср. в «Повести книги сея от прежних лет»: «Рострига же той приидоша во царствующий град, и сретоша его вси людие от мала даже и до велика и с пречестными и чюдотворными иконами и со многими дражайшими дары. И радостни быша вси людие, мняху его суща царевича Дмитрея быти, яко мертв бе и оживе, изгибл бе и обретеся» (ПЛДР. Кон. XVI – нач. XVII в. С. 376). Ср. то же в «Повести о некоем мнисе, како послася от Бога на царя Бориса во отомщение крове праведнаго царевича Димитрия» С.И. Шаховского (РИБ. Т. 13. Стб. 860). Заключительная фраза заимствована из Евангелия (Притча о блудном сыне, Лк. 15: 24, 32). Ср. также в «Сказании о царстве царя Федора Иоанновича» (РИБ. Т. 13. Стб. 832).

Проблема сроков исполнения пророчеств

Описания самозванца в памятниках Смуты включают ряд иных определений, которые заслуживают особого внимания. В «Плаче о пленении и конечном разорении Московского государства» о смерти Лжедмитрия, «сына тьмы, сродника погибели», читаем: «Премилостивыи же Бог наш Троица не до конца сему врагу попусти всезлобныи яд излияти, вскоре разъсыпа бесовския его козни. И душа его зле исторгнуся от него...»1. Сходные обороты обнаруживаются в грамотах Смутного времени и других памятниках2. В «Истории» близкие образы играют важную роль, причем Палицын (как и дьяк Тимофеев) прямо указывает на источник своих слов.Говоря о пришествии в Россию Марины Мнишек, Тимофеев соотносит это событие с пророчеством о последних днях из Апокалипсиса: «...огнеподобно же ереси яростию, не яко царица, но человекообразная аспида, на християнство грядуще, дыша, подобне, якоже иже о женах во Откровении Богослова лежит: едина едину, нечестива благочестиву хотя потопити изо уст водою» (Временник, 87). Аспид (змий, дракон), изливающий воду из пасти на праведную жену (Церковь), – важный мотив Откровения. В соответствии с пророчеством в последние времена Змей-дьявол будет низвержен с небес архангелом Михаилом и, оказавшись на земле, начнет преследовать жену-церковь: «...и егда видев змии, яко низложен бысть на землю, гоняше жену... И испусти змии за женою изъ оуст своих воду яко реку, да ю в реце потопит» (Откр. 12: 13-15. Л. 68). Со змеем Откровения автор «Временника» сравнивает невесту самозванца. В этом фрагменте Тимофеев цитирует Писание не дословно: Марина Мнишек называется не только «аспидой», но и «нечестивой женой», что отсылает к иному образу Откровения – Блуднице (Откр. 17; «беззаконная жена» в соответствии с известными на Руси пророчествами должна воцарится в конце времен, перед пришествием антихриста3). По предсказанию Иоанна Богослова, потопить праведную жену будет пытаться сам Змей; уподобляя «христианство» (Церковь) и Марину-аспида двум девам, Тимофеев создает образ, отдаляющийся от текста Писания, но достаточно яркий и понятный читателям, хорошо знающим новозаветные пророчества.В «Истории» Палицына образы Откровения играют особую роль. Рассуждая о царствовании Отрепьева, книжник утверждает: «...диавол восхитив к поглощению того насыщенна (православной России. – Д. А.) самовольне приведе. И уже чааше конец злобе изблеван видети. Но не у еще время времен и полвремени исполнися, по Откровению Иоанна Богослова. Тем же и Господь не отверже еще нас» (Сказание, 115). Слова об «изблевании» зла самозванцем перекликаются с иными памятниками Смуты. Однако Палицын пишет о «времени времен и полвремени».В эсхатологической традиции указанный срок соответствует трем с половиной годам – периоду, который суждено править антихристу в последние дни4; в то же время само определение непосредственно связано со счетом лет, отведенных до конца света. В книге пророка Даниила об исчислении этого срока сказано: «...и слышах от мужа облъченаго в багряницу... и кляся (Дан. 12: 7. Л. 159)5. Палицын не упоминает Даниила, но ссылается на Откровение Иоанна Богослова, причем цитирует отрывок из того же места пророчества, что и Тимофеев6 (описания Змея, изрыгающего воду на жену-Церковь: «И даны бышя жене две крыле, орла великаго да парит в пустыню в место свое, и да препитана беше ту время времен и полвремени, от лица змиина». Откр. 12: 14-15). «Время времен и полвремени» имеет здесь то же значение, что и в книге Даниила; предсказание о времени конца непосредственно связано с «излиянием воды» – попыткой дьявола в последние дни уничтожить Церковь и прийти к власти на земле.Образ Лжедмитрия в «Истории» основан, как видим, на эсхатологической символике. Зло, которое «изливал», «изблевывал» в России самозванец, уподобляется воде, изрыгаемой Змеем на Церковь в последние дни; подобно самому дьяволу, Отрепьев пытался «затушить» Христову благодать. Последние времена не наступили лишь потому, что отмеренный Господом срок – время времен и полвремени – не прошел, и Змей-сатана не смог исполнить задуманное. Объяснения Палицына, связывавшего самозванца с сыном погибели, типичны для эпохи. Чтобы понять, какие представления были актуальны для культуры начала XVII в., обратимся к более широкому контексту.

1 Плач о пленении... С. 188. Данный отрывок «Плача» близок к описаниям Жития царевича Димитрия Угличского. Ср.: «По том же окаянный конечное зло нача помышляти на православную христианскую веру, иже многочисленное множество – от велмож и до простых людей – погубите и веру христианскую до конца искоренити и своя богомерзкая папежская учинити. Всемилостивый же Господь наш и Бог не до конца милость свою отсече, ниже во веки прогневася, не попусти ему сего злаго дела совершити вконец...» (Житие); «И потом хоте разорите православную христианскую веру и святыя церкви и учинити костелы латынские и люторскую веру устроити. Премилостивыи же Бог наш Троица не до конъца сему врагу попусти всезлобныи яд излияти...» («Плач»), (См.: БЛДР. Т. 14. С. 118,186-188.) Ср. описание Сигизмунда в Разрядных записях: «...и хотя Московское государство до конца разорити и православную истинную крестьянскую веру греческого закона хотя искоренить, а хотя свою проклятую еретическую латынскую веру в Московском государстве утвердит» (Белокуров С.Л. Разрядные записи за Смутное время.(7113-7121 гг.). М., 1907. С. 58).2 См., например: Памятники истории Смутного времени. С. 25; Попов А.Н. Изборник славянских и русских сочинений... С. 192.3 Правление «буявой» дочери дьявола, несущее кровь, разврат и богохульство, описано в эсхатологической части Жития Андрея Юродивого (Молдован A.M. Указ. соч. С. 412-414; см. также: Щапов А.П. Русский раскол старообрядчества. Казань, 1859. С. 459).4 См., например, в «Казаньи об Антихристе» Зизания: Кириллова книга. Л. 52об. О сроке в 3,5 года см. также: Деревенский Б.Г. Учение об Антихристе в древности и средневековье. СПб., 2000. С. 26; Митрополит Макарий (Оксиюк). Указ. соч. С. 68.5 Слова из пророчества Даниила цитируются в разных памятниках. См., например: Летописец Еллинский и Римский. С. 66.6 Апокалиптические образы Жены-церкви и Змея-дьявола применялись в книжности и иконографии Московского царства, выражая, в частности, идею Третьего Рима (см.: Ульяновский В.И. Смутное время. С. 340-341).

Эсхатологические ожидания Смуты в контексте "переходной" эпохи

Появление второго самозванца трактуется многими авторами Смуты как новая попытка сатаны или антихриста захватить богохранимое государство. Палицын изначально именует Лжедмитрия II лже-Христом. «На готовое... селение дьяволи мечты приде сам отец лъжи сатана», – утверждает Хронограф 1617 г.1; антихристом называет второго самозванца автор Псковской летописной повести, в которой не говорится о Лжедмитрии I. На новом этапе Смуты, после коронации Шуйского, эсхатологические ожидания стали распространяться в народе; в «Видениях» этого периода утверждалось, что Господь готов окончательно погубить весь Третий Рим2.Ожидания конца света в ближайшем будущем характерны как для раннехристианской мысли, так и для средневековой культуры. После того как миновал семитысячный (1492) год, на Руси оказалась актуальной идея о конце света в «восьмой (наступивший) век»3. Мир обветшал, «яко настоящий оубо состарившийся веко, и дни сия лукавыя»4. Неизвестной оставалась лишь точная дата: «А якоже видим человека состаревшася, и вемы яко оуже скоро оумрети имать ибо емоу предшли соуть лета, но котораго дни и часа, не вемы. Такоже и о Христове пришествии, и о кончине века сего разумеем»5.В XVII в. эсхатологические ожидания стали беспрецедентно «стабильными»: конца света ожидали постоянно, в связи как с летоисчислением, так и с определенными событиями. Впервые это произошло в самом начале столетия, в период Смуты, о чем говорят уже многочисленные сообщения о знамениях и «видения» этого периода; вскоре эсхатологические ожидания воскресли вновь, в ходе реформ 1653-1654 гг. и церковного Раскола. На рубеже ХVІІ-ХVІІІ вв. антихриста видели в Петре I, знамения конца света – в его реформах. Наконец, особое место заняли ожидания Второго пришествия, связанные с приближением 1666 г.: «А по исполнении лет числа, тысящи шести сот шестидесяте шести, не непотребо и нам от сих вин спасение имети да не некое бы что зло пострадати, по преждереченных, исполнение Писания свидетельств: яко настоит день Христов, якоже рче апостол», – говорится в Книге о вере, изданной на Москве в 1648 г.6 Пришествие антихриста должно свершиться через 18 лет, и тогда люди узрят самого сына погибели: «И не несть ли быти готовым подобает, аще кто достигнет тех времен, на брань с самим диаволом»7. Известные слова Христа «не ваше есть розумети часы и лета, што положил отец во своей владзы» не препятствовали хронологическим вычислениям: время Второго пришествия сокрыто от «людей превротных», а «до своих» если и не открыто прямо, то дано разуметь по предсказанным знамениям8. Одним из популярных сочинений, исчислявших время конца света по знамениям, стало «Казанье...» Стефана Зизания. По мнению украинского книжника, своим людям о конце света известно многое: сын погибели не пришел в мир в 1492 г., но ожидать его следует вскоре после 7000 г., на восьмой день Христос явился ученикам, на «осьмой век» (тысячелетие) должно свершиться и Второе пришествие. Еще Соломон предсказывал, что в «восьмом веке» произойдет кончина «веку сему» и начнется новое время9. До завершения времен осталось немного: как только антихрист распространит католическую «мерзость запустения» в православных храмах и по земле распространятся бедствия, людям останется ждать лишь звука архангельских труб. В конце века никониане будут доказывать невозможность скорого Пришествия Христова, ссылаясь на то же пророчество на Елеонской горе, в частности опираясь на то, что Евангелие еще не проповедано всем языкам и народам; в «Казаньи» утверждается иная известная трактовка: «еще не сям было выполнило тисяча лет от вочловеченя Христова, проповелося Евангелие не мало всему свету», а затем через Вселенские Соборы «толя по всему свете... всем народом оповежено»10.«Казанью» вторила московская «Книга о вере»: «Яко но седмих тысящех приход его будет по еже седми деньми мир совершися, и по еже седмотысящными леты боудет кончина»11. События, предвещающие скорый конец, легко находились в истории. Одним из важнейших представлялось здесь разделение католической и православной церквей – «отпадение» от веры исинной римского понтифика. «Всю же власть от тех времен царьскую и святительскую папа на себе привлече, вкоупе и царь и святитель наречеся. Не явный ли сей антихристов предотеча». Конца света ждать не долго: «Не коснит Господь обетования... се бо дние лет наших и месяцы, яко сония преходят, и яко сень к вечеру, да приидет вскоре страшное и великое Пришествие Христово»12.Глава Римской церкви оказался включен в эсхатологическую модель и авторами Смуты. В «Истории» Палицына о папе, «стрые антихристове», говорится в связи с Лжедмитрием: «От лет убо святаго Владимира, крестившаго Рускую землю, даже и до днесь, змий всепагубный, возгнездившийся в костеле Италийском, всегда небесныя звезды отторгаа, не токмо в Европии, четвертой части вселенныя, но и на востоце и юге и севере не ночиваа гонит» (Сказание, 115). Впоследствии определение, примененное здесь к понтифику, будет повторено в описаниях сатаны (Сказание, 200). Образ Змея-дьявола, свергающего с небес звезды, встречается в древнерусской литературе (так, в частности, описывал сатану Андрей Курбский13) и восходит к Откровению: «И явися ино знамение на небеси, и се змии велик грьмен, имея глав седмь, им рогов десять, и на главах его седмь венец. И хобот его отроже третию часть звезд небесных, и положи я в землю...» (Откр. 12: 3-4. Л. 68). В то же время отождествление Змея с папой Римским и упоминание «четвертой части вселенной», над которой распространена власть понтифика, – важный элемент пророчеств, распространившихся на Руси в XVII в.Известный апокалиптический символ, «отпавшие звезды», в публицистике XVII в. трактовался совершенно особым образом: звезды отождествлялись здесь с западным христианством. В антипротестантском послании Антония Подольского Змею Апокалипсиса уподоблен не папа, но Мартин Лютор, тем не менее описания аналогичны: «О нем же написал Иван Феолог в Богоявленном ему Анокалипсисъ, иж бо хоботом своим третью часть звезд небесных отторже, сиречь вас, неразумных латин и вес Запад, третью част вселенные во след себе отведе»14. В книжности XVII в. апокалиптический образ «отторжения третьей части звезд» был, в свою очередь, связан с эсхатологической концепцией последовательных «отпадений» христиан от кафолической Церкви. Концепция была создана современником Палицына Захарием Копыстенским («Палинодия»); в соответствии с ней концу света предшествуют четыре «отпадения»: 1000, 1600, 1660 и 1666 гг., которые отождествлялись с расколом XI в. (введение filioque было отнесено к 1000 г.), Брестской унией 1596 г., реформами Никона и впоследствии с Московским собором 1666 г. Сходные идеи высказывал Иван Вишенский. Теория «отпадений» вошла в 30-ю главу Книги о вере (без «отпадения» 1660 г.) и Кириллову книгу (включает Послание И. Вишенского) и активно использовалась старообрядцами, прежде всего Спиридоном Потемкиным и дьяконом Федором. Примечательно, что в их сочинениях «отпадения» связывались с отторжением Змием-папой третьей части небесных звезд15. Таким образом, описания Палицына не уникальны: книжник представляет «отпадение» римской кафедры с помощью известного апокалиптического символа подобно иным авторам конца XVI – начала XVII в. (А. Подольскому, И. Вишенскому, 3. Копыстенскому, С. Зизанию).Описания папы Римского, «стрыя антихристова», приближаются на символическом уровне к описаниям сатаны, что, в свою очередь, сближает «Историю» с сочинением Стефана Зизания (последний использовал протестантскую мысль о том, что сын погибели явился миру в лице сменяющихся римских понтификов16). Идея созвучна русским средневековым представлениям о «падении» Западной церкви и о папах-еретиках, однако в «Истории» Палицына акцент переносится на Лжедмитрия: так как много лет власть римского епископа не могла распространиться на Россию, дьявол, «восхитив к поглощению того насыщенна, самовольне приведе». Именно Лжедмитрий должен был осуществить замысел дьявола и привести Россию к его власти, введя в православных храмах опресночное причащение. Попытка эта едва не удалась («и уже чааше конец злобе изблеван видети». Сказание, 115). Если в иных памятниках эпохи само «отпадение» римской кафедры являлось одним из событий, приближающих конец света, то для Палицына важнейшей фигурой, связанной с эсхатологическими ожиданиями, стал самозванец.Антихрист должен принять все зло и всю полноту гордости сатаны с тем, чтобы отвращать людей от Бога. Новый царь, в описании Палицына, не просто стремился распространить по России «мерзость запустения», но в «велихвальной гордыне» отвращал людей от спасительного для души смирения, заставляя веселиться «неведомо какой радости». Гордость самозванца принципиально отлична от возношений Бориса, так как все действия Отрепьева направлял сатана, мечтавший захватить Богохранимое царство через сына погибели17.