Текст книги " Темная Империя. Зарождение"

Автор книги: Дмитрий Чвилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Что это ты добрый такой? – насторожился я.

– Так злодействовать же сейчас будем! Люблю я это дело! У тебя паяльника случаем нету с собой? Или придется удовлетвориться наждачной бумагой, али точилом для ножей? Признавайся, что у вас в рюкзаках найти можно?

Макс, и не подозревая о таких коварных замыслах, принялся одеваться, с интересом поглядывая на меня. Я застыл соляным столбом, с задумчивым видом приоткрыв рот. Надо бы научиться контролировать свое выражение лица, когда общаюсь с этим злобным демоном внутри.

– Тихо сам с собой… – ехидно захихикал внутренний голос. – Я веду беседу.

– Никого мы пытать не будем, даже и не думай.

– Как это не будем? А, понял. Он, наверное, пытался к нам ночью забраться, чтобы подружиться! Навек братья, всеобщее равенство и все такое, – насмешливо высказался голос. – Только мне видится немного иное – чтобы коварно тебя умертвить и присвоить твои деньги, купеческие. Не просто же так он пробные шары про караван метал. Требую совершить мстю и причем немедленно! И ни каплей крови меньше. Поищи все же паяльник, вдруг завалялся?

Хмыкнув, я направился к замотанному в ковер свертку.

– Мстя откладывается. Скорее всего – просто хотел ограбить, без убийства. В конце концов, вчера трактирщику целую серебрушку отстегнули, а это по местным меркам целое состояние.

Кликнув на помощь Макса, я принялся аккуратно разматывать ковер, стараясь не трясти и не долбить то, что находилось внутри. Да, крепко же мы его замотали вчера…

– Он за все поплатится! – в предвкушении поддакнул внутренний голос. – Время допрашивать пленного!

Я вспомнил произошедшее недавно событие и ухмыльнулся краем рта. Сунуться в комнату двух незнакомцев, неизвестно что скрывающих под плащами… Незнакомца даже жаль – это была действительно глупая затея.

* * *

Проснулся я посреди ночи от громкого стука и, резко дернувшись, схватил лежащий рядом «Каракурт», направляя его в сторону двери. Выстрел последовал менее, чем за секунду. Судя по сдавленному вскрику и приглушенному звуку падающего тела – не промахнулся.

Стараясь производить как можно меньше шума, я поднялся и, нашарив фонарик, осветил поле боя. На полу лежала фигура в знакомой белой сутане. Ну надо же!

– Батина школа, что сказать! – высказался внутренний голос. – Попался, который кусался.

И ведь не поспоришь. Был у меня в детстве такой период, когда Батя, коварно подкрадываясь ко мне ночью, нарушал сладкий сон безумными криками в самое ухо. Зачастую пробуждение было еще более ужасным, например, от большой миски ледяной воды с кусками льда или звука футбольной трубы.

Заранее узнать о подобном злодеянии было нельзя – непредсказуемость удручала. Иногда подобное случалось каждый день, а иногда с перерывами в целую неделю или даже месяц. Фантазия у Бати работала неплохо, и дважды он никогда не повторялся.

Так или иначе, но свои меры противодействия я выработал. Одним из самых простых способов, работающих всегда, даже при минимальных затратах, оказалось прислонение к двери какого-либо гремящего или стучащего предмета. Не обязательно даже большого и тяжелого, главное – издающего звук при падении.

Даже если неприятель взламывал замок и, крадучись, плавно и медленно открывал дверь – он не мог ожидать такой примитивной сигнализации. Максимум, что тут можно было сделать – проверить дверную ручку, приоткрыв дверь на щелочку, не привязано ли что к ней. В Батином случае таким предметом оказался полый внутри алюминиевый хула-хуп. [6]6
  Хула-хуп – спортивный обруч для кручения.


[Закрыть]При открытии двери он падал на пол с жутким грохотом, мгновенно пробуждая меня и срывая коварные замыслы. Обычно времени, пока неприятель оправится от внезапного шума, хватало, чтобы инстинктивно схватить первый попавшийся предмет и броситься на обидчика. И нельзя сказать, что Батя своего не добился – сон у меня стал более чутким, а просыпался от шума я взведенной пружиной, готовой к активным действиям.

Не подвел меня этот метод и здесь, правда, роль обруча сыграла большая пустая бадья. Поставив на ребро, я опер ее о самый край двери, чтобы звук раздался лишь тогда, когда неприятель уже наполовину войдет в комнату.

Очнувшийся Макс, быстро оценив обстановку, прикрыл дверь и, слепо шаря спросонья в рюкзаке, достал нейлоновые хомуты. Удобная вещь: мизерные размеры и вес, зато сколько пользы!

Я забрал с тела Сэнта аккумулятор для электрошока, накрепко вырубивший его, и, сладко зевнув, немного подумал, а затем шепнул:

– К чертям его. С утра разберемся. Допрашивать лень. Хомуты убери, а то помрет от оттока крови, руки передавили. Скотч доставай.

Связав страннику руки за спиной, мы подняли его и, усадив, плотно привязали к стулу, намертво сковав по рукам и ногам. Теперь точно до утра никуда не денется – стул добротный, из тяжелой, твердой породы дерева, чем-то похожей на дуб. Дергаться начнет – только упадет, а стулом сверху еще и придавит. С таким грузом далеко не уползешь. И скотч крепкий, в несколько слоев – черта с два развяжешь.

Внутренний голос захихикал:

– У тебя в рюкзаке случаем пыточного набора не завалялось? Как ты его допрашивать… прости, расспрашивать будешь?

Вздохнув, я почесал затылок. А ведь правда… Ладно, утро вечера мудренее.

Любопытство намекнуло, что надо бы проверить, кто скрывается под сутаной, а здравый смысл согласно поддакнул: и рот заклеить, а то будет орать еще, доспать не даст.

Коварно ухмыляясь, я протянул руку к капюшону, подсвечивая себе фонариком. Под ним оказался миловидный юноша приблизительно моего возраста с длинными, несвойственными мужской половине волосами. Черты лица были утонченные, женственные. Большие глаза, слегка пухлые губы. Все портил длинный шрам, пересекающий лицо наискось, от виска до подбородка. Повезло парнишке, удар явно был смертельным. А тут – даже глаз не задел. Слишком миловидный, несмотря на шрам. Уж не полукровка ли это, тех же эльфов?

Перенеся стул с пленником в угол комнаты, мы для надежности завернули его в ковер и, положив получившийся сверток набок, отправились спать. Пусть хоть оборется теперь – ткань звуки глушит.

* * *

Пленник злобно уставился на меня, явно намереваясь прожечь взглядом дырку, а то и две. Большие, красивые глаза. Голубые с оттенком серого. Только вот взгляд в данной ситуации – неправильный.

Хмыкнув, Макс закатил парню неслабую оплеуху, от которой его голова дернулась аж до плеча, а глаза сменили злобный взор на ненавидящий. Напарник, радостно улыбнувшись, оплеуху повторил, значительно поубавив спеси. Глядишь, такими темпами и сам все расскажет, без наводящих вопросов.

– И что с ним делать теперь?

– Не бей бедного путника. Поаккуратнее с ним, – я смерил пленника оценивающим взглядом. – Он нам живой нужен… пока.

Внутренний голос радостно, словно ребенок, всплеснул руками в предвкушении.

– Сэнт нам не слишком удобно. Будь добр и позволь называть тебя Сэн, а еще лучше Сен, – я прошелся по комнате взад-вперед, сложив руки за спиной. Пленник неотрывно скользил за мной взглядом.

– Видишь ли, в чем дело, дорогой… Сен. – Глубокомысленная пауза. – Я не сторонник физических пыток. Абсолютно. Фу, как это мерзко и несовременно! – я сморщил лицо в брезгливой гримасе и взмахнул рукой куда-то в сторону.

Макс, намеревавшийся было закатить парню очередную плюху, остановился и озадаченно на меня посмотрел.

– А вот пытки моральные, которые испугают человека нравственного, я обожаю. Ты же не банальный неотесанный разбойник, зачем тебя избивать? Тут нужен подход хитрее.

Внутренний голос одобрительно поддакнул.

– Макс, как ты считаешь – унизительно ли для мужчины, если его изнасилуют? – адресовал я свой вопрос другу.

На меня уставились две изумленные пары глаз. Я вздохнул и поморщился:

– Не заставляй повторять вопрос!

– Э-э-э… Ну да. Унизительно, – почесывая голову, с натугой выдавил мой товарищ. – Очень.

– А как ты считаешь, будет ли унизительно для нашего друга, – я приблизился и похлопал пленника по плечу, – если мы подвергнем его такой процедуре? Сможет ли он считать себя мужчиной и дальше?

Макс радостно заухмылялся, наконец поняв, к чему я клоню.

– Нет, не сможет! Я бы после такого позора бросился в омут с камнем на шее. Опущенным жить – это и не жизнь вовсе.

– Вот и я так думаю, – я наклонился, приблизив свои глаза к глазам парня, с удовлетворением отмечая зарождающийся там страх.

– Понимаешь, дорогой Сен… Нам вовсе не обязательно опускаться до такого низкого уровня самим. В данном помещении предостаточно подручных средств. Все ограничивается лишь фантазией! – взяв в руки одну из свечей подлиннее, я ухмыльнулся. – А уж она у меня, поверь, очень хорошо развита, – я положил свечу и приподнял табурет, ощупывая пальцами одну из его ножек.

Пленник испуганно замычал и принялся судорожно трясти головой. Макс радостно заржал. Наживка проглочена, рыбка села на крючок.

– Итак, с чего ты желаешь начать? – я по-садистски облизнулся, подмигивая парню. – Может быть, с этого? – взмах рукой в сторону высокого подсвечника. – Или этого? – взяв в руки бутылку с отваром, я оценивающе смерил толщину ее горлышка.

– Ей даже удобнее будет, она еще не пуста! Буль-буль, – продолжил гоготать Макс.

Внутренний голос радостно запищал. Это было куда веселее паяльника. Не зря бутылку вчера захватили, ох не зря!

Приблизив свое лицо к лицу Сена, я сделал вид, что собираюсь его поцеловать. Пленник судорожно забился, извиваясь всем телом и пытаясь отползти от ужасного меня.Однако, будучи привязанным к тяжелому стулу, такой фокус не удался.

Еще намного подергавшись и осознав тщетность своих попыток, Сен затих. Его взгляд, такой злобный и прожигающий поначалу, теперь был испуганным и потерянным. Осталось лишь немного дожать, и он расскажет мне все, что я захочу узнать, даже то, как в детстве воровал плюшки у бабушки.

– Пожалуй, ты прав, стоит начать с бутылки. В конце концов, может быть наш… друг пришел к нам посреди ночи именно затем, чтобы попить сей чудесный отвар. Жажда замучила, а на первый этаж спускаться лень. Вот сейчас он им и… напьется. Правда, не совсем ртом, – я хихикнул и зловеще потер ладони, предоставив Максу откупорить бутылку. – Коллега, приготовьте пациента!

Коллега, стараясь сохранять невозмутимый вид, взялся за стул, намереваясь положить его набок. Сен, видимо испугавшись не на шутку, замычал как бешеный, из последних сил дергаясь и пытаясь вырваться.

Тщетно. Скотч, намотанный в несколько слоев, держал намертво.

– Пощады не будет. Жертва моя, у тебя есть последнее желание? – с плотоядной ухмылкой спросил я, склонив голову набок. – Или, может, ты все-таки желаешь нам рассказать, зачем посреди ночи пробрался в комнату?

Не обращая внимания на воодушевленные кивки, я продолжил: «Нет? Не хочешь? Ну и ладно. Тогда приступим!»

– Он-то может и хочет, – «спас» бедного пленника Макс. – Но, Дэймон, у него же рот заклеен.

Продолжая играть злодея, я картинно всплеснул руками:

– Ах, какая невнимательность, простите. Сейчас, сейчас.

Схватившись за кусок скотча, я одним резким движением освободил рот жертвы. Скривившись от боли, Сен стонал. Подумаешь, какой нежный, как девушка, боли не переносит. Как же он шрам на лице выдержал?

Поставив стул напротив пленника, я взглянул тому в глаза и, перестав дурачиться, произнес:

– Так что? Будем говорить? Или мне воплотить свои угрозы в реальность?

С опаской косясь то на меня, то на Макса, Сен, тяжело дыша от испытанного стресса, принялся колоться.

Все оказалось много хуже, чем я ожидал. Парень был бывшим адептом Белой Церкви, состоявшим в третьем ковене в звании неофита. С позором был изгнан за деяния, недостойные служителя истинного Бога. Забавно и интригующе – что же за деяния такие?

Ковены были неким аналогом территориальных подразделений или, скорее, отделов, различающихся по полномочиям и обязанностям. Всего было около семи-десяти ковенов, точно Сен не знал – неофитам не предоставляли всей полноты информации.

Знал наш пленник лишь то, что существовали как мирные отделы, занимающиеся, например, вопросами веры, так и силовые. Этакие святые паладины, предназначенные для уничтожения всякой нечисти и, как я подозревал, еретиков, несогласных со святым учением, а также занимающиеся выслеживанием покинувших лоно церкви и, по-видимому, охотящихся на них.

В юрисдикцию первого ковена входили богослужения, обращение в служители и увеличение паствы. Второй ковен занимался теологическими вопросами, составлением молитв, толкованием священных писаний, разработкой своеобразной «политики партии» – доктрины, по которой жили все служители Белой Церкви.

Третий ковен, в котором состоял Сен, отвечал за поиск, добычу, хранение и использование вещей, заряженных «частицей бога», сиречь, магических предметов, имеющих необычные свойства. Артефакты, амулеты, даже банальные зелья. На черном рынке это стоило хороших денег, причем цена росла в геометрической прогрессии в зависимости от редкости и уникальности вещи.

Один из таких уникальных предметов парень почувствовал у нас. Пока мы спали, он успел провести обряд идентификации и, осознав, чтоза предмет мы имеем, пустить слюни. Это был баснословно дорогой «камень перемещения», или, попросту говоря, артефакт, позволяющий телепортироваться на большие расстояния.

По словам Сена, такие артефакты могли себе позволить лишь очень состоятельные люди. Камень работал по принципу одноразового портала, совмещенного с солнечной батареей. Будучи использованным один раз, он выключался и становился обычным булыжником. Потом, постепенно накапливая энергию, заряжался и через некоторое время был вновь пригоден к использованию. Степень разряда зависела от расстояния перемещения и массы перемещаемого, а степень заряда – от количества получаемой энергии. Например, в месте сосредоточения силы или природной энергии восполнение происходило намного быстрее.

Разряженный камень был антрацитово-черным, заряженный – черным с красными прожилками. По степени и интенсивности свечения прожилок и определялись максимально доступные расстояние и масса перемещения. Этакий телепорт на глазок.

Достав камень, я положил его на колени и глубокомысленно уставился на красные прожилки, слабо видневшиеся на черной поверхности. Надо же! Когда мы сюда переместились, он был полностью разряжен. Впрочем, неудивительно: путешествие между мирами явно больше по расстоянию, нежели из одного местного города в другой.

Об активации камня кровью Сен ничего не знал. Его влекла жажда. Чем сильнее был артефакт, тем сложнее было ему себя контролировать. Парень, как хомяк, пытался присвоить все магические вещи, что оказывались на его пути. По его словам, такое поведение было свойственно всем интуитам с отменными поисковыми способностями: они теряют голову от «запаха» артефакта, причем чем «сильнее» была вещь – тем сильнее желание ее присвоить.

– Как кот к валерьянке, – хмыкнул Макс. – А потом как дракон. Груду золота наворовал и валяется на ней.

Сен смущенно потупился. Как оказалось, он был одним из лучших поисковиков в третьем ковене и как раз собирался повысить сан – с неофита на адепта, но тут его выгнали. Мне даже стало немного жаль парня. Выгнать-то выгнали, а тяга к прекрасному, сиречь магическому, осталась – и уточнить ее нечем. В обычном миру артефакты встречаются много реже, чем в специальном хранилище храма. Вот тебе и ломка, как у наркомана, заставляющая совершать абсурдные вещи.

По тому, как масляно блестели глаза парня, когда он смотрел на камень, стало понятно, что Сен не отступится.

– Или в расход, или включать в команду, – подытожил внутренний голос. – Иначе, как пить дать, пойдет следом и опять попытается выкрасть. Как сорока – блестящую вещь. Бессознательно.

Я устало вздохнул. А нам без этого камня нельзя. Совсем-совсем нельзя. Прописываться на постоянное жительство в этом мире я еще не готов.

Спросив Сена, есть ли у него конечная цель путешествия, я получил отрицательный ответ. Вот и славненько. Как раз к делу и приставим. Надо же свиту набирать – пора уже.

Пристально посмотрев на парня, я важно изрек:

– Слушаешься всехнаших команд, ведешь себя лояльно и преданно. Если пойдешь с нами– дам поисследовать камень. Если пойдешь за нами– не обессудь. Прикопаем. Справедливо?

Сен взглянул мне за спину и смущенно вспыхнул. Обернувшись, я заметил стоящую на столе бутылку с отваром.

Внутренний голос радостно хохотнул:

– Как дева непорочная, ей-богу. Святоша, тоже мне.

– Не бойся, не обидим. Мы же не злыдни какие, – поморщился я.

– Одному путешествовать опасно. Несколько раз просто чудом избегал опасности. Бывало, что и в сточных канавах прятался. Я… я был бы рад пойти с вами, – промямлил Сен. А затем, помявшись, добавил: – Ведь камень – это же такая редкость! Без вас я бы в жизни не смог наложить на него руки.

Изучающе посмотрев на меня еще раз, пленник с опаской переспросил:

– Только можно меня… не бить и не шпынять? Отец-настоятель то же самое говорил – что не обидит. Но… – парня передернуло.

М-да, видимо, отец-настоятель у него был не сахар.

– Правда, не станем. Клянусь. Если будешь меня слушаться.

– Тогда, может быть, развяжете? – жалобно спросил он.

Точно. Ему же жутко неудобно, наверное. Руки-ноги затекли – вон сколько уже допрашиваем. Я сделал жест Максу. Хохотнув, тот щелчком открыл складной нож, придавая лицу безумное выражение.

Пленник испуганно сжался.

– Хватит детей пугать, – поморщился я. – Кончай балаган.

Макс, хохотнув еще раз, принялся резать скотч, освобождая парня из липких пут. Пара взмахов ножа – и все было кончено. Сен, словно не веря в свое спасение, принялся разминать затекшие конечности, боязливо поглядывая на моего соратника.

– Ладно, айда завтракать. Готов мамонта сожрать живьем, – прогундел Макс.

– И то верно. Сен, ты с нами?

Парень неуверенно кивнул.

– Подождите, я сейчас, – нашарив на поясе небольшой амулетик, недавний пленник отстучал по нему замысловатую дробь. – Так лучше?

Ужасный шрам с лица парня исчез, а голос из шипящего и булькающего превратился в обычный подростковый.

– Общаясь со мной, вы бы запомнили шрам и голос и потом разыскивали человека по этим приметам, – Сен смущенно улыбнулся. – Талисман маскировки внешности.

Я удовлетворенно кивнул. Теперь хоть общаться приятно будет – больно уж премерзкий голос был.

Итак, в нашем полку прибыло. Такими темпами, глядишь, вскоре и многочисленная команда соберется. Оправив одежду, мы направились вниз, на первый этаж, завтракать.

* * *

Спустившись, мы с удивлением отметили пополнение: около трактирщика, хлопотавшего за стойкой, сидела молодая девушка, при нашем появлении вскочившая по стойке смирно.

– Служанка, днем по хозяйству помогает. Тут таких несколько. Трактирщик целую команду нанимает на время наплыва клиентов – Торжище ведь скоро, – шепнул мне на ухо Сен, живший здесь уже несколько дней.

Трактирщик, оторвавшись от своих дел, радостно поприветствовал нас и принялся суетиться, накрывая на стол. Понятливый.

Я лишь махнул ему рукой, указывая на стол подальше в углу, – не хотелось сидеть близко к двери.

Внутренний голос хмыкнул:

– За отданный-то серебряный? Любое твое желание законом будет. Тем более что других клиентов у него пока и нету.

Трактирщик горделиво поднес нам поднос с тремя тарелками, заваленными различной снедью. Зелень, овощи и, конечно же, мясо. Макс радостно причмокнул.

Девушка, радушно улыбаясь, помогала хозяину. Воодрузив на стол пузатый чайник с горячим питьем, она наклонилась, выставляя передо мной чашку и медленно наполняя ее, демонстрируя содержимое чайника, а заодно и своего выреза. Есть чем похвастаться, однако – разрез в меру приличный, не оголяет бесстыже, а лишь подчеркивает упругую форму.

Сен возмущенно фыркнул. Святоша, что с него взять. Поборник нравственности. Поблагодарив девушку, я отхлебнул чего-то вкусного и пахучего, на этот раз не травяного, а ягодного, и, откинувшись на спинку, задумался над нашим положением.

Хранитель сказал, что торговец «пробудет на постоялом дворе неделю». С тех пор прошло лишь пять дней. По всем подсчетам выходило, что мы не опоздали и у нас еще целых два дня форы. Торговца – я оглядел пустую залу – нет. Неужели придется два дня куковать в ожидании?

Словно в насмешку над моими умственными потугами открылась дверь, и в нее принялся гурьбой заваливаться народ. Всего зашло шестеро: пять охранников и дородный бородатый мужчина, одетый в богатый кожаный сюртук с украшениями.

– Еды. Посытнее, да побольше. Мои ребята устали с дороги, – степенно произнес он.

– Так как кроме купца это быть никто не может, то, кажется, это – наш клиент, – глубокомысленно изрек я, отхлюпывая из чашки и разглядывая вошедших.

Те, поглядывая на нас, принялись обустраиваться за столиком неподалеку от стойки, радостно гомоня в предвкушении горячей еды. Трактирщик засуетился, отдавая команды служанке и выставляя продукты.

– А сервис-то у них похуже! – злорадно подметил внутренний голос. – У вас чашки дорогие, глиняные, а у них – грубо выдолбленные деревянные кружки.

– А что ты еще ожидал? – мысленно отмахнулся я. – Это же солдатня. От них не то что серебряного – иногда и медяка не дождешься. И чаевых. Хорошо, хоть по счету расплатятся, да буянить и еду хаять не будут.

– А зачем нам этот торговец? – трагическим шепотом спросил Сен, косясь на купца.

– Пока еще не знаю, – вздохнул я. – Но именно из-за него сюда, собственно, мы и приперлись. Пока наблюдаем, а там видно будет.

Макс индифферентно чавкал мясом. Купец для него явно имел меньший приоритет.

Воины, несмотря на малоинтеллектуальный вид, вели себя прилично – никто даже не отпустил сальных шуточек и не попытался хлопнуть служанку по мягкому месту.

Купец, насытившись одним из первых, откинулся на спинку и принялся благодушно рассматривать нашу компанию. Достав прихваченную с собой зубочистку, я принялся пожевывать ее кончик, в ответ разглядывая его самого. Воины, как и Макс, тем временем уминали уже вторую порцию.

Паритет. Что же случится дальше?

Купец, не выдержав первым, встал и направился к нашему столику. Так-так-так…

– Добрые люди, не соизволите ли скрасить время беседой? – подойдя поближе, предложил он.

– Отчего нет? Подсаживайтесь! – радушно махнул рукой я, указывая Максу подвинуться. Не переставая жевать, он развернулся и, взяв из-за соседнего стола стул, поставил его напротив меня.

Купец, подняв палец вверх, зычно крикнул:

– Трактирщик! Вина!

– Ох, извольте. Мы поборники трезвости и с утра пить не станем. Если позволите, лучше вот этот вот чудный ягодный напиток, – я указал на чайник.

– Что же, добро, – крякнул торговец, жестом отсылая трактирщика назад. – И я один тогда не буду. Негодно это. Зовут меня Киреем, купец я. А вы… Судя по одеждам, в пути давно. Куда путь держите?

– Макс. Сен. Дмитрий, – по очереди представил я нашу компанию, а затем скосил глаза на свой потрепанный балахон. Да уж, из-за маскировки нас опять приняли за бомжей. А главное – как вежливо-то, да тактично!

– Идиот, – произнес внутренний голос.

– Почему?! – недопонял я.

– Потому что идиот. Ты на стол свой посмотри. Он накрыт куда как богаче, чем у него. Зелень, овощи. Мясо жареное. Чашки глиняные. У них деревянные кружки и простая похлебка. Цены-то разные. Не принял он тебя за бомжа.

И правда ведь. Судят не по одежке, а по стилю жизни, да?

– На Торжище направляемся. Того купить, сего продать. Дела помаленьку ведем, – уклончиво ответил я.

Кирей оживился и заинтересованно спросил:

– В каких рядах торговать собираетесь?

Я неопределенно покрутил ладонью в воздухе:

– Сами мы не местные… – на этом моменте Макс прервал свою трапезу и насмешливо фыркнул.

Невольно улыбнувшись, я продолжил:

– Сами мы не местные, на Торжище еще ни разу не были. Приедем, осмотримся… Приценимся, опять же. А там и поглядим, что выгоднее.

Купец пожевал губами, осмысливая услышанное.

– Нынче меха в цене. Да камни драгоценные. Урожай хороший вышел, за зерно мало дают.

– О, нет – это не по нашему профилю. Как вы видите – почти без груза путешествуем, налегке, – улыбнувшись, ответил я. – Наша специализация – это продажа магических вещей да диковинных заморских штучек.

Торговец заметно оживился и заинтересованно заерзал. Выдержав паузу, я продолжил:

– Ну, а если торговля не пойдет, то вон хотя бы его продадим, – и жестом указал на Сена. – Все равно бестолочь непутевая.

Парень испуганно пискнул и отшатнулся от стола, неверящими глазами смотря на меня. Купец раскатисто захохотал.

– Рабов на Торжище не должно быть. Ассардар запретил. Причин не знаю, правда. Хотя, говорят, что все равно подпольно торговать будут. А как же еще? Спрос-то есть, – торговец смерил Сена оценивающим взглядом. Тот покраснел и отодвинулся еще дальше. – А парня не пугайте, вижу, равный он вам – за одним столом сидит.

Макс глубокомысленно фыркнул, всем своим видом выражая несогласие. Кирей тем временем продолжил:

– А что за магические вещицы-то? Может, чего дельное с собой есть? Прикупить могу, коли в цене сойдемся. Давно диковинок не видел, для личного пользования.

Как мы уже знали после утренней исповеди Сена, спрос на магические предметы был большой, а предложение – диаметрально противоположным, так что, по большому счету, я не слукавил – за вещи из нашего мира на Торжище можно было выручить очень хорошую цену. Не все же рублями сорить – надо и местными деньгами обзавестись.

– Добро, уважаемый. Покажем да, может, и со скидкой дадим, коли интерес наш уважите.

Купец навострил уши.

– Вы же, как я понимаю, тоже на Торжище направляетесь?

Торговец согласно кивнул.

– И весь расклад там знаете? Все эти торговые ряды, налоги да пошлины, с людей взимаемые, правила торговли?

Опять кивок.

– А не согласны ли вы нам… помощь оказать? Скажем, за определенную долю прибыли мы под вашим началом станем. От вашего лица торговлю вести будем. Неохота нам себе лицензию оформлять да налоги платить. А вам – процент да скидки на товары магические, плюс право выбора до выставления на продажу. Если что сильно приглянется – заберете дешевле, без конкуренции.

Торговец задумчиво почесал бороду и переспросил:

– Лицензию?

Я поморщился:

– Ну, разрешение ассардарское, на торговлю. Или кто там разрешение выдает?

– Гильдия торговая выдает.

– Гильдия, так гильдия. Мы все равно в нее вступать не собираемся – вольные торговцы мы. Проблем от нас не будет – не лихие люди мы, черным колдовством промышлять не станем. Так, бытовым, по мелочи. Так как?

Кирей, решившись, стукнул кулаком по столу, заставив Сена испуганно вздрогнуть:

– Добро! Магия штука хитрая, хорошую деньгу заработать можно. Как до торжища доберемся, там и решим, как да что.

Рыбка клюнула.

Я, улыбнувшись, напряг Макса:

– Будь добр, принеси нашему будущему компаньону черный маркер. У меня во внешнем кармашке рюкзака лежит.

Дождавшись, пока он вернется, я обратился к Сену:

– Дай сюда руку.

Внутренний голос хихикнул в предвкушении. Сен нерешительно и опасливо протянул мне ладонь.

– Смотрите, что может эта маленькая магическая палочка, – загораживая рукой ладонь парня, я написал на ней похабное слово. Сен заерзал:

– Щекотно.

Развернув написанное к купцу, я продемонстрировал свою работу. Торговец, поперхнувшись чаем, раскатисто захохотал, стуча рукой по столу.

Макс, видевший процесс написания, вторил ему. Бедный Сен, то краснея, то бледнея, пытался понять, что же я сделал с его ладонью. Успокаивающе подмигнув парню, я отпустил его руку и, протянув маркер все еще хохочущему купцу, произнес:

– Магическая палка-писалка. Стоит полновесный имперский золотой, вам – как подарок в пользу будущего союза.

У купца округлились глаза. Имперский золотой – это не хухры-мухры.

Ткнув в руку Сена, я продолжил:

– Пишет на любых поверхностях, кроме сыпучих и текучих, вроде песка или воды. Не смывается, только стирается со временем. В наших купеческих делах – незаменимый помощник. Пометки деловые поставить, договор подмахнуть, али еще что. Ресурса – на тысячу метров надписей, а то и поболе.

Я перевел взгляд на парня, прочитавшего надпись и покрасневшего, как помидор. Сжалившись, я утешил его:

– Будешь хорошо себя вести – подарю такой же. Чуть позже дам магическую тряпку, сотрем надпись. Не переживай.

Кирей тем временем взял из моих рук маркер и, посмотрев, как закрывается колпачок, одобрительно крякнул:

– Добро. Вижу, не только болтать умеете, но и дела делать. Уважили.

– Отдохните пока с дороги. Мы соберемся и спустимся. Вы же здесь останавливаться на ночь не собирались? – спросил я.

– Да, – кивнул купец, – лишь привал сделать, да в путь.

– Чудненько, – я поднялся из-за стола и направился к лестнице наверх. – До скорого.

Макс и Сен поплелись вслед за мной.

Пропустив их вперед, я последним зашел в комнату и, плотно закрыв дверь, плюхнулся на кровать.

– Ну что, приспешнички, готовы? Двери закрываются, следующая станция – Торжище. – Подумав, я добавил в приказном тоне: – В темпе собираемся и готовимся выступать.

– У тебя вещей много? – спросил Макс Сена.

– И лошадь у коновязи твоя стояла? – вторил напарнику я.

Парень отрицательно покачал головой:

– Все вещи в котомку уместятся, а лошадь – трактирщика, он на ней по делам отъезжает иногда.

– Вот и славно. Не люблю лошадей.

Достав из рюкзака небольшой пузырек спирта, я смочил край простыни и, взяв Сена за руку, принялся оттирать надпись. Тот смущенно покраснел и промямлил:

– Все трое безлошадные. Если у купца повозки нет, придется в деревню идти, повозку покупать. А это лишние траты, да время немалое. Если торопится – может не дождаться.

– Не переживай, Сеня! – закончив оттирать, я приподнялся и хлопнул парня по плечу. – Куда он без нас денется? До поля буквально день пути, а торжище лишь через две недели. С запасом он приехал, дела свои утрясти.

Припомнив, я добавил:

– Гаррох говорил, что все приезжие, кто на Торжище место не успел застолбить, на ночевку для каравана своего останавливаются в небольшом городке неподалеку. Тот стоит буквально в паре полетов стрелы. Там же и организаторы торгов живут. Найдем постоялый двор да остановимся в нем. Не хочу в чистом поле палатку разбивать. В биваке спать – удел романтиков.

– Или бомжей, – хмыкнул Макс. Вот уж кто точно не романтичен.

Собравшись, мы спустились вниз. Воины уже были готовы и не спеша переваривали пищу, ожидая нас. Отдав служанке пару медяков, я намекнул на свое скорейшее возвращение, поблагодарив за хорошее обслуживание и получив в ответ многозначительную улыбку.

Трактирщику на прощание я отдал приказ никому нашу комнату не сдавать. Мол, в любой момент вернуться можем. Сдачу с серебряного я благодушно разрешил оставить – частично в уплату долговременной аренды комнаты, частично для повышения лояльности.