Текст книги " Темная Империя. Зарождение"

Автор книги: Дмитрий Чвилев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– И почему боги указали именно на такую бестолочь? – с вселенской скорбью протянул старик, глядя на меня.

– А я лошадей не люблю.

– ?!

– Любой уважающий себя «попаданец» в другие миры просто обязан уметь ездить на лошадях. Он или с детства прирожденный ездок, тренировавшийся на Земле, или в том мире, куда он попал, учится за пару дней. А я вот ни тот, ни другой. И вообще – лошадей не люблю. Даже в виде шашлыка. Так что я уникален. За это именно меня и выбрали. Изобрету велосипед, буду технический прогресс поднимать.

– Ну вылитый Мессия! – одобрил внутренний голос. Видимо, он тоже не любил лошадей.

Скривившись, словно вкусив недозрелый лимон, старик покосился на свой посох, затем на меня, затем снова на посох. На всякий случай я подобрал ноги и поерзал в кресле, вжимаясь в спинку.

Подумав еще немного, незнакомец продолжил:

– Доспехов не дам. Меч – тоже. Насчет лошадей решишь сам. Картину видишь?

Я огляделся. Картина везде была одна – дерево на гобеленах.

– Интересно, а когда художник его рисовал, он был пьян или у него просто руки тряслись? – хихикнул внутренний голос. Дерево и вправду выглядело довольно… корявым.

– Это Великое Древо Миров. Когда один из них болеет – отголоски этого волной проходят по всей ветви, ставя под угрозу само ее существование. Моя работа, как Хранителя Миров, не допускать подобного, ибо умрет один мир – за ним последуют и другие.

– А я мусор на дорогу не бросал. И свой садик пестицидами не поливал. И отходы в речку не сливал. Иными словами – мир не убивал. Моя совесть чиста. Я могу идти? Мне еще портал надо научиться открывать.

Не обратив на мою болтовню внимания, старик продолжил:

– Тот мир, в который ты попал, находится под угрозой. Такие как я призваны это исправлять. Нас несколько. Я бы назвал их мерзкими старыми маразматиками, но увы – вынужден называть коллегами, ибо работаем мы ради одной и той же цели. Равновесия Миров.

– А я-то здесь при чем?

Старик вздохнул, поглаживая одной рукой бороду.

– Равновесие Миров – вещь стабильная и статичная, с трудом поддающаяся разрушению. Налаживать работу подобной системы – слишком однообразное и скучное занятие, иногда приедающееся вусмерть. Особенно при условии, что впереди у тебя – вечность. И, развлечения ради, мы с хрыча… коллегами заключаем пари, чей ставленник быстрее выполнит свое предначертание. Мой ставленник – ты, и не спрашивай почему.

Я захихикал в унисон с внутренним голосом.

– Потому что вы любите молоденьких мальчиков?

Побагровев, Хранитель схватился за отставленный в сторону посох. Увернуться я не успел. Хрясь.

Посох, немыслимо удлинившись, достал мою многострадальную голову. Не ценят тут мое чувство юмора, определенно не ценят. Даже кладенец не дадут. Тем временем успокоившись, старик вновь вернулся к поглаживанию своей бороды.

– Один из этих маразма… моих коллег выставил в тот мир своего кандидата. Я не могу ему проиграть и поэтому отправляю туда тебя. Можешь осесть на месте, поселиться где-нибудь и жить мирной жизнью, можешь начать путешествовать. Изредка будешь получать задания, которые необходимо будет выполнять в кратчайшие сроки.

– Может, вам тут еще и полы помыть? – фыркнул я. – Школа-то уже давно закончена, да и институт почти за плечами. Задания выполнять, ага. Вы пари заключили, а мне черновую работу выполнять, вкалывая вам на потеху. Бегу и падаю прям!

Хранитель лишь насмешливо фыркнул:

– Попав сюда, ты доказал, что был избран богами. Это значит, что перешагнув порог этой комнаты, ты подписал договор, от которого не можешь отказаться.

– Ничего я не подписывал, да и не перешагивал тоже! Наглое вранье. Проснулся я тут. Не местные мы.

Старик лишь молча вытянул вперед ладонь, останавливая словесный поток.

– Хранителей называют хранителями не за красивые глаза. Пари мы заключаем лишь от скуки, верно… Но вот кандидатов выставляем и посылаем в миры из необходимости. Сквозь ваши действия мы влияем на происходящее, гармонизируя его и настраивая. Храня и оберегая равновесие мира. Так что не спорь, а соберись и вперед, с песней. Справишься быстрее протеже моего коллеги – получишь и доспехи, и кладенец, и что душа пожелает.

– Пулемет пожелаю. И патронов побольше, – насупившись, фыркнул я. – А вообще в данный момент кушать хочется.

Закатив глаза к небу, старик хотел было высказаться о моем интеллекте, но передумал. Кажется, ему не понравилась моя идея. А жаль. Пулемет был бы кстати. Тот же рыцарский турнир с ним наверняка выиграл бы.

– Правильно дедушка затих, – хмыкнул внутренний голос. – Нервные клетки не восстанавливаются. А пулемет все же поклянчи, вдруг смилостивится.

– Завтра утром выходи на прогулку до ближайшей таверны. Найдешь торговца Родгара и обустроишься в постоялом дворе. Дальше действуй по обстоятельствам.

– Э! Э-э-э! Стоп. Я же языка не знаю, как общаться-то? Надоело жестами тыкать.

Улыбнувшись, Хранитель задумался:

– Первая дельная мысль за сегодня. Ладно, будь по-твоему.

Картинно подняв руку ладонью вверх, старик замер. Внутренний голос тут же захихикал:

– Никак бицухой похвастаться хочет!

Воздух над ладонью Хранителя замерцал и, уплотнившись, стал принимать черты толстой книги в плотном кожаном переплете. Со вздохом, словно расставаясь с любимой игрушкой, старик протянул ее мне. На обложке оказалось изображено все то же Древо Миров.

– Твой мозг способен воспринимать огромный по местным меркам объем информации, так что содержимое книги и соответственно язык одолеешь быстро. Торговец пробудет в постоялом дворе неделю, так что времени тебе хватит. И не вздумай его упустить. – Зрачки Хранителя недобро сузились. – Пожалеешь.

Окинув меня внимательным взглядом, старик добавил: «Свободен», – и взмахнул рукой.

Стены комнаты начали тускнуть, превращаясь из белых в прозрачные, а сам Хранитель размазался кляксой. Спустя какое-то время лишь одно большое изображение Древа Миров висело в воздухе, мерцая едва заметными глазу сполохами, но вскоре исчезло и оно.

– Утро вечера мудренее, не так ли? – не смог не оставить за собой последнее слово внутренний голос. Сознание отключилось, и меня поглотила блаженная тьма.

* * *

Проснулся я с жуткой головной болью. Может быть, это попытки мозга усвоить информацию о моем перемещении? А еще шея-то как затекла, уй-юй-юй… Что бы ни произошло этой ночью – оно встало помехой на пути к мировому господству. Жаль, жаль, но планы придется менять на ходу. Угрожая, старик явно не шутил.

Вздохнув, я сел и уставился на лежащую в изголовье книгу. Так вот почему было так неудобно лежать! Бегло пролистав талмуд, я пригорюнился. Объем впечатлял.

– Что, раз картинок нет, значит не осилишь? – не удержался от подколки внутренний голос.

– Да при чем здесь книга! – мне хотелось хорошенько выматериться. – Пойди туда, не знаю куда, найди того, не знаю кого. Не пойдешь – озвездюлишься. И что мне потом с этим торговцем делать, ежели я все же дойду?

– По обстоятельствам! – передразнил голос старикашку.

План продажи туземцам этого мира красивых бус за полновесное золото летел к чертям. С таким вредным Хранителем разве получится толкать драгметаллы отсюда в наш мир? А затем, разбогатев и купив современную бронетехнику, на танках ринуться захватывать средневековое господство?

– Да ладно… – хмыкнул внутренний голос. – Может, все не настолько плохо. Задание быстро выполним, отмучаемся, и свободны. И вперед, на захват мира.

– Надеюсь… – я тяжко вздохнул.

Рядом зашевелился Макс, мутными спросонья глазами наблюдая за мной. Ну, конечно, тебе-то хорошо спалось. Тебя во сне не били. Машинально ощупав лоб, я успокоился. Шишек не было.

– Отбой, рядовой. Солнце еще не взошло, – бросил я Максу, устраиваясь поудобнее и располагая книгу на коленях. Будем учиться, что поделать. Сна ни в одном глазу.

Раздавшееся сопение подтвердило, что меня послушались.

Так-с, что тут у нас. Внутренний голос многозначительно хмыкнул. Что ж, хоть не иероглифы, и то хлеб. Текст был отдаленно похож на греческий алфавит – такой же простой и незатейливый на вид. Надеюсь, на деле оно так и есть.

Внезапно буквы перед глазами потекли, будто оплывающая свеча, меняя свои очертания и прыгая с места на место. В голове раздался шепот множества голосов, на фоне которого отчетливо слышался шорох страниц.

Постепенно вязь текста сложилась в знакомые очертания. Спустя некоторое время я уже мог прочитать половину слов – казалось, будто они были написаны на родном, великом и могучем. Тем не менее язык был чужой. Готовые слова слетали со страниц книги и, повисая в воздухе, исчезали со слабой вспышкой. Самое интересное, что запоминалось каждое из них. Как только слова заканчивались, страница переворачивалась.

Внезапно меня кто-то толкнул в плечо. С трудом оторвавшись от занимательного зрелища, я уставился на хмурого Макса, водящего перед моим лицом руками.

– Дэймон, с тобой все в порядке? – напряженно спросил он.

Сладко потянувшись и размяв затекшую шею, я ответил:

– Да. Ты что суетишься?

– На время посмотри и поймешь. Уже позднее утро. Я как встал – ты в книгу уткнувшись сидел. Ну, думаю, зачем отвлекать – мешать не стал. Непонятно, правда, откуда книгу надыбал, ну да пес с ним. Сходил, умылся, размялся, прихожу – а ты все так же сидишь, неподвижно, как мумия фараона. И не откликаешься, даже на оскорбления! А взгляд стеклянный, пустой. Я уж испугался было.

Оп-паньки. Это сколько же времени прошло? Как минимум несколько часов.

– Прав был Хранитель, когда сказал, что сразу в мозг информация поступает. А показалось – что всего пару минут почитал. Однако…

Макс непонимающе уставился на меня:

– Какой к чертям хранитель?! Говорила мне мама в детстве – не читай заумные книжки, интеллигентом вшивым станешь. Хорошо, что послушался. А ну, очнись! – он затряс меня за плечи. – Очнись, говорю!

Фыркнув и отмахнувшись, я встал и, потянувшись, направился к двери. Ничего не понимающий Макс раздраженно поплелся следом.

– Это был магический учебник их языка. Теперь я могу на нем говорить, правда, пока довольно слабо. А еще ко мне во сне приходил мерзкий дед и дал задание найти одного коммерса. [5]5
  Коммерс – сленговое сокращение от слова «коммерсант». В данном случае имеется в виду торговец, купец.


[Закрыть]Зачем, правда, не знаю, конкретики не было. Так что учим язык и идем искать.

– Что за дед? – пытаясь осмыслить услышанное, почесал затылок Макс. Вот что мне в нем нравится – так это невозмутимость.

– Дед не простой, а в законе, – хихикнул внутренний голос. Я поморщился.

– Дед не простой, а магический – целый Хранитель Миров, понимаешь ли. Этакая вселенская служба безопасности. И в этом мире, как я понял, может она нам устроить ба-альшие проблемы. Так что лучше приказа послушаться, по крайней мере до тех пор, пока не встанем на ноги. Сейчас позавтракаем, и сядешь книгу читать, и не морщись так. Я уже кое-что запомнил.

Гаррох встретил нас радушной улыбкой и поздоровался, приветствуя в новом дне господ путешественников. Надо же, сработало – я его понимаю. Такими темпами и весь язык скоро выучу.

Хмыкнув, я попытался изъясниться со стариком, ужасно картавя слова, непривычные по произношению. Гаррох удивленно охнул – не далее как вчера мычащий чужеземец сегодня вполне внятно изъяснялся на его языке, желая доброго здравия и приветствуя в ответ.

Методом научного тыка выяснилось, что общаюсь я пока слабовато, а некоторые слова и не понимаю вовсе. Однако – общаюсь, что само по себе большой прогресс. Обучение по книге было довольно неплохо продумано – сперва базовый уровень и бытовые темы, затем что-то более сложное и углубленное.

Так, неспешно, прошло несколько дней. Мы читали по очереди, давая перекур голове и чередуя умственные нагрузки с физическими.

Отрабатывая еду, приходилось помогать обитателям замка – колоть дрова, носить воду, полоть грядки и делать прочие незатейливые мелочи средневековой жизни. Напрягали лишь удобства во дворе да сложность с мытьем: быстрее было сполоснуться в теплой, чистой воде озера, нежели таскать воду в замок, а затем греть ее до подобающей температуры.

С Бореем, который, как оказалось, мастерски владел мечом, мы устраивали тренировки и спарринги, в ответ обучая его премудростям рукопашного боя. Немногословный воин, сильно похожий на степняка, оказался прекрасным учителем. Мне, с моим опытом, было легче – в детстве учился. Максу же фехтовать было в новинку, но это был лишь вопрос времени.

В свободное от тренировок и работы время мы терроризировали обитателей замка, пытаясь попрактиковаться в языке.

Вечерами, когда все собирались в большой зале, Гаррох растапливал камин и рассказывал нам о жизни в этом мире, плавно ведя беседу и перекатами интонации выделяя самые важные моменты. Мы в долгу не оставались, в ответ травя басни о дивной земле, где человек создал летающие по небу повозки; земле, где за седмицу возводят небывалые дома высотой с гору; земле, где замки строят не из камня, а из прозрачного, как хрусталь, стекла, скрепленного тонкими полосами железа земле, где население одного большого города много больше населения сотен тысяч деревень в округе.

На многие недомолвки старик благоразумно закрывал глаза, не беспокоя расспросами о деталях.

– И правильно, меньше знаешь – крепче спишь, – фыркнул как-то внутренний голос. – Не хватало ему еще про камень перемещения проболтаться.

Я закончил обучение языку вечером четвертого дня, Макс, не желая отставать, – вечером пятого. Страницы в книге просто закончились.

– Занимательное чтиво. В следующую встречу попроси у хранителя пентхаус. Объемные картинки – это вещь!

– Дурак ты. Лучше нечто подобное, еще один учебник. По истории, например. Или по географии. Будем знать, где золото копать, – устало потер глаза я. – Пока что в сроки укладываемся. Успеваем торговца найти да свалить отсюда до приезда хозяина.

К этому времени мы уже знали от Гарроха, что замок не заброшен, а является опорным форпостом, построенным на случай нападения врага. Этакий бруствер для вражеского войска, чтобы к городу супостата не пустить, да к мирным деревням.

Открытых войн в этой области не велось давно, так что замок был благополучно заброшен. Лишь изредка его навещал владетель этих земель, например, выехав на охоту или пикник на природе.

Сам старик, как и его семья, жил в деревне неподалеку. В их обязанности входило наведение порядка и подготовка замка к приему гостей. В скором времени ожидался визит местного правителя, поэтому Гаррох с семьей переселился в замок, убирая его к приезду хозяина. Рози и Лера были высланы подмогой старику – на этот раз ожидалось много гостей.

Кочевник оказался, как и мы, приблудным путником: заглянул в замок на огонек, да так и остался жить. Несмотря на повадки бывалого воина, он был на удивление добродушным. Дождавшись князя, Борей собирался просить права поселиться в деревне Гарроха и стать смотрителем замка, в подмогу старику.

Иерархическая структура этого мира была представлена довольно просто: на самом верху – император, под ним – аристократия по крови, наследственная, следом – аристократия по заслугам, добившаяся титула своими деяниями. Ниже стояли разнообразные мелкие уездные правители и их вассалы.

Правителей уровня барона назвали сирдаром, а уровня князя – таном. Начальника высокого уровня отличала приставка «ас», что означало «высший, высокий». Виконта, соответственно, величали ассардаром, а герцога – астаном. Помнится, и на Земле у нас такие титулы были, в древности. Не «си», правда, а «сардар». Как звали тех, кто стоит выше на иерархической лестнице, Гаррох не знал. Совсем отдельно стояла Белая Церковь с ее жрецами – про их социальный статус информации у старика почти не было. Внутренний голос логично предположил, что это местный аналог средневековой инквизиции, и, забегая вперед, оказался прав.

Постоялый двор невдалеке был всего один, приблизительно в половине дня пешего пути. Вопрос выбора места для отлова купца отпадал сам собой. Чтобы туда добраться, нужно было миновать селение, где Марта закупала продукты, так что нас обещали проводить.

Более точного и детального описания местности мы так и не дождались. На все расспросы Гаррох молчаливо пожимал плечами – жили они, к сожалению, в противоположной стороне.

Тепло попрощавшись и пообещав вернуться сразу, как только закончим дела, мы двинулись в путь. В качестве сувенира я оставил Гарроху зажигалку, показав, как с ее помощью разжигать огонь. Подарок, по его мнению, был безумно дорогой, целая волшебная палочка огня!

Расчувствовавшись, старик попытался было дать нам денег в дорогу, но я гордо отверг его подношение. Достав из недр рюкзака несколько рублевых монет, я показал их Гарроху, спросив, сойдут ли они в качестве денег. Тот, увидев деньги и осмотрев их повнимательнее, впал в чуть ли не в религиозный экстаз. Оказывается, серебро в этих краях ценилось довольно высоко и имело высокий обменный курс.

Одна серебряная монета равнялась сотне медных, а один золотой – полусотне серебряных. Полноценный имперский золотой с гравировкой нынешней правящей династии по стоимости был равен десяти обычным золотым. Монеты иностранных держав котировались в зависимости от веса и искусности узора. Наши российские рубли вполне могли сойти за зарубежную валюту.

На несколько «серебряных» рублей можно было безбедно жить несколько месяцев. Великодушно оставив их жителям замка, по одному на каждого, и один поменяв у Гарроха на кучу медной мелочи на карманные расходы, утром пятого дня мы попрощались с прослезившимся стариком и двинулись в путь. Пирр был послан нашим сопровождающим до деревни, собираясь заодно закупиться едой.

День на дорогу, да два в запасе – нас ждал купец и новые впечатления об этом мире.

Глава 4
ПОПОЛНЕНИЕ

Постоялый двор оказался замшелой двухэтажной хибарой довольно внушительных размеров. Интересно, сколько там клопов на один погонный метр?

Я еще раз окинул взглядом покосившееся строение. Вывеска, которую мы теперь могли прочесть благодаря книге, гласила: «В гостях у Оборотня». Несмотря на сумерки, надпись была вполне читаемой, хватало света от окна.

Рядом, для наглядности, был подрисован этот самый оборотень, причем рисовался он не иначе, как с похмелья. Да и сам художник был как минимум кривым, а то и слепым на один глаз, или же попросту оборотней в жизни не видел. Никогда. Даже в книжке и даже на картинках.

Вытянутая, заросшая черной шерстью перекошенная морда человекоподобного существа на вывеске смотрела на путника скорее жалобно, чем с угрозой. Казалось, она молила добить ее побыстрее, ибо существование в таком нелепом виде приносит ей невыносимые страдания.

Тяжко вздохнув, я направился ко входу в сие почтенное заведение. Путешествие пролетело быстро и незаметно: попрощавшись с Пирром в селении, мы пополнили запасы воды и, не задерживаясь, двинулись дальше.

Прав был Борей, когда посоветовал нам захватить из замка старые бесформенные балахоны. Они, конечно, выглядели потрепанно, превращая нас в оборванцев, но хорошо скрывали от посторонних взглядов чуждую для здешних мест одежду. К тому же экипировку вещами из другого мира никто не отменял.

Ни одна из бесед со встреченными на пути крестьянами провалом не окончилась – подозрения мы не вызвали. Селяне принимали нас за обычных бродяг – этаких странствующих менестрелей. Маскировка себя оправдывала.

У коновязи сиротливо стояла одинокая лошадь, при нашем приближении нервно всхрапнувшая и пугливо покосившаяся.

– Не бойся, не обидим. Нам лошади без надобности, – успокоил животное Макс.

– Разве что только на шашлык, – хмыкнул я.

Толкнув пронзительно скрипящую дверь, мы вошли и, пройдя несколько шагов, остановились. Хорошая сигнализация – незаметным не войти. Дав зрению привыкнуть к свету, я принялся оглядываться.

Взгляд автоматически отметил трактирщика за стойкой, уже успевшего оценить наш вид и откладывающего в сторону заряженный арбалет. Мало ли, лихие люди наведались, покуражиться да пограбить. Нормальные путники ведь ближе к ночи уже спят все.

Первый этаж трактира представлял собой одну большую залу, освещенную факелами и свечами, с расположенными в шахматном порядке деревянными подпорками в виде декоративных колонн с резьбой. Заведение явно знавало лучшие времена, но они давно прошли: в половине мест резьба стерлась, в другой половине – почернела, а сама зала в целом была довольно обшарпанной. В некоторых углах стояли примитивные фонари: свеча внутри небольшого железного каркаса да отполированный до блеска лист металла. Света они давали много больше, чем даже несколько вместе взятых факелов.

– Что желаете, путники? Ночлег на сеновале по два медяка на брата. За похлебку – еще медяк, – наблюдая за нашей реакцией, произнес хозяин постоялого двора, рук от арбалета далеко не убирая.

М-да, видимо, наш внешний вид оставлял желать лучшего. Впрочем, какого еще отношения можно было ожидать, в такой-то одежде?

– В жопу себе засунь свой сеновал. Лучшую комнату и лучшей еды, – лаконично ответил Макс, по моему кивку достав заранее заготовленный серебряный. Кинув его трактирщику, он добавил:

– Если все устроит, остановимся тут на несколько дней, а сдачу заберешь себе. Если не устроит – разнесем этот клоповник по кирпичикам.

Продолжая оглядываться, я заметил в противоположном от нас конце залы фигуру, одетую в длинную белую сутану с черной полосой у горла. Путь у незнакомца, по-видимому, был долог и несладок – белый цвет почти затерся, превратившись в серый, на котором пыль дорог не так видна.

Капюшон был надвинут по самые глаза и тенью закрывал лицо, оставляя лишь гадать, кто же под ним скрывается. Не вышибала ли это часом? Хотя нет, субтильный больно. Да и зачем трактирщику арбалет тогда?

Кто же скрывается под капюшоном? Молодой путник или умудренный годами старец? Предположу, что второе. Фигура явно неспроста выбрала угловой столик, облокотившись спиной о стену трактира. Удобное место в случае нападения.

Зуб даю, это была его лошадь на коновязи. Такой же путник, как и мы. Странно только, что в трактире так мало народу. Дорога-то проходная. Как выяснилось в селении, невдалеке находилось широкое поле, на котором ежегодно проходила Великая Ярмарка, а каждые несколько месяцев – Торжище, или, попросту говоря, базарный день.

Исходя из увиденного, трактир явно не процветает. Встает закономерный вопрос: почему? На постое всего один клиент, несмотря на то, что Торжище должно произойти буквально через неделю-другую. Часом не грабят ли здесь путников, втихую прирезав их ночью? А Торжище… Уж не на него ли должен был приехать наш коммерс?

К сожалению, я еще плохо разбирался в здешних мерах времени. Сутки, если верить часам, прихваченным из нашего мира, тут были чуть дольше и равнялись почти двадцати пяти – двадцати шести часам, если, конечно, верить субъективным подсчетам. Времена года, если Гаррох не ошибся, были, наоборот, короче – каждый сезон равнялся двум – двум с хвостиком месяцам, а каждый месяц – пяти или шести седмицам, то есть нашим неделям.

Выходным днем здесь считался лишь последний день недели. В нашу «субботу» работа шла полным ходом. Крестьяне, что поделаешь. Более чем уверен, в столице у знати балы и прочая дурь продолжаются без остановки, мало обращая внимание на «законность» выходных.

Трактирщик тем временем, увидев, какое богатство ему перепало, ахнул и чуть ли не прослезился. Хотел было броситься к нам, но Макс, остановив его жестом, сказал четко и внятно:

– Сначала – кушать. И поживее. Лизать жопу – потом. Не понравится – заберем монету и покинем твой клоповник.

Хозяин трактира испуганно охнул, но, видимо, осознав, что деваться на ночь глядя нам попросту некуда, понятливо кивнул. В конце концов других постоялых дворов в округе и в помине не было, а господа, расплачивающиеся полновесным серебром, вряд ли захотят ночевать в лесу, даже если еда не совсем придется по нраву их изысканным вкусам.

Еще раз посмотрев на крепко зажатую в руке монету, трактирщик улыбнулся до ушей. Это была месячная выручка, а то и больше. Глаза его замаслились, и, рассыпавшись в поклонах, он молнией исчез в помещении за стойкой. Через какое-то время до нас донеслись вкусные запахи разогреваемой пищи.

– Пора проявить радушие и дружелюбие, – мимоходом шепнул я, устраиваясь за крепким деревянным столом, рассчитанным на компанию из пяти человек, согласно количеству стульев. – Зови его к нам.

С боков стол огораживала пара особенно крупных деревянных подпорок, так что удара в спину можно было не опасаться.

– Ты слишком зациклен. Какой удар в спину, когда во всем трактире вас всего трое, не считая трактирщика? – хмыкнул внутренний голос.

– Мало ли. Я никогда не проигрываю лишь потому, что всегда ко всему готов. Даже к пустячной мелочи.

Макс тем временем огляделся и, заметив «его», проревел:

– Эй, путник! Не желаешь ли разделить с нами трапезу?

Фигура рывком отлепилась от стенки и, встав, степенно направилась к нам. Опасный тип. Сутана не могла скрыть плавной и вкрадчивой походки незнакомца, пусть тот и пытался ее маскировать, стараясь ступать показушно неуклюже и слегка косолапя.

Выскочив с кухни, хозяин постоялого двора галопом метнулся к платежеспособным клиентам, торопясь принести заказ. До нашего стола путник и трактирщик добрались одновременно, разве что один медленным шагом, а другой бегом.

Оказалось, расстояние скрадывало размеры. Я с интересом взглянул на то, как одной рукой нам легко притащили… тяжеленный, нет, не горшок – целый котел с едой. Силен мужик. Плотно сбитый, крепкий, деревенского типа. Чем-то похож на азербайджанца с наших рынков – уши чуть оттопырены, волосы чернявые, нос похож на баклажан. Обряжен в застиранную рубаху и кожаную жилетку со множеством карманов. А вот глаза у трактирщика были чисто торговые – вкрадчивые, оценивающие, угождающие.

– На троих тарелки неси. Путник гуляет за наш счет. Добрые мы сегодня, – махнул рукой в сторону незнакомца Макс.

Хозяин постоялого двора понятливо кивнул и неспешной рысью потрусил к шкафу, стоящему за стойкой. Надеюсь, он принесет вилок, а не ложек. И нож. Хотя бы один. Неохота свой светить, по местным меркам стоящий чуть ли не дороже всего трактира.

Увы, мои подозрения оправдались. До обычных столовых вилок цивилизация тут еще не доросла – в ходу были двузубые причиндалы на длинной ручке, больше похожие на оружие ниндзя, чем на предмет кухонного обихода. Делать было нечего – пришлось использовать свои походные столовые наборы.

Однако то, что мы могли позволить себе в замке, не следовало показывать тут. Пожалуй, стоит косить под залетных богатых путников, направляющихся на Торжище.

Незнакомец в сутане, присев за противоположный от нас край стола, принялся молча наблюдать за нами. Макс, решив действовать по привычной ему схеме, начал с ходу наезжать на незнакомца:

– А представляться нас в детстве мама не учила? Как звать-то? И капюшончик откинь, невежливо это, за столом с уважаемыми людьми так сидеть.

Фигура, издав звук, отдаленно похожий на хриплый смешок, ответила. Голос был непонятный, шипящий и с присвистом, не позволяющий даже приблизительно определить возраст незнакомца.

– Капюш-шон не с-смогу откинуть. Религия не позволяет. Звать меня С-сентом или Сеном.

Мой соратник поморщился.

– Сеном – там, за дверью, кони питаются. Пусть будет Сент.

Капюшон не позволил оценить реакцию на оскорбление. Фигура, пожав плечами, ответила:

– Сентом меня назвали в честь святого духа Сентиэля. К сож-шалению, мой голос не позволяет назвать его правильно, а вы, чужеземцы, не з-снаете, как оно должно звучать.

Внимательный какой. С ходу нас выцепил.

Подошедший трактирщик, расставляя тарелки, внес свою лепту:

– Уважаемые господа, он говорит о Сэнтиэле Лучезарном, святом духе третьего ковена Белой Церкви. Так что скорее всего его зовут Сэнт.

Незнакомец кивнул, соглашаясь.

– А мы – путники, странствуем. Из далеких краев пришли, очень далеких. На Торщиже движемся, – озвучил нашу легенду Макс.

Назвав себя, мы принялись за еду. В котле оказалось мясное жаркое с овощами, напоминающими картошку в подливке. Вкусно, пусть и чересчур жирно. Здоровая природная пища, не то что наша гадость из пакетиков.

Во время трапезы мы продолжали раскручивать незнакомца на разговор, но, увы, он мастерски уходил от вопросов о себе, проговорившись лишь, что тоже странствует по миру и волею случая оказался здесь.

Сыто икнув, я откинулся на спинку стула, предоставив Максу вести беседу. Черт бы с ним, плевать на тайну его личности – мы тоже о себе многого не говорим. Узнать сведения об окрестностях и текущих событиях куда более важно.

Наблюдая и изредка корректируя их диалог наводящими вопросами, я вывел беседу в нужное нам русло. Выяснилось, что Торжище на этот раз будет немного позднее из-за оплошности организаторов, так что у нас еще две седмицы в запасе.

По ходу разговора выяснилось, что Сэнт, путешествуя неподалеку отсюда, на одном из постоялых дворов столкнулся с большим торговым караваном, направляющимся на Торжище по той же дороге, что и мы. Занятная информация – да он никак о конкурентах предупреждает? Видимо, путник принял нас за купцов, выбравшихся на промысел да скрывающих что-то от Торговой Гильдии.

Скорее всего, Сэнт посчитал, что мы тайно направляемся на закупки, а под маскировкой балахонов скрываем купеческую рясу. Правда, молодые еще, ну да с кем не бывает – сыновья, например, али младшие братья богача-купца.

Не желая разочаровывать странника, я сделал заинтересованный вид и принялся расспрашивать побольше про торговые дела в этой области, про урожай да про крестьян.

Трактирщик, видимо, скучая, присоединился к нашей беседе, принеся в качестве угощения травяной отвар и корзинку сладких ягод. От предложенного ранее к мясу кувшина вина мы дружно отказались, так что питью все были рады.

Поговорив о разном и забрав с собой остатки отвара в бутыли, мы разошлись по комнатам. Мало ли, попить ночью захочется или о чью голову разбить. Незнакомца этого, например. Подозрителен он больно.

Комната, несмотря на обшарпанность постоялого двора, оказалась довольно неплохой – две одинарные кровати, небольшой ковер, стол, пара стульев и табурет.

Задув свечи, мы направились спать.

* * *

Я сладко потянулся и, вскочив, резво принялся одеваться. Солнце пускало из маленького окна яркие лучи, заставляя блаженно щуриться. Как же это классно – вставать не по сигналу будильника, а по собственному желанию. В нашем мире это непозволительная роскошь.

Макс очнулся вслед за мной и, продолжая валяться, пробубнил:

– Еще не встал, а уже жрать хочу.

– Животное, – хмыкнул я. – Ненасытное! Только вчера на ночь глядя котел мяса умял.

Ответа я так и не дождался.

– Доброе утро! – радостно поприветствовал меня внутренний голос.