Текст книги "Болото (СИ)"

Автор книги: Дина Снегина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Айша смущённо улыбнулась. Набегавшиеся сестрёнки вместе с Эндрю вернулись за стол и продолжили чаепитие.

Ненадолго повисло молчание. Затем Алекс негромко произнёс:

– Из города нужно уходить. Как считаете?

Собравшиеся переглянулись.

– Уходить... Куда? – спросила Айша.

– Куда угодно, – ответил ей Алекс. – Нужно выбираться к людям, иначе мы все скоро здесь погибнем. Думаю, все это понимают.

– Может, всё ещё наладится? – в голосе Лизы ещё слышна была надежда.

– А если – не наладится? Что тогда? Неужели мы будем спокойно умирать? – Алекс настаивал на своём.

Майкл заволновался:

– Мы не должны умирать! Правда, мам?

– Кончено, нет. Мы не умрём, малыш.

И Лиза обняла сына и поцеловала в макушку.

В разговор вклинился Эндрю:

– Хорошо. Допустим, ты прав, и у нас нет другого выхода, кроме как покинуть город. Но тогда – два вопроса. Во-первых, куда нам идти? Мы не знаем, что с другими городами, есть ли в них жизнь. Найдём ли мы спасение там, куда пойдём?

Алекс ответил ему:

– Логичнее всего будет попробовать добраться до Химни. Этот город ближе всего к нам. И там действовать по ситуации. Если в Химни, в отличие от Вэллпорта, всё в порядке, то мы получим помощь, верно? Если же и Химни находится на грани вымирания – нам придётся идти дальше. Где-то должно найтись место, в котором всё по-прежнему.

– А если такого места нет? – сузив глаза, спросила Лиза.

– Мы в любом случае должны попытаться его найти, – твёрдо сказал Алекс. – Эндрю, как насчёт второго пункта?

– Да, во-вторых. Вот что я ещё хотел сказать: как мы пойдём? Джейк говорил мне, что лес вокруг города тоже заболочен. Дороги ведут в трясину. Я не представляю, как идти в таких условиях. Мы потонем! Идти по зыбучей трясине – безумие даже для взрослых, здоровых людей! Я молчу про детей, стариков, инва... – Эндрю осёкся и бросил виноватый взгляд на Майкла. – Про тех, кто болеет, – добавил он.

Темнота сокрыла от глаз густую краску, которая залила его лицо.

– В чём-то ты прав, – согласился с другом Алекс. – Будь моя воля, я бы уплыл морем. Море мне ближе, чем земля, особенно такая неустойчивая, как сейчас. Да, если бы у нас только был корабль!.. Кстати, два дня назад я ходил к океану. Помнишь, Лиза, я звал тебя с собой, но ты отказалась?

– Я согласна с Эндрю, что передвигаться по трясине без необходимости – безумие, – парировала Лиза.

– И всё-таки я сходил к океану. Соскучился по воде, если честно. Утешительного мало. Океан вокруг Вэллпорта тоже заболачивается.

– Ты шутишь?! – не поверила Лиза.

Айша охнула, Грета кивнула. Лизе на миг показалось, что она знает нечто, недоступное остальным. Но она отогнала навязчивую мысль – Грете неоткуда было бы взять информацию.

– Нет, я не шучу, – продолжил Алекс. – Поверхность воды покрыта ряской. У кромки плавает тина. Ей же покрыта и галька. Но изменения в океане ещё не настолько серьёзны, как на суше. Мы могли бы уплыть, если бы у нас был корабль.

– Но корабля нет, поэтому придётся решать что-то с передвижением по земле, – возразил Эндрю. – А точнее, по болоту.

– Уплыть было бы проще. Уплыть смогли бы и те, кто не может уйти, – продолжал настаивать на своём Алекс.

– Да забудь ты уже про море! – вспылил Эндрю. – Нет у нас корабля, понимаешь? Нет! И – не перебивай, я знаю, что ты хочешь мне сказать! – Эндрю буквально закрыл Алексу рот рукой. – Добраться до военной базы мы не сможем. Кстати, она в другую сторону от Химни.

– Всего дюжина километров! – тоже повысил голос Алекс, убирая руками ладонь Эндрю от своего лица.

– Тише, тише! Вы ещё подеритесь! – рассердилась Лиза. – Я считаю, если уходить – то всем городом. Бежать в одиночку, как минимум, некрасиво. Да и подло. Я не смогу жить спокойно, зная, что бросила в беде остальных жителей Вэллпорта. Тех же Джейка, Джули и малютку Эрин. Кстати, как там Джейк? Мы давненько не виделись.

– Джейк, как и остальные доктора, загружен работой, – сказал Эндрю. – Очень устал, осунулся. Мы недолго поговорили с ним, он спешил к очередному больному. Да, он ещё сказал мне, что у него есть несколько пациентов со странными симптомами. Говорит, наши доктора прежде не сталкивались с подобной болезнью. Похоже на геморрагическую лихорадку, но всё же не она. Он просил меня помочь с исследованием биологического материала, но больше мы не виделись, и материал он мне не передал.

– Так мы уйдём, мама? – глотая некоторые слоги, спросила Мышка.

– Или останемся? – добавила звонкая Вишенка.

– Уйдём! – ответила Айша. Она явно повеселела. – Уйдём, потому что уже поздно. Пора домой, ложиться спать.

– Мама! – громко сказал Майкл. – Мне вдруг захотелось, чтобы никто не уходил. Чтобы мы всегда точно также сидели в этой комнате и пили чай, и ничего в нашей жизни не менялось.

– Но мы не можем остаться, Майки, – ответила Айша. – Нам пора.

Эндрю, Алекс и Грета покачали головой в знак того, что тоже скоро уйдут.

В ту ночь Лиза и Майкл ночевали одни.

9. Хворь

Джейк вернулся домой среди ночи. От усталости он перестал ощущать собственное тело. Ноги и руки были словно не своими, чужими.

Последнее время Джейк жил на автопилоте. Он добрёл до дивана и рухнул вниз. Он уснул, не сняв одежду, без подушки и одеяла. Сон его был мрачным и холодным. Очень хотелось пить, но не было сил даже открыть глаза, не говоря уже о том, чтобы подняться, дойти до кухни и налить себе воды из пластиковой бутыли.

Перед глазами плыла темнота. Джейк не чувствовал отдыха.

В какой-то момент сонного забытья ему привиделся церковный колокол в заснеженном городке его детства. В колокол звонили, но болотный туман, который опутал и этот далёкий северный городок, гасил звук, и он выходил глухим, низким, утробно-рычащим.

Колокол смолк так же неожиданно, как и зазвучал. Вдалеке по воздуху плыли голоса, женский и мужской. Они казались знакомыми, и Джейк силился вспомнить, в каких отношениях с их обладателями он состоит.

Голоса приблизились, но разобрать слов Джейку не удавалось. Темнота внезапно выпустила щупальца и обвила доктора, прорычала что-то невнятное и принялась трясти. Джейк взмахнул рукой, пытаясь отогнать обладателя щупалец от себя, но в бессилии провалился ещё глубже во мрак.

– Джейк, проснись! Да проснись же! – тормошила его полусонная и сердитая Джули. – Ни в какую...Джейк, к тебе пришли!

Она недовольно вздохнула и обернулась к нежданному гостю.

Рядом с ней стоял мужчина, житель одного из соседних домов. Рослый и всегда осанистый, сейчас он ссутулился, голова его поникла. Руки мужчины от волнения непроизвольно дёргались, речь заплеталась.

– Я прошу вас, доктор... – прерывисто твердил он в пустоту. – Мари, температура. Пятна... Малышка Алиса, сегодня... Я не могу... Второй день... Никто не идёт. Нет врачей. Они умирают... Помогите, умоляю!... Пойдёмте со мной...

Из всех слов мужчины до сознания Джейка дошло лишь одно: "умирают". Для него осталось загадкой, является ли убийцей невидимый осьминог с цепкими щупальцами, которые мгновение назад исчезли в темноте, или кто-то ещё, но мысль о том, что где-то вновь такая же непонятная смерть, словно толкнула его изнутри и заставила открыть глаза.

Комната плыла по кругу, словно колокол, звенела голова. Ноги и туловище, казалось, приросли к дивану. Хотелось отвернуться и продолжить сон, но совесть не позволяла доктору бросить умирающих на растерзание неизвестной болезни. Он обязан был хотя бы попытаться помочь.

Джейк с усилием выдавил из себя слова:

– Куда идти?..

Мужчина подскочил к дивану, на котором лежал доктор, и, размахивая руками, начал сбивчиво объяснять:

– Тут недалеко... Четыре дома в сторону Нижней улицы. Вы должны помнить нас... Алиса удаляла аденоиды в вашей клинике. Давно... С два года. Аденоиды, вы консультировали. Назад, два года... Но врачей в клинике нет. Заняты, много пациентов. Болеют сами...

– Довольно, – перебил его Джейк. Главное он уяснил: новоявленные пациенты находятся совсем рядом, и выматывающий дальний путь по болоту ему не грозит. – Я только умоюсь. Джули, дорогая, где у нас вода?

– На кухне найдёшь, – буркнула раздражённая Джули. – Всё, я пошла спать. Эрин поднимется ни свет ни заря. Опять мне с ней возиться, что за наказание! Хоть бы кто помог! Никому меня не жалко!

И она, с напускным расстройством на лице, подняла и без того высокий подбородк ещё выше и скрылась вверх по лестнице.

Джейк с усилием встал. Его шатало. Опираясь на стены и дверные косяки, он добрёл до кухни и стал на ощупь искать бутыль с водой. Незнакомец проследовал за ним и осветил кухню фонариком. Свет отогнал мрак, обрисовав контуры предметов, и Джейк смог отыскать воду.

Напившись вдоволь прямо из горла и умыв лицо, он обернулся и попытался рассмотреть гостя. Но яркое пятно фонарика больно било в глаза, не позволяя доктору понять, кто же стоит перед ним. Но тут незнакомец заговорил:

– Доктор, идите вперёд. Я буду светить, – произнёс он.

И по мягкому баритону памяти Джейка удалось восстановить лицо, и даже имя, стоявшего перед ним человека. А следом перед глазами появилась картинка его дома и маршрут, который предстояло преодолеть.

Идти действительно нужно было недалеко. Джейк брёл по колено в вязкой жиже. Следом метался луч фонарика. В горле доктора стоял тошнотворный ком, его мутило. Он спотыкался и непроизвольно шарахался в стороны. Он слишком устал.

Нет, совесть не позволяла ему бросить умирающих на произвол судьбы. Джейк пришёл бы к своим пациентам в любом состоянии. Только вот прийти – мало для врача. нужно ещё помочь, назначить лечение. А как лечить, если в городе практически нет лекарств?.. И, самое главное – как лечить, если прежде ты никогда не сталкивался с подобным заболеванием?..

У больных в этом доме обнаружились те же странные симптомы. Болели двое, мать и дочь, с высокой температурой, острой лихорадкой. Судороги. Капиллярные кровоподтёки на лице и конечностях, носовые кровотечения. Отвращение к пище, быстрое угасание. Болеют третьи сутки, и сегодня появилась рвота.

Девочка чуть постарше Эрин. Ох, как же жаль! Если б только он мог помочь! Страшная болезнь не щадила никого. Умирали практически все. Выживших – единицы, и на врачебном консилиуме вчера днём один из его коллег высказал любопытное наблюдение: все выжившие принимали один и тот же антибиотик. Получается, только одно лекарство могло противостоять неизвестному возбудителю: амоксиклав в максимальной дозировке.

Назначил и этим двоим бедняжкам. Хозяин дома метнулся раненой птицей наверх, следом полетел и луч фонарика. В темноте предметов и людей нельзя было различить. Лишь слышалось загнанное дыхание женщины и тихие стоны метавшейся в бреду девочки.

– Сколько нам осталось, доктор? – едва прошелестела губами молодая мама.

– Всё будет хорошо, – только и смог сказать Джейк.

Вернулся хозяин, вывалил на пол груду лекарств из домашней аптечки.

– Я не помню, – твердил он. – Должен быть. Амоксиклав... Был, где-то здесь...

Доктор принялся вместе с ним искать нужный антибиотик. Но быстро убедился, что амоксиклава среди лекарств нет. Из более – менее подходящих нашлись лишь жаропонижающее и витамины.

– Будете давать им вот это, – с досадой в голосе произнёс Джейк, протянув хозяину дома упаковки с лекарствами. – Температура спадет, нужно будет обильное питье и витамины. Когда вновь появится жар... – он запнулся, и пересказал фразу заново, сделав акцент на первое слово. – Если вновь появится жар, вновь дадите то же лекарство. Капиллярные гематомы можно мазать вот этим кремом. Это всё.

И Джейк направился к выходу.

– А как же амокси.. Этот, как его... Где купить? – бросился за ним вслед мужчина.

– Вряд ли я чем-то помогу вам, – сокрушенно ответил Джейк. – Лечитесь тем, что есть.

Он вновь хотел развернуться и уйти, но хозяин дома не отпускал его.

– Доктор, вы ведь ничего не сказали... Что это за хворь такая? Мои... Они так страшно болеют!

– Это грипп, – парировал Джейк. – Тяжёлый кишечный грипп.

Так он отвечал своим пациентам. Отчасти это было похоже на правду: в крови заболевших обнаруживался специфический микроорганизм, не знакомый здешним медикам. Максимальная же концентрация микроорганизмов была в кишечниках, что обнаруживалось при вскрытии погибших. Из чего можно было сделать вывод о том, что бактерия попала в организм с пищей или водой.

Хозяин дома с мольбой взирал на Джейка:

– Они поправятся, правда, доктор? Уже совсем скоро им станет лучше? Верно?

В словах этих надежда угасала.

– Всё будет хорошо, – ответил Джейк и, наконец, покинул этот дом.

На другое утро Джейк, который почти не отдохнул за ночь, был в больнице. Врачи работали в усиленном режиме. Отделения были переполнены, и доктора ломали голову, что делать с поступающими больными. Не хватало коек, лекарств, бинтов.

Джейку казалось, подобного не было ни на одной войне. Хотя он ни на одной войне и не был, с чем ему сравнивать?.. Но, действительно, словно в военное время, медсёстрам приходилось стирать бинты. Они замачивали их в растворе перманганата калия, чтобы вывести кровь. Потом обрабатывали в автоклаве и использовали заново. Бинты эти, повсеместно поехавшие и рваные, не предназначались для повторного, и уж тем более, трех и четырехкратного использования. Пригодились старые простыни – их рвали на полосы и использовали как перевязочный материал.

Ситуация с лекарствами была критической. Не хватало рук: медики ведь тоже люди. Они болеют и погибают наравне со своими пациентами. К сожалению, не все это понимали. Напряжение в больничных стенах, да и во всём городе, нарастало. Люди озлобились. Каждый боролся за жизнь себя и своих близких, ведь только эти жизни имели ценность. Чужая жизнь ценилась не больше, чем пыль.

Эндрю, помня о просьбе Джейка помочь с исследованием, в это утро пришёл к доктору на работу. Мысленно пожалев друга и отметив печати хронической усталости у него под глазами, Эндрю поинтересовался, чем может быть полезен медикам.

Джейк отвел его в патологоанатомическое отделение. Здесь повсюду, штабелями, были сложены трупы. Голые, синюшно-кровоподтёчные и навеки немые мужчины, женщины. Очень много детей. Их было некому хоронить, да и негде.

Вид анатомки привёл Эндрю в ужас. Он пытался убедить себя в том, что его пребывание здесь необходимо. Он – учёный, и должен работать с любым материалом. Но убеждения действовали плохо. Эндрю начало мутить. От запаха формалина и разложения кружилась голова.

Джейк провёл друга мимо полок с трупами, показавшимися Эндрю бесконечными. Они оказались в лаборатории. Их встретил врач – патологоанатом. Он пожаловался, что остался один – трое его коллег погибли, один получил травмы и не может работать. Долго сокрушался, что негде хоронить погибших. И ещё дольше благодарил Эндрю за то, что тот согласился помочь.

Затем показал ему рабочее место. В лаборатории имелся электронный микроскоп, куда мощнее того, что находился дома у Эндрю, реактивы и еще множество приборов. Назначение части из них было неизвестно ученому.

Пока Эндрю знакомился с оборудованием, его новоявленный коллега принёс в лабораторию пробирки и стеклянные полоски со взятыми на них мазками, образцами крови, кусочками ткани.

Они принялись за исследования. Эндрю радовался тому, что ему удалось найти общий язык с врачом. Они советовались друг с другом, делились результатами исследований. К вечеру усталый Эндрю направился домой.

Едва он повернул на свою улицу, сердце его ёкнуло. Его маленький домик стоял в центре улицы, но уже отсюда было видно, что он разрушился. Одна из стен рухнула, обвалилась часть крыши. Эндрю прибавил шаг.

В растерянности стоял он перед своим уничтоженным жилищем, не зная, как ему теперь быть. Ему было жаль дома, привычности его стен и размеренности течения жизни в нём.

Он подумал, что разрушение его дома лишний раз подтверждает его теорию о том, будто болотные микроорганизмы разрушают всё, даже бетон и землю. Основание разъело, равно как и фундамент. Стене теперь было не на что опираться, это и привело к разрушениям. Скоро та же участь ждет и остальные стены, а также – другие дома в Вэллпорте.

Волновало Эндрю и то, что в разрушенном доме остались очень важные вещи – его приборы, книги, исследовательские материалы. Он хранил свои работы на бумаге и съемных накопителях. Для спасения от сырости они были помещены в герметичную полиэтиленовую упаковку и металлический сундучок с запором на замок. Потом, в доме оставались милые его сердцу вещи: студенческие фото, открытки "С Днём Рождения" от Лизы, награды и грамоты, диплом о высшем образовании и о присвоении учёной степени.

Некоторое время Эндрю колебался: стоит ли идти в полуразрушенное здание? Не вызовут ли его шаги новые обрушения? Но вдруг, повинуясь сиюминутному порыву, он шагнул вперед. Меся ногами жижу, он добрёл до места обрушения и пролез в дом.

Болоту теперь было предоставлена полная свобода. Ничто больше не препятствовало проникновению зеленой воды в дом, и она почувствовала себя здесь хозяйкой. Жижа заполняла в дом, расплёскиваясь по полу. Если раньше пол был покрыт ей по щиколотку, то теперь жижа доходила Эндрю до середины голени.

Оно торопливо прошел в кабинет и принялся собирать вещи. Книги, инструменты – всё летело во вместительный рюкзак, нашедшийся там же, в кабинете, в шкафу. Потом Эндрю пробрался на кухню и достал из шкафов остатки продуктов, сложив их в полиэтиленовый пакет. С сожалением он подумал о том, что не может подняться на второй этаж за одеждой и фотографиями – хлипкий дом мог не выдержать его шагов. Непроизвольно поднял голову вверх и там, где наружная стена примыкала к перекрытию, увидел затянутое душным туманом небо.

Оно молчало. На землю взирала пустота.

Когда Эндрю добрался до дома Лизы, над городом уже стояли плотные сумерки. Дорогу от поворота на улицу до дома Лизы он преодолевал почти вслепую.

С завистью думал он о тех счастливцах, кто обладал вёсельными лодками. Моторные не использовали: водоросли забивали двигатель и не давали ему работать. А вот грести вёслами в нынешних условиях стало милым делом! Жаль, у него не было лодки.

Эндрю шагнул на участок Лизы. Он поднялся на террасу, постучал в дверь. Услышал шаги – Лиза спешила открывать. Пока ждал её, протёр платком, который хранился во внутреннем кармане куртки, заляпанные по дороге очки.

Лиза лишь едва удивилась его приходу. Конечно, она не могла отказать другу в приюте. Места для гостей было предостаточно, и она выделила для Эндрю комнату на втором этаже. Пока он располагался и умывался с дороги, разогрела ему еду.

Майкл, разбуженный шумным по рассеянности гостем, проснулся и вышел поздороваться. Он так обрадовался тому, что Эндрю теперь будет жить у них, что долго потом не мог уснуть вновь.

Вскоре разбуженный дом снова стих.

А на утро Эндрю вновь отправился в больницу. Его тревожила одна идея, пришедшая во время сегодняшней бессонной ночи. Для её проверки он захватил с собой болотную воду, которую набрал в доме у Лизы и на улице.

Идея была простой. Вероятные возбудители заболевания – незнакомые учёному патогенные бактерии, были найдены в том числе и в кишечнике погибших. Значит, вероятнее всего, попали туда с пищей или водой. А так как изо всех изменений основные произошли именно с водой, то именно в ней, в этой мутно-зелёной жиже, которая покрывает теперь все городские улицы, следует искать причину.

Исследовав болотную воду, Эндрю нашёл подтверждение этой мысли. Получается, в отсутствии другого источника питья, заболевшие пили болотную воду. Это подтвердил и пришедший в лабораторию Джейк: в семьях некоторых заболевших он видел примитивные приспособления для процеживания уличной воды.

Но концентрация бактерий в воде не была столь значительной, чтобы молниеносно заболеть. Нельзя было заболеть и наглотавшись воды при случайном падении. Чтобы подхватить хворь, нужно было регулярно употреблять эту воду. Или же обладать крайне сниженным иммунитетом. Последнее было актуально для большинства жителей Вэллпорта. Возможность заражения воздушно-капельным путём также не исключалась.

А между тем, число больных всё росло. В морг непрестанно везли трупы. Погибших было негде хоронить: городское кладбище, как и всё остальное, было затоплено. И, если ещё несколько дней назад можно было вырыть хоть какую-то могилу, то теперь добраться до поверхности земли не представлялось возможным.

Городской крематорий не справлялся. В очереди на погребение было слишком много тел. Но главное, у крематория заканчивалось топливо.

Если раньше процесс погибания города исчислялся днями, то теперь он переключился на часы. Заканчивались продукты и чистая питьевая вода. Практически истощены были запасы лекарств.

Маленькие личные катастрофы, семей и отдельных людей, разрастались, становясь всё более глобальными. Антинсанитария, отсутствие возможности элементарно помыться и постирать бельё, грозили дальнейшим ростом заболеваний. Паника, вызванная отсутствием еды, перерастала в мародёрство.

Днём Лизе послышались шаги на крыше её дома. Она решила, что это – обман слуха. Но вскоре звук стал чётче, а затем с улицы донёсся некий шлепок. Лиза бросилась к окну, выходящему на восточную сторону двора.

По жиже шлёпал высокими сапогами человек в защитной куртке. В руках у него были два красных пакета, Лиза легко распознала их. Там лежали её последние продукты.

В груди словно что-то переломилось и рухнуло вниз. Лиза бросилась ко входной двери, распахнула её, перескочила крыльцо и оказалась по колено в жиже. Потом она думала:

"Лучше б не бежала. Всё равно было не догнать. Только воду растратила на мытье!"

Но тогда кричала: "Стой! Отдай!" Звала соседей на помощь. Не вышел никто. Никто не услышал.

Она брела по болоту почти до края улицы. Воришка давно вскочил в оставленную неподалёку лодку, и, ловко перебирая вёслами, уплыл прочь, скрывшись из виду. А она всё надеялась его догнать и вернуть последние продукты.

Внезапное щемящее чувство вывело её из оцепенения. Лиза остановилась и обернулась. На крыльце стоял Майкл. Было видно, что он зовет маму, но через затянутое влажной взвесью пространство его слова не долетали до Лизы.

Мальчик был испуган. Лиза ещё раз обернулась и поглядела вслед невидимому обидчику. Всё было тщетно. Она побрела домой.

Чем теперь питаться?.. Она решила не показывать страх при Майкле. Она, как могла, обтёрла жижу ветошью, переоделась. И, наказав мальчику сидеть за книгой, отправилась к Грете.

А между тем, в мэрии неспешно решался вопрос с лечением заболевших и утилизацией заразных трупов. Именно такое словосочетание было подобрано для сотен умерших от болотной хвори. С кремацией погибших без заражения администрация проблем не находила, обещая выделить топливо из госзапасов. Захоронения предполагалось сделать массовыми, и это очень огорчало родственников погибших. Но им пришлось смириться: другого выхода предать близких земле у них не было.

Начался поиск добровольцев. Призывали всех, кто здоров и не имеет травм. Требовалась помощь в крематории. Нужна была сила, чтобы доставлять прах на окраину Вэллпорта. Там урны, а позже и просто мешки, топили в болотных водах.

Алекс записался в волонтёры одними из первых, а вскоре уговорил сделать это и Эндрю. Пришлось ему оставить работу в лаборатории: похоронить умерших сейчас было куда важнее. Ведь это помогало предотвратить появление и распространение новых болезней в городе.

Они осматривали дома, искали в них погибших. Тех, чьи тела было некому отнести в морг, оказалось немало. После первого дня волонтёрства друзья были совершенно измотаны, и их сил едва хватило на то, чтобы добраться до домов. Благо, у Алекса имелась лодка, и это существенно облегчало их передвижения.

Между тем, Лиза продолжала поиск продуктов. Ей пришлось в буквальном смысле ходить с протянутой рукой. И если близкие друзья с пониманием отнеслись к её беде, то другие воспринимали её неоднозначно. Чем большую длину имела линейка расстояния её отношений с людьми, тем хуже относились они к её просьбе. Лизу посылали к чертям, гнали прочь. Ведь чужая жизнь в этом погибающем мире не значила ничего. Важна была лишь своя.

Грета поделилась с Лизой последним. Айша принесла, что смогла, но Лиза наотрез отказалась брать у неё продукты – пусть останутся для девочек. Алекс тоже помог – принёс на другое утро. Ещё несколько друзей не отказали в помощи. Таким образом, у Лизы образовался небольшой запас еды. Потом, неожиданно повезло жившему теперь с Лизой Эндрю: в паре домов они с Алексом наткнулись не только на трупы, но и нашли несколько искорок жизни – продукты. Пришлось на время отложить санитарные работы и заняться переносом съестного в дом Лизы. Ходили они несколько раз, и в последний из походов наткнулись на конкурентов. Те не только набили сумки едой, но и основательно прошлись по другому имуществу покойных жильцов. Дом был перевернут вверх дном. Мародёры, угрожая Алексу и Эндрю ножами, велели им выйти вон и отойти подальше от дома, после чего уплыли на самодельном плоту.

Это происшествие лишь слегка испугало друзей. Они знали, что в городе процветает мародерство. Причём находились умельцы, которые искали пищу не только ради пропитания, но и ради наживы. Они продавали ворованную еду с рук втридорога, а оголодавшие отдавали последнее. Эти воротилы надеялись, что потом, когда всё закончится, они начнут новую жизнь, купаясь в богатстве. Они не понимали, что деньги, добытые через горе других, не принесут им счастья.

Пора было и правительству браться за работу. Для оказавшихся на грани голода была организована раздача продуктов из госзапасов. Благо, склады были недалеко от городской черты, и пока до них можно было добраться вплавь. Для того, чтобы не создать ажиотажа, решено было, во-первых, разделить еду по нормам для взрослых и детей, а во-вторых – подвозить продукты к домам. И уже раздавать её там, непосредственно на присутствующих. Для этой процедуры задействовать пришлось почти всех полицейских и чиновников.

Но гладко всё вышло только в планах. На деле люди пытались схитрить, перебираясь из дома в дом в обгон раздающих, чтобы получить побольше продуктов. Хитрость эта вызвана была крайней нуждой. На лодки, в которых перевозилась еда, регулярно нападали. В конце концов, после того, как половина госзапаса была выдана людям, акцию свернули. Оставшаяся часть предназначалась для претворения в жизнь другого большого плана, известного в тот момент лишь мэру и узкому кругу посвящённых.

А между тем, на улице всё холодало. Поздняя осень постепенно передавала бразды правления ранней зиме. Нечем становилось отапливать дома. Чтобы согреться, люди сжигали в печах и каминах всё, что только могло гореть. Бумага и старые упаковки, мягкие игрушки, книги. Не жалели ничего.

Родственники, друзья, соседи стали объединяться и съезжать в один дом. Это позволяло экономить тепло. Теперь было не до комфорта, и проживание полутора десятков человек в одном доме все воспринимали нормально.

Хворь продолжала свирепствовать и становилась всё злее. Больницы перестали принимать пациентов – не осталось лекарств, погибли почти все врачи. На восьмой день мора прекратил работу крематорий.

Теперь люди уповали только на чудо.

С новой силой развернул свою пропаганду Джереми. Он ходил по центральным улицам города, собирая не толпы, как прежде, а единицы случайных прохожих и любопытных зевак.

– Человечество – вот главный вирус планеты! – доказывал он. – Жалкие, потерявшие стыд, отказавшиеся от веры люди! Природа избавляется от вас, как от гнойника! Потом она восстановит иммунитет, и начнётся новая жизнь. Но место в ней будет только тем, кто жил по совести.

Джереми порядком всем надоел. Затравленные страхом и голодом люди гнали его прочь. Однажды юродивого едва не забили камнями. Он нырнул в зелёную воду, и, словно амфибия, скрылся в её просторах. Позже, неведомо где залечив раны и синяки, Джереми, как ни в чём не бывало, вновь объявился на просторах Вэллпорта.

Эндрю из сторонников ухода из города стал противником. Он считал теперь, что почва под Вэллпортом практически полностью уничтожена. Дома на окраинах разрушались ежедневно. Людям в тех местах переходилось передвигаться едва ли не по грудь в воде. Центр еще держался, нов будущем его ждала точно такая же судьба.

Поэтому уходить через леса было нельзя. Люди просто потонут в зыби.

Оставалось искать другие пути отступления – воздух, море?.. Эндрю пока не знал.

Не знал он и того, что стал поводом ссоры между Лизой и Айшей. Последняя, узнав, что Эндрю живет у подруги, приревновала его. Обида с лица Айши не сходила целые сутки. Даже Грейер заподозрил неладное.

– Но послушай, дорогая! – оправдывалась Лиза. – Не к тебе же в дом он пойдет! А жить ему негде. Пожалуй, мы и Грету скоро к себе заберем. Её ты тоже будешь ко мне ревновать?

– Не говори ерунды! – надувала и без того пухлые губы Айша.

Изначально она не подала виду, но доводам подруги всё же вняла. И на другой день уже общалась как ни в чём не бывало. В глубине души она понимала, что сердце Лизы – снежный комочек, в котором есть место лишь для одного мужчины – её сына.

Ситуация в городе стала совсем критичной. Больные, которых некому стало лечить, ждали помощи по многу часов, и, не дождавшись, замертво падали на крыльцо госпиталя. Голодающие, жаждущие, в результате разбоев и чужой жестокости лишившиеся последней пищи и воды, приходили в городскую администрацию, куда вход простым людям теперь был перекрыт. Он тоже ждали помощи, и тоже умирали в ожидании прямо возле массивных колонн здания мэрии.

И во всей этой неразберихе уже мало кто задумывался о причинах свалившихся на Вэллпорт несчастий. На кризис экологический наложил свой отпечаток глобальный кризис личности, который накапливался долгие годы, и проявлялся в росте агрессивности и жестокости, дефиците ответственности и нежелании изменять себя. Всё это и привело к катастрофе, повсеместному бунту природы. Не что иное, как попытка заставить человечество одуматься.

Ранним утром одного из бесконечно-бессмысленных дней жители Вэллпорта были разбужены требовательным стуком в двери домов. Открыв дверь, они встречали на пороге представителей администрации. Те проводили подробную перепись. Узнавали, сколько людей в доме осталось в живых, какого они пола и возраста. Эта информация была крайне важна сейчас. Потому что мэр Вэллпорта принял единственно верное, как ему казалось, решение – уйти через заболоченные леса.

10. Исход

Оставляли город в среду, двадцать девятого ноября. Были заморозки, и пар клубами вырывался из распахнутых ртов горожан. Но болото, вопреки показаниям термометров, не затянулось даже тончайшей корочкой льда. Однако жижа заметно похолодела, это чувствовалось сквозь резину сапог.