Текст книги "Замок Саттон"
Автор книги: Дина Лампитт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Сэр Ричард спрыгнул с коня.
– С тобой все в порядке?
– Да, отец. Только поцарапал руки и колени. Я перелетел через голову коня.
– Как это случилось?
– Не знаю. Он споткнулся у родника. Он чего-то испугался.
– Но чего? Здесь же ничего нет! – Фрэнсис внезапно запрокинул голову, посмотрев на пикирующую ласточку, и сэр Ричард подумал, какой хрупкой выглядит шея мальчика.
Тебе повезло, глупыш, что ты не сломал шею.
При этих словах он внезапно с ужасом подумал о Тауэр Хилле и смерти Стаффорда, и по совершенно непонятной причине у него возникло дурное предчувствие.
Вдали он увидел приближающуюся семью.
– Не говори маме, – резко сказал Вестон.
«Странное место, – подумал он, – безмолвное, словно заколдованное, по сравнению с лесом, наполненным жизнью». Даже ему – такому твердому и жизнестойкому – оно показалось немного жутким.
И в этот момент сэр Ричард увидел перед собой руины, как он предположил, охотничьего домика короля Эдуарда. От него остались лишь догнивающие венцы, обозначавшие контуры дома, которым король, причисленный к святым, пользовался во время охоты. А затем, повернувшись направо, он увидел в нескольких сотнях ярдов древние останки того, что когда-то было домом семейства Бассетов, теперь от него остался только остов. Сэра Ричарда переполняло ощущение прошедших веков; он приобрел часть наследства Англии – землю, на которой можно выстроить собственный замок. Думая про себя, что поступает очень странно, он ступил на место охотничьего домика и подумал: «Эдуард, король и праведник, когда-то молился здесь».
Фрэнсис все еще обмывал разбитые коленки у родника. Целиком уйдя в свое занятие, он, как все маленькие мальчики, слегка высунул язык. Фрэнсис не сразу осознал, что, несмотря на ярко светившее солнце, ему вдруг стало холодно – так холодно, что у него застучали зубы. Мальчик поднял взгляд и весь замер от увиденного. Между ним и солнцем стояло неясное очертание женщины. Трудно было различить ее черты и даже формы, но он испугался так, как никогда в жизни.
А затем он увидел, как ее волнообразно раскачивающееся и бесформенное тело бросилось на землю, корчась и извиваясь, как отвратительная змея, а потом она что-то бросила в родник. Далее последовало еще более ужасное: эта страшная голова очень медленно повернулась к нему, и огромные пустые глазницы устремили на него свой ужасающий взгляд.
Хрипящий звук вырвался из горла Фрэнсиса. Он вскрикнул так, как не кричал никогда в жизни. Сэр Ричард от разрушенного дома бросился бежать к нему, как двадцатилетний.
– Ради Бога, Фрэнсис, что случилось?
Он схватил мальчика на руки, но крик продолжался. Он ударил сына по лицу. Крик перешел во всхлипывание.
– Что случилось? – переспросил Ричард, торопливо озираясь окрест, за каждым деревом подозревая опасность.
Уткнувшись в плечо отца, которое, казалось, всегда пахло кожей, Фрэнсис слабо прошептал:
– Женщина.
– Какая женщина?
– Она стояла рядом со мной у родника, а потом каталась по земле и… Папа, это был призрак. Она смотрела на меня, но глаз у нее не было – только пустые дырки. Это была смерть.
Несмотря на жару, Ричард почувствовал, как весь покрылся холодным потом от слов ребенка – они были ужасны. И хотя он никогда не верил в призраков, тут ему почудилось с уверенностью, что за этими словами крылась что-то жуткое.
– Ну, пошли, – сказал он, стараясь успокоить мальчика и успокоиться сам, – ты ведь знаешь не хуже меня, что сказки о призраках – это забавы для старух и маленьких девочек.
– Нет, это было совсем не то!
В голосе Фрэнсиса появились капризные нотки, и Ричарда охватило возмущение. Мальчик явно вообразил себе все это, никто не мог так быстро спрятаться, а сейчас у родника никого не было. Чувствуя раздражение отца, Фрэнсис громко заплакал.
Еле сдерживая желание ударить сына, сэр Ричард снова огляделся вокруг. Невдалеке Маргарет и Кэтрин – сестры Фрэнсиса, заметив что-то неладное, торопили своих коней, направляясь к ним. Слава Богу, леди Вестон и слуги прилично отставали от них.
«Проклятый ребенок, – подумал он, хотя и был вынужден признать, что мальчик чем-то или кем-то был явно напуган. Слишком горячее воображение – как у его матери!» Это представлялось единственно возможным объяснением.
– Фрэнсис, говорю тебе: я не потерплю ослушания. Это была нищенка, набиравшая воду.
Фрэнсис понял, что дальнейшие возражения бессмысленны. Уже подъезжали и остальные члены семьи. Сначала его сестры с румянцем на щеках от верховой езды, а за ними мать, восхищенная своими новыми владениями, улыбающаяся и красивая, она с помощью слуги выходила из паланкина.
Старшая дочь Маргарет уже открыла рот, чтобы спросить, все ли в порядке с братом, но сэр Ричард перебил ее.
– Я голоден, – решительно заявил он, – жена, я хочу есть.
И внимание леди Вестон было отвлечено на приготовление слугами еды. Из корзин с провизией они извлекли курицу – к восторгу сэра Ричарда, пироги, фрукты, печенье, вино и эль для слуг.
Семья приступила к трапезе, но леди Вестон не могла не заметить, что Фрэнсис совершенно потерял аппетит и все оглядывался через плечо на заброшенный родник. Она уже собиралась спросить, в чем дело, когда ее внимание отвлекло появление незнакомца, устало тащившегося по направлению к ним из саттонского леса.
Он был невысокого роста, с красиво подстриженными «под горшок» волосами, большими редкими зубами и яркими голубыми глазами. Цвет кожи под слоем грязи выдавал его цыганское происхождение. Сэр Ричард и слуга Тоби вскочили на ноги, готовясь к защите семейства, но мысль об опасности улетучилась, когда мужчина предупредительно сделал кувырок, затем прошелся «колесом» и в конце пируэта оказался стоящим на одном колене перед сэром Ричардом.
– Доброе утро, милорд. – У него был явно цыганский акцент. – Жиль из Гилдфорда, если вообще стоит говорить, откуда я. Простой акробат, бродячий актер, шут. В обмен на еду, госпожа… – Он с жадностью посмотрел на остатки трапезы, – …я могу станцевать для ваших детей, рассказать им сказки о великих подвигах, спеть о подвигах любви.
В обычных обстоятельствах Ричард послал бы его ко всем чертям, но сегодня, глядя на испуганное лицо Фрэнсиса, он раздумывал и взглянул на Анну. Она улыбнулась ему и кивнула.
– Ну, ладно, парень.
Человек поцеловал руку сэра Ричарда.
– Да благословит вас Бог на вечные времена, милорд. За последние три дня ни крошки не попадало в мой бедный желудок.
И с этими словами он с жадностью набросился на пищу и питье, усевшись чуть поодаль, радом со слугами, изредка кланяясь своим благодетелям. Он выглядел так странно, жуя и кланяясь, что Кэтрин и Маргарет начали смеяться. А вскоре улыбка появилась и на лице Фрэнсиса. Благодаря Бога за разрядившуюся атмосферу, сэр Ричард воскликнул:
– Получишь несколько шиллингов, если сможешь хорошенько развеселить нас. Ты готов?
– Готов, да, милорд, готов. – И, бросив в рот огромный кусок сыра, приблизился к ним.
Судорожно заглотнув остатки еды, он обратился к леди Вестон.
– Если госпожа простит меня, я покажу акробатические трюки попозже. При таком полном желудке, совсем недавно бывшем абсолютно пустым, я боюсь осквернить воздух.
Фрэнсис был как раз в том возрасте, когда любое такое упоминание или намек вызывали у него безудержный смех. На сей раз к нему присоединилась и Кэтрин. Леди Вестон и старшая дочь Маргарет выглядели шокированными. Сэр Ричард поторопился перебить его:
– Тогда расскажи нам сказку, только без всяких грубостей, слышишь?
– Прошу прощения у вашей светлости – я вовсе не хотел вас оскорбить. Я только подумал, что могу осквернить воздух.
Фрэнсис опять весело залился.
– Ну, хватит об этом, – нетерпеливо произнес сэр Ричард.
– Моя цыганская кровь подсказывает мне, что передо мной новый владелец поместья и его госпожа.
– Откуда ты это узнал? – прервала его Анна.
– Я общаюсь с силами за пределами вашего кругозора, госпожа.
«И с хозяином постоялого двора в Гилдфорде», – подумал сэр Ричард, но ничего не сказал, так как у жены заблестели глаза. Ее возбуждали странные явления, и она советовалась с астрологами перед рождением каждого из троих детей. Ричард подозревал, что время от времени она посещает предсказателей судьбы.
– Мне бы очень хотелось услышать историю поместья Саттон, – сказала она. – Я только знаю, что когда-то у короля Эдуарда Святого был здесь охотничий домик и многие века эта земля использовалась для королевской охоты.
Весьма необычное выражение мелькнуло на лице Жиля.
– Тут почти не о чем рассказывать, госпожа, – поспешно произнес он. – Как вы изволили сказать, она так давно принадлежала королю Эдуарду, что все это уже позабыто.
– Как жаль, – произнесла Анна. – Мне бы доставило большое удовольствие услышать рассказ о нашем поместье. Жиль, если тебе встретится в Гилдфорде кто-нибудь, знающий эту историю, скажи этому человеку, что леди Вестон щедро вознаградит его за рассказ.
Выражение лица Жиля снова изменилось. Ричард Вестон подумал: «Черт подери этого плута. Он что-то скрывает, хотя не могу понять, что именно, и в то же время его жадность так и играет на его лице».
Жиль же думал: «Как я могу сказать им, что их поместье проклято? Сэр Ричард не поверит мне; госпожа-то поверит, но дети испугаются. Но в то же время какой-нибудь фартинг поможет мне не умереть с голода».
И, подумав, он решился: они получат историю, основанную на фактах, но без единого намека на дьявольские силы. Вслух он произнес:
– Ладно, госпожа, я правда немного знаю эту историю. Вы заплатите мне, если мой рассказ будет интересен?
– Это буду решать я, – сказал Ричард.
«Во все-то этот проныра вмешивается, – подумал Жиль. – Если проклятие поместья падет на него, то будет Божья справедливость».
Он подобострастно улыбнулся:
– Так с чего мне начать? – спросил он. «Но, с чего бы ни начинать, говорить придется очень осторожно».
– Начните с того, что было до короля Эдуарда, – придвигаясь поближе к Жилю, сказала Кэтрин Вестон – двенадцатилетняя девочка с широко раскрытыми от нетерпения круглыми голубыми глазами.
– Ну, до короля Эдуарда, – неторопливо начал цыган, – эти земли были такими, как теперь: огромные леса, любимые королями Саксонии. Король Эдуард был большим любителем охоты. Ему очень нравилось это место, и он построил себе охотничий домик, следы которого и сейчас вон там.
– А потом эта земля досталась его сыну? – спросил Фрэнсис.
– У него не было сына, – ответил Жиль. – У него вообще не было детей.
Он скользнул невинным взглядом по лицу сэра Ричарда, но тот молча слушал.
– Поэтому он оставил эту землю своему другу – человеку, который верно служил королю до самой смерти. У него было такое странное имя. Винис… Ванит… – не могу припомнить, хотя погодите, его звали Венеси.
– А что случилось с ним?
– Ну, это было в 1066 году, госпожа, и его призвали на битву возле Гастингса.
– И?..
– Он отдал жизнь, защищая Англию от нормандского ублюдка.
Анна Вестон могла представить эту сцену. Две армии расположились на ночлег перед битвой: Гарольд, сын графа Годвина, твердо вознамерившийся остановить вторгнувшегося нормандца, и герцог Вильгельм Сильный, поклявшийся завоевать Англию. И где-то в английском лагере был простой человек по имени Венеси, владелец поместья Саттон, которому оставалось жить всего менее суток. Анна отрешилась от своих мыслей, заметив прищуренный взгляд Жиля.
– Это хорошая легенда, – сказала она.
– Мне кажется, герцог Вильгельм затем подарил поместье Саттон семье Малета. Уильям Малет был другом короля Гарольда, и ему пришлось совершить ужасное дело.
– Какое? – спросил Фрэнсис.
– Герцог Вильгельм приказал убрать с того ужасного поля боя, заваленного обнаженными трупами, расчлененные останки тела Гарольда. Завернув их в пурпурную ткань, Уильям Малет похоронил их на вершине Гастингского утеса под грудой камней. Над могильным холмом он установил плиту с надписью: «По велению герцога покоится здесь король Гарольд: отсюда ты можешь продолжать охранять берег и море».
– Мне не очень нравится эта история, – сказал Фрэнсис. Ричард Вестон колебался. Ему действительно было интересно услышать хронику минувших лет своей земли, узнать о мужчинах и женщинах, когда-то живших в поместье, которое стало теперь его собственностью, а потом перейдет к его наследникам. С другой стороны, он видел, что случай у родника так взволновал сына, что любое упоминание о битве или крови – в летописях разве существует место, которое не имело бы ничего подобного? – могло довести ребенка до слез.
Глядя весьма сердито на Жиля, он проговорил:
– Анна, думаю, Тоби следует поехать покататься верхом с Фрэнсисом.
У Жиля был явно несчастный вид, и он думал: «Эта плата будет заработана самым тяжелым трудом в моей жизни».
Сэр Ричард, проводив глазами отъезжающих сына и слугу, сказал:
– Но король Гарольд погребен в Уолтемском аббатстве, парень.
– Говорят, что нет, милорд. Говорят, он был похоронен по обычаю викингов.
И, хотя ее муж фыркнул и усмехнулся, воображение Анны снова заработало. Она представила Уильяма Малета, уложившего последний камень в тот момент, когда солнце садилось за мрачные скалы. Она даже почувствовала соленый запах моря и услышала пронзительные крики парящих чаек, возносящих душу Гарольда в темнеющее небо.
– Конечно, сэр Ричард, может быть, вы и правы. Кто знает? На самом деле существует и другая легенда: что король Гарольд остался в живых. Теперь это просто красивая сказка…
Шутовское лицо было в ожидании, что его попросят рассказать и эту сказку. Но вновь вмешался сэр Ричард, которого Жиль считал совершенно досадной помехой.
– Значит, семейство Малета построило помещичий дом? А мне говорили, что его построили Бассеты.
– Да, именно семейство Бассета, милорд.
– Как же оно перешло в их руки?
– Э… я думаю, между Робертом Малетом и Генрихом I возникла ссора. Кто знает почему? – Он виновато улыбнулся.
Он смотрел на них, но они ни о чем не догадывались. Даже и не подозревали, что Роберт Малет, спасая свою жизнь, был вынужден бежать.
– Король Иоанн подарил поместье Саттон Гилберту Бассету.
– И это был его дом? – Это спросила Кэтрин, обратившая свои фарфоровые голубые глаза на руины справа от них.
– Да, юный Гилберт построил его, но ему недолго пришлось наслаждаться этим домом; упокой, Господь, его душу.
Жиль не смог удержаться от этого присловия. Он знал всю историю поместья до мельчайших подробностей. Его отец был актером и акробатом и, считая эту историю увлекательной, рассказывал ее не только в графстве Суррей, но и во всех местах, где бродяжил. И Жиль перенял ее от него слово в слово, а потом приукрасил еще и сам. Неудивительно, что он чаще выбирал вариант, припасенный для сельских жителей, всегда с разинутыми ртами слушавшие эту историю, особенно в зимние вечера, за кружкой эля и под запах вареных раков.
Четыре лары глаз впились в него.
– Он умер молодым? – спросила леди Вес-тон.
– Несчастный случай на охоте, госпожа. Очень нелепый.
– И дом унаследовал его сын?
Сердце Жиля заныло от безысходности.
– Раньше тут повсюду творились мрачные дела. Младенец умер через несколько дней после смерти отца. Трагедия.
Собравшиеся совсем приутихли. Самое глубокое впечатление история произвела на Анну. Она все представила себе так явственно, будто и сама находилась там, где были те ужасные похороны. Стояла суровая середина зимы, лопаты могильщиков выбивали искры, пытаясь рассечь ледяную землю, звонил одинокий колокол, убитая горем черная фигура сквозь лютую стужу следовала за двумя гробами – одним по размеру для взрослого мужчины, вторым – совсем крошечным.
– Но поместье осталось у семьи Бассетов?
– Да, госпожа. Его унаследовали братья Гилберта.
– Братья?
«Ну вот, снова он вмешался!»
– Но невозможно, чтобы наследство перешло больше, чем к одному брату, – выговорил сэр Ричард, вновь суя свой вездесущий нос, куда не просят. Актер внезапно утратил терпение; ладно, даже если ему не заплатят, пусть так.
– Я знаю это, сэр. Я имел в виду, что у семейства Бассетов это поместье стремительно переходило из рук в руки. Второй брат Гилберта пал в сражении, третий брат – Фальк, епископ лондонский – умер вскоре после получения поместья в наследство, а последний брат, Филипп, был осужден на пожизненное заключение в тюрьму и умер там.
– Кажется, они все были очень несчастливы, – произнесла леди Вестон. – Они были прокляты?
– Я не знаю, госпожа.
– Тогда почему же поместье оказалось покинутым?
– Прошу прощения у вашей светлости, но не думаю, что последняя часть истории годится для ушей юных леди.
Ричард и Анна Вестон в напряжении ждали. Когда девочек отправили гулять со служанкой, надежды на хорошее вознаграждение замаячили снова.
– Ну?
– Госпожа, у Филиппа Бассета остался в живых только один ребенок – дочь по имени Олива.
– Ты сказал, осталась в живых. Что, остальные его дети умерли?
– Да. Говоря вашими словами, госпожа, они были очень несчастливыми. Но так уж случилось… Во всяком случае, Олива Бассет вышла замуж за Хью Деспенсера, и у нее родился сын, которого она тоже назвала Хью. Именно он стал возлюбленным Эдуарда II. Хью Деспенсер-сын унаследовал господский дом, и король приезжал к нему сюда.
Жиль завоевал своих слушателей, и ему больше нечего было бояться. Из истории любви двух мужчин невозможно было создать правдивую историю, и цыган дал волю фантазии. Звонкий мужской смех, легкая возня в королевской спальне, пьянящие лесные ароматы, когда двое мужчин гонялись друг за другом в саттонском лесу, возможно, припадая на землю у древнего родника, чтобы напиться, изнемогая от игры страстей. Затем безжалостная Изабелла – француженка, жена Эдуарда, – чувствуя отвращение к своему мужу, склонному к половым извращением, взяла себе в любовники самого сильного мужчину в Англии – Роджера Мортимера, графа Марчского. Они сговорились раз и навсегда избавиться от гомосексуалиста, стоявшего у них на пути. Ужасный конец. Хью Деспенсера, владельца поместья Саттон, повесили на подтяжках, его отца – рядом с ним. Их тела вместе судорожно задергались в смертельном танце. А затем поймали и короля, свалили, как загнанного зверя на землю и всадили раскаленную добела кочергу в прямую кишку, сжигая кишки дотла. И он дико орал, пока не умер.
Анна Вестон вздрогнула. Как отвратительно. Ни один человек не заслуживает подобной смерти, что бы он ни совершил.
– И это был конец господского дома, госпожа. После этого он был заброшен и пришел в ветхое состояние.
– А кто стал владельцем поместья?
Жиль встал. И так он рассказал достаточно. Больше он уже ничего не мог рассказывать, не выдав тайну.
– Я больше ничего не знаю, милорд, – слукавил акробат. – С разрушением дома кончаются и мои познания. История окончена.
Он поклонился.
– Вы довольны мною, сэр? А ваша добрая жена?
Сэр Ричард кивнул.
– Да, рассказ был хорош.
Он бросил ему мешочек с деньгами.
– Почему у Бассетов такая ужасная судьба? – спросила леди Вестон.
Жиль пожал плечами. – Мне пора продолжать путь, миледи. Сегодня вечером у меня акробатическое представление в Уокинге. Только для сельских жителей, но, может, мне удастся заработать пару фартингов.
Он поцеловал руку сэра Ричарда.
– Благодарю вас за вознаграждение, сэр.
И он исчез в лесу так же внезапно, как и появился. Скрывшись из виду, он принялся петь на странном языке. Это было цыганское заклинание к «невидимым людям» охранять от дьявольского сглаза. Ему весьма понравились леди Вес-тон и мальчик, а что касается Кэтрин, этой восхитительной маленькой женщины-ребенка… Жиля вовсе не волновала судьба сэра Ричарда. Этот человек пусть сам заботится о своей судьбе.
В ту ночь Анна Вестон сказала мужу:
– Ричард, я не хочу, чтобы наш дом был построен на месте старого. Я чувствую – если хочешь, можешь смеяться над моими глупыми куриными мозгами, – что Бассеты познали здесь слишком много несчастий; слишком много смертей и странных событий случилось здесь. Я уверена, что дело не просто в чувствах. Можем мы построить дом в парке?
Ричард сидел молча, задумавшись. Он вспомнил лицо Фрэнсиса у родника, смертельно бледное и напрягшееся. Он подумал, что, возможно, Анна права. Ему и самому это место казалось зловещим.
– Я думаю, нам следует строить на новом месте, – сказал он. – Давай поставим дом на прекрасном лугу, который будет приводить в восторг следующие поколения.
Анна вздохнула с облегчением.
– И как мы его назовем, муженек?
– Я думаю, нам следует назвать его – Поместье Саттон.
