Текст книги "Замок Саттон"

Автор книги: Дина Лампитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 27 страниц)

– Да, сказал Генрих.

– Но бумаги… – собрав последние силы возразил Ли.

– У меня.

И Генрих похлопал себя по груди, как будто что-то действительно было во внутреннем кармане его камзола.

Доктор Ли нашел для себя выход из затруднительного положения и ухватился за него с решимостью осужденного на казнь, внезапно узнавшего, что у него появился шанс отсрочить исполнение приговора.

– В таком случае, Ваша Светлость, мне дозволено властью священника Римской церкви осуществить эту церемонию.

Все посмотрели на короля, но он и пальцем не пошевелил, чтобы предъявить бумаги, о которых шла речь, а просто взял Анну за руку и подвел к алтарю.

– Тогда начинайте, господин священник, начинайте, – только и сказал он.

Доктор Ли, тайком утерев пот со лба, занял место священника, и здесь, в этой темной, неуютной чердачной комнате, Анна Болейн стала женой Генриха VIII. Убогость этой процедуры совершенно не соответствовала богатству и яркости их романа, напоминая почему-то Розе последние искры некогда ярко горевшего пламени. Казалось, никто в комнате, даже священник, жених или невеста, не мог и осознать по-настоящему, что на самом деле происходит. Едва церемония завершилась, король поднялся с колен и деловито произнес:

– Мы должны уходить по одному. Слишком много народа на лестнице привлечет внимание посторонних. Вы, присягнувшие нам на верность, никому не должны говорить ни слова. Доктор Ли, вы уходите первым, затем Ее Светлость королева, затем мадам Вестон, за ней – мадам Сэвил. Вы, Генри и Томас, уйдете, когда приведете здесь все в порядок. Все должно быть тихо.

Все стояли с вытаращенными глазами, и Роза не сразу поняла, что слово «королева» относится к Анне Болейн. С трудом овладев собой, она присела в реверансе и поцеловала тонкую, белую руку Анны. Рядом с поблескивающим золотым свадебным кольцом она заметила уродливый палец, на сей раз не спрятанный от посторонних глаз, который судорожно подергивался, живя своей собственной жизнью. Это отталкивало и одновременно завораживало. Роза была рада, когда доктор Ли взял руку королевы, чтобы запечатлеть на ней поцелуй, подтверждающий его преданность.

Спустя несколько мгновений все завершилось. Капеллан удалился, за ним последовала Анна, наконец пришел черед Розы спускаться по узкой винтовой лестнице в главные помещения дворца. Оказавшись в освещенном факелами длинном коридоре, идущем из западного крыла, она успела заметить вдалеке быстро удаляющуюся и исчезающую во мраке фигуру Анны. И в тот момент она услышала звук, от которого по ее телу побежали мурашки. Спереди из темноты коридора до нее донесся смех. Смех был глубокий, гортанный, в нем не чувствовалось ни беззаботности, ни веселья. В нем звучала злоба, торжество победы и осуществленной мести. Этот звук не имел отношения к здешнему миру.

Роза все еще дрожала, когда снова забралась в постель и прильнула к Фрэнсису. Он повернулся в полусне, обнял ее, пробормотал: «Ты замерзла», – и, прижав ее к себе, опять погрузился в сон. А Роза лежала без сна и успокоилась только тогда, когда первые лучи рассвета проникли в спальню и время ночных наваждений истекло.

В тот год весна поздно пришла в поместье Саттон, и нарциссы, обычно золотистым ковром покрывавшие лужайки за домом, не спешили показывать свои нежные цветы. По ночам ветер стонал в Длинной галерее. Нужно было топить все четыре камина, чтобы противостоять измучившему всех холоду. Дрова в камине Большого зала шипели и потрескивали, и их треск напоминал оружейную пальбу. Эмблема Екатерины Арагонской, плод граната, отражая свет пламени, блестела так же ярко, как в день, когда она была нарисована, и невольно привлекала взгляды всех членов семьи, собравшихся вместе для весенней охоты.

– Мне грустно, когда я думаю о королеве, – сказала Анна Вестон. – Как не сладко ей, должно быть, в замке Мор. Говорят, ее скоро переведут в поместье Эмптхилл. Замечаете? С каждым разом условия все хуже.

– Это еще не все, – откликнулся Джон Роджерс. – На прошлой неделе я узнал от верных людей, что Его Светлость уже женился на Мадам.

– Как?! – воскликнула леди Вестон. – Но это же двоеженство. Ведь он все еще супруг Ее Светлости.

– Он так не считает, – сухо сказал сэр Ричард. – Ходят слухи, что брат маркизы, Рочфорд, уже послан гонцом во Францию к королю Франциску с известием о бракосочетании.

Все обратились к Розе, и она почувствовала, как ее бросило в жар.

– Роза, ты ведь еще месяц назад была при дворе. Ты что-нибудь слышала об этом?

– Конечно, это неправда, – сказала Маргарет. – Даже Его Светлость не посмел бы жениться, не получив развода.

– Если только Мадам не б-б-беременна, – сказал Уолтер.

– Пусть скажет Роза, – перебил всех сэр Ричард.

– Я ничего не знаю, – торопливо произнесла она, чувствуя на себе пристальный взгляд свекра.

– Ничего? – переспросил он вкрадчиво, всем своим видом напоминая старую пантеру, не потерявшую способность подкрадываться к добыче. – Странно, дорогая. Ты думаешь, Мадам что-то скрывает от тебя? Все хорошо знают, что она – мастерица обманывать, когда захочет.

Роза обвела лица присутствующих взглядом, полным отчаяния. Сэр Ричард, как всегда, сидел с совершенно непроницаемым видом: возможно, он говорил абсолютно искренне. Ошеломленной леди Вестон не терпелось услышать, что скажет Роза. Сэр Джон был веселым циником, и ситуация его забавляла. Похоже, он понимал, что Роза знает гораздо больше, чем говорит. Совершенно сбитый с толку искренний и целомудренный Уолтер Деннис оставался самим собой. Маргарет, которая, казалось, была заинтересована происходящим, производила всегдашнее впечатление слегка озабоченного человека, мысли которого напрочь заняты грандиозными планами стрижки деревьев и украшения водоемов. Кэтрин смотрела на Розу широко раскрытыми голубыми фарфоровыми глазами. Такие глаза были у нее в детстве, когда она слушала байки шута Жиля.

– Ну, – нетерпеливо произнесла леди Вестон.

– Я ничего не знаю, – нервно повторила Роза. – При дворе всегда полно слухов. Вы же знаете, сэр Ричард.

– Да, конечно, но для этого слуха, кажется, есть некоторые основания. Слишком уж настойчиво его распространяют.

– Говорят, что король тайно сочетался с ней браком в присутствии только двух придворных и двух дам из ее свиты, – вставил Джон Роджерс, и алмаз в его ухе сверкнул, когда он повернулся, чтобы посмотреть Розе прямо в лицо.

– Но если бракосочетание проходило в такой тайне, как люди узнали об этом? – недоумевая, возразила она.

– Возможно, один из свидетелей проболтался, – сказал он и откинулся на спинку стула.

– Но это невозможно, – непроизвольно вырвалось у нее, прежде чем она успела подумать.

Роджерс рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что все они были надежными людьми?

Роза с трудом сдерживала слезы.

– Вы можете говорить что угодно, Джон. Я не это имела в виду. Я хотела сказать… словом, в известном смысле, я думаю, можно доверять любому, кто служит королю или маркизе.

Тут в бой вступила Кэтрин.

– Ты слишком умничаешь, сэр Джон. Ручаюсь, что, если бы Фрэнсис был здесь, он живо расправился бы с тобой, потому что ты хвастун. Не смей разговаривать с Розой в таком дерзком тоне, или, клянусь Богом, я покину этот дом.

– Я этого не переживу, – огрызнулся он в ответ.

– Неужели? Я…

– Пожалуйста, не ссорьтесь за моим столом, – умоляла леди Вестон в то время, как Роджерсы вступили в словесную перепалку.

– Это о-очень плохо! – тихо сказал Уолтер, но перебранка заглушила его голос.

– Кэтрин, вспомни, где ты находишься, – попыталась вразумить ее Маргарет уже громче.

– Клянусь Богом, ты – самая сварливая женщина в королевстве, – бушевал Джон.

– А ты – самый надменный, самый надутый павлин, который когда-либо ступал по этой земле. Да, длинноногий павлин!

В довершение эффекта Роза залилась слезами, а любимая гончая Вестонов, не желая оставаться в стороне, подняла голову и издала леденящий душу вой.

– Черт побери, тихо! – прогремел голос Ричарда, так что его слышно было в Гилдфорде. – Вы, воображалы, невоспитанные дети! Не для того я сражался при Босфоре еще до того, как вы родились на белый свет, чтобы вы в моем доме затевали из-за пустяков жалкие ссоры. Успокойся, Джон Роджерс, и ты, Кэтрин. Роза, перестань плакать. А теперь слушайте, вы, орава сопляков. Совершенно не имеет значения, вышла Мадам замуж или нет. Ясно, что Его Светлость полон решимости сделать ее своей женой, и ни королева, ни папа, ни сам дьявол ему не помеха. И, когда об этом будет объявлено публично, в стране и в семьях произойдет раскол, и головы полетят с плеч. Но одна семья останется единой – это семья Ричарда Вестона, владельца поместья Саттон. Мы поддержим короля, какой бы путь он ни избрал. Полагаю, я ясно выразился? И, если кто из присутствующих не согласен со мной, пусть лучше уйдет сейчас.

Уперев кулаки в стол, он огляделся. Все молчали, затаив дыхание, и после минутной паузы он, казалось, успокоился.

– Очень хорошо. Сэр Джон, Кэтрин, вы должны извиниться перед моей женой. Роза, я думаю, ты устала. Маргарет проводит тебя в твою спальню. А я продолжу прерванный ужин. Превосходный пирог, Анна, просто превосходный.

И он с аппетитом накинулся на баранину и пирог, заедая их устрицами.

Огонь в Большом зале стал угасать, собаки спали, положив головы на лапы, шут сэра Ричарда мягко перебирал струны лютни. Все готовились ко сну, и в доме опять воцарился покой. Только Роза беспокойно ворочалась в постели, тоскуя по Фрэнсису и ощущая, как в ней шевелится недавно пробудившееся дитя.

За ночь ветер стих, и новый день принес с собой свежесть и яркое солнце, которое бывает в самые восхитительные моменты конца марта. Джон Роджерс и Уолтер Деннис встали на рассвете, собираясь покататься верхом, прихватив с собой собак, и были поражены, что их тесть, крепкий и несгибаемый, как кусок старой кожи, уже в конюшне. Его широко расставленные глаза светились живостью и умом, когда он смотрел на них, и только едва заметные пигментные пятна выдавали, что шестьдесят семь лет его жизни уже позади. Спина у него по-прежнему была прямой, а тело – стройным. Он был, вероятно, одним из самых старых людей, до сих пор активно служащих королю, и среди своих сверстников он был весьма выдающейся фигурой. Все трое быстро вскочили на лошадей и поскакали в направлении Виндзора в сопровождении егерей сэра Ричарда. Молодые люди прекрасно знали, что их тесть будет чувствовать себя бодрее всех, когда они с наступлением темноты вернутся в замок Саттон.

Женщины встали поздно, слегка подавленные ссорой, которая произошла накануне вечером, и неторопливо завтракали в небольшой комнате переднего крыла. Во время завтрака Кэтрин, посмотрев в окно и увидев ясное небо и небольшие торопливые облачка, предложила проехаться верхом.

– Я боюсь, – сказала Роза. – В прошлый раз у меня из-за этого случился выкидыш.

– Тогда давайте пойдем пешком, – предложила Маргарет. – Я очень хочу посмотреть на деревья. Куда пойдем?

– К старым развалинам. Где мы впервые встретили шута Жиля. Помнишь, Маргарет? Столько лет прошло! Бедный Жиль, когда я здесь, мне так его не хватает. Помнишь тот день, мама?

Леди Вестон не ответила. Она никогда не забудет тот день, о котором говорит Кэтрин. Именно тогда она впервые услышала легенду о проклятии поместья Саттон. Она и сейчас могла себе представить эту картину: как Жиль шагает по лесу, приближаясь к ним, его волосы подстрижены «под горшок», белозубая ухмылка заметна издалека.

– Милый Жиль, – сказала она. – Он был хорошим слугой.

– Джоан говорила, что он появляется в Длинной галерее и что чуткие люди могут слышать его плач. Это правда?

– Джоан стареет, как и мы с твоим отцом, и она в последнее время видит много снов.

– Значит, это ее воображение?

– Я этого никогда не слышала. Но, может быть, я просто невосприимчива к таким вещам. Хотя мне хотелось бы думать, что какая-то часть Жиля осталась в замке Саттон, пусть даже это его слезы.

Они немного помолчали, вспоминая маленького человека, который, так или иначе, много значил для всех. Затем Маргарет весело сказала:

– Ладно, если будем думать слишком много, дело кончится слезами. Давайте подышим утренним воздухом, пока утро еще не кончилось.

И молодые женщины отправились гулять одни, если не считать двух юношей, Джекоба и Уильяма, служивших конюхами у сэра Ричарда, которые шли сзади и, как телохранители, смотрели чтобы с дамами чего не случилось.

Выйдя из ворот, все повернули на запад и лугами направились в сторону дубравы, туда, где деревья росли более часто и где любил охотиться худощавый одинокий король Эдуард Святой, надеясь быстрой верховой ездой заглушить в себе горькое чувство, что он неспособен заниматься любовью ни с женщиной, ни с мужчиной – ничтожество в глазах других людей.

– Ты помнишь рассказ Жиля, Маргарет? – спросила Кэтрин. – Про то время, когда это все принадлежало королю Эдуарду. Кое-что до сих пор осталось от охотничьего домика. Очертания его угадываются и сейчас.

– Это была замечательная история. Жаль, но считается, что эта земля проклята. Зря только доктор Захарий рассказал об этом матери.

– Но полагают, что архитектор да Тревизи действительно видел призрак. Кажется, с этого все и началось? Помнишь его, Маргарет? Мне всегда казалось, что он глаз с тебя не сводит.

Маргарет покраснела и сказала:

– Он на любую женщину так смотрел, неважно, старая она или молодая, но это правда, что меня влекло к нему. Однажды он взял меня за руку, и я думала, что упаду в обморок. Ты ведь знаешь, у него были очень красивые пальцы.

Кэтрин расхохоталась.

– И это говорит респектабельная женщина, посвятившая жизнь садам, детям и излечению Уолтера от заикания. Не хочешь завести любовничка, Маргарет?

– Конечно, нет! – Маргарет покраснела еще гуще. – Уолтер – замечательный муж.

Кэтрин поджала губы и покачала головой.

– Кто бы мог подумать! Наверное, как в старой поговорке: в тихом омуте черти водятся. Лично я хотела бы иметь любовника, чтобы узнать, что это такое.

– Но ведь сэр Джон?..

– О, он еще тот жеребец. Насчет этого я не жалуюсь. Просто мне хотелось бы сравнить его с другим мужчиной. Не расстраивайся, Маргарет, у меня мало шансов. Я все время беременна.

Она похлопала по своему животу.

– Неужто опять?! – удивилась Роза.

– Думаю, что да.

– Боже милосердный, неужели этот человек никогда не остановится?

– Нет, никогда. Мне кажется, что моя страстная натура в сочетании с его похотью превратили меня в племенную кобылу.

Кэтрин усмехнулась. Ее широко раскрытые глаза глядели молодо и по-девичьи, как прежде, и это как-то совсем не вязалось с той глубокой чувственностью, в которой она только что призналась.

– Говорите тише, – сказала Маргарет. – У слуг ушки на макушке.

Кэтрин и Роза улыбнулись, однако послушались ее. Несколько минут спустя они увидели заросшие травой камни, оставшиеся от охотничьего домика Эдуарда Святого.

– А дальше, – показывала Кэтрин, – развалины помещичьего дома. Видишь это сводчатое окно? Интересно, кто стоял около него и смотрел вдаль? Этот дом прошел через многие знаменитые руки, прежде чем пришел в упадок.

– А почему он был брошен?

– Не знаю. По-моему, был какой-то скандал. Кажется, это связано с Хью Деспенсером и его любовником, королем. Деспенсеры – последние, кто здесь жил.

– Я совсем не знаю историю. Что это был за король?

– Эдуард II. Тот самый, которому вставили раскаленную кочергу в…

– Кэтрин, пожалуйста, – взмолилась Маргарет. – Ты стала такой вульгарной.

– А ты – такой респектабельной. Насчет кочерги – это правда. Я просто даю Розе урок истории. Да, Роза?

И она залилась безудержным смехом. Маргарет сделала нарочито строгое лицо и произнесла:

– Странно, что ты никогда здесь раньше не была, Роза. Почему?

– Фрэнсис никогда не привозил меня сюда. Он говорит, что не любит это место. Оно заколдовано.

Обе сестры посмотрели на нее.

– Заколдовано? Он никогда не говорил мне об этом.

– Мне тоже.

– Он говорил только что-то непонятное о проклятии. Похоже, он верит в него.

Кэтрин и Маргарет удивленно посмотрели друг на друга.

– А вы нет? – продолжала Роза.

– Не хочу задумываться об этом, – сказала Маргарет. – Я верю, что есть несчастливые места, но, по правде говоря, поместье Саттон никому из нас не принесло несчастья.

– Отец не получил звания пэра, о котором так мечтал.

– Но вряд ли, Кэтрин, это из-за проклятия.

Так они шли, переговариваясь, когда Роза заметила, как сквозь высокую траву блеснула вода.

– Это и есть старый родник? Тот самый, у которого королева викингов произнесла свое проклятие?

– Да, это он. Он так зарос, что в него легко провалиться. Надо сказать отцу, чтобы он прислал сюда кого-нибудь скосить траву. Будь осторожна.

Но Роза поспешила вперед, очевидно, захваченная мыслью, что здесь, у этого древнего родника, где сейчас стоит она, возможно, ступала родственница воителя Кнута. Вот он, хотя и скрытый заросшей высокой травой, но все же настоящий родник. Опустившись на колени, она руками стала раздвигать траву и кусты, и вот ей открылась холодная чистая вода, которая, журча, поднималась из самых недр земли. Сложив ладонь пригоршней, она наклонилась, чтобы попить, и мгновенно была охвачена леденящим ознобом, словно туман обступил ее со всех сторон. Стуча зубами и дрожа всем телом, она подняла голову, и ей показалось, что небо затянуто тучами. Рядом с ней, но возвышаясь над ней, закрывая солнце, неясно вырисовывалась тень. Она была неопределенной и бесформенной. Серая, кружащаяся пустота, которая, как она поняла, была призраком женщины. И в то время, как Роза, окаменев от страха, смотрела на нее, тень бросилась на землю рядом с ней, изгибаясь и корчась, и откуда-то из глубины ее пришел ужасный крик.

Роза хотела бежать, хотела кричать, но оцепенела. Тело отказывалось подчиняться ей. Ослабев, она могла только смотреть, как бесформенное лицо повернулось к ней, и она обнаружила, что смотрит в абсолютно пустые глазницы. Падая в обморок, она совершенно отчетливо услышала произнесенное имя – «Эдуард».

Она была всего в нескольких ярдах от золовок, но те отвернулись, чтобы посмотреть на забавного оленя, который выскочил позади них на поляну. Услышав странный булькающий звук, раздавшийся со стороны родника, обе одновременно резко повернулись.

– Роза! – закричала Кэтрин и побежала, увидев, что Роза лежит лицом вниз, наполовину в воде.

Только широкие юбки, застрявшие в расселине, не дали ей полностью уйти под воду.

– Помогите! – пронзительно закричала Маргарет. – Джекоб, Уилл, скорее.

Джекоб, человек с силою быка и весьма скромными умственными способностями, не позволившими ему в его карьере подняться выше конюха, бросился вперед и, обогнав всех, сам вытащил Розу из воды. Голова ее откинулась назад, шапочка намокла и сбилась набок, открыв мокрые пряди волос, прилипшие к лицу. Глаза ее были закрыты, и она казалась бездыханной. Джекоб беспомощно смотрел на нее, не зная, что делать.

И только Уилл, весьма смышленый для своих пятнадцати лет паренек, сразу сообразил, как поступить. Он наклонил ее туловище и стал с силой бить по спине, пока вода не начала выливаться из нее. Внезапно она сдавленно и страшно вздохнула, задыхаясь, глубоко втянула в себя воздух и сразу закашлялась, выплевывая воду, которая опять потекла у нее изо рта.

Маргарет и Кэтрин замерли на месте. Но они наблюдали не за тем, как девушка борется за свою жизнь. Глаза их были устремлены на большое красное пятно, расплывшееся у нее на юбке между ног.

– Господи, Маргарет, у нее опять выкидыш, кровь течет.

– Выпрями ее, Джекоб. Положи на землю, – крикнула Маргарет.

Но, еще не успев подбежать к невестке, Маргарет поняла, что ничего уже не исправить. Кровь хлынула потоком, неприличное пятно растеклось, запачкав нежно-голубое платье Розы.

– Милосердный Боже, это разобьет ее сердце, – с горечью сказала Кэтрин.

Она с тоской смотрела, как кровь – источник жизненной силы ее будущего племянника, – словно кровь приносимой жертвы, впитывалась в землю вокруг древнего родника.

Захарий подумал: «Я никогда не видел, чтобы женщина выглядела такой больной. Что бы ни говорили мне карты, что бы я ни увидел в магическом кристалле, я должен более тщательно, чем когда бы то ни было, подбирать слова. Думаю, душевное здоровье этой женщины висит на волоске».

Напротив него за столом сидела Роза Вестон, худая, с осунувшимся лицом. Ее некогда блестящие волосы выглядели тусклыми и безжизненными.

– Свекровь сказала мне, что я должна повидать вас, доктор Захарий. Она полагает, что вы можете помочь мне. Я хочу сказать – если это вообще возможно.

Из ее голоса совсем исчезли легкие нотки смеха, делавшие Розу такой привлекательной.

– Не могли бы вы, мадам, рассказать, что же с вами случилось?

Она криво усмехнулась.

– Вы говорите, как доктор Бартон, но он лечит тело. А что лечите вы, доктор Захарий?

– Если бы я сказал – души, это звучало бы нереально, поэтому я вам отвечу, что не лечу ничего. Но поскольку, благодаря дару ясновидения, я могу помогать тем, кто в этом нуждается, то думаю, можно сказать, что сфера моей помощи – человеческий дух. Я ответил на ваш вопрос?

– Я не хотела вас обидеть. Просто я чувствую себя так, будто побывала в аду.

Захарий взял в руки магический кристалл.

– Леди Вестон говорила мне, что у вас случился выкидыш у старого родника, который известен как родник Святого Эдуарда. Боюсь, что это место посещают призраки. Вы что-нибудь видели?

Но, говоря это, он уже знал ответ. Он почувствовал такой же озноб, какой ощутила Роза два месяца назад, когда она чуть было не рассталась с жизнью. Вибрации, исходившие от кристалла, несли такой ужас, что Захарий прошептал заклинание, защищающее от сглаза.

– Да, я кое-что видела, – ответила она. – И Фрэнсис тоже, как вам известно. Много лет назад, когда он был ребенком. Одно и то же. Женщина… ужасная женщина… лицо без глаз. Это проклятие – ее рук дело?

– Да, – кратко ответила Захарий. – Думаю, вы видели то, что осталось от боли и страданий давно умершей королевы.

В магическом кристалле, который он держал в своих руках, пульсировала жизнь.

– Теперь и я проклята, доктор Захарий? Я чуть не утонула. Это опять повторится?

– Нет, мадам, – он тщательно подбирал слова. – Это сама земля находится под влиянием злых сил.

– И те, кто ею владеют?

– Вероятно, их это тоже затрагивает.

Роза посмотрела на него. Лицо ее было неестественно бледно, взгляд – полон отчаяния.

– Тогда мне осталось спросить только об одном. Смогу я когда-нибудь родить ребенка?

Он посмотрел на нее долгим пристальным взглядом. Глаза его затуманились.

– Вытяните карты, мадам. Я расскажу вам, что они говорят.

Но прежде он склонился над кристаллом, и его непослушные волосы сползли на лоб, наполовину загородив от света его лицо. Он увидел почти то же, что и ожидал увидеть. Будущее Фрэнсиса Вестона было полностью во власти насилия, смерти. И карты Таро подтверждали его опасения: Тауэр, Старуха с косой, Луна. Но одна вещь от него ускользала. Он не знал точно, как умрет Фрэнсис.

– Вы будете беременны еще четыре раза, мадам Вестон. Все четверо детей останутся живы и станут взрослыми. Через два года родится ваш первый сын.

– Значит, Фрэнсису не грозит опасность, – она вздохнула с облегчением, и на ее лице появилось слабое подобие ее когда-то очаровательной улыбки. – Представляю его с четырьмя детьми. Я думаю, тогда он наконец-то повзрослеет.

Внезапная вспышка осветила его сознание, и он до отвращения ясно увидел то, что прежде ускользало от него. Перед его мысленным взором предстало обезглавленное тело Фрэнсиса, лежащее в соломе на подмостках эшафота, он увидел, как того бросили в общую могилу вместе с верным Генри Норрисом. Но по какому обвинению? С большим трудом он опять сконцентрировал свое внимание на Розе, которая говорила:

– Это правда? Вы просто говорите мне так, чтобы не огорчать меня?

Он с трудом улыбнулся и сказал:

– Уверяю вас, мадам, вы выносите четверых детей. Трех мальчиков и девочку.

Роза встала, и он с облегчением понял, что она больше ни о чем не будет спрашивать. Она услышала все, что хотела знать, и теперь мысленно рисовала радужные картины будущего.

– Мадам Вестон, – говоря это, он тоже встал, – могу я дать вам один совет? Забудьте о том страхе, который вы пережили, и искренне наслаждайтесь жизнью весь следующий год. Сейчас вам трудно это представить, но он будет очень счастливым для вас, если вы сами захотите сделать его таким. Не запирайте себя в замке Саттон. Возвращайтесь ко двору, примите участие в коронации вашей госпожи. Она не оттолкнет преданную фрейлину в момент своего величия. Прошу вас, мадам, будьте беззаботны и веселы. Время летит быстро.

– Постараюсь, – сказала она. – Зная теперь, что у меня еще будут дети, я могу снова веселиться. Вы знаете, что Фрэнсис накануне коронации должен стать рыцарем Ордена Бани. Он пользуется большим расположением и короля, и королевы.

После ухода Розы доктор Захарий долго сидел молча в постепенно надвигающихся сумерках. Тишину нарушала только Сапфира, которая вошла в комнату и теперь тихо играла с сухими травами, пестиком и ступкой.

– Мир жесток, дочь моя, – вымолвил он наконец.

Трехлетнее существо, не глядя на него, ответило:

– И тем не менее не лишен красоты. Люди не только убивают, но слагают мадригалы.

И, как часто случалось, когда его удивительный ребенок начинал говорить, Захарий вздрогнул.