Текст книги "Женщина не прощает"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Мне ничуть его не жалко, – тихо произнесла Марина. – После всей этой мерзости я решила подсыпать ему в сок весь снотворный порошок, который мне дала Нина. Она говорила, что при вскрытии его в организме  не обнаружат. А когда я поднималась в спальню, по пути прихватила тяжелую пепельницу. Если бы Борис ко мне полез, я бы его ударила.

– И правильно сделала бы. Но за тебя его наказала та девушка. Ты ее знаешь?

– Нет. Никогда не видела.

– Но она назвала тебя по имени.

– Может быть, знакомая Бориса, получившая приглашение, – предположила Марина, – там указаны имена.

– Как же она догадалась, что именно ты новобрачная?

– Не знаю.

– Видимо, потом, изгнав Ашота, девица столкнула в воду Бориса. Непонятно только, почему он утонул. Оружие незнакомка не использовала – на Борькином теле нет повреждений.

– Он же выпил сок, в котором была двойная доза снотворного, – напомнила Марина.

– Точно! Наверное, девушка спихнула его в бассейн и ушла, а потом снотворное подействовало, и Борька пошел ко дну. Я собиралась отмазывать тебя, но теперь помощь нужна таинственной незнакомке.

Войдя в кабинет психиатра, Ирина поздоровалась, вручила Лидии Петровне традиционный букет лилий, села в предложенное кресло и поведала о причине визита:

– Раньше мне казалось, что в моей жизни все в порядке, а теперь я в этом сомневаюсь. И Алла повлияла, и общение с бывшим мужем. Он сейчас болен, сегодня я отвезла Николая в клинику, а до этого несколько дней провела в его квартире. Коля сильный и мужественный человек, всего в жизни добился сам. Себя он называет одиноким волком, хотя женщин в его жизни было немало. А теперь, заболев, по сути остался один. Коля с трудом может двигаться, страдает от сильных болей – у него поврежден межпозвоночный диск, – а я смотрела на него и думала: “Ты многого достиг, теперь богатый человек, у тебя все есть, в том числе, успех у женщин, но в данный момент, будучи больным, ты одинок. К тебе тянутся люди, когда ты в своем обычном состоянии: энергичный, деятельный, веселый, – но где все они сейчас?..” И мне стало страшно. Когда человек хворает или достигает преклонных лет, он нужен только своим близким. Аля, наша дочка, и я постоянно находились рядом с Николаем, а больше никого возле постели одинокого волка не было.

– Я всегда говорю своим пациентам, что семья – это тот тыл, который нужен каждому, каким бы самостоятельным и сильным человек ни был. Чувствуя за собой этот крепкий тыл, он ощущает себя гораздо увереннее в этом мире, особенно сейчас, когда каждый за себя. Отношения наших соотечественников во многом стали формальными, такие понятия как дружба, взаимопомощь, бескорыстие, альтруизм отошли на задний план. Людям теперь не до высоких материй, многие не живут, а выживают, и в борьбе за хлеб насущный им некогда думать о духовности. Даже некоторые состоятельные мыслящие люди не ощущают глубокой удовлетворенности. Разумеется, есть и те, кто кичится своим богатством, но речь не о них. Психологические проблемы есть у всех, в том числе, и у небедных, потому что нашим согражданам, помимо материального, нужно и духовное. На деньги невозможно купить многое, что требуется индивидууму, называющемуся homo sapiens.

– Примерно о том же я думала, глядя на своего бывшего мужа. Да, он теперь богат, но даже на все его немалые средства не купишь здоровья. В данный момент никто им не интересуется, за исключением меня и детей. Разумеется, Коля один не останется – многих женщин привлекают состоятельные мужчины. Но ведь подоплека их отношения ясна. Колины деньги позволяют покупать привлекательных сексуальных партнерш, вот и все. Но сейчас ему их красивые тела не нужны. Ничего не нужно – ни бизнес, ни капитал, ни успех, – одно желание, чтобы боль отпустила. Коля говорил, что когда я и наши дети рядом, – ему становится немного полегче.

– Вы не жалеете, что развелись с мужем? – Лидия Петровна не сомневалась, каков будет ответ, но нужно, чтобы собеседница сама его озвучила: когда человек произносит что-то вслух, вступает в силу эффект самовнушения. К тому же, облекая слова в фразы, стараясь донести свою мысль до собеседника, человек еще раз все обдумывает и находит новые доводы. Нередко при этом происходит переосмысление или более глубокое понимание существа вопроса.

– Честно говоря, теперь жалею, – призналась пациентка. – Раньше я активно отстаивала свою позицию[71]71
  Диля Еникеева. “Мы одной крови!”


[Закрыть], а теперь сознаю, что во многом была не права. Ведь развод произошел по моей инициативе. Именно я требовала от мужа больше внимания, больше времени, а он был очень занят, уставал, приходил домой измочаленный. Да еще я на него наседала...

– На эту тему есть шутка: в среднем человек должен произносить тридцать тысяч слов в день, на супружескую пару, стало быть, полагается шестьдесят тысяч, из них муж произносит аж три тысячи!

– Вот-вот, – смеясь, согласилась Ирина. – Коля приходил домой, мечтая бездумно отдохнуть в тишине, а я обрушивала на него пятьдесят семь тысяч слов!

– Но теперь, когда вы это сознаете, появился шанс, что сможете построить отношения заново.

– Увы... Уже поздно.

– Отчего же? Никогда не поздно попытаться. Бывает, супруги расстаются на много лет, а потом понимают, что совершили ошибку. Главное, чтобы было обоюдное желание найти компромисс. Полагаю, Николай тоже пересмотрел взгляды на ваши взаимоотношения и свои приоритеты и понял, что самое главное – не успехи на ниве бизнеса, а любовь близких.

– Поздно, – еще раз повторила Ирина. – Коля любит Аллу. Хотя они уже давно не любовники, соперничать с подругой я не стану, да у меня и нет шансов. Мужчины, которые есть в ее жизни, становятся однолюбами и не променяют Аллу на другую женщину.

– Порой человеческие отношения сплетаются в такой сложный клубок... Другим людям, которые судят прямолинейно, непонятно, как же человек мирится с таким статусом. Мне часто приходится общаться с участниками любовных треугольников. Скажу вам то, что говорю и другим пациентам. Если отказаться от собственнических тенденций, что любимый должен принадлежать вам безраздельно, – а такая позиция в корне неверна, – то можно примириться с любым положением вещей, давая каждому право иметь свою частную жизнь и радоваться тому, что какая-то часть его души принадлежит вам.

– Вы считаете, мне нужно быть с Колей, закрыв глаза на его отношение к Алле? – уточнила Ирина.

– Я никогда не даю императивных рекомендаций, когда дело касается взаимоотношений, – улыбнулась психиатр. – Показываю общее направление, разъясняю частности, но окончательное решение всегда за самим человеком. Каждый сам строит свою судьбу, и тут готовых рецептов быть не может.

– Я все поняла, Лидия Петровна, учту.

Зинаида Александровна Романова не стала отрицать, что имела с Борисом Заграйским приватную беседу.

– Виолетта Зорич крутилась поблизости и очень хотела подслушать, но ей не удалось, – усмехнулась она. – Эта идиотка живет сплетнями. Когда я высказала все, что о ней думаю, и велела убираться, она готова была меня живьем сожрать.

– А у вас были секреты с Заграйским? – спросил следователь.

– Никаких особых тайн нет, но давать Виолетте пищу для новой сплетни мне не хотелось. Мой покойный муж имел дела с Борисом Заграйским, и за ним есть долг. Борис не пожелал отдать, хотя у Васи было крайне тяжелое положение – у него требовали очень большую сумму. – Зинаида Александровна вздохнула, вспомнив то трудное время. – Муж не выдержал и покончил с собой. Я бы не стала обращаться к Борису с просьбой вернуть долги – никаких расписок или иных документов нет, – но сейчас у меня сложная ситуация, вот я и напомнила ему.

– И как он к этому отнесся?

– Сказал, что в данный момент у него нет настроения обсуждать дела, но через пару недель мы встретимся и обо всем договоримся.

– Вы не удивились, получив приглашение?

– Честно говоря, удивилась. Но подумала, что, составляя список гостей, Борис вспомнил о погибшем приятеле, и решил пригласить его вдову. Раньше Борис Заграйский был вхож в наш дом, мы вместе отмечали праздники, с Васей и его друзьями они частенько сиживали за преферансом.

– Теперь, видимо, вы долг не получите.

– Разумеется, не получу – Борис погиб.

Больше вопросов у Молчанова не было, и он подписал свидетельнице пропуск.

Зинаида Александровна Романова шла по коридору следственной части, вспоминая, как все было на самом деле.

...Хозяин дома поднялся и оповестил:

– Хочу сегодня погреться в сауне, потом поплаваю. Если кто-то пожелает составить мне компанию, буду рад. Дорогая, принеси мне через полчаса сок, – велел он супруге, та согласно кивнула. – Свежевыжатый грейпфрутовый сок – напиток американских президентов! – с пафосом произнес Борис Заграйский.

“Напрасно размечтался, – подумала Зинаида Александровна. – Ты даже до завтрашнего утра не доживешь”.

После смерти мужа Зинаида Романова осталась ни с чем, лишившись даже квартиры. Больше взять со вдовы было нечего, и кредиторы от нее отстали. Дочь Наташа вышла замуж, у зятя есть двухкомнатная квартира, по просьбе жены он согласился приютить тещу, а Зинаида несколько лет жила в постоянном страхе, что опять увидит тупые рожи бритоголовых братков, если директор вознамерится отнять квартиру Наташи и ее супруга. Последние годы никаких активных действий с той стороны не наблюдалось, и Зина немного успокоилась. Сейчас у нее очень тяжелый период – ей нужна экстренная дорогостоящая операция, а денег нет. Дочь ничем не может ей помочь – зарабатывают они с мужем мало, у них растет сынишка. Вот Зинаида и решила напомнить Борису о долге. Много ей не надо, лишь бы хватило на операцию и последующее пребывание в клинике. Для него эта сумма – крохи, а для нее – вопрос жизни или смерти. Без операции она так и так скоро погибнет.

“Но и Борис поплатится, – решила Зина, когда Заграйский отказался отдать долг, да к тому же, столь уничижительно отозвался о ее покойном муже. – На нем смерть Васи, а теперь будет и моя. Встретимся на том свете”.

Она видела, что вслед за хозяином дома устремился Юрий Зорич, и решила дождаться, пока Борис останется один. Он пригласил всех желающих посетить сауну и поплавать в бассейне, значит, минимуму часа два с ним будет кто-то из гостей.

Преферансисты своими репликами мешали ей сосредоточиться, и она перешла в курительную. В холл вышла теща Заграйского и недоуменно глянула на гостью, сидевшую в одиночестве. Решив не привлекать к себе внимания, Зинаида ушла в свою спальню.

Время от времени она выглядывала в открытое окно, выходящее на ту сторону, где расположен вход в подвальные помещения, и заметила, как оттуда, отдуваясь и бормоча ругательства, выбралась толстуха Виолетта и скрылась за углом. Потом Зина услышала разговор Юрия Зорича с Розой Гаспарян, а вскоре мимо них прошли две девушки, оповестив о своем намерении попариться. Зорич попрощался с собеседницей и направился к своему дому, а Роза юркнула в боковую дверь, ведущую в подвальные помещения. Зинаида заинтересовалась и капитально устроилась на своем наблюдательном пункте, придвинув стул и встав на него коленями, чтобы обзор двора был получше. Роза появилась минут через десять и направилась в противоположную от центрального входа сторону. Зинаида догадалась, что та намерена войти в дом через веранду. Так и произошло – Роза поднялась на террасу второго этажа, пересекла коридор, приостановилась перед открытой дверью Зининой комнаты, но в спальне было темно, а наблюдательница заблаговременно покинула свой пост, чтобы ее силуэт не был виден на фоне открытого окна. Роза дошла до лестницы и стала подниматься на четвертый этаж. Сев снова к окну, Зина заметила, что Юрий Зорич вернулся во двор Заграйского, дошел до калитки, воровато оглянулся и почти бегом устремился к соседской бане.

Примерно через час посетительницей Заграйского оказалась высокая девушка, вышедшая из соседнего дома. Она пробыла совсем недолго, выскочила на улицу в сильном душевном волнении, быстро пересекла освещенный двор, а в своем пошла помедленнее, стараясь держаться в тени.

Зинаида просидела у окна еще около часу. Она видела парня, затаившегося возле двери подвального этажа, потом услышала, что в переулок медленно въехала машина, и через некоторое время по двору прошла высокая девушка в блестящем черном плаще. Увидев юношу, она что сказала ему и вошла в дверь. Парень направился в сторону центрального входа, а незнакомка появилась минут через пятнадцать, вышла со двора и вскоре послышался звук отъезжающего автомобиля.

Подождав еще полчаса, Зина решила, что теперь у нее есть шанс застать Бориса одного – уже половина второго. В спальню он не поднимался, следовательно, все еще внизу. Она заранее изучила все ходы-выходы и знала, что можно спрятаться в бильярдной или массажной комнате подвального помещения, если хозяин дома общается с очередным гостем.

Орудием убийства Зина запаслась еще днем – довольно тяжелая статуэтка какого-то божка из поделочного камня без труда поместилась в ее сумке. Мстительница не сомневалась, что улучит удобный момент, и ее рука, нанося смертельный удар, не дрогнет.

На цыпочках миновав коридор, Зинаида добралась до веранды, спустилась вниз, обогнула дом и вошла в боковую дверь, стараясь двигаться бесшумно. Возле бассейна никого не было, стояло всего одно кресло, второе покачивалось на поверхности воды. Зина вначале огляделась, потом приблизилась к бортику и поняла, что кто-то ее опередил.

На дне бассейна лежало тело хозяина дома.

– Ребята, зря вы отложили допрос Ивлевой на потом, – попенял приятелям “крокодил Гена” во время ежевечернего бдения за рюмкой “чая”. Вкратце изложив суть показаний Даничева и Лайзы, он завершил: – Я сам допрошу Ларису Николаевну. Что-то мне все это не нравится.

– А чё такого-то, Геныч? – не проникся проблемой опер Тима. – Ну, пришла Ивлева на свадьбу с деловым партнером, который слюни пускал по ее адресу, и что? Заграйский тоже к ней клеился и получил по ушам. Даничев же сказал, что мадам часто ходит на тусовки с бизнесменами. Отшивать ей, видать, не привыкать. На фиг ей мочить новобрачного, если тот всего лишь попытался за ней приударить?!

– Мазуркевич утверждает, что Ивлева аж вся перекосилась во время танца с Заграйским.

– Ну и что? Может, он предложил немедленно отдаться, и у дамочки чесались руки дать нахалу по морде, а не то, чего ему хочется?!

Геннадий рассмеялся и вынужден был признать:

– Может, и в самом деле Заграйский сказал какую-то скабрезность, а Лариса Николаевна оскорбилась. Не привыкла, что в ее присутствии говорят пошлости, вот и выразила свое отношение к пошляку мимически.

– Мазуркевич сама темнила, так что ей веры нет, – вступил опер Вова. – А вдруг эта модельерша при делах, а Ивлеву сознательно оговорила? Сам раскинь мозгой, Геныч, – разве станет красотка-блондинка с обалденной фигурой гулять по дому и уединяться с дядькой, который ляпнул ей гадость или сделал недвусмысленное предложение? На фиг ей этот трухлявый пенек?!

– А ты откуда знаешь, что она красотка с обалденной фигурой? – удивился “крокодил Гена”.

– Да мне все уши про нее прожужжали. Я имею в виду свидетелей, – пояснил Владимир. – Бабье-то губки поджимало, а мужики аж слюни пускали, говорят, просто куколка, а уж фигурка – закачаешься. Честно, я бы тоже не прочь с Ларисой Николаевной... – подвесив многозначительную паузу, женолюбитель закончил: – познакомиться. С детства люблю блондинок. В одной юморной анкете я прочитал забавную вещь. На вопрос, какие женщины им больше всего нравятся, большинство мужчин ответили: “Блондинки”. А на вопрос, какие женщины им больше всего не нравятся, опять же большинство мужчин ответили: “Крашеные блондинки”. А Лариса Николаевна натуральная блондинка... – мечтательно произнес любитель блондинок, женатый на брюнетке, как это обычно и бывает.

– Лариса Николаевна не какая-то шалава, а бизнес-вумен, деньгу кует и своим реноме дорожит, – поддержал напарника Тимур. – Она пришла с приличным мужиком, деловым партнером, – зачем ей ронять свою репутацию, когда кругом столько глаз?! Так что врет твоя Лизка, как сивый мерин.

– Сивая кобыла, – смеясь, поправил приятеля Геннадий. – Кстати, она велит величать себя Лайзой, а не Лизой-Елизаветой.

– Это пусть она среди своих моделек выкаблучивается, а здесь Елизавета Мазуркевич – свидетельница, которая врет напропалую, – огрызнулся опер Вова. – На Ивлеву вовсю наводила тень, а толстуху Зорич, вишь ли, надумала выгораживать! Три ха-ха! Еще неизвестно, чем эта Лизавета-свет-Батьковна занималась, когда студенты Саша с Федей на пару катали шары. Не удивлюсь, если она мочканула терпилу. Хитра! Да и вообще красивые бабы врать горазды.

“Крокодил Гена” мысленно прибавил, что врать горазды не только красивые, а вообще все женщины, и теперь немножко казнился – чего это он купился на откровения свидетельницы Мазуркевич? Надо признать, та произвела на него сильное впечатление своими “психологическими этюдами”, а вдруг это – всего лишь ее измышления?

– По мнению Виолетты Зорич, блондинка раньше была любовницей Заграйского, – сказал он, чтобы сменить тему.

– Зорич тоже фиговая свидетельница, – отмел довод приятеля Владимир. – Всех обмажет, а у самой рыло по уши в пушку.

– Поищите-ка других свидетелей разговора на повышенных тонах Виолетты Зорич с Заграйским, – наставлял оперов Молчанов, на что Тимур торжествующее заявил:

– Нашли таких! Двое ребят-студентов слышали в первую ночь, как мадам Зорич просила у Заграйского какие-то документы. Тот ей отказал и весьма нелестно отозвался о ее внешности, да и вообще о ней как женщине.

– А эта дуреха решила набрать на него компры-бытовухи, – скривился “крокодил Гена”. – И в самом деле клиническая идиотка.

– Толстуха Зорич вполне могла спихнуть терпилу в воду. У нее масса тела – как три моих, а рука – как моя нога. – Опер Тима похлопал себя по бедру.

– Или такого наплела, что тот скопытился от сердечного приступа, – прибавил Владимир.

– Кстати, зайди-ка к экспертам с парой пузырей, – попросил его Геннадий. – Я им звонил, да без толку.

– Уже ходил, – вздохнул приятель. – И слушать не захотели. Работы, орут, навалом, мертвяк косяком пошел, по осени всегда сезон на мокряк, ждите, говорят, когда до вашего терпилы очередь дойдет. Митрич оповестил, что уже вторую неделю в завязке и послал меня на пикантный орган мужского организма, а молодой  криминалюга на бутылки с горючим глянул так, что мне стыдно стало, честно.

Вся троица рассмеялась – опер Вова не знал, что такое стыдиться. Но раз уж и ему не удалось уговорить экспертов поспешить, остается лишь ждать.

– Привет, дорогая! – заявила верная боевая подруга, входя в квартиру Ларисы.

– Привет! – сыграла их привычный ритуал хозяйка.

Алла была в ее доме своим человеком и первой устремилась на кухню, где можно совместись сразу два приятных занятия, – с подругой поболтать и вкусно поесть.

 – Совсем закрутилась, даже с любимой подружкой некогда пообщаться, – повинилась она, сев на диван, поглаживая овчарку Дона и наблюдая, как Лара уставляет стол тарелками. – Каждый день таскаюсь на перевязки, а ты же знаешь, как я терпеть-ненавижу больницы и медицинские процедуры, – пожаловалась гостья и подбодрила себя “иронизмом”: – Здоровье ценится лишь во время болезни.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Лариса.

– Сколько бы ни было у меня здоровья, его хватит до конца жизни, – отшутилась Алла.

Выглядела верная боевая подруга, как всегда, бодрой и жизнерадостной, и Лара успокоилась.

– Кстати, дорогая, все забываю спросить, ты выполнила мой наказ?

– Какой? – удивилась Лариса.

– Помнишь, я советовала: “Пошла танцевать – надо прижиматься”?

– А-а, ты о Евгении Ростоцком, – догадалась подруга и ответила с легкой усмешкой: – Выполнила.

– А чего улыбаешься загадочно, как Джоконда?

– Потому что не только выполнила твой наказ, но и перевыполнила.

– И опять я не въехала – отчего на твоем лице блуждает многозначительная улыбка.

– Я не собиралась становиться его любовницей, по крайней мере, в обозримом будущем, – пояснила Лариса. – Но все произошло так стремительно...

– Ваше сближение было быстрым и бешеным: он был быстр, а ты в бешенстве, да?

– Наоборот, – рассмеялась Лариса. – Быстрой была я – явилась к Евгению ночью, повалила на пол в прихожей и оседлала.

– А он был в бешенстве?

– Нет, в восторге.

– Ага! – как говорил Пятачок из моего любимого мультика. Только я опять же не поняла – чего ты ухмыляешься?

– Да я вовсе не ухмыляюсь. Просто никак не решу, что делать дальше.

– А чего тут думать-то! Оседлать его еще разок – и всех делов. А потом – эх, раз, еще раз, еще много-много раз!

– Да что-то не хочется.

– Ага! – снова повторила Алла с интонациями любимого персонажа. – Значит, ты была быстрой и ты же – в бешенстве?

– В общем-то нет...

– Знаешь, дорогая, – перебила подругу гостья, – бабы большие мастерицы все запутывать и полчаса ходить вокруг да около проблемы, которая выеденного яйца не стоит. Однажды, после гибели нашего общего знакомого[72]72
  Диля Еникеева. “Маленькая женская месть”.


[Закрыть] встретились мы в ресторане со Светкой Кузнецовой. И состоялся у нас с ней презабавный диалог. Воспроизводить его не буду, без длинной преамбулы ты ничего не поймешь, но смысл в том, что Светлане было известно одно, а мне другое, а я с самого начала, будто грозный следователь из совкового фильма, оповестила подругу, что уже все знаю. И вот мы беседуем, подразумевая каждая свое: я – убийство, а она всего лишь интимное свидание с оригинальным антуражем, которое затеяла в качестве маленькой женской мести, – причем имеем в виду разных мужчин. Ты бы слышала наш разговор, мать! Сторонний наблюдатель уписался бы со смеху. В общем, я про Фому, а Светка про Ерему, но в целом диалог выглядел складно: я задавала вопросы, подруга отвечала и вроде бы, все впопад. Почти час так общались, пока до нас дошло, что каждая подразумевает совсем не то, что собеседница. Потом еще полчаса выясняли несостыковки. Она мне: “Так ты же сказала, что Ромка в морге”. А я: “При чем здесь Ромка?” Светка: “Ну как же – ты сама только что говорила, что его некому опознать”. У меня шары на лоб: “Я?!!! Первый раз слышу, что Роман в морге, и его некому опознать”. В итоге только к концу второго часа разобрались, ху есть ху, кто же убит, и кому Светуля устроила интимное свидание с неожиданным концом. Все это я излагаю в качестве доказательства, как бабы порой могут часами трепаться вокруг да около.

– Имел беседу с Розой Гаспарян, – отчитывался опер Вова. – Дамочка сильно напугана. Она прижила ребенка от Заграйского, тот немного денег ей давал, но не баловал. А в те времена, когда была актуальна прописка, Борис уговорил Ашота жениться на ней. Папаша Гаспарян богатый, сыну тоже перепадало. Парень хотел обосноваться в Москве, а Заграйский имел дела с Гаспаряном-старшим и по дружбе посодействовал – подыскал невесту. Роза наполовину армянка, женщина она красивая, но не сумела найти ни приличного мужика, ни место в жизни. Согласилась выйти за Ашота, – вроде, обеспеченный, а ей ребенка надо кормить. К пасынку-то Ашот хорошо относится, балует его, а женой помыкает, мол, взял тебя, без роду, без племени, да еще и б/у, кто-то тебя поимел, да бросил. О том, что Розин сын от Заграйского, Ашот не знает. Видно, Борис не хотел осложнений с Гаспаряном-старшим за то, что подсунул его наследнику бабу, которую сам пользовал, потому велел Розе держать рот на замке. С деньгами-то у нее теперь нормально, но муж обращается с ней хамски. Вот она и решила попросить Заграйского повлиять на Ашота. В тот вечер горбоносый сел пулю писать, а на нее рявкнул, чтобы не мелькала поблизости. Роза вышла погулять во двор, потом зашла в дом через боковой вход. Заграйский был один, она ему пожаловалась, он пообещал поговорить с Ашотом, и Роза ушла спать.

– А чего она напугана? – спросил “крокодил Гена”.

– Муж у нее темпераментный, неуравновешенный, чуть что – в крик, глазами вращает, руками машет. Роза просила не говорить ему, что прибегла к защите бывшего любовника. Видимо, боится, что Ашот узнает, кто отец ребенка.

– Так, может, он узнал? И теперь папаша в морге.

– Между прочим, Ашот вполне может быть при делах, – вмешался опер Тима. – Я допрашивал ребят, которые играли с ним в преф. Они единодушны в диагнозе: мужик бестормозной. Чуть драку не затеял по ерунде, – мизер не сыграл. В гневе, говорят, Ашот просто страшен. А, узнав, что Заграйский его так надул, вполне мог макнуть обманщика в бассейн. Может, и не хотел его потопить, просто толкнул, а у того со страху инфаркт.

– А что? Версия вполне, – одобрил следователь.

– Одна из свидетельниц говорила, что Заграйский включил сына в завещание, – прибавил Тимур.

– Роза об этом не упоминала, – отметил Владимир, слегка удивленный.

– Тоже мотив, ребята, – заключил “крокодил Гена”. – Если муж ее уже достал, то теперь у Розы есть средства, чтобы жить самостоятельно.

–  За нее и выпьем, – предложил опер Вова, на которого красивые женщины всегда производили впечатление. Да и сам он долго оставался под впечатлением, которое произвел на женщину.

– Давай-ка, подружка, не телись и колись – почему выполнение моего наказа ввергло тебя в столь необычное состояние, – потребовала Алла.

– В прошлую пятницу я собиралась поехать после работы на дачу. Но что-то меня будто толкнуло, и я решила позвонить Евгению Ростоцкому. Договорились встретиться, и он пригласил меня на свадьбу Бориса Заграйского.

– Стоп! – перебила ее подруга. – Так ты тоже была на той гребанной свадьбе?

– Была, – кивнула совершенно спокойная Лариса.

– Интересное кино... Я тоже посетила это мероприятие, правда, не в первый, а во второй и третий день.

– А мы с Евгением приехали в первый.

– Ирину Кузнецову там видела?

– Мы же с ней не знакомы.

– Ах да! Все забываю вас свести. Иришка тусовалась в компании студентов.

– Приятная шатенка, похожая на французскую кинозвезду?

– Она самая.

– Я ее заметила, но мне и в голову не пришло, что это Ирина, о которой ты мне столько рассказывала.

– Погоди, дорогая, значит, роскошная блондинка с голой жопой – это ты?

– Наверное я – на других дамах аналогичного туалета не было. Правда, ты слегка преувеличила – вырез на спине достигал всего лишь ягодичного ромба.

– А-бал-деть! – Алла ошарашенно помотала головой. – Мне столько народу про тебя напело! Просто-таки оду довелось услыхать про твою неземную красоту! На мужскую половину гостей ты произвела неизгладимое впечатление. И как же мне в башку-то не стукнуло, что такой шикарный бэксайд – только у моей любимой подружки?! И изумрудный цвет ведь твой родной. Но знаешь, старушка, при всей извращенности моей натуры, я и помыслить не могла, что ты, Снежная Королева, потащишься на бракосочетание задроченного импотента Борьки Заграйского! Этот сдвинутый по фазе позер всех своих старых кошелок собрал, на фиг тебе-то там мелькать в изумрудном туалете с почти голой задницей, обнаженной  до ягодичного ромба?!

– Сама не знаю, – пожала плечами Лариса. – Евгений предложил, а я почему-то согласилась. Но, честно говоря, не ожидала никакого подвоха от Бориса, он же на светских тусовках всегда вел себя корректно.

– А тут у него от самоослепления крыша поехала – загордился, подлец, и возомнил себя конем с яйцами, хотя от яиц остались лишь воспоминания в виде сморщенного клочка кожи. Старик Изергиль, етишкина мать! Решил воочию изобразить летопись своей некогда бурной сексуальной жизни с помощью череды бывших любовниц. Значит, это ты танцевала с Борькой и кривилась? Видимо, этот старый пакостник сказанул какую-то гадость?

– Да, он вел себя гнусно. Поначалу я попыталась поставить его на место, а Борис стал намекать, что ему многое обо мне известно, нечего, мол, строить из себя недотрогу, не такая уж я неприступная, каковой себя изображаю. В подтексте звучало, что я шлюха, скрывающаяся под обликом порядочной женщины.

– Так врезала бы ему по сусалам! – вскричала верная боевая подруга.

– Затевать скандал в присутствии сотни с лишним гостей мне не хотелось, там было много деловых людей – зачем давать повод для сплетен, потом дойдет до Казановы, он взбеленится. После ресторана мы пошли в особняк Заграйского – я хотела все осмотреть и узнать, через какой вход можно войти незамеченной. Борис повел меня показать дом, а в подвальном помещении, показывая сауну, открытым текстом предложил тут же ему отдаться, мол, от меня не убудет, опыт уже немалый, лишний раз согрешить мне запросто.

– И ты столкнула его в бассейн? – обрадовалась Алла.

– В доме оставалось много гостей, поэтому я решила приехать на следующий день, ночью. Борис сказал, что ежедневно плавает до часу.

– Ма-ла-дца! – вскричала верная боевая подруга. – Вся в меня!

– Я тебя эти дни часто вспоминала, – улыбнулась Лариса. – Думала: “Будь здесь Алка, она бы быстро укоротила ему язык”.

– Это уж точно, – заверила та. – Макнула бы его в бассейн, пока хорошенько не нахлебается. Но ты, похоже, этим не ограничилась и подержала его под водой подольше.

– Нет, – покачала головой Лара.

– Ну, тогда излагай, как ты проучила гаденыша Заграйского.

– Я оделась так, чтобы меня не узнали, вспомнила, как ты говорила: “Приятно посмотреть в глаза подонку, когда держись его на мушке, с него вмиг слетает вся крутизна, и он выглядит полным дерьмом, каковым и является”, – и взяла с собой пистолет.

– Погоди, дорогая, – перебила ее подруга, – так значит, девушкой в блестящем плаще и со стволом в руке была ты?

– Я, – подтвердила Лариса.

– Ой, я балдю! Мать, я горжусь тобой! – с чувством произнесла Алла. – Дай-ка я тебя облобызаю! – Она и в самом деле чмокнула подругу, оставив отпечаток своей ярко-красной помады на ее щеке, потом отстранилась, оглядела Ларису и одобрительно произнесла: – Растешь над собой, дорогая!

– Я решила, что пора уже самой постоять за себя, а то раньше чуть что – бегу к тебе.

– Ну, я не против защитить хорошего человека, но приветствую, что ты надумала проучить негодяя.

– Да, я сказала себе, что пора становиться зубастой.

– А знаешь, старушка, ведь ты спасла Марину. Не явись ты с пушкой, эта сволочь Борис вместе с педиком Ашотом вконец истерзали бы девчонку и довели ее до невроза. Или до самоубийства. Она была уже на грани – Борис обращался с ней не как с юной, стеснительной девушкой, а как со шлюхой, унижал и заставлял делать то, что ей противно. Марина призналась мне, что увидев тебя, сразу воспрянула духом и поняла: вот как нужно действовать, а не распускать сопли. По пути она прихватила тяжелую пепельницу, чтобы шарахнуть супруга, если тот еще разок к ней полезет, а на будущее запланировала сыпануть ему смертельную дозу снотворного. Так что ты и от тюряги ее спасла, иначе девчонка в аффекте натворила бы делов. Ну как, удалось тебе попугать Борьку?