355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Диля Еникеева » Женщина не прощает » Текст книги (страница 17)
Женщина не прощает
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 19:12

Текст книги "Женщина не прощает"


Автор книги: Диля Еникеева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Алла узнала о возвращении Валерия Петровича, когда ее лечащий врач уже наложил свежую повязку. Разумеется, она не могла уехать, не повидавшись с человеком, которому перед операцией призналась: “Я вас обожаю, профессор Ермаков!” Кабинет Валерия Петровича тремя этажами выше, но Алла не рискнула туда наведаться – у профессора после месячного отсутствия и без нее дел по горло. Доктор Ермаков не знал, что его с нетерпением ждет любимая женщина сына, и сделал обход во всех отделениях, спускаясь сверху вниз. В него были влюблены все его пациентки, а некоторые – заочно. Историю болезни всех, кого оперировал или консультировал, профессор помнил, для каждой нашлись ободряющие слова, острота, байка, комплимент и, пока Валерий Петрович добрался до третьей гинекологии, времени прошло немало. Зато Алла была достойно вознаграждена за долгое ожидание.

– Моя красавица! – просиял профессор, увидев ее. – Стала еще краше, хотя, казалось бы, больше некуда.

– Скажите женщине, как она хороша, и потом она съест любую ложь, – пошутила пациентка.

– О нет! – запротестовал большой ценитель женской красоты. – Даже самые высокопарные эпитеты не могут передать ваше очарование, Аллочка. Дидро говорил: “Когда хочешь писать о женщине, обмакни перо в радугу и стряхни пыль с крыльев бабочки”, – и я с ним согласен.

– Женщины все одинаковы – каждая неповторима, – скаламбурил “С в кубе”.

– Как у Аллочки дела? – спросил его шеф.

– Отлично, – максимально оптимистично произнес лечащий врач, однако Валерий Петрович понял недосказанное и обратился к пациентке:

– Сегодня, моя радость, у нас тут великое столпотворение, а завтра я желал бы лицезреть вас. Я ведь гинекоокулист. – Одарив любимую женщину сына шуткой и улыбкой, профессор Ермаков пошел продолжать обход.

Сидя за традиционной рюмкой “чая”, трое приятелей подводили итоги дня. Первым поведал о результатах допросов “крокодил Гена”, по ходу дела давая задания оперативникам. Затем настал черед Владимира, как более старшего по возрасту и опера с большим, чем у Тимура, стажем:

– Я побеседовал с молодой вдовой и ее мамашей. Они опять живут в своей квартире, говорят, страшно оставаться в доме, где недавно погиб человек. Тряс я их долго и усиленно, но ничего не вытряс. Непереносимой скорби Марина не изображает, на любовь тоже не напирает, говорит, что в Заграйском искала опоры и защиты, как во взрослом, надежном, многоопытном человеке, он вроде как заменил ей давно погибшего отца. Им с матерью трудно жилось без мужика, и обе не скрывают, что надеялись на перемены к лучшему. Алчности не проявляют, обе пока ничего, кроме хлопот, не приобрели, за исключением квартиры, подаренной невесте женихом незадолго до свадьбы, но зачем ради этого его мочить? – хата так и так записана на Марину. О завещании Заграйского вдова и теща не имеют понятия, оно у его адвоката, пока не оглашено.

– Надо бы в него заглянуть, – напомнил Геннадий.

– Заглянем, – заверил опер Вова. – А про этого парнишку, Ивана, вдова сама упомянула. Два года назад они учились в одном классе, типичная подростковая влюбленность, потом ее мать узнала, что парень совратил девчонку, и вмешалась. Марина вняла ее доводам, да и Ваня вскоре перешел в другую школу. С тех пор они не виделись. Про свадьбу ему сказали сокурсники Марины, когда дулись в преф в общаге, – мол, можно прийти всем желающим. Ванюша и явился по старой памяти, стал уговаривать молодуху бросить мужа и сбежать с ним – видать, старых фильмов насмотрелся, вот и решил претворить в жизнь аналогичный сценарий. Девушка, вспомнив классика, ответила, типа: “Я другому отдана, я буду век ему верна”, – а Ванек стал ее упрекать – мол, тобой всегда вертела мамаша, еще куда ни шло, когда ты была школьницей, а сейчас уже большая. Марина не впечатлилась этими доводами, но он не отставал, уламывал ее и напомнил, как они любили друг друга. Девушка всплакнула над воспоминаниями, но в руки не далась. В общем, не поладили, – завершил печальную историю опер Вова, имевший среди коллег репутацию циника за ироничные комментарии действий и высказываний фигурантов, независимо от их пола, и за весьма своеобразное мнение о женщинах, что не мешало ему с легкостью обзаводиться очередной дамой сердца на часок-другой. Не в пример Геннадию, женоненавистником Владимир не был, как раз наоборот, его можно назвать женолюбителем. Правда, как водится у бабников, на законную супругу сие отношение не распространялось.

– Может, Ванек не отказался от своего намерения, да и макнул дядьку в бассейн? – вмешался опер Тима.

– Потрясу и Ванюшку, – пообещал приятель. – До что-то сомнительно, братцы. Студенты, с которыми я успел побеседовать, в один голос заявили, что паренек на свадьбе хохмил, пил-ел, все путем. После того, как с Мариной случился облом, он тусовался с приятелями, а с ней больше не контачил. Этот типаж мне хорошо известен: такие ребята или сразу дают в пятак, или никогда.

– Может, Ванек потом крепко накушался, да под градусом озлился?

– Никто не упоминал, что он был пьян.

– А что насчет вдовы и ее мамаши? – спросил “крокодил Гена”. – Одна свидетельница усиленно напирала, что теща могла оприходовать зятя.

– Марина сообщила, что в двенадцатом часу отнесла мужу сок, как он просил, а потом пошла спать. Обычно дядька долго плавал, и она заснула, – устала от гостей, от косых взглядов. Некоторые знакомые Заграйского ее открыто оскорбляли, и девчушке не хотелось никого видеть. Мать толклась на кухне, там грязной посуды набралась гора величиной с Килиманджаро, а посудомойки в одиннадцать оповестили, что их рабочий день закончен. У Веры Дмитриевны ни копья, а зять денег не дал, ей нечем было оплатить им сверхурочные. Посудомоечная машина мало посуды берет, да и грохочет больше часа, так что теща Заграйского использовала собственные руки. С трудом верится, что пожилая женщина сбегала к бассейну, утопила зятя, а потом преспокойно вернулась к прерванному занятию. Опера при первичном осмотре отметили, что вся посуда чистая. Вера Дмитриевна, узнав, что зятек утонул, вызвала милицию, а гостям объявила, что не сможет приготовить завтрак. Кто не утерпел, сделали себе бутерброд, остальные так обошлись, тарелки никто не пачкал. Я, конечно, от вдовы и тещи так просто не отстану, но есть мнение, что они не при делах. Кстати, все свидетели, с которыми я общался, не видели ни ту, ни другую в час пик вблизи бассейна.

– На то, чтобы туда сбегать, много времени не надо, – возразил “крокодил Гена”.

– Сам посуди, Геныч, как за несколько минут женщине потопить здорового мужика? Причем, оставшись сухой. Дежурная группа при обыске мокрых вещей у дам не обнаружила.

– Ну, скинуть их где-то не проблема.

– Если засунуть куда-нибудь в доме, то опера нашли бы шмотки, а если во дворе, то гости могли заметить. Бегать-прятать мокрую одежду стремно – вдруг кто увидит? Во дворе и в саду следственная группа искала тщательно – я говорил с ребятами, у них тоже такая мыслишка имелась, и они дотошно лазили. А если бы Заграйского просто столкнули в воду, он бы вынырнул. Прикинь, что бы потом мужик сделал со злоумышленницей?! Зачем Марине или Вере Дмитриевне так рисковать, когда в особняке народу битком?

– Именно потому, что много людей, имеющих мотив разделаться с Заграйским, – не согласился с приятелем Геннадий. – Будь в доме лишь супруга или вместе с мамашей, то подозреваемых и искать не надо, а тут сто с лишком человек, не считая тех, кто мог незаметно приехать ночью.

– Не, Геныч, такие изощренные убийцы бывают только в книгах да в кино. Представь, что кто-то сунулся бы, когда одна из баб топит новобрачного! Это же не секундное дело. А к бассейну ведут два входа, в любой момент кто-то мог войти. Народу там перебывало немало. Прямо-таки приемная, а не водно-оздоровительный комплекс! Но об этом чуть позже. – Обстоятельный опер Вова любил все излагать по порядку. – Да и не верю я, что Марина или ее мамаша сумели бы утопить Заграйского. Вдову ветром качает, худющая, в ней от силы килограмм сорок пять, куда ей справиться с мужем! Он плавал по два часа ежедневно и постоянно тренировался – там у него отличный тренажерный зал. Здоровый кабан!

– А многие свидетели говорили, что у него больное сердце.

– Да я же не про его мотор, а про мускулатуру! Толкни его хилота Марина, супруг бы и не покачнулся. Ее маман по телосложению тоже отнюдь не Тамара Пресс[66]66
  Пресс Тамара – двукратная чемпионка Олимпийских игр по толканию ядра и метанию диска.


[Закрыть]
, – пятидесятилетняя тетенька вот такого росточка. – Владимир показал на свое плечо. – Честно скажу, мужики, нет у меня впечатления, что одна из них хищница, замыслившая убийство с целью обогатиться. Да, они хотели поправить свое финансовое положение, но вряд ли надумали сделать это с помощью преступления. Держатся спокойно, рассуждают здраво, ни суетливости, ни задних мыслей, скрытности или отягощенности виной я не заметил. Формально мотив есть у обеих, но нет ничего за то, что они его реализовали.

– Но кто-то же столкнул терпилу в бассейн.

– Думаю, Геныч, либо его мужик оприходовал, либо он сам скопытился – с сердцем плохо стало или нелады с мозговым кровообращением.

– Эх, экспертизу бы поскорей получить, – досадливо воскликнул Геннадий. – Жмурик, вполне возможно, просто окочурился, а мы тут пашем аки волы.

– Да уж, подошвы я сегодня стер изрядно. – Опер Вова приподнял ногу и поглядел на свой прилично изношенный ботинок, будто желая выяснить степень потертости подошвы.

– А я язык натер до мозолей, – пошутил “крокодил Гена” и для наглядности высунул язык.

К приезду Аллы в офисе собрались почти все “самаритянки”. Нора с Региной тоже были тут – по Аллиной инициативе они тоже стали членами “команды хороших людей против плохишей”, как называла  ее верная боевая подруга.

Люся вкратце посвятила подруг во взаимоотношения Ивана и Марины и подвела неутешительный итог:

– Впервые в жизни сын смотрел на меня почти как на врага. Даже два года назад, когда отец с ним поговорил, Ваня вел себя иначе. Мне тогда казалось, что хоть он и страдает, но понимает обоснованность нашего решения. А сейчас я думаю, что сын нас не простил и косвенно винит в случившемся.

– Не впечатляйся собственными страхами, Люлю, – предупредила Алла. – Как и любая мать, ты некритична к своему ребенку. Никогда не видела тебя в таком душевном смятении. Даже после инсульта Владика ты держалась мужественно. Хотя и осталась с малым дитем на руках и фактически без средств к существованию, не сломалась. А сейчас чего расползлась? Пока не вижу повода для драматизма. Иван растерян, как и следовало ожидать. Он предполагает, что ты станешь его упрекать, вот и занимает оборонительную позицию. Так часто ведут себя юнцы, сознавая свою вину. Ведь наврал? Наврал. Мог бы сказать, на чью свадьбу идет, но побоялся, что родители воспротивятся, и сделал, как ему проще. Так что не терзайся до времени. Я сама с ним поговорю и будь спок – найду с парнем общий язык. Мне он все выложит, имеет ли отношение к смерти Бориса Заграйского. Но даже если Ванька его утопил – твоего сына за это не посадят – обещаю.

Настала очередь отчитываться Тимуру:

– Елизавета Мазуркевич примерно в то время, когда утонул Заграйский, крутилась в бильярдной. Это рядом с бассейном. Трое свидетелей это подтвердили.

– А что она забыла в бильярдной?

Молчанов был удивлен – почему Лайза, она же – Елизавета Федоровна Мазуркевич, об этом не упомянула? О блондинке говорила больше часа, напустила туману, заявила, что та способна убить, а о столь подозрительном факте, как собственное присутствие поблизости от места происшествия – молчок. Или нарочно отвлекала его внимание разговорами о таинственной незнакомке? Ненавязчиво наводила на нее подозрение?

– Студенты частенько бегали сыграть партию-другую, а Мазуркевич встретила на лестнице двоих ребят – Сашу Розина и Федю Краева, – и спросила, куда они направляются. Те ответили, что шары погонять, а мадам говорит, не спится, мол, не возьмете ли меня в компанию. Пацаны удивились – все ж немолодая тетенька, да и не очень-то хотелось им с ней играть, – но все же уступили. Оказалось, что Елизавета Федоровна неплохо шары катает, и они менялись – то Саша с ней играл, то Федя, то парни вдвоем, а она была в простое.

– Думаешь, Мазуркевич могла сбегать к бассейну, пока пацаны лупили по шарам?

– Запросто. Она несколько раз выходила из бильярдной, говорила, что пошла воздухом подышать. Кстати, ее видела на улице третья свидетельница, Роза Гаспарян, которой якобы тоже не спалось, и дамочка вышла совершить променад в саду.

– Тимыч, а не могла Роза посетить Заграйского у бассейна?

– С этими бабами сам черт ногу сломит! – в сердцах вскричал опер Тима. – Всем им не сиделось и не спалось, все шлялись туда-сюда, любительниц погулять в одиночестве при луне оказалось немало. Сад большой, там и бронетанковая колонна заблудится. То ли эти дамочки и в самом деле бродили по садовым дорожкам, дышали воздухом и нюхали цветочки, то ли выжидали, когда можно проскочить к Заграйскому... Башка уже от них кругом! Причем, ни одна не может назвать точного времени! Отговариваются – мол, будучи в праздничном наряде, наручных часов при себе не имела, а потому не знаю, во сколько вышла из дому Заграйского, во сколько вернулась.

– С Ольгой Ермолаевой я поговорил, – сообщил опер Вова. – Заграйский ею тоже попользовался. Жениться обещал – все как водится. Просто-таки сценарий для римейка “Соблазненная и покинутая”. Оленька укатила на все лето к родственникам в Болгарию, вернулась и узнала приятную новость – ее милый женится. Екатерина Самойловна была не прочь стать тещей Заграйского, а когда тот окрутил Марину, поняла, что дочке ловить нечего. Решила не портить ей настроение, надеясь, что Ольга за три месяца и сама поостыла. Мамаша даже про свадьбу дочурке не сказала, когда та вернулась в конце августа с Солнечного Бряга. Ольга студентка, обычно приезжает к родителям на выходные, да и то не каждый раз, чаще они к ней наведываются. И вдруг девица нагрянула в отчий дом в субботу, а Борис уже женат! Какая досада! – Циник опер Вова скорчил рожицу, карикатурно изобразив, какие чувства испытала отвергнутая девушка. – Екатерина Самойловна пришла домой после свадебного обеда, а дочурка закатила истерику – почему от нее скрыли сей прискорбный факт! Ну, мамаша стала ее успокаивать – мол, свято место пусто не бывает, ты уехала, а он другую нашел, и ты другого себе найдешь – побогаче и покруче. Но Оленька не желала успокаиваться и отправилась выяснять отношения, зная, что Борис всегда допоздна плавает.

– И мочканула! – радостно подхватил опер Тима.

– Уверяет, что не макала, но разговор был на повышенных.

– То-то Екатерина Самойловна разволновалась, когда зашел разговор о дочери, – отметил следователь.

– Еще бы ей не волноваться, раз Заграйский покойник, а примерно в то же время дочка там побывала.

– Мне кажется, Ваня хочет взять на себя вину Марины, – предположила Люлю.

– А она, быть может, ни в чем не виновна. Девушка держится очень спокойно и уверенно. Не думаю, что Марина была бы столь хладнокровна, соверши она злодейство. С ней я тоже пообщаюсь и разговорю ее, – заверила Алла. – А ты кончай мандражить и возьми себя в руки. Среди гостей было столько желающих Борькиной смерти, что опера вкупе со следователем закопаются с этим делом. До твоего Ваньки очередь еще не скоро дойдет, а за это время мы предпримем меры, и ничего страшного с ним не случится, уверяю тебя.

– Ох, Ал, как же с тобой легко. А я уже обзванивала знакомых, хотела занять денег на гонорар адвокату.

– Адвокатов у нас навалом, а Наташа Покровская – один из лучших защитников по уголовным делам, и три шкуры с тебя драть не станет. Она, бывает, вообще не берет гонорар, если человеку нечем платить, но он заслуживает хорошего отношения. Но, думаю, до этого дело не дойдет. Кстати, я только сейчас вспомнила, что не видела Ивана ни утром, ни позже, когда приехала следственная группа. И это обнадеживает. Значит, первичному допросу парня не подвергли, студенты вряд ли его сдадут, Марина и подавно. Есть шанс, что твой Ваня вообще не попадет в поле зрения органов. А Марину, если, паче чаяния, она виновна, отмажем, сделаем ей алиби. К примеру, версия такая. Ирина Кузнецова решила предоставить свою комнату юной парочке и отсидеться где-нибудь. Устроилась на стуле в коридоре, неподалеку от опочивальни новобрачных, зная, что Борис занят водными процедурами и решив уйти как только он появится. За время ее бдения никто не проходил. А не сказала об этом на первом допросе, потому что постеснялась. Хоть и выглядит дико, пусть докажут, что это не так. Делать подругам алиби Иришке не впервой[67]67
  Диля Еникеева. “Женщин обижать опасно”.


[Закрыть]
. Это пока навскидку, а по ходу дела придумаем еще какой-нибудь лихой сценарий. Студенты так перепились, что не помнят, кто где был. Можно подговорить одного из них, и тот скажет, что перепутал комнаты и по ошибке ломился в спальню супругов, а потом рухнул на пороге и проспал всю ночь, а за это время дверь не открывалась. Организовать лжесвидетельство – нам запросто, опыт у нас богатый. – Видя, что сокурсница приободрилась, Алла решила поднять ей настроение перифразом: – Самая невероятная ложь всегда выглядит невероятно правдивой.

На следующий день следователь Молчанов вызвал свидетельницу Мазуркевич на второй допрос.

– Лайза, почему в прошлый раз вы скрыли, что в ту ночь, когда утонул Заграйский, вы играли на бильярде поблизости от бассейна?

– Разве это существенно? Я же не имею никакого отношения к его смерти!

– Но вы могли что-то увидеть или услышать.

– Да, я и в самом деле кое-что слышала... – призналась Лайза после некоторого молчания. – Но не хотела об этом говорить.

– Почему?

– Хотя эта женщина малосимпатична, она не виновна в гибели Бориса, вот я и решила – не стоит причинять ей неприятности.

“Однако о незнакомой даме в изумрудном туалете наговорила столько, что сразу возникла мысль о ее причастности”, – мысленно поехидничал следователь. Ему и в голову не пришло, что хитроумная Лайза только что подсунула ему еще одну наживку.

“Крокодил Гена” внимательно вгляделся в лицо свидетельницы – не наводила ли та сознательно подозрение на таинственную незнакомку? К примеру, из женской зависти? Или все же Мазуркевич говорила искренне, и блондинистая дама не имеет отношения к смерти Заграйского?

Так и не отдав предпочтения ни одному из своих предположений, следователь продолжил допрос:

– Расскажите все, о чем не упомянули в прошлый раз.

– Как раз над моей спальней расположена та, в которой собралась компания студентов. Они так топали, что я отчаялась заснуть и надумала прогуляться, надеясь, что за это время ребята разойдутся по своим комнатам. А когда спускалась по лестнице, меня обогнали двое парней, Саша и Федя. Я спросила, куда они направляются, они ответили, что в бильярдную. А я неплохо играю – бывший муж научил – и решила развлечься. Мы играли попеременно, а многие бильярдисты не любят, когда кто-то стоит над душой, поэтому я выходила, чтобы не мешать, – мои партнеры играют гораздо хуже меня, и мне не хотелось их смущать. Курила на улице, потом возвращалась. Когда ребята объявили, что сыграют последнюю партию и пойдут спать, я решила поплавать, полагая, что в это время бассейн уже свободен: у меня не было с собой купальника, я не могла себе позволить в чьем-то присутствии щеголять в нижнем белье. Прошла по коридору и услышала голоса. Женщина по имени Виолетта говорила громко, требовала какие-то документы, а Борис в ответ лишь смеялся. Потом она упомянула о какой-то кассете, а Заграйский ответил, что лучше бы ей не соваться к нему со своими доморощенными изысканиями, он, мол, никогда не использовал шантаж, но хочет напомнить, что за ней водится немало грешков, а потому в ее интересах не злить его, не то известные ему сведения будут преданы огласке. Тогда Виолетта залебезила, стала канючить, дескать, войди в мое положение, Юрий совсем распоясался, его удерживает только страх, что этим бумагам будет дан ход. На что Борис заявил: “Я уже вчера тебе сказал, что не отдам документы, а раз ты надумала за мной шпионить, – и подавно. Ты и в молодости была дурой, а сейчас твои скудные мозги и вовсе жиром заплыли”. Виолетте пришлось уйти, потому что Борис больше не пожелал с ней разговаривать.

“Однако сие не означает, что мадам Зорич не вернулась через некоторое время”, – продолжил про себя следователь.

– Честно скажу, мне было стыдно признаться, что я подслушивала, – повинилась Лайза. – Вначале, поняв, что в бассейне кто-то есть, я хотела уйти, но когда беседа приняла напряженный характер, мне стало интересно.

“А может быть вы, мадам Мазуркевич, решили на всякий случай вызнать подноготную Бориса Заграйского, чтобы потом оказать на него давление, если он не пожелал бы поучаствовать в вашем бизнесе?” – мысленно обратился к свидетельнице Геннадий, а вслух поинтересовался:

– Что вы делали дальше?

– Пошла спать.

– Преферансисты еще были в холле?

– Да.

– Заметили вас?

– Нет, они были увлечены игрой. К тому же, из ниши не видно, когда идешь от центрального входа к лестнице.

“Час от часу не легче, – подумал Геннадий Павлович, решив на днях съездить во владения покойного Заграйского и посмотреть все собственными глазами. – Любой из гостей мог выйти через центральных вход и войти незамеченным. А зачем Лайзе понадобилось выяснять, видно ли ее из ниши? – вдруг осенило его. – Вошла бы и поднялась по лестнице. А Мазуркевич, видимо, оглянулась на игроков и удостоверилась, что они ее не заметили. Или она все же не сразу отправилась почивать, а вначале посетила бассейн? Пообщалась с Заграйским, получила отказ и вспылила? Кстати, ничто не мешало ей пересечь “оздоровительный комплекс”, перекинуться парой фраз с хозяином и пройти по внутренней лестнице. Почему же Лайза избрала окольный путь?”

Алла дожидалась Ивана Бармина возле Финансовой академии и сразу заметила его в толпе студентов. Он тоже ее узнал и подошел к ней сам. Парень выглядел подавленным, и она решила не тянуть.

– Вань, ответь мне на главный вопрос, а от этого будет зависеть дальнейшая беседа. Ты имеешь отношение к утоплению Бориса Заграйского?

– Нет.

– А Марина?

Уставившись на свои кроссовки, Иван молчал.

– Молчание – знак согласия, – заключила верная боевая подруга. – Как же ей это удалось?

– Я не знаю... – Собеседник говорил еле слышно. – Марина мне не сказала.

– Расскажи, что тебе известно.

– Мы договорились, что Марина зайдет в Кирюхину комнату, когда старикан заснет. Я ждал-ждал, а около часу ночи решил посмотреть, где она. Стал спускаться по лестнице, а тут как раз Марина идет навстречу – бледная, заплаканная, растрепанная. Я спросил, что случилось, а она говорит: “Не спрашивай ни о чем, иди в свою комнату, сегодня ночуем отдельно”. Я пошел за ней, пытался выяснить, в чем дело, а Марина губы кусает, головой мотает, плачет, но ничего не объясняет. Потом предупредила меня: “Не вздумай спускаться к бассейну, иди скорей к ребятам, чтобы тебя там видели, или мы оба пропадем”. И ушла. Утром я спрятался на веранде и дождался, когда она выйдет из спальни, а Марина сказала: “Немедленно уходи отсюда, Ванюша, скоро приедет милиция, не надо тебе тут быть”.

– Ясно, Вань. Но ты не горюй, есть шанс, что опера на тебя не выйдут. А если все же выяснится твое присутствие в особняке Заграйского, на допросе скажи, что всю ночь тусовался с ребятами, они подтвердят, я их предупрежу. А за Марину не беспокойся – мы ее отмажем. Пока идет следствие, не встречайся с нею.

Жека смотрел на любимую женщину, испытывая сложные чувства. Он и не подозревал, что счастье и боль могут существовать одновременно. Женя любил и был счастлив, что Алла с ним, а больно ему было от сознания, что, взяв на себя ответственность и рискнув, он, вполне возможно, подписал ей смертный приговор.

Сейчас Жека вспоминал слова ее лечащего врача Сережи Савельева: “Как ты потом сможешь жить с этой тяжелой ношей и чувством вины?”

Хирург Евгений Ермаков никогда не боялся ответственности. Если врач боится ответственности, – ему нужно было избрать иную специальность. Он оптимист, так же, как и Алла, но не проявил ли в данном случае самонадеянность?

Сегодня Ермаков-старший сам обследовал пациентку, а потом, когда они остались с сыном наедине, вздохнул, и глаза у него были печальные.

– Что, батя, неужели дело плохо? – испугался Женя.

– Нет, с рубцом на матке все в порядке. Но мне тревожно. Не буду на тебя давить, сын, понимаю тебя и очень надеюсь, что Аллочка победит. Мы победим, – прибавил он. – Все вместе. А для этого нужно всячески поддерживать ее. Она сильна характером, и это позволит ей бороться.

Опер Тима выяснил, что “мерседес”, номер которого записала свидетельница Валентина Михайловна Белова, принадлежит Ларисе Николаевне Ивлевой.

– Кто такая? – поинтересовался Молчанов.

– Пока не знаю. Но раз владеет “мерсом”, наверняка жена крутого мэна.

– Дама с такой фамилией на свадьбе, вроде бы, не присутствовала. – “Крокодил Гена” сосредоточился, припоминая, потом покачал головой и повторил: – Нет, такой не было. Кто-нибудь свидетелей, которых вы допрашивали, об Ивлевой упоминал?

– Нет, – в один голос ответили опера.

– Навестите ее и допросите.

– Да и так зашиваемся, Геныч! – взмолился опер Вова. – Свидетелей – тьма! Носимся с Тимкой, как две жучки.

– Перспективная девица эта Ивлева. С какой стати она прикатила к Заграйскому ночью? А на свадьбе не была.

– Может, она всего лишь чья-то дочь – приехала с целью транспортировать нетрезвых родителей домой, – предположил опер Тима.

– Сам пораскинь интеллектом, Геныч, какая ж дура прикатит убивать хозяина, когда в доме десятки гостей?! – поддержал приятеля Владимир. – Да и откуда Ивлева могла знать, что жених тусуется возле бассейна, когда ему положено лежать под бочком у невесты?!

– Ну ладно, – сдался Геннадий. – Но допросить ее все равно нужно.

– Допросим, когда дойдет очередь, – заверил опер Вова.

– Ты чего запечалился, Жека? – с улыбкой спросила любимая женщина, и он улыбнулся в ответ. – А давай-ка мы с тобой опять устроим песенный диалог, – предложила она. – У нас с тобой получается классно. Между прочим, я, пока лежала в больнице, сочинила несколько новых песен.

Женя сходил за гитарой, подобрал аккомпанемент под мотив, который Алла напела, и она начала первой:

Оказалось, что сны все же могут быть явью -

Когда ты близко, когда ты рядом.

И вновь земли шар крутит жизни,

А мы с тобой в узелок сплелись.

И я улыбаюсь новому дню,

Внутри все кричит: “Я люблю! Я тебя люблю!”[68]68
  Стихотворение Натальи Волковой, талантливой молодой поэтессы, которая написала стихи для многих романов серии “Женщины могут все”. Надеюсь, со временем у Наташи наберется целый сборник, и мы с ней увидим его отдельной книгой.


[Закрыть]

– А я тоже написал про нас песню, – оповестил Жека. – Давно уже не баловался стишками, прежние были меланхоличными или циничными, а эти получились лирически-любовными.

– А-абажаю про любовь! – просияла Алла. – Запевай!

Любимый мужчина подмигнул и исполнил ее просьбу:

Яркими красками пылают дни.

Я так люблю, когда мы одни.

Когда мы рядом -

Целый мир в наших взглядах.

Тону в глазах твоих,

От счастья таю.

Любви ответ

Я на лице твоем читаю[69]69
  Это тоже стихи Наташи Волковой. Раньше поэтесса предавалась грусти, и меланхолия отражалась в ее творчестве, а теперь у нее в личной жизни все замечательно, потому и стихи приобрели иную тональность.


[Закрыть]
.

Бурные аплодисменты из-за больной руки Алле не удались, зато эмоции были бурными. От чувств она вскочила и расцеловала любовника.

– Ну надо же! Это я-то, раньше заявлявшая, что терпеть не могу сопли-слюни в розовой глазури, теперь просто балдю, слушая незатейливую, но с душой исполненную песенку про любовь! А-абалдеть! Ладно, теперь снова мой номер.

Столько лет тепла не ждала –  не смела.

Счастье, как рассвет, победило время.

Двери распахнула – солнце по утрам!

И уже не хмуро облака глядят.

Я лечу на свет бабочкой крылатой -

Твой влюбленный взгляд счастье мне дарит[70]70
  Стихи Натальи Волковой.


[Закрыть]
.

“Все будет хорошо, – подумал Жека. – Все будет хорошо. Когда человек любит и любим, он победит болезнь. Сильные духом не погибают”.

В четверг Молчанов снова вызвал Виолетту Зорич.

– Виолетта Павловна, почему на предыдущем допросе вы не рассказали о том, что дважды вели с Заграйским разговоры весьма подозрительного содержания?

– Никаких разговоров я с ним не вела.

Толстуха смотрела на следователя исподлобья, упрямо сжав губы, а Геннадий Павлович еще раз отметил, что мнение Заграйского о ее умственных способностях соответствует действительности. Сам он думал точно так же – непроходимая дура, упрямая и непробиваемая.

– Есть свидетели обеих ваших приватных бесед, – со значением произнес Молчанов.

– Врут они. Оговор. – Виолетта продолжала демонстрировать, что с годами не поумнела.

– Устроим очную ставку, – пригрозил следователь.

– Ну и устраивайте.

Юрий уже подал на развод, переехал в их московскую квартиру, так что все ее усилия удержать мужа пошли прахом, и теперь Виолетте было все равно.

– Ладно, ждите повестки, – завершил допрос Молчанов.

Людмила Савельевна Соткина не стала отрицать, что обращалась к Борису Заграйскому с просьбой помочь ее сыну, и рассказала предысторию.

– Я и мой бывший муж несколько лет работали в страховой компании “Медицина и гуманизм”. Получив приглашение, я подумала, что Заграйский решил собрать всех сотрудников. Хотелось с ними повидаться, но на свадьбе не оказалось никого из знакомых, кроме Виолетты Зорич. Эта сплетница часто приходила в наш офис, собирала и разносила слухи. Выгнать нежелательную посетительницу мы не могли – ее муж, Юрий Зорич, был компаньоном Бориса Заграйского и генеральным директором фирмы.

“Вот откуда Виолетте Зорич известно о документах: она шныряла по офису, да и от мужа могла многое узнать” – догадался Молчанов.

– На свадьбе рядом с Заграйским постоянно был кто-то из гостей, но все же я нашла момент, – продолжала Люда. – Мой сын в очень сложном положении, а у меня нет денег. Просила Бориса порекомендовать хорошего адвоката и дать в долг, потом бы я продала квартиру, купила себе однокомнатную и вернула ему эти деньги. Сейчас время не терпит, а занять мне не у кого.

– Он согласился вам помочь?

– Нет, – покачала головой свидетельница.

– Почему?

– Борис не объяснил, сказал, что мои проблемы – это мои проблемы.

– Вы были его любовницей?

– Была, – вздохнула Людмила и призналась: – Очень жалею об этом. Но в те времена он вел себя иначе. Красиво ухаживал и долго меня добивался.

– Вы стали его любовницей, будучи замужем?

– Да, – ответила Люда. Что толку скрывать – ведь Виолетта все расскажет следователю. Или уже рассказала.

– Муж знал о вашей связи?

– Нет.

– Почему вы развелись?

– Ну почему люди расходятся? Не сошлись характерами.

– А что было во вторую ночь свадьбы?

– Я не знаю. После ужина поднялась в свою комнату и легла спать. Утром узнала новость – Борис погиб.

После допроса Людмила Савельевна Соткина вышла на улицу, прошла несколько кварталов, забрела в какой-то двор, села на скамейку и вновь вспомнила события той ночи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю