Текст книги "Женщина не прощает"

Автор книги: Диля Еникеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Женщина не прощает

Посвящается

Коле Алешину, наблюдательному, ироничному и остроумному собеседнику, в общении с которым родилась одна из сюжетных линий этого романа.

Самые злопамятные существа – это слоны, кошки и женщины.

                                    NN

– Погляди-ка на Веника, – прошептал Егор своей соседке по столу Наде.

Та скосила глаза и увидела, что на тарелке Вениамина лежит с десяток надкушенных оливок. В данный момент он взял из салатницы еще одну, куснул и скривился.

– Веник, ты как тот хохол из анекдота: “Если не зьим, то понадкусываю”, – подколола Надя.

– Виноград какой-то невкусный, – поморщился Веник. – Косым глаза вправлять. Передай-ка мне вон тот. – Он показал пальцем на стоящее поодаль блюдо с маслинами. – Может, черный виноград сладкий.

Зажав рот рукой, Надя молча затряслась от смеха.

– Ну и лапоть... – прокомментировал поведение сокурсника Егор.

– Дурак, я же нарочно. – Веник расплылся до ушей, чрезвычайно довольный, что прикол удался. – Санек рассказал мне эту феньку, ну я и воспроизвел, чтоб народ посмешить, а то тоска...

“Странная свадьба”, – мысленно прокомментировала происходящее Ирина.

Новобрачная, восемнадцатилетняя Марина Федорова, хрупкая светлокожая блондинка с неожиданно темными глазами, резко контрастирующими с ее очень бледной кожей и светлыми волосами, выглядела растерянной и отрешенной. На новообретенного мужа она почти не смотрела, вздрагивала, когда к ней обращались, вымученно улыбалась очередному тосту, а потом снова устремляла взгляд в никуда.

Своим сокурсникам Марина сказала: “Пусть приходят все, кто захочет”, – и явилась половина курса, а пятидесятишестилетний жених, бизнесмен Борис Гаевич Заграйский, будто в противовес, пригласил своих знакомых и коллег по бизнесу примерно своей возрастной категории.

Новоиспеченная теща Вера Дмитриевна Федорова, дама климактерического возраста, но чрезвычайно энергичная, шумливая, с зычным голосом и фельдфебельскими замашками, при посадке за стол быстро пресекла намерение друзей дочери сесть кучно и перегруппировала молодых и немолодых, но они не смешивались, как вода и масло.

Ирина Кузнецова пришла на торжество одна, опоздав на час, и заняла свободное место, по обе ее руки оказался молодняк, а напротив – супружеская чета, знакомиться с которой у нее не было ни малейшего желания. Студенты общались только между собой, нарочито игнорируя гостей старшего возраста и демонстрируя пофигизм и пренебрежение приличиями.

Господа бизнесмены явились на торжество с женами – таково было условие жениха. В приглашении значилось: “Желаем видеть вас с супругой”, – а устно Заграйский предупредил каждого знакомого: “Никаких кисок! Только с женой!” Зная его сволочной характер, никто не осмелился прийти с любовницей. Неженатые мужчины получили приглашение на одно лицо, а дамы, независимо от семейного положения, – на два лица (“Почему такая дискриминация?” – недоумевала Ирина), тем не менее, за свадебным столом было много женщин без пары – видимо, им не с кем прийти.

“Намеренно ли Борис созвал именно такой состав гостей?” – над этим вопросом Ирина ломала голову с тех пор, как села за свадебный стол.

Если Борис Заграйский ставил своей целью создать напряженку, – он этого добился.

Супруги состоятельных господ разоделись в пух и прах, от сверкания бриллиантов слепило глаза. И тем не менее, они существенно проигрывали юным студенточкам в маечках-джинсиках: суммарный вес и возраст присутствующих дам раза в три превышал таковые в стане противника. Расплывшимся матронам не оставалось ничего иного, как отгородиться от молодняка высокомерно-пренебрежительной миной, в который уж раз дав себе обещание: “Все, с завтрашнего дня сажусь на диету!”

Не лучше чувствовали себя и их мужья. Пусть сокурсники Марины пока не могли похвастаться внушительным банковским счетом, но в их активе молодость, стройность, перспектива. И возможность добиться девичьей благосклонности “за так”. Господа бизнесмены, подвыпив, не оставили без внимания симпатичных студенток и, улучив момент, пытались покобелиться, но девушки презрительно кривили губки. Кому ж понравится, когда тебя отвергают... Да и благоверная на фоне милых девичьих лиц и стройных фигурок выглядела еще противнее, старше и толще, напоминая мужу о его возрасте уже самим фактом своего присутствия. Молоденькие любовницы были почти у всех присутствующих мужчин, но ведь лапуля-то далеко, а жена – вот она, рядом...

– Ну и гад же Борька, вот ведь подсуропил, – злобно шипела своему супругу дама, сидящая напротив Ирины,  – я думала, тут будет приличное общество, а Борис назвал рвань подзаборную, да наглые какие! – насмешничают, нахальничают, а Борька сидит довольный, да за такие дела убить его мало!

“Все на этой свадьбе безмолвно кричит о том, что Борис Заграйский, как всегда, в шоколаде”, – отметил про себя ее супруг, по многолетней привычке почти не слушая благоверную. – Он-де может себе позволить заиметь юную подругу жизни, а все остальные присутствующие достойны лишь своих состарившихся жен”.

Примерно так же думали многие гости. Иначе как объяснить, что новобрачный исключил из списка приглашенных всех своих знакомых, имевших молодую жену? Почему среди гостей лишь женатики со стажем? И почему холостым не дали возможности прийти с подругой?

Если Борис Заграйский пожелал внести еще больший разлад в семейные взаимоотношения кое-кого из присутствующих, он своего добился. Если хотел унизить гостей – то и этой цели достиг.

“Виновник торжества торжествует”, – подвела невеселый итог Ирина.

“В понедельник подаю на развод”, – подумал один из гостей, отодвигаясь подальше от своей благоверной, зудящей, как осенняя муха о стекло.

“Ты за это поплатишься, сволочь...” – мысленно пригрозил хозяину другой гость.

Лиза Козелькова, по третьему мужу Мазуркевич, в прошлом манекенщица, а ныне совладелица модного салона, вот уже почти два десятка лет известная в своем кругу под звучным псевдонимом Лайза Трамп, намеренно пришла с опозданием, чтобы ее появление не осталось незамеченным. Пусть Борис оценит ее элегантный стиль и безупречную фигуру.

Ей удалось произвести впечатление – взгляды многих сидящих за столом гостей устремились на новоприбывшую. Постояв некоторое время в дверях и насладившись всеобщим вниманием, она встретилась взглядом с Борисом и выдала самую обворожительную из своих улыбок, решив, что подойдет к нему попозже, когда будет возможность пообщаться без нежелательных свидетелей. Углядев свободное место между двумя мужчинами, Лайза двинулась туда, но ей наперерез кинулась шустрая тетка – из тех, что берут на себя организационные функции, даже когда их никто об этом не просит, – чтобы получить хоть толику, пусть и эфемерной власти.

– Идите сюда! – замахала руками добровольная активистка, показывая на пустое место.

От ее зычного голоса некоторые гости непроизвольно вздрогнули, а опоздавшая мысленно обозвала тетку “ведьмой”. Ну какого черта эта мегера суется! Чем указанное ею место лучше того, которое облюбовала сама Лайза? Видя, что гостья приостановилась, “ведьма” не поленилась пересечь огромный ресторанный зал, а потом вцепилась в Лайзино предплечье своей клешней и буквально потащила за собой, хотя едва-едва доставала до плеча высокой экс-манекенщице.

– Да отпустите вы меня! – раздраженно вскричала Лайза, пытаясь отодрать хваткие пальцы, но “разводящая” еще сильнее вцепилась в ее руку,  боясь, что жертва ускользнет, – у Веры Дмитриевны была своя цель. Наконец модельерше удалось освободиться от цепкого захвата, и она назло приставучей тетке села на ближайшее свободное место.

Только было Лайза собралась произнести тост за здравие новобрачных (назвать их “молодыми”, учитывая возраст Бориса, у нее язык не поворачивался), как сидящий в конце стола парень громогласно заявил:

– Зимой Маринке за мужем ходить будет не скользко, дедуля песочком дорожку присыплет.

Бестактная реплика вызвала новый взрыв гомерического хохота молодежи, но никто не одернул разгулявшуюся студенческую братию. Как раз наоборот – раздались смешки, ровесники престарелого новобрачного обменивались выразительными взглядами, кое-кто злорадно усмехнулся, – гости, не сговариваясь, отплатили хозяину. Еще бы! – женится на молоденькой и чрезвычайно этим гордится, мол, я еще хоть куда, конь с яйцами, а юные друзья новобрачной выставили его на всеобщее посмешище, называют “дедулей”, “дедком”, “старпером” и даже не утруждаются понизить голос, отпуская очередное ехидное замечание в его адрес.

– Мне вспомнилась картина Пукирева “Неравный брак”... – Сидящий справа от Лайзы толстячок, уже достигший возраста мужского климакса, склонился к ней, улыбаясь со значением.

“Да ты сам уже развалина”, – мысленно отпарировала она.

Сосед явно набивался в кавалеры, но у нее была своя цель. А потому Лайза бросила на игривого толстяка холодный взгляд и промолчала.

– Эта невинная дева напоминает мне lilium regale, – не унимался тот, вдохновенно закатив глаза. На соседей сказанное не произвело особого впечатления, а немолодому дяденьке очень хотелось поговорить, и он пояснил, чтобы беседа не затухла: – Белую королевскую лилию.

– Ту, которую во времена мушкетеров выжигали на левом плече женщины? – ехидно поинтересовалась Лайза.

– Нет, ту, которая является гордостью любого лилиевода, – укоризненным тоном произнес сосед.

– А вы садовник?

– Любитель.

– Любитель невинных дев? – продолжала ехидничать Лайза.

– Только на платоническом уровне... – честно признался романтически настроенный толстяк и опять затянул прерванную песню: – Невеста – как чистая белая лилия, а старый циник Борис Заграйский – как чертополох, способный задушить благородный цветок...

“Многие мужчины тяготеют к романтике, приближаясь к шестому десятку и теряя потенцию”, – саркастически отметила прагматичная модельерша.

– Ну вы и завернули! – бесцеремонно встряла сидящая по левую руку от Лайзы матрона необъятных размеров, хотя толстяк обращался вовсе не к ней, а к красотке Лайзе. – Это еще неизвестно, кто кого задушит!

– Простите, вы о чем? – вежливо поинтересовался престарелый романтик.

– Девка-то, сразу видать, не промах. Прикидывается овечкой, а сама хабалка – будь здоров! А вы – “невинная дева”... Как же – невинная! Ха-ха!

Лайза, считавшая себя большим психологом, кинула быстрый взгляд на новобрачную. “Блондинка с темными глазами... Значит, натура сложная, противоречивая. Ее хрупкий облик обманчив...”

– Не верю я в искренность чувств восемнадцатилетней девушки к мужчине, годящемуся ей в дедушки, – поддакнула Лайза толстухе.

“Зачем эти злючки сюда пришли? – дивилась Ирина. – Посплетничать? Охаять молодых?”

Похоже, никто из присутствовавших на свадьбе не одобрял этот мезальянс.

Довольной выглядела лишь Вера Дмитриевна. Она победно поглядывала на других дам и ощущала себя главным действующим лицом, будто это она подцепила богатенького. А впрочем, похоже, именно так и было.

– Все мужики одинаковы, – кривясь в презрительной гримасе, оседлала любимого конька толстуха. – Как только увидят смазливую соплячку, враз разум теряют. Вот и Борька туда же. Ладно бы держал эту девчонку в любовницах, но жениться!.. Она же высосет-выжмет его досуха, а потом киллера наймет и останется богатой вдовой.

Ирина хотела одернуть хамоватую толстуху, но передумала – лишь подольет масла в огонь. Атмосфера и так накалена, в воздухе витает враждебность.

“Драку заказывали?” – вспомнила она фразу из известного анекдота.

– Слышь, Егорка, а чё эти старперы такие жирные, а? – поинтересовался у приятеля худосочный Веник, с аппетитом уплетая все подряд.

– Кушают много и качественно.

– Я тоже много ем, но не толстею.

– Потому что у тебя глисты, – с серьезным видом заявил известный прикольщик Егор.

– Тьфу на вас! – сердито шикнула Надя. Повернувшись всем корпусом вначале по часовой стрелке, затем против, она оглядела всех сидящих за П-образным столом гостей старшего возраста и с удивлением отметила: – А ведь и в самом деле тут собрались сплошь гаргантюа и пышки.

– Зато брачующийся худой, – отметил Вениамин, не переставая жевать.

– Видно, так и было задумано – на фоне своих друзей-приятелей молодящийся дед Борис выглядит живчиком.

– Да и в жены взял молодую-худую, а у других – старые коровы, – прибавил Егор.

Сокурсники Марины все больше напоминали истеричную девицу, громко хохочущую по поводу и без повода, но готовую вспыхнуть из-за сущей ерунды. Они громко переговаривались через стол, острили и прикалывались, но кое-кому из гостей было не до смеха.

“Натужное веселье”, – мысленно прокомментировала происходящее одна гостья.

“Это не свадьба, а театральные подмостки для будущей трагедии”, – мрачно отметила другая.

Полтора года назад у Ларисы Ивлевой, которую близкие друзья обычно называли Ларой, начинался красивый роман с Евгением Сергеевичем Ростоцким, генеральным директором фирмы “Континент”, но в силу объективных причин[1]1
  Диля Еникеева. “Дублер Казановы” (здесь и далее приведены названия романов, посвященных упомянутым событиям”).


[Закрыть] не достиг апогея. Ларисе дважды довелось быть под следствием в качестве подозреваемой в убийстве, ей было не до любовных интрижек. За это время они с Ростоцким ни разу не виделись. А честно говоря, хотелось... Вот и сейчас у нее появилось желание пофлиртовать.

Ростоцкий был как раз в ее вкусе – элегантен, в меру серьезен, галантен. Умные, проницательные глаза, спокойное лицо уверенного в себе человека. Легкая смешинка в глубине глаз, тонкий юмор, ни намека на двусмысленность, пошлость. Корректен, внешне сдержан, а в глазах тот самый огонек, который способен зажечь женщину. И самое главное – Евгений Сергеевич принадлежал к категории истинных ценителей прекрасного пола. Истинная дочь прародительницы Евы – той самой, которая предпочла наивному Адаму змея-искусителя, – чувствует это интуитивно, заранее зная, что не будет разочарована. В обществе такого мужчины любая ощущает себя королевой.

“Можно любить одного, а влюбляться в других. Или даже не влюбляться, а немножечко увлекаться. Ведь на свете столько интересных мужчин...”, – придумала самооправдание Лариса и со спокойной душой заранее отпустила себе будущие грехи.

Позвонив в офис “Континента” и обменявшись приветствиями с Евгением Сергеевичем, Лара, как и полтора года назад, спросила тоном, каким обычно юнцы пытаются знакомиться с девушками на улице:

– Вы свободны сегодня вечером?

Но и объект флирта не подкачал – рассмеялся и дословно повторил сказанное им в первую встречу:

– Ценю остроумных женщин. А когда она еще и потрясающе красива, – тем более. Но если при этом еще и умна, – то я просто повержен. – Сделав паузу, Евгений Сергеевич, перепасовал, подражая ее интонации: – Так вы свободны сегодня вечером?

– Свободна, – ответила Лариса.

На сегодняшний вечер у  нее были иные планы, и она намеревалась всего лишь развлечься легким флиртом по телефону, но как любит повторять ее подруга Алла Королева: “Пошла танцевать – надо прижиматься”.

– У вас свой дом? – обратилась к Ирине сидящая напротив толстуха, которая только что поливала грязью новобрачную.

У Ирины не было ни малейшего желания общаться с беспардонной мадам, но, с другой стороны, не  имелось оснований и для того, чтобы резко отшить неприятную особу, а потому она сдержанно ответила:

– Нет, я живу в городской квартире.

– Знаете, как хорошо иметь собственный дом! – воодушевилась матрона. – Не понимаю, как можно жить в муравейнике... – Брезгливо поджав губы, она горделиво оглядела присутствующих – слышит ли ее кто-нибудь? Удостоверившись, что зрители есть, назойливая гостья продолжала: – И у мужа, и у меня есть машина, так что мы не в стороне от культурных мероприятий, имеем возможность посещать театры, концерты, выставки.

– Особенно выставки ювелирных украшений и демонстрацию достижений высокой моды, – ввернул шпильку юный сосед Ирины.

Та сохраняла невозмутимый вид, мысленно отметив, что подколка парня – точно по адресу. В общем-то, он мог бы и промолчать, но ведь толстуха сама подставилась. Попридержала бы язычок, и никто не обращал бы на нее внимания. А ей захотелось похвастаться, вот и стала объектом насмешек. Мадам достигла уже шестьдесятпоследнего размера одежды, три ее подбородка лежали в вырезе сильно декольтированного платья, явно от дорогого кутюрье и сшитого на заказ, – тут злоязычный юнец попал в цель, упомянув о достижениях высокой моды, рассчитанных на худосочных девиц баскетбольного роста, но уж никак не на дам необхватных размеров. Ирина недоумевала, зачем гостья обнажила свои увядшие, рыхлые телеса? Можно ж было выбрать другой фасон вечернего туалета.

В отношении выставки драгоценностей шпилька юного оппонента тоже попала в цель. Пухлые пальцы гостьи были щедро унизаны кольцами, и каждый бриллиант – не менее полукарата, а центральный – почти булыжник. В ее ушах болтались серьги, в них суммарно набежит карата четыре. Из-под жирных подбородков сбегала витая цепочка из трех сортов золота, отягощенная подвеской, в которой сверкало еще каратов пять-шесть, а в пухлое запястье врезался увесистый браслет, в котором каратов просто не сосчитать. На фоне палевого платья и сильно поредевших волос, окрашенных в тон туалету (“И зачем выбрала такой цвет? – изумлялась Ирина. – Он же ее еще больше толстит и старит”), сверкающее в свете многосвечевых люстр бриллиантовое великолепие смотрелось дико. Видно, вопреки ее утверждению, супруг не баловал благоверную совместным посещением “культурных мероприятий”, вот она и решила использовать представившуюся возможность по максимуму – на людей поглазеть, себя показать, а потом с удовлетворением отметить: “Вошла я – равных не было!” Получилось же наоборот – на фоне демократично одетых студентов молодящаяся матрона с обнаженными жирными плечами, увешанная бриллиантами, как новогодняя елка сверкающими игрушками, выглядела нелепо и смешно.

– В нашей городской квартире мы вообще не бываем, – откровенничала гостья, проигнорировав реплику парня. – Живешь, как в картонной коробке, слышно соседей и снизу, и сверху, и справа, и слева.

– Бедняжка, – фальшиво посочувствовал молодой человек.

Дама кинула на него пренебрежительный взгляд и продолжала:

– А в своем доме сама себе хозяйка, ходи хоть голая.

– И что самое характерное – никто в бинокль не следит, – ехидно прокомментировал неугомонный сосед и прибавил со смешком: – А то рискует стать импотентом.

– Вы хам! – взвилась матрона, фигура которой эстетических чувств и в самом деле не вызывала.

– Ага, – невозмутимо согласился нахал и невинным тоном оповестил: – Зато не импотент.

Поняв намек, супруг дамы неодобрительно покосился на него, но промолчал.

– И зачем только Борис пригласил эту голытьбу... – скривилась толстуха.

– Подкормить решил богатый дядечка нищую студенческую братию, – осклабился ее оппонент. – Наелись-напились, спасибо ему великое.

– После таких в гардеробе вещи пропадают, – громко заявила матрона, обращаясь к гостям старшего поколения. – Вы получше смотрите за своими кошельками и ценными вещами. Сразу видно, что эти голодранцы – ворье.

– А таких, как вы, не было, нет и не надо! – не остался в долгу остряк.

Решив, что препираться с хамоватым парнем – себе дороже, дама поджала губы и замолчала.

– Ах, какие глазки, какие бриллианты, какие подбородки!.. – не унимался юный острослов, говоря, вроде бы, в пространство, но всем было ясно, кого он имел в виду, а потерявшиеся в толстых щеках глазки матроны гневно сверкнули. – Мой любимый комический персонаж – черепаха Тортилла, у нее такая шея... Манюнь, видала в нашей общаге объявление?  – обратился он к сидящей рядом девушке. – “Пропала черепашка, размером с блюдце, шустрая”. А ниже кто-то начертал: “Пытались догнать – не получилось”. Ну, и я приписал: “Мы смогли. Отменный получился черепаший суп”.

– Петрушка, надеюсь, ты всего лишь прикололся, – с легким упреком произнесла его подружка.

– Ага, – признался парень по прозвищу Петрушка, полностью переключив внимание на сокурсницу. Видно, ему надоело пикироваться с плохо воспитанной матроной – та оказалась слабым противником и не держала удар, лишь грозно пыхтела, пытаясь испепелить его взглядом. – Слышь, Мань, на днях был прикол. К одному парню из нашей общаги приехала мамаша, а он нахваливает ей свое житье-бытье: и ребята в комнате подобрались дружные, и с последним этажом повезло – ничего сверху не свалится, если надумаешь высунуть башку в окно. Маман решила опробовать достоинства жилья сыночка, перегнулась через подоконник и обозревает окрестности. И вдруг на нее льется поток чего-то страшно вонючего, а сверху еще кастрюлей по кумполу – бумс! Оказывается, ребятки сперли чей-то суп и надумали откушать на крыше, чтобы их не взяли с поличным, а супец оказался прокисшим, ну они и выплеснули его за борт. Как раз на прическу любопытствующей мамаши. Визгу было!

– Пошли перекурим, – предложила Маня, отсмеявшись.

– Пошли, – согласился ее сосед. – Забодался я уже бодаться с бодливыми коровами и их жирными быками. – Кинув своей игрой слов увесистый камешек в огород сидящей напротив супружеской четы, Петрушка поднялся первым и пошел к выходу из ресторанного зала, за ним потянулась стайка сокурсников.

– Ба! Вот так сюрприз! – удивилась Алла, открыв дверь и увидев на пороге своей квартиры двух неразлучных подруг. Творец броских фраз, которые она называла “иронизмами”, или “опилками мышления”, тут же выдала перл в тему: – Нора, ты же избавилась от критических дней сроком на 9 месяцев!

Десять дней назад Нору Гонтарь, с которой Алла Королева познакомилась во время недавнего расследования[2]2
  Диля Еникеева. “Маленькие женские хитрости”.


[Закрыть], госпитализировали в отделении патологии беременных, а сейчас она пришла без живота, бледная, осунувшаяся и печальная.

– Выписали, – лаконично ответила девушка, входя в прихожую.

По ее тону и выражению лица хозяйка поняла, что “иронизм” оказался неуместен, согнала с лица улыбку и пригласила подруг в гостиную. Аллин любимый мужчина Жека Ермаков встал с кресла и поздоровался с гостьями.

– Ну, рассказывай, – велела Алла, когда все сели.

– Меня обследовали. Ребенок оказался нежизнеспособен. Врачи предложили прервать беременность, я согласилась. Все.

Нора достала из сумочки сигареты, Жека поднес ей зажигалку. Алла никогда не видела девушку курящей, но сейчас воздержалась от комментариев. Некоторое время она молчала, с искренним состраданием глядя на Нору и не зная, как ее утешить. Не хотелось произносить банальные слова: “Ты еще молода, у тебя будут дети”. Когда-то сама Алла была в аналогичном положении и тоже слышала подобные ничего не значащие фразы. Сейчас ей тридцать шесть, и почти нет шансов стать матерью. Упаси Боже, чтобы Нора повторила ее судьбу...

– Я и сама удивлялась, почему мой ребенок не шевелится, – по срокам давно пора. Когда узнала причину, в первый момент было, конечно, тяжело... – Нора опустила голову, глядя на тлеющий кончик сигареты, и говорила тихим, безжизненным голосом. – Со мной лежали женщины и даже девчонки, которым делали искусственные роды на сроке шесть – шесть с половиной месяцев. У многих ребенок рождался живым, и его тут же уносили в отделение интенсивной терапии новорожденных. Теперь врачи выхаживают даже при весе восемьсот граммов, и вырастают нормальные дети, а потом их забирают бездетные женщины. В таких случаях не нужны документы на отказ от материнства – считается, что просто прерывается беременность, мать ребенка не видит и потом не страдает, что лишилась его. Хотя, спустя годы, некоторые, может быть, переживают... Но в тот момент они настроены избавиться от беременности и относятся как к аборту. А вообще-то это самые настоящие роды, пусть и в облегченном варианте. Я тоже хотела взять крошку одной четырнадцатилетней девочки, – она родила на моих глазах, – но оказалось, за этими детьми уже большая очередь, даже многие сотрудницы клиники числятся в списках. Как ни удивительно, этот восьмисотграммовый кусочек плоти потом становится полноценным человечком. У меня-то срок был всего пять с половиной месяцев. Мне ребенка не показали, сразу унесли, потом врач сказала, что он мертворожденный.

Голос девушки немного окреп, она подняла голову и посмотрела на Аллу грустными глазами.

– Знаешь, дорогая, все это я тоже пережила, – призналась та.

– Я тоже хочу ребенка, но не получается, – подала голос Регина.

– В таком случае мы все запишемся в очередь на восемьсотграммовых крошек и через некоторое время обзаведемся младенцами, – решила расшевелить печальных подруг Алла.

– Что это вы ударились в пессимизм?! – вмешался в их разговор Женя, по специальности абдоминальный хирург[3]3
  Абдоминальная хирургия – оперативное вмешательство на органах брюшной полости.


[Закрыть], именующий себя “несостоявшимся гинекологом”. – Утверждаю со всей ответственностью: у каждой из вас есть возможность стать матерью.

– Жека – неисправимый оптимист. – Алла с нежностью посмотрела на него, подумав: “Есть мужчины, ради которых стоит рискнуть всем, и даже жизнью. Мой Женька как раз такой”.

Не скажи он на одном дыхании, с потрясающей экспрессией: “Я искал тебя, я нашел тебя, я люблю тебя, я хочу тебя!”[4]4
  Диля Еникеева. “Вендетта по-русски”.


[Закрыть] – она вряд ли смогла бы расстаться со своим гражданским мужем Олегом Меркуловым. А спустя некоторое время Жека уверенно произнес: “Мы с тобой родим ребенка”, – и Алла ему поверила. Она догадывалась, что у нее злокачественное новообразование, но подыгрывала своим врачам, делая вид, будто верит, что опухоль доброкачественная[5]5
  Диля Еникеева. “Маленькие женские хитрости”.


[Закрыть].

“Ради такого, как мой Женька, стоит рискнуть жизнью”, – еще раз мысленно повторила Алла.

Она прекрасно сознавала, что риск велик, но будучи такой же неисправимой оптимисткой, как и ее любимый мужчина, Алла не потеряла бы надежды даже при шансе один к тысяче.

Давным-давно она смотрела шведский фильм “Принцесса” – о том, как парень полюбил девушку с болезнью Ходжкина[6]6
  Болезнь Ходжкина (синоним – лимфогрануломатоз) – злокачественное новообразование лимфатических узлов.


[Закрыть], потом та родила ребенка и излечилась. Пусть и сказка, но красивая. А все женщины верят в сказки.

В юности этот фильм удостоился лишь иронической реплики любительницы острого словца: “Если сказка стала былью, то кто победил – идеалисты или реалисты?” А сейчас вспомнился – в памяти нередко всплывает что-то в тему, – но уже с позитивной оценкой.

“Сказки живут среди нас, надо только разглядеть, где и когда они начинаются”, – утешила себя Алла.

Любимый мужчина будто подслушал ее мысли:

– Во вторник батя вернется из командировки и разъяснит вам, что для оптимизма есть все основания.

Услышав о Жекином отце, Нора сразу приободрилась. В известного гинеколога профессора Валерия Петровича Ермакова были влюблены все его пациентки, и она не исключение.

– Жень, как только я полностью приду в норму, устрой мне с ним свидание, ладно? – попросила девушка.

– Не вопрос, – заверил Жека. – Могу и в отношении Регины посводничать.

– Я, пожалуй, воздержусь, – смутилась та.

– А зря. – Нора уже успокоилась и выглядела, как обычно, а она была веселой и острой на язык девушкой. – Мой девиз: “Лучше быть сто первой у настоящего мужчины, чем единственной – у дерьмового”.

– Вся в меня! – с одобрением отметила Алла. – Пожалуй, позаимствую твой девиз. Жека тоже славится бешеным успехом у особ прекрасного пола и честно заслужил свои прозвища “половой разбойник-рецидивист” и “бык-осеменитель”. В папашку вышел, тот тоже большой ходок и до сих пор отбоя нет от дам, желающих поинтимничать с профессором Ермаковым.

– В этом случае с наследственностью все в порядке, – улыбнулась Нора. – Ребенок точно будет жизнеспособным, да к тому же, наделенным чертами своего замечательного отца.

– Уговорили! Я тоже желаю интимно пообщаться с профессором Ермаковым, – подхватила Регина.

– В очередь, сукины дочери, в очередь! – слегка перифразировав Шарикова, воскликнула Алла, радуясь, что подруги повеселели.

Ирина вышла в вестибюль, села на низкий кожаный пуф и достала сигареты и зажигалку, вполуха прислушиваясь к трепу ребят и девушек, подпиравших стену в противоположном конце вестибюля. Новый учебный год начался всего три недели назад, так что у каждого студента было что рассказать сокурсникам.

– После окончания летней сессии надумали мы с ребятами сшибить на пизирок, – поведал Петрушка. – Побегали по общаге – у всех голяк. Ну, мы с Санькой наскребли на талон метро, зашли в вагон и честно говорим: “Уважаемые сограждане! Мы студенты, иногородние, живем в общежитии, мамы с папами много прислать не могут, а стипендия у нас всего триста пятьдесят рублей. Кушать хочется так, что не грех бы и выпить. Подайте сколько не жалко на выпить-закусить бедным школярам”. Все смеются, но все дают – кто чирик, а двое даже по полста отслюнили. Я в шапку собирал, а Санек полу куртки подставил, потом подсчитали – пассажиры всего с одного вагона почти штуку навалили. Ну, мы не стали наглеть – на фиг нам больше! – затарились и рванули в общагу. Неделю пили, – похвастался он.

– А мы летом двинули в поход на манер “Трое в лодке”, но только без собаки, – поделился каникулярными воспоминаниями парень, имени которого Ирина пока не знала. – И вот плывем по течению, весла бросили, ребята загорают на корме, а я сижу на носу и поглядываю, как бы не напороться на корягу. А по правому борту на берегу сидит рыбак с весьма свирепой рожей – видно, мы своим появлением испортили ему клев. Я ему дружелюбно улыбаюсь и машу рукой, мол, мы скоро удалимся, а он вдруг мрачно выдает: “Водки нет, всю выжрали”. Я сочувственно киваю и вступаю в диалог: “Нехорошо поступили ваши приятели”. А он еще сильнее озлился: “Да не мои! Тут в час по десятку охламонов проплывает, а потом в наш магазин заруливают, всю водяру скупили, сволочи”.

Из ресторанного зала выплыла еще одна стайка студентов и тоже приняла участие в обмене воспоминаниями.

– Пришел я как-то раз к одной девчонке, – сходу вступил рыжий парнишка – Ирина слышала, что сокурсники именовали его Егором. – Затарился пивком, все как положено. Только мы высосали все пиво и прилегли, – являются ее предки. Подруга выключила в комнате свет, предупредила меня, чтоб сидел тихо, – скоро родичи уснут, и тогда она меня выпустит, – а сама вышла к ним. Полчаса ее нет, час, а у меня мочевой пузырь уже к горлу подступает. Огляделся и вижу на окне силуэт трехлитровой банки. Обрадовался ей, как родной. Ух и кайф был, ребята! Куда там трахаться – вот в чем истинное наслаждение! Думаю – сколько ж во мне помещалось! – аж емкости не хватило, через край полилось. Облегчился и решил прикорнуть. Потом пришла моя девчонка, и мы продолжили прерванное занятие. А под утро мне пить захотелось. Подруга говорит: “Сейчас дам тебе кисленького. Маман по старинке гриб выращивает[7]7
  Для тех, кто этого не знает, поясню. Раньше во многих домах растили в трехлитровой банке нечто студенистое, именуемое “грибом”. Туда заливался слабенький чай, добавлялось немного сахара, “гриб” перерабатывал его и получалось кислое питье.


[Закрыть], очень приятно на вкус”. Я лежу, как падишах, а она подносит мне стакан. Я глотнул от души... – Парень сморщился, демонстрируя превеликое отвращение. – Оказалось, я нассал в банку, где ее мамаша выращивала гриб.