Текст книги "Тени прошлого"
Автор книги: Диана Сидни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Ей нужно было заставить себя мыслить ясно и четко. Но ей это не удавалось. Она была обессилена и потрясена. Сначала Гаррисон, теперь это…
– Не могли бы вы вызвать мне такси? – попросила Тейлор чуть слышно.
– Послушайте, – сказал Мейден ласково. – У меня есть мысль получше. Я попрошу одного из наших парней отвезти вас в гостиницу. Если вдруг вы мне понадобитесь, я позвоню вам в номер.
– Спасибо.
– Через некоторое время нам нужно будет поговорить с вами о человеке, стрелявшем в Стоуна. Скорее всего вы о нем ничего не знаете, но, возможно, вам удастся нащупать какие-то ниточки.
Тейлор снова глубоко вздохнула и кивнула головой. Ей показалось, что ее вот-вот вырвет. Чем скорее она ляжет в постель, тем лучше. Может быть, если ей удастся немного отдохнуть, голова у нее будет соображать гораздо живее.
Мейден передал ее с рук на руки одному из своих подчиненных, Биллу Фредериксу. Тот повел ее на больничную автостоянку, усадил в светло-серый «седан» и отвез в отель «Беверли-Хиллз».
В вестибюле толпилось множество репортеров, но ее никто не узнал, и она, зарегистрировавшись возле конторки, получила ключ от номера и поднялась наверх. Ей захотелось лечь в постель сразу же, как только она закрыла за собой дверь. Но на глаза ей попались часы. До полуночи оставалось тридцать минут. Надо было позвонить Джорджу Куку. Однако в Нью-Йорке сейчас полтретьего ночи! Черт возьми…
Впрочем, немного поразмыслив, Тейлор даже обрадовалась, что уже слишком поздно, чтобы звонить адвокату. Она догадывалась, какие последствия может иметь тот факт, что Карл Синклер был ее отчимом, но сейчас ей не хотелось даже думать об этом. Хотя она знала, что рано или поздно сделать это придется, и понимала, что необходимо посоветоваться с адвокатом. Но как же ей не хотелось обсуждать этот вопрос даже с Джорджем Куком!
А вдруг ее каким-то образом обвинят в причастности к покушению? Она, конечно же, не является соучастницей, но, может быть, достаточно уже того, что она связана с убийцей? Совсем недавно Карл приходил к ней в офис… Тейлор не знала, что и делать.
С другой стороны, разговор с Джорджем Куком можно было отложить до ее возвращения в Нью-Йорк. Если будет предпринято расследование, они не сразу докопаются до того, что Карл недавно побывал у нее в офисе. А вдруг для того, чтобы докопаться до этого, им потребуется не больше суток? Следует ли ей прямо заявить, что он приходил к ней в офис? А почему она не сказала об этом Мейдену сразу, как только услышала имя преступника? Ее молчание будет расцениваться как признание вины.
А может быть, сказать, что она вспомнила это имя, только вернувшись в отель из больницы? Возможно. А может быть, попросить показать ей его фотографию? Глупо. Его фотография наверняка появится во всех утренних газетах. И тогда уж она ничем не сможет оправдать свое молчание.
Она дала себе слово, что утром прежде всего позвонит Джорджу Куку. Но этому своему обещанию и сама не очень-то верила. Больше всего ей хотелось позвонить тетушке Билли. Она уехала из Сакраменто, не получив ответов на множество вопросов о Гаррисоне. Надеясь, что еще не слишком поздно для звонка, да в общем-то и не очень об этом беспокоясь, она набрала номер Билли.
– Алло? – послышался настороженный голос.
– Билли, это я, Тейлор… или Сюзен.
– Ну, как там Гаррисон Стоун? – спросила Билли. – Я тебя видела в «Новостях». Что там произошло?
Тейлор почему-то вдруг расхотелось рассказывать ей конец истории. Но она тут же поборола это нежелание, поняв, что завтра все равно все это появится в газетах. Так что какая разница, когда Билли об этом узнает? Именно Билли и следовало рассказать целиком всю историю.
– Ты не поверишь этому, Билли, но в него стрелял Карл Синклер. Помнишь его? Муж Аманды. Мой отчим.
В трубке воцарилось долгое молчание. Тейлор чувствовала, что Билли так же ошарашена, как и она сама.
– Билли, Карл застрелился, когда его схватила полиция. Перед уходом из больницы я разговаривала с полицейскими. Карл заявил, что стрелял в Гаррисона, потому что выполнял волю Божью, а потом застрелился сам.
– Почему?
– Наверное, он был сумасшедшим, – сказала Тейлор. – Он ведь стал проповедником в Джорджии, имел свою программу на небольшой местной радиостанции и свой приход. Никто не знает, почему он это сделал, и, наверное, уже никогда не узнает.
– Он всегда был неудачником, – с категоричностью заявила Билли. – Твоя мать привлекала таких, как он, словно варенье мух. Хорошо, что она вовремя бросила его.
Тейлор ничего не ответила. Аманда не рассказывала Билли о том, что заставило их покинуть Атланту. Она тоже не будет ей об этом говорить. Даже теперь, когда убедилась, что никакого преступления тогда не совершила. Последний человек, знающий правду – не считая, конечно, Энтони Франко, – только что застрелился.
– Так ты думаешь, что Гарри Стоун выживет? – спросила Билли. В голосе ее звучало всего лишь праздное любопытство.
– Если верить хирургу, то да, – ответила Тейлор. – Завтра обо всем узнаем поподробнее. Но я хотела еще порасспросить тебя о нем…
– О чем это? – насторожилась Билли.
– Например, как они с Амандой встретились… что произошло… почему Аманда лгала мне об этом? Она говорила, что была замужем за замечательным человеком, что он был весьма богат, что очень любил нас с ней, но умер, после чего она и встретила Карла.
– Знаю я, что она тебе нарассказывала! – фыркнула Билли. – Я не хотела разубеждать тебя – не мое это дело. Во всех историях, в которые она влипала по собственной глупости, ей всегда удавалось выходить сухой из воды с помощью вранья. Мастерица она была вешать лапшу на уши – кого угодно могла одурачить.
– Расскажи мне все, – настаивала Тейлор.
– Там нечего особенно рассказывать, – усмехнулась Билли. – В Саванне у Стоунов был летний дом, поблизости оттого места, где мы жили. У Аманды было множество дружков, и она всегда спала с теми, у кого водились денежки. Она на самом деле пользовалась успехом, если ты понимаешь, что я имею в виду. Когда ей стукнуло семнадцать, она познакомилась со Стоуном. Он был студентом колледжа и хорошим парнем. Тем летом она проводила с ним все свое свободное время. Больше ни с кем не встречалась – отшила всех своих прежних дружков. Ей нравилось, что он из богатой семьи. Поэтому она и попалась. По крайней мере я так думаю.
– Что значит «попалась»? – не поняла Тэйлор. – Ты имеешь в виду, что его родители все узнали?
– Я имею в виду, что она забеременела, миленькая, – пояснила Билли. – Она забеременела от Гаррисона. Наверное, рассчитывала, что он на ней женится, но не учла, что такие люди, как его родители, без особой симпатии относятся к таким людишкам, как мы.
От слов Билли у Тейлор сжалось сердце. Как отнесется Гаррисон к тому, что она его дочь? Наверное, он будет потрясен. Да, между разными общественными классами существуют барьеры. Людям кажется, что в Америке их нет, но попробуй бедняк породниться с богатой и знатной семьей – сразу узнает, что из этого получится. Тейлор удалось добиться успеха в жизни исключительно благодаря своему уму и особому таланту. А теперь вот оказалось, что у нее много родственников, а сама она – в центре невероятно запутанной истории.
– Она когда-нибудь рассказывала Карлу о Гаррисоне? – спросила Тейлор. У нее неожиданно возникло подозрение: может быть, Карл обо всем знал и теперь совершил запоздалый безумный акт возмездия?
– Ты шутишь? – воскликнула Билли. – Она всегда хранила про себя свои секреты. Никогда ничего никому не рассказывала. Иногда мне даже казалось, что она начисто забывала о том, о чем ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал. Как будто этого никогда и не было вовсе – понимаешь, что я имею в виду?
Тейлор понимала. Именно так вела себя Аманда после того, как они сели в машину и двинулись из Атланты к северу, думая, что Карл валяется мертвый на полу в гостиной. Аманда никогда больше не упоминала об этом. Как будто ничего и не случилось.
– Ну, как бы там ни было, а после твоего рождения она взяла эти две тысячи долларов и поехала прямо в Атланту, где ее никто не знал. В Саванне на нее указывали пальцами, потому что она родила без мужа и все такое прочее. На эти деньги она сумела встать на ноги. Она выдумала жалобную историю о смерти отца только что родившегося ребенка. И сразу же стала бедненькой, несчастненькой молодой вдовой.
– Почему она не говорила мне, что у нее есть сестра, пока мы не собрались переехать в Техас? – спросила Тейлор.
– Ну конечно же, миленькая, потому, что ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, будто она из бедной семьи «белых голодранцев». Так что Аманда на всякий случай похоронила всех нас в своей памяти. Я даже не знала, где она живет. А потом она вышла замуж за Карла и взяла его фамилию. Даже если бы я захотела – а у меня такого желания не было, – я не смогла бы ее разыскать. Но мне это и не было нужно. Все равно мы с ней никогда не ладили.
Последовала пауза, и Тейлор поняла, что тетушка рассказала ей все, что знала.
– Что ты теперь намерена предпринять? – спросила Билли.
– Немного посплю, – ответила Тейлор. – Утром я должна быть в больнице, чтобы узнать, как там Гаррисон. Мне нужно поговорить с ним обо всем, если, конечно, он будет в состоянии говорить. А потом, наверное, поеду в Техас за сыном.
Тейлор понимала, что придется рассказать Гаррисону всю правду, однако она и понятия не имела, что именно она ему скажет. Ее вдруг охватила паника. А вдруг ему будет трудно пережить эту информацию? Но выбора у нее не было. Если вся эта история станет достоянием гласности до того, как ее узнает Гаррисон, то еще неизвестно, как это может отразиться на судьбе его комитета. Ей, наверное, придется уйти. Раскрыв ему все, она тем самым объяснит причину своего ухода.
– Ты вернешься в Нью-Йорк?
– Придется, – сказала Тейлор. – Ведь я руковожу агентством.
Последовала продолжительная пауза. «Интересно, о чем сейчас размышляет Билли», – подумала Тейлор.
– Не пропадай, – сказала наконец тетушка. – Теперь, когда я тебя отыскала, мне не хотелось бы терять последний кусочек того, что осталось от нашей семьи.
– Билли, о том, что я помогу тебе куда-нибудь переехать, я говорила серьезно, – напомнила ей Тейлор. Она понимала, к чему клонит Билли, говоря о семье. – Может быть, ты захочешь перебраться в Нью-Йорк?
– Боже упаси! – воскликнула Билли. – Там слишком холодно, слишком грязно и слишком много всяких проходимцев. Нет, для старой леди вроде меня это не подходит. Я видела по телевизору: там так ужасно! У меня-то на примете Палм-Спрингс. Может, заарканю там какого-нибудь богатого старичка где-нибудь на площадке для гольфа.
Тейлор рассмеялась. Ох, уж эта Билли – верна себе!
– Ну, ладно, не беспокойся, – сказала Тейлор. – Начинай присматривать себе хорошенькую квартирку. Мы тебя как следует экипируем, чтобы можно было всерьез начать охоту за мужчиной.
Билли заговорщически хихикнула.
– Может, и для себя кого-нибудь поймаешь, а? Тогда мы обе могли бы спокойно дожидаться старости!
Уж этого-то Тейлор хотела меньше всего. На всей земле существовал единственный мужчина, который ей был нужен, но иметь его она не могла. Правда, после всех этих событий, может быть, все и изменится. Может быть, вскоре ей не придется больше беспокоиться о своем имидже. Только теперь Энтони сам едва ли ее захочет. Тейлор повесила трубку, ощущая, как ее захлестывает тоска по нему. Ей предстояло принять серьезное решение. Как было бы хорошо иметь рядом здравомыслящего человека, который помог бы ей сделать правильный выбор!..
Она очень плохо спала. Часто просыпалась и с трудом засыпала снова. Она должна была рассказать Гаррисону, кто она такая. Но мысль об этом приводила ее в ужас. А вдруг он от всего откажется? Как-никак пятидесятилетнему мужчине едва ли захочется признаваться в неблаговидных поступках, совершенных в девятнадцатилетнем возрасте. У Гаррисона есть семья. У него в руках целая финансовая империя. Он занимает высокий пост в правительстве. Если его старые грехи неожиданно всплывут на поверхность, они могут скомпрометировать его, сломать его карьеру и разрушать основу, на которой зиждется вся его жизнь.
С другой стороны, все это выплывет наружу в любом случае. Тейлор, конечно, не могла знать, насколько глубоко будут копать те, кто занимается расследованием. Если они копнут годы далекой юности, то, возможно, обнаружат его связь с Амандой. А если не будут заглядывать так далеко, то наверняка узнают, что Карл был у нее в офисе в Нью-Йорке. Рано или поздно этот факт привлечет к себе внимание, и ей придется рассказать Гаррисону обо всем – и, возможно, очень скоро. Она надеялась лишь на то, что эта информация не ухудшит его состояния.
На следующее утро Тейлор с трудом притащилась в больницу к половине восьмого, чувствуя себя выжатой, как лимон. Она решила не звонить Джорджу Куку, пока не поговорит с Гаррисоном. Логики в этом не было никакой, да она и не стремилась обосновать логически свои поступки. Просто это касалось их обоих, и она хотела, чтобы Гаррисон сам подсказал, как ей следует поступить.
Билл Мейден приветствовал ее любезно, но несколько отчужденно. Ей удалось перехватить доктора Уолтерса, когда тот делал обход, и он сообщил ей последние новости.
– Я видел мистера Стоуна сегодня в семь утра и нахожу, что его состояние заметно улучшилось, – деловито заявил Уолтерс. – По правде говоря, я даже удивлен. У этого мужчины, по-видимому, железное здоровье. Сейчас он напичкан лекарствами, но скоро пойдет на поправку. Если не случится ничего непредвиденного, он недели через три снова будет работать в своей комиссии. Самое большее через месяц.
– Я могу с ним увидеться? – спросила Тейлор.
Ее одолевали смутные опасения. Ей и хотелось увидеть его, и не хотелось. Она чувствовала, что нужно откровенно поговорить с ним обо всем, но не была уверена, стоит ли это делать сегодня утром. Едва ли это было самое подходящее время для того, чтобы обрушить на его голову такие ошеломляющие факты.
– Разумеется, – ответил доктор Уолтерс. – Но не надолго. На какое время назначена сегодня пресс-конференция?
– На девять тридцать.
– Сообщение будете делать вы?
– Не знаю. Может быть, и нет. Надо согласовать этот вопрос с Биллом Мейденом и полицией. Мне почему-то кажется, что они предпочтут провести ее сами. (Это было не совсем так. Тейлор чувствовала, что она не в состоянии при сложившихся обстоятельствах давать информацию о Карле Синклере.)
– Ну что ж, вы можете увидеться с ним до конференции и зайти еще на несколько минут после нее. Вчера прилетела его жена и пробыла с ним до позднего вечера. Она скоро вернется.
– Спасибо вам за все, – произнесла Тейлор. Ее переполняла искренняя благодарность к этому человеку, ей хотелось его обнять. Уолтерс спас жизнь ее отцу! Только вот сказать ему об этом она не могла. Ее вдруг переполнили дочерние чувства. Гаррисон Стоун всегда относился к ней по-отечески, и если бы она выбирала отца сама, то выбрала бы именно такого, как он. Как странно иногда складывается жизнь…
– Он находится в палате № 522, – сказал Уолтерс. – Извините, я должен продолжить обход.
Тейлор проводила его взглядом.
Войдя в палату, она была потрясена открывшейся ее глазам картиной. Она явно была не готова увидеть обычно статного и подтянутого Гаррисона в постели, с массой трубочек и проводов, подсоединенных к его телу. Цвет его лица нельзя было назвать здоровым. Его обычно загорелая, с румянцем кожа имела теперь землистый оттенок. Это было естественно – ведь весь его организм испытал страшный шок. Но все равно Тейлор не ожидала, что он будет выглядеть таким слабым и хрупким. Она вдруг испугалась. Испугалась, что, сказав ему правду о себе, может нарушить хрупкое равновесие, поддерживающее в нем жизнь.
Тихо ступая на цыпочках, она подошла к койке. У Гаррисона дрогнули веки, и он открыл глаза.
– Сестра? – сказал он, не глядя на нее. – Можно попросить глоток воды?
Рядом с койкой на подносе стояли графин с водой, чашка и гибкая соломинка.
– Это я, Тейлор.
Гаррисон Стоун медленно повернул голову и внимательно посмотрел на нее.
– Привет, – с расстановкой произнес он. Ему явно хотелось казаться бодрым и энергичным, но это у него получалось плохо. – Рад, что ты смогла приехать. Я, наверное, ужасно выгляжу.
– Да уж, нечего сказать, – согласилась Тейлор, поглядывая на трубки, вставленные в его ноздри, и провода, подсоединенные к грудной клетке.
Она поднесла ему к губам чашку, и он сделал глоток. Тейлор заметила, что губы его едва держат соломинку.
– Похоже, я стал настолько крупной фигурой, что в меня даже попытались стрелять, – попробовал пошутить он. – Это ставит меня на одну ступеньку с самыми знаменитыми людьми двадцатого столетия.
Тейлор было не до шуток.
– Весьма дорогостоящий способ восхождения на эту ступеньку. Одно утешение: вы остались живы.
– Что правда, то правда, – слабо улыбнулся он. – Теперь мне не придется ждать, чтобы получить признание посмертно. Может быть, я напишу об этом книгу и даже заработаю на ней кое-какие деньги.
– Значит, побольше славы и денег – это все, что вам нужно? – пытаясь поддержать шутливый тон, спросила Тейлор.
– Все, что мне нужно, – это знать, что ты позаботишься обо всем в мое отсутствие, – сказал Гаррисон и прикрыл глаза. Но спустя мгновение он открыл их снова. – Послушай, возвращайся в Нью-Йорк и позаботься о том, чтобы каждый знал, что он должен делать.
Тейлор заметила, что говорит он с большим трудом. Не могла она заставить себя сказать ему сейчас то, что собиралась сказать. Похоже было, что он может заснуть посередине разговора, а еще хуже было то, что он мог не выдержать потрясения. Ему едва-едва удавалось произнести длинную фразу. Он не смог бы даже отреагировать на то, что она хотела ему рассказать. Нет, с этим придется подождать.
– Все очень рады, что с вами все в порядке, – произнесла она тихо, вглядываясь в его такое бледное и такое дорогое лицо. Ей хотелось наклониться и поцеловать его, но такой поступок с ее стороны мог показаться не совсем уместным.
Видно было, что Гаррисон быстро утомляется. Произносимые им фразы становились все короче.
– Я пробуду здесь… всего несколько дней, – сказал он. – Чтобы успокоить врачей и сестер. Потом меня перевезут в Вашингтон.
– Я еще зайду к вам, – пообещала Тейлор. Гаррисон ничего не ответил. Наверное, задремал. Она взглянула на мониторы. На ее взгляд, показатели на экране выглядели довольно неплохо. Но он лежал такой неподвижный и затихший, что Тейлор испугалась. Выйдя из палаты, она заглянула по пути на пост медсестры и попросила проверить, все ли в порядке.
– Экран монитора выведен ко мне сюда, мэм, – успокоила ее дежурная сестра. – Больной находится под наблюдением круглосуточно. Отсюда, с поста, я вижу все, что происходит в его палате.
Успокоенная Тейлор спустилась в конференц-зал. Было восемь часов. До начала пресс-конференции ей предстояло еще поработать.
Когда она сидела за столом, просматривая газетные статьи и больничные отчеты, открылась дверь и в комнату заглянул Мейден.
– Можете уделить мне минутку? – спросил он. Голос у него был вполне дружелюбным, на лице – никаких эмоций.
– Могу.
– Я должен спросить, не знаете ли вы чего-нибудь о Карле Синклере. Не был ли он каким-то образом связан с Гаррисоном Стоуном?
Тейлор на секунду замерла. Со страницы газеты «Лос-Анджелес таймс» на нее смотрела фотография Карла Синклера. Она повернулась к Мейдену, понимая, что должна с ним поговорить.
– Я посмотрела на эту фотографию, и мне показалось, что я видела этого человека, – с расстановкой сказала она. – Вчера я не вспомнила его имени, но, кажется, этот человек несколько недель тому назад приходил ко мне в офис.
Билл Мейден извлек из кармана портативный диктофон.
– Вы не возражаете? – спросил он спокойно.
– Ничуть. – Хотя Тейлор, конечно, возражала. Теперь ей надо проявить особую осторожность. И хладнокровие. Билл Мейден проверил пленку и нажал кнопку записи. Тейлор сразу же сосредоточилась.
Они, несомненно, обнаружат, что Карл был у нее в офисе. Но ведь никому не известно, о чем они говорили. Карл просил работы. И все.
– Этот человек, – начала Тейлор, – пришел однажды ко мне в офис и сказал, что он проповедник из Джорджии и что он очень ценит Гаррисона Стоуна. А еще он хотел предложить ему свою помощь.
– Например?
– Он не конкретизировал. Насколько я помню, он сказал, что Гаррисон делает дело, угодное Богу, и упомянул что-то о своей программе на радио Атланты. Может быть, он думал, что нам потребуется своего рода популяризация силами проповедника. Больше ничего не могу припомнить.
– Как ему удалось выйти на вас?
– Он сказал, что видел по телевизору мое интервью в программе Беверли Майлз. Название агентства он, наверное, узнал из этого шоу.
– Что-нибудь еще припоминаете?
– Кажется, нет. Еще он что-то говорил о своем приходе…
– Его поведение не показалось вам странным?
– Нет. Странным мне показалось то, что он хочет работать на Гаррисона. Но после этого телевизионного шоу множество людей изъявляло желание поговорить со мной. Я думаю, что участие в передаче как-то приблизило меня к зрительской аудитории. Тогда я, правда, не обратила на это особого внимания.
Тейлор замолчала.
– Ну что ж, – Мейден шевельнулся в кресле, – если вы еще что-нибудь вспомните, пожалуйста, дайте мне знать. Конференцию будете проводить вы?
– Нет, – решительно заявила Тейлор. – У меня слишком мало информации. Говорить будут представитель от департамента полиции и еще кто-нибудь из персонала больницы. Я собираюсь только присутствовать.
– Спасибо, – сказал Мейден и ушел, оставив ее в одиночестве.
Тейлор перевела дыхание. На какое-то мгновение комната поплыла у нее перед глазами, и ей стало страшно, что она может потерять сознание. Обессиленная, она опустила голову на крышку стола.
Прошло несколько минут, и Тейлор выпрямилась в кресле. «Нечего паниковать, – сказала она себе. – Держалась я превосходно. И не врала». Маловероятно, чтобы они проследили их с Карлом родственную связь, так что упоминать об этом не было необходимости. Кроме того, сначала нужно было поговорить с Гаррисоном. Он может предложить ей уволиться. И если это случится, то говорить об этом полицейским вообще не будет нужно.
Она понимала, что с разговором следует подождать до тех пор, пока Гаррисон окрепнет. Если ей придется из-за этого задержаться в Лос-Анджелесе, не беда. Но уехать, не поговорив с ним, она не может. На пресс-конференции доложили о состоянии здоровья Гаррисона Стоуна и сообщили информацию, которую удалось собрать полиции на сегодняшний день. В целом ничего нового. После пресс-конференции Тейлор снова отправилась навестить Гаррисона. В палате сидела его жена Клер. Хотя с момента их предыдущей встречи прошло не более двух часов, Гаррисон сейчас выглядел гораздо бодрее и крепче.
– Миссис Стоун, я Тейлор Синклер. – Тейлор протянула руку высокой, стройной, элегантно одетой женщине. На миссис Стоун были бежевые брючки и кремовая шелковая блуза. Густые белокурые волосы до плеч были тщательно уложены. Она выглядела так, как и положено выглядеть даме-южанке, принадлежащей к сливкам общества. Тейлор поразилась тому, что она умудряется выглядеть так хорошо, несмотря на обрушившуюся на их семейство беду.
Клер Стоун ласково пожала протянутую ей руку.
– Рада наконец познакомиться с вами, – ответила она с приветливой улыбкой. – Гаррисон рассказывал мне о вас много хорошего.
Тейлор поежилась. Интересно, как отнеслась бы к ней миссис Стоун, узнай она всю правду? Она заставила себя улыбнуться.
– Жаль, что нам пришлось встретиться в такой печальной обстановке.
– Могло быть и хуже, – сказала Клер Стоун. – На самом деле нам надо радоваться.
Тейлор поразилась ее способности видеть хорошую сторону этой ситуации. Должно быть, миссис Стоун по природе своей была оптимисткой.
– Да, я с вами согласна, – ответила она.
Ей вдруг очень захотелось понравиться Клер Стоун, бывшей и сердечной, и изысканной одновременно. Похоже, Тейлор, только что нашедшей своего родного отца, захотелось, чтобы жена его стала ее родной матерью.
Но об этом не могло быть и речи. Ее матерью была Аманда, а Клер Стоун никакого отношения к ней не имела.
– Дорогая моя, – проговорила Клер, положив руку на плечо Тейлор. – Мне еще надо кое-что сделать. Я покину вас на какое-то время.
Она наклонилась и поцеловала Гаррисона в лоб, заверив, что скоро вернется. Гаррисон с улыбкой проводил ее взглядом до дверей. Видно было, что он ее очень любит.
– Вы идете на поправку прямо на глазах, – сказала Тейлор, когда он посмотрел на нее. И действительно, бледность исчезла с его лица, он полусидел, опершись спиной на подушки, и на губах его сияла улыбка.
– Я всегда плохо выгляжу по утрам, – заявил Гаррисон. Он даже рассмеялся, но тут же поморщился от боли, хотя сделал вид, что все в порядке. Это было так на него похоже! – Просто утром ты появилась здесь, когда я еще не совсем проснулся.
– Вы уверены, что мне можно уехать из Лос-Анджелеса? – спросила она. – Если нужно, я могу и остаться.
– Тут более чем достаточно людей, которые глаз с меня не спускают, – ответил Гаррисон. – А ты сейчас больше нужна в Нью-Йорке.
– Я хочу кое о чем поговорить с вами, – сказала Тейлор, сразу же став серьезной. – Видите ли, я знала Карла Синклера…
Гаррисон внимательно посмотрел на нее.
– Каким образом?
– Он пришел ко мне, чтобы узнать, нет ли возможности работать на вас. Но в действительности он имел другое намерение. По крайней мере тогда мне так показалось.
Говорить об этом было труднее, чем она предполагала. Правда, Тейлор и не ждала, что это будет легкий разговор. Она медленно подбирала слова, чувствуя, что все больше и больше краснеет.
Гаррисон молчал и слушал.
– Мне нужно поговорить с вами до того, как я сообщу полиции… что Карл Синклер… был… моим отчимом.
Гаррисон на секунду закрыл глаза.
– Я не видела его почти семнадцать лет. Мы с матерью оставили его и уехали в Нью-Йорк. По правде говоря, я считала, что он умер.
– Ты его разыскивала? – спросил Гаррисон.
– Нет. Мне и в голову такое не приходило. Очевидно, он увидел меня в телешоу Беверли Майлз и захотел восстановить родственные связи… Наверное, теперь вы захотите уволить меня, Гаррисон?
– Зачем мне это делать?
Тейлор не поверила своим ушам.
– Ведь это все усложняет, не так ли? Ваш имидж должен быть безупречным. А то, что мой отчим стрелял в вас, едва ли можно счесть…
– Во-первых, ты мне нужна. Я и не подумаю даже тебя увольнять, – с улыбкой сказал Гаррисон. Он взял руку Тейлор и ласково пожал ее. – А во-вторых, как велика вероятность того, что об этом станет известно?
– Не знаю, – честно призналась Тейлор. – Моя мать второй раз вышла замуж, сменила фамилию и умерла, когда я училась в колледже. Однако у меня сохранилась прежняя фамилия.
– Прошу тебя, об этом не беспокойся, – заверил ее Гаррисон.
– Думаю, мне надо поговорить с адвокатом, – добавила Тейлор.
– В этом нет необходимости, – сказал Гаррисон. – Я уведомлю своих адвокатов. А пока чем меньше людей будут знать об этом, тем лучше. Если же это все-таки выйдет наружу, я позабочусь о том, чтобы защитить тебя. А защитить тебя наилучшим образом я смогу, если ты останешься моим специальным помощником, правильно?
Тейлор улыбнулась ему. Но она еще не закончила.
– Это еще не все, – снова начала Тейлор, но в это мгновение распахнулась дверь и в палату вошла Клер Стоун с букетом цветов в руках.
– Я подумала, что это немного оживит обстановку, – сказала она, пристраивая цветы на столике возле койки.
Гаррисон улыбнулся ей и снова повернулся к Тейлор.
– Так о чем ты говорила?
И тут Тейлор поняла, что не сможет сказать ему сейчас, кто ее мать… и кто она сама. Нет, в присутствии Клер она не сможет этого сделать. Эта информация предназначалась только для Гаррисона.
– Ничего важного, – сказала она и, наклонившись, поцеловала Гаррисона в лоб. – Вы уверены, что не хотите, чтобы я осталась?
– Уверен, – ответил Гаррисон. – И пожалуйста, не тревожься ни о чем. Я обо всем позабочусь сам.
– Тогда я поеду в Техас и заберу своего сына, – сказала она. – Номер телефона я оставлю здесь, у врачей. Позвоните, если я зачем-нибудь понадоблюсь, и я мигом прилечу в Лос-Анджелес.
– Обещаю, – улыбнулся Гаррисон. – Но сомневаюсь, что в этом возникнет необходимость.
Тейлор добралась до аэропорта на такси. Ей удалось взять билет на рейс до Остина, отправляющийся через два часа. Она позвонила на ранчо и попросила Картера встретить ее в Остине.
– Я на нем уже катался! – этими словами ее встретил Майкл, когда она прибыла в Остин. – Я дал ему имя. Его теперь зовут Блейз!
Тейлор крепко обняла сына. Случайно подняв глаза, она заметила странное выражение на лице Картера. Взгляд его был жестким, расчетливым, но едва он заметил, что Тейлор на него смотрит, на лице его тотчас же засияла обычная дружелюбная улыбка рубахи-парня. Тейлор решила не придавать этому значения.
– В дорогу! – скомандовал он, направляясь к «Пайпер кабу». – Мы и для тебя подобрали хорошую лошадку. Обязательно прокатимся все вместе, когда вернемся домой.
У Тейлор вдруг появилось неприятное ощущение, будто она оказалась в ловушке.
Глава 23
На ранчо Тейлор целый день было как-то не по себе, но она не могла понять, в чем причина. В четверг вечером, накануне Нового года, она позвонила Лорэн домой и продиктовала несколько пресс-релизов. Лорэн пообещала поднять материалы о Гаррисоне Стоуне и дополнить текст кое-какими библиографическими данными. Наступление самого любимого национального праздника еще не означает, что репортеры будут бездельничать и целый день пить эг-ног [3]. Да в связи с этим покушением они только и ждут какой-нибудь свеженькой информации! Лорэн пообещала в первый же день Нового года зайти в офис и убедиться, что все материалы переданы в службу информации.
Тейлор удалось связаться и с Бернардом Чапменом. Большинство членов комитета, присутствующих на совещании в Лос-Анджелесе, разъехались по домам, чтобы провести праздники в семейном кругу. Ее звонок перехватил Чапмена в момент, когда тот собирался на вечеринку. Он тут же засыпал ее вопросами, и Тейлор рассказала ему все, что ей было известно о состоянии здоровья Гаррисона. Затем она попросила Чапмена известить об этом всех остальных членов комитета.
– Я буду в Нью-Йорке пятого января, к вечеру, – сказала она.
– Я чем-нибудь могу помочь?
– По-моему, пока не нужна никакая помощь, – ответила она. – Гаррисон хочет поскорее перебраться в Вашингтон, но я не думаю, что его так быстро отпустят.
– Ну, он умеет уговорить, если надо.
