Текст книги "Тени прошлого"
Автор книги: Диана Сидни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
– Это произошло девятнадцать лет назад, и едва ли кто-нибудь сможет обвинить тебя в его смерти, – успокаивал ее Энтони. – Ты должна об этом забыть.
– Мне всегда казалось, что я какая-то ущербная.
– Отчасти так оно и было, – сказал он. – Но теперь все позади.
Он крепко прижал ее к себе и нежно поцеловал в губы. Тейлор почувствовала, как нетерпеливо напряглось его тело.
– Прошу тебя, войди в меня сейчас, – шептала она, прижавшись губами к его губам.
– Я хочу еще раз почувствовать тебя всю, – сказал он, соскальзывая вниз, вдоль ее тела.
И снова его губы, пальцы и язык пришли в движение. На этот раз кульминация наступила еще скорее. Когда Тейлор показалось, что она вот-вот взорвется от желания, Энтони отстранился он нее и, встав на колени, раздвинул руками ее ноги и вторгся, наконец, внутрь ее тела.
Он поразился ее внутреннему жару и, ненадолго приостановившись, чтобы перевести дыхание, снова начал двигаться. Погрузив пальцы между ее ног, он перенес частицу скользкой влаги сначала на один ее сосок, потом на другой. Затем рука его снова скользнула вниз, и пальцы нащупали тугой комочек плоти. Нежно нажав на него, Энтони несколько сбавил темп, но Тейлор уже почувствовала приближение наивысшей точки наслаждения.
– Сильнее, – простонала она, приподнимая бедра ему навстречу. – Прошу тебя… еще сильнее…
Он увидел, как от вспыхнувшего в ней жара лицо ее озарилось неземным светом. Она приоткрыла рот в беззвучном крике наслаждения. Не в силах больше сдерживать себя, Энтони ускорил свои броски. Тейлор подняла ноги и обвила ими его бедра. Наконец Энтони со стоном упал на нее и уткнулся лицом ей в шею.
– Тебе не тяжело держать меня? – спросил он несколько мгновений спустя.
– Нет. Мне нравится чувствовать на себе твое тело.
– Мне хочется подольше побыть внутри, – сказал он со вздохом. – Не хочется уходить.
Сжав внутренние мышцы, Тейлор вытолкнула его наружу.
– Боже мой, во мне, кажется, ничего не осталось, – рассмеялась она.
– Я голоден, – заявил он, перекатываясь на спину. – Что ты скажешь, если мы закажем в номер бифштексы и шампанское?
– Звучит заманчиво, – игриво откликнулась Тейлор.
В ожидании ужина Энтони задал ей еще несколько вопросов о ее детстве, о том, тяготили ли ее воспоминания, и о Картере. Тейлор рассказала обо всем с предельной искренностью, и все воспоминания, которые она столько лет хранила в себе под замком, вышли наконец наружу. С ее плеч как будто свалилась непомерная тяжесть, и каждая фраза все больше и больше сближала ее с Энтони Франко.
Разрушая стены, которые она сама возвела вокруг себя за долгие годы, Тейлор поняла одну важную вещь: между ними существует единство духа, делающее Энтони Франко как бы продолжением ее самой. Они даже мыслили одинаково.
– На тебя реагирует так каждая женщина? – поинтересовалась она, уютно устраиваясь рядом с ним.
– Никогда не было ничего похожего, – покачал головой он. – Трудно поверить, но мне кажется, будто я знаю тебя тысячу лет.
Тейлор знала, что Энтони говорит правду, потому что она чувствовала то же самое.
Глава 12
Энтони отвез ее домой на такси в три часа утра. Тейлор сидела в машине совершенно обессиленная и ощущала приятную истому во всем теле после испытанной впервые за всю жизнь страсти. Время от времени ее блаженное настроение омрачала мысль о том, что Энтони улетает в Париж, но она утешала себя тем, что теперь неделя-другая без него не имеет значения.
– Я постараюсь управиться с делами за неделю, – пообещал он. – Две недели вдали от тебя – слишком долгий срок.
Только на следующий день около десяти вечера ей удалось наконец остаться наедине со своими мыслями. Майкл крепко спал, утомившись на футбольной тренировке в Центральном парке. Сегодня она была на тренировке вместе с сыном, потом они отправились в «Макдоналдс», чтобы съесть по гамбургеру, затем зашли в магазин спортивных товаров, так как Майклу нужны были новые наколенники. День выдался чудесный – утомительный, но радостный. Тейлор до самого вечера пребывала в легком возбуждении и была полна энергии. А теперь вдруг сникла и затосковала. Несмотря на усталость, она не могла заснуть и пыталась разобраться в своих чувствах.
Было же какое-то объяснение тому, что ей так легко и спокойно с этим человеком, тому, что ей не хотелось ничего от него скрывать, что она могла полностью раскрыться перед ним? Было в Энтони Франко нечто такое, что отворило в ее душе странные тайники, доступ в которые она до сих пор так ревниво охраняла.
Как он хорош, как деликатен, какое наслаждение она испытала с ним! Но как это могло с ней случиться после стольких лет? Никогда ничего подобного она не испытывала с Картером, но это еще как-то можно объяснить, хотя после него у нее были и другие любовники. Причем некоторые из них – по крайней мере ей так казалось – весьма неплохие. Они делали все абсолютно правильно – никакой спешки, никакой грубости, сплошная нежность и деликатность. «Значит, – решила она, – проблема заключалась только во мне самой».
Слава Богу, Джейсона в эти выходные не было в Нью-Йорке. Страшно подумать, что было бы, если бы ей пришлось сразу после Энтони встретиться с Джейсоном. Ей ни за что не удалось бы скрыть того, что произошло. Радость переполняла ее душу.
Через несколько дней, взяв себя в руки, она, конечно же, встретится с Джейсоном и сообщит, что между ними все кончено. Разговор будет не из приятных, но ведь через неделю вернется Энтони. Обхватив себя обеими руками, она стала думать о том, как все у них будет замечательно. Ее жизнь наконец-то станет полноценной. Ни о Картере, ни о связанных с ним проблемах она даже и не вспоминала. Хорошая вещь – развод. И весьма своевременная. Возникшее у нее чувство душевного покоя сохранилось на протяжении всего уик-энда и даже в начале следующей недели. Неожиданный успех в личной жизни в сочетании с профессиональным успехом придал Тейлор еще большую уверенность в себе. Хотя у нее и были кое-какие сомнения относительно предстоящего совещания с Гаррисоном Стоуном и конгрессменами из его комитета, в день совещания она не испытывала того нервного напряжения, которое обычно ощущала в подобной ситуации. Гаррисон Стоун поручил ей открыть совещание. Это задание имело решающее значение для ее дальнейшей карьеры, однако тот факт, что она впервые будет выступать в своей новой роли, нисколько ее не смущал.
Собрав все свое мужество и поклявшись сделать все, от нее зависящее, Тейлор переступила порог здания, расположенного на пересечении Мэдисон-авеню и 40-й улицы.
Конференц-зал находился на тридцать втором этаже. Как только она вошла в него, взгляды присутствующих моментально обратились в ее сторону. С протянутой для рукопожатия ладонью, радушной улыбкой на лице к ней подошел Гаррисон Стоун. Как это всегда бывало в его присутствии, Тейлор тотчас же почувствовала на себе мощное воздействие его ауры. Несмотря на невысокий рост, благодаря своей неуемной энергии он казался невероятно сильным человеком. И хотя виски его уже посеребрила седина, Гаррисон являл собой образец вечной молодости. Взгляд его глаз был на редкость проницательным.
– Добро пожаловать в наш клуб, – сказал Гаррисон, пожимая ей руку, после чего обнял Тейлор за плечи и провел к столу. – Хочу познакомить тебя с остальными членами комитета, Тейлор. Все мы горим желанием работать с тобой.
Одну за другой она пожимала руки присутствующих, запоминала их имена и сопоставляла свое впечатление с той информацией, которую о каждом из них собрала по ее просьбе Лорэн. Получив накануне список членов комитета, Тейлор сразу же запросила результаты голосования и любые интересные заявления для печати, которые они делали в свое время. Несколько человек могли причинить ей беспокойство, но это уже не было бы для нее неожиданностью.
Даррел Хьюбенс может оказаться одним из самых «трудных» в этой команде. Демократ из Мичигана и политик старой закалки, он отстаивает прежде всего интересы автомобильной промышленности. Большую часть его электората составляют рабочие автозаводских конвейеров, а также смежных предприятий этого штата. Этот пойдет на что угодно, лишь бы защитить интересы своих избирателей. Ко всему прочему, он терпеть не может работать с женщинами, признавая за ними лишь традиционные их роли.
– Так, значит, вы и есть та самая леди, которая научит нас, как подарить благосостояние американскому народу, а? – послышался справа от нее чей-то голос.
Тейлор бросила взгляд в сторону говорившего. Ей насмешливо улыбался крепыш лет сорока с лоснящимся лицом. Это был Бернард Чапмен, республиканец из Вайоминга.
Тейлор знала, что этот человек далеко не либерал, однако разговаривать со своими избирателями умеет. На жизнь он зарабатывал тем же, что и она, – рекламой, с той лишь разницей, что товаром, который он рекламировал, был он сам. «Наверное, в его лице я найду себе союзника», – подумалось ей.
– А как насчет того, чтобы заставить американский народ принять идею достижимого благосостояния? – спросила она с добродушной улыбкой, давая понять, что не принадлежит к числу тех оголтелых баб, которые готовы ринуться в бой «за правое дело».
– Какая разница? Одно дерьмо, не правда ли?
– Можно сказать и так. Однако я предпочитаю называть это игрой слов.
Чапмен рассмеялся. Гаррисон протянул Тейлор кофе и шоколадный круассан на бумажной салфетке. Отхлебнув глоточек, она окинула взглядом комнату. Та была на редкость просторной, стены ее были обшиты панелями из розового дерева, пол застелен темно-зеленым ковром, огромное эркерное окно занавешивали тяжелые светло-зеленые портьеры. В этом здании размещалась нью-йоркская штаб-квартира Гаррисона Стоуна, и сама эта комната походила на музей. Две картины, украшающие противоположные друг другу стены, подозрительно напоминали полотна Моне. От комнаты так и пахло большими деньгами, а от мужчин, сидевших вокруг стола, – большой властью. Тейлор оказалась в непосредственной близости от людей, по сути, составляющих правящий класс страны, и каждый из них ждал ее советов. Ощущая в душе некоторый трепет, Тейлор достала из своего «дипломата» кое-какие документы.
Лорэн отпечатала для нее несколько экземпляров сводки статистических данных. Передав их Бернарду Чапмену, Тейлор окинула взглядом присутствующих.
– Как только подойдет Джон Фелтон, мы… – Не успел Гаррисон договорить, как дверь распахнулась и в комнату с шумом влетел Джон Фелтон. Он прямиком направился к единственному пустующему стулу.
– Я хотела бы предупредить, – начала Тейлор, – что это будет не лекция, а скорее обсуждение за круглым столом…
Справа от нее кто-то фыркнул.
– Рыцари Круглого Стола? – усмехнулся Бернард Чапмен.
– Именно так. Я не возражаю, если меня будут перебивать, и думаю, что каждого из вас заинтересуют результаты одного любопытного исследования. Я хочу положить их в основу разработки наших планов. Это отнюдь не панацея от всех наших бед. Но проанализировав данные результаты, мы сможем извлечь уроки из ошибок, которые совершают другие.
– Конгрессмены терпеть не могут заниматься подобными вещами, – покачал головой Роберт Молер.
– Как они могут не любить то, чего никогда не пробовали? – саркастически заметил Джон Фелтон.
Кое-кто от души рассмеялся. Тейлор не обратила на это внимания.
– Все мы знаем, – продолжила она, – что в период эмбарго на нефть, в середине 80-х, люди готовы были обвинить во всех своих бедах Ближний Восток. И в конечном счете это ударило по ним же. Американцы вдруг задумались о том, что означает повышение цен на газ при сохранении низкой цены за баррель сырой нефти. Если у арабского нефтяного шейха была возможность продавать нефть по цене три доллара за баррель вместо семнадцати долларов, то это означало только одно: американские нефтяные компании сами же и душат ценами американский народ! Их борьба за сохранение высоких тарифов на нефть была примером свободного предпринимательства, вышедшего из-под контроля. Гнев широкой общественности быстро обернулся против иностранных производителей и в защиту производителей американских.
То же самое наблюдается и в Детройте, – оценив впечатление, которое произвели на присутствующих ее слова, продолжила Тейлор. – Но только по другим причинам. В 1972 году доля отечественных производителей на рынке автомобилей составляла 90 процентов. Десять лет спустя она сократилась и составила чуть более 70 процентов. Сегодня на дорогах страны каждая четвертая машина – импортная.
– В этом виноват конгресс, потому что не ввел надежные ограничения на импорт, – пробормотал себе под нос Даррел Хьюбенс.
– Это лишь часть проблемы, – кивнула головой Тейлор. – Обвиняют кого угодно. Исполнительная власть, например, обвиняет профсоюзы, утверждая, что рабочие на конвейерных линиях получают вдвое больше за уменьшенный вдвое объем работы.
– Обвиняют даже общегосударственные правила безопасности – за требование пользоваться ремнями безопасности и контролирование уровня выброса выхлопных газов, – продолжил Хьюбенс. – И по-моему, они не так уж далеки от истины.
– Возможно. Но ведь иностранные производители тоже должны соблюдать правила безопасности, – парировала Тейлор. – Так что причина, по-видимому, не только в этом. Обвиняют даже Совет управляющих федеральной резервной системой за слишком жесткую кредитную политику, затрудняющую финансирование, а также систему образования за недопроизводство квалифицированных конструкторов и инженеров.
– Неужели вы хотите сказать, что за все это нельзя обвинять?
– Я просто говорю то, о чем думают все. Видите ли, работа в отделе по связям с общественностью заключается еще и в том, чтобы иметь дело не с правдой, а с тем, что, по мнению людей, является правдой. Вот тут-то и вступает в игру реклама. Японские производители автомобилей сделали ставку на восприятие американской публикой японского автомобиля.
– Что правда, то правда, – подтвердил Гаррисон, – после второй мировой войны американцы восприняли японские товары как низкопробную дешевку, но японцы преодолели это отношение благодаря своим рекламным кампаниям.
– Детройт заполнял рынок «воплощением американской мечты», – продолжила Тейлор, – а японцы начали продавать престижные молодежные модели с высокими техническими характеристиками. И сколько бы потом ни кричали о патриотизме американских покупателей, как только они поняли, что японская продукция отличается высоким качеством, их уже нельзя было отвлечь от нее.
– Но ведь их не обманывают, – заметил Бернард Чапмен. – «Шеви-шеветт» и «хонда-аккорд» практически одна и та же модель машины: тот же интерьер, те же технические характеристики…
– Совершенно верно, – согласилась Тейлор, – но покупатели реагируют не на детройтскую, а на японскую рекламу. Их понимание правды не всегда соответствует самой правде. Такова моя точка зрения.
– Иными словами, как и в ситуации нефтяного кризиса, палка вновь ударяет другим концом по ним самим, – сказал Гаррисон Стоун. – Как только американская публика увидит, что можно было сделать красивую, безопасную машину с прекрасными техническими характеристиками, да при этом еще и дешевую, она сразу же делает вывод, что каким-то образом во всем виноваты американские производители.
– И не только это, – добавила Тейлор, наклоняясь вперед, чтобы придать своим словам большую внушительность. – Теперь американская публика думает, что автомобили, произведенные в США, являются низкопробной дешевкой и уступают по качеству импортным. Но все дело только в восприятии. Нам нужно всего лишь изменить у наших потребителей восприятие товаров американского производства.
– Мне все-таки по-прежнему кажется, что наиболее эффективным способом защиты являются тарифные барьеры, – возразил Хьюбенс.
– Вполне возможно, – кивнула головой Тейлор. – Но из прошлого опыта известно, что лишение людей свободного выбора делает запретный плод еще более желанным, и палка снова может ударить другим концом.
– Нет никакой возможности обойти торговые ограничения, – вступил в разговор Джон Дил, демократ из Нью-Джерси. – Существует множество международных соглашений, которые пришлось бы нарушить…
За столом развернулась горячая полемика. Время от времени Тейлор перебивала спорящих, приводя статистические выкладки. После перерыва на ленч совещание продолжилось. Тейлор не хотела снижать набранные темпы, но она вынуждена была вернуть разговор в русло основного вопроса: как заставить этих людей понять, что важно изменить мнение о реалиях и не обязательно изменять сами реалии.
– Возможно, проблема заключается в том, что у американцев отсутствует должное уважение к самим себе, – предположила она. – Газеты просто пестрят статьями, авторы которых сетуют на то, что, дескать, наши учащиеся не стремятся ни к какой цели, что они плохо подготовлены и слабо развиты в интеллектуальном отношении, что наша продукция низкого качества, что наши правительственные чиновники… – тут она сделала паузу и внимательно посмотрела на Гаррисона Стоуна, – … коррумпированы, причем даже те, которые занимают самые высокие посты. Если американцы не уважают самих себя, то как они могут с уважением относиться к продукции, которую производят?
Некоторые из сидящих за столом заворчали.
– Есть ли еще какая-нибудь возможность, кроме государственного предписания всем газетам и рекламным агентствам печатать и распространять только такие материалы, которые выставляли бы Америку в более выгодном свете? – спросил Чапмен.
Тейлор подождала, пока все успокоились.
– Я всего лишь делюсь с вами своими соображениями. А вы имеете власть и наделены полномочиями, которыми можете воспользоваться.
И тут она замолчала, одарив каждого из членов комитета чистым взглядом своих ясных глаз.
– Я уверена, – продолжила она, – когда вы поразмыслите над моими словами, у вас появится масса предложений. А пока я хочу подкинуть вам одну идею. Для того чтобы склонить общественное мнение в пользу тех или иных видов продукции, рекламные агентства в целях анализа конъюнктуры рынка с успехом используют метод опроса по почте.
– Неужели вы предлагаете нам разослать письма своим избирателям, чтобы узнать их мнение? Мне казалось, что наша задача изменить их мнения.
– Мнение нельзя изменить, пока не выяснишь, каково оно. Это дело весьма деликатное. Вопросы можно сформулировать таким образом, чтобы при ответе получить желаемый результат. Сама структура вопросника тоже может подводить избирателя к нужным ответам. Ярким примером тому служит способ презентации «Крайслером» своей модели «К». Еще до начала рекламной кампании они разослали письма более чем миллиону адресатов. В письмах этих Якокка представился сам, сформулировал концепцию модели «К» и вдобавок приложил свой номер телефона с припиской «звоните в любое время» – все очень даже демократично. Письмам придали личный характер, предполагающий доверительное общение…
– Тем же самым мы занимаемся в период предвыборной кампании, – заявил Чапмен с самодовольным видом, – правда, мы не делаем этого между выборами.
– Об этом и речь! – улыбнулась Тейлор. – Следует возвести в принцип постоянную связь с избирателями. Ведь ваша задача, как я понимаю, заключается не только в том, чтобы быть избранными, но и в том, чтобы представлять интересы избирателей. Пусть все это будет выглядеть так, будто вам необходимо знать их мнение, чтобы с большим успехом защищать их интересы…
– Мы должны исследовать возможные последствия некоторых законопроектов, представленных сейчас на рассмотрение парламента, с тем чтобы узнать, насколько они подходят каждому из наших округов, – сказал Молер. – Собравшись здесь в следующий раз, мы сможем решить, целесообразно ли проводить кампанию в форме опроса по почте.
– Неплохо было бы также предварительно выяснить, имеются ли средства на проведение подобной кампании, – заметил Чапмен и посмотрел на Гаррисона. – Вы все-таки вхожи к Президенту и можете с ним поговорить на эту тему.
– Поговорить-то можно, – рассмеялся Гаррисон, – а вот заставить его раскошелиться… Чековую книжку нашего Президента держит под контролем его супруга. Но если есть цель, то имеются и средства ее достижения. Я об этом подумаю. Однако, прежде чем мы закончим совещание, мне хотелось бы кое-что сказать вам. Я хочу, чтобы все вы запомнили одну вещь: с этого момента мы более чем когда-либо раньше находимся в центре внимания общественности.
– Это моя вина, – рассмеявшись, заметил Чапмен. – Я-то думал, что вы в состоянии контролировать прессу.
– Я в состоянии контролировать только ту ее часть, которой владею.
– Нам казалось, что вы владеете всей прессой.
– Поверьте, если бы в моих руках была вся пресса, вы слышали бы обо мне исключительно одобрительные отзывы. Я обязан напомнить вам, что в течение некоторого времени ситуация будет складываться весьма непросто. Каждого из вас примутся рассматривать под микроскопом все эти «акулы пера», уже точащие свои карандаши и перья. Следите затем, что вы говорите и что делаете.
У Тейлор при этих словах по спине пробежал холодок. Несомненно, все эти люди привыкли к вниманию общественности, но это делало их еще более уязвимыми. Ей ли не знать об этом! Правда, она-то благодаря своему телевизионному интервью заполучила Энтони Франко. А это с лихвой компенсировало все неудобства, связанные с внезапной популярностью.
Вскоре совещание закончилось, но Тейлор еще в течение целого часа не удавалось уйти из комнаты. К ней подходили люди, желающие узнать ее мнение по тому или иному вопросу, спросить, что она думает о той или иной экономической концепции, о возможной тематике опросов по почте, а чаще всего о том, не занимается ли ее агентство организацией политических кампаний.
– Пока не занимается, – отвечала Тейлор, набрасывая на плечи пальто. – Но я уверена, что недалек тот час, когда мы станем настоящими спецами и в деле привлечения голосов избирателей.
Быстренько прошмыгнув мимо группы политиков, она нажала кнопку вызова лифта. Лишь оказавшись в его кабинке, она вздохнула с облегчением. «Все они умные, замечательные люди, – подумала она, – но какие эгоисты! Хотя ведь в общем-то каждый, кто имеет реальные шансы победить на выборах, должен находиться в центре внимания тысяч… нет, сотен тысяч людей». Миновав автобусную остановку, Тейлор заприметила такси. Рабочий день у таксиста уже закончился, но Тейлор на всякий случай все-таки посигналила ему рукой.
Водитель притормозил.
– Куда вам, леди?
– Перекресток 75-й и Сентрал-Парк-Уэст.
– О'кей! Садитесь, – кивнул он. – Я уже закончил работу, но нам по пути.
Тейлор открыла дверцу и с удовольствием плюхнулась на сиденье, откинув голову на спинку. Такси тронулось с места.
Радуясь тому, что таксист не пытается завести с ней разговор, Тейлор стала слушать радио. Ну и денек сегодня выдался!
Устало преодолев лестничный пролет, она подошла к дверям своей квартиры и, вставив ключ в замочную скважину, стала ждать, когда же послышится топот ног Майкла по коридору. Однако за дверью было тихо, и у нее вдруг сжалось сердце – так бывало всякий раз, когда ей казалось, будто что-то случилось с сыном. Она так и не смогла привыкнуть к возникавшему время от времени щемящему чувству в груди, знакомому каждой матери. Иногда ей хотелось вобрать своего ребенка назад в себя, потому что страшно было выпускать его в этот мир, полный опасностей и боли.
Чуть помедлив, она повернула ключ и распахнула дверь.
– Майкл, я дома!
Мальчик уже мчался по коридору и с разбегу бросился в ее объятия.
– Ma! Угадай, что случилось! – заорал он ей в самое ухо. Ощущение было такое, будто кто-то говорил в мегафон, сидя у нее на голове.
– Что, дорогой? – спросила она, вглядываясь в его радостные глаза.
– Папа приехал!
Глава 13
У Тейлор перехватило дыхание. Ей показалось, будто ее накрыло волной и поволокло в пучину. «Господи, что ему нужно?» – подумала она.
– Как он вошел в квартиру? – тихо спросила Тейлор у Майкла.
– Я сам впустил его, глупенькая, – ответил тот, весело улыбаясь. – Он позвонил по домофону, а я спросил: «Кто это?» – как ты и велела.
У Тельмы сегодня был выходной, поэтому Майкл оставался дома один. Интересно, сколько грабителей проникает в дома, позвонив по домофону и сказав, что это «папочка»? Что и говорить, жизнь в Нью-Йорке полна опасностей. Тейлор вдруг захотелось жить на какой-нибудь дальней окраине Лонг-Айленда. Но разве это помешало бы Картеру вторгнуться в их гостиную? Вряд ли.
Она потрепала Майкла по волосам, и мальчик помчался по коридору обратно в гостиную. Взяв себя в руки и распрямив плечи, Тейлор отправилась за ним следом. «Спокойно, – говорила она самой себе, – держи ситуацию под контролем».
– Привет, красавица, – послышался с дивана знакомый техасский говорок. – Ты выглядишь, как всегда, великолепно.
Картер сидел, лениво развалившись на ее диване. Он уже успел снять один сапог и теперь снимал второй.
«Расположился тут, как дома», – подумала Тейлор, увидев знакомую мальчишескую улыбку на его лице. Ей вдруг показалось, что они виделись не более одного-двух месяцев назад. А Картер, тот вообще вел себя так, будто ушел отсюда лишь сегодняшним утром.
В памяти Тейлор всплыли воспоминания о былых обидах, и ее охватил гнев. Картер показался ей персонажем из давно прочитанной и забытой книги, неожиданно ожившим и вторгшимся в ее жизнь. Перед глазами ее стояла картина: голые тела, распластанные на полу… С тех пор Картер несколько обрюзг, но был все еще красив. Он сильно постарел, но морщины как будто бы сделали его лицо более волевым.
Вдруг, что-то вспомнив, Майкл резко повернулся на каблуках и выскочил из комнаты.
– Сейчас я покажу тебе этот гоночный трек, папа! – крикнул он через плечо.
– Зачем ты явился сюда? – неприветливо спросила Тейлор, как только Майкл выбежал из гостиной. Она прочла немало книг по психологии и знала, что не следует проявлять в присутствии ребенка неприязнь по отношению к его отцу. Поэтому пока Майкла не было в комнате, она постаралась как можно скорее довести до сознания Картера, что ей крайне неприятно его появление. – Что за дурацкая мысль пришла тебе в голову?
– А мне кажется, что это очень хорошая мысль, – усмехнулся он, поднимаясь с дивана. – Как еще поступать мужчине, который и минуты больше не может выдержать в разлуке со своей семьей?
Слегка прихрамывая, поскольку так и не успел снять второй сапог, Картер подошел к Тейлор и, обняв ее за плечи, сказал:
– Я скучал по тебе, дорогая.
Тейлор напряглась всем телом и, стряхнув с плеч его руки, отошла к камину.
– Что произошло? – холодно поинтересовалась она. – Или в Техасе вымерли все женщины?
– У тебя всегда было потрясающее чувство юмора, Сюзен! – рассмеялся Картер. – Конечно, нет. Просто я понял, что пора мне уже остепениться. Поэтому приехал сюда, чтобы проведать свою жену и своего сына.
– Вранье!
Тейлор хотела было сказать ему, что она не его жена и чтобы он называл ее Тейлор, но Картер не дал ей раскрыть рта.
– Это чистая правда. И потом, тебе не кажется, что Майклу нужен отец?
– Майкл прекрасно обходится без отца! – резко оборвала его Тейлор. – А кроме того, ты давно утратил все права на свою семью.
В этот момент в гостиную с шумом влетел Майкл, таща в руках огромную коробку.
– Вот он, тот самый трек, о котором я тебе говорил, папа, – возвестил он, ставя коробку на пол. – Он светится в темноте и все такое прочее.
– Ну что ж, давай поглядим, – сказал Картер.
Усевшись на пол рядом с коробкой, Майкл начал торопливо выуживать из нее детали игрушечного трека для гоночных машин. Картер уселся рядом с ним. Тейлор с трудом сдерживала раздражение, видя торжествующий взгляд Картера, который как будто говорил: «Только попробуй прогнать меня отсюда, женщина!»
– Ты можешь поиграть с папой пятнадцать минут, – сказала она Майклу. – Потом поужинаешь и сядешь за уроки.
– Как скажешь! – воскликнул Картер и коварно ухмыльнулся, видя, как вытянулось в недоуменной гримасе личико Майкла.
Тейлор возмутилась. Она не собиралась позволять этому человеку вторгаться в ее отлаженную жизнь и сбивать с толку Майкла. Мальчик был еще слишком мал, чтобы понять, что этот человек – безответственный болтун и не хозяин своего слова. Положив руку на плечико сына, Картер неожиданно сказал:
– Я подумал, не сходить ли нам всем вместе куда-нибудь поужинать, чтобы отпраздновать встречу…
– Я собиралась поужинать тем, что осталось в холодильнике, а там недостаточно… – начала было Тейлор, пожалев, что рядом нет Тельмы. Уж она-то ни за что бы не позволила Картеру переступить порог их квартиры.
– Ну, ма-а-ма-а… – простонал Майкл. Когда ему что-нибудь хотелось получить, он произносил это слово так, словно в нем было по крайней мере пять слогов.
– Я еще не закончил, женщина, – подмигнул Картер Тейлор, по-хозяйски обнимая Майкла за плечи. – Я хотел пригласить вас обоих куда-нибудь поужинать. Как насчет ужина на крыше мира?
– На крыше мира? – захлебнулся от восторга Майкл. Он был буквально околдован этим большим мужественным человеком, который выглядел и вел себя так, как должен выглядеть и вести себя настоящий отец.
– Конечно! Ведь мы пойдем ужинать в знаменитый ресторан на крыше «Галф-энд-Уэстерн билдинг» на 59-й улице. Как тебе нравится эта идея?
– Мам, можно мне пойти? – Глаза Майкла выражали такую надежду, а в голосе звучало такое ожидание, что Тейлор не смогла сказать «нет». В глубине души она сознавала, что ситуация выходит из-под контроля. Она сразу же поняла, что Картер приготовил для нее какую-то хитрую ловушку. Майкл без труда заглотил приманку, и, судя по всему, ей тоже уготована дорога в эту ловушку.
– Ну что ж, – сказала она. – Только нам, наверное, лучше перенести этот ужин на другой вечер. Сейчас уже довольно поздно, а Майкл еще не принимался за уроки.
– Забудь сегодня о домашних заданиях, сынок! – воскликнул Картер, взъерошив белокурые волосы на голове сына. На Тейлор он даже не взглянул. Вопрос явно решался между мужчинами, и было ясно, что Майкл попался на эту удочку. – Решено, сегодня у нас будет праздник!
– А что, интересно, мы празднуем? – настороженно спросила Тейлор.
– Мы празднуем мое новоселье. Я только что снял для себя небольшую квартирку всего в пяти кварталах отсюда, – сообщил Картер, радостно улыбаясь. – Я собираюсь остаться здесь жить и заново познакомиться со своей семьей.
– Вот здорово! – воскликнул Майкл.
– Я смогу переехать туда только на следующей неделе, – добавил Картер. – Но квартира очень хорошая, и я смогу в любое время навещать вас.
Тейлор похолодела, видя, как радуется Майкл.
Она ничего не рассказывала Майклу об отце, да он никогда и не расспрашивал ее о нем. Трудно сказать, объяснялось это отсутствием интереса или тем, что он подсознательно оберегал мать от подобных разговоров. Однако теперь Майкл был счастлив, что он имеет отца, так же как и все остальные ребятишки. Правда, далеко не у всех его одноклассников были полные семьи. Большинство ребят жили с одним из родителей. С другим они виделись по воскресеньям. Их водили на футбольные и хоккейные матчи или на проводящийся в День отцов праздник в Центральном парке. Время от времени Майкл вскользь упоминал об этом, но Тейлор никогда не приходило в голову, что он может завидовать этим ребятам. Возможно, она ошибалась. Наверное, он и вправду завидовал им.
