Текст книги "Зов Колдовского ущелья"

Автор книги: Диана Марселлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

«Не знаю, – размышляла Брилли, содрогаясь при одной мысли о возможном страшном приговоре. – Сохрани меня, Отец Океан!»

Она долго сидела, пригреваемая солнечными лучами, обдуваемая прохладным ветром, наблюдая за движением на дороге, прислушиваясь к странным людским мыслям и песне волн. Над головой с громким криком пролетела чайка. Брилли встала с камня, взяла сумку и направилась по мосту к замку.

У опускной решетки в крепостных воротах стоял вооруженный воин. Он пристально вглядывался в каждого, кто приближался. Брилли пристроилась позади приземистого булочника, нагруженного хлебом, который остановился возле стражника, обливаясь потом.

– Эй, Артис, что случилось с твоей повозкой? – ухмыляясь, спросил воин.

– Сломалась ось. Не вижу ничего смешного, – проворчал булочник, переводя дыхание.

– Посмотри, у тебя в мешке дырка! – воскликнул стражник.

– Где?

Артис, кряхтя, выгнул шею, поворачивая голову назад, а Брилли, воспользовавшись моментом, скользнула внутрь мимо них.

– И действительно, дырка! – Булочник тяжело вздохнул. – Наверное, потерял по дороге пару батонов.

– Лучше бы отдал их мне! – Стражник усмехнулся и погладил живот.

Брилли прошла вперед и очутилась в маленьком квадратном внутреннем дворе, заполненном сновавшими взад и вперед людьми, затем свернула налево и нырнула в каменный тоннель, спускавшийся вниз. Каждый шаг отдавался эхом во влажных сводах, но вскоре звуки стихли – она вышла к конюшням.

На высокие стены дворика падали длинные тени, воздух здесь был наполнен приятным запахом лошадей. Вдоль стен тянулись деревянные, крытые соломой конюшни. У широкого входа стояли ведра и мешки с зерном. Несколько долговязых мальчишек на квадратной площадке из камня под надзором седовласого морщинистого наблюдателя чистили стройных жеребцов. Брилли спряталась за повозку с сеном у противоположной стены.

Спустя несколько минут из внутренней двери замка вышел молодой человек в крагах. Он осмотрел коня, взобрался в седло, отклоняя предложение мальчика помочь ему, проскакал мимо Брилли и свернул в каменный тоннель, отдавая на ходу указания слуге. Приостановленная работа продолжилась: мальчики вновь замахали щетками, седовласый наблюдающий зашагал по двору.

Неожиданно во двор с веселым криком выбежали несколько детишек. Кони испугались, замахали головами и рванули в стороны, мальчики едва удержали их за поводья. Старик заорал на детей, и те, заливаясь смехом и взвизгивая, унеслись прочь.

– Проклятые щенки! – яростно крикнул им вслед седовласый.

Брилли переступила с ноги на ногу, терпеливо выжидая. Расплывчатые образы ее будущих сущностей приближались и вот уже начали приобретать форму, сливаясь с окружающей обстановкой. Через несколько минут она услышала звук чьих-то шагов из внутреннего коридора, и в дворик с конюшнями вышли два человека в богатых нарядах.

На более высоком, стройном, светловолосом, красовался бледно-зеленый камзол, на поясе у него висели и сабля, и кинжал. Из-под туники выглядывал краешек блестящей кольчуги. Грудь покрывало широкое изысканное ожерелье из рубинов и золота с круглым знаком крупнейшего рыбацкого судна Амелина в центре. Светлые волосы утягивала кожаная лента, отделанная драгоценными камнями. У него был прямой нос, твердо сжатые губы и беспокойные глаза. Именно глаза привлекли особое внимание Брилли: они взволнованно поблескивали, замечая каждую мелочь вокруг, будто что-то искали.

Его спутник, невысокий и полный человек, был одет в серое с изобилием золота, но с первого взгляда вызывал неприязненные чувства. Его лицо выражало недовольство, а живописные складки вокруг рта говорили о том, что этому типу свойственно жаловаться и возмущаться.

– Ваша светлость, – проворчал он. – Мне кажется, вы должны пересмотреть свое решение.

– Я уже слышал, что тебе кажется, – ответил человек в зеленом камзоле. – Но повторяю: у меня на сегодня запланированы дела поважнее встречи с очередным лордишкой Теджара.

– Он не просто лордишка! Это опытный капитан, который сможет рассказать новости северных земель. Я думаю…

– Я прекрасно знаю, что ты думаешь. – Мужчина в зеленом насмешливо покачал головой. – Лорд Ландрет, вы так предупредительны, даете мне столько советов! Скоро вы станете охранять меня от собственной тени!

– Я – ваш верноподданный! – напыщенно провозгласил толстяк. – И считаю своим святым долгом помогать вам!

Его собеседник вздохнул.

– Хорошо. Веди сюда своего капитана, я приму его.

– Через час? – Глаза Ландрета возбужденно засверкали.

– Через час. Но при одном условии: до конца сегодняшнего дня ты ни разу больше не повстречаешься на моем пути и не попросишь встретиться с еще каким-нибудь своим другом.

– Но он не мой друг, ваша светлость…

– Итак, ты должен оставить меня в покое. До конца сегодняшнего дня!

Тон человека в зеленом стал вдруг резким и категоричным. Лицо Ландрета вспыхнуло.

Услышав голоса, седовласый начальник конюхов повернул голову.

– Граф Мелфаллан! – восторженно вскрикнул он и согнулся в поклоне.

Мальчики как по команде повторили поклон.

Брилли раскрыла от удивления рот и в панике отступила дальше в тень повозки, чувствуя в этот самый момент, что ее будущие сущности обретают очертания и переносятся в настоящее, сознавая, что Зов связан с этими людьми в красивых нарядах.

«Только бы не пришлось заниматься лечением в присутствии графа! – судорожно молилась Брилли. – Только бы помощь не понадобилась ему самому!»

Лорд Ландрет злобно подался вперед и схватил поводья гнедого жеребца из рук мальчика.

– Что здесь происходит? – заорал он, багровея от бешенства, выплескивая гнев, вызванный Мелфалланом, на безответные жертвы. – Кто допустил мальчишку к моему коню?

– Но, мой господин Ландрет… – пролепетал главный конюх, седовласый старик, выступая вперед.

Мальчик, худенькое бледное создание лет двенадцати, растерянно и испуганно захлопал ресницами. Никто не успел и глазом моргнуть, как Ландрет подскочил к нему, раздувая ноздри, и ударил его кулаком. Тот жадно и с шумом глотнул воздух, пошатнулся и рухнул на каменную плиту. Брилли содрогнулась, чувствуя приступ раздражения и злости, кипевшие в Ландрете, затем – обжигающую боль, разлившуюся по телу юного конюха, и закричала, но никто не услышал ее крика – его заглушил душераздирающий вопль мальчика.

Мелфаллан схватил Ландрета за рукав и притянул его к себе. Тот сопротивлялся, энергично махая руками.

– Пустите меня! Слышите? Ничего ведь не случилось!

В этот момент Брилли оставила укрытие и направилась к людям.

– Ничего не случилось? – взревел Мелфаллан. – Ты убил парнишку!

– С ним все будет в порядке, – протестовал Ландрет. – Мальчикам битье идет на пользу, тем более когда они того заслуживают…

Увидев Брилли, склонившуюся над конюхом, толстяк оторопел.

– А это еще кто такая?

Она почувствовала, как с новой силой в нем вспыхнула ярость, как к ней присоединились надежды, как угасло наслаждение, питавшее природную жестокость.

– Я целительница, мой господин, – смиренно ответила Брилли, открывая сумку. – Этому мальчику требуется помощь.

Ландрет с грозным видом двинулся к ней, но граф опять удержал его. Она чувствовала, как бушуют в толстяке низкие, гнусные чувства, и с удивлением ощутила, как кипят в Мелфаллане ненависть и возмущение. Он презирал жестокость. Раньше ей казалось, что ни к одному из благородных людей у нее никогда не возникнет уважения и симпатии.

– Ну, как хотите! – взвизгнул Ландрет, напрочь позабыв об учтивости.

Мелфаллан окинул его уничижительным взглядом и повернулся к главному конюху.

– Нужна помощь Марины. Пошли за ней, – приказал он, наклонился к Брилли и приподнял край ее шляпы.

– Как тебя зовут?

Она поспешно надвинула шляпу на глаза и опустила голову.

– Я целительница с юга. – Ограничившись столь уклончивым ответом, Брилли достала из сумки бинты. – Не могли бы вы велеть мальчикам перенести беднягу в конюшню?

– Конечно! Ребята, за дело! Только осторожнее!

Четыре молодых конюха подскочили к бесчувственному другу и с готовностью выполнили указание. Они уложили его на сено, а Брилли достала из сумки несколько пузырьков и сухие водоросли.

– Воды, – обратилась она к ближайшему из мальчишек, и тот, схватив ведро, понесся к каменной цистерне.

Брилли видела, как Ландрет еще пару минут спорил с графом, потом махнул рукой, взобрался на жеребца и ускакал прочь. Мелфаллан некоторое время стоял в нерешительности, потом направился к конюшне. Она закусила губу и повторила про себя:

Отец Океан,

Царица Морская…

– Что же! У него практически нет шансов, – сказала Брилли вслух.

– Мисс! – с отчаянием и болью в голосе выкрикнул один из мальчиков. – Грамил умрет?

Она повернула голову – на нее напряженно и с мольбой смотрели голубые, карие, серые глаза.

– Нет, не умрет. – Ее голос прозвучал спокойно и уверенно. – Но сейчас попрошу вас оставить меня. Мне нельзя мешать.

Брилли слышала шаги приближающегося графа, но заставила себя забыть на время о его присутствии. Приподняв Грамила за плечи, она взяла в руки бинты и принялась обматывать их вокруг худенького тела больного.

– Я забочусь о слабых мира сего… Монстр, я не отдам его тебе…

Когда принесли воды, она опустила в ведро водоросли и принялась поливать забинтованного Грамила ладонями. Проснувшееся в ней колдовство сосредоточилось в руках, которыми Брилли ощущала теперь и оценивала степень повреждения. Магия полностью завладела ею, и вот первые струи выходившей из мальчика боли потекли в нее.

– Живи! – едва слышно обратилась к Грамилу Брилли и почувствовала слабый отклик в обессилевшем теле больного. – Живи! – настойчиво повторила она. – Тебя здесь любят, очень любят, Грамил!

Юный конюх ответил негромким стоном и повернул в ее сторону голову, но глаз не открыл. Брилли склонилась ниже и втянула в себя остатки его боли.

Мозг мальчика заработал. Он обратился мысленно к ней:

– Кто ты?

Ей лишь это и было нужно.

– Спи, – нежно ответила она и отстранилась от него, совершенно обессиленная.

Если бы она дольше пробыла с ним в подобном контакте, ей могли передаться и физические раны. Еще раз подойдя к мальчику, Брилли ласково провела ладонью по его лицу.

Когда все закончилось, на ее плечи словно навалилась тяжкая ноша, и внутренние голоса окружающих вновь зазвучали в ее голове.

– Что с ним? – спросил Мелфаллан.

Она резко повернула голову. Молодой граф Ярваннета стоял в проеме двери, освещенный сзади солнечным светом.

Он все видел, но не догадался. Его беспокойный взгляд остановился на ее лице.

Я никогда не встречал ее здесь…

– Что с ним? – нетерпеливо повторил Мелфаллан, глядя на спящего конюха.

Брилли уставилась на собственные руки, склонив голову и пряча лицо под широким полем шляпы.

– С ним все будет в порядке, мой господин. Кровоподтеки и ушибы заживут со временем. Ваша целительница знает, что делать.

– Хорошо, очень хорошо, – пробормотал Мелфаллан и с облегчением вздохнул.

Он радовался, что мальчик уцелел, а также что удалось избежать серьезной проблемы. Убийство, даже конюха, считалось тяжким преступлением, а за действиями Ландрета наблюдала приличная толпа. Вспомнив, что он не один, граф тряхнул головой.

– Где Марина? Я ведь послал за ней.

– Мастер пошел за ней, ваша светлость, – пролепетал один из мальчиков.

– Ах да. Оставайся здесь, девушка, пока не появится Марина. – Слова Мелфаллана прозвучали как приказ. Он нащупал кошелек на поясе, извлек оттуда монету и протянул Брилли. – За твои старания.

– Спасибо, мой господин!

Граф еще несколько секунд стоял в нерешительности у конюшен. Какое-то странное это лечение… Девчонка ужасно бледная… Потом резко отвернулся и скрылся в каменном тоннеле.

Брилли чувствовала, что совсем обессилела, но подняла свои вещи и посох с пола конюшни. Все мышцы болели, а голова шла кругом и, казалось, превращалась в вату.

– Оставайтесь с ним, – сказала она конюхам. – Если проснется, дайте ему воды из ведра.

– Но граф велел вам никуда не уходить, – напомнил старший из мальчиков.

– Да-да.

Брилли устало зашагала к тоннелю, но, пройдя сквозь него, приостановилась, опасаясь встретиться с Мелфалланом. Граф разговаривал со стражником, и она из последних сил вспрыгнула на крытую повозку, с грохотом ехавшую к воротам.

– Лорд Ландрет приедет с капитаном Бартолом, – сообщил охраннику Мелфаллан. – Скажите им, чтобы сразу шли в тронный зал.

– Непременно скажу, ваша светлость, – ответил стражник. Брилли вжалась в дно повозки, вспоминая разговор Ландрета с Мелфалланом. Так, значит, человек, которого с трудом согласился принять граф, не кто иной, как капитан Бартол! «О чем, интересно, пойдет речь на этом приеме? – размышляла Брилли, когда, спрыгнув с повозки, брела вниз по пыльной дороге. – О торговых делах? О новостях с севера? Или о ведьме, свободно разгуливающей на свободе?»

Ее душой овладел холодный липкий страх. Граф Мелфаллан видел, как она лечила мальчика, видел, как сильно ударил его Ландрет. Отделаться лишь ссадинами и ушибами конюх не мог. Внимательно ли следил за ней граф? Надолго ли запомнит то, что случилось?

Дневная звезда опустилась на запад, освещая далекий горизонт розовым сиянием, даря угасавшему Компаниону нежные лиловые краски. Брилли упорно шла по дороге, а усилившийся ветер трепал ее юбку и широкие поля шляпы. Далеко внизу бушевало море, напоминая об изголодавшемся Монстре. Вероятно, он уже спешит на встречу с ней, направляясь к побережью из черных глубин.

3

Дитя мое, – писала Брилли, – возможно, тебе тоже понравится книга Саранены – большая, в синем переплете, она стоит на четвертой полке. Саранена помимо целительства рассуждает еще и о составе материального, в особенности о камне. Мне кажется, большинство из необработанных драгоценных камней, лежащих в кладовой, принесла сюда именно она.

Много страниц ее книги посвящено той части неба, что находится над ветром и облаками, где прячутся звезды. Она часто ссылается на работу другого автора, настолько старую и хрупкую, что нам с тобой ее уже не прочесть. В одном месте Саранена упоминает о поездках на звездах: древние шари'а запрягали небесные светила в диковинные телеги и разъезжали по небу. Мне это представляется невозможным, подобные истории больше походят на легенды, но во времена Великого Бедствия слишком многое было утрачено. Как отличить сказку от того, что много лет назад являлось реальностью, а теперь безвозвратно исчезло?

Помни, дитя мое, мы с тобой – тоже легенда, причем в преданиях Верховных лордов нас называют страшнейшим злом. Со времен Великого Бедствия ни единый человек из народа шари'а не применял колдовство открыто.

Интересно, как строили телеги, на которых катались по небу?

Меня волнует еще один вопрос, более практичный: можно ли сразиться с легендой? С такой, в которой ты сам – главный герой? Недавно один знакомый рыбак рассказал мне, что в Ярваннете все болтают о ведьме Бартола. Слухи множатся и искажаются, особенно после встречи Бартола с графом Мелфалланом. Теперь я – черная ведьма, применившая страшные чары в попытке украсть душу северного капитана. Но он якобы оказался проворнее и защитился при помощи амулета (конечно, когда мы с ним виделись, ничего подобного у него не было). Теперь половина портового люда стремится побывать на корабле Бартола, а Ландрет, как выяснилось, каждый вечер ужинает с ним.

Капитану стоит быть осторожнее: этот Ландрет способен на многие гнусности. Хотя судьба Бартола тоже не должна волновать меня. Я с огромной радостью усадила бы его на звездную телегу и отправила попутешествовать. Тогда бы он понял, что с легендами шутки плохи: однажды может выясниться, что они вовсе не легенды!

Брилли отложила перо, сладко потянулась и расправила широкие рукава платья из светлого старого атласа, в который раз восхищаясь красотой ткани. Ее талию опоясывала блестящая цепь, концы которой свисали до самого пола, а на ногах, скрываясь под вышитым подолом, красовались осыпанные драгоценными камнями сандалии. Наряд был великолепным, и Брилли чувствовала себя в нем благородной особой, рожденной в семье аристократа, гордой и независимой, – столь мягко шелестел атлас при ходьбе, столь празднично блестело золото и переливались камни.

Это платье принадлежало когда-то ее предшественнице, Марленде Джосей. Марленда дорожила им и берегла его как напоминание о детстве и юности, проведенных при дворе Ярваннета. До шестнадцати лет Марленда, являясь дочерью одного из лордов, беззаботно разгуливала по замку, не задумываясь, что где-то рядом существуют нужда и голод. Лишь став взрослой девушкой, она узнала, что родители удочерили ее в младенческом возрасте, и ее безоблачный мир пошатнулся.

Но мать и отец, хоть и были приемными, обожали Марленду, любили ее и многочисленные родственники. Сплоченная семья и любовь близких помогли ей не обращать особого внимания на проявление колдовских талантов: образ Монстра она считала кошмарным сном, а странные ощущения – игрой воображения.

Благополучие рухнуло в одночасье. Отец Марленды поддерживал политику предыдущего правителя Ярваннета, графа Пуллена, направленную против герцога Сельвина. За свою преданность ему пришлось расплатиться дорогой ценой: добрым именем, состоянием, а в конечном итоге – жизнью. Спасаясь от солдат графа Одрика, Марленда сбежала из дома отца и нашла убежище в колдовской пещере. Тут она и скрывалась на протяжении нескольких лет. Жила в одиночестве в страхе и напряжении, редко выходила на берег, опасаясь встречи с воинами графа, и смертельно заболела от постоянного пребывания в сырости и прохладе. Это ее кости нашла здесь Брилли – останки несчастной жертвы политических амбиций отца.

Брилли еще раз поправила рукава драгоценного платья, с грустью думая о бедной девушке из благородной семьи. Со времен правления Пуллена прошло уже тридцать лет, и Ярваннет расцвел при Коуртреях. Об их северном происхождении вскоре позабыли, а граф Одрик, строгий, но мудрый, завоевал любовь ярваннетского народа. Об отце Марленды вряд ли кто-нибудь теперь вспоминал. Многие уже не помнили и самого Пуллена. От Марленды не осталось ничего в этой жизни, кроме тонкого журнала на полке в колдовской пещере да кучки костей у стены, которые Брилли давно предала земле.

Марленда танцевала в этом платье. Брилли развела руки в стороны, взмахивая широкими рукавами словно крыльями, и закружила по каменному полу, обнимая за плечи воображаемого кавалера. Возможно, именно в этом наряде Марленда встречалась с кем-нибудь из ухажеров, а у нее их, согласно записям, было немало. Ею интересовались, ведь она в свое время являлась завидной невестой – дочерью лорда, аристократкой.

Аристократка… «Интересно, как ощущают себя люди благородных кровей?» – подумала Брилли. Гордо вскинув подбородок, она вообразила себя знатной особой. Вот ей представилось, что из дальнего угла за ней наблюдает симпатичный лорд, и, желая вызвать в нем еще больший восторг, она кокетливо отвернула голову.

«Не стоит обращать на него внимание, тогда он вообще потеряет голову, а потом бросится к моим ногам», – решила Брилли, величественно приподняла подол платья и прошла в сопровождении других благородных женщин и мужчин в нарисованный воображением банкетный зал под торжественные звуки музыки и ликующие возгласы камергера.

«Вот и она!» – вскрикнул он, когда Брилли появилась на пороге.

Разодетая толпа ахнула и замерла в восхищении.

«Вот и она! – повторил камергер, сдернул с головы бархатный берет и принялся радостно размахивать им. – Брилли Мефелл, леди…»

Брилли задумалась, не зная, название какой земли добавить к своему вымышленному титулу. Хотя какое это имеет значение?

Она поклонилась направо и налево, высокопоставленная особа, которая, как ни странно, не пренебрегала простыми людьми. Собравшаяся знать взирала на нее с благоговением…

Неожиданно нога Брилли скользнула по голому полу, и, пошатнувшись, девушка наступила на край платья. Еще немного – и «леди» с грохотом упала бы, запутавшись в изысканном наряде, но ей повезло: она успела ухватиться за край стола, пролив чернила и сбив на пол дневник.

Удостоверившись, что твердо стоит на ногах, Брилли рассмеялась.

– Ах, Марленда, мой милый друг! Не быть мне благородной особой. Я не обучена изысканным манерам, – пробормотала она. – Но я тоже люблю это платье.

Подняв дневник и промокнув пролитые на стол чернила сухой тряпкой, Брилли подняла юбки и направилась к узкой лестнице, расположенной параллельно коридору Немеркнущего Лучика. Ступени начинались у широкой щели между массивными камнями, веками лежавшими на поверхности острова. Внизу в восьмидесяти футах плескались, ударяясь о берег острова, соленые синие волны. Брилли поднялась по лестнице, слушая шелковый шепот скользящей по каменным ступеням ткани, и остановилась на самом верху.

Безграничная ширь открытого океана завораживала. Прислонившись к холодной стене, Брилли залюбовалась розовым светом, озарявшим водную гладь. Там, на востоке, поднималась, отрываясь от горизонта, Дневная звезда. Где-то вдалеке, окутанные рассветным туманом, мерцали огни удаляющегося от берега корабля. Неожиданно поверхность воды заколыхалась, и из нее взмыли вверх две разыгравшиеся рыбки, задорно сверкая серебряной чешуей. Голос моря действовал успокаивающе, говорил о вечном, обнадеживал.

Отец Океан,

Царица Морская!

Вы – вечная жизнь,

Я себя вам вверяю.

Океан величали здесь Отцом. Аллемани относились к нему с почтением, воспринимали как создателя жизни на земле, как спасителя, видели в нем защитника. Они верили также в существование Морской Царицы. Она, по их мнению, снабжала людей всем необходимым, незримо помогая, а также возвращала каждое существо к Отцу для последующего его возрождения. Жизнь дарованная и жизнь обновленная – обе они протекали в великом, едином ритме, обе были окружены нескончаемым, вечным движением моря. Брилли узнала из книг, что шари'а верили в духов-драконов – воздуха и огня, леса и моря, но Джокатер страстно желала вырастить дочь для нормальной жизни, поэтому воспитывала ее в соответствии с религиозными представлениями аллемани. Брилли любила свою религию.

Вдохнув соленый морской воздух, она приподняла подбородок и ощутила вдруг, что страшно устала от заточения.

– Довольно! Я не могу больше прятаться, опасаясь глупых сплетен! Неделя полного одиночества – это слишком много, – крикнула она, обращаясь к волнам. – И я пойду на юг, Царица Морская, не на север!

Теперь все небо превратилось из серо-голубого в розово-желтое, и Брилли постояла наверху еще немного, зачарованная красотой природы. Налетевший ветерок обдал ее волной мельчайших капель, освежая и радуя. Над водой пролетел морской жаворонок, высматривая зазевавшуюся рыбу. Яркий свет Дневной звезды красиво отразился от его белоснежных крыльев.

Когда птица растворилась в тумане, Брилли почувствовала, что сегодня днем она опять услышит Зов. Он доносился откуда-то из Амелина. Дважды за прошедшую неделю девушке приходилось делать вид, что ее не волнует являвшийся Зов. И в первый, и во второй раз крик о помощи звучал с севера. Теперь она решила, что, несмотря на слухи, должна отправляться на берег.

К тому же необходимо навестить Клару, та, наверное, давно ждет ее.

Спустившись по узкой лестнице, Брилли скинула с себя красивое платье, аккуратно свернула его и уложила вместе с сандалиями и поясом в небольшую коробочку в кладовой. Искупавшись и позавтракав кашей, Брилли оделась в домотканое платье, взяла шляпу и посох и вышла из пещеры.

Ее утлое суденышко, отплыв от берега, наклонилось влево, подчиняясь силе набежавшей волны, но Брилли уверенно ударила по воде веслами и выправила лодку.

– На юг! – велела ей колдунья.

На пляже резвились мальчишки, они то взбирались на утес, то сбегали вниз, смеялись, толкали друг друга и визжали. Улучив момент, Брилли подплыла с правой стороны и затаилась, прячась за высокими прибрежными камнями. Где-то совсем рядом раздался взрыв хохота, но она оставалась спокойна: ребятня настолько увлечена игрой, что вряд ли обратит внимание на лодку у камней.

Когда-то Брилли опасалась, что пещеру обнаружат такие же вот мальчишки, но потом поняла, что ее обитель охраняет от посторонних Немеркнущий Лучик. Никто даже не приближался к ее маленькому острову. Местная детвора никогда не взбиралась на него, хотя на соседние островки приплывала постоянно. Не появлялись здесь и ярваннетские рыбаки, чтобы наловить звезд-раковин и анемонов, в изобилии водившихся с подветренной стороны.

За три столетия, миновавших со времен Великого Бедствия, ни одна из живших в пещере ведьм ни разу не упомянула о приближении к острову кого бы то ни было из местного населения. Покой здешних обитательниц никогда не нарушался, журналы, книги, небольшой запас драгоценностей и монет всегда оставались нетронутыми. Немеркнущий Лучик допускал сюда лишь колдуний, остальных же удерживал на расстоянии. Каким образом? Брилли постоянно думала об этом. Как он защищает ее пещеру? При помощи каких средств? И что есть он сам, Немеркнущий Лучик? В книгах она встречала только неясные намеки и догадки, но никто не знал определенных ответов на эти вопросы. Возможно, они подобно разгадкам других тайн навеки остались во временах Великого Бедствия.

Существуют ли подобные Лучики на других побережьях земель Верховных лордов? Если да, то защищают ли они еще кого-то из народа шари'а? Суждено ли им встретиться когда-нибудь? А может, с ужасом размышляла Брилли, ее Лучик единственный уцелел в страшную пору и других колдунов некому оберегать? Кто мог сказать ей, как было на самом деле?

Прошло время, и Брилли стала полностью доверять своему Лучику и никого не боялась, находясь в пещере. Соблюдала осторожность, только когда приплывала на побережье и отплывала от него.

Так и не дождавшись окончания резвой мальчишечьей игры, она двинулась дальше, вышла на пляж в другом месте, на расстоянии нескольких сотен ярдов от привычного, спрятала лодку в высокой траве и пошла на юг по песчаному берегу. Через двадцать минут на дороге показались другие ранние путники – кто на телеге, кто на крытой повозке, третьи шли пешком. Брилли поприветствовала тех, кого знала, с любопытством оглядела незнакомых попутчиков. Перед поворотом на юго-восток, в сторону Назеби, они взобрались на утес и пошли по прибрежной дороге, затененной пологом из пышных ветвей сосен и ив, под пение порхавших над головами птиц. Брилли перевесила сумку на другое плечо, весело шагая вперед, не обращая внимание на неудобства – идти пешком по изрезанной колеями почве было довольно трудно.

Она вспомнила, как впервые брела по этой дороге много лет назад. Тогда местные мальчишки бросали в нее камни, а Джейред стоял поодаль, не принимая участия в их глумлении, пристально, с обидой и упреком глядя ей в глаза. Потом вдруг неожиданно сорвался с места, набросился на одного из товарищей – крупного рослого мальчика – и повалил его на землю. Остальные оторопели, но через несколько мгновений роем накинулись на самого Джейреда, желая наказать предателя. Брилли испуганно заверещала, так громко, что родители из ближайших домов распахнули окна и высунули головы. Когда взрослые повыскакивали на улицу, она пустилась наутек по этой вот самой дороге, привлекая к себе еще больше внимания громкими всхлипываниями. Ее пытался остановить какой-то человек, спрыгнувший с повозки, но девочке удалось улизнуть от него. Задыхаясь и дрожа, она сбежала вниз и спряталась в расщелине между камнями. В конце концов взрослые вызвали Аларсона из мастерской и принялись разыскивать Брилли.

Она чувствовала, как негодует отчим, как ненавидит ее, глупую девчонку Джокатер, как проклинает их обеих, слышала, как отец Джейреда кричал на него, обвиняя Брилли, а не мальчишек в сломанной кисти и синяках, полученных сыном. Потом он просил прощения за поспешные выводы, поняв, что был не прав, но Аларсон отклонил извинения, убежденный, что виновата во всем именно его падчерица. Он носил в себе злобу на протяжении еще нескольких недель.

Брилли долго сидела в расщелине, уткнувшись лицом в колени, даже после того, как ее прекратили искать и разошлись по домам. Она долго плакала под бормотание волн оттого, что предала Джейреда, оттого, что в который раз причинила боль матери. Шум моря эхом отдавался в ее каменном убежище, а ветер трепал ее волосы, успокаивая и ободряя. Вдруг она ясно услышала голос – кто-то назвал ее имя. Но поблизости никого не было. Прошла секунда, другая, и голос вновь окликнул ее.

Брилли вскочила, выбежала на песок и внимательно осмотрелась по сторонам, но никого не увидела.

На протяжении целых трех недель она возвращалась на это же место в надежде опять услышать загадочный голос, заглядывая за камни, в расщелины, ныряя в море и осматривая дно. Она бродила по утесу и по близлежащему лесу и снова возвращалась на пляж. Однажды ей показалось, что голос доносится до нее со стороны каменной глыбы в море, она подплыла к ней и, никого не обнаружив, принялась изучать один за другим все прибрежные камни. В самом крупном из них был затемненный тоннель, оттуда-то и услышала она в очередной раз все тот же голос, ясный и твердый.

Брилли бросилась внутрь, не обращая внимания на разбушевавшиеся волны, на раны на локтях и коленях, появившиеся после продолжительных исследований каменных островов. В конце тоннеля она нашла Немеркнущий Лучик.

Брилли стояла как зачарованная, в мокром платье, прилипшем к телу, с растрепанными влажными волосами, сбившимися на лицо. Потом наконец осмелилась дотронуться до чудесного Лучика. Тогда она впервые почувствовала его отклик в своем мозге, приятный, ни с чем не сравнимый. Диковинное существо с восторгом приняло девочку, отдало ей все свое тепло, подарило любовь, преданную, не запятнанную и тенью сомнения.

За прошедшие с той поры годы Брилли больше никогда не слышала этого голоса. Быть может, ее звал тогда сам Немеркнущий Лучик? Теперь он молчал, хотя хорошо знал ее – радостно приветствовал, когда она возвращалась домой, и грустил, когда уходила, и постоянно согревал ее своим приятным присутствием в пещере. Из всех известных ей земных удовольствий, за исключением чтения книг Торы, она не знала ничего более надежного и близкого, чем любовь Лучика.

«И кто он такой, мой Немеркнущий Лучик? – размышляла Брилли, шагая по неровной дороге. – Узнаю ли я когда-нибудь? Узнаю ли хоть часть того, что хочу знать?»

Она улыбнулась лесу и пролетевшей мимо пестрокрылой птице и вспомнила тот день, когда ее жизнь совершенно изменилась – у нее появилась пещера, и книги, и дневники, понимание своего присутствия на земле и новые надежды.

После смерти матери Брилли занималась лечением в основном в южных городах лорда Ревила, чтобы жители Назеби думали, что она все еще живет в Амелине, а амелинские жители – что она переехала в Назеби. Конечно, мать не одобрила бы ее занятий, но ее уже не было в живых, а сердце подсказывало Брилли не сворачивать с выбранного пути.