Текст книги "Зов Колдовского ущелья"

Автор книги: Диана Марселлас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Ни за что! – выкрикнула Брилли и в отчаянии бросилась к двери.

Хаган устремился за ней и, поймав за руку, яростно швырнул на пол, уронив при этом кинжал. Послышался звонкий металлический звук, и Брилли, поняв, что произошло, вцепилась в ногу Хагана и с силой дернула за нее. Потеряв равновесие, он пошатнулся, выпучил бесцветные глаза и повалился на пол. Брилли тем временем ловко схватила кинжал, поднялась на колени и, занеся оружие над головой, резко опустила его, вонзив в грудь своего мучителя.

Хаган издал приглушенный вопль. Его боль огненной стрелой пронзила ее собственное сердце, и Брилли закричала вместе с ним. Она увидела, как на дальний берег вышел из воды Монстр. Он пронзительно взвыл, оглушая ее, парализуя, и схватил Хагана. Правовед не сопротивлялся, его ноги и руки безвольно свисали вдоль тела. Когда жизнь покинула его, Монстр удовлетворенно опустил тело на песок, лениво поиграл с ним и медленно повернулся к Брилли, глядя на нее единственным глазом.

Она съежилась от страха, но во взгляде Монстра не было и капли интереса к ней. Он умиротворенно взял Хагана в пасть, вошел в море, а вскоре исчез из виду.

В следующее мгновение Брилли увидела, что стоит на коленях рядом с мертвым Хаганом. Чувствуя, что голова ее сильно кружится, а к горлу подступает тошнота, она оперлась ладонью о холодный каменный пол.

Вокруг тела Хагана образовалась лужица крови, и подол ее рубашки был перепачкан ею.

«Я его убила, – пронеслось в ее голове. – О святой Океан! Я убила правоведа самого герцога!»

Она не задумывалась в тот момент, когда защищалась, имеет ли право, даже в целях самообороны, убивать этого негодяя. Теперь уже ничего нельзя исправить.

В комнате царила тишина, слышался лишь звук ее собственного прерывистого дыхания. Хаган привел ее сюда тайно, и на протяжении некоторого времени никого не интересовала ни его, ни ее судьба. Обитатели замка крепко спали. Но рассвет близился.

Взгляд Брилли упал на бочку с кислотой, расхваленной Хаганом. Схватившись за ножку стола, она поднялась на ноги, которые, казалось, стали ватными, неуверенно приблизилась к чугунной бочке и, приподняв крышку, заглянула внутрь.

«Идея отвратительная, – размышляла она, морщась. – Но у тебя нет выбора, Брилли! Хочешь, чтобы тебя нашли тут в окровавленной ночной рубашке рядом с Хаганом, зарезанным кинжалом? Тогда Теджару и не надо будет доказывать, что ты – колдунья. Этого ему будет вполне достаточно, чтобы уничтожить и тебя, и Мелфаллана».

Брилли сознавала, что находится в состоянии шока. Но сейчас ей это даже помогало.

Двигаясь медленно, словно в густом тумане, она взяла Хагана за воротник, подтащила к бочке, открыла крышку и, предусмотрительно достав из кармана его камзола ключ, сунула голову правоведа в темную жидкость.

Кислота яростно принялась за дело. Воздух наполнился едкими парами, и Брилли закашляла. Стараясь не дышать, она с усилием приподняла обезглавленное тело и стала медленно опускать его в бочку. Когда подошвы сапог Хагана растворились в страшной жидкости, шипящей и булькающей, она поспешно вернула крышку на место.

На одной из полок лежал шерстяной коврик. Намочив его в лоханке с водой, стоявшей в дальнем углу, Брилли вытерла кровь с пола, потом внимательно огляделась по сторонам. На письменном столике так и лежали свернутые бумаги. Хаган действительно написал ее признание, но оно было гораздо более ужасным, чем то, что он вписывал в свою книгу.

Согласно этому документу, она убила не несколько младенцев, а десятки невинных людей из Назеби и Амелина. А три года назад наслала на Амелин зимний мор, во время которого погибли сотни жителей этого города. Она управляла действиями и помыслами Мелфаллана, своего любовника, и руководила подготовкой заговора против герцога Теджара.

Сын Мелфаллана не имел души, потому что она украла ее него. В ее планы входило отравить со временем леди Сари тем же самым зельем, от которого умер граф Одрик, выйти замуж за Мелфаллана и превратить его в безвольного, полностью зависимого от нее идиота. Через несколько лет она собиралась убить и Мелфаллана, который непременно должен был ей надоесть. Тогда никто не помешал бы ей стать регентшей ярваннетского наследника, лишенного души, явившегося на свет при помощи колдовства. Когда лорд Ландрет разузнал о ее замыслах, она и Мелфаллан подстроили ему ловушку…

Брилли нахмурилась. Итак, по всей вероятности, Хаган успел побеседовать с Ландретом.

В конце была оставлена пустая строчка, предназначавшаяся для ее подписи. Если бы она сама не подписала это отвратительное признание, то за нее бы это сделали другие…

– Какой кошмар! – прошептала Брилли, с ужасом качая головой, и взглянула на чугунную бочку. Приближаться к ней снова страшно не хотелось, но брать документ с собой слишком опасно. А что, если ее остановят стражники? Они тут же прибегут сюда и услышат доносящееся из бочки шипение. Тогда все откроется.

Девушка стиснула зубы, и через несколько мгновений ее признание и перепачканный кровью коврик уже пожирала темная ненасытная кислота.

Вскоре Брилли, осторожно открыв дверь, уже выходила в ночную тьму.

Во внутреннем дворе, где был колодец, она замерла у затененной стены и прислушалась. Все спали. У противоположной стены темнела лестница, ведущая к ее комнате в башне Чутье подсказывало ей, что стражников нет.

Она может вернуться в свою камеру. Завтра сделать вид, что ничего не произошло. Сказать, что кровь на рубашке – ее собственная. И спокойно ждать суда и решения Верховных лордов.

Покрутив головой, она вдруг решила, что должна действовать по-другому. Хаган сказал, что сегодня ей следовало исчезнуть. Почему бы и нет? Это стало бы неразрешимой загадкой для герцога и всех остальных. Признания у Теджара нет, нет и Хагана. Без них он не сможет обвинить Мелфаллана, на этом дело и завершится.

Она не смела тревожить Мелфаллана. Увидь их кто-нибудь вместе в этот предрассветный час, ничто уже не спасет обоих. Сейчас ее граф спокойно спал в спальных покоях, располагавшихся на каком-то из верхних этажей. Брилли сосредоточилась. Мелфаллану снился забавный сон: он плыл на легком судне по тиольской бухте, а со дна за ним наблюдали притаившиеся гомфреи. Она улыбнулась: нелепость его сновидения почему-то подействовала на нее успокаивающе. Ей вдруг безумно захотелось оказаться с ним рядом, взглянуть на него в последний раз.

«Если сегодня я исчезну, то, наверное, никогда не увижу его больше, – с болью в сердце думала она. – Вообще-то так лучше. Для него, для Сари».

Куда ей идти? А Меган?

Брилли медлила.

«Не упускай момент! – твердил ей внутренний голос. – Чтобы не пришлось потом жалеть».

Брилли бесшумно пересекла двор, ступила на затемненную лестницу, ведущую вниз к кухням, и прислушалась. Сейчас, когда большинство обитателей замка спали, она улавливала неясные образы из снов и мысли тех немногих, кто бодрствовал в столь поздний час.

На нескольких постах стояли стражники. Где-то внизу взволнованно расхаживал по камере Ландрет. В его душе творилось нечто невообразимое, хотя к безумным отчаянию и страху теперь примешивалась надежда. В своей уютной гостиной наверху, укутав ноги в украшенное рюшами покрывало, читала книгу тетя Мелфаллана, Ровена.

Небо у самого горизонта уже светлело. У Брилли оставалось мало времени. Она уловила ясную мысль одной из кухарок: та уже проснулась и собиралась подниматься. Словно привидение Брилли скользнула в темноту лестницы.

Спустившись вниз, она повернула направо и пошла по коридору, напряженно ища Меган среди десятков спящих слуг. У двери третьей комнаты слева что-то остановило ее. То был обрывок знакомого ей сна.

Леди Меган сидела на балконе своего красивого замка. На ее запястье блестел украшенный драгоценностями браслет в виде саламандры.

Брилли на цыпочках вошла в комнату, напряженно прислушиваясь к снам слуг. Их здесь было человек десять. Кому-то снилось что-то непонятное, другие не видели ничего. Проснувшаяся кухарка в комнате в конце коридора уже поднялась с кровати и, зевая, принялась одеваться.

Брилли торопливо, но осторожно прошла к маленькой низкой кроватке в углу. Если она заговорит с девочкой неожиданно, то может напугать ее. Пришлось поступить по-другому.

– Меган!

Поднявшись с кресла, Меган посмотрела вниз. На берегу реки опять стояла Брилли.

– Меган, пойдем со мной! – Она поманила ее рукой.

– А куда? – спросила Меган.

Брилли засмеялась и подняла вверх руки.

– Мы отправимся на поиски другой реки, дитя мое. Настоящей реки. Пойдем же!

– Пойдем.

Брилли аккуратно вложила свой палец в руку девочки, и Меган распахнула глаза и уставилась на нее. Брилли погладила ее по голове и улыбнулась, потом приложила палец к губам.

– Но… – начала было говорить Меган, и Брилли закачала головой.

– Не надо ничего говорить вслух, – послала она сигнал сознанию девочки и протянула руки.

Меган села на кровати, послушно обхватила Брилли за шею, позволяя поднять себя и поставить на пол.

Брилли надела на нее платьице, висевшее на спинке стула, наклонилась и нащупала на полу маленькие туфли.

– Возьми их, Меган, – вновь обратилась она к девочке, и та взяла свои туфельки в руку.

Они тихо вышли из комнаты и направились к лестнице. В голове Меган роилась сотня вопросов, но Брилли чувствовала, что ребенок воспринимает действительность как нечто нереальное, поэтому не пугается.

– Где кладовые, Меган? – поинтересовалась Брилли. Меган безмолвно указала на открытую дверь справа от основания лестницы.

В нос Брилли ударил запах кожи, краски и сушеных фруктов. Вдоль стен тянулись длинные ряды деревянных полок. Сквозь крошечные треугольные окошки наверху лился серый свет раннего утра. Брилли торопливо осмотрелась по сторонам. На полке с женской одеждой она нашла кое-что для себя и для Меган, а внизу среди множества пар обуви выбрала туфли, подошедшие ей по размеру. Взяла и еще одни, маленькие, почти новые, – для девочки.

«Что нам еще может понадобиться? – подумала она, суетливо К рутя головой. – Следует запастись всем необходимым, пока есть такая возможность».

Достав два больших кожаных седельных вьюка с верхней полки, она нагрузила один из них одеждой и двумя теплыми одеялами, а во второй положила фрукты, хлеб, увесистую головку желтого сыра, сушеную рыбу, завернутую в бумагу, лампу с маслом, два ножа и кремень.

Меган помогала, бегая от полок к сумкам на своих тонких ножках, принося то, что просила Брилли, и то, что сама считала нужным добавить. Таким образом, в итоге во вьюке оказались также небольшая лопатка, мужской пояс, коробочка с пуговицами, моток бечевки, старая кукла и пакетик липкого печенья. В последний момент Брилли еще раз метнулась в сторону полок с одеждой и взяла два теплых плаща с капюшонами: один для себя, другой – маленький – для Меган.

– Пойдем, Меган, – мысленно сказала она девочке, связала ручки вьюков веревкой и, перекинув их через плечо, взяла Меган за руку.

Теперь им предстояло самое опасное: выбраться отсюда, не привлекая внимания проснувшейся прислуги. В любом случае Меган здесь все знают, и ее еще не уличали в колдовстве. Она может просто вернуться на кухни, если попытка бегства не удастся. Брилли надела плащи на себя и на ребенка и надвинула на глаза капюшоны.

– Где конюшни, дитя мое? – спросила она у Меган.

Та молча показала нужное направление рукой.

К этому моменту проснулись и другие слуги. Гул внутренних голосов окружающих становился все громче. Брилли чувствовала, как мысли отошедших ото сна людей начинают работать ясно, готовясь к предстоящему дню.

Ступая как можно тише, Брилли и Меган продвигались вперед. В конце одного из коридоров они увидели стражника и Брилли, замирая от страха, резко свернула влево. Заметив повариху, деловито направившуюся в чулан, они притаились за углом и, дождавшись, пока та скроется из виду, осторожно, но торопливо прошли мимо оставшейся приоткрытой двери чулана.

Спустившись по лестнице и пробежав по двум длинным коридорам, они очутились перед массивной дверью, ведущей в конюшни. Запах сена и лошадей действовал успокаивающе. С одной стороны здесь тянулись несколько десятков стойл, с другой на прочных деревянных колышках висели седла и другие лошадиные принадлежности.

По словам Меган, которая знала эти места, как мышка – каждую щель в своем амбаре, деревянная дверь в самом конце конюшни вела в небольшой дворик, а оттуда можно было выйти на городскую улицу. Данная конюшня предназначалась не для лошадей герцога, даже не для лошадей придворной знати, а для тех животных, что использовались прислугой и курьерами.

Мальчик-конюх, мирно спавший в одном из стойл, услышав скрип закрывавшейся внутренней двери, поднял голову.

– Ты ничего не видишь, – послала Брилли сигнал его сознанию. – Спи спокойно.

Конюх сладко зевнул и поуютнее устроился на своей кровати. Когда он вновь крепко заснул, Брилли осмотрела лошадей. Меган указала на черного жеребца в третьем стойле.

– Он самый хороший, – безмолвно сообщила она.

– Ты каталась на нем? – спросила Брилли.

– Нет, конечно. Но я часто прячусь тут, у Друга, – ответила девочка. По-видимому, жеребца звали Друг.

– Он нечасто разговаривает со мной, но мы с ним знакомы.

Жеребец задумчиво посмотрел на обеих, шевеля бархатными губами. Меган прищелкнула языком. Друг заинтересованно дернул ушами и спокойно уставился на девочку. Брилли он понравился.

Действительно друг, решила она, подошла к нему, тихо вывела из стойла, постоянно наблюдая за спящим конюхом, надела на коня седло и привязала к нему вьюки. Никогда в жизни ни ей, ни Меган не доводилось еще ездить верхом, но жеребец знал, что делать. Брилли чувствовала разум животного, но не понимала значения его мыслей.

Зато Меган вовсю общалась с ним, энергично жестикулируя и улыбаясь. Брилли, боявшейся, что их хихиканье, фырканье и чмоканье разбудит конюха, пришлось даже дважды шикнуть на них. Проверив, крепко ли держится седло, она подняла Меган на руки, усадила ее на коня и неуклюже забралась на него сама, устраиваясь позади девочки. Вытянула руки, пытаясь достать поводья, но у нее ничего не получилось. Пришлось спрыгнуть вниз и повторно забираться на спину Друга. Зато теперь она поняла, что поводья следует брать в руки еще на земле.

– Ездить верхом не так-то просто, – заметила Меган.

– Помолчи, ребенок, – проворчала Брилли и легонько ударила в бока жеребца каблуками.

Он послушно двинулся вперед. Ей это показалось настоящим чудом.

«Сколько раз мне доводилось сидеть на лошади?» – задумалась она и, усмехнувшись, вспомнила: сотни раз! Конечно, все происходило не совсем по-настоящему, но ощущения ездивших верхом людей ей действительно приходилось переживать постоянно. То были ощущения проезжавших мимо путников, лесников, благородных особ, пахарей – все они чувствовали себя в седле как рыба в воде.

Брилли сильнее ударила коня ногами, и он быстро пошел к широким деревянным дверям впереди. Она спрыгнула на пол и раскрыла их. В конюшню проник утренний свет. Мальчик-конюх продолжал спокойно спать.

Брилли прикрыла глаза, с наслаждением глотая свежий воздух. Начинавшийся день очень походил на тот, когда она приняла свой дар, стоя на песчаном пляже, залитом солнцем.

У двери внутри конюшни стояли деревянные посохи. Брилли взяла один из них и уверенным жестом воткнула его в сено.

«Сегодняшний день – особенный, – подумала она. – Именно сегодня я вновь обрела свой дар и поверила в друга из снов. И я готова бороться за продолжение рода шари'а. Я делаю это ради тебя, спокойно спящий мальчик. Ради Клары и Гармона. Ради Мелфаллана и его нежной леди Сари. Ради всех своих друзей, которых люблю, которых всегда буду любить. – Она взглянула на Меган, тихо сидевшую на спине Друга. – И в особенности ради тебя, моя маленькая колдунья, мое будущее. Я пока не знаю, что обрела сегодня, но уверена, что начинаю что-то очень важное».

Брилли просунула посох под веревки, которыми были привязаны седельные вьюки к седлу, вновь взобралась на жеребца, выехала на нем из конюшни во двор и повернула налево.

Здесь уже суетились люди, человек шесть. Все они занимались своими делами и даже не глянули в сторону Брилли, приняв ее за прислужницу придворной дамы, отправившуюся в город по делам. Об этом Брилли узнала из промелькнувших головах мыслей. Направлявшийся в конюшню главный конюх проводил ее хмурым взглядом, и Брилли поспешила затуманить его сознание.

Служанка, рассеянно подумал он и переключился на более важные для него раздумья.

Подъезжая к воротам, Брилли заметила трех стражников на высокой стене. Все они смотрели на нее, но без особого интереса. Исчезновения пленницы еще никто не обнаружил. Все благодаря секретности, в которой герцог проворачивал свои махинации. У нее в запасе каких-нибудь несколько часов. За это время нужно удалиться как можно дальше от замка.

Спокойно выехав за ворота, Брилли осмелилась оглянуться. На нее никто не смотрел, даже стражники. Меган восторженно закрутила головой и чуть было не издала радостный вопль, заметив что-то невероятно интересное. Но Брилли успела остановить ее, коснувшись рукой ее плеча.

– Еще не время, дитя мое, – объяснила она, связавшись с сознанием Меган.

Они выехали на широкую дорогу, вливаясь в оживающее уличное движение. Брилли решила пристроиться позади повозки, управляемой фермером средних лет. Теперь, глядя на них, люди могли подумать, что они – его дети, старшая и младшая дочери, что ездили с отцом на рынок в Дархель, пытаясь продать коня. А теперь возвращаются домой. Никто не обращал на них ни малейшего внимания, даже сам фермер, когда изредка оборачивался назад.

Не смотрите на нас, не смотрите! – мысленно умоляла Брилли проезжавших мимо и попадавшихся навстречу крестьян, торговок, рыбаков и конюхов, всех тех, кто направлялся в сторону предгорья, на восток, и в центр Дархеля, на запад.

А Дневная звезда поднималась все выше и выше, освещая мягким сиянием весь город, всех проснувшихся людей.

Впереди, на расстоянии мили, над улицами и верхушками зданий темнела на горизонте полоска леса. Они непременно должны были туда добраться. За лесом виднелось переходящее в отдаленные хребты предгорье. Там-то их и ждала свобода. Брилли прижалась щекой к спутанным волосам Меган и на мгновение закрыла глаза, содрогаясь от пьянящих мыслей.

– Что случилось, мама? – спросила Меган, сонно зевая и натягивая на себя полы плаща Брилли, чтобы лучше согреться.

– Ничего, детка. Засыпай, если хочешь, – ответила Брилли.

Меган закуталась в теплый плащ и, не в силах любоваться встречавшимися по пути чудесами, которых никогда в жизни не видела, умиротворенно засопела. Наверняка происходящее до сих пор представлялось ей нереальным. Этот ребенок давно научился жить в мире фантазий.

«Необходимо что-то предпринять, чтобы она чрезмерно не увлеклась своим замком», – подумала Брилли.

Девочка могла потеряться однажды в своих грезах, намеренно предпочтя вымышленное действительности. Этот путь был закономерным выбором для маленькой колдуньи, предоставленной самой себе, тонущей в потоке мыслей окружавших ее людей. Так однажды ушла из жизни Джокатер, добровольно отказавшись от своего таланта, от всего, что он мог подарить ей. Сколько еще колдуний погибали, теряясь в пугающих возможностях?

Брилли стала всматриваться в лица встречавшихся ей людей. Живут ли в Дархеле или в остальных графствах герцога – Аирли, Лиме, Брайдинге, Тиндале – другие колдуньи? Бартол встречал когда-то одну из них и был напуган этой встречей. Где он видел ее? В Дархеле или где-то еще? В каком месте прошло его детство? Откуда прибыл этот человек ко двору герцога? На все эти вопросы она не могла ответить. Не могла даже задать их самому Бартолу, если бы когда-нибудь еще раз повстречала его.

Возможно, колдуньи еще живут в Мионне, самой древней из земель. Брилли не сомневалась теперь, что представительницы ее народа скрываются где-нибудь в городах и деревнях герцогских лордов, но была уверена, что их единицы. Не зря так тревожилась Тора, так просила ее заняться поисками.

Брилли догадывалась, что предгорные районы заселяют многочисленные представители аллемани: фермеры, лесники, работники каменоломен и охотники. Любая ферма и каменоломня, расположенная на востоке или на юге от города, а также любой рыбак из северных районов вели активную торговлю с дархельскими лавочниками. Простой люд Ярваннета связывали те же отношения с портовым столичным городом Мелфаллана. Только тут народу было гораздо больше, ведь Дархель – столица самого герцога, и торговля здесь достигает гораздо более обширного размаха. Многие из фермеров и рыбаков, как тот, что ехал впереди Брилли и Меган, провели на рынке весь вчерашний день и теперь, переночевав в Дархеле, направлялись домой.

Она не могла оставаться в окрестностях столицы, так близко от герцога, среди стольких людей. Теджар, обнаружив ее исчезновение, наверняка стал бы искать ее именно здесь.

Брилли не знала ни Лима, ни Брайдинга, ни Тиндаля и в любой из этих земель чувствовала бы себя в постоянной опасности. В Ярваннет ей нельзя возвращаться: если ее поймают там повторно, герцог опять воспользуется ею как оружием против Мелфаллана.

А что бы он сделал с Меган?

Брилли посмотрела на высокие восточные горы впереди покрытые снегом и туманом. Где-то в тех краях – об этом знал фермер в повозке – дорога разветвлялась, и южная ее ветка вела в Аирли, владение Ровены. Герцог мог предположить, что она направится туда, ведь однажды там уже ловили колдунью. Брилли чувствовала, что Ровена, временами слишком резкая, способна на настоящую дружбу, обладает властью и острым умом.

«Может быть, позже, через годик или два, я направлюсь в Аирли. Передам весточку для Мелфаллана, чтобы он знал, что я жива, – подумала Брилли. Но тут же решила, что не должна этого делать. – Лучше его больше не тревожить…»

Она знала, что за ответвлением дороги, ведшим в Аирли, за высокими горными перевалами лежат рыбацкие городишки южной части Мионна. Где-то неподалеку от этих перевалов находится Колдовское Ущелье, хотя его точное местоположение ей было неизвестно. Брилли могла попытаться разыскать это место и укрыться там на некоторое время. Быть может, надолго. Меган подросла бы и окрепла, а у нее появилась бы возможность продумать свои дальнейшие действия о возрождении рода.

Если это вообще возможно. Тора очень просила ее найти Колдовское Ущелье в горах над Дархелем.

Брилли крепче сжала поводья. Они уже приближались к опушке леса.