Текст книги "В погоне за Иштар (СИ)"
Автор книги: Диана Хант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Глава 7
Удаляющиеся по коридору шаги прозвучали отражением безотказного исполнения воли капитана-маньяка.
– Тара, – позвал он.
Я и не думала отвечать.
– Тара, включи мозг: я был в маске в клубе. Ри понятия не имела, что это я.
– Хм. Возможно. Только мне все равно.
– Ну, так приводи себя в порядок, и выходи уже, Тара.
– Маньяк, – вынесла вердикт я. – Пошёл ты…
– Мои маниакальные пристрастия не распространяются на пьяных женщин, Тара, – с нотками плохо скрываемой ярости, но очень серьезным тоном поведал мне этот негодяй.
– Ну, так знай, что я не собираюсь просыхать! Как если бы я была на подводной лодке…
– Тара, что за чушь ты несешь?
– А что? По-моему, удачная аналогия! Я оказалась в положении куда худшем, чем человек, решивший на подводной лодке добраться с одного острова на другой, куда он очень стремится ввиду своего долгожданного отпуска. И вот, эту самую чертову лодку вызывают в срочном порядке на задание сроком на полгода: скажем, исследовать дно океана! Даже у этого человека больше шансов, черт тебя подери!!! Потому что он попал на эту треклятую лодку хотя бы по своей воле, сто демонов тебе в задницу!!!
Удаляющиеся по коридору шаги уверили меня, что мой демарш удался. Главное, не трезветь. А то, боюсь, когда я пойму, чем мне грозит нарушение уставной дисциплины… В космосе с этим еще строже, чем в армии…
Проклятый капитан! Аналогия с подводной лодкой еще слишком мягкая! Потому что оказаться в открытом космосе, на судне, с заранее спланированным маршрутом… Но я покину его на ближайшей планете! Это уж как пить дать!
О нет! Я вспомнила, как при входе на борт сдала айди и другие документы для помещения их в сейф – помощнику капитана и застонала…
***
– Человек. Человек, открой дверь своей каюты, тебе нужно получить пищу для того, чтобы жить.
Голос с механическими нотками принадлежал, несомненно, роботу. Да, Ри говорила, что на корабле несколько роботов и один, по-моему, даже член экипажа.
Я откусила кусок шоколадки с ликером и запила все это очередной порцией коньяка.
– Уходи, робот. Оставь меня в покое.
– Человек, в твоих интонациях я слышу искажения, вызванные алкогольным воздействием. Между тем, ты должен принять пищу, и прекратить разрушать слабый человеческий мозг и печень. Хоть она у вас у людей, крепче, чем мозг, о чем свидетельствует конкретно твой случай…
– Должна, – перебила я робота.
– Что – должна?
– Ты должен говорить обо мне «должна». Я девушка.
– За стеной переборки это неочевидно, – не согласился робот, – Как и неочевидно то, что я, член экипажа, второй пилот и ответственный за связь, должен носить еду пьяному человеку.
– Ну так и убирайся, мне плевать на распоряжения вашего капитана.
– У нас с тобой один капитан, человек. Ты не должен говорить «вашего». И это не он прислал меня с порцией пищи в твою каюту...
– Мне это неочевидно! – ответила я роботу его же фразой.
– …Как и в прошлый раз, когда нашим с тобой капитаном был Нисон Клод, – продолжал между тем робот.
– Стой, – сердце подпрыгнуло на опасную высоту, я почувствовала одновременно прилив радости и паники. Но неужели этот капитан настолько подл, что решился на столь чудовищный обман?..
– Стой, робот, – справилась я с собой, – Назови свое имя.
– Атлант.
– Кто ты, Атлант?!
– Старая банка из-под пива.
– Почему не консервная банка?!!
– Потому что один маленький человек сказал мне, что мне надлежит проявлять смекалку.
Я верила и не верила.
Атлант?!
Тот самый Атлант, летавший с нами на Счастливом Союзе Кибеллы?!
Как это вообще возможно?
Да и возможно ли?!!
– Атлант… ты же улетел тогда, с моим отцом, с Земли.
– Да, человек. Но Нисон Клод тогда же и распустил весь экипаж. Я сменил семь кораблей, прежде чем капитан Эддар нанял меня на Персефону.
Атлант лукавил. Робота невозможно нанять, это не человек. Скорее всего, его нынешний капитан решил сэкономить, вводя старого робота в состав экипажа. Но гордый Атлант уже в годы моего детства очеловечился настолько, что искренне считал себя членом общества. Как должно быть, он страдал. Вряд ли к нему относились как к полноправному члену экипажа после того, как мой отец распустил команду…
Однако я не могу поверить!
Таких совпадений просто не бывает!!
– Человек, ты должен поесть. Должна. Я сам взял инициативу в свои железные руки и взял у хозяйственных роботов пищю для тебя.
А, черт с ним. Не проверю – не поверю, как говорится. Я открыла дверь каюты.
– Ладно, заходи и выпей со мной.
– Интересно, каким образом? Разве что вставить пальцы в розетку? Но я не пью при исполнении, – с достоинством ответил Атлант, заходя в каюту с подносом.
– Это и вправду ты, Атлант, – губы мои задрожали, по пальцам побежали электрические разряды. Вот, царапина, – оставшаяся от аварийной высадки на Ганимеде… И глаза… красные…
– Инфракрасные, – поправил меня Атлант.
– Да, точно, – это было совершенно неважно.
Всхлипнув, я прижалась к теплому железному боку.
– А ты, насколько я помню, не страдала алкоголизмом, когда мы виделись в последний раз.
Я поперхнулась чем-то кисло-сладким из контейнера.
– Я и сейчас не страдаю. К тому же, с каких пор роботы делают замечания людям?! А черт с тобой, это неважно. Но что это я ем?
– Насколько я осведомлен, побеги бамбука под кисло-сладким соусом, рис и бобы.
– Недурственно…
– В последний момент на корабль взяли двух роботов-коков. Раньше они служили на китайском корабле. Я помогал им советами, когда они готовили пищу для тебя, бывший маленький человек.
– Хм… Вкусно! А как давно ты летаешь с капитаном Эддаром?
– С тех самых пор, как меня три года назад списали с боевого корабля, и капитан спас меня от переплавки.
– Ничего себе! Три года моя лучшая подруга летает с роботом, который нянчил меня в детстве, а я ничего не знаю об этом… Ладно, судя по всему, пора выходить. Я еще покажу ему, что бывает за подобную самонадеянность! Но только помоги мне снять эти треклятые серьги…
Не знаю, что во мне говорило – хмель, адреналин или радость и уверенность в себе от встречи со старым другом, но я решила как следует проучить капитана!
Под прохладными струями душа я строила коварный план мести. Клянусь, он надолго запомнит эту экспедицию! Так значит, его где-то там ждет жена и возможно не одна. И что, что брак региональный, а значит, временный? Посмотрим, что он скажет на это…
Для своего первого «выхода в свет» я выбрала обтягивающее, но закрытое платье, с длинным рукавом, черного цвета. Словом, всем подходящее и соответствующее моей внутренней строгости и непреклонности нрава платье, если б не его длина: в нем нельзя было не то, что нагнуться – даже подумать об этом. Ну а то, что материал просвечивается... детали, детали, детали... Надену под него красное кружевное белье, колготки в сетку… Нуаче, самое то, по-моему, для роли, отведенной мне поганцем-капитаном! Так, узкие лодочки на десятисантиметровом каблуке… Алая помада… Хорошо, когда можно опереться на железную руку Атланта!
Первой же, кто нам встретился, была Римма. С озабоченным лицом подруга чуть было не прошла мимо по коридору. Похоже, она и вправду не виновата и не знала ничего о коварных планах мистера Эддара. Но это не повод ее прощать, конечно. По крайней мере, не сейчас, пока я еще полна решимости сделать какую-нибудь гадость. Например, выкрасть свои документы и сойти в ближайшем порту!
– О, Тар, ты пришла в себя! Где же ты ходишь – я заждалась тебя в лаборатории?
В этом вся Римма. Пусть хоть все вокруг взорвется, пока будет цела драгоценная лаборатория, подруга этого даже не заметит.
В мои ближайшие планы примирение с подругой не входило, поэтому я гордо прошествовала мимо, слегка опираясь на руку Атланта. Ладно, ладно, насчет «гордо» я погорячилась.
Прошествовала, как смогла.
Ри чуть опешила, но не сильно. Удивляться – это не про мисс Цхинг Фун.
– Эй, Атлант, а ты куда?
Я должен показать леди корабль, – с достоинством пророкотал робот.
– Здесь все сошли с ума, у меня там ррыкумсы не несутся. Что мы объясним поселенцам на Арттдоумие? Тара, что за платье на тебе? Почему не форма младшего научного сотрудника?
– Я лично помогал советами леди, как стать красивой, – ответил слегка опьяневший Атлант. Все-таки разок мне удалось уговорить его вставить пальцы в розетку!
– Эй, так и знай, у тебя слишком извращенный вкус для робота! – отпустила нам вслед Римма, но мы уже скрылись за поворотом и подруга, скорее всего, благополучно о нас забыла.
Глава 8
– Вот каюта капитана, бывший маленький человечек.
– Отлично Атлант, теперь иди к Римме, подмени меня в лаборатории. Кто там у нее не несется? Выкумсы?
– Ррыкумсы, венерианская порода кур-несушек, их очень ждут на Арттдоумие. Контрабандой везём, конечно. Но там проверенный покупатель.
Отлично. Там, вместе с контрабандой я и покину сей гостеприимный корабль! Надо только найти документы. И начну я с каюты капитана!
Где же он может их прятать? Может, в столе? Или вот этом отсеке… Черт, здесь только книги… Надо же, какой у нас капитан! Он умеет читать, подумать только… А вот папки с документами… Ну-ка…
Шаги за дверью заставили меня коротко взвизгнуть и с быстротой молнии ретироваться в шкаф.
Из своего укрытия мне была видна только часть каюты, и надо же было такому случиться, чтобы именно эту часть капитан выбрал для непреднамеренного стриптиза. Я не шучу.
Он разделся спиной к шкафу, предоставив моему обозрению бугристую от комков мышц, спину, мощную шею, мускулистые руки... и ноги… Помимо воли, я не могла отвести глаз от медного загара, покрывающего его кожу.
Темные волосы, темные глаза, широкие скулы, атлетическое сложение… Руку даю на отсечение, он не землянин. Спорю на что угодно… рост капитана Эддара неслабо так за два метра. Только бы он не догадался повесить свою форму в шкаф! Уф… Кажется, пронесло.
Звук включенной воды из душевой дал мне робкую надежду покинуть каюту незамеченной.
Ну вот кто ставит обувь на самом проходе?! Естественно, я споткнулась. Черт подери, я рухнула с таким грохотом, что первое, что пришло в голову – «пропала». Нет, мне сегодня решительно везет. Вода в душевой продолжала шуметь, и даже как будто бы не только вода.
О прогресс, он еще и поет!
Только вот что с задвижкой? Вопреки моим стараниям она никак не хотела открываться. Коварный, он запер дверь! И как-то хитро запер, никак не получается открыть… Зловещая тишина, возникшая в душевом отсеке, заставила меня спешно ретироваться в ставшее уже привычным, укрытие.
На этот раз повезло меньше. Потому что, выйдя из душа, капитан, как был, обнаженный, в одном полотенце на бедрах, сразу направился к шкафу. Точнее к тому отсеку, где я сидела. Я сидела и дрожала от страха, прижав подбородок к коленям. Кажется, я все-таки пропала! Нет, он открыл дверцу и выдвинул ящик прямо над моей головой, мой же обзор заняло полотенце. А потом… Господи, ну не собирается же он вот так взять и снять это самое проклятое полотенце прямо перед моим носом! А нет, не собирается, уже снял…
Черт возьми, он точно не землянин!!
Когда я, наконец, решилась раскрыть глаза, мистер Эддар сидел за столом, уже полностью одетый, изучал какой-то документ. Интересно, что это он так внимательно рассматривает?
Стук в дверь и голос Демиза, пилота:
– Ты свободен, кап?
– Да, Дем, заходи. Вот смотри – отрывок рукописи из гонгмы, который я прихватил, покидая Зиккурат.
А дверь-то и не была закрытой. Надо было повернуть ручку в другую сторону…
– Что здесь написано?
– Это язык «древних» – единый для Зиккурата и еще нескольких планет, Земли в том числе. Здесь перечень всех артефактов и ключ, как распознать истинные. Я не намерен больше рисковать. Что перекатчики?
– Я с этим и пришел. Наши шпионы донесли, что три артефакта находятся на земле Цала Таммуз, предположительно, в одном из замков. Кстати, капитан, наверняка именно там они прячут свою статую.
– Три? Насколько мне известно, кхастл Бравиш получил лишь один священный артефакт от эманации богини.
– Кхастл Бравиш полностью истребил кхастл Вишну и выкрал достояние кхастла Тримы. Таким образом, он завладел еще двумя артефактами. Но это еще не все, капитан.
– Удалось еще что-то узнать?
– Цал Исиды. Место правления Цалибу Иннатхи. Сама правительница, говорят, умертвила двух своих сестер ради артефактов. Скорее всего, она также располагает более чем одним из них.
– Немногое изменилось на Зиккурате, – усмехнулся мистер Эддар. – Значит, Цал Таммуз и Цал Исиды… Сначала, думаю, мы посетим кхастл Бравиш… У меня к нему личные счеты. Спасибо, Дем. Самое время собраться. Объяви по рации, и ждите меня в кают-компании.
– Есть, капитан, – и помощник покинул каюту. Через секунду раздалось его сообщение по внутренней связи: «Экипажу Персефоны немедленно собраться в кают-компании для планового собрания. Повторяю…»
– Мисс Кроули, – позвал капитан, даже не поворачивая головы в мою сторону, – К вам мой приказ также относится. Немедленно пройдите в кают-компанию. Или вам так хочется остаться в моей каюте?
***
Не знаю, что подумала Римма, когда я в этом невыносимом платье, с просвечивающимся красным кружевным бельем, в колготках в сетку, нетвердой походкой, опираясь на руку капитана, зашла в кают-компанию – подруга даже не подняла взгляд от пространственного планшета, проблема ррыкумсов, как видно, еще не была ею разрешена.
Не знаю, что подумала и остальная часть команды, могу только представить. Рыжебородый механик в очках сначала снял эти самые очки, протер их, взглянул еще раз, а потом выразительно сплюнул на пол. Помощник капитана Демиз слегка приподнял пшеничные брови, но в целом сделал вид, что то, что он видит, для него в порядке вещей.
Капитан галантно отодвинул мне стул и сразу забыл обо мне. А мне стало так неуютно в этом нелепом, невозможном наряде. И даже стыдно, пожалуй… Но, наверно, я просто начала трезветь.
– Итак, – начал капитан, – Курс Персефоны лежит к Излому Времени. На этот раз мы пройдём чуть дальше, на Зиккурат. Да, самую маленькую и не так давно открытую из-за облака космической пыли, планету созвездия Волосы Вероники.
– Но капитан, – оторвалась от планшета Римма, – На других планетах фауна гораздо богаче!
– Римма, если миссия на Зиккурате будет удачной, потом мы облетим их все. По пути нужно передать груз на Арттдоумие, а затем получить товар в Системе Гидры…
Резкий звук, похожий на пожарную сигнализацию, прервал собрание.
– Что, черт возьми, происходит, Атлант? – спросил в воздух капитан, зная, что робот отлично слышит нас по внутренней связи
– Тревога, кап. На нас напали, – ответил механический голос.
Глава 9
Зиккурат
Всесильная Иштар,
оградившая недостойного слугу твоего в дороге от разбойников!
Всеблагая Дарительница Жизни,
укажи мне путь истинного служения!
Яви свой лик, Несравненная!
Яви Волю свою как милосердие!
Ньол вынул пергамент с заклинанием из-под одеяния Статуи. Вчера для подбора ключа он использовал особые проявляющие чернила, с добавлением драгоценной сладкой дурманящей пыльцы, и у него были все шансы на результат.
Бравиум затаил дыхание.
Опять ничего!
Заклинание не пополнилось ни единым словом!
О, Госпожа, почему ты так жестока ко мне!
Проклятый Дарэд! Мало того, что он разрушил гонгму богини в поисках драгоценной статуи, еще и умудрился прихватить самое ценное, что было в хранилище – ключ к обнаружению подлинных сокровищ!
– Великая! Я один достоин хранить твою тайну! Я, а не проклятый выкормыш забытого кхастла!
По собственной прихоти Иштар может исполнить любое желание. Любое. Может даровать все сокровища трёх миров. Надо только знать, как сделать, чтобы богиня услышала…
Бравиум развернул круглое, даже добродушное с виду лицо к Статуе, остававшейся столь же невозмутимой, недосягаемой, бесконечно далекой при всей кажущейся близости. Во время ежедневного восхваления Ньол касался всех десяти сокровищ на Статуе, и нередко впадая в священный транс, казалось ему, что холодный металл не только нагревается под его прикосновениями, но и пульсирует, исполненный потаенной жизни. Впоследствии он объяснял себе, что, конечно, так оно и было, но на очень короткий срок… А может, богиня, что живет в Статуе, существует в иной реальности, которая соприкасается с его, Ньола, миром, только посредством своего нерукотворного Лика – сокровища, испокон веков доверенного кхастлу Бравиш, и он, Ньол, удостаивается услышать короткие отголоски той самой, истинной жизни.
Однажды, когда Ньола еще не было на свете, кхастл Бравиш помог эманации богини, некоей женщине с медными, как сияние зари, волосами, и она оставила им в награду одно из сокровищ Иштар на хранение, не сказав, какое именно. По одному сокровищу ожившая богиня оставила двоим другим кхастлам, видимо, по ошибке, но предки Ньола смогли исправить это недоразумение. Но как Ньолу отличить теперь, какие из сокровищ подлинные, а какие лишь драгоценности? Эти мысли не давали ему покоя, а восхваление тем временем началось, и Ньол приступил к самому сокровенному, самому трепетному действу.
Касаясь поочередно украшений богини, Ньол пропевал слова на языке древних, отбивая другой рукой такт на небольшом барабане с костяной погремушкой.
На голове Несравненной – венец Эдена, «Шугур»
«Прелестью чела» зовется налобная лента Ее
«Приди, приди» притираньем подведены глаза, что видят суть
Жезл и бич – вот два знака в бессмертных руках – «Власть над миром» и «Суд»
Изящную шею обрамляет ожерелье «Лазурь»
Следом идет двойная подвеска священного камня «Нумуз»
Руки украшены золотыми запястьями «Нетти Нне»
Груди прикрыты сеткой прозрачной «Ко мне, мужчина, ко мне»
На бедрах повязка «Тамар», одеянье владычиц
Благословенная Мать, что все видит и слышит…
***
Во время восхваления священную нишу со статуей особенно осветило второе, красное солнце Зиккурата, и Ньол понял, что богиня напоминает ему о жертве.
Как назло, замок был полон пилигримов, пришедших поклониться Матери Человечества. Они даже разбили лагерь невдалеке.
Все, что он мог на настоящий момент – пасть ниц и клятвенно заверить, что в красную луну жертва будет.
Будет молодое, красивое и сильное тело.
Молодой бравиум знал, что именно такие нравятся богине.
Недаром она танцует на них, изображаемая на Ликах.
Пока он совершал восхваление, Ишма как раз окончила уборку и смотрела теперь на него влажными и преданными, как у коровы глазами. После того, как Ньол сказал ей, что в красном – любимом цвете богини – ее лицо светится, эта послушная овца одевалась только в него. Сегодня она была в розовом, но сверху непременно замотала красный шарф. Ньол усмехнулся. С его мягкого, даже привлекательного лица, являющего собой странную гармонию мужского и женского начала, как у всех бравиумов, исчезло выражение озадаченности.
Сравнение Ишмы с овцой было правильным.
Получив поручения прибираться здесь, возле Статуи, девчонка возомнила о себе неизвестно что. Возомнила себя здесь хозяйкой. Это очень смешно.
Это как если бы вечно снующие здесь крысы возомнили себя хозяевами Замка.
Хотя они-то и возомнили, и в сравнении с Ишмой, – бравиум Ньол усмехнулся и закашлялся – крысы имели на это куда большее право.
Крысы. Их тут полчища. Когда нет пилигримов, пришедших поклониться Матери, они вылазят из своих нор, пьют из священных чаш, объедают подношения... Говорят, они могут съесть человека, и Ньол знает, что это не россказни.
Пусть глупая Ишма считает себя здесь хозяйкой… Пока…
Пока она надеется понравиться Ньолу и войти в кхастл Бравиш. Ньолу видны все ее недалекие мысли.
В красном, как статуя Иштар.
Во время восхваления Ньол всегда чувствовал особый прилив крови. Он знал, что так работает энергия, посылаемая богиней.
Ишма как раз склонилась и с особым тщанием выводила пятно на циновке. В красном шарфе. Она стояла боком к Ньолу и не видела, что взгляд его, прежде надменный и безучастный к ее действиям, изменился.
Живая, мягкая, с нежной смуглой кожей, маленькая и пухленькая, свежая и миниатюрная, с тяжелой черной косой… Такая беззащитная и полностью в его, Ньола, власти…
Разве может она сравниться с величественной, холодной Статуей? Статуей нерукотворной, появившейся чудесным образом из земли Зиккурата больше пяти тысяч красных лун назад. Как раз там, где явила себя всесильная богиня людям – на покатом скалистом утесе, где когда-то любила она танцевать под дождем. И струи воды, попадая на разгоряченное танцем, совершенное тело богини, становились кровью, и текли кровавые ручьи по скалистой земле Зиккурата…
Когда богиня перестала приходить сюда танцевать, люди кхастла Бравиш решили, что кровь и дальше должна орошать эти благословенные земли. Раньше, каждый день, на этом самом месте приносили в жертву полулюдей, то есть не причастных их кхастлу, – прилюдно и торжественно. Честью считалось окропить своей кровью камни, на которых танцевала богиня.
Но сейчас люди уже не те. Ни ума, ни веры. Ньол вздохнул. Они стали приносить богине в жертву горных коз и могучих яков, но разве можно оскорблять Всеблагую такими низменными жертвами.
О, сколько ему пришлось намучаться с Лиилой, Карсой, Дагнитой и другими, которых он самолично подарил богине. Особенно с Карсой. Бесноватая девка оставила у него на коже следы своих когтей. На коже бравиума! Куда катится мир! А ведь она была больше других похожа на статую, и он почтил ее тело своим, пока дурочка билась в судорогах и изо рта ее текла кровь. М-да, предсмертные корчи сделали ее лицо не таким красивым.
***
Ньол перевел глаза на Статую.
Она стояла все такая же – холодная, бесподобная. Безучастная к его мольбам, к его восхвалениям. Ньол в точности провел древний ритуал с пергаментом – сделал все так, как она хотела, но без ключа пергамент остался чистым. Богиня не желала открывать ему своей тайны. Как и та, что нарядила когда-то статую, не пожелала. «Пусть люди кхастла считают все десять украшений бесценными, и стерегут их, как главное достояние кхастла», – сказала она.
И быть может, когда-нибудь, самому достойному откроются скрытые знания, заключенные в них.
Достойному. Где взять этих достойных? Люди не хотят отдать даже свои ничтожные жизни во имя богини. Кто может быть достойным ее тайн?
Недавно багровые лучи заходящего красного солнца озарили лицо Ишмы. Тогда Ньол понял, что она особенная. Избранная богиней. Надо только дождаться красной луны…
Размышления бравиума были прерваны появлением очередных пилигримов. Надо было совершить восхваления для них, а заодно проследить, чтобы никто не вздумал подойти к Статуе ближе, чем полагается.
– Принеси циновки нашим гостям, – бросил он Ишме, а потом внимательно наблюдал, как она наклонилась, чтобы собрать их. Легкие розовые одежды служительницы приятно подчёркивали молодые, упругие формы. Сколько ей лет? Тринадцать? Пятнадцать? (* год на Зиккурате равен трём земным, прим.авт.)
Пилигримы, прибывшие специально с далеких звезд, принялись громко восхвалять Лик Матери Иштар.
Лик… Только Ньол знал, что это вовсе не лик, это воплощение самой богини. Недаром с тех пор, как он начал служить ей, он видел двух огромных снежных тигриц, которые бродили здесь по ночам. По преданию, двое зверей, что белее снега, всегда охраняют сон богини, пока она спит.
Ньол надеялся, что пилигримов сегодня больше не будет.
Он внимательно следил за тем, как маленькая Ишма собирает циновки и разносит их по местам.
– Господин, можно…
Надо же, она позволила себе заговорить с ним! Небывалая дерзость! Кхастл Ишмы неуважаемый, один из низших. Глупая девка решила, что благодаря молодости и красоте, ей все позволено.
Впрочем, почему нет.
– Пойди сюда, – бросил он ей через плечо, и, не оглядываясь, не заботясь о том, идет она за ним или нет, быстрыми шагами пересек коридор.
Ишма послушно семенила следом, покусывая пухлые губы. Если ей удастся оставить довольным бравиума, он приблизит ее к себе, а может даже возьмет в свой дом. И не придется больше терпеть побои от матери, приревновавшей к ней отца. С тех пор, как ей исполнилось двенадцать, мать стала необычайно груба с ней. Отец же, наоборот, все более нежен, внимателен и ласков. Но его улыбки и поглаживания пугали Ишму больше, чем колотушки матери. Когда бравиум позвал ее прибираться в Замке богини, она была на седьмом небе от счастья. Сердце ее почуяло – теперь все будет иначе.
А понравиться самому Ньолу не каждой дано. Она старается, богиня видит, как она старается! И вроде бы, с каждым днем молодой бравиум благоволит к ней все больше.
– Сюда, – сухо указал Ньол, указав на узкий металлический стол.
Ишма удивленно уставилась на него
– Куда, господин? Здесь нет стульев.
Ньол стоял и как-то по-особенному смотрел на нее, скрестив на груди руки.
– Отвернись к столу, Ишма. Ты не можешь смотреть на меня прямо. Я – бравиум, или ты забыла?
– Я…
– Я не разрешал тебе отвечать. Стой смирно.
Не происходило ничего страшного, но Ишму начала почему-то бить крупная дрожь.
– Теперь подними юбку. Еще выше. Еще. Выше. Теперь наклонись.
Распустив шнурки своих шальвар, Ньол подошел к девушке вплотную. Мягкая и горячая на ощупь, не то, что статуя. И почему эти девки всегда плачут.
– Если будешь выть, как волчица, я изобью тебя, – хрипло пообещал Ньол, не останавливаясь. И вместо сдавленных криков из груди Ишмы продолжали раздаваться только тихие стоны.
Она пыталась замолчать совсем, но совсем не получалось.
Но как бы ни было больно и тяжело, это лучше. Это лучше, чем если бы это был отец. Ей нужно любой ценой остаться в замке. Любой ценой.
Но почему никто не сказал ей, что будет так больно…
Судорога пронзила тело Ньола, еще какое-то время он хрипло дышал, а потом привел в порядок свою одежду. Ишма продолжала стоять, уперевшись в стол руками. Бравиум не говорил ей шевелиться.
– Можешь одеться, Ишма.
Он опять назвал ее по имени. Значит, бить, за то, что она плакала, точно не будет.
– Ты не должна делать этого ни с кем другим, поняла?
Девушка кивнула, не осмеливаясь поднять на бравиума влажные, заплаканные глаза.
– Кроме тех, с кем я сам скажу. А теперь поспеши. Тебе нужно успеть закончить стирку сегодня. Когда все закончишь – вечером, – Ньол особенно выделил это «вечером». – Уберешь мою комнату.
Едва дождавшись, пока дверь за бравиумом закроется, Ишма схватилась руками за низ живота и, сползая на пол, заплакала уже в голос.
