Текст книги "В погоне за Иштар (СИ)"

Автор книги: Диана Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Глава 50

Не знаю, сколько длилось это забытье, но наверно долго, потому что, когда я пришла в себя, чувствовала такую слабость, что с трудом шевелила руками и ногами. Где это я? В голове шумело. Ничего не помню… Удалось мне получить Тамар или нет? Стоп. Что такое «Тамар»? Попытка напрячь память привела к очередной вспышке боли.

– Лежите, госпожа. Вам пока нельзя шевелиться.

– Кто здесь? – даже не ожидала, что голос мой окажется таким слабым.

– Не двигайтесь, – повторил голос, и на лоб положили что-то мягкое и мокрое. О прогресс, приятно-то как! Но все-таки где я? И что я здесь делаю? Ничего не помню…

Все-таки сделала над собой усилие и открыла глаза. Я лежала в небольшой уютной комнате, сначала показалось, что на полу, но потом поняла, что на каком-то низком топчане. Свет проникал сюда сквозь цветные витражи маленького окошка под самым потолком, поэтому вокруг стоял разноцветный полумрак. В изголовье сидела маленькая, очень хорошенькая темноглазая девушка с длинной тяжелой косой. Это она меняла компрессы у меня на лбу. Хоть память пока не возвращалась, я поняла, что основательно приложилась макушкой. Судя по позывам тошноты, имело место сотрясение, и нешуточное. Впрочем, спасибо, что жива, и даже глаза не лопнули.

– Ты кто?

– Меня зовут Ишма, госпожа, – девушка выглядела чем-то обеспокоенной, испуганной.

– Давно я здесь?

– Вот уже четвертый день, как… господин приказал заботиться о вас.

– Слушай, говори мне ты, я ведь ненамного старше…

– Что вы, госпожа, как можно? Если господин услышит, он побьет меня!

– Чего?! Это какой еще господин?! Куда я вообще попала?

– Вы в Замке Бравиш, госпожа. Только не волнуйтесь, вам нельзя волноваться. Так надо, чтобы били… здесь такие обычаи.

– Что за дикость?! Какие еще обычаи? Тебя, такую маленькую – бить?!

Наверно, что-то я сказала смешное, потому что Ишма засмеялась над моими словами. Правда, показалось, что смех ее не очень-то веселый.

– Замок Бравиш… Черт-те что. Ничего не помню… Как я здесь оказалась?!

– Вопрос не в том, как оказались, а как бежать отсюда, госпожа. Здесь плохое место.

– А сама тогда почему не сбежишь?

– А мне бежать некуда, госпожа, – тихо сказала Ишма, и опустила голову. – К тому же, я сама из кхастла. Из низшего, но все-таки из кхастла. Прибирать здесь, в Замке – о таком я даже не мечтала. Я – прислужница. А если убегу, не докажу никому свою принадлежность, и стану рабыней.

– М-да, выходит, из огня да в полымя… Но все-таки, что, черт подери, я здесь делаю? Где Персефона? Где все? Ри… капитан…

– Я не понимаю, о чем вы говорите, госпожа. Наверно, о своем звездном корабле. Господин Ньол не нашел его, хотя и обошел все ущелье – там, где вас встретил. Вы спустились с неба, как посланница Великой Богини.

– Еще бы, у меня был с собой ракетный ранец.

Значит, с неба… А что, эффектное появление!

– Выходит, этот твой Ньол спас мне жизнь?

– Я не уверена, что вы ударились головой сами, госпожа, – тихо сказала Ишма и сразу же закрыла себе рот руками, опасаясь, что взболтнула лишнего. А вот это мне уже не нравится. Не хочет ли она сказать, что…

– Стоп, Ишма, здесь никого, кроме нас нет, а меня тебе не нужно бояться. Если здесь все так беспонтово, как ты говоришь, возьмем тебя с нами, полетишь к другим звездам. Так, значит, твой господин напал на меня?

– Госпожа, вы и в самом деле на нее похожи. У вас ее лицо… Ньол, то есть господин Ньол, прав. И это, скорее всего, спасло вам жизнь, когда он встретил вас… Но я не уверена, что вы захотите такой жизни…

– Подожди, я ровным счетом ничего не понимаю! На кого я так похожа? Чье у меня лицо?

– У вас лицо бесценной Статуи кхастла Бравиш. Господин Ньол решил, что вы – и есть ожившая Статуя.

– И что это значит?

– Ничего хорошего для вас…

– Это мы еще посмотрим. А где мои вещи? Со мной был рюкзак.

Ишма дернулась, как от удара, и закрыла лицо руками.

– Я не брала, госпожа!

М-да. Не видела я еще здешних господ, а вот прислужницы у них запуганные. Я осторожно провела ладонью по руке девушки. Она ощутимо напряглась. Похоже, здесь и в самом деле не знают, что такое простое человеческое участие.

– Я и не подумала бы на тебя, Ишма. Мне просто нужно вернуть свои вещи, понимаешь? Ты знаешь, где они?

Девушка кивнула.

– Ваши вещи в комнате господина Ньола, но мне никак не вынести их оттуда. Он заметит.

– И не надо. Я сама спрошу. Еще не хватало – воровать свои собственные вещи! Ну-ка, веди меня к нему!

Я попыталась встать, но не сразу получилось. Если я провалялась несколько дней, неудивительно, что так ослабла. Как же хочется есть! За попытками подняться я и не заметила, как низкая дверь отворилась, и вошел человек. И сейчас этот человек стоял и смотрел на меня. Свысока. И таким неприятным, словно ощупывающим, был этот взгляд, что у меня непроизвольно губы сжались, и глаза сощурились. Если это и есть этот пресловутый Ньол, которого так боится Ишма, ее трудно винить. Вошедший был невысокого роста, не толстый – не тонкий, какой-то мягкий. Но эта мягкость не могла обмануть, стоило бросить взгляд на его руки – длинные, жилистые, с крючковатыми пальцами, непрерывно сжимающимися, как будто он представлял, что держит в руках горло своего врага. Сдается мне, не просто так пришла на ум эта аналогия. Больше всего не понравился мне взгляд вошедшего. Это был взгляд маньяка.

Взмах руки – и Ишму как ветром сдуло из комнаты. Признаться, меня это напрягло. Но еще не хватало это показывать. Мне все-таки удалось сесть, оперевшись на подушки, и я решила взять инициативу в знакомстве на себя. Откровенно раздражал его настырный, изучающий взгляд.

– Я не вижу здесь своих вещей. Они у вас? – мой ледяной тон сделал бы честь актрисе, играющей Снежную Королеву.

– Бесконечно рад, что вы пришли в себя, госпожа. Однако вам не стоит ни о чем волноваться, – улыбнулся этот тип, и при этом пальцы его на обеих руках судорожно сжались, а в глазах сверкнуло безумие. Да он больной! Таких в специальных заведениях лечить надо, если еще надежда есть, конечно. Все-таки я не профи в психиатрии…

– Я не волнуюсь. Я хочу, чтобы мне вернули мои вещи.

Вот так. Коротко и внятно. Если я и вправду похожа на их статую, о чем говорили фанатичные огоньки в его масленых глазках, пусть думает, что кто бы я там ни была, хоть посланница небес, хоть преисподней, что я рассердилась. Впрочем, если это он так ощутимо приложил меня по макушке, хрена с два он испугается моего праведного гнева...

– Вам принесут ваши вещи. Вы, наверно, голодны, госпожа?

– Спасибо, вы очень любезны. Я, пожалуй, поем перед уходом.

Опять его пальцы дернулись. Ишма права. Не стоит здесь задерживаться. Пусть только рюкзак вернет и снаряжение… А там свяжусь с Эддаром… То есть, я хотела подумать – с Ри… Прорвусь!

– Я скажу, чтобы вам принесли поесть.

– Будьте любезны. Ишма сказала, что вы спасли мне жизнь. В таком случае, мне следует вас поблагодарить.

Приятное удивление в глазах маньяка послужило обещанием того, что маленькая смугляночка не будет наказана. По крайней мере, за этот поступок. А потом я заберу ее отсюда. Права она – не место здесь нормальному человеку. Стоп! Она говорила о статуе… И капитан говорил о статуе! Я могу узнать здесь о драгоценностях Иштар!

– Я могу узнать ваше имя?

– Почтенная госпожа может называть меня Ньол.

– Очень приятно, – покривила я душой, – Истар.

Вспыхнувшие глаза маньяка окончательно убедили меня в его душевной болезни.

– Я хотела бы взглянуть на вашу статую, уважаемый Ньол.

– Конечно, госпожа, – он потер потные ладони, – Как только вы сможете вставать…

Не закончив фразу, он чему-то рассмеялся, чему-то, что известно ему одному, но при этом смеялся, подмигивая, всем своим видом как бы приглашая разделить с ним эту тайну.

– После сегодняшней ночи вам обязательно станет лучше, госпожа.

Сегодняшней ночи? Лучше не буду уточнять, почему это. Безумцев лучше не беспокоить.

– Ишма принесет вам еды, госпожа. А завтра я пришлю вам другую девушку.

– Спасибо, мне нравится Ишма.

– Я знаю, госпожа!! – неожиданно сорвался не крик этот ненормальный, и, добавил уже тише, опять отвратительно подмигивая, – Я знал.

Заставила себя вымучено улыбнуться. Знал так знал.

– И пусть мне вернут мою одежду! – крикнула уже ему вслед.

Этот цвета кармина то ли хитон, то ли халат, то ли какая-то разновидность кимоно, всем, конечно, хорош, но неизвестной планете больше подходит современный комбинезон из сверхпрочного материала, непробиваемого ни с помощью ножа, ни пуль, с функцией кондиционирования – подогрева и охлаждения. Оружие, ракетный ранец, аптечка, запас сухого пайка, другие нужные вещи… Очень надеюсь, что этот неприятный тип выполнит свое обещание, и вернет мне снаряжение.

Глава 51

Еле удалось уговорить Ишму поесть вместе со мной. Только после десятка клятвенных заверений, что я не лошадь, чтобы все это съесть, и вообще вегетарианка, так что эти замечательные пироги с мясной начинкой точно не про меня, девчонка наконец-то перестала ломаться. Хотя она, конечно, не ломалась. Просто она очень запуганная. Ничего. Мы это поправим!

Наконец-то мне кто-то доходчиво объяснил про всю эту кхастловую систему на Зиккурате. Капитан, конечно, рассказывал, еще на Персефоне, но тогда я кажется, плохо слушала. Хотя сейчас некоторые мои знания пригодились.

Вот это я удачно попала! Прямо в Замок, где стоит та самая бесценная статуя, украшенная драгоценностями богини. Значит, это сюда хотел наведаться Эддар, в первую очередь… Ишма сказала, что двое инопланетцев приходили сюда вчера в качестве пилигримов, поклониться статуе. А может быть, искали меня… Она не знала. Тот, что блондин, вполне мог оказаться Демом, но вот второй – брюнет, среднего или немного выше среднего роста, худой, жилистый, – никак не Эддар. И, конечно, не Левочка. Значит, не наши. Какие-то другие инопланетцы.

Вообще все рассказы Ишмы о ее родной планете навевали на меня тихий ужас. Нет, срочно собрать драгоценности Иштар и вернуть Зиккурату чертову память! Так, как они здесь живут, жить нельзя.

Расспрашивая о жизни у нас, Ишма то и дело таращила и без того немаленькие глаза, и даже махала руками. Не верила.

– Как это – нельзя убить человека, стоящего ниже по положению? А если он тебе неприятен? Нет рабов и прислужников? А кто тогда работает? Зачем? Зачем спрашивать женщину ее согласия стать женой? – Это она на месте, когда я так и не дождалась предложения от Марека. – У нас никто не спрашивает… Так значит, вы убежали от жениха, госпожа? Он, наверно, сильно вас бил?

Я даже поперхнулась. Марек? Меня?! Бил?!!

Даже представить смешно.

Но Ишма не понимала причины моего веселья.

– Так положено, чтобы бить женщин, госпожа. Они – как скот, не знают порядка. Их надо учить.

– Да брось, Ишма. Вот ты, что – не знаешь, как вести себя? Не знаешь, где добро – а где зло? Вот ты говорила, что самое дорогое для тебя – это оставшиеся дома маленькие сестры. Это что, тоже из-под палки?

Зря я так с девчонкой. Ее миниатюрное личико вдруг сморщилось, из глаз потоками хлынули слезы. Я чувствовала себя неловко. Подсела поближе, обняла, прижала к себе.

– Ишма, – тихо позвала я. – Прости. Я не хотела. Тебе должно быть больно вспоминать о них.

– Мне не о них вспоминать больно, – замотала она головой. – Вы хорошая. Добрая. Но я не стою вашей доброты. Я – плохая. Я точно знаю. Меня нельзя жалеть.

Она отстранилась.

– Глупости, – не согласилась я. – Еще как надо.

– Мне пора, – она начала собирать пустые тарелки.

Ну вот. Обидела ее.

– Ты еще придешь, Ишма?

Она подняла на меня черные глаза в бархатных ресницах.

– Я должна идти к господину Ньолу. А еще… Сегодня ночью взойдет красная луна, госпожа.

– И что?

– Думаю, я не переживу этой ночи, госпожа. Я проклята. Так сказала старая Гадра.

– Вон оно значит, что, – я осторожно вытерла ее мокрые щеки. Ньол, видимо, решил, что с ожившей статуей лучше не спорить до поры до времени, и мои вещи были мне возвращены. Кроме оружия. То есть, кроме того, что Ньол посчитал оружием. Но в своем комбинезоне я чувствовала себя более уверенно.

– Вон оно что, старая Гадра. Тоже мне, ворона-вещунья, раскаркалась. Глупости это, Ишма. Мы с тобой еще зажжем! – я попробовала ободряюще улыбнуться.

– Нет, госпожа, – Ишма помотала головой, отчего ее коса перекинулась через плечо, – Вы не поняли. Я сама не хочу пережить эту ночь. Вы не представляете, какая я плохая.

– О прогресс, да что ты могла сделать такого, за что так сильно себя винишь! Максимум, бросилась в объятия какого-нибудь красавца-бравиума, не послушавшись наставлений матери!

Шутка оказалась неудачной. У Ишмы затряслись руки, мелко задрожал подбородок. Похоже, девчонка после этого случайного попадания уверовала в мою божественную силу – ну и после демонстрации некоторых штук из моего рюкзака. Видимо, она решила, что я и в самом деле чем-то таким  мистическим обладаю, потому что неожиданно бухнулась передо мной на колени и коснулась темной макушкой стоп.

Это уже никуда не годилось!

– Ишма! – я рассердилась не на шутку.

Черт знает что, а не планета!

– Ишма, встань сейчас же!

В ответ раздались только судорожные всхлипывания. Я попыталась поднять ее, рукав комбинезона неловко задрался, и взгляд Ишмы упал на изображение бича.

– Это… – прошептала она, не веря своим глазам.

– Да-да, – я была готова на все, лишь бы отвлечь ребенка от его горя, – Видишь, на этой руке тоже есть. Ваши сакральные знаки, да. Я в справочнике видела.

Тут уже ничто не могло убедить Ишму, что я – обычная, самая обычная девушка. Только с другой планеты. Слишком много было совпадений. Еще и нервное напряжение сказалось – схватив меня за руки, девчонка вдруг рассказала все о своей жизни. Все-все. От подробностей у меня волосы встали дыбом. Ну, Ньол! Ну, гад!! Нет, я точно не уйду отсюда без девчонки! Еще и драгоценности со статуи прихвачу без зазрения совести, вот! Если Эддар прав, и мои татуировки действительно реагируют на артефакты богини, то берегись, не ошибусь!

Еле удалось успокоить Ишму – первобытная девушка (а как мне еще называть дитя этого больного на всю голову общества) не переставала повторять, какая она плохая, грязная, мерзкая. Я чуть было прямо сейчас не отправилась к Ньолу, чтобы вышибить ему мозги, но вовремя спохватилась. Действовать предстояло осторожнее, если не хочу привлечь к себе ненужного внимания. Ишма сказала, что в Замке человек полтораста – бравиумов. И еще не меньше пятисот в окрестностях.

А мне еще к статуе пробраться надо.

Наконец, Ишма более-менее успокоилась и убежала с подносом, торопилась. Я откинулась на подушки. Силы потихоньку восстанавливались, а после укрепляющих ампул с витаминами, впрыскиваемых прямо под кожу, стало намного лучше.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Решено – эту ночь остаюсь здесь, а завтра забираю Ишму и драгоценности и валим отсюда. К моему огорчению, орм не работал, передатчик тоже. При всем желании я не могла связаться ни с Риммой, ни с кем другим из экипажа Персефоны. Должно быть они места себе не находят… Особенно кое-кто с фиалковыми глазами… Особенно, после того, что предшествовало моему уходу… Память постепенно возвращалась. Я вспомнила, как Юдвиг заявил, что не так давно, по этой же дороге проходила Лика. И как я сразу же вознамерилась отправиться в путь. И как капитан заявил мне, что никто, ни он сам, ни даже роботы, на ночь глядя из корабля не выйдет, а Ри добавила, что летоисчисление у коренных арттдоумийцев совсем иное, и то, что для Юдвига могло выглядеть, как «недавно», для нас может оказаться десятками лет. Впрочем, десятки – это я загнула. Я запомнила маму очень молодой.

Черт меня дернул все-таки выбраться наружу той ночью! А до этого, для того, чтобы усыпить бдительность Эддара, я самолично постучала в каюту капитана…

Нет, нет, нет – не хочу вспоминать! Стыдно – и не от того, что было… От того, что обманула его.

Глава 52

за какое-то время до настоящих событий,

последние воспоминания о Персефоне…

– Эддар… Эддар! Ты не спишь? – я осторожно поскреблась в дверь его каюты.

– Тара?! – капитан выглядел удивленным, и даже взволнованным каким-то, что ли…

– Можно войти?

– Если ты проситься выйти на прогулку, то я…

– Эддар…

– Тара, что ты делаешь?

– Снимаю платье. Ты против?..

Расширившиеся зрачки капитана однозначного ответа мне не дали.

– Это не вежливо, Эддар. Твое молчание. В конце концов, разве не этого ты добивался с момента нашей встречи?

– Что ты задумала, Тара?

– А как ты думаешь? У тебя очень жесткая кровать.

– Тара, если это шутка, то плохого тона. Покинь немедленно каюту.

Я во все глаза уставилась на него. Он что, серьезно?! Как можно вообще подумать, что я шучу? Эддар возвышался надо мной в полумраке каюты. Белая рубашка расстегнута на груди. Волосы убраны в низкий хвост. На скулах играют желваки. Он скрестил на груди руки, и видно было, как ежесекундно напрягаются его мускулы. Он действительно с трудом сдерживает себя.

О прогресс, какая же я дура!

 Так все испортить!

Все, не хочу больше ничего…

Пускай Зиккурат катится к чертовой матери, и все остальное тоже.

Единственное, что я чувствовала сейчас, был жуткий, жгучий стыд. Вот кто тащил меня сюда?! Вообразила себя неизвестно кем, роковой соблазнительницей, компаньонкой-разведчицей… Думала, что смогу отвлечь внимание Эддара, а потом выкраду электронный ключ от Персефоны.

Да мне до профессионаьной компаньонки как до ближайшей луны пешком…

Сейчас, когда увидела Эддара, поняла, что сама не выдержу, сломаюсь, останусь. Не захочу уходить с корабля. Гори оно все синим пламенем, не захочу.

– Отвернись, – злобно бросила ему. Эддар недоуменно пожал плечами и отвернулся. На ходу запахивая платье-халат, я метнулась в сторону двери. Не тут-то было. Железные пальцы сомкнулись на моем предплечье, а потом меня рывком притянули к твердой широкой груди. Я что-то бормотала о приносимых извинениях, и что больше такого, конечно же, никогда не повторится, и что бес попутал, и много еще подобной чуши. Двумя пальцами Эддар взял меня за подбородок и поднял лицо к себе.

– Тара, – мягко, нежно позвал он.

А я не могла оторваться от аметистовых глаз на меднокожем лице. И в тот же миг поняла, что все остальное – не более чем голограмма, иллюзия. Настоящее – это вот, сейчас, это теплые, глубокие аметистовые глаза.

Не знаю, не помню, как оказалась в железном кольце его рук, только уже в горизонтальном положении. Помню волнами накатывающее желание, помню, как меня трясло, помню, как дрожали руки Эддара, когда он прижимал меня к себе.

Сотни, тысячи поцелуев, долгих, беспощадных, нескончаемых. Когда я задыхалась – он переходил к другим частям тела, и множество огненных искр пробегало по коже. А я не понимала, что происходит – то все вокруг неслось в нескончаемой гонке – такой быстрой, что мир сливался в сплошные пульсирующие очертания реальности, то меня как будто выбрасывало в другое измерение, и тогда время останавливалось, наполняясь миллионами нежнейших ноток и прикосновений.

– Истар, – Эддар поцеловал меня в уголок губ, в то время как рука его спустилась предательски низко… Но не настолько, как мне бы хотелось, и это заставляло приподниматься ему навстречу, что не так-то просто сделать, будучи полупридавленной этой горячей грудой мускулов. – Ты… уверена? Я не смогу больше сдерживать себя.

Я ответила поцелуем, а затем легонько прихватила зубами нижнюю губу.

– Смелее, мистер Рьи, – выдохнула ему в ухо, и в тот же момент мой рот накрыла горячая ладонь, впечатывая голову в подушку. И вовремя – из груди вырвался долгий, протяжный стон, который неминуемо стал бы криком, если бы не предусмотрительность Эддара.

– Тише, – шепнул он мне на ухо, полностью заполняя меня собой, замер в этом положении, потом немного отстранился, как будто прицеливаясь, и опять ударил бедрами. Тело мое изогнулось от сладкой судороги, и к моему удивлению задвигалось в такт с капитаном.

Череда стремительных взлетов и падений на самое дно пропасти, от разбивания об острые камни которого меня каждый раз удерживали сильные, смуглые руки. Мои волосы разметались по подушке, смешиваясь с черными прямыми прядями Эддара. То жаркие и судорожные, то легкие и нежные переплетенья тел, и мои ногти с каждым толчком все сильнее впиваются в мускулистую спину.

Стремительные, выверенные движения наполняют собой все пространство, сокращаясь, дрожат в воздухе.

– Моя Тара, – шепчет он, и впивается поцелуем в губы. Отвечаю ему стоном, который он пьет, прижимая голову к себе за затылок, и толчки становятся резче и сильнее. Я не знаю, не помню, сколько это продолжается. Ясно одно – это просто невозможно, немыслимо. Я не знала, не могла себе представить, что мое собственное тело – оно настолько… живое. Очередь коротких ударов сменяется длинной цепочкой глубоких-глубоких касаний. Я не знаю, жива я еще или умерла, потому что даже не подозревала, что такое бывает.

Вдруг, откуда-то издалека, сквозь пелену струящегося по коже, телу, чувствам наслаждения доносится короткое:

– Посмотри на меня, Тар.

Я не в силах открыть глаза, я знаю, что это совершенно невозможно. Мое тело больше не принадлежит мне. Оно, как тонкий, чувствительный музыкальный инструмент поет в такт череде сменяющих друг друга горячих прикосновений, сжатий, поглаживаний и похлопываний.

– Не-ет, – отвечаю, и сама не слышу собственного шепота.

– Посмотри на меня, Тара.

Опять этот хриплый, глубокий голос. И тон такой настойчивый, и при этом он ни на миг не останавливается. Всесильные боги, если он остановится, я просто умру.

– Это приказ?

Я буквально кожей чувствую, как он улыбается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Это приказ, Истар Кроули, младший научный сотрудник экспедиции. Открой глаза, Тара.

Если приказ, то как я могу ослушаться. Прилагаю все усилия, и что есть силы, распахиваю глаза, и вижу перед собой эту бесконечную аметистовую глубину…

Лицо Эддара покрыто испариной настолько, что пот капает, стекает потоками вниз. В тот же миг его зрачки расширяются на всю потемневшую радужку, он с силой бьет бедрами, и меня подбрасывает к самым звездам. Откуда-то снизу доносятся крики – с трудом узнаю собственный голос, паря на этой восхитительной высоте.

– Тара, – нежно и тихо позвал меня капитан, потеревшись носом о мой висок – Ты как?

Довольно потянулась и поудобнее устроилась в его объятиях.

– Я, пожалуй, пойду. Не хочу, чтобы утром меня увидели выходящей из капитанской каюты.

– Ты шутишь?

– Нет, а что такое?

– О прогресс, Тар! Разве ты не знала! Я же зиккуратец!

– И при чем здесь это? – я игриво провела кончиками пальцев по его щеке.

– При том, что состав крови у нас разный. Не сильно, но отличается. А сегодня… То есть, я хочу сказать, то, что сейчас было. – Эддар к моему удивлению, смутился, и начал путать слова.

– Смелее, капитан, – подначила я его. – Мне теперь надлежит мутация, как в приключенческих боевиках?

– Нет, конечно, – он рассмеялся. – То есть не до такой, конечно, степени… Хотя кое-какой процесс, конечно, придется перенести. Но если не вставать, то почти ничего не заметно.

А вот это уже интересно.

– Какой еще процесс? – я сладко потянулась. Разве может быть так хорошо?

Мне наверно, это снится.

– Мы оба будем испытывать чувство, сходное опьянению сладкой пыльцой гивериуса. Если встанешь, может закружиться голова, ну и поведение… Не поручусь за адекватность.

– То есть, чтобы не исполнить часом джигу голышом в рубке или машинном отделении – упаси меня прогресс, тьфу-тьфу-тьфу, лучше оставаться в лежачем положении.

– Вот именно, тем более что это так приятно. Ну, иди сюда. К тому же мне не придется убивать ни Дема, ни Левочку за то, что пялятся на мою голую женщину.

– На какую это еще вашу женщину? – я шутливо щелкнула его по носу, и в тот же миг оказалась прижата навалившейся сверху грудой мускулов.

– Ты – моя, – проникновенно заглядывая в глаза, уверенно и непоколебимо заявил этот несносный тип. – Только моя. Истар.

Я хмыкнула, но не очень-то протестующе, а так, чтобы его поддразнить. Эддар понял и не поддался на провокацию. Правда, откатился немного, что дало мне возможность дышать.

– Спи, – он поцеловал меня в висок, и, улыбнувшись, смежил веки.

И в самом деле, похоже, он прав. Легкая тягучая эйфория как будто подхватила ставшее необъяснимо легким тело и бережно закрутила его по сладким ленивым волнам. Я закрыла глаза и удивилась разнообразию красок огромным строем, навалившихся на меня. Каких цветов здесь только не было! Миллионы новых соцветий и сочетаний, перетекание одного в другой, купание в розовых, зеленых и оранжевых волнах – теплых, мягких, обволакивающих каждую клеточку тела. Вопреки ожиданию привычной темноты, я словно провалилась в бездонный цветной колодец, куда какой-то шутник предварительно вылил палитру красок, а потом развлекался тем, что тщательно их размешивал…

Не помню, что заставило меня открыть глаза.

Где я? Ой, да, сладко занывшие мускулы во всем теле и дергающая саднящая боль внизу, напомнили, где.

Осторожно, чтобы не будить Эддара, сопящего сбоку, я перегнулась через него к низкому столику. В горле пересохло, зверски, просто невыносимо хотелось пить. Кажется, я видела на столике графин с водой. Вот же он. Отсюда мне не дотянуться. Придется встать. Вот так, осторожно, чтобы не задеть спящего капитана. Задержалась взглядом на его лице – какое оно у него искреннее, открытое, когда он спит. Не идет ни в какое сравнение с жестким, даже немного жестоким, уверенным в себе привычным выражением.

Обычно лицо капитана практически не выражает эмоций, а приказы отдаются с таким видом, как будто он даже не принимает во внимание возможность того, что кто-то ослушается его. Он не разговорчив, как будто не любит тратить слова напрасно. Движения его резкие, выверенные, голос низкий и грубый. Я усмехнулась своим мыслям. Он совершенно не похож на других мужчин, это правда.

Но ведь и ты, Истар, мало похожа на остальных женщин?

Неожиданно меня качнуло и повело вбок – уперевшись в стену, с трудом удержала равновесие. Вот и заветный кувшин с водой. С первого раза попасть в стакан почему-то не удалось, а вот вторая попытка увенчалась успехом. Хорошо, что Эддара не разбудила. Хотя у кого у кого, а у капитана, похоже, сон настолько глубокий, что его и из огнемета не разбудишь. Как раньше говорили – богатырский сон?

Мое внимание привлек прямоугольный плоский предмет на низком черном столике. Что это? Электронный ключ от Персефоны? Зачем-то мне нужен был этот ключ… Да, я приходила сюда специально за ним даже… Точно. Ведь мы на Зиккурате, и Юдвиг… Юдвиг сказал, что совсем недавно этой же дорогой прошла Лика… Мама… Я хотела выйти прямо сейчас, но капитан сказал, что пойдем утром. Но я не хотела далеко отходить от корабля, я думала только выйти и осмотреть окрестности! А что, мощность фонаря еще не то позволят…

Вот и снаряжение – я сложила стопкой у себя на столе. Точно, я ведь собиралась выйти ненадолго! Просто посмотреть…

По пути к выходу мне никто не встретился. Почему только, черт возьми, так сильно шатает? Но ничего, с этим вполне можно мириться…