Текст книги "Песня любви"
Автор книги: Диана Гроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Глава 17
Путь Рики в Миклагард обещал быть долгим. Гуннар рассматривал ее путешествие как посольский выезд и четко расписал, где им следовало останавливаться. По его приказу Бьорн направил «Морского змея» по излучине Виксфьорда в Каупанг, чтобы продемонстрировать жителям этого важного торгового центра богатство и щедрость ярла Согне. Орнольф бросал тоскливые взгляды на прекрасные чайники из мыльного камня, на которых в Миклагарде можно было бы заработать много денег, но чтобы не перегружать корабль, вынужден был отказаться от их покупки.
Оттуда они направились к датскому архипелагу и остановились в Данневирке, дабы от имени Гуннара засвидетельствовать почтение датскому королю. Рику в этой мощной крепости встретили тепло, но радость королевского двора по поводу ее предстоящей свадьбы была омрачена известием о смерти Магнуса.
Королевские дворы вечно полны сплетен с душком, напоминающим ароматы выгребной ямы. Теперь Бьорн понял, почему Рика и Магнус долго там не задерживались. Шипящие шепотки преследовали их повсюду. Рика выглядела слишком грустной – это заметили все, но не очень удивились, потому что знали, как она любила отца.
И разве не ярл Согне, этот замечательный человек, устроил сироте такой выгодный брак? Щедрость Гуннара всячески восхваляли и даже высоко оценили его хитроумный ход в выборе сильного и богатого союзника. Да, в далеком Согнефьорде явно поднималась новая сила.
Слыша отрывки этих разговоров, Бьорн лишь поджимал губы. Планы Гуннара успешно развивались. Снова. Но отныне им придется осуществляться без него. Он был связан словом навсегда забрать Рику из Согне, но не давал клятвы вернуться назад.
Глазами воина изучал Бьорн крепостные укрепления в Данневирке. Земляные валы сдержали натиск франкских королей, и даже сам Карл Великий, прославленный Шарлемань, не смог победить датчан. Бьорн и ранее участвовал в битвах, но теперь решил, что пора ему начать содержать себя своим искусным клинком. Теперь, когда Рика направлялась в жены к другому человеку, у него не было желания обзавестись своей землей. Не мог Бьорн вернуться к управлению владениями брата, хотя впереди его ожидала лишь могила в чужой земле.
Им везло с погодой. Дни стояли ясные, и следующим на их пути был шумный и суетливый торговый порт Бирка, сверкавший на солнце, как полированный янтарь, в обрамлении красивой бухты. Если бы понадобилось, можно было добраться от Согне до Бирки и по суше, преодолев горные перевалы в юго-восточной части норманнского полуострова. Впрочем, Бьорн не слышал, чтобы кому-то захотелось совершить этот утомительный путь, если можно приплыть туда по морю.
– Слава богам! – воскликнула, спускаясь на берег, Хельга. – Как приятно мне, старому человеку, почувствовать наконец твердую землю под ногами.
– Я спокойно отношусь к плаванию на корабле, но рада возможности оказаться на берегу, – промолвила Рика, наблюдая, как Бьорн привязывает «Морского змея» к пристани. Здесь кораблю будет тихо и спокойно, потому что на входе в бухту есть волнорез.
– Ты можешь проводить Рику на рынок? – обратилась к нему Хельга. – Мне нужно отыскать травницу и приготовить лекарство для Торвальда, иначе он не сможет стоять на ногах. Тор знает, как неинтересно молодым стоять и смотреть, как растирают травы.
– Я пойду с ней, – произнес Торвальд, хмуро глядя на старую женщину и стараясь не морщиться от боли, наступая на большой палец ноги. Но боль воспаленного сустава, видимо, пронзила ногу так, что он тут же присел на свой морской сундук. – Может, на этот раз Хельга права. Но невеста не может ходить по чужому городу без сопровождения. Ты проводишь ее?
Бьорн угрюмо кивнул. Йоранд помог своему капитану причалить и тут же уловил аппетитные ароматы. Дрожжевой запах эля явно исходил от ближайшей таверны.
– Плавание нагоняет жажду. Я устал от перекисшего молока и тухлой воды.
– Придется тебе подождать своего эля до второй смены. У нас на борту слишком много товаров, чтобы оставлять корабль без присмотра, – пояснил Бьорн. – После того как я провожу скальда на рынок, я сменю тебя.
Рика заметила, что теперь он почти никогда не называл ее по имени. Это был еще один способ держать ее на расстоянии. Она полагала, что теперь должна быть довольна, но ее сердце постоянно щемило. Каким холодным, равнодушным тоном он произнес слово «скальд»… словно говорил о связке мехов или куске янтаря. Он заставил ее почувствовать себя товаром, подлежащим доставке. Впрочем, именно в этом качестве она и выступала.
Тем не менее она выпрямила спину и задрала вверх подбородок, не желая показывать, как задело ее его обращение. Они спустились по деревянным мосткам и пошли на рынок. Рика заметила овальную крепость, расположенную на голой вершине утеса к югу от города.
– Что это? – поинтересовалась она.
– Безопасная гавань. Укрытие в случае внешней угрозы, – пояснил Бьорн. – Бирка – богатый город. Перед таким соблазном трудно устоять. Если на горизонте появляется флотилия драккаров, купцы спешно собирают свои товары и укрываются в форте. – Впервые за последнее время Бьорн встретился с ней взглядом, и она почувствовала, как затягивает ее темная глубина его глаз. – Ты же знаешь мужчин. Если они видят что-то привлекательное, их естественное желание – тут же этим завладеть.
Кровь быстрее побежала по жилам под его твердым взглядом… Ей захотелось самой укрыться в безопасной гавани. Если она позволит ему так на нее глядеть, он вскоре поймет, что ему вовсе не нужно захватывать ее силой. Она отдастся ему добровольно. Если бы не эта сделка с Гуннаром…
– Сегодня никаких захватов не произойдет, – решительно объявила она. – Здешние купцы явно надеются получить за свои товары серебро, а не удар меча.
– Верно. – Бьорн кивнул стражникам, бродившим по улицам города. – Здесь даже лавочники вооружены. В Бирке хороший рынок, но если ты не найдешь того, что ищешь, нам еще предстоит остановка в Уппсале, перед тем как мы зайдем в устье Двины.
– В Уппсале?
– Да. Гуннар очень ревностно к этому отнесся, – объяснил Бьорн. – Его очень тревожило, что в Миклагарде ты уже будешь слишком далеко от храма Одина. Он был уверен, что ты захочешь посетить Священную рощу, потому что, возможно, больше никогда туда не попадешь.
Нет, не о ее религиозных пристрастиях заботился Гуннар. Он хотел в последний раз напомнить ей о том, какие последствия ждут ее брата, если она нарушит их соглашение.
– Вообще-то я никогда особенно не поклонялась Одину, – сказала она. – Я могу и не ездить в Уппсалу.
– Как хочешь, – сухо ответил он. Суровое выражение его лица подсказало Рике, что он решил, будто она торопится попасть к своему будущему мужу в Миклагард.
Они наткнулись на серебряных дел мастера. Полюбовались, как ловко он управляется с расплавленным металлом. Рика зачарованно смотрела, как он на одной и той же каменной основе кует и молот Тора, и христианский крест. Потрогав готовые серебряные украшения, она восхитилась качеством обработанной поверхности, ее особой гладкостью.
– Вы делаете амулеты для тех, кто верит и в Тора, и в Христа? – спросила она.
– Да, – ответил ремесленник, – в Бирке люди поклоняются и Тору, и Христу. Кому как нравится. Хоть старые боги, хоть новые, мы уживаемся со всеми. – Он улыбнулся уголками рта. – А я продаю амулеты тем и другим. Что продать вам?
– Я привыкла носить молоточек, – вздохнула Рика, вспомнив свой гладкий сияющий янтарик. – Но кажется, Тор меня покинул, так что сейчас я не ношу никакого амулета. Доброго вам дня.
Они пошли дальше по главной улице, и Бьорн бросил на нее острый взгляд.
– Значит, ты утратила свою веру?
– Скорее, куда-то подевала, – откликнулась она. – Я знаю только богов Асгарда. Я выросла на сагах об их приключениях, но в последнее время они кажутся мне такими далекими.
– А когда боги интересовались нашими делами? Разве что тогда, когда это служило их целям, – пожал плечами Бьорн. – Им не нужны ни второй сын, ни девушка без отца.
– Ты прав, – согласилась она. – Но я привыкла к ощущению, что кто-то наблюдает за мной, заботится о том, чтобы со мной ничего не случилось. Я верила в то, что это Тор.
– Думаю, ты по-прежнему это чувствуешь. – Он не скрывал переполнявшей его горечи. Она прозвучала в его голосе. – В конце концов, ты вот-вот станешь женой очень богатого человека. Чего тебе еще желать?
«Тебя, глупый человек!» – чуть не сорвалось с ее уст. Но вместо этого она прикусила губу и ускорила шаг. Он легко успевал за ней. Больше они не разговаривали, пока не свернули за угол. Тут Рика увидела здание необычной формы. Высокий шпиль и торчащие острые углы крыши…
– Что это? – поинтересовалась она.
– Должно быть, христианская церковь, – ответил Бьорн. – Десять лет назад, когда мы были здесь с дядей Орнольфом, они только начинали ее строить. Я прошел туда. Какой-то маленький священник приехал с юга и собрал вокруг себя единомышленников. И они построили это здание, чтобы было куда прийти помолиться. В результате даже Хергейр, местный городской голова, принял христианство.
– Ты что-нибудь знаешь об этой религии? – осведомилась она.
– Совсем немного. – Глаза его рассеянно смотрели вдаль. – Мой первый набег был на монастырь. И все, что я знаю о христианах, так это то, что они умирают легко. Они очень ревностно относятся к своим книгам и серебряным чашам, но не готовы убивать, чтобы защитить то, чем владеют. А что ты знаешь об их вере?
– Только то, что мне рассказывал Магнус, – ответила Рика. – Он много и долго беседовал со священником, который от датского короля приехал обращать его в свою веру. Магнус рассказал, что их Христос был мощным скальдом. Он рассказывал саги, обучая своих последователей.
– Хм, – пожал плечами Бьорн. Его это не впечатлило. – А он рассказывал тебе, что их Христос умер?
– Да, как бедный Бальдур, – кивнула Рика, думая о злосчастном сыне Одина, смерть которого от яда предвещает начало Рагнарока, Сумрака богов, эпической битвы, знаменующей конец света. – Христиане верят, что их Христос воскреснет и будет жить вечно.
– Этого даже боги не могут. – Взгляд Бьорна скользнул вверх по шпилю церкви до креста. – Странно, правда? Те, кто поклоняется Тору, носят на себе знак его силы – молоточек, а христиане носят крестик – знак слабости их бога.
– Магнус говорил, что они видят в этом силу, потому что крест символизирует прощение.
– Прощение? – презрительно заметил Бьорн. – Человек должен нести ответственность за свои деяния, хорошие или плохие. Только слабаки ждут прощения.
– И все же, насколько я помню, ты просил меня простить тебя. За Магнуса.
Бьорн опустил голову.
– Во всем, что касается тебя, я слабак, – признался он. – И потом, ты сказала, что никогда меня не простишь.
Она внимательно посмотрела на Бьорна. Много раз после смерти отца она слышала его голос, упрекающий, подбадривающий, веселый. Но теперь этот голос смолк. Она задумалась, чего теперь захотел бы от нее Магнус. Она могла лишь следовать своим чувствам. Это нужно было сделать ради Бьорна и ее самой.
– Я могу сказать тебе сейчас, Бьорн, что была не права. Я от всей души тебя прощаю. – Она протянула руку и коснулась его плеча. Его кожа была теплой. Она ощутила, как сначала напряглись его мышцы, а затем расслабились. Напряжение ушло. – А ты можешь простить меня?
– Что ты имеешь в виду? – Он накрыл ее пальцы своей ладонью так нежно, словно сама возможность прикоснуться к ней была бесценным даром.
Рика едва могла дышать.
– Можешь ли ты простить мне, что я выхожу замуж за араба?
– Могу, если ты в этом раскаиваешься, – твердо скапал Бьорн. – Ты что, обращаешься к Христу со своими мыслями о прощении? Христиане полны раскаяния и прощения, не так ли? Если ты передумала насчет замужества, то эта религия меня действительно привлекает.
– Нет, я не меняю религию, – выдохнула она, и глубокая грусть прозвучала в ее голосе.
Что бы ни случилось, она не могла рисковать жизнью Кетила и Бьорна. Его тепло поднялось по ее руке, колени ее ослабели, готовые подкоситься. Это прикосновение к нему было ошибкой. Она осторожно отняла руку.
– Я не могу раскаяться в моей сделке с Гуннаром, но я нуждаюсь в твоем прощении.
Они стояли, оцепенев, на площади перед христианской церковью, а вокруг сновали купцы и покупатели, шумела суетливая толпа. Бьорн поверить не мог, что она обратилась к нему с такой просьбой.
Она просила о невозможном. Как он мог простить ее за то, что она вырвала и растоптала его сердце? Ее глаза цвета морской волны смотрели на него с такой отчаянной мольбой, что он был вынужден отвести взгляд.
– Тебе придется продолжать этого хотеть, – наконец произнес он.
Глава 18
По желанию Рики они не стали останавливаться в Уппсале, а направились прямо к устью Двины. Там, у местного племени славов, Орнольф оставил свою «Валькирию», предназначенную для передвижения по рекам. Товары с «Морского змея» перегрузили на этот корабль и разместили на нем.
Это был ладный, высоко сидящий в воде корабль, идеальный для путешествий по мелкой воде. «Валькирия» была построена так, чтобы в любой момент ее можно было водрузить на волокушу и передвигаться посуху. Еще у «Валькирии» был квадратный парус, который можно было использовать при благоприятном ветре, и четыре пары уключин, чтобы идти на веслах в безветренную погоду. Судно было достаточно компактным, дабы с ним могли управиться четыре человека, и в то же время довольно вместительным, чтобы разместить груз и взять на борт двух женщин. Орнольф очень гордился своей «Валькирией». Надо было видеть, с какой нежностью он гладил ее своей широкой ладонью.
Бьорн стоял, в последний раз глядя на «Морского змея». Большинство моряков его команды, возвращавшихся в Согне, склонились над веслами и повели драккар от берега. Две дюжины спин сгибались и разгибались в привычном ритме. Отойдя на некоторое расстояние, они сложили весла и поставили мачту. Попутный ветер тут же раздул парус, и корабль приподнялся над волнами, как верткое и гладкое морское животное. Бьорн провожал его грустным взглядом. Он думал, что вряд ли увидит его снова.
– Бьорн, – окликнула его стоявшая рядом Рика.
– Что? Мы не торопимся к твоему жениху? – сухо осведомился он, не отрывая взгляда от своего удаляющегося корабля.
– Нет, дело не в этом. – Она почти вспылила, но сдержалась и продолжила мягким тоном: – Я просто задумалась, что не так. Ты выглядишь таким… С тобой все в порядке?
– Со мной все хорошо, – огрызнулся он. – Что еще?
– Я хочу спросить, что это такое? – Она указала на высокий камень с рунами, высившийся на утесе над самым устьем реки.
– Какой-то памятник, – пожал плечами Бьорн. – Я не умею читать руны и не знаю, что там написано.
– Но я-то умею, – улыбнулась она. – Однако одно слово в надписи меня озадачивает.
Бьорн вздохнул, еще раз посмотрел вслед «Морскому змею», уходившему из его жизни, и перевел взгляд на каменную стелу. Рунные камни всегда его интересовали, но, не зная значения букв, он воспринимал вырезанные знаки просто как необычные узоры.
– Пойдем посмотрим. Может, мы разрешим твою загадку, – произнес он со вздохом, зная, что тающий в сиянии солнца силуэт «Морского змея» и радужные искры в поднятой им пене навсегда останутся в его памяти.
Пока он с Рикой поднимался на невысокий утес с рунным камнем, она не переставая искоса бросала на него быстрые взгляды. Его лицо было бледным и напряженным. Он выглядел как человек, которому суждено было нынче утром утонуть в болоте. Но разумеется, сказать это вслух она не могла.
Оказавшись на вершине холма, они приблизились к камню. «Со змеей узор» покрывал всю его поверхность. Вдоль змеи резкими глубокими штрихами были нанесены руны. Рика наморщила лоб, вглядываясь в них.
– О чем тут говорится? – спросил Бьорн.
Слегка касаясь пальцами каждого знака, Рика стала называть их вслух.
– «Фарбьорн и Эдмундр поставили этот камень в память их брата Роальда. Он отправился за золотом к далекому Аэфору и дал пищу орлам». – Ее палец задержался на группе штрихов. – Что такое Аэфор?
– Вечно свирепый, – ответил Бьорн.
– Роальд отправился далеко, в Аэфор? В этом нет смысла.
– Есть, если ты спустишься по Днепру, – сказал он, и уголки его рта опустились. – Двина – река довольно тихая, со спокойным течением, пологими берегами. Мы пройдем ее быстро, пока не дойдем до переката и не перегрузимся на волокуши. А после того как мы по суше доберемся до Киева, начнется наш путь по Днепру. А это совсем иная река.
– Что ты имеешь в виду?
– Между Киевом и Черным морем на Днепре пять порогов. И самый большой из них называется Аэфор. – Бьорн покачал головой. – Там вода бурлит так, что практически превращается в пену. Я больше нигде ничего подобного не видел. И порог заканчивается водопадом, который в пять раз выше человеческого роста. Если этот Роальд попал в него, думаю, он просто оттуда не выбрался.
Рика затихла. Она не предполагала, что, спасая жизнь брата, подвергает опасности других.
– А иного пути в Миклагард нет?
– Есть еще западный путь. Мы можем доплыть до Острова англов, потом мимо франкских земель, затем вокруг родины мавров и по внутреннему морю. Но это очень долгий путь, – объяснил Бьорн, скрещивая руки на груди. – А я уверен; что ты торопишься к своему будущему мужу.
Рика, прищурясь, посмотрела на него. Она очень страшилась того, что ждет ее в Миклагарде… Она даже не позволяла себе думать об этом арабе. Пусть Бьорн ведет себя, как сердитый тюремщик, но ей не хотелось, чтобы он поспешно сбросил ее в гарем нового мужа.
– Я хочу выбрать более безопасный путь.
– Неожиданности и опасности могут подстерегать путешественников повсюду, – сказал Бьорн. – Долгое плавание по океану тоже опасно. Только там по суше препятствие не обогнешь. Ты знаешь, что я не умею плавать, так что одолевать пороги по воде в ближайшем будущем не собираюсь. Тем более когда есть надежные и проверенные обходы по суше. Так что не тревожься, скальд. Я благополучно доставлю тебя на твою свадьбу. Обещаю.
Как ей хотелось, чтобы он назвал ее по имени. Когда он называл ее скальдом, у Рики создавалось впечатление, что она просто перестала для него существовать. Возможно, этого он и добивался.
Он протянул руку и обвел пальцем некоторые рунические буквы.
– Богатство теряется, родичи умирают. Скот и пшеница гибнут. Но не умрет никогда слава! Слава никогда не умрет, если ты ее честно заслужил, – повторил Бьорн старую пословицу. – И через много лет после того, как мы с тобой станем прахом, люди будут знать о путешествии Роальда в Аэфор. Это высечено здесь на века, завещанная память о нем. Сделать так, чтобы дела человека помнили после его смерти, – лучшее, на что он может надеяться. Должно быть, здорово уметь понимать тайну рун.
– Я могу тебя этому научить, – сказала она.
Он быстро отдернул руку.
– Я не поклонник колдовства.
Хотя не было ничего необычного в том, что женщины искали силу и власть в темных искусствах, мужчины, которые пытались их освоить, считались не очень мужественными и вызывали подозрение.
– В этом нет колдовства, – возразила Рика. – Это просто умение. Совсем не сложно.
Скользящим движением она приблизилась к Бьорну и, взяв за руку, повела его указательный палец по извиву первой руны.
– Такие символы называются «футарк», по первым буквам алфавита. Это первый символ.
Вместе они обвели первую букву имени Фарбьорн. Рика старалась подавить приятное ощущение от его теплых и сильных пальцев, но это ей не удалось. Она бурно реагировала на любое прикосновение к нему, и даже во лоски на тыльной стороне его ладони волновали ее.
– Эта буква представляет собой звук «ф». – Она судорожно выдохнула воздух, заставив его прошелестеть по губам, стараясь не обращать внимания на то, как все у нее внутри переворачивается от его близости. – Но еще она может означать «скот» или «богатство». Каждый символ имеет двойное значение.
– Двойное значение? – Он поднял брови, и она вдруг почувствовала, как ее груди прижались к его боку. Когда она попыталась отстраниться, Бьорн повернулся к ней и сжал ее руку в своих. – Кажется, тут много чего придется учить.
– Возможно, – пролепетала она.
Его темные глаза бросали ей вызов, манили заглянуть в их глубину, и Рика совершила ошибку, посмотрев в них. Там были страсть и бурный огонь. Раньше она видела лишь намек на эти чувства. Теперь они обожгли ее, и она поспешила отвести глаза.
– Но ведь ты говорил, что нам предстоит долгий путь до Миклагарда, и обучение поможет нам скоротать время.
– Да, всегда хорошо освоить что-то новое. – Бьорн оперся о стелу рукой и зажал Рику между камнем и своим телом, почти касаясь ее. Впрочем, не совсем. Однако искра желания пробежала между ними, и кожу ее закололо иголочками. – А чему я могу научить тебя?
Его рот был так близко. Ей нужно было лишь немного повернуть голову, и он прильнет к ее губам. Она крепко зажмурилась, и в ее голове ярко вспыхнуло видение: их губы в страстном поцелуе, требовательные, вкушающие… Это видение сменилось другим: их тела, рвущиеся друг к другу, льнущие, сплетающиеся и жаркие от всепоглощающего первобытного вожделения. Веки ее приоткрылись, и она уставилась на Бьорна. Той ночью в своей комнатке он почти смог передать ей эти образы. Неужели он повторил это теперь? Или видение было порождением ее собственного желания? У нее не было уверенности ни в том, ни в другом.
Она поднырнула под его руку и отскочила.
– Я знаю, – проговорила она, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул, – ты побывал в Миклагарде. Ты слышал их язык?
– Немножко. И это было так давно. Орнольф лучше сумеет научить тебя.
– Раз ты ничего не помнишь, может, нам стоит вместе поучиться у него? – предложила она, почувствовав облегчение при мысли о том, что во время занятий их будет трое. Она не сомневалась, что Бьорн способен многому ее научить, особенно тому, что стоит знать девице, отправляющейся к жениху. – В конце концов, я не хочу опозорить Согне своим невежеством.
– Ни в коем случае. О Согне никак нельзя забывать, – холодно согласился он.
– Кажется, «Валькирия» готова к отплытию, – сказала Рика и зашагала вниз, к ожидающему их судну.
Бьорн какое-то время наблюдал за ней. Он еще ощущал аромат ее волос. Они теперь отросли, закрывали уши и вились, окружая ее голову рыжим солнечным нимбом. Как хотелось ему запустить пальцы в эти шелковистые кудри. Он хотел вернуть мгновения, когда мог целовать ее, хотела она того или нет. Это путешествие станет для него сплошным мучением, одним долгим прощанием. Он вновь окинул взглядом рунный камень.
– Может быть, Роальд, тебе еще повезло, – пробормотал он себе под нос.
