Текст книги "Песня любви"
Автор книги: Диана Гроу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Диана Гроу
Песня любви
Пролог
Ребенок снова заплакал.
– Тише, ягненочек, – прошептала Хельга, осторожно смывая с маленького негодующего тельца липкую слизь. Пляшущий свет главного очага поцеловал новорожденного младенца и высветил почерневшие от сажи балки длинного дома.
Старая повитуха тяжело вздохнула. Появление ребенка на свет было трудным, но девочка была здоровенькой, с совершенным тельцем, со всеми пальчиками на ручках и ножках, с рыжими волосиками, прилипшими к мокрой головке.
– Тише, ну тише, – уговаривала ее Хельга.
Маленькое сморщенное личико сморщилось еще больше, и новорожденная испустила такой громкий вопль, словно сам проказливый бог Локи ущипнул ее за попку. Воркуя и напевая, Хельга уютно закутала ее в одеяльце из шкуры рыси.
– Заткни глотку этой дряни, – жестко произнес Торвальд. Голос его прозвучал глухо и был совсем не похож на его обычный звучный бас. Все присутствующие в длинном доме выжидательно смолкли. Словно почуяв повисшую в воздухе угрозу, ребенок перешел с крика на жалобные всхлипывания.
– Разве ты не возьмешь на руки свою дочь? – Хельга протянула маленький сверток Торвальду. – Она хорошая девочка, красивая и крепкая.
– Нет, не возьму. – Торвальд провел ладонью по глазам. – Она убила мою Гудрид. Я не хочу иметь с ней дело. – Он поглядел на хнычущего младенца, и лицо его исказилось отвращением. – Выброси ее.
– Но, мой господин… – ахнула Хельга.
– Не спорь со мной, женщина. Разве я не хозяин в собственном доме? – В серых глазах Торвальда сверкнули горе и ярость. – Я сказал, выброси ее.
Плечи Хельги поникли. Она не могла припомнить такого случая, чтобы на холод выбрасывали здорового ребенка. Но Торвальд был хозяином, так что ей оставалось лишь послушно исполнить его приказ.
И все же было как-то дико отдать девочку на милость судьбы без какого-то дара. Вообще ужасно, что ее должны были просто положить на лед, нелюбимую и нежеланную… Нельзя, чтобы она явилась в мир иной совсем нищей.
Хельга положила маленький сверток на шкуры постели и развязала тонкий кожаный шнурок на шее ее умершей матери.
Подвеска представляла собой маленький янтарный молоточек с крохотной багровой орхидеей, заключенной внутри сияющего камня. Может быть, Тор возьмет ее под свою опеку, если она встретит смерть с его талисманом на груди. Это было не много, но, к несчастью, все, что Хельга могла сделать для бедной крохи.
Потом она сама закуталась потеплее и вышла из длинного дома, держа в руках плачущего младенца. Ее ресницы и волоски в носу сразу заиндевели на холоде. Мысль оставить ребенка на растерзание волкам заставила сердце Хельги мучительно сжаться. Она решила отдать девочку на волю моря. Это будет смерть быстрая и чистая. И она не будет слышать в вое ветра жалобный детский крик. Несчастная маленькая душа не сможет потом тревожить вредными шалостями тех, кто от нее отказался… Хотя, как известно, именно так поступают одинокие озлобленные духи.
Снег хрустел под ногами Хельги, пока она спускалась к берегу полного льдин фьорда. По дороге она прихватила топор и теперь неуклюже пыталась подобраться как можно ближе к воде.
– Прощай, Маленький эльф, – произнесла Хельга и положила ребенка на гладкую холодную поверхность. – Пусть Тор сохранит тебя… Я этого сделать не сумела.
Она резко ударила топором по льду, со звоном отделив большой кусок хрупкого льда от береговой наледи. Топорищем Хельга оттолкнула льдину с младенцем от берега. С щемящим чувством она долго смотрела на качающийся и ныряющий кусок льда с маленьким темным свертком, который волны уносили вдаль.
Глава 1
Все собаки маленького поселения выли так, словно пришел конец света. Рика выглянула в щелку двери нужника. Грубые мужчины, одетые в доспехи из задубелой кожи, загоняли людей и скот на стоявшие у берега драккары, суда викингов с резными драконами на носу. До сих пор никому из налетчиков не пришло в голову проверить строеньице над выгребной ямой. Так что пока Рика и ее молочный брат Кетил были в безопасности.
– Отец где-то там. – Кетил поднял к ней круглое лицо с черными дорожками непросохших слез.
– Знаю, знаю. – Рика прикусила губу, стараясь сообразить, что делать дальше. Среди царящей на берегу сумятицы она пыталась разглядеть развевающиеся седые волосы старого скальда или его разноцветный плащ.
И зачем Магнусу понадобилось тащить их сюда, оставив двор датского короля?
На них пахнуло дымом. Огонь приближался.
– Пойдем. – Рика схватила большую руку Кетила и потащила его за собой. Она помчалась через мокрую глинистую дорогу в конюшню, скользя, падая и снова вскакивая на ноги… И вдруг застыла и вскрикнула.
Ее ум отказывался понимать и принимать то, что она увидела: Магнус лежал, уткнувшись лицом в жидкую грязь. Его череп был рассечен надвое… То бесценное, что хранилось внутри, сочилось из него, орошая землю и затоптанную солому… Он знал тысячи песен и историй.
– Ох, отец!.. – схватилась за грудь Рика, опускаясь рядом с ним на колени. Рыдания душили ее, слезы жгли сердце и глаза. Ей пришлось напомнить себе, что надо глубже дышать.
Она была совсем крохотной девочкой, когда впервые услышала, как Магнус Сереброголосый рассказывает о Рагнароке, сумерках богов, смерти Одина и воинстве Асгарда. Эта история всегда казалась ей самой жуткой, самой отвратительной из всех, что она могла себе представить. До сих пор.
Кетил бережно перевернул тело Магнуса.
– Все будет хорошо, – твердил он, пытаясь собрать мозг Магнуса и вернуть его в череп. – Я не видел этого в снах, значит, это не на самом деле. И все будет хорошо.
– Нет, Кетил. – Рика взяла себя в руки и оторвала его от тела Магнуса. – Больше никогда не будет все хорошо.
Простодушное лицо Кетила сморщилось, и он громко завыл от горя, как один из проклятых в Нифльхейме. В их жестоком мире только Магнус видел смысл в существовании на этом свете нежной души Кетила. А теперь Магнуса не стало.
Рика обняла брата и стала укачивать, не мешая ему выплакаться. И теперь было не важно, мог ли кто-то его услышать. Больше ничего не было важно…
На вход в конюшню упала тень, и у Рики по спине побежали мурашки. Она подняла глаза… Поднять голову, пошевелить рукой или ногой не было сил.
Свет и проход загородил высокий мужчина, на его опущенном мече виднелись следы свежей крови. Держащая меч рука была обнажена, мускулистые икры и бедра стягивали кожаные поножи. Поверх короткой туники на нем была надета свободная кольчуга… Все это свидетельствовало о том, что перед ними рейдер, налетчик. Рика не сомневалась, что темные пятна на его одежде – тоже не собственная кровь.
Его взгляд медленно прошелся по ней, в хищной усмешке сверкнули белые зубы.
– Что это у нас тут такое? – Его суровое лицо было гладко выбрито, что было редкостью для викингов. Впрочем, как и темные глаза. – Маленькая грязная курочка с цыпленком-переростком.
Кетил взревел, поднялся и, размахивая руками, бросился на мужчину. Он отступил в сторону и поставил Кетилу подножку, отчего тот свалился в грязь за порогом конюшни. Затем он шлепнул Кетила по заду широкой стороной своего длинного меча, наказывая его, как ребенка. Слегка.
Рика поспешила вскочить на ноги и накрыть брата своим телом. Всеми приемами искусства скальда, которым обучил ее Магнус, она постаралась «приказать» мужчине подчиниться ей.
– Нет, нет! Ты не причинишь вреда этому мальчишке. Хотя Кетил был на девять лет ее старше, он всегда казался моложе ее и нуждался в защите.
– Кажется, я не прав. – Мужчина вонзил свой меч в землю и оперся на рукоять. – Ты вовсе не грязная курочка. Ты скорее волчица. Не так ли?
– Нет, я скальд. – Рика выпрямилась во весь рост. Она считала себя слишком высокой для женщины и уже несколько лет могла смотреть Магнусу прямо в глаза. Однако чтобы встретиться взором с насмешливым взглядом мужчины, ей пришлось задрать голову.
– А ты убийца! – воскликнула она с храбростью, изумившей ее саму. – Ты убил одного из лучших скальдов. Позади тебя лежит Магнус Сереброголосый, самый отважный, самый лучший… – Голос ее дрогнул от горя.
Какое-то чувство, возможно, сожаление, мелькнуло на худых скулах мужчины, когда он через ее плечо посмотрел на труп Магнуса.
– Это и есть Магнус Сереброголосый? – Его рот сжался в тонкую линию. – Я слышал о нем.
– И благодаря тебе больше никто и никогда не услышит его. – Рика буквально выплюнула эти слова, вытирая слезы. Только необходимость заботиться о Кетиле удержала ее от яростного желания вцепиться в физиономию этого варвара.
– Я его не убивал, – заметил рейдер, всматриваясь в лежащее на земле тело старого скальда. – Но наверняка кто-то из моих людей сделал это.
Он стащил с себя кожаный шлем, и копна черных волос рассыпалась по его плечам, резко оттеняя нордически бледную кожу лба. Из ножен на поясе он вынул нож с роговой рукояткой, вложил его в руку Магнуса и сжал холодеющие пальцы мертвого скальда.
– Возьми, друг, – мягко произнес он. – Осуши за меня рог в Зале мертвых.
Затем он направился к пылавшему по соседству дому, подобрал там головню, вернулся, бросил ее в открытые двери конюшни и подождал несколько мгновений, пока пламя занялось.
Кетил снова разразился рыданиями, и Рика нагнулась, утешая его. Она чувствовала себя замороженной, неповоротливой, словно воздух вокруг нее сгустился и превратился в вязкую жидкость.
– Этого не может быть на самом деле, – настаивал Кетил. – Если бы это было правдой, я увидел бы это во сне, предупредил отца… и мы бы ушли отсюда.
Между бровями рейдера появилась морщинка.
– Что это с ним? – настороженно прищурившись, спросил он. – Он что, полоумный?
– Это лучше, чем иметь камень вместо сердца. – Щеки Рики запылали багровым жаром. Ярость… Гнев… Да, она могла это себе позволить.
– Он может работать?
– Он сильный. – Она сжала кулаки на талии. – Если кто-нибудь покажет ему, что надо делать, он запросто уработает таких, как ты.
– Хорошо, – заметил рейдер. – У нас нет места для бесполезных едоков. Пошли со мной. Вы оба.
– Никуда мы с тобой не пойдем. – Она скрестила руки на груди, решительно настроенная не подчиняться, хотя внутри замирала от страха. – Мы скальды и только что отъехали от королевского двора датчан. Нас нельзя брать в плен. Мы всего неделю находились в Хордаланде.
– Значит, вам не повезло, что вы покинули датчан. Может, вы и правда скальды, но это лишь твои слова. – Лицо его затвердело, как дуб зимой. – Кем бы вы ни были раньше, теперь вы рабы и принадлежите ярлу Согне.
– Полагаю, ты и есть этот ярл? – насмешливо поинтересовалась она.
– Нет, ярл – мой старший брат, Гуннар Харальдссон. – Уголки его губ приподнялись в мрачной полуулыбке. – Я Бьорн Черный, второй сын.
Он поднял меч и направил его острый конец на Рику и Кетила, приглашая следовать за собой к набережной. Черные блестящие глаза Бьорна, непроницаемые и беспощадные, были устремлены на девушку.
– С разговорами покончено, маленькая волчица. Пойдешь ты по доброй воле или я потащу тебя, но в любом случае ты последуешь за мной.
Кровь стучала в ее висках, глаза болели. Рика схватила за руку Кетила и повела к ожидающим у причала длинным ладьям. Вокруг все дымилось. Ее чуть не стошнило от запаха горелого мяса, но она шла, высоко подняв голову. Дочь Магнуса Сереброголосого не покажет свою слабость перед этим пропитанным кровью рейдером.
Впервые в жизни Рика пожалела, что она не мужчина и не может убить Бьорна Черного.
– Полагаю, ты считаешь себя героем и надеешься, что о твоих подвигах сложат сагу. Но ты просто убийца и вор, – говорила ему на ходу Рика, пытаясь пристыдить его.
Она понимала, что только дразнит его, а это глупо и опасно, но ненависть, обращенная на Бьорна Черного, позволяла ей что-то чувствовать и передвигать ноги. Молчать она не могла. Слова для нее были единственным оружием, раскаленная добела ярость переполняла ее и изливалась наружу… умно это было или глупо.
– Что, на острове англов больше не осталось монастырей? – В ее голосе прорезались визгливые нотки. – Нет больше сытых франкских городов, которые можно грабить? Почему ты убиваешь своих соплеменников?
– Если бы я был убийцей, твой большой приятель сейчас разделил бы с Магнусом его погребальный костер, – отозвался Бьорн с ледяным спокойствием. – Я никаких убийств не совершал. Я делал лишь то, что должен был делать. Я поднимаю руку на тех, кто мне противостоит. А что касается кражи, то нельзя назвать вором того, кто забирает назад то, что у него украли.
Когда они добрались до корабля, Бьорн повернулся лицом к горящей деревне. Выжившие жители собрались жалкими кучками неподалеку.
– Люди Хордаланда! Мы напали на вас потому, что вы первые напали на Согне в прошлом месяце. – Его звучный бас, казалось, отражался от прибрежных скал. – У ярла Согне длинные руки. Его именем мы забрали назад украденный у нас скот и наказали виновных. Не повторяйте своих ошибок. Люди Согне этого не потерпят.
Бьорн сунул свой меч в ножны, потом связал кожаной веревкой руки жалобно хныкающего Кетила. Когда он затем повернулся к Рике, она отпрянула.
– Хорошо сказано, Бьорн Черный. – Она метала в него свои слова, как стрелы. – А как быть с невинными, которых ты наказал наравне с виновными?
– Советую тебе, девушка, протянуть ко мне твои руки. – Он встретил ее ледяной взгляд ответным жестким взглядом. – И не заставляй меня завязать тебе рот.
Рика крепко сжала губы. Она покорно позволила Бьорну связать ей руки и лишь свирепо сверкала глазами, пока он кожаной веревкой завязывал тугие узлы на ее запястьях. После этого она вскарабкалась на корабль и пробралась на нос. Ей хотелось устроиться как можно дальше от этого темноглазого хищника.
Команда викингов взялась за работу, и ладья вскоре отчалила. Когда судно достаточно отошло от берега, весла подняли на борт, поставили на место мачту и развернули большой парус. Сильный бриз наполнил парус, и драккар ожил. Приподнявшись над водой, груженое судно легко разрезало серые валы, и волны, как крылья, подхватывали и несли его. Казалось, еще мгновение, и корабль полетит.
Рика всегда любила плавать с Магнусом и Кетилом в их маленьком челноке, слушать крики чаек и вдыхать терпкий морской запах. Вся ее жизнь была одним долгим путешествием, с остановками в разных местах, где их встречали как дорогих гостей. К ней, как спутнице Магнуса, всегда относились с почтением. Широкая мантия старого скальда надежно прикрывала его маленькую семью с двумя найденышами. Даже убогий Кетил под его защитой был в полной безопасности.
Но теперь этот период ее жизни закончился. Сидя на носу драккара, где завеса брызг скрывала их от чужих взглядов, Рика дала волю слезам, оплакивая Магнуса как своего единственного отца.
Горюя о старом Магнусе, она частично жалела себя, в одну секунду превратившуюся из дочери старого скальда в рабыню. Теперь она стала собственностью какого-то неизвестного ей ярла, и ее ждала участь, немногим отличавшаяся от положения домашней скотины.
Кетил свернулся около нее, чтобы поспать, как часто делал во время их путешествий на кораблях. Его бледные ресницы трепетали, резко выделяясь на фоне румяных щек. У Рики все сжалось внутри. Кетил был большим и сильным ребенком. Он был очень ранимым и легко терялся. Как сможет она защитить его в их новой жизни и таких ошеломительных обстоятельствах? Она понятия не имела о том, что их ждет, но знала, что должна попытаться сделать все, что в ее силах. Кроме легенд и сказаний северных народов, Магнус научил ее верности.
«Ох, отец!» Ну почему она с ним спорила в то утро? Причем из-за такой чепухи! Магнус настаивал, чтобы она лучше запомнила сказания об Одине. А ей больше нравились саги о героях, чем восхваления Одноглазого Отца Всемогущего. Теперь она с удовольствием выучила бы тысячу стихов, лишь бы не огорчать Магнуса.
У нее закололо в затылке… Тревожные иголочки побежали по хребту… Она обернулась, чтобы понять причину своей тревоги. С дальнего конца драккара со своего места у рулевого весла на нее смотрел Черный Бьорн. Она кожей ощутила его жгучий напряженный взгляд. Его глаза были темнее болотной трясины и пугали ее. Она вынуждена была отвести взгляд.
Обычно Рика хорошо разбиралась в характерах и намерениях людей. Это была черта, свойственная многим скоморохам и скальдам, то есть исполнителям, развлекающим народ. Она и раньше замечала устремленные на нее красноречивые мужские взгляды. Но на этот раз все было иначе. Она не могла понять, что означал напряженный взгляд Бьорна Черного. В нем не было вожделения. Он больше напоминал взгляд волка, выслеживающего несчастного козленка, отбившегося от стада. И, несмотря на палящее солнце, Рика содрогнулась.
Но ведь наверняка кто-нибудь в поселении, куда они с Магнусом направлялись, слышал о них. Они вспомнят, как он пел, а может, припомнят и ее с Кетилом, и недоразумение благополучно разрешится. Она из-под ресниц посмотрела на Бьорна, который умело направлял корабль и боролся с прибоем. Возможно, ей даже удастся обвинить его в убийстве перед Голосом Закона и потребовать наказания за смерть отца. Кто-то же должен ответить за смерть такого знаменитого и уважаемого скальда, каким был Магнус, а Бьорн со всей очевидностью возглавлял этот смертоносный разбойничий набег. Если повезет, она еще увидит, как этого негодяя подвергнут изгнанию.
Рика смахнула с глаз слезы. Губы ее сжались в тонкую жесткую линию, свидетельствующую о ее решимости. Ее мечта добиться признания в качестве скальда внезапно показалась ей совсем несущественной. А вот увидеть, как торжествует справедливость, как накажут человека, повинного в смерти отца, ей бы очень хотелось и ради этого стоит жить.
Уходящее солнце скользнуло в море, за горизонт. Прежде чем недолгие сумерки перешли в краткую скандинавскую весеннюю ночь, Бьорн приказал своей флотилии как можно ближе подойти к берегу. Крутые утесы не давали возможности судам причалить на ночь у самого берега. Бьорн с трудом поднял тяжелый камень, служивший якорем, и перевалил его за борт.
– Подавай ужин, Йоранд, – велел он светловолосому парню, самому младшему в команде.
И пока Йоранд раздавал скудную трапезу, состоящую из плоских ячменных лепешек, сушеной рыбы и сморщенных вяленых ягод морошки, Бьорн обошел матросов и приблизился к пленникам, чтобы проверить их состояние.
– Протяни руки, я освобожу их, чтоб ты могла поесть, – обратился он к Рике.
Насупясь, она молча подняла связанные руки.
– Как? Никаких ядовитых слов? – поднял брови Бьорн. – Уже истратила весь запас оскорблений? Наверное, ты не слишком хороший скальд. – Он проигнорировал поднятые запястья девушки и сначала освободил руки Кетила.
– …Что бы я ни сказала, это лишь вызовет твой гнев, Бьорн. Герой, победитель беззащитных… женщин и безоружных стариков. – Тон Рики был обманчиво ласковым, что придавало ее словам еще большую язвительность. – Однако если пожелает брат великого ярла, я сочиню сагу о возвращении скота, которую запомнят на века. Ты войдешь в историю, как Бьорн, возвративший свиней, ты прославишься как «спаситель скотины».
Когда парочка воинов зафыркала, он одним движением бровей заставил их замолчать. Рика скользнула взглядом в сторону смолкнувших, еле успевших стереть с лиц ухмылки.
– А-а! Я вижу, не только пленники должны около тебя держать рты на замке.
– Кажется, девушка, тебе не мешает прислушаться к своим словам. – Бьорн присел около нее на корточки и понизил голос: – Не знаю, почему я трачу время на объяснения, но это был вопрос чести. Мужчина должен уметь защищать то, чем обладает. Если он этого не делает, он потеряет это. Мы не можем оставить безнаказанным набег на наши земли. В следующий раз будет потеряно нечто большее и более важное, чем скот.
– Да, – откликнулась она. Глаза ее оставались сухими, но перед ними продолжал стоять образ отца, ничком лежащего на окровавленной соломе. Картина плыла, но не исчезла. – Действительно, уже потеряно большее.
Возможно, Бьорну вспомнилась та же картина.
– Печальный день, когда Магнуса Сереброголосого настигла смерть… если это на самом деле был он. Но ты также хорошо, как я, понимаешь, что его уже не вернешь. Каждый из нас носит свой жребий у себя на шее, как ты носишь этот молоточек.
Он протянул большой палец и погладил янтарную подвеску, угнездившуюся в ямке между ключицами. Рика резко отпрянула, и он убрал руку.
– Какой будет смерть Магнуса, было решено давно и не нами, – продолжал Бьорн. – Просто так получилось, что принес ее скальду один из моих людей.
Глаза Рики от бешенства превратились в щелочки.
– Я тебе этого никогда не прощу.
– Я этого и не прошу. Я всего лишь пытаюсь развязать тебе руки, чтобы ты смогла поесть. – Он ослабил узел и снял веревку.
– Меня удивляет, что ты потрудился нас накормить, – проговорила Рика, растирая запястья, которые сразу закололо иголочками.
– Если ты ослабеешь или заболеешь, ярлу от тебя не будет никакого толку. Ты скоро узнаешь, что я забочусь обо всех интересах моего брата, – пожал плечами Бьорн. – Но возможно, мне стоит предупредить тебя, что Гуннар не такой терпимый, как я. Если ты меня раздосадуешь, я всего лишь завяжу тебе рот.
– Что?! – сверкнула глазами Рика. – Неужто могущественный ярл отрежет мне язык и съест его с селедкой и репой на ужин?
– Нет, он может поступить гораздо хуже, – пояснил Бьорн, передавая ей щедрую порцию рыбы, хлеба и ягод. – Он натравит на тебя Дракона Согне – свою жену, леди Астрид.
На этот раз команда Бьорна хохотала от души, громко и долго.
* * *
– Нет! – во мраке ночи Кетил заметался под боком Рики.
Она обхватила его руками, пытаясь утихомирить, пока он не навлек на себя гнев налетчиков, храпевших неподалеку в своих кожаных спальных мешках на двоих.
– Тише, Кетил, тише, – шептала Рика. Это всего лишь сон.
Крик Кетила перешел в тихие рыдания, его большое тело содрогалось.
– Не дай этому случиться.
Она прикусила губу, думая, что он говорит о смерти Магнуса.
– От некоторых вещей не убережешься, – ласково шептала она. – Отец ушел от нас, и этого нам не изменить.
Он выбрался из ее объятий, растерянно мигая.
– Я знаю это. Я просто не хочу, чтобы ты тоже ушла. Они захотят отослать тебя далеко-далеко, в большой-большой город, окруженный стеной, где солнце жжет так горячо… И они не разрешат мне поехать с тобой.
– Это всего лишь сон. – Она заключила его лицо в ладони. – Никто нас не разлучит, братик. Я этого не допущу.
Но обещая это, она тут же задумалась о том, сможет ли сдержать свое слово. Там, куда ее посылает судьба, рабы не имеют возможности распоряжаться собой. Впрочем, Рика не собиралась оставаться рабыней. По привычке она положила ладонь на амулет у горла. Если ей назначено судьбой стать рабыней, Тор наверняка не позволил бы Магнусу спасти ее, когда она была младенцем.
Магнус всегда был предан Одину. Но хотя Отец Всемогущий был любимым покровителем скальдов, Рика никогда не испытывала особой любви к нему. С самого своего рождения она была предана Тору, чьи раскаленные добела страсти жгли огнем и растворялись в воздухе, как молния. Из всех нордических богов Громовержец был наименее капризным и жестоким к своим приверженцам. Считалось, что он всегда готов прийти на помощь, вызволять из опасных переделок.
Свежий ветер взволновал поверхность моря, задел их своим леденящим дыханием. Кетил задрожал в ее объятиях.
– Мне холодно.
– Сейчас-сейчас. – Рика стянула с плеч зеленый шерстяной плащ и закутала им брата, подоткнув со всех сторон. На двоих его не хватало. – Спи, Кетил. – Она скрестила руки на груди, пытаясь защититься от ветра. Вскоре глубокое ровное дыхание Кетила успокоило Рику, он снова погрузился в крепкий по-детски сон.
Ночной кошмар Кетила очень взволновал Рику. Хотя ей не хотелось в этом признаваться. Магнус всегда считал, что нужно говорить только правду, поэтому никогда не уклонялся от рассказа о том, как она стала его дочерью. Он описывал Рике, как один из снов Кетила привел их на то самое место, где ее бросили на льду. С тех пор у брата не было никаких прорицательских снов, так что она не очень верила в тот вещий сон и считала, что это скорее выдумка любящего отца с богатым воображением. Однако теперь этот кошмарный сон Кетила о грозящей им разлуке заставил ее задуматься.
Над крутыми утесами и бьющим о берег сильным прибоем взошла луна, далекая и холодная. Ее серебристого света хватало на то, чтобы Рика могла рассмотреть кожаный спальный мешок Бьорна Черного у рулевого весла. Глаза мужчины, огненные, грозные, как у хищника, сверкнули в ее сторону. Так что когда он встал и направился к ней со спальным мешком в руках, ее дрожь вовсе не была вызвана ветром.
– Забирайся. – Он шагнул в мешок и держал его открытым, предлагая ей.
Она яростно посмотрела на него.
– Я привяжу себе камень на шею и утоплюсь, прежде чем стану твоей рабыней для постельных утех.
– Не тревожься, я не собираюсь овладевать тобой, – произнес Бьорн. – Во всяком случае, не на качающемся судне по соседству с двумя дюжинами мужчин.
И когда она по-прежнему не пошевелилась, его губы слегка изогнулись то ли от досады, то ли от улыбки. Рика не поняла.
– Насиловать не в моем вкусе, – пояснил он. – Я предпочитаю женщин податливых и не таких грязных, как ты сейчас, волчонок. – И он смахнул с ее щеки комочек засохшей грязи.
Была весна, но ветерок, пошевеливший ее одежду, показался Рике по-зимнему ледяным. Она не хотела, чтобы Бьорн заметил ее дрожь, но скрыть этого не могла.
– Тебе нет смысла спорить со мной из-за этого, – сказал он. – Клянусь, я просто хочу, чтобы ты не мерзла.
Зубы у нее стучали, и это решило вопрос. Она залезла в широкий кожаный мешок к этому черному викингу. Он был специально сделан, чтобы сохранять телесное тепло, и вскоре она перестала дрожать. Этот большой мужчина буквально излучал жар, словно большой очаг в доме.
Несколько ранее он снял с себя кольчужную рубашку и забрызганную кровью тунику, и теперь пах солью моря и честным мужским потом. Почему-то сочетание этих запахов успокоило Рику. И хотя он был ее врагом, исходящее от него тепло нагнало на нее дремоту. Она устало прислонилась к его груди и провалилась в глубокий сон.
– Почему ты это сделала? – пророкотал его голос над самым ее ухом.
Каждый ее волосок встал дыбом от внезапной настороженности. Она должна была понимать, что верить ему нельзя.
– Я замерзла. А ты обещал согреть меня, – напомнила она ему. – Ничто другое не заманило бы меня в твою постель.
– Есть много таких, которые смогли бы подтвердить тебе, что оказаться в моей постели – не самый плохой вариант. Но я не это имел в виду. – И Бьорн показал подбородком в сторону Кетила. – Почему ты отдала ему свой плащ?
– Он мой брат, – просто ответила Рика. – Мы делимся всем. Так полагается в семьях.
– Очень трогательно, – сухо проворчал он, – но не очень практично, если у вас всего один плащ.
Она повернула голову и внимательно посмотрела на него. Черты его лица были суровыми и жесткими, словно высеченными из гранита, как нависавшие над ними утесы.
– Разве ты не поделился бы плащом со своим братом? Черные глаза Бьорна молниеносно скользнули по ней, а потом снова уставились на море.
– Мне не пришлось бы делать этого. Мой брат просто забрал бы этот плащ себе.
