Текст книги "Поджигатель (СИ)"
Автор книги: Диана Гранина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Глава 49
– И дело не в пожарах. Это мелочи в сочетании с большими событиями. Тяжёлые финансовые времена, когда у сына были проблемы, когда умерли наши родители, – тётя Вика сделала паузу. – Когда у меня случился выкидыш.
Ирина положила руку ей на руку и сказала:
– Мне очень жаль. Я понятия не имела.
– Вы не замечаете моменты, из которых складывается брак, которые скрепляют или разрушают отношения, но все через них проходят. Нет никакого планирования. Нет предупреждения.
– Как сердечный приступ дяди Марата?
– Конечно. После того как он вернулся из больницы, я не спала несколько недель. Если переворачивался, просыпалась. Если храпел или переставал храпеть, просыпалась. Я так благодарна, что он выкарабкался. За все тяжёлые времена, через которые прошла, рада, что прошла через это с ним рядом.
– Это любовь.
– Это преданность. Она даёт столько же, сколько берет. Нет, я ошибаюсь. Она даёт больше.
Ирина чувствовала: у тёти Вики есть скрытый мотив, чтобы сказать ей это. Она хотела напомнить собеседнице, что у них с Тимофеем больше нет возможности быть вместе. Вместо этого сказала:
– Спасибо, что поделилась со мной.
– Не за что, – тётя Вика встала и обняла Ирину. Прошло много лет с тех пор, как Ирина ощущала материнские объятия, и она расслабилась. Даже на глаза навернулись слезы. Ах, как приятно испытывать давно забытые и такие приятные эмоции.
Через несколько минут Ирина забрала Джину и отправилась домой. Приняв душ, села за книгу, но не смогла сосредоточиться на чтении и стала смотреть сериал, пока не задремала в гостиной, положив голову собаки себе на колени. Когда Тимофей вошёл, разбудив её, было уже далеко за десять. С момента, когда они виделись последний раз, прошло больше трех часов.
Ирина с собакой подошли к сыщику, когда он снимал ботинки. Джина принюхивалась, но Ирина держалась на расстоянии, зная, что ей понадобится снова принять душ, если окажется слишком близко. Даже отсюда сильно пахло гарью с пожарища.
– Всё в порядке? – спросила настороженно.
– Настолько, насколько это возможно. Пострадавших нет. Те несколько человек, которые были в здании, когда начался пожар, быстро выбрались наружу. Потребовалось три расчёта. Думаю, поджигатель использовал больше катализатора. Мы не потеряли всё здание, но значительная его часть.
– А стоматологический кабинет?
– Единственное из того, что уцелело. Мы сосредоточили на нём большую часть добровольцев, и это сработало. У меня ещё куча дел, но сегодня уже ничего не поделаешь. Я не уверен, насколько эффективна будет Джина, но приведу её туда утром, и посмотрим, что она сможет обнаружить.
– Это ещё одно из владений моего отца.
– Я заметил. Интересно, позвонит ли он мне на этот раз. Надо будет оставить ему сообщение утром.
– Ты, должно быть, измотан.
– Слабо сказано. Борьба с пожаром отличается от расследования. Мне нужен большой стакан воды и душ. Я не могу расслабиться, когда от меня так пахнет.
Ирина пошла на кухню, взяла стакан и наполнила его.
– Лёд добавить?
Сыщик покачал головой и взял у неё стакан, отпив больше половины, но потом остановился.
– Я могу ещё что-нибудь для тебя сделать? – спросила женщина.
Он молча смотрел на неё, и она не могла понять, о чём он думает. Прежде чем успела спросить, ответил:
– Ничего, спасибо. Мне надо переодеться.
Ирина ждала, надеясь, что Тимофей ещё что-то скажет, но мысли сами собой разбегались. Она знала, что он не сердится на неё, даже если был резок. Последние несколько часов Тимофей провёл, борясь с пожаром и собственными страхами.
Услышав шум душа, Ирина вошла в спальню и обнаружила его одежду в куче на полу у изножья кровати. Собрала её, едкий запах ударил в нос. Отнесла всё в стиральную машинку. На одно дело меньше. Хоть чем-то она могла помочь.
Запустив аппарат, Ирина позволила звуку льющейся воды успокоить себя и подумала о том, что ещё может сделать для Тимофея. Улыбаясь, поднялась наверх, почистила зубы и надела ночную рубашку. Впервые пожалела, что у неё нет ничего более откровенного, но вчера вечером ему понравилась эта сорочка, так что она не беспокоилась. Быстро расчесала волосы, нанесла на них тончайшую капельку духов – новый аромат мог быть именно тем, что ему нужно, – и вернулась в спальню.
Ждать, пока сыщик закончит, пришлось целую вечность. Ирина уже почти ушла в свою комнату за книгой, когда он вышел, обмотав полотенце вокруг талии, с влажной от душа кожей. При виде него в женщине вспыхнуло желание. Она заставит его забыть о пожаре, по крайней мере на эту ночь.
Тимофей смотрел на неё, не приближаясь и не произнося ни слова. Это длилось достаточно долго, чтобы она начала двигаться, а затем переместилась в центр кровати, на тот случай, если он не понял, чего она хочет. Но тут Ирина осознала, что совершила ошибку, когда увидела, как его рука сжалась в кулак.
– Ирина, тебе нужно встать с этой кровати. Сейчас же.
Зайти в комнату и обнаружить, что в постели тебя ждёт женщина, которую ты никогда не переставал желать, было бы для большинства парней представлением о рае, и сердце Тимофея заколотилось при виде Ирины. Но когда она улыбнулась ему с надеждой и приглашением, в памяти всплыл другой образ. Он видел, как она боится и трясётся, как у неё кровоточит губа и как она смотрит на него с ужасом и болью.
Тимофей был опасен для неё. Даже в хороший день он не был лучшим выбором, а сегодняшний день хорошим не назовёшь. Дело было не в том, что думает о нём город или её отец. Речь шла о том, чтобы принять его таким, какой он есть, и таким, каким он не был.
Пожар сегодня вышел из-под контроля, и чтобы не допустить его в стоматологический кабинет, пришлось отправить в здание четырёх человек. Как бы Тимофей ни боялся идти туда, он ещё больше ненавидел людей, идущих в огонь без него. Но когда попытался одеться, другой капитан остановил его. Тимофей им нужен был снаружи, чтобы продолжать управлять ситуацией. Оставаться в тылу противоречило всем его тренировкам. Несколько часов они отбивали огонь, а он боролся со своими собственными демонами, используя все навыки, чтобы сосредоточиться на пламени и отвлечься от воспоминаний. Все были измотаны и, как надеялся Тимофей, слишком рады, что огонь потушен, чтобы заметить его беспокойство.
А тут ещё Ирина ждала его с мягкими губами и желанным телом. Он не хотел, чтобы она уходила, но должен был сделать то, что было правильно для них обоих. А это значит быть врозь.
Глава 50
– Я не понимаю, – сказала Ирина.
Дрогнул ли её голос? Неважно. Он не стал об этом думать.
– Ты не можешь оставаться там. Ты не можешь быть здесь.
– Но...
– Нет, Ирина. Есть все шансы, что сегодняшний пожар вызовет в моей голове фильм ужасов. Утром я чуть не оставил на тебе синяки. Не буду рисковать, причиняя тебе боль, когда не могу контролировать свои действия.
– Ты никогда не причинишь мне боль.
– Не намеренно – несмотря на то, что я уехал все эти годы назад. Но когда нахожусь в середине сна, я бешусь, размахиваю руками, даже бью предметы, и людей тоже, если они близко.
– Откуда ты знаешь?
– Как ты думаешь? Я причинял людям боль. Мне пришлось снять отдельную комнату, когда была в дороге с Николаем, потому что разбудил своего соседа по комнате и ударил его. Я ранил одного человека, когда он пытался мне помочь. Не говоря уже о том, что однажды сделал с женщиной.
Тимофею не хотелось рассказывать Ирине обо всём этом, но если она выберется из его постели, это будет того стоить.
– Я не помню тот сон. Помню только, как она кричала и как я разбил ей губу.
Это было ужасно. Кровь. Её слезы. И ещё хуже то, как она на него смотрела. Они расстались к концу недели.
– Я не могу смириться с мыслью, что сделал это с тобой.
– Когда это случилось?
– В последний раз?
Ирина кивнула.
– Три или четыре года назад.
– Может, всё изменилось.
Она выглядела такой чертовски обнадежённой. Сыщику хотелось впасть в эту надежду и ухватиться за неё, но он знал, что лучше.
– Я не хочу рисковать. Пожалуйста, уходи.
Ему было интересно, слышит ли она тоску в его голосе, потому как, что бы он ни говорил, больше всего ему хотелось забраться в постель и обнимать её всю ночь. Хотелось верить, что пребывание с Ириной всё изменит, каким-то образом исцелит его. Но это не так, и если, поддавшись своим потребностям, он причинит ей боль, то никогда себе этого не простит.
Тимофей ждал, когда Ирина попытается переубедить его. Он не знал, хватит ли у него сил снова отказать ей. Наконец она сказала «Хорошо» и встала. Сыщик изо всех сил старался сосредоточиться на её глазах, а не на великолепных ногах и свете, пробивающемся сквозь ночную рубашку, когда она подошла к нему и быстро поцеловала в щёку.
Дойдя до двери, Ирина повернулась и сказала:
– Я положила твою одежду в стирку, на случай если будешь искать её утром. Надеюсь, ты выспишься.
– Мне очень жаль, – сказал Тимофей.
Она посмотрела на него и ответила:
– Я знаю.
Затем ушла, и сыщик остался один. Он стоял на месте, его мысли метались. Когда дверь снова открылась, он уже собирался закричать, но увидел, что это Джина. Тимофей оценил, что собака понимает его настроение и нуждается в утешении, но был не в том состоянии, чтобы принять его.
– Нет, девочка, не сегодня. Мне нужно, чтобы ты тоже ушла.
Когда лабрадор не двинулся с места, сыщик повысил голос и указал на неё пальцем:
– Убирайся. Сейчас же.
Джина бросила на хозяина грустный взгляд и ушла. А он почувствовал себя ещё более виноватым, чем раньше, чего никак не ожидал.
Оставшись один, Тимофей тяжело сел на кровать и положил руку на вмятину, которую Ирина оставила на его подушке.
– К черту это, – сказал он, схватил вещь и швырнул через всю комнату. Подушка не отлетела далеко и приземлилась с недовольным и тихим плюхом. Тогда мужчина взял другую подушку, накрыл ею лицо и закричал, давая волю ярости и страху. Это продолжалось до тех пор, пока в лёгких не кончился воздух. После, бросив подушку на место, Тимофей встал и зашагал по комнате из угла в угол, радуясь, что здесь достаточно места для передвижения. Он ощущал себя львом, запертым в клетке.
Так много причин. Почему именно сегодня из всех ночей она решила ждать его в постели? Почему не могла лечь спать, пока принимал душ? Почему ещё живёт в этом городе? Почему он до сих пор испытывает к ней столько чувств?
У него не было хорошего ответа ни на один из вопросов. Вот почему ему было лучше побыть одному. Тимофей не мог допустить, чтобы его психологические проблемы повредили кому-то ещё. Неважно, что он отослал Ирину до того, как что-то могло пойти не так. Он всё равно уже причинил ей боль, и все это было отвратительно.
Он должен был знать, что если сблизится с Ириной, то всё обернётся плохо. Опять же. Одно дело, если бы ему одному было больно. На это давно привык махать рукой: поболит и пройдёт. Так ведь нет. Нужно было защитить Ирину от неприятностей. И как? Убедить: ей следует смириться с тем, что он слишком сломлен, чтобы заботиться о ней. Она заслуживает нормальных, то есть гармоничных отношений, в которых будет ощущать себя в полной безопасности. Он, Тимофей Соболев, не мог ей этого дать.
Когда он наконец погасил свет, то понял: есть вероятность, что ему не приснится кошмар, поскольку, учитывая всё, что творилось у него в голове, едва ли ему вообще удастся заснуть этой ночью. Но получилось немного иначе.
Прикроватные часы показывали половину пятого утра, когда сыщик проснулся, запутавшись в одеяле. Он мало что помнил, но и тех образов, которые остались в сознании, было достаточно. Пламя, жар, крики. Тимофей приподнялся, ощутив прохладный воздух на своей мокрой от пота коже.
Ему никак не удавалось снова заснуть. Когда небо посветлело, встал с постели, заварил кофе в кружке и сел в свой внедорожник с Джиной. Сегодня он отправился на Серебряное озеро – место, где они с Ириной часто вместе проводили много времени. Там находили уединённый уголок и забывали о существовании остального мира.
Утро уже стало тёплым, и вокруг никого не было. Тимофей спустил Джину с поводка, пока шёл, и вспомнил. Большинство местных жителей утверждали, что осень – их любимое время года с её прохладным воздухом и разноцветной листвой, но он предпочитал весну, когда казалось, что снег наконец закончился и всё снова зацветёт.
Свежее начало. Оно не всегда было возможным. Он невольно впустил Ирину обратно в своё сердце, но после прошлой ночи и осознания всего того багажа, который принёс с собой, оказался там же, где и двенадцать лет назад, решив, что ей будет лучше без него.
Когда желудок заурчал, Тимофей направился обратно в город. Он подумывал зайти в «Пельменную», но, поскольку тётя Роза слишком хорошо умела читать людей, решил отказаться. Вместо этого он отправился в другое заведение и, разместившись там, уставился в окно, попивая очередной кофе и поедая то, что перед ним положили. При этом сыщик едва помнил, как заказывал. Настолько был поглощён своими невесёлыми мыслями.
Позавтракав, Тимофей отправился обратно, чтобы поговорить с Ириной. Было ещё рано, и он не знал, проснулась ли она, но готовился подождать. Не хотел, чтобы между ними застыла такая неопределённая ситуация. В знак примирения купил ей два черничных кекса. Это был не шоколад, но сыщик надеялся, что ей понравится такой способ примирения.
Глава 51
Утро Ирина встретила без настроения. Она плохо спала и, наконец, перестала сопротивляться и встала с постели. Она хотела поговорить с Тимофеем до того, как он уйдёт на работу, и расстроилась, увидев, что его машины нет. Решив приготовить себе что-нибудь поесть, положила ломтики хлеба в духовку. Потом погрузилась в свои мысли и поняла, что произошло, только когда почувствовала горелый запах. Она открыла дверцу духовки за секунду до того, как вошёл Тимофей.
«Отлично, как будто ему не хватило дыма накануне вечером», – расстроенно подумала женщина.
Выражение лица сыщика чуть не разбило ей сердце. Круги под глазами говорили о том, что он спал так же плохо, как и она, но именно выражение безнадёжности её и зацепило. Своим видом Тимофей напомнил о том, как реагировали её пациенты, когда не добивались желаемого прогресса. Прошлое и настоящее переплетались в печали и разочаровании. Она не понимала, почему люди – в том числе и она сама – думают, что могут «пройти через что-то» и оставить это позади себя без шансов на возвращение. Жизнь так не работает.
Когда Тимофей присоединился к ней на кухне, Ирина сказала:
– А я думала, что рано встаю.
– Похоже, мы оба с тобой совершенно не выспались.
– Не думаю, что кто-то из нас на это рассчитывал.
Прошлой ночью Ирина смотрела в потолок и раздумывала, не позвонить ли Арине, чтобы узнать, можно ли ей всё-таки перебраться к ней домой и остаться во второй спальне. Находиться рядом с Тимофеем и знать, что она не может быть с ним, было слишком тяжело. Это был не гнев. Это была его боль и осознание того, что он ничего не может с ней поделать. Она не могла остаться, если её присутствие усугубляло сложную ситуацию.
Тимофей протянул белый пакет.
– Я принёс черничные кексы. Они могут быть ещё тёплыми.
Ирина взяла пакет, открыла его и сунула нос внутрь, вдыхая тёплую сладость.
– Боже, я давно таких не ела.
Положив кексы на тарелку, она решила побаловать себя. Взяв нож, открыла маслёнку и, разрезав кексы пополам, намазала каждый. Затем откусила большой кусок и с набитым ртом сказала:
– Так вкусно. Спасибо.
– Не за что. Мне нужно было найти дополнительный способ попросить прощения. После пожара я был в ужасном состоянии и знал, что не смогу нормально спать, если вообще смогу.
– Понимаю. Всегда случаются неожиданные неудачи.
– Так давай с ними справимся, – Тимофей подошёл и обнял Ирину за талию. – Я плохо справился с ситуацией прошлой ночью. Увидел тебя в постели, и мозг отключился. Ты должна знать, как сильно я хотел тебя, но не мог позволить остаться со мной. Это было слишком рискованно.
– Я ценю твоё желание обезопасить меня.
– Я должен был. Должен был сделать что-то правильное, – сыщик разочарованно застонал, отпустил Ирину и прошёл в столовую. Тяжело сел за стол и провёл руками по волосам.
Женщине было неприятно видеть его расстроенным.
– Кого я обманываю? Вся эта поездка была одной неудачей за другой.
Ирине не понравилось, как это прозвучало, ведь она была частью всего этого.
– Почему ты так говоришь?
– Этому поджигателю сошло с рук четыре пожара, а всё, что у меня есть, – короткий список подозреваемых и ни одного веского доказательства против кого-либо из них. Если не найду этого парня, до следующего пожара останется меньше недели. Я приехал сюда, чтобы помочь дяде Марату, но не только не сделал этого, но и расстроил вас всех и разочаровал себя. Ничего не изменилось.
Если бы Ирина не думала, что кекс будет потрачен впустую, бросила бы его в сыщика. В поисках альтернативы заметила свой браслет с талисманом в виде балетной туфельки. Двенадцать лет разочарований, одиночества и решений, о которых она жалела, прорвали плотину, которая обычно заставляла её держать язык за зубами или пытаться говорить правильные вещи, чтобы сохранить спокойствие. Со спокойствием было покончено. Тимофей нуждался в утешении, но не собирался его получать. Пока не получит.
– И что изменилось меньше всего, так это ты, – резко сказала она.
Тимофей посмотрел на Ирину так, словно у неё выросли крылья. Может, ей всё-таки стоило бросить кекс?
– Что это значит?
– Ты ожидал, что это дело будет раскрыто меньше чем за неделю?
– Нет, но...
– Дядя Марат не говорил, что разочарован твоими успехами или работой?
– Нет, но...
– Кто-нибудь делал тебе замечания, намекая на то, что тебе здесь не место?
– Кроме твоего отца и Кирилла?
– Хочешь сказать, что тебе небезразлично их мнение? Или что ты удивлён их реакцией?
– Конечно, нет, я...
Ирина подняла руку, чтобы остановить его.
– Ты заметил, что, несмотря ни на что, ты предполагаешь худшее о Лазурске? Даже когда случаются хорошие вещи. Тот хулиган, который издевался над тобой в школе, извинился. Ты воссоединился с хорошим другом, и до прошлой ночи мы с тобой прекрасно проводили время, как мне кажется.
– Так и было, но...
– Я не говорю, что ты должен остаться здесь или даже приезжать сюда после того, как всё закончится. Тебе нужно принять правильное решение. Но хватит думать, что это место и люди в нём настроены против тебя. Да, здесь происходили отвратительные вещи, и с твоей семьёй плохо обращались. Но не те, кто знал вас или имел для вас значение. Ты напомнил, что мой отец контролирует только то, что я ему даю. Почему позволяешь этому городу контролировать то, что ты думаешь о себе?
– Это не то, что я делаю, – голос Тимофея повысился. Хорошо, он был зол.
– Не то? – вместо обычного страха, который она испытывала перед гневом, Ирина почувствовала в себе силы. Им нужно было обсудить это, и если всё выльется в ссору, то так тому и быть. Оказывается, есть вещи, ради которых стоит повышать голос, и есть вещи, которые заслуживают драки.
– Я знаю тебя так же хорошо, как и ты меня, независимо от того, через что мы прошли с тех пор, как виделись в последний раз. Ты считаешь, что все должны видеть, что ты уже не тот безбашенный парень, каким был раньше, но не признаешь, что человек, которому труднее всего с тобой справиться, – ты сам.
– Я пытаюсь всё исправить и никому не причинять боль. Особенно тебе.
– И я думаю, что ты так же беспокоишься о том, чтобы не причинить боль, как и о том, чтобы причинить её мне. У тебя есть неприятная тенденция решать за нас обоих в той или иной ситуации. Ты сделал это прошлой ночью, и ты сделал это, когда бросил меня. А как насчёт того, чего хочу я?
Ирина гордилась собой за силу своего голоса. Она крепко держала руки на стойке, чтобы сыщик не увидел, как они дрожат.
– Я всегда забочусь о том, чего хочешь ты. Я никогда не заботился о чём-то большем.
Сильные слова, и от них замирало сердце, но им двоим нужно было покончить с этой моделью отношений.
– Когда мой отец выдвинул свой ужасный ультиматум, я хотела найти другие решения, но с тобой нельзя было поговорить. Ты решил, как нам поступить, и мне пришлось с этим согласиться.
Ирина надеялась, что скептицизм ясно читается в её словах.
– Я думал, что это правильно. Не хотел, чтобы ты отказывалась от своей мечты.
– Нет, ты не хотел, чтобы я отказалась от своей мечты ради тебя. Есть разница. Я хотела иметь и то, и другое, но ты решил, и тебя было не переубедить.
Боль от последнего прощания нахлынула с новой силой. После трёхнедельной поездки с мамой в Европу по случаю окончания учёбы Ирина не могла дождаться встречи с Тимофеем. Пока её не было, они с матерью изучали возможности получения грантов и кредитов для оплаты учёбы. Это означало бы начать учиться на семестр позже, может быть, даже на год, но оно того стоило. Ирина могла бы заниматься танцами и быть с Тимофеем.
Затем она нашла на своей кровати конверт с его почерком. Сердце заколотилось от радости, она надеялась, что он передумал, пока не нашла номер его мобильного. Ни записки, ни объяснений. Она бросилась к Ребровым, думая, что он может быть там. Вместо этого тётя Вика усадила её на качели возле крыльца и сказала, что Тимофей уехал две недели назад, чтобы работать в группе Николая. Когда Ирина показала ей его записку, глаза тёти Вики наполнились слезами.
