Текст книги "Поджигатель (СИ)"
Автор книги: Диана Гранина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)
Глава 5
Тимофей вздохнул, провёл рукой по волосам, затем сделал несколько глотков чая. Ирина молчала, давая ему время подумать.
– Ну, что ж, мне, видимо, всё-таки придётся поискать другое место. Не хочу тебя стеснять своим пребыванием здесь.
– Тётя Вика не обрадуется, мягко говоря, когда узнает об этом. Скажет, что я тебя выгнала из родительского дома, – Ирина слегка улыбнулась.
– Ты же меня не выгоняешь, я сам это решил.
– Она даже слушать не станет, стоит мне ей сказать, и воспримет всё по-своему. Нет, знаешь, ты лучше оставайся. Тем более тебе нужно место для Джины. Я справлюсь.
– Я в этом не сомневаюсь.
Его простое заявление удивило её. Она так долго была непризнанной, что не могла не заметить, как легко он в неё поверил.
– Послушай, моим приоритетом должно быть раскрытие этого дела, а не поиск места для ночлега. Это моё время и в основном мои деньги, а не детективного агентства, на которое работаю. Если ты не против, мы оба можем остаться здесь. Если не сможем ужиться на одной жилплощади, тогда что-нибудь придумаем.
Напряжение в голове Ирины ослабло. Возможно, для Тимофея её слова о готовности перебраться в другое место прозвучали несколько небрежно. Но мысль о том, что ей опять придётся быстро искать жилье, наполнила её ужасом. Она не была готова к новым потрясениям. Конечно, возвращение Соболева – и пребывание в том же доме – было потрясением другого рода. Но если бы она могла держать свои эмоции под контролем, то сохранила бы душевное равновесие. Он же сказал, что не планирует задерживаться надолго.
– Здесь достаточно места. Никита постарался расширить некоторые комнаты, – сказала Ирина.
– Да, я уже успел заметить, – ответил Тимофей, указывая на то место, где задняя стена была выломала, чтобы сделать гостиную огромной.
– Я остаюсь в…
– В моей старой комнате, – перебил он.
Она кивнула, но ничего не сказала. Молчание было хуже, чем упоминание о нижнем белье, поэтому предложила:
– Ты мог бы расположиться внизу, в главной спальне. Ты рано встаёшь?
– Обычно да, – сказал он.
– Отлично, потому что я встаю позже.
– Тебе никогда не нравилось раннее утро, – он впервые улыбнулся, и Ирина мгновенно возненавидела себя за то, что это заставило её сердце замереть. – Помнишь, ты всегда жаловалась на утреннюю тренировку по танцам, которая начиналась в восемь утра.
Было несправедливо, что он всё ещё так хорошо её знает.
– Я уверена, что мы сможем держаться подальше друг от друга, – сказала Ирина, собравшись с силами.
Тимофей оторвался от чая и встретился с ней взглядом. Ни разу со времён вступительных экзаменов в училище она не чувствовала себя под таким пристальным вниманием. Он продолжал смотреть на неё, когда сказал:
– Мы хорошо умеем держаться подальше друг от друга, что возвращает меня к моему предыдущему вопросу: что ты делаешь в Лазурске?
Очевидно, он ничего не слышал о ней с тех пор, как уехал.
– За двенадцать лет многое может случиться.
– Я в курсе. Но у тебя всё было готово к тому, чтобы поступить в училище, – Тимофей налил кипятка в чашку, только теперь положил туда кофе и сахар, хотя прежде пил чай. Это показалось Ирине немного странным. В голове промелькнуло, что такой поступок выдаёт в Соболеве волнение.
– Почему ты не выступаешь или не гастролируешь с крупной танцевальной группой? – спросил он.
Нет, нет, нет. Не она завела этот разговор. Не собиралась возвращаться к болезненным воспоминаниям и уж точно не делать этого с ним. Стояла и молчала, пока он пил кофе.
– Всё меняется. Это было давно, и ты тоже однажды решил не быть частью моей жизни.
– Решил? Ты думаешь, у меня был выбор? – бутылка с кетчупом ударилась о стойку и подпрыгнула. Хорошо, пластиковая, иначе бы осколки разлетелись во все стороны с алым взрывом.
Обычно Тимофей не кричал, особенно потому, что знал, – Ирина это терпеть не может. И почему тогда разозлился? Задело за живое. Однажды он согласился на требования её отца. Был тем, кто ушёл, кто поступил на службу в армию, преодолев тысячи километров, чтобы никогда больше не видеть девушку, которая стала его первой любовью.
– Я согласился с требованием твоего отца порвать между нами не потому, что струсил. А потому, чтобы ты могла спокойно заниматься танцами и строить карьеру. Ты это заслужила. Нуждалась в этом. Я не мог отнять у тебя мечту, которой ты хотела посвятить свою жизнь. Так почему же ты не стала танцовщицей?
– Я почти стала. Проучилась в хореографическом училище три года.
– А потом?
Это было нехорошо. Всего несколько минут в одной комнате, а её уже трясло от чувства уязвимости. Может быть, она все-таки поищет новое место для ночлега.
– А потом у моей мамы диагностировали рак яичников четвертой стадии. Я узнала об этом, когда вернулась домой летом после третьего курса. Пришлось отложить возвращение в училище на осень, – ухаживать за ней было некому. Но сложилось иначе. Мама умерла через несколько недель после Нового года. Того самого года, который мог стать у меня выпускным.
Лицо Тимофея смягчилось, когда руки скользнули в карманы джинсов.
– Мне жаль. Мне нравилась тётя Дина. Она была добрым человеком.
– Ты ей тоже нравился. Она всегда была на нашей стороне.
Помолчали немного. Ирина взяла графин с водой, налила в стакан и медленно выпила.
– Почему ты не вернулась в училище?
– Не вышло, – она не могла заставить себя сказать больше.
– Ты бросила танцевать?
– Пришлось, – Ирина подняла руку, прежде чем он успел что-либо сказать. – Не проси меня объяснять.
Это было слишком тяжело вспоминать. Оцепенев от смерти матери, она почти спряталась в своей комнате, считая часы до того, как снова сможет уйти. Планировала остаться в Мироярске навсегда, восстановившись в училище. Но то лето, когда умерла мама, изменило для неё намного больше, чем то лето, когда уехал Тимофей.
Глава 6
– Значит, с тех пор ты здесь?
– В большей степени. По крайней мере, у одного из нас исполнилось желание покинуть этот город и никогда не возвращаться, – ответила Ирина с усмешкой.
– Никогда не думал, что у меня будет причина вернуться, – сказал Тимофей.
Была ли она причиной? Если бы она попыталась найти его, рассказать о том, что случилось, вернулся бы он? Нет, он даже не навещал дядю Марата и тётю Вику. Возможно, мечтой Ирины и были танцы, но он никогда сюда не возвращался.
– Ты здесь, чтобы помочь дяде Марату, – женщина сказала это, чтобы напомнить себе, что его присутствие здесь не имеет к ней никакого отношения.
Тимофей неопределённо пожал плечами.
– Он временно выбыл из строя из-за своей травмы. Сказал, что я ему нужен.
«Я тоже нуждалась в тебе», – кричало её сердце. Глупое сердце. Ирина сохраняла невозмутимость. У неё это хорошо получалось.
Джина тявкнула, вырывая женщину из предательских мыслей.
– Да, ты можешь взять немного курицы, – сказал Тимофей и, улыбнувшись собаке, взял свою тарелку и переложил еду ей в миску. Он подошёл достаточно близко, чтобы Ирина почувствовала запах мыла, которым он пользовался, и тепло его тела, хотя бы на мгновение. Когда он двигался, чтобы сесть за обеденный стол со своим бутербродом, она заметила кое-что ещё.
– Ты хромаешь.
– Нет, это не так, – сказал он, но его слишком быстрый ответ и тон говорили о том, что это неправда.
– Это из-за ранения в армии?
– Нет, я выбрался оттуда, ничего не сломав и серьёзно не спалив. Около десяти месяцев назад мне на ногу упала балка, когда проходил через склад, пострадавший от поджигателя. Открытый перелом бедренной кости. Иногда это проявляется в конце долгого дня, а сегодня был очень длинный день.
Ирина поморщилась и проигнорировала комментарий о дне.
– Мне кажется, это было бы очень серьёзной травмой. Тот факт, что твоя хромота едва заметна всего меньше чем через год, впечатляет.
– Ты говоришь так, как будто прекрасно разбираешься в таких вопросах.
– Больше, чем ты думаешь, – ответила Ирина. – Я физиотерапевт. Работаю в «Максимальном результате». Это новый тренажёрный зал неподалёку отсюда. Я также провожу там занятия.
«Почему? Я имею в виду, как это произошло? Я имею в виду… чёрт, сам не уверен, что хочу сказать», – подумал Тимофей. Он провёл рукой по волосам, затем откусил от своего бутерброда. Джина подошла к тому месту, где стояла Ирина. Та погладила собаку, и лабрадор с удовольствием приняла ласку от незнакомого человека.
– Итак, насчёт этого места жительства – тебя это устраивает? – спросил Тимофей.
– Я думаю, мы справимся, – сказала она, глядя на мужчину, без которого когда-то не могла представить свою жизнь. Нужно было так много сказать и в то же время не сказать ничего. – Я возвращаюсь к своей книге, а потом иду спать. Если только тебе не нужна помощь в поиске чего-нибудь ещё.
– Нет, ничего. Спокойной ночи, Ирина.
– Спокойной ночи, Тимофей.
Поднимаясь по лестнице, она старалась не думать о том, что будет означать для неё его приезд в город. Сказать ему, что она бросила танцевать, было достаточно тяжело. Проблема гораздо глубже. Как ей признаться ему, что она вышла замуж?
***
Первой мыслью Тимофея после пробуждения была Ирина, спящая наверху. После долгих лет разлуки этим утром она была всего в нескольких комнатах от него. Это казалось невозможным. С другой стороны, неделю назад он сказал бы, что согласиться вернуться в Лазурск было для него совершенно невозможно.
Самому себе он мог признаться, что никогда не переставал думать о ней и сравнивать с другими женщинами. Она была так прекрасна. Его память оставила только самое светлое, пронеся его через годы разлуки. Может, Ирина и не танцует профессионально, но даже в домашней одежде она выглядела сильной и грациозной. Сексуальной и такой… притягательной. Её руки были достаточно мускулистыми, и он предположил, что ноги тоже. «Я не должен думать о её ногах».
Светлые волосы теперь были короче, на несколько сантиметров ниже плеч, а не до середины спины, как когда-то. Что изменилось больше всего, так это её глаза. Они были тёплого коричневого цвета, который он помнил. Но в них отсутствовал блеск, прежде бывший частью того, что привлекало его к ней. И он знал почему – потому что она больше не танцевала.
Её мечта была причиной, по которой он ушёл. Означало ли это, что всё это того не стоило?
Он согласился на ультиматум её отца, чтобы она могла танцевать. Поскольку у него не было собственных мечтаний, её мечты были ему дороги. Её отец никогда не считал Тимофея достаточно хорошим для своей дочери, и на каком-то этапе парень с этим согласился. Когда Пётр Платонович сказал дочери, чтобы она либо бросит Тимофея, либо он не будет оплачивать её обучение в училище, парню стало очевидным, какое решение нужно принять.
Это было самое трудное, что он когда-либо делал. Она сказала ему, что они разберутся с этим, когда она вернётся из поездки на выпускной. Но к тому времени он уже отправился в турне со своим братом Николаем и его группой. Он позаботился о том, чтобы у Ирины не было возможности связаться с ним.
И всё же притяжение было слишком велико. Чтобы удержаться от поездки в Мироярск, чтобы быть с ней, он поступил в Керневский университет, а потом пошёл в армию. Расстояние в несколько тысяч километров сделало своё дело. Тимофей велел дяде Марату и тёте Вике никогда не упоминать об Ирине, и, как он предположил, именно поэтому они не сказали ему, что она вернулась в родной город.
Глава 7
Прежде чем согласиться на просьбу дяди Марата, он знал, что эта поездка будет нелёгкой. То, что Ирина оказалась здесь, могло всё значительно усложнить. Прошлой ночью ему до боли хотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. Были ли её волосы такими же мягкими, каким он их запомнил?
Нет, это не имело значения. Ему нужно было подавить желание.
Тимофей встал с кровати, потянулся и немного походил по комнате, разминаясь. Нога немного побаливала, но не сильно. Одеваясь, он с удивлением осознал, что не снились никакие кошмары. Стресс сделал его склонным к жестоким снам либо о его пребывании в «горячих точках», либо о том, как он оказался в ловушке под балкой, которая сломала ему ногу. Или о том и о другом. Должно быть, это было из-за полного изнеможения от поездки. Тихие ночи без сновидений, подобные прошлой, стали тем, за что стоило быть благодарным. Особенно учитывая, что он провёл ночь в старой комнате матери.
Тимофей огляделся по сторонам. От первоначальной комнаты осталось не так уж много. Главная спальня была увеличена, так что, помимо кровати размера «king-size» с балдахином, здесь появилась гостиная зона с огромным телевизором над недавно созданным камином и роскошная ванная комната. Он никогда не смирится с изменениями, которые внёс Никита. Его брат, возможно, и был блестящим специалистом в области финансов, чем бы он ни занимался, и у него также был талант к дизайну. Но трансформации в родительском доме показались Тимофею чрезмерными.
***
Утром, взглянув на часы, он понял, что у него есть время выпить кофе и немного прогуляться с Джиной, прежде чем встретиться с дядей Маратой в закусочной. Накинув толстовку с логотипом детективного агентства, чтобы напомнить себе, что это работа, а не отдых, а также джинсы и рабочие ботинки, он пошёл на кухню, положил еду в миску лабрадора и кружку под кофемашину. Несколько минут спустя сделал первый глоток и оглядел комнату в утреннем свете.
Ещё больше изменений. Всё на кухне оказалось новым. В последний раз, когда он был здесь, на плите работала только одна конфорка, а духовка была неисправна – продукты либо подгорали, либо оказывались сырыми, что было одной из многих причин, по которым тогда он ел большую часть своих обедов у Ребровых.
Вместо стены, отделяющей кухню от остальной части дома, в центре был «остров», который тянулся в столовую, а затем в огромную гостиную, созданную Ником, вырубившим заднюю стену. Тимофей никогда бы не подумал, что это место может выглядеть так хорошо. Всё, о чем он когда-либо мечтал, – это поскорее выбраться отсюда.
«Удивительно, – подумал сыщик, – теперь я вернулся в этот город, а Ирина, оказывается, никогда не покидала». В это было трудно поверить.
Взяв с собой кофе, когда они с Джиной прогуливались по окрестностям, он заметил, насколько прохладнее утренний воздух в Лазурске по сравнению с областным центром. Май был едва ли началом весны. Когда они вернулись, он поставил свою кружку в раковину и притворился, что не слушает, чтобы узнать, проснулась ли Ирина, прежде чем они забрались в его внедорожник и уехали. На улицах было тихо, и он добрался до закусочной меньше чем через десять минут.
Заведение под классическим названием «Пельменная» располагалось в железнодорожном вагоне, который ещё в советские времена привезли сюда и установили на железобетонное основание. Название было сделано в виде металлических букв, приваренных арматурой одна к другой, и выкрашено в красный цвет. Оно выглядело точно так же, как много лет назад. Зная, как мало места в этом заведении, Тимофей приоткрыл окна и оставил Джину в машине. Внутри всё выглядело так же, как и тогда, когда уехал из Лазурска. В кои-то веки он был рад, что ничего не изменилось.
С первого взгляда он обратил внимание на чёрную, белую и аквамариновую плитку на полу, длинную стойку во всю длину вагона и круглые табуреты без спинок. На маленькой кухне в дальнем углу жарились блины и яичница, собирался закипать большой блестящий чайник. На стойке издавали божественный аромат свежеиспечённые кексы размером с кулак и пирожные с глазурью. Около пятнадцати лет назад владельцы соорудили боковую пристройку, чтобы разместить больше столиков, превратив здание в букву «Г». Этого оказалось недостаточно, и по выходным у дверей всё равно выстраивалась очередь из желающих попробовать местные вкусности, рецептура которых не изменилась с тех пор, когда над «Пельменной» развевался красный флаг.
– Боже мой! Кого я вижу! Это же сам Тимофей Соболев собственной персоной! – произнёс рядом знакомый голос.
– Тётя Роза! Здравствуйте, – широко улыбнулся сыщик, когда к нему подошла женщина с пышными формами. Держа графин с горячим кофе на расстоянии вытянутой руки, она обняла гостя и прижалась к нему всем своим пышным горячим телом. Её голова на несколько секунд поместилась у него под подбородком.
Тётя Роза Глушкова уже много лет владела «Пельменной», которая ей досталась от деда. Тот был её сначала заведующим, а потом сумел приватизировать, чем спас от разорения. Про неё говорили, что она стала работать здесь, обслуживая столики, как только подросла настолько, что могла видеть поверх них. Она была лучшей подругой тёти Вики и занимала особое место в сердце Тимофея, поскольку относилась к нему всегда очень тепло, по-матерински. Он не мог представить себе это место без неё.
– Ты прекрасно выглядишь, помолодела, похорошела, – рассыпался Тимофей в комплиментах.
– Ты чертовски прав, я такая и есть, – согласилась она с присущей ей самоиронией. – Да и ты стал вон какой красавец, Тима! А кому надо спасибо сказать? Правильно, тёте Розе. Потому как кто тебя кормил бубликами со сливочным маслом и какао?
– Конечно, тебе огромное спасибо за всё, тётя Роза, – Тимофей приложил руку к груди. – Я приехал вчера вечером, а теперь хочу как следует позавтракать.
Владелица «Пельменной» рассмеялась.
– Возможно, ты стал старше и сильнее, но приятно видеть, что твой аппетит остался прежним. Держу пари, теперь ты пьёшь кофе, а не «Буратино» или «Тархун», как раньше.
– Верно, я люблю чёрный кофе, с одним кусочком сахара.
– Сахар на столе. Выбери себе столик, а я подойду с кружкой.
Глава 8
Тимофей скользнул на черный винил стула и выбрал сторону столика, обращённую к двери.
– Должно быть, что-то случилось, если ты здесь. Наверно, прошло не меньше десяти лет с тех пор, как мы тебя видели в последний раз, – сказала тётя Роза, ставя и наполняя его кружку одним отработанным движением.
– Прошло почти двенадцать лет. Дядя Марат позвонил мне из-за пожаров.
– Я должна была догадаться. Учитывая всё что происходило, неудивительно, что он вызвал тебя. Он неудачно упал. Ты собираешься помочь ему разобраться с этими странными случаями?
Тимофей кивнул, добавляя сахар, затем осторожно отхлебнул кофе. Обжигающе горячий, как ему нравилось.
– Так и есть. Что ты слышала?
– То же, что и все. Эти пожары – большая новость. Самая горячая тема в городе, без каламбура. Слава Богу, никто не пострадал, кроме Марата, но повреждений было много. А ты ведь знаешь, как устроена жизнь в таких городках. Дом-работа, дом-работа. Тут и пойти особенно некуда, а если тебя жилья лишают, то совсем туго становится. Чёрт возьми, у нас уже много лет ничего не горит, особенно когда стоит дождливая весна или осень.
Владелица «Пельменной» села на противоположный стул и наклонилась вперёд.
– Мы с Витей говорили прошлой ночью, что это кажется подозрительным.
Виктор был мужем тёти Розы. Эти двое были вместе так же долго, как дядя Марат и тётя Вика, а может, и дольше.
– Дядя Марат тоже так думает, – сказал Тимофей, понизив голос. Он никогда не умел держать язык за зубами с тётей Розой и её мужем Виктором. Они вдвоём всегда заставляли его выкладывать всё, что приходило ему в голову. Потому продолжил, не задумываясь. – Он надеется, что я смогу помочь раскрыть, кто стоит за всем этим. Но не упоминай об этом при посторонних.
– Конечно, нет! Что я, дура, что ли?
Он улыбнулся этой нелепой фразе.
– Если кто-то это делает, я знаю, ты его поймаешь. Мы не хотим, чтобы ещё кто-нибудь из наших людей пострадал. У нас ведь городок маленький, но туристов бывает много. За них и живём. Понимаешь?
Тимофей кивнул. Для тётя Розы называть местных жителей «нашими людьми» не было преувеличением. Она выросла в Ларузске, практически воспитанная посетителями «Пельменной».
– Я сделаю всё, что смогу, – сказал он.
– Знаю, что ты это сделаешь, – ответила женщина, похлопав его по руке, потому встала и сделала шаг в сторону, но сразу повернулась обратно. – Принести тебе немного бекона для симпатичной собаки, которая сидит у тебя на переднем сиденье?
– Ей бы это понравилось. Спасибо.
– Доброе утро, Роза, – сказал дядя Марат, подходя к столу и кладя на него стопку папок, зажатую под мышкой.
– Доброе утро. Давай я налью тебе кофе и закажу бутерброды на завтрак. А ещё у нас есть хрустящая домашняя картошка на сковородке, которая тебе понравится. Плюс могу принести блинчиков, – сообщила она Тимофею, прежде чем уйти.
Тимофей встал, чтобы обнять дядю Марата, все ещё несколько удивлённый тем, что он выше человека, который вошёл в его жизнь, когда ему было тринадцать, и спасал вместе с братьями всеми возможными способами. Когда отстранился, его взгляд исследователя отметил перемены в старике. Прошло более трёх лет с тех пор, как он в последний раз видел Марата на профессиональной конференции в Керневске. Недавний несчастный случай вкупе с сердечным приступом состарили его.
Тимофей заметил тяжёлый гипс, который начинался от запястья и проходил мимо локтя дяди Марата, и трость, зажатую в здоровой руке. Его волосы были почти полностью седыми, и он похудел. Тимофей быстро подсчитал в уме и подумал: «Ему почти шестьдесят пять. Никак в голове не укладывается. Я помню его моложе и полным сил, а сейчас он уже совсем не тот».
– Держу пари, она и для тебя выбрала завтрак, – сказал дядя Марат с улыбкой, садясь. Тимофей кивнул, отхлёбывая кофе. – Во сколько ты приехал в город вчера вечером?
– Около семи. Проехался по окрестностям, чтобы быстро сориентироваться, перекусил, а потом отправился в старый дом.
– Почему ты там остановился?
– Так удобнее, чтобы никого не стеснять. Я останусь там на время этой поездки.
– Полагаю, это первый раз с тех пор, как ты был там с тех пор, как… вот, чёрт, – голос дяди Марат затих.
– Да, я тоже был удивлён.
Собеседник подождал, пока Роза нальёт ему кофе и уйдёт, чтобы продолжить.
– Сынок, мне очень жаль. Мне никогда не приходило в голову рассказать тебе об Ирине, потому что я никогда не думал, что ты туда попадёшь.
– Ты не мог упомянуть в нашем разговоре в пятницу, что она живёт здесь, что она одна из жертв?
– По правде говоря, я не совсем понимал, как заговорить с тобой об этом. Знал, что ты уже выезжаешь, но, наверное, думал, что увидишь её имя в документах, и тогда тебе скажу. Я, конечно, не ожидал, что ты столкнёшься с ней первым.
– Вообще-то Джина налетела на неё, а я вбежал следом.
Тимофей объяснил, как они с Ириной встретились лицом к лицу и договорились о мирном сосуществовании.
– То есть вы оба собираетесь остаться в доме?
Тимофей кивнул.
– Она не готова искать другое место, а то, что у меня есть Джина, ограничивает мой выбор. Мы взрослые люди. Сможем смириться с этой ситуацией. Кроме того, не похоже, что я пробуду здесь долго.
Марат ничего не сказал, и Тимофей был рад, когда принесли еду, дав им возможность сосредоточиться на чём-то другом. Он не был так уверен в своих жилищных условиях, как притворялся. К счастью, завтрак помог ему отвлечься. Когда он отправил в рот огромный кусок бутерброда с поджаренной колбасой, не смог сдержать стон удовольствия.
– Я это слышала, – крикнула тётя Роза. Он даже не заметил её. – Рада, что тебе понравилось.
– Вот почему я даже не шепчу при ней, – сказал дядя Марат с улыбкой. – Она всё слышит.
– Да, я знаю.
Откусив ещё несколько кусочков, Тимофей спросил, кивнув на папки:
– Это документы о пожарах?
– Да, всё, что у меня есть на данный момент. Все мои заметки и фотографии. Несколько опросных листов.
– Я хочу сегодня осмотреть первый и третий сгоревшие объекты, посмотреть, как он начинал и что делал совсем недавно.
– Присоединюсь к тебе, по крайней мере, на первый раз. Тебе придётся запланировать время для бесед с владельцем и жильцами. Я ещё не добрался до них по понятным причинам.
– Нет проблем.
– Ты не скажешь этого, когда услышишь, кому это принадлежит.
Тимофей положил вилку на тарелку.
– Дай угадаю. Петру Баркову, отцу Ирины.
– Угадал с первого раза, – ответил дядя Марат с ухмылкой.
Бутерброд превратился в комок в желудке Тимофея. Увидеть Ирину – это одно. Встретиться с её отцом? Это было что-то совершенно другое.
