Текст книги "Поджигатель (СИ)"
Автор книги: Диана Гранина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 34
Ирина зашла на кухню, чтобы сварить настоящий кофе, а не залить кипятком «три в одном», как часто бывало на работе. Притом напиток хотела приготовить так, чтобы хватило для обоих. Когда Тимофей вышел в спортивных брюках, толстовке и кроссовках, она протянула ему наполненную чашку.
– Топливо.
– Ты богиня, – сказал сыщик, забирая у неё чашку и быстро целуя. – Скоро увидимся.
Ирина стояла и потягивала кофе, вспоминая прошедший час: как она узнала о его кошмарах, как рассказала о своём несчастном случае. Она вдруг поняла, ей совсем не страшно раскрываться Тимофею. Говорить ему такое, о чём знает разве только её психолог. Также ей стало очевидно и ещё одно: как сильно она всё ещё желает его. Для одного утра это было очень много. Эмоции, долгое время дремавшие в женщине, просыпались и заставляли чувствовать себя живой. Это было чудесно и одновременно страшно.
А когда он уедет?
Ирина не хотела думать об этом, хотя и не отрицала такой возможности. Тимофей не останется, как только поймают поджигателя. Это был уже не его дом. Не его город. Но пока у них есть время, она должна наслаждаться его обществом. После того как сыщик уедет, женщина надеялась, что сможет снова раскрыться для кого-то другого. Пусть даже это будет не Тимофей, что же поделаешь… Но она чувствовала к нему благодарность, поскольку даже краткое напоминание о том, каково быть увиденной и услышанной, позволило Ирине вдруг понять, что она больше не хочет жить без этого.
***
После того как они с Джиной вернулись с прогулки, Тимофей приготовил простой завтрак – яичницу с сыром и тосты – и с пышностью преподнёс Ирине. Они рассмеялись, понимая, что это первый раз, когда кто-то из них готовит для другого. У обоих был запланирован длинный день, поэтому завтрак прошёл быстро. Тимофей не стал рассказывать Ирине о запланированной встрече в «Волге». Надеялся, что ему удастся выкрутиться.
Они попрощались поцелуем, и сыщик направился к выходу. Да, это было легко и приятно, но в то же время беспокоило. Ведь после завершения расследования ему предстоит вернуться домой. Потому пока он здесь, в Лазурске, впадать в рутину с Ириной было опасно. Это осложнило бы ситуацию после его отъезда. Однако, учитывая, как быстро накалилась обстановка между ними сегодня утром, Тимофей отказался от возможности оставить всё, как было раньше. К тому же понял: с того момента, как снова увидел Ирину, было уже слишком поздно. Лучшее, на что он мог надеяться, – это счастливые воспоминания, которые мог бы увезти с собой.
Его встреча с Барковым была назначена на одиннадцать часов. Тимофей использовал оставшееся время, чтобы составить список вещей, о которых он хотел расспросить собеседника, и выбрать фотографии, необходимые для иллюстрации его слов. Сыщик знал, что дядя Марат не станет судиться из-за того, что пострадал во время пожара, но он был не против применить несколько угроз, если это позволит получить информацию, которая может ему пригодиться.
Перед отъездом Тимофей получил сообщение из лаборатории, куда отправил образцы с первого и третьего пожаров. Они подтвердили его предположения: катализатором был керосин, который легко купить почти в любом местном магазине – здесь он продаётся в качестве жидкости для розжига и используется во время приготовления шашлыков. Также перезвонила секретарша Кирилла и подтвердила встречу в десять утра следующего дня. Как бы ему ни хотелось поскорее покончить с этим делом, Тимофей был рад, что не придётся заниматься всем в один день. Баркова и «Волги» было достаточно.
Подготовившись как можно лучше, они с Джиной прибыли в офис Баркова за пятнадцать минут до назначенной встречи. Сыщик знал, что Пётр заставит его ждать, но ему хотелось, чтобы отец Ирины знал, что он пришёл раньше. Как и ожидалось, секретарша бизнесмена сделала звонок, а затем сказала Тимофею присаживаться. Джина улеглась у его ног в скупо, но дорого оформленной приёмной. Тимофей провёл рукой по её голове, чтобы успокоиться.
Он хотел было пройтись, но остался сидеть. Часть его ощущала себя подростком, который никак не мог смириться с тем, что находится в таком месте. Он назначил встречу с отцом Ирины, и тот должен с ним увидеться и поговорить. С тех пор как Тимофей в последний раз видел Баркова, он превратился из возмутителя спокойствия, вытесненного из жизни Ирины, в эксперта по расследованию пожаров. Это значит, Петру Платоновичу предстояло проявить к работе Тимофея, если не к самому Тимофею, уважение. Подобное казалось сюрреалистичным.
Впрочем, как и встреча с Ириной.
Между ними ничего не изменилось. Их совместное времяпрепровождение уже превосходило все его фантазии, а ведь они только целовались. Сидя здесь, Тимофей вспоминал запах светлых волос, когда её грудь прижималась к его плечу, мягкость рук в его ладонях, звук смеха. Он быстро тряхнул головой. Надо было взять себя в руки. Нельзя входить в кабинет Баркова, испытывая пристрастие к дочери этого человека.
Пожар. Поджог. Всевозможными способами Тимофей хотел бы повесить это на Петра, чтобы тот оказался в тюремной одежде и исчез из жизни Ирины раз и навсегда. Представив Баркова в наручниках и за решёткой, он успокоился. На лице даже появилась улыбка, которая не сходила с лица, когда секретарша попросила его войти.
Тимофей вошёл в кабинет, отделанный тёмным деревом и кожей, который должен был впечатлять и пугать. В его жизни было время, когда это могло бы повлиять на него, но после пребывания в компании генералов и других мужчин, которые заслужили уважение, а не требовали его, он не был ошеломлён увиденным.
– Доброе утро, Пётр Платонович. Спасибо, что нашли время встретиться со мной.
– Хватит ложных любезностей, Соболев, – сказал Барков, положив обе руки перед собой и сцепив их вместе. – Я согласился встретиться с тобой, потому что кто-то сжёг моё здание. Поскольку я не хочу, чтобы ещё больше моего имущества было уничтожено, готов с тобой сотрудничать.
Если Барков действительно собирается помогать, то Тимофей не видел этому препятствий. Зная, что никогда не получит приглашения, сыщик уселся на стул напротив владельца кабинета и устроился поудобнее для предстоящей короткой встречи. Он отпустил Джину и позволил ей погулять по помещению. При этом получал извращённое удовольствие, наблюдая, как раздуваются ноздри Баркова, следящего за лабрадором.
– Что она делает? Зачем привёл с собой собаку?
– Это собака-эксперт, и она знакомится с вашим запахом. Таким образом, если она подберёт его на каком-нибудь месте пожара, то узнает, – Тимофей не стал добавлять, что если на Баркове окажется хоть малейший след катализатора, Джина его тоже уловит. Вместо этого достал планшет и открыл приложение «Заметки».
На каждый вопрос бизнесмен давал короткие, отрывистые ответы. Это было похоже на теннисный матч, туда-сюда. Нет, у него не было проблем ни с кем из жильцов. Да, всё соответствовало нормам. Здание было старым и не требовало спринклеров из-за размеров и возраста. Тимофей ожидал подобного. Только на один вопрос он получил интересный ответ.
– Когда вы в последний раз были в сгоревшем здании?
– Несколько месяцев. Может быть, год назад. Кирилл управляет этим объектом и сдаёт его в аренду.
«Опять Кирилл. Интересно. Но важно ли это? Пока не знаю», – подумал сыщик и приготовился к реакции, которую вызовет его следующий вопрос.
– Вам ведь не нужны деньги по страховке за сгоревшее здание? Дела идут хорошо?
Губы Баркова сжались.
– Я не буду отвечать на этот вопрос.
– Нет проблем. Могу поручить кому-нибудь из нашей компании изучить ваши финансы. Уверен, что, учитывая страховые случаи, в которых участвовали вы и ваши арендаторы, мы могли бы получить судебный ордер на их проверку, если необходимо. Это может задержать страховые выплаты, но это ведь не проблема, не так ли?
Лицо Петра Платоновича покраснело. Тимофей не мог не радоваться этому. Ах, эти мелочи. Те самые, которые порой задевают за живое очень сильно.
Глава 35
– Я не сжигал своё собственное здание, – резко ответил Барков.
Тимофей подождал, не захочет ли бизнесмен уточнить. Он не стал.
– Я спрашиваю, потому что, когда рассматривал дела с Маратом Владимировичем Ребровым, он сказал, что ваши здания содержатся на достойном уровне.
Пётр Платонович моргнул от такого комплимента.
– Я забочусь о своём бизнесе. Потеря этого здания доставила мне неприятности. Оно было одним из первых, которые купил, но оно довольно старое. Да и вообще не могу сказать, что сильно сожалею о его потере.
– Почему?
– В маленьких зданиях арендная плата меньше.
Судя по тону Баркова, он считал Тимофея идиотом.
– В этом районе не так много земли, пригодной для застройки, поскольку здесь находятся заповедные леса. Сносить здание было ненужным расходом денег, но раз уж оно превратилось в груду сгоревших обломков, смогу построить что-нибудь побольше.
Мог ли бизнесмен сжечь это здание ради возможности построить более крупный объект? Может быть, в партнёрстве со своим зятем Кириллом? Может быть, каждый из них хотел уничтожить свою собственность, и они разработали этот план. Об этом следовало подумать. Была ещё одна возможность, которую Тимофей хотел обсудить.
– И последнее: можете ли вы назвать кого-нибудь, кто хотел бы навредить вам или Ирине?
– Ирине? Почему Ирина должна быть в этом замешана? – теперь Барков проявил беспокойство. Может быть, он и не умел дарить любовь, но Тимофей никогда не сомневался, что Ирина ему небезразлична.
– Её квартира, ваш дом. Это связь. Я не могу ничего упустить из виду.
– Ты думаешь, кто-то хочет причинить мне вред и пытается это сделать через неё?
Тимофей услышал искреннее беспокойство. Может быть, этот человек и плохой отец, но он любил Ирину.
– Это лишь предположение. Я работаю над тем, чтобы найти доказательства.
– Знаю, что в Лазурске есть люди, которым не нравится, как я веду бизнес или как выглядит моя недвижимость.
– А что не так с тем, как она выглядит?
– Деловые здания и торговые центры не бывают милыми и причудливыми, сколько бы фальшивых окон и навесов вы на них ни навесили. Их главное предназначение – быть функциональными. Некоторые жители считают, что это отвлекает от живописной красоты нашего города. Иными словами, портит архитектурное убранство Лазурска.
По тону Баркова было понятно, что он думает.
– Но когда их причудливые предприятия терпят крах, а я строю что-то, что даёт людям работу, они не жалуются.
– Какие-нибудь имена приходят на ум?
– Нет, – быстро ответил Барков.
– Я был бы признателен, если бы вы нашли время подумать над моим вопросом, Пётр Платонович.
– А я был бы признателен, если бы ты вообще не стал отнимать у меня время. Жаль, мы не всегда можем получить то, что хотим.
В голове у Тимофея пронеслось несколько фраз, а следом за ними голос дяди Марата, который говорил ему, что надо быть лучше. Тем не менее, он не был слишком добрым.
– Понимаю. А если пострадает ещё один ваш объект, вы сможете объяснить страховым компаниям, как не стали сотрудничать со следствием, когда у вас была такая возможность. Верно?
Барков зарычал. Это был удовлетворительный звук.
– Хорошо, я составлю список и отправлю его в пожарную часть, – бизнесмен прервал зрительный контакт с Тимофеем и переключил своё внимание на папки на столе. Встреча была окончена.
– Ещё раз спасибо за уделённое мне время, – сказал сыщик.
Ответа не последовало. Тимофей встал и предложил Джине пройти с ним.
– И ещё одно, Соболев, – сказал Барков.
Когда он повернулся, Тимофей напрягся. Знал, что его ждёт. Он никак не мог выбраться отсюда без того, чтобы бизнесмен не упомянул о том, что больше всего беспокоило его в связи с возвращением Тимофея.
– Да?
– У меня есть власть в этом городе. Держись подальше от моей дочери.
На мгновение сыщик задумался, не сказать ли ничего, но потом передумал.
– Ты не имеешь никакого влияния ни на меня, ни на Ирину, – ему надоело, что Барков ему «тычет», и решил вести себя менее корректно. – Она взрослая женщина и может сама принимать решения.
– Она не свободна. Она замужем.
– Я слышал, что несколько недель назад её статус изменился.
Барков хлопнул кулаком и прорычал:
– Что?!
Вот чёрт. Тимофей сохранял строгие черты лица, но внутренне сокрушался. Ирина может быть недовольна тем, что он выдал эту информацию. Теперь отступать некуда.
– Извини, что сообщаю плохие новости, но я разговаривал с Ириной, и она сказала мне, что её брак официально расторгнут. Кстати, она прекрасный физиотерапевт, – сказал Тимофей. «И ещё она отлично целуется», – подумал он.
Барков ничего не ответил.
– За подробностями тебе придётся обратиться к ней или к зятю. Прости, к бывшему зятю. Как ты сам сказал, это не моё дело.
– Когда я видел тебя в последний раз – а это должен был быть последний раз, когда я тебя видел, – я сказал, что ты ничего не добьёшься. Меня не волнует, что ты сделал и какая у тебя работа. Я был прав, когда оттащил её от тебя тогда, и если бы не был уверен, что ты скоро уйдёшь, сделал бы это снова. Ты не можешь изменить то, от чего ты произошёл. Ты ей не подходишь, – сказал Пётр Платонович.
Когда-то эти слова заставили бы Тимофея бурно отреагировать, в том числе действиями, потому что он боялся, что сказавший их человек прав. Сегодня он понял, что это убеждения человека, который давно принял решение, и его уже не переубедить. Тимофей здесь ни при чем. Это было сильное осознание, и пока сыщик пытался его принять, он наблюдал, как Баркову становится не по себе от молчания.
Обдумав десяток ответов, Тимофей сказал:
– Спасибо, что уделил мне время.
Дойдя до двери, он остановился и обернулся, чтобы добавить:
– Лично я не думаю, что биологические родители многое определяют в нас. Ты – жёсткий человек и хам, но твоя дочь – одна из самых любящих и внимательных людей, которых я когда-либо знал. Если ты прав, то она получила это от своей матери. От тебя, к счастью, в Ирине нет ничего.
***
Тимофей провёл вторую половину дня в среду, дозваниваясь до остальных людей из списка арендаторов и вышагивая по станции. Он также часто проводил руками по волосам и поправлял их. Когда он работал в «Особом мнении», ему всегда было чем заняться. Если он не участвовал в активном расследовании, то помогал другим сотрудникам или общался с адвокатами и страховыми компаниями, подтверждая их выводы по другим делам. А когда находился на месте, то был частью команды, в которую входили ещё как минимум два следователя и эксперта. Здесь же он был предоставлен сам себе.
Не то чтобы ему нужна была помощь, чтобы сидеть и ничего не делать. Но отсутствие прогресса и работы сводило с ума. Прогулок с Джиной было очень много. На станцию постоянно заходили люди, утверждавшие, что им нужно сдать отчёты или заполнить документы, проверить оборудование и так далее. Но Тимофей знал, что это для того, чтобы проверить его. Они «удивлялись» появлению сыщика, потом спрашивали о братьях, не видел ли он Ирину, чем занимался, что его задержало на столько лет. У него болела челюсть от напряжения, от фальшивых улыбок, от того, что приходилось говорить: «Нет, я не знаю, кто стоит за пожарами» большее количество раз, чем он мог сосчитать.
Он был измотан и взбешён.
Тимофей не думал, что всё закончится за три дня. Он знал ещё до приезда, что улик будет недостаточно, чтобы однозначно указать на подозреваемого, а результатов лабораторных исследований пока не было. Но, кроме Баркова и Кирилла, он не знал, где ещё искать. Если не поймает виновного, то подтвердит всем, что он – семейная ошибка. У Николая была его музыкальная группа. У Никиты были его финансы. А чем занимался Тимофей?
Он должен был сказать дяде Марату, чтобы тот связался с областным Главным управлением МЧС и прислал кого-нибудь для расследования.
Но после того парада людей, который Тимофей увидел сегодня, он понял, почему дядя Марат позвонил ему. Скорее всего, поджигателем был кто-то из его знакомых, и он хотел, чтобы всё прошло как можно тише. Тогда, когда человек будет пойман, людям будет легче жить дальше. Дядя Марат любил этот город и был готов на всё, чтобы защитить его, как когда-то защитил Тимофея и его братьев, став их законным опекуном, когда умерла их мать.
А Тимофей сделает всё, чтобы помочь дяде Марату. Даже посетил вместе с добровольцами гриль-бар. Так что, когда случился очередной пожар, они смогут действовать сообща, поскольку отлично сработались как одна команда.
Глава 36
Тимофей откладывал отъезд с пожарной станции, сколько мог, а потом привёз Джину к дяде Марату и тёте Вике. Собака могла бы побыть одна в доме, но там она бы сильно заскучала, а с детьми Тани Бойко рядом ей будет весело. «Кто-то из нас должен хорошо провести ночь», – шутливо подумал сыщик.
Как только собака увидела тётю Вику, она взвизгнула, но когда дети вышли на крыльцо, пулей вылетела в открытое окно машины.
– Предательница, – с улыбкой сказал Тимофей, хотя и сам остался бы там, если бы не чувствовал необходимости работать дальше. Боясь, что не сможет уехать, если устроится поудобнее в гостиной, Тимофей помахал тёте Вике рукой и повёл машину дальше.
У него пересохло во рту, когда он заехал на стоянку у «Волги». Несколько минут сидел, глядя на здание. Он не любил дом, в котором вырос, но ему было хорошо там с братьями и Ириной. Об этом же месте он не мог сказать того же даже приблизительно.
Бар не изменился. В первый раз Тимофей пришёл сюда в седьмом классе. Впервые мама не вернулась домой до того, как Николай лёг спать. Тогда он учился во втором классе, и Соболевы жили в Лазурске чуть больше года.
Они приехали на велосипеде Николая и обнаружили Стеллу почти в отключке. Бармен Саша готовился позвонить и узнать, не может ли кто-нибудь забрать её, прежде чем вызвать такси. Эта новость быстро разнеслась бы по городу – Стелла Соболева была слишком пьяна, чтобы добраться до дома. Тимофей и Николай понесли её к мотоциклу. Они положили мать в коляску, и Тимофей, не имея даже водительского удостоверения, повёз их домой. Формально в транспортном средстве с ним находился водитель с правами. Мать. Но… Это было ужасно.
Сыщик не видел этого места с начала школы, поскольку к тому времени Стелла осталась дома и пила, пока год спустя не скончалась от инсульта.
Сидя в машине, нельзя было изменить прошлое или облегчить ситуацию, поэтому Тимофей мысленно дал себе встряску и направился внутрь. Пока глаза привыкали к жёлтому свету, он осматривал старое помещение. Если что-то и изменилось, кроме увеличения количества столиков и телевизора с плоским экраном, то он этого не заметил. С одной стороны находился бар, с другой – открытая обеденная зона. Официанты в обтягивающих чёрных футболках приносили еду на подносах. Сыщик представил себе мать на её привычном месте в углу бара, сгорбившуюся над пивом и рюмкой, которые обычно были пусты. Теперь там нет ничего, кроме призраков и воспоминаний.
– Тимофей, сюда, – позвал Равиль, и сыщик повернулся, чтобы увидеть пятерых парней, расположившихся за двумя сдвинутыми вместе столами. Все сидели лицом к телевизору и к нему. «К общению с Догмаевым придётся привыкать», – подумал Тимофей. Кто-то спросил «Что ты пьёшь?", и на мгновение он не знал, как ответить, поскольку первая мысль была о том, что он ещё недостаточно взрослый, чтобы пить.
«Тебе тридцать один год, а не восемнадцать, Тимофей», – отстранённо промелькнуло в голове. Дядя Марат был прав. Он никогда не сможет двигаться вперёд, если не перестанет оглядываться на себя прежнего. Он выдержал встречу с Петром Барковым. Сможет пройти и через это. Бар не должен был меняться. Он изменился.
Сыщик успокоительно вздохнул и сел на свободный стул. Заказав пиво, бургер для себя и ведёрко куриных крылышек на стол, он присоединился ко всем и стал болеть за «Спартак». Расслабился и ждал свою еду, когда знакомый голос заставил волосы на его шее встать дыбом.
– Какой сюрприз! Я думал, что если Соболев-старший будет в городе, то найду его здесь. Сколько из этих пустых бутылок твои, Соболев? Планируешь закрыть заведение, как твоя мамаша?
Его реакция на голос, должно быть, была визуальной, потому что внезапно все взгляды за столом обратились на него, а затем через его плечо на собеседника. Вселенная обладала чувством юмора и хотела, чтобы Тимофей увидел Кирилла до их встречи. Ему не очень хотелось этого, но, по крайней мере, он был бы готов. Сейчас, особенно в такой обстановке, он чувствовал себя не в своей тарелке. Но не собирался сообщать об этом Петровскому.
Сыщик встал к нему лицом и быстро оценил бывшего героя школьного футбола и бывшего мужа Ирины. Время не было благосклонно к Кириллу. Он потяжелел и телом, и душой, на животе появились зачатки пуза, а в глазах даже при тусклом свете была заметна усталость. Тимофей не завидовал тем, кто работал на Баркова, но считал, что Петровский заслужил все мучения, которые выпали на его долю. Тимофей с трудом представлял себе Ирину замужем за этим парнем, но он не собирался осуждать её за прошлый выбор. Никто лучше него не знал, насколько это несправедливо.
Кирилл сделал шаг к сыщику и громко сказал.
– Ты так же хорошо умеешь держать себя в руках, как твоя мамаша? Готов поспорить, что служба в армии научила тебя кое-чему, чего не знала даже она. Тебе повезло, что тебя взяли. Разве тебе не пришлось однажды пересдавать экзамен?
Тимофей не мог поверить, что Кирилл заговорил об этом. Из-за тяжёлой пневмонии он просидел дома почти весь учебный год, и пришлось снова идти в седьмой класс. До этого Тимофей и Кирилл учились в параллельных классах. У него заныло в затылке, когда он задумался о том, как много слышат сидящие за столом парни. Поднял подбородок и замедлил дыхание.
– Это всё, на что ты способен?
Петровский пренебрежительно махнул рукой.
– Я знаю, что плохие яблоки не падают далеко от гнилых деревьев.
Тимофей оглянулся через плечо и увидел, что все сидящие за его столом наблюдают за ними. Он снова повернулся к Кириллу.
– И я знаю, что никакие попытки раскопать историю или притвориться, что ты там живёшь, не вернут тебе Ирину.
Ладно, удар был нанесён несильный, и, наверное, не стоило его задевать, но раз уж Петровский пытался бить его по мягким местам, то Тимофей не видел причин не ответить ему тем же.
– Не смей упоминать мою жену, – проскрежетал Кирилл сквозь зубы.
Парни определенно это слышали.
– Бывшую жену, – уточнил Тимофей. Ноздри Петровского раздулись. Если бы здесь было светлее, сыщик был уверен, что увидел бы, как покраснело лицо соперника.
– В чем дело, Перовский? Моё прошлое – это честная игра, а твоё – нет?
– Мне нечего стыдиться. Мой отец был рядом, а моя мать была прекрасной женщиной.
– Поэтому гораздо труднее понять тот факт, что ты оказался таким дерьмом.
Кирилл сменил тактику.
– Совершенно понятно, почему ты не хочешь больше показываться в этом городе. Когда ты был здесь в последний раз, разве Барков не прогнал тебя?
Это была не совсем правда, но достаточно близко. Мышцы Тимофея напряглись. Желание сжать челюсти и кулаки было непреодолимым, но он сохранял нейтральное выражение лица и тела, используя всё, что он узнал о том, как сохранять спокойствие под давлением. Он мог злиться сколько угодно, лишь бы этого не было видно.
– По крайней мере, лучшая часть моей жизни не случилась до того, как мне исполнилось двадцать лет.
– Кирилл, ты присоединяешься к нам или нет?
Петровский помахал рукой знакомому, не сводя глаз с Тимофея. «Хорошо, он на взводе», подумал сыщик. Это осознание помогло сбить пульс.
– Это ещё не конец, Соболев.
– Если тебе нужно сказать что-то ещё, я уверен, что ты мне скажешь. Если, конечно, тебе не нужно сначала получить разрешение Баркова. Не хотелось бы разозлить своего хозяина, ведь теперь ты больше не его зять.
Тимофей наслаждался тем, как хмурится Петровский. Он нашёл слабое место. Кирилл сделал вид, что собирается сказать что-то ещё, потом прищурился на мужчин, с которыми сидел Тимофей, и отступил. Сыщик должен был отпустить соперника, но когда он отвернулся, сыщик окликнул его громче, чем нужно:
– Не забудь о нашей завтрашней встрече, чтобы поговорить о твоей причастности к этим пожарам. Я ценю твоё сотрудничество со следствием.
Кирилл остановился. Тимофей приготовился к язвительной отповеди, но мужчина перевёл дыхание и продолжил идти. Может быть, последнее слово и осталось за Тимофеем, но, промолчав, Петровский остался в выигрыше.
