Текст книги "Поджигатель (СИ)"
Автор книги: Диана Гранина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Глава 25
День у Ирины сложился на удивление удачно, учитывая его эмоциональное начало. Она не снимала браслет, хотя это было непрактично с точки зрения работы. Видя его, женщина улыбалась, а ей это было необходимо. Сообщения от друзей тоже помогали. Когда закончились занятия, она проверила телефон и обнаружила начало группового сообщения от Жени, Арины и Лизы.
«Как дела у Тимофея?» – написала Женя.
Ирина удивилась, что подруги терпеливо ждали больше суток, прежде чем спросить.
«Да, как ему живётся вблизи тебя?» – игриво добавила Арина.
Ирина уже собиралась ответить, что на самом деле они не живут вместе, но, как бы ни объясняла, всё равно не поверят.
«Пока всё хорошо», – написала она. Нечётко, но правдиво. Она почувствовала, что подруги захотят больше деталей. Так и вышло.
«Недостаточно хорошо. Нам нужны подробности, – написала Женя в ответ, за которым сразу же последовало. – Уже целовались?»
Желудок Ирины затрепетал. О, да. Чудесные, глубокие поцелуи, которых она хотела бы ещё. Поцелуи, пробуждающие воспоминания и желания. Поцелуи, которые заставляли просить о большем.
«Она слишком долго отвечает, – написала Лиза. – Это наверняка означает «да»».
Невозможно было не сказать им об этом.
«Да, были поцелуи. Да, было жарко и ужасно неловко. Хотя я не должна, хочу, чтобы он сделал это снова», – ответила Ирина.
Теперь настала очередь её подруг стыдливо молчать. Да, она тоже не знала, что ещё добавить.
«Я бы сказала тебе быть осторожной, но так как сама этим не страдаю, пусть скажет кто-то другой», – написала Женя.
Ирина улыбнулась. Подруга стабильно влюблялась в мужчин, которые не хотели отношений или не стремились задерживаться рядом. Ей регулярно разбивали сердце. Она говорила, что это делает её сильной.
«Надо доверять себе, но быть немного осторожной», – написала Арина. Она была практичной. Это сделало её хорошим ветеринаром и подругой.
«Если можно, следуй велениям своей головы, а не сердца», – добавила Лиза. Она берегла своё сердце для бизнеса и семьи, утверждая, что отношения отнимают слишком много времени и сил. Ирина подозревала, что за словами Лизы стоит какая-то история.
«Держи нас в курсе. Либо сообщай подробности, либо обращайся за помощью», – Ирина рассмеялась откровенности Жени. Это было одно из лучших качеств её подруги, когда она выслушивала проблему или говорила, что наряд не подходит.
«Приходите все в пятницу вечером на пивоварню. Сможете попробовать новый сорт, и сможем поговорить», – написала Лизы.
Последовал хор сообщений: «Не могу дождаться», «Увидимся», а ещё смайлики.
Эти женщины были потрясающими, и Ирина чувствовала благодарность, что они есть в её жизни. После долгих лет изоляции в браке она поняла ценность дружбы, взаимопомощи, которая помогает пережить трудные дни и не остаться одной в страшные, уязвимые моменты. Теперь с нетерпением ждала пятницы. Время, проведённое с друзьями, всегда поднимало ей настроение.
Однако вся радость исчезла, когда она вошла в свой кабинет и увидела отца, который сидел за её столом, как будто это был его собственный. Ничто так не портит хорошего настроения, как неожиданный визит папаши. Его визиты никогда не приветствовались, а тем более, когда у неё не было времени на подготовку.
– Привет, папа, – монотонно произнесла Ирина. Она повесила куртку и сумку на заднюю стенку двери и постаралась успокоить мысли, прежде чем повернуться к нему лицом.
Петру Баркову было около шестидесяти лет, но выглядел он моложе: густая шевелюра почти чёрных волос и нечитаемые карие глаза. Его рост не превышал 180 см, а телосложение было худощавым. Он никогда не занимался спортом, но следил за своим весом, так как внешний вид был для него очень важен. Глядя на отца, Ирина не в первый раз задалась вопросом, почему он так и не женился после смерти матери. Ведь был симпатичен, богат и свободен.
– Привет, котёнок, – сказал он с улыбкой.
Ирина внутренне застонала и постаралась не вздрогнуть. Ласковое обращение подсказало ей, что какова бы ни была причина его появления здесь, он попытается оказать на неё влияние. Иногда сопротивляться этому было труднее, чем его гневу, но она слышала голос Тимофея в своей голове. У него есть только тот контроль, который ты ему даёшь. Женщина расправила плечи, провела пальцами по браслету и ощутила уверенность, которая была у неё до пожара. Она не позволила отцу испортить хорошее настроение.
– Что тебе нужно?
– Разве отец не может просто навестить свою дочь?
– Да, но это не в твоём стиле. Сам всегда говоришь, что телефон нужен для того, чтобы назначать встречи. А разговор с глазу на глаз – для достижения цели.
– Мне приятно знать, что ты меня слушаешь.
– Ты знаешь, это так.
– Тогда я хочу, чтобы ты послушала меня сейчас. Пришло время одуматься. Ты уже высказала свою точку зрения. Хочешь своей независимости. Уважаю, но это не значит, что ты оставишь свой брак и будешь жить в дрянной квартире.
– На данный момент я живу в довольно красивом доме.
«Ага, с Тимофеем Соболевым», – зло подумал Барков, но вслух этого не сказал. Не хотелось ссориться.
– В этом не было бы необходимости, если бы ты вернулась к своему мужу.
– Что тебя больше беспокоит? То, что я ушла от Кирилла, или то, что я живу в доме, который тебе не принадлежит? – Ирина увидела, как покраснели щеки отца. Оба знали, что она специально выбрала это место.
– Я за тебя беспокоюсь. Если, не дай Бог, с тобой снова что-то случится. Ты одна. Как тебе помочь?
Так он держал её мать рядом, постоянно напоминая о том, как она хрупка и одинока. Так Ирина чувствовала себя долгие годы – боялась, что не справится, была уверена, что что-то снова пойдёт не так, что бы она ни делала и ни пыталась. Когда знакомая тревога нарастала, Ирина сдерживала её медленным дыханием. Да, плохое может случиться, но здесь и сейчас с ней всё в порядке. Ничто из сказанного отцом не меняло того, что она знала: справится.
– Хорошо сказано, папа.
– Я знал, что ты поймёшь.
Ирина взяла телефон, открыла приложение и начала набирать текст. Не смотрела на отца, зная, что его выражение лица не понравится. Наконец, он спросил:
– Что ты делаешь?
– Пишу себе записку, чтобы поискать устройства для умного дома, которые могут звонить 911. В противном случае, возможно, это сделает мой телефон.
– Я не это имел в виду. В нашей семье никто не разводится. Вам с Кириллом нужно разобраться между собой.
– Папа, мы говорили об этом бесчисленное количество раз. Для нас с Кириллом уже слишком поздно, – сейчас самое время сказать ему, что развод уже свершился, но она не была готова. Это может подождать. Вряд ли что-то изменит.
– Ты ведёшь себя, как ребёнок.
– Я не веду себя, как ребёнок. Причина, по которой тебе не нравится ситуация, заключается в том, что я поступаю, как взрослый человек, – сказала Ирина, удивившись, что произнесла это вслух. Она и так часто об этом думала.
– Котёнок, одумайся, пожалуйста, – отец снова стал ласковым и добрым, и та её часть, которая хотела угодить ему, дрогнула.
Ей нужно было вспомнить все те случаи, когда он манипулировал ею, чтобы добиться своего, и те, когда она уступала.
«Я не буду поддерживать твоё обучение, если ты останешься с этим мальчишкой Соболевым. Он тебе не подходит».
«Ничего страшного, если ты не хочешь возвращаться в училище. Танцы – это такая рискованная карьера».
«Почему бы тебе не жить дома и не учиться в местном колледже? Так будет меньше забот».
«Кирилл – тот человек, который может о тебе позаботиться. Я рад, что вы вместе».
Глава 26
Ирина поняла, что ей надоело делать всё так, как хотел отец. Пришло время принимать решения, которые были нужны ей самой. Она расправила плечи и сказала:
– С моими чувствами всё в порядке, папа. Потому я не собираюсь, как ты сказал, одумываться.
– Что-то мне с этого места не слишком заметно, что у тебя всё нормально, – проворчал он. Его доброта достигла предела.
– В любом случае, тебе не следует там сидеть, – Ирина надеялась, что он отец поймёт намёк и уйдёт. Но он не сделал этого. Как обычно, проигнорировал слова дочери и сосредоточился на желаемых результатах. Может быть, в бизнесе это и работает, но с ней уж точно нет.
– Это мой кабинет, и это моя жизнь. Я взрослая женщина, и дни, когда ты указывал мне, что для меня правильно, закончились.
Если бы она только сказала это давным-давно! Но лучше поздно, чем никогда. Внутри у Ирины всё дрожало, и она надеялась, что отец не заметит. Если же увидит её колебания, то набросится с новыми силами, а её уверенность в себе и так была слишком новой, чтобы выдержать прямое нападение.
Пётр встал из-за стола и подошёл к дочери. Не желая терять дистанцию, она отошла, поменявшись с ним местами, и села в кресло. Ей было неприятно, что оно тёплое от его тела. Тем не менее, было приятно оказаться в положении силы. Это придавало уверенности в себе и напоминало о каждом сделанном шаге, о каждом решении, которое она совершила, чтобы сделать свою жизнь такой, какой она хотела, а не действуя по чужой указке.
– Я больше не понимаю тебя, – сказал отец. В его голосе звучала покорность, даже грусть, но Ирина поняла, что это очередная уловка.
– Папа, ты никогда меня не понимал. Но мне и не нужно, чтобы ты понимал мои решения, а только принимал их и, надеюсь, поддерживал.
– Как я могу это сделать, если мне кажется, что ты совершаешь ужасную ошибку?
– Совершаю ошибку? Выйти замуж за человека, который мне не нравится, не говоря уже о любви? – Ирина решила не рассказывать отцу подробности того, как Кирилл обращался с ней. Пётр Барков найдёт способ вывернуть всё против дочери, обвинив её, а не мужа, в проблемах их семьи.
– Ты не должна быть одна. В этом нет необходимости.
– Ошибаешься, папа. Я определенно должна. Не буду всю жизнь стоять в тени чужих целей, как это делала мама.
– Твоя мама...
– Это не та тема, которую я собираюсь обсуждать с тобой. Мы оба знаем, что она была несчастна и хотела большего, и мы оба знаем, что ты отговаривал её, когда мог, но она сделала свой выбор, а я делаю свой. И не позволю тебе остановить меня.
– Я заплатил за все эти годы занятий танцами, дочка. Не забывай об этом, – Пётр наклонился вперёд и хлопнул обеими руками по её столу. Она гордилась собой, что не испугалась. Убеждение дочери в своей доброте было официально завершено. Ирина приготовилась к чувству вины.
– Я поддерживал твою реабилитацию после аварии, твою учёбу в училище и твою шикарную свадьбу.
– За всё это, включая свадьбу, я тебе благодарна. Но это не значит, что я тебе что-то должна. Я твоя дочь, а не подчинённая.
Прежде чем отец успел ответить, зазвонил его мобильный.
– Ненавижу эти чёртовы штуки. Способны достать человека, где бы он ни находился, – проворчал Пётр. Но так как это, скорее всего, было по делу, ответил. Ничего удивительного. Барков никогда не ставил семью выше бизнеса.
Пока он грубо разговаривал с собеседником, Ирина закрыла глаза и вспомнила о том, что давало ей ощущение силы – о своих пациентах, клиентах, о маме. Эту технику ей дал психотерапевт. В голове возник образ Тимофея. Представить его и знать, что он рядом, было полезно. Ирина испытывала благодарность за то, что они поговорили о своём разрыве. Предстояло ещё многое сделать, но она чувствовала, что это возможно. Вспомнила, какой сильной она была с ним, что Кирилл и её отец разрушили с годами.
Затем подумала о поцелуе, и на ум пришёл другой образ. Тимофей, полностью без одежды, смотрящий ей в глаза. На щеках женщины появился румянец.
– Мне нужно идти, – сказал отец, оторвав её от размышлений, когда убирал телефон в карман. – Ты знаешь, что Тимофей Соболев вернулся в город?
Так вот о чём был телефонный звонок.
– Да, он помогает дяде Марату расследовать пожары.
– Похоже, я участвую в расследовании. Моя секретарша назначила ему встречу на завтрашнее утро.
– Ты хозяин третьего разрушенного здания. Вполне логично, что ему нужно с тобой встретиться.
– Но у него нет причин встречаться с тобой. Держись от него подальше.
– Я его уже видела. Я тоже одна из жертв пожара.
Ладно, там было кое-то ещё, но Ирины не стала об этом говорить. Её отец ничего не сказал. Его молчание было более пугающим, чем слова. Она знала, что он пытается решить, как ответить. Наконец он произнёс:
– Мы с тобой ещё не закончили.
Он вышел, прежде чем Ирина успела ответить, но всё равно прошептала
– Нет, папа, мы закончили.
***
К тому времени, когда Тимофей зашёл на кухню, дядя Марат и Леонид Алексеевич уже разговаривали с пришедшими раньше. На столе стояла стопка коробок с пиццей и бутылки газировки. Тимофей представил мужчинам себя и Джину, а она ходила вокруг, наслаждаясь вниманием и вдыхая незнакомые запахи. Зная о случаях, когда пожарные становились поджигателями, сыщик наблюдал за ней, не подаст ли она какой-нибудь сигнал, и с облегчением убедился, что реакции не последовало.
И тут Тимофей снова услышал знакомый голос. На этот раз вместо мыслей о дружбе и веселье в голове возникли образы того, как его заталкивают в шкафчики, отбирают обед и высмеивают. По рукам побежали мурашки. Он повернулся, зная, кого ожидать, и только удивился тому, что время сделало с детским хулиганом.
Тимофей помнил Равиля Догмаева высоким, мускулистым и грозным. В его воспоминаниях мальчишка возвышался над ним, а руки всегда были сжаты в кулаки. Сегодняшний же мужчина был едва ли выше его ростом, весил около пятидесяти лишних килограммов и уже имел редеющую шевелюру. Видимо, воспоминания не всегда были точными. Подростку Тимофею захотелось громко рассмеяться.
– Привет, Равель. Не знал, что ты здесь.
– Я хотел спросить, помнишь ли ты меня, – сказал Догмаев, засунув руки в карманы. Его глаза не пытались поймать взгляд сыщика и блуждали.
– Помню, – Тимофей больше ничего не добавил. Он помнил синяки, унижения и тревогу, которая заставляла его избегать некоторых коридоров школы в разное время учебного дня.
– Да, наверное. Трудно забыть людей, которые плохо к нам относились, – что-то в этой фразе заставило Тимофея задуматься, кого Равиль имеет в виду, но не собирался спрашивать. Ему удалось не скрестить руки перед грудью, заняв защитную позу, но он не смог удержаться от того, чтобы не сжать челюсти. Догмаев посмотрел на пол. Смутился ли он?
– Не поздно ли принести извинения?
Тимофей чуть не проглотил язык.
– Нет, ещё не поздно.
Равиль протянул руку и сказал:
– Мне очень жаль. Я был первоклассным засранцем.
Тимофей сначала не ответил, потрясённый сюрреалистичностью момента. Увидел через плечо Равиля дядю Марата, который ему улыбнулся и кивнул. Сыщик взял Догмаева за руку и, хотя чувства его были смешанными, принял извинения.
– Так ты остался здесь? – отлично, он сказал банальность.
– По настоянию моей матери поступил в колледж. Меня чуть не выгнали после первого семестра за тусовки и прогулы, но я взялся за ум и понял, что в учёбе есть то, что мне нравится. Понял, что могу не быть придурком. Получил диплом, затем степень магистра. Преподаю в средней школе. Историю. А ещё я тренер команды по борьбе.
Опять сюрпризы.
Глава 27
– Спасибо, что пришёл. Это было нелегко, понимаю, – сказал сыщик Равилю.
– Я почти не пришёл, зная, что ты будешь здесь. Подумал, что кто-нибудь из других ребят сможет меня подменить. Но тогда, если бы ты увидел меня, это было бы неловко для нас обоих и плохо для команды. Не тот пример, который хочу подать своим ученикам или детям. У меня есть свои сын и дочь, и если кто-то поступит с ними так же, как я поступал с тобой, я их отлуплю. Так что… Короче, решил, что не могу упустить шанс попросить прощения.
Равиль сделал паузу в своих рассуждениях, и Тимофей увидел, что на лбу у него выступили капельки пота. На станции было не жарко.
– Забавно, как время может изменить твой взгляд на вещи.
Тимофей понимал эти чувства и ценил мужество, которое потребовалось Догмаеву, чтобы извиниться. Если уж Равиль смог быть таким честным, то и он мог бы сделать шаг. Сыщик положил руку на его плечо и сказал:
– Время для этого подходящее. Возьми пиццу и что-нибудь выпей. Потом мы всё обсудим.
Пока они ели, мужчины расспрашивали Тимофея о его работе, и он знакомился с ними. Команда была не очень большая, и он был впечатлён проделанной ими работой. Пожарным повезло, что случилась только одна травма. Как заметил дядя Марат, за этот год три больших пожара испортили им всю статистику, которая не менялась много лет. В Лазурске давненько ничего подобного не случалось. Так, мелкие происшествия, и тут вдруг такое.
Тимофей, глядя на лица пожарных, ощутил, что им пришлось нелегко при тушении тех пожаров. Даже теперь, он это чувствовал, мужчины на взводе. То ли потому, что знали, что это поджог, то ли потому, что не были уверены в нём. Сыщик не знал этого точно, но он надеялся к концу встречи развеять хотя бы одно из опасений.
После того как все успели поесть и поговорить, Тимофей начал совещание. Он внёс в зал доску происшествий и сказал, что хотел бы узнать их впечатления о пожарах и предположения о том, кто может быть подозреваемым. Сыщик объяснил, что, хотя работает на основе фактических данных и опыта, не знает людей и динамики развития Лазурска, а они, местные пожарные, вероятно, осведомлены гораздо больше.
Используя фотографии, а также свои и дяди Марата записи, Тимофей показал, что он узнал на каждом участке. Пожарные рассказали ему, что запомнили. Пожар номер один был простым. Как сыщик и предполагал, их больше беспокоило распространение огня на лес и дом, чем сам сарай возле особняка Северских. И никто не рассматривал возможность поджога.
Пожар номер два был более масштабным, но с ним удалось справиться, поскольку он произошёл вдали от других зданий. Пожарные согласились, что это было больше, чем простое возгорание электропроводки, каковыми являются большинство пожаров в жилых домах в этом районе, с чем ранее столкнулся Тимофей. Это был первый случай, когда кто-то упомянул, что пожар был преднамеренным. Когда Тимофей показал им две точки возникновения огня, это логично связалось с тем, о чём подумали пожарные.
– Значит, мы не были сумасшедшими, думая, что пожар был больше, чем должен был быть, – сказал Тимур, один из членов команды.
– Нет, ваши инстинкты были верны. Катализатор увеличил размер и интенсивность пламени. К тому времени, когда вы туда добрались, горело уже больше, чем должно было.
Равиль спросил:
– Полагаю, то же самое можно сказать и о здании Баркова?
– Да, поджигатель использовал там больше катализатора, чем в других местах, и организовал две точки возгорания. Все пожары были начаты с задней части здания, что дало им время разгореться до того, как кто-то увидел и вызвал пожарных.
Тимофей указал на изображения на доске, фотографии образцов, которые он отправил в лабораторию, и передал файлы для ознакомления.
– Помимо того, что мы знаем расписание людей, проживавших в этих квартирах, есть основания полагать, что этот человек обладает профессиональными знаниями, поскольку выбрал здание без спринклерной системы. В более современном или большом здании она была бы установлена, и пожар не вышел бы из-под контроля.
– У нас есть несколько зданий, относящихся к этой категории, – сказал дядя Марат.
– Не мог бы ты дать мне их список?
Дядя Марат кивнул и сделал пометку в маленьком блокноте.
– Та ночь была жёсткой. Пришлось вызывать подмогу, чтобы взять всё под контроль. Такого ещё не было, – сказал Равиль.
Оглядев стол, Тимофей заметил, что Догмаев был единственным, кто выглядел его ровесником. Остальным было не меньше пятидесяти лет, а некоторым и больше, кроме одного нового добровольца, который представился Костей, и на вид ему было около двадцати. Тимофей сделал мысленную пометку, что дяде Марату, возможно, стоит набрать более молодых членов. Может быть, и женщин, если будет интерес.
– Это был один из самых тяжёлых дней, которые я могу вспомнить, – сказал Леонид Алексеевич. – Я почти думал, что не справимся, и придётся вызывать помощь из области. Рад, что не пришлось этого делать. Трудно работать, когда вокруг столько чужих. Мы к этому не привыкли.
– Вы отлично поработали, – сказал Тимофей, и он говорил серьёзно. Такие пожары были нелегки даже при наличии штата постоянных сотрудников. Когда в пожаре участвуют почти одни добровольцы, это ещё более сложная задача, но эти люди справились с ней.
– Нам повезло, что в зданиях никого не было, – сказал Леонид Алексеевич.
Дядя Марат согласился.
– Это один из моментов, который вызвал у нас подозрение. Три пожара, и ни одного человека внутри? Непонятно.
– Это часть схемы этого поджигателя. Имущество, а не люди, что может означать не только личную, но и финансовую составляющую.
– Это личное? – Костя пошевелился на своём стуле, словно сомневаясь, стоило ли спрашивать.
– Поджоги обычно такие. Это может быть азарт – острые ощущения от преступления. Но чаще всего это корысть, сокрытие преступления, вандализм или месть. Как правило, когда происходит ряд пожаров, цель одна, а дополнительные поджоги устраиваются, чтобы запутать следствие. К сожалению, поджигатель часто наслаждается хаосом, который он создаёт, и продолжает действовать, пока его не поймают.
– Как вы думаете, из-за чего это происходит?
– Не могу сказать точно, но я склоняюсь к тому, что это месть. Интуиция подсказывает, что объекты были выбраны специально, но является ли второй или третий объект ключевой целью, не знаю. Есть также вероятность, что в центре внимания окажется следующий пожар. Я точно знаю, что ничего не было импульсивным. У этого человека есть план.
– А что, если поджигатель потерял работу или бизнес и мстит людям, которые, по его мнению, его обидели? – спросил Леонид Алексеевич.
– Это может означать, что целью является Барков. Северские уехали, и я не думаю, что у кого-то в квартирах есть какие-то проблемы.
– Может быть, был кто-то, кому Ирина не смогла помочь с травмой, и он потерял работу и обиделся на неё, – предположил кто-то.
– Вполне возможно, – сказал Тимофей. Ему не нравилась мысль о том, что Ирина может быть мишенью, но он не мог упустить такую возможность. – Я выясню у неё, не разочаровался ли кто-нибудь в своих успехах и не смог ли получить помощь.
– Я ставлю на Баркова. Извините, не хочу показаться смешным, – сказал Леонид Алексеевич, – но не думаю, что в городе есть кто-то, кому Пётр особенно нравится, кроме нескольких человек, которые сделали деньги благодаря ему. Но даже у них, вероятно, есть проблемы. Он – лёгкая и вероятная мишень. Может быть, они нанесли удар по дому Ирины, чтобы расстроить его.
