Текст книги "Холод (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Прокурорские не прятали улыбок – есть выживший, а значит все не так и плохо!

Опер старательно делал вид, что он ничего не видел.

А "Фемидовец", снявший всю сцену захвата, на свой телефон, клятвенно заверил меня, что перешлет копию записи, едва вернется в офис...

Да, когда я говорил "Маски-шоу", я не имел в виду "Шоу Бенни Хилла", но вышло очень похоже.

Но, больше чем незадачливому бандиту, все обрадовались трем, семиместным внедорожникам, с забитыми багажниками.

Едва спаниель озадаченно гавкнул, замерев у одного из внедорожников, как прокурорские, взяли дело в свои руки, очень вежливо попросив меня, Артура и капитана удалиться и забыть о находках – в целях государственной безопасности.

Пожав плечами, мы – все трое – согласились.

Увидев наши приготовления, капитан "напросился с нами" – домой всем хотелось как можно скорее, а в свете последних событий, никто и никогда не будет искать двух "испуганных студенток Академии", что превысили предел необходимой самообороны, в отношении пяти вооруженных, взрослых мужчин.

Выбрав для финишной точки мою квартиру – и не далеко и места цивилизованные – подхватили капитана "под белы рученьки" и сделали шаг, убираясь с поляны под несчастный взгляд собаченции.

В моей "пустой" квартире нас ждала засада.

Стелла, Лиззи и Валентин.

Строгие, официальные, чопорные, в официальных академических мантиях, глубокого, фиолетового цвета.

Лязгающие зубами от холода и пытающимися сделать одновременно несколько дел – Выбраться из квартиры, согреться и найти, где у меня чайник...

Выбраться из квартиры им не давала защита, которую я придумал на досуге, после визита Альбы.

Согреться, кутаясь в шелковые мантии, не получалось ни у кого. И никогда...

А чайник у меня сгорел, и я его выкинул на помойку, делая кипяток в кастрюльке.

При моем появлении, защита отключилась и Стелла, взламывавшая дверь, вывалилась на лестничную площадку, тут же окутавшуюся белоснежными клубами пара.

– Как в детстве! Забегаешь с мороза домой, весь в клубах пара! – Умилился капитан, пытаясь скрыть улыбку и поеживаясь. – Только в детстве, холодно, все-таки, было на улице...

– Это что – система безопасности, такая? – С места в карьер, кинулся выяснять Артур. – Если – да, то дайте две! Одну в офис поставлю, а вторую – на дачу, бабушке!

После того, как входная дверь оказалась открыта, температура в квартире стала стремительно возвращаться к любимым мной, оптимальным 26 градусам тепла.

К моему счастью, без последствий, в виде выпадения конденсата и тому подобных прелестей – я уже и так, заманался проводку и краны менять! Ну и лампочки – до кучи...

Понимая, что сейчас меня спасет только горячий чай и присутствие капитана с Артуром, поспешил на кухню, к плите, кастрюльке и холодильнику с "вкусняшками".

Артур, с видом знатока ходил вокруг моей глыбы сапфира, облизываясь и присматриваясь.

Лиззи, пришедшая мне на помощь, уже через десять минут поспешила избавиться от академической мантии, успев заляпать ее смородиновым вареньем.

Валентин бодро общался с капитаном, а Стелла...

Судя по виду Стеллы, разговор, ради которого они ко мне приперлись, состоится даже в том случае, если небо упадет на землю.

Усадив гостей за стол в кухне, для чего пришлось едва-ли не за уши, оттягивать Артура от каменюки, а капитана с Валентином – вытаскивать с балкона, на котором они дымили не хуже двух паровозов, я уселся с "краешку" и приготовился ко всему.

Бежать – в том числе.

Вот, объясните мне, как, обычный, не очень теплый даже, круг малознакомых людей, умудрился так уютненько и неторопливо, надраться до полного безобразия?!

Вроде и выпивки у меня дома было не много – вина, пару бутылок, да коньяку – чуть по-боле...

Может быть, супруга капитана, которая приехала за своим благоверным, когда за окном было уже темно, привезла с собой?

Хотя нет... К этому времени я уже точно помню, что Артур сгонял к себе, за гитарой, а значит...

"...Ой-ё! Никто не услышит!..."

Значит за вином, для девушек, мы ходили с Валентином, что сопит в соседней комнате!

Или с Лиззи?

Я считаю себя абсолютно счастливым человеком – я не болею с похмелья. Совсем. При любом "смешивании", "накапывании" и "раскуривании", единственное, что мне угрожает на следующий день – сухость во рту, проходящая, после первой кружки кофе.

Потянувшись на надувном матрасе – ну не купил я себе кровать, не купил! – принялся вспоминать вечер, с азартом спаниеля, раскапывающего нору лисы.

Минут через десять, картинка пришла в норму и я схватился за голову.

Стелла со мной поговорила. Вызвала на балкон, отжала сигарету и вывалила на меня все новости.

Блин! Точно! Вот после этого разговора-то, мы и укушались в хлам, с подачи, к сожалению, моей...

Санти, Аша и Георг, вывалились в общаге, в двух шагах от Стеллы, возглавлявшей приемочную комиссию: общагу отремонтировали, но студни жаловались, что хреново.

Разумеется, увидев пусть и бывшего, но своего студента, с разбитой мордой и девчонок, с круглыми глазами и потерянными улыбками, Стелла устроила им допрос с пристрастием.

Может быть, все бы и обошлось, да только злополучная камера Георга, не вовремя пикнула, напоминая о полном разряде батарей.

"Прикрыть" свои мысли, не успели все трое, и Стелла устроила им разбор полетов – уж что-что, а работать по ассоциациям и ловить, когда человек совершенно расслаблен, наша декан умеет, не отнимешь.

Выплыл и я, и их план, и запись, как подтверждение.

И мое рукоприкладство, в отношении малолетнего – тоже.

А тут и я с ней связался.

Праведный гнев, коим пылало мое начальство, поутих, но вырывался наружу – дикой вонью.

Сперва, Стелла собиралась сдать меня полиции. Потом – "Фемиде". Потом – уволить, ко всем святым. Потом устроить торжественное сожжение, с факельным шествием.

К этому времени, все трое студентов уже понимали, что вляпались очень глубоко и только и могли, что вжимать головы в плечи, когда очередной "конструкт", свистел над их головами.

На мое счастье, первое, что сделал Георг – сломал чип памяти – едва Стелла отвернулась.

Второе его разумное решение – смыться – уперлось в проблему чистой одежды.

Оставив молодежь "чистить перышки", декан собрала "большую тройку" и пылая жаждой восстановить справедливость, кинулась ко мне домой.

И вот тут, у меня нарисовался первый вопрос: "Откуда, ключ от Моей квартиры у декана?!"

Попавшись на мою защиту, едва не замерзнув и дождавшись моего появления, "большая тройка" уже не хотела восстанавливать справедливость – слишком было для этого холодно – они решили наказать меня иначе.

Они решили впиндюрить мне классное руководство, или, кураторство, над группой выпускников. А в лаборанты – всунуть Георга!

Второй вопрос: "И что мне с этим теперь делать?" Так же меня мучил, как и первый.

А ведь был еще и третий вопрос, и четвертый...

Выбравшись из-под простыни, принялся натягивать одежду – гостей пора будить и выпроваживать – да и самому, курить хотелось и кофе – в любой последовательности.

Пока на цыпочках – кофе – нет, жратвы – нет, а значит чего зря людей будить, пробрался на балкон, по пути едва не запнувшись об Артура, спящего сидя и с блаженной улыбкой прижимающегося к сапфиру.

Подняв его же, валяющийся рядом телефон, сделал пару снимков – ведь ни за что же не поверит, пока не увидит.

Судя по прохладе и низко висящему солнышку, времени было часов шесть утра.

Ничего не поделаешь – "сон алкоголика крепок, но не долог!" – аксиома, усвоенная мною еще в годы бурной юности.

Судя по разномастным пачкам сигарет – за ними тоже бегали, в свое время и, будучи уже "готовыми" – подкуривали со стороны фильтра.

Первая затяжка, вторая и мир покачнулся, прогнулся и засмеялся, давая понять, что жизнь налаживается!

С балкона пошел сразу на кухню – народ надо возвращать к жизни, во что бы то ни стало!

Пока в кастрюльке варился кофе, настрогал бутербродов и радостно пошел всех будить.

Валентин и Лиззи дрыхли в комнате, "валетом" – нормально, за них я никогда не переживал, вот и сейчас они демонстрируют многолетний педагогический стаж...

Артур – собирался постепенно, но... Сдается мне, сапфир умудрился почистить ему кровь – слишком уж он выглядел ошеломленным и свежим, словно и не пил, вовсе.

Капитан спал в обнимку со своей супругой, на моем единственном, нормальном, "лежбище" – диване. Даже разложить его смогли – "респект и уважуха" – я его и по трезвому состоянию, развернуть не могу, а тут – пьяными... Надо попросить, чтобы не складывали...

В четвертой комнате спал я.

Стеллы так и не обнаружилось.

Надеюсь, ее не понесло на "подвиги"?

***

... – Занятия в этом году мы начинаем с верой в будущее и надеждой на лучшее... – Президент академии, осыпанный научными регалиями, как собака – блохами, разливался соловьём перед студентами. Слушая профессорский спич, складывалось впечатление, будто нет в мире ничего лучше, чем стены академии, столь дорогие его сердцу.

Первое сентября, первый день осени и самый тоскливый день в глазах всей детей.

Сколько его не пытаются сделать привлекательным – получается не очень.

Вечно – учителя в мыле после приемок школ, родители – после закупок и сборов, а дети издерганы родителями.

Академию эта чаша тоже не обнесла – ремонтировался корпус общаги и два корпуса учебных – в этом году повезло попасть под ремонт общаге "психопатов", их же учебному корпусу и корпусу технарей.

–... Новые учебные аудитории откроют свои двери для самых востребованных специальностей. Академия, приложила все усилия, чтобы ... – Президент разорялся, а в воздухе повисла странная, почти звенящая тишина.

Студенты, стоящие рядом со мной, переминались с ноги на ногу, обменивались мыслями, бросали косые взгляды в мою сторону, пытаясь пробиться под стенку моей защиты. Самые смелые и наглые, успели выкурить по сигарете, спрятавшись за спинами своих товарищей и выпуская дым в рукава.

Наивные.

Это я добрый и милый, стою к ним спиной. А вот Стелла – сидит на "амвоне" и очень даже хорошо все видит.

Да и складывать бычки, в карманы... Фу, как не культурно...

Очередной "наглец" начал подстраиваться под мой ритм, пробуя меня на зуб.

Следовало бы проучить, но – ломы!

Год работы в академии принес свои плоды – "ломизм крайней степени". Ну да ладно, "проживем как-нибудь без АЭС"!

Тем более что теперь, "пробовать меня на зуб", будут многие – злопамятная Стелла, поставила мой курс в список обязательных.

Получилось все, как в "Иронии..." – почти на грани выключения, я добился от декана карт-бланша на набор собственной группы, правда, с каким-то условием, о котором я наутро – убей! – не помнил.

Оказалось – "обязательная программа".

Низкий тебе поклон, Стелла-Свет-Тимуровна! Спасибо, что позвонила и напомнила, ближе к вечеру. Иначе – "СУРПРАЙЗ-З-З", как говорят наши "англоязыкие" студенты.

Осенний ветерок баловался с женскими прическами и, хоть еще под ногами не хрустели желтые листья, деревья словно вещали в эфир – "Спать! Спать! Спать!"

Весной они проснутся и снова – сперва зеленая дымка, потом – листва, потом – гроза...

Пятьсот учеников.

Пять сотен разных характеров и склонностей.

Они еще не знают точно, что именно их ждет за стенами академии, но уже догадываются – ничего хорошего.

– Я поздравляю вас, всех, с первым сентя... – Грохот и подпрыгнувший подиум летнего театра, прервали нашего президента.

– ... бря! – Закончил фразу профессор Артанский и развернулся в сторону грохота. – Б...!

Студенты, как дети малые – покажи пальчик – смеяться будут, а тут – такой повод! Мат из уст целого Президента и Прохвессора!

Смешки, сперва робкие, а затем все нарастающие, как клубы табачного дыма, за змеились по рядам.

"Надеюсь это – не общага, гори она синим пропадом!" – Простонала в эфир Стелла.

Спохватилась и "закрылась".

"Может быть – пропаном?!" – Поправила декана ехидная химичка, добавив смайлик.

Наблюдая за пикировкой декана кафедры аналитики и декана кафедры химии, я добавил и своих пять копеек, о которых узнал совершенно случайно – на следующий год будут ремонтировать общагу химиков и их же корпуса – все два.

Той же конторой, что и ремонтировала!

Улыбка Стеллы, согрела мою душу, чуть больше, чем помрачневшее лицо "химички".

Интересно, после позавчерашней пьянки, Стелла стала если и не ближе, то понятнее – однозначно. Словно, потеряв контроль от выпитого, женщина открылась с новой и очень неожиданной, стороны.

"Интересно, а когда она ушла?" – Третий вопрос, терзающий меня после нашего "попоищества".

– Что, не отошел? – Стелла многозначительно "кивнула" в сторону Альбы.

Как ни крути – "мыслеречь", "лайн" и наши "комплектаты", они же "конструкты"" – самое шикарное, что могло произойти с миром.

Словами, такую гамму чувств и эмоций просто не передать!

Так что, в ответ, Стелла получила весьма многообещающий слоган.

Настолько "весьма", что Альба вздрогнула, ведь ее слоган касался в первую очередь.

– И вообще, с каких пор личная жизнь преподавателя является головной болью декана?! – Возмутился я, "вскрыв" второе дно ее "кивка".

– Так ты... – Изумление Стеллы было таким явным, что я, под шумок, "поймал" эхо и еще одной мысли, о некоем споре. Но тут Стелла пришла в себя и закрылась наглухо.

– Кстати, – решил я ковать железо, не отходя от кассы. – Согласно вашему спору...

– И о споре ты знаешь... – Стелла дернулась. – Кто проболтался, если не секрет? Или ты, по привычке, "жучков" везде накидал?

Мысли Стеллы панически метались. Она слегка изменилась в лице, но все равно выглядела очень даже хорошо. Вру, конечно – выглядела Стелла просто Фантастически!

Можно было чуть-чуть нажать и считать информацию. Скрипнув зубами, не стал этого делать.

Кое-что изменилось в моих отношениях к Стелле, с той пьянки. В лучшую, сторону.

– Я потом тебе расскажу. – Пообещала Стелла. – Потом. Все-все.

Пока мы общались и выясняли отношения, легкий осенний ветерок донес до нас запахи и клубы пыли.

Пара секунд мыслеречи.

А за клубами пыли – еще клубы пыли и снова дрогнул подиум, в этот раз, сбросив с себя всех на нем стоявших, сидевших и даже – лежавшего профессора, под ноги, точнее – рядом с валяющимися студентами.

Робкий голос Альбы, прокричавшей "землетрясение", перекрыл длинный вопль "врача и водки, тьфу, носилки, тьфу – аптечку, гады – хватит ржать – это не шутка – все серьезно!"

Студентки – медики развлекались, "ощупывая" упавших парней на предмет травм и повреждений, преподаватели пытались навести порядок в этом кавардаке, а я замер в ступоре.

"Привет, Мышонок! Я тебя нашел... А ты меня – найдешь?"

На месте учебного корпуса технарей – зияла масштабная воронка.

"Привет, вот и приплыли..." – Замер я, пытаясь отыскать Безобраза. – "Вот тебе, бабушка и Юрьев день..."

Кроме простенькой мыслеформы, отправленной мне – ни следа, ни шороха, ни вибрации.

Снова удар и многострадальная сцена, наконец-то, рассыпалась.

"Не нашел, Мышонок! Ая-яй! Плохо. Ищи лучше. Или я снова приду!" – Безобраз откровенно издевался надо мной – его десятый, против моего, "средненького", шестого. Это не Т-34 против "Абрамса"... Это с рогаткой против "Звезды смерти"!

На мгновение я превратился в самого настоящего "слухача", уловив нечто, что ввело меня в еще большее замешательство – происходящее не могло быть правдой.

По нервам ударил стон Стеллы, пробившейся через все барьеры.

Пришло время использовать то, чему меня учили.

Низкий поклон Анне, за ее науку – войти в скорость и Лиззи – держать скорость осознанно.

Недолго, всего пару минут, но это мои пара минут.

За пару минут успел, сколько мог, расчистить завал сцены и вытащить пару деканов.

Стеллу вытащил в первую очередь – почему-то именно ее мыслекрик бил по мозгам сильнее всего, отвлекая и пугая своим надрывом и обреченностью.

Через минуту, рядом со мной, расчищали завал еще три человека.

Сантана, Аша и Георг, ну куда ж без него, не освятится, святая троица, в бога мать, бога душу и в святое распятие!

Вот и есть ядро моей будущей группы.

Только от Георга, придется все едино – избавляться. Девчонки вертят им, как собака хвостом!

Вот ей-ей, поговорю-ка я с Анной – у нее опыт работы с людьми, может и подсоветует, что хорошего...

Мои две минуты закончились и я "выпал".

Аша продержалась полторы минуты, Санти – минуту.

Кретин Георг – целых три, но... Разумеется, растянул связки, олух, и лег пластом, в аккурат на колени симпатичной второкурснице, вызвав целую бурю "частнособственнических эмоций"!

А второкурсница, не будь дурой, выдержала всю бурю...

И перенаправила ее на Георга!

"Хороша, чертовка! Заберу, с руками и ногами оторву! Отобью и уведу!" – Любовался я филигранной работой девушки, переводящей всю энергию нападающих, на лечение парня. – "Отжать!"

За полных пять минут работы реального времени, мы четверо расчистили всю сцену, правда, намусорив при этом изрядно – большинство материалов, при работе на "скорости", становились хрупкими, превращаясь в мелкие обломки при малейшем неравномерном движении. Я этот нюанс знал. Студенты, разумеется – нет.

Прихрамывая, подошел к второкурснице, отпугнув обеих красавиц, и ткнул пальцем в сторону раненых.

Стелла уже сидела, поджав ноги и придерживаясь кончиками пальцев правой руки за висок.

Подойдя, уселся рядом, прижал к себе и поцеловал в макушку.

К моему удивлению, госпожа декан не отстранилась. Наоборот, со вздохом облегчения, словно перекладывая безумно тяжелую ношу со своих плеч на мои, прижалась и спрятала лицо у меня на груди.

– Весело у нас учебный год начинается... – Усмехнулся я, едва касаясь ее уха. – Боюсь представить, что дальше будет...

– Слушай, Сайд... – Подняла голову женщина и посмотрела мне в глаза. – Пошли, напьемся, что-ли...

Год начался с интересных событий: вначале выяснилось, что под развалинами технического корпуса мог остаться преподаватель физики. Потом, туда же вписались пара студенток-отличниц. Потом – самое новейшее оборудование, ценою в лимон фиолетовых, европейских купюр, что нам поставили по гранту, как лучшему вузу. На закуску, я бы даже сказал – на десерт! – "испарились" результаты тестов, за прошлый год, согласно которых и формировались группы.

Чем не преминули воспользоваться особо умные студенты.

И не менее умные – преподаватели, которым кровь из носу надо было собрать группу студентов "под себя".

Иначе Стелла бы меня убила.

Пришлось перелопачивать целую тонну учебной и не очень, макулатуры, раскапывать старые журналы и ругаться, ругаться, ругаться. А потом – давать новые тесты и снова – ругаться, но в этот раз – с преподавателями, у которых я отжимал студентов.

Все "устаканилось" к концу семестра.

За это время, наш президент – профессор Артанский, Вадим Петрович, скинул десяток килограмм благородного брюшка, сменил контактные линзы на очки в простой оправе и стал упорно закрашивать седину.

Я пристально рассматривал свою, свежесобранную группу. Пятнадцать парней, восемь девчонок. Все с хитринкой в глазах и характером. Двадцать три человека, не ведающих собственных возможностей. И точно такой-же препод, в нагрузку.

"Когда Стелла догадается, по какому критерию я собирал эту группу – она меня убьет..." – Признался я самому себе. – "Ну и пусть убивает. Лишь бы отнять не попыталась..."

– Я рад видеть группу в полном составе. – Начал я, по привычке обходя учительский стол и садясь на его край. – Вы даже не знаете, как же я рад Вас видеть.

В виде исключения, моя группа была сборной солянкой – второй, третий год обучения. Ничего, что у них год разницы – старшие подтянут младших. В этом я был уверен. Например, Сантана и Аша, предпочли съехать с четвертого курса – на мой третий, вызвав шок у своих преподавателей. Второкурсница Нэт, оказалась сразу на третьем курсе и под патронажем героя, что отдыхал на ее коленках – Георга. Очень боялся, что начнутся "ревнушечки", но парней в группе оказалось больше и девчонкам пришлось быстро находить общий язык, чтобы парни не возгордились.

Георг обломался тоже.

– Лето года 2003 было странным. – Усмехнулся я собственным воспоминаниям. – В этот год не было шумных катаклизмов. Народ не сходил с ума от жары или холода. Реки не выходили из берегов и жители этого города сладко спали, чтобы проснуться от яркой вспышки, за окном. Поворочавшись, те, кому было не на работу – продолжили досматривать сны. Утро разделило мир. Разделило на две части. На "живых" и "мертвых". Так и не выяснили, что же стало причиной вспышки – аномальная вспышка на Солнце, эффекты в небе или инопланетное вторжение.

Я прикрыл глаза и сжал кулаки.

То, что я сейчас рассказываю – история. И кроме меня, о ней, никто не расскажет – не принято. Есть учебники, есть мнения и есть – факты – разбирайтесь, детки, сами...

Мне очень повезло оказаться в самом начале.

Только я бы с радостью поменял всё – на поцелуй любимой девушки, на рассвет и на закат.

Всё, все свои дары – без остатка.

Впрочем, это просто минутная слабость. Сейчас я открою глаза, и всё пойдет, как запланировано.

Только почему-то очень хочется завыть.

И холодно мне, очень холодно...

– Самое страшное, что произошло в жизни людей – среди них появились те, кто смог услышать самые затаенные желания. Те самые, о которых и говорить не принято. За 2004 – 2007 годы процент "мертвых" ничем не выделялся. Ничем, кроме повышенного процента суицида. Мне выпало оказаться на "корабле" одним из первых – в октябре 2003. На моих глазах, на моем теле и на моих нервах, происходило становление "Фемиды". На моих глазах, "мертвые", осознали свои силы. И если Вам кто-то будет говорить, что все было легко, просто и красиво – плюньте ему в лицо. Плюньте в лицо – составителям учебника новейшей истории – трусливо умолчавшими об экспериментах, проводимых религиозными культами и о "крестовом походе против богомерзких и богопротивных...", объявленном папой римским в 2008. Ваше поколение, ваш выпуск – первая ласточка нового вида. Уже сейчас, нас больше двух миллиардов. Планете Земля, привыкшей к многообразию человеческих рас, придется теперь привыкать и к многообразию видов. Следом за нами, придет еще вид и еще, добавляя старушке все новые и новые позиции в списках, напротив слова "Homo".

За последний десяток лет, обычные, "простые смертные", "живые", уже привыкли, что от нас им ничего не угрожает – более того, став теми, кто мы есть, мы получили самый подлый подарок, от природы ли – уж не знаю – но при всех неравных условиях, нам оставили "тормоз" – болезненное чувство справедливости. "Совесть – лучший контролер!" – Девиз в автобусах Советского Союза. Каждый второй работник государственных аппаратов – "мертвый". Скорая, пожарка, полиция, спасатели, учителя. И – "Фемида".

Один из здесь присутствующих, может засвидетельствовать мои слова – мы вершим справедливость.

– Но... Фемида – богиня Правосудия! Если справедливость, должна быть – Немезида! – Перебил меня парнишка с шикарным именем Уран и втянул голову в плечи, сам испугавшись.

– "Немезида", говоришь... Может быть. Только она, больше богиня мести... – Ответил на вопрос, голосу с первого ряда. – У "нашей", если ты не заметил – нет ни весов, ни повязки на глазах. Так что, судит она не в слепую, а вполне даже по уму...

Я, честно говоря, горжусь своей группой. Вот так, от первого вопроса – вся группа вступила в обсуждения.

Теперь я могу вернуться за стол и тихонечко, как мышка, понаблюдать за ними, лишь изредка задавая наводящие вопросы.

Первая пара у нас постоянно уходит на болтовню об этике.

И, как ни странно, уже через месяц, среди "моих" – не было курильщиков. Да и куда пропали вызывающие наряды, знает только сама молодежь...

Ничего не поделаешь – преподаватель я не профессиональный, а выговориться детям надо в первую очередь. А они, как ни крути – дети.

На перемене, оставил группу без своего присутствия – они дошли до тем, слышать которые, мне не хотелось – пусть сами решают, кто с кем и когда. Тем более что наше горе заключается в том, что браки между "мертвыми" – бесплодны. Ну не выдерживает женский организм такое количество энергии, заключенное в маленьком сгустке протоплазмы. Может быть – позже... А пока, пусть девчонки начинают думать – чем быстрее дойдет до них, тем быстрее они все растолкуют своим обалдуям... Тем более, что я точно знаю, что уже кое-кто, задумывается съезжаться, после академии...

В столовой, быстро "захватил" кружку кофе и вырвался в курилку, унося добычу в цепких лапах – поварихи были в курсе моих предпочтений, посуду я возвращал, так что и "визгов" не было.

Курилка у нас знатная, с фильтрами и щадящим режимом вентиляции – вроде и есть дым, а вроде и нет его. Правда, окна не открывались, заделанные намертво, зато вид был – на две стороны. Курилку догадались устроить в самом углу, так что – "курите и радуйтесь, уважаемые курящие!", как говорил наш президент, делая официальное открытие сего богоугодного заведения.

Сам Вадим Петрович относился к числу "бывших" курильщиков, но признавал, что аналитика и сигареты, вещи, странным образом взаимосвязанные. Так что нашей курилке завидовали даже математики, у которых все – по высшему разряду.

С удобством устроившись на деревянной лавочке, со вздохом вытянул ноги и сделав первый глоток кофе, сделал первую затяжку.

"Хорошо!"

Жаль только, перемена десять минут – самая длинная – только одна.

Через пару минут, на скамейках было уже "яблочно", а гул голосов, обсуждающих все, кроме занятий – не гласное правило нашей курилки – стал равен гулу работающей вытяжки в кабинете химии, после лабораторной...

"Интересно, до чего договорятся мои красавцы и красавицы, пока я тут сижу, курю?!" – Кофе приказал долго жить, сигарета уже полетела в пепельницу, а я собрался вставать, как в распахнувшуюся дверь ворвался наш "подкрашенный" президент и "сопровождающие его лица" и тут же кинулись к окну, выходящему на дорогу.

– О, нет... – Взвыл дурниной Артанский. – Только не эта сука климаксная... Только – не сегодня, а лучше – вообще никогда! Кто-нибудь, убейте ее – я заплачу и даже сам сяду...

Схватившись за голову, Артанский отошел от окна и плюхнулся на лавочку.

– Тут не то, что курить – "ширяться" начнешь! – Профессор почесал затылок и потребовал сигарету.

Пока "сопровождающей его лица" суматошно рылись по карманам, перед бледным лицом президента возникла черно-желтая пачка, с гостеприимно выдвинутой сигаретой.

Кивком поблагодарив Георга, Вадим Петрович помял сигарету, высыпая из нее табак и сунул в зубы, с протяжным выдохом – мол чему быть – того не миновать!

Щелкнула зажигалка и на лице президента появилось такое выражение, что проще пристрелить, чем видеть.

Выдохнув первую затяжку, президент встал, передернул плечами и зашвырнул тлеющую сигарету в пепельницу.

– Никто. Ничего. Не видел. И не слышал! – Потребовал Артанский и, поправив галстук, вышел из курилки с улыбкой на лице.

– А звонок уже был, господа учителя! – Ехидно подопнула нас, наша бессменная уборщица Серафима Самойловна. – Геть до классив, гайдамаки!

– А ты, – поймала она меня, – сперва кружку занеси...

Класс встретил меня потрясающей тишиной, точнее – ужасающей. Ведь известно каждому родителю – если ребенок молчит – жди беды!

– До чего договорились, группа? – Потребовал я отчета. – Впечатлениями не поделитесь?

– А правда, что работающий на "Фемиду", никогда не злоупотребляет служебным положением? – Выскочила вперед Нэт.

– Неправда. – Отрезал я. – Мы постоянно им злоупотребляем. Мы вершим справедливость, а служебное положение – наш якорь и груз на ногах.

Группа зашумела, обсуждая услышанное, пока не заметила моей ехидной улыбки.

– Сайд! Ну мы же серьезно! – Нэт сморщила носик. – Так не честно!

Поперхнувшись своими же словами, Нэт обвела класс таким взглядом, что улыбаться мне расхотелось.

Эта маленькая, миленькая, второкурсница, с полпинка смогла понять самую главную правду нашего подразделения: "Есть работа. Есть справедливость. Все остальное – пыль".

– Э-э-э-э... Сайд... Вас вызывает декан Стелла Нихх... – В открытую дверь, без стука, ввалился странный паренек, в кричаще безвкусной синей рубашке, с желтым горохом и галстуком в тон глазам – красным.

На кафедре я такого чуда не видел, но не факт, что это "нечто" не новенькое.

Ну да и пусть на него, лишь бы к моим не лез – опустят ниже плинтуса и раскатают – за одну только рубашку, не считая галстука...

– Группа! Сидим тихо, пожалуйста. – Попросил я. – Молодой человек, вы останетесь или?

– Или... – Мотнул головой молодой человек и вымелся за дверь.

Ну да, я бы тоже вымелся, под такими-то взглядами, девичьей части группы!

Погрозив пальцем, вышел в коридор и потопал по переходам – деканат у нас расположен ближе к Богу – под самой крышей, на четвертом этаже.

У нас даже лифт есть, точнее – два, грузовых. Ни разу не видел, чтобы они работали...

В кабинете Стеллы не оказалось – "вышла вот только прямо сейчас будет прямо через минуточку!" – Заверила меня Наша секретарь Алиса, своей очаровательной скороговоркой, понимать которую я научился только через два месяца общения.

От ее "прямо", хотелось стукнуть головой прямо в стенку.

Но Стелла запретила бить Алису – словно чувствовала – сразу, вот прямо в первый же день и запретила...

А свою голову – жалко...

Появилась Стелла через несколько минут, задумчивая и настороженная.

– Ты чего здесь? – Уставилась она на меня, взглядом удава Каа на бандарлогов. – Заблудился?

– Вот, прямо по твоему вызову и явился! – Выпалил я и с любовью посмотрел на Алисочку – может быть, ее в декрет отправить...

Повертев пальцем у виска, Стелла прошла мимо меня.

– Стелла...

– Сайд, сейчас правда, не до тебя... Гароева прибыла, с инспекцией... Кто-то ей уже успел настучать, что у нас тут ЧП за ЧП и преподаватель новый...

Мы переглянулись и пулей вылетели из кабинета.

Я впервые увидел, каким вихрем может стать женщина на каблуках...

По лестнице мы скатились быстрее шариков, миг, мгновение и мы у входа в мой кабинет.

Стоявших у дверей бугаев я положил носом в землю раньше, чем понял, что делаю – тренировки, вбивавшие движение в подсознание, даром не прошли.

Все равно мы не успели...

Госпожа Гароева вжималась в стенку, белая как простыня.

Ее черный, крашеный парик – стоял дыбом, а глаза...

В зеркале ее души бился ужас.

– Гадоева Сульмира, 47 лет, инспектор отдела высшего образования. Дочь Рафика Гадоева и Тахмины Суладзе, осужденных на 15 лет за махинации с лекарственными средствами, повлекшими человеческие жертвы. Трижды находилась под следствием. Дважды прошла как свидетель, в третий раз, запугав свидетелей, была признана невиновной.

– Я – Гароева Гульмира! – Попыталась вклиниться инспектор, но Сантана, стоящая перед ней с закрытыми глазами просто улыбнулась.