Текст книги "Холод (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Усевшись на свое место, наклонился к Амине и шепотом задал мучающий меня вопрос: – "Ну, как, я?"

– Здорово. – Также прошептала Амина. – Только он не Тойтерьеров. Он – Тойманн. А так – все замечательно. Ты, только что утопил себя лет на пять. Или больше. Если до судьи дойдет смысл твоей последней фразы. А, особенно мне понравилось про мешок с негашёной известью... И, так эмоционально и экспрессивно, что я аж вживе представила!

Судья Нович, Элла Николаевна, невысокая блондинка, в черной судейской мантии и очках в тонкой золотой оправе, все прекрасно поняла.

– Для начала, – Элла Николаевна встала и сделала строгое лицо. – Я пытаюсь понять, для чего на меня взвалили этот фарс. Ознакомившись с делом, простите – жалобой – я уже приняла решение и отнюдь не в пользу господина Тойтерьерова. Простите – Тойманна...

– Сайд... Ты ей понравился! – Шепнула Амина и довольно откинулась на спинку стула, пряча улыбку.

– ... Отсмотрев материал, поговорив с аналитиками отдела и встретившись с пострадавшей стороной, я только утвердилась в своем мнении, что закон, в данном случае бессилен. К моему сожалению, мне не удалось поговорить с обвиняемым, простите – ответчиком... – Нович, привыкшая разбирать "тяжелую уголовку", время от времени срывалась на привычный ей язык, но быстро поправлялась. – И, теперь, нахожусь в очень большом затруднении. С одной стороны – ответчик не запирается и признает себя виновным. С другой – мало того что он унизил человека, воспользовавшись своими силами, возможностями и опытом, так еще и прямо на суде, продолжал называть Тойтерьерова – "Тойманном", простите, наоборот, демонстрируя свое превосходство. Право слово, не будь здесь сказано о "грязном рабе", я бы присудила этому человеку год условно и отпустила на вольный ветер. Теперь же, после его фразы... Появилась совершенно другая идея, как именно, можно наказать этого человека. Я считаю, что Отдел Внутренних Расследований ждет... Внутреннее расследование, возглавить которое предстоит ответчику. Это моя настоятельная рекомендация, которая будет передана Людвигу Ван Слоук, вместе с моими претензиями к его службе ОВР и требованием об отстранении с поста руководителя ОВР Вангелии Ваен. Заседание комиссии завершено. – Стукнув молоточком по подставке, судья Нович встала со своего места и прошла в комнатку, за своей спиной, оставив зал в полной тишине.

– "Верша справедливость!" – Пробормотал я себе под нос наш девиз и тяжело вздохнул.

– Язык твой – Враг твой! – Прошептала мне на ухо Марша, едва я поравнялся с ней. – Отличился, да?

– Но согласись – я был бесподобен! – Я рассмеялся.

– В бубен, бесподобен! – Амина подкралась сзади. – Вернись, "бесподобный", тебя судья хочет...

Комнатка судьи, без окон, со стеллажами до потолка, полностью утыканными книгами по юриспруденции, круглым столом и бардовым ковром с желтыми и зелеными полосами, еще один маленький, "журнальный" столик с тремя креслами, притаился в углу.

– Здравствуйте, Элла Николаевна. – Вежливость, вежливость и еще раз вежливость. Главное – не ржать!

– Здравствуйте. Присаживайтесь. – Она указала на пустующее кресло столь царственно, что повторять про себя "вежливость", уже не хотелось. – И расскажите, как это вы докатились до жизни такой...

– Я не сам. Меня докатили. – Элла Николаевна относилась к тем редким женщинам, врать которым не хотелось, вот хоть ты тресни. – Катили-катили и докатили.

– Секретность? – Элла Николаевна, без своей судейской сутаны превратилась миловидную женщину, за очками которой прятались голубые глаза, с золотыми искорками.

– Нет. Стыд. – Признался я и на душе полегчало.

– А почему – просто Сайд? Ни фамилии, ни отчества...

– Интернет ник.

– Не хотите разговаривать?

– Просто, нечего рассказывать. – Пожал я плечами.

Вдаваться в подробности, совершенно не хотелось. Да и не к чему знать этой молодой женщине, что первый состав "Фемиды", особенно простые смертные не входящие в руководящий аппарат, "вычеркивались" из реальности. Так и стоит моя могилка, в городе, который я так ненавижу, что при одном только воспоминании о нем, сжимаются кулаки, до побелевших костяшек.

– Кофе налить? – Элла Николаевна, сама любезность и дружелюбие. – Сайд?

– Вы простите, у меня супруга на улице, рассиживаться некогда – я обещал проводить ее на работу. – Отрезал я все возможные нити разговора. – Если Вы не против, встретимся в другой раз?

– Вы всегда держите свое обещание? – Заинтересовалась судья, рассматривая меня поверх оправы очков.

– Именно поэтому я так редко их и даю... – Подмигнул я, вставая с кресла. – Простите, что так невежливо...

– Я обязательно Вам позвоню. – Элла Николаевна встала с кресла и протянула мне руку для пожатия. – Пообещайте, что тогда мы поговорим.

– Видно будет! – Привычно отбрехался я и скрылся за дверью.

Прошел по коридору и зашел в туалет.

Посмотрел на свое отражение в зеркале и погрозил ему пальцем.

Очень, очень рядом прошло... Мое прошлое... Выросла Элька в Эллу. А я, едва не спалился, со своей любимой фразой...

"Нет уж, Элла Николаевна, не будет у нас встречи. Сегодня же поговорю с Маршей и подам рапорт о переводе на "Восток". Хватит этого метания. Пора признать, что полевой агент из меня не получился, а аналитик – хоть куда..." – Приняв решение, умыл руки, смывая с себя наваждение, и отправился искать жену.

Идею с переездом на "Восток" Марша восприняла в штыки.

Мы слегка поссорились и часть дороги до тира провели в полной тишине.

"Времена "ниток за иголками" благополучно булькнули... Впрочем, я не декабрист..." – Рассмеявшись от сравнения себя с декабристами, едва не воткнул "корветика" в бампер впереди идущей иномарки, но успел разъехаться по сантиметрам. Обогнав иномарку, перестроился в крайний левый ряд и замер, ожидая "стрелку".

– Знаешь, по-моему, ты ему не понравился... – Марша, подкрашивала губы и зеркало пассажирского "козырька" было отвернуто, делая доступным зеркальце, встроенное в него.

Водитель иномарки, действительно выглядел разозленным – он корчил уморительные рожи, махал руками, сердито поджимал губы и морщил брови.

– "Стрелка"! – Напомнила мне Марша.

"Корветик" легко ушел на поворот и через полминуты я уже и забыл о случившемся – дорога, она такая: хочешь ехать спокойно – едь спокойно.

– Сайд. – Марша тяжело вздохнула.

– Погоди! – Понимая, что предстоит разговор, съехал на обочину и заглушил мотор. – Вот теперь – говори.

– Прости, Сайд. Но, пока я не представляю себе, как это – жить на востоке... – Марша приоткрыла дверь, впуская в кондиционированный салон автомобиля запахи раскаленного асфальта, бензина и шум проносящихся за нашей спиной авто.

– На нет и суда – нет. – Я легкомысленно махнул рукой. – И, вообще... Может, сядешь за руль?

– А и сяду! – Тряхнула копной рыжих волос моя жена и потребовала: – Вылазь!

Через пару минут, устроившись на пассажирском сиденье, наблюдал за профилем "Марши, ведущей машину". Любовался, и понимал – "Стингрэя" у меня увели. С концами.

– Придется другую машину брать... – Констатировал я факт-наблюдение и откинулся на спинку сиденья, удобнее. – А может и не брать...

– Зачем другую? – Всполошилась Марша. – Не надо другую.

– Тебе – не надо. – Согласился я. – А себе я что-нибудь присмотрю... Понравиться – куплю. А не найду, так и пешком похожу, не гордый.

Судя по растерянному взгляду Марши, мне удалось загнать ее в какой-то логический тупик, из которого найти самый простой выход она оказалась не в состоянии. Европа-с-с-с!

Зато и тишина стала менее напряженной.

"Придавив педальку", Марша вывела "корветик" в крайний левый ряд и расслабилась.

Позади нас, пристроились ярко-красная машинка с ресничками над фарами и тяжелый внедорожник, отчаянно коптящий дизелем.

– Сайд... Пристегнись. – Попросила Марша, заглядывая в зеркало заднего вида.

Одна из моих слабостей-ненавистей – ремни безопасности.

Меня от них колотит.

Однако, посмотрев назад и увидев, что вытворяет на дороге недавно появившийся оранжевый драндулет, пристегнулся, да и еще подергал – хорошо ли держится?

Оранжевый драндулет играл в "шашечки". Самозабвенно ныряя на свободные места и все увеличивая скорость. До нас ему оставались те самые две машины.

Марша попыталась сунуться в правый ряд, уступая водятлу полосу, но, как на грех, справа от нас тянулся длинный ряд груженых фур.

– Сбрось газ. – Предложил я, понимая, что о своих словах очень скоро пожалею.

Позади, уже истошно бибикала красная "ресничка", которую только что подрезали. Внедорожник, рыкнув мотором еще раз, догнал нас и встал рядом, перекрывая "шашечнику" полосу полностью.

По встречке шел плотный трафик и оранжевый нос авто то и дело пытался высунуться на обгон, но не тут-то было.

Водитель внедорожника, с Халком от Марвелл на заднем крыле, открыл окно, посмотрел на меня и широко улыбнувшись, подмигнул и проорал, перекрикивая поток: "Держим, держим, урода!"

"Урод" снова высунул нос и снова запихал его обратно.

Принялся мигать фарами и сигналить, а затем, "воткнулся" нам в бампер, настоятельно требуя уступить ему дорогу.

Марша охнула – ремонт "Стингрэя", получается в любом раскладе не дешевый, а страховка, будет она или нет – вопрос вообще интересный: Марша за рулем без доверенности.

Не рискуя подгонять внедорожник, водитель оранжевой "кобылы" вновь ткнулся в наш бампер.

– Скорость сбрасывай! – Потребовал шофер внедорожника. – Через два километра – пост, там его и "повяжут"!

Марша дисциплинированно принялась сбрасывать скорость.

В бампер прилетело уже весомо, больно поддав в спину.

Через минуту, на разделительной полосе появилась фигура полицейского, раздраженно машущего жезлом.

Поток встал.

Еще раз услышав, как заскрежетал бампер, Марша нажала на тормоза.

Рядом, с едва заметным юзом, встал внедорожник.

Полицейский, "взяв под козырек", прошел к оранжевому авто и постучался в окно.

Оранжевое авто, с пробуксовкой, откатилось назад. Вновь послышался скрежет металла и звон битого стекла.

– Доездился... – Удовлетворенный мужской голос, донесшийся до меня с водительского места темно-зеленого, почти черного, джипа просто таял от счастья.

– Куда! Стоять! – Заревел полицейский.

От удара, "корветик" отнесло на пару метров.

– Ну, все... – Сказали мы одновременно и вышли наружу.

Марша через дверь, а я выскользнул в открытое окно – внедорожник меня "поджал" и открывать дверь было просто некуда.

Маршу я догнал буквально через секунду и встал возле пассажирской двери.

Полицейский, пока еще вежливо, просил открыть окно и предъявить документы, когда разъяренная рыжая ирландка, отстранила его от машины, расстегнула кардиган и, достав из кобуры пистолет, рассадила боковое стекло, воткнув в него рукоятку своего "китайца" QSZ -92, обдав водителя осколками.

– Выходи по-доброму... – Марша щелкнула курком. – Или вынесут...

Полицейский потянулся было за своим табельным, но, видимо забыл его дома. Или передумал. Или ему помешал водитель внедорожника, придержав его за руку и что-то твердо выговаривая.

Первой щелкнула замком дверца пассажирская, и из салона вывалился в дымину пьяный негритос.

Увидев меня, протер кулаком глаза и, повернувшись ко мне спиной, принялся расстегивать ширинку.

– Не смей ссать на мою машину, черножопая обезьяна! – Раздался правильный английский из салона и, подумав, некто добавил уже на-немецком: – Или я тебя брошу посреди дороги, зассанец!

Голос был женский.

– Выходи из машины! – Потребовал полицейский, с опаской посматривая на мою жену и с недоумением глядя на меня, стоящего совершенно спокойно.

– Да пошла ты в жопу, шл... американская! – На чистом русском ответил ей негр и облегченно вздохнул. – Черножопый... На себя давно в зеркало смотрела?!

Поправив кепку, парень поддался силам гравитации и принялся заваливаться на бок.

Ширинку застегнуть он не успел.

Открывшаяся водительская дверь выпустила наружу то, что в народе принято называть "мулаткой-шоколадкой". Только шоколад был явно черный.

– Я – гражданка свободной Америки! – Девушка попыталась оттолкнуть полицейского с дороги. – А эта бл... не пускает меня ехать!

Сперва я подумал было, что она имеет ввиду полицейского, но эта "шоколадка", ткнула пальцем в Маршу.

Марша глубоко вдохнула, убрала пистолет в кобуру и выдала длинную и витиеватую фразу, куда американка может поехать, в какой позе и сколько раз.

Негритянка замерла, переваривая, и кинулась в драку, осознав услышанное.

Стоило ей схватить Маршу за руку, как сработали мои "конструкты" и на асфальт посыпались черные пальцы. Черные, потому что – обугленные.

Следом сработал один из "брюликов" и черное тело принялось дергаться, получая полный заряд, сравнимый с зарядом электрошокера. Упав на асфальт, тело судорожно согнулось и освободилось от содержимого желудка и мочевого пузыря.

– Да вы – "охрэнэлли"! – Выдал восхищенно парень, снова удерживая полицейского и пытаясь спрятать улыбку.

– Погоди, не лезь, под разряд... – Это он сказал, придерживая полицейскому. – Сейчас она "заземл..."

И тут сработала защита, которую я "вшил" в обручальное кольцо, так сказать, "тяжелая артиллерия".

"Почему" она сработала – я буду разбираться потом, потому как этот "конструкт" рассчитывался как "последний шанс". Ну, почти... А вот то, "как именно" он сработал, я и сам наблюдал, разинув рот: над согнувшейся в позе эмбриона фигуркой девушки, разлилось зеленое свечение, окутывая тело, а затем, пропало, явив нашим глазам совершенно седую девушку.

Марша сама едва не оставила завтрак на асфальте.

– Вы что творите! – "Взорвался" полицейский, с чувством матерясь. – Я что, эту вонючку на руках теперь, на пост нести должен?!

– А, вон у нее спутник есть – пусть и тащит. – Предложил я.

"Спутник", в это время, смог застегнуть ширинку, но, видимо забыл, зачем именно он ее расстегивал и на штанах спереди у него расплывалось темное пятно.

– Грузим их в машину, да я их до поста, дотяну... – Предложил водитель внедорожника и, дождавшись растерянного кивка полицейского, сдвинувшего фуражку на затылок, полез в багажник за тросом.

– Может, надо пальцы собрать? – Полицейский задумчиво чесал лоб, сдвигая фуражку все выше и выше. – Может, еще пришить смогут?

– Точно – не смогут! – Марша, присев, изучала обрубки. – Они – жареные!

Полицейский проглотил комок, борясь с тошнотой.

– Но, собрать надо – будут вещдоки... – Поспешил я, внести разумное зерно. – Иначе она по судам затаскает... А так – нападение и всего делов!

Длинная и витиеватая ругань истинно русского гаишника, хоть они вот уже тридцать лет как ГИБДД, бальзамом пролилась мне по сердцу.

Помянув всех присутствующих, отсутствующих, приказующих и указующих в одном длинном предложении, полицейский, со вздохом, наклонился над негритянкой.

– Давай, бери за ноги! – Приказал он мне, хватая девушку за руки. – А ты – двери открой. Задние...

Через несколько минут, оба мокрых тельца лежали на заднем сидении оранжевого "лансика" и не шевелились, пованивая. Мне пришлось устроиться на водительском месте, пока авто перегоняли к посту на прицепе.

Внутри "лансик" оказался очень даже ничего: знаменитая акустика от "сони", десяток странных указателей, помимо стандартной приборной панели и куча золотых фитюлек, свисающих отовсюду.

Объехав четыре полосы, что все это время стояли и ждали, остановленные жезлом полицейского, мы оказались у бетонного "курятника" на постаменте.

– Спасибо за сотрудничество! – Поблагодарил нас с Маршей водитель джипа и достал из внутреннего кармана малиновую книжечку.

– По одним дорогам ездим... – Ответил я, доставая свое удостоверение.

– Вы еще длиной померьтесь! – Фыркнула Марша, видя выражение наших лиц, со стороны.

– Правда, спасибо. – Парень спокойно убрал корочки в карман. – Я ведь думал, что это ты, гоняться будешь, когда мне чуть в бампер не въехал. Потому и держался за тобой, как привязанный. Да и машина у тебя – видная, сразу понятно – "вкачана до сноса мозга"... Костя. Клач.

– Ну да... Привет от "андерграунда"? – Я расстегнул куртку, и глаза полицейского стали похожи на глаза героев японских мультиков.

– Не-е-е. Это и вправду такая фамилия! – Рассмеялся "джиповод от спецчастей" доблестной полиции, жестом успокаивая постового. – А вы – вместе?

– Я – Сайд. Это моя супруга – Марша. – Я протянул руку для пожатия. – Поехали мы?

Постовой и оперативник переглянулись и Костя махнул рукой, отпуская нас на "волю".

В ответ, Марша протянула ему визитку: – Если будут нужны наши показания...

Полицейский, взял визитку осторожно, словно боясь ее помять или замарать.

Посмотрел на визитку и поднял удивленные глаза на Маршу: – Прямо-таки, тир? При академии?

– Приезжайте, постреляем... – Подмигнула ему Марша и, подхватив меня под локоть, потащила к машине.

За руль сел я.

"Корветику" помяли бампер, и треснула левая, задняя фара.

Махнув правой рукой на все неприятности, вывел машину с территории поста и нырнул в поток машин, несущихся в нужную нам сторону.

Этот участок трассы недавно отремонтировали и поставили знак, о снятии всех ограничений.

Правда, с предупреждением, что это только на 23 километра.

Разогнавшись до 130 кмчас, едва не промахнулся, "зевнув" развязку, да Марша вовремя напомнила.

– Расстроился? – Задала она вопрос, который вертелся у нее на языке, с самого момента моей посадки за руль.

Я пожал плечами.

– Не переживай, все отремонтируем! – Марша попыталась меня утешить, но вместо этого я рассмеялся.

– Солнышко моё! – Я почесал нос и сбавил скорость. – Я расстроился не из-за машины – ее мы починим. Завтра-послезавтра, созвонюсь с "нашими" и отгоню. А вот "конструкты" сработали, как то странно... С задержкой. Вот это – неприятно...

Пока мы лениво переругивались, успели добраться до места.

К моему удивлению, за пару месяцев, что меня не было, тир обзавелся собственной парковкой, спрятанной с глаз долой за здание, да еще и крытой.

В здании тоже произошли разительные перемены – Усян расстарался по полной программе, раскручивая тир: оборудование, что я видел, впечатляло.

– На улице, со стороны холма, сделали длинные дорожки. – Объясняла Марша, с гордостью показывая свою вотчину. – Президент тоже помог, отправил студентов и они "отодвинули" холм на четыреста метров. Так что, теперь у нас и снайперы вертятся. Кафешку сделали на третьем этаже, как ты и рассчитывал. Персва своих здесь натаскивает: устроили на втором этаже и на крыше "Штурм-комнаты" и устраивают нешуточные бои. Боюсь, что кафешку придется убирать – мешается.

– Лучше поставь камеры на дорожки, а в кафешку – выведи на экраны с них картинку. – Усмехнулся я, представляя, какие баталии можно здесь устраивать, при наличии такого оборудования.

– Подумаю. – Марша подвела меня к неприметной дверце и нажала на ручку, открывая ее. – А это – мой кабинет.

Угловой кабинет, на третьем этаже, с окнами, выходящими на "снайперское" поле с одной стороны, и бесконечное лесное царство – с другой.

– Стекла – закалённые, – Марша с улыбкой наблюдала, как я постучал по стеклу пальцами. – Пуля не залетит, не бойся. И вообще – с той стороны вся стена выглядит одинаково. О том, что здесь окна, знаю я, Усян и теперь вот – ты!

Марша, сняла пиджак, уселась на край стола и довольно потянулась, провоцируя меня.

Я бы даже и "спровоцировался", да вот только взгляд мой уперся в ноутбук, стоящий на ее столе. Ноутбук, что оставил мне шеф.

Заметив мой взгляд, Марша пожала плечами: – А чего добру пропадать? Тем более, он старенький, а мне больше и не надо. Да и софт у него, весьма специфический... Усян говорит, что он специально под тир, заточен. Даже какие-то специальные разъемы есть, только на эту технику денег пока нет. Вот и стоит у меня в кабинете, работает!

Обойдя супругу, с удобством устроился на ее кресле – бежевом, широком, кожаном. Откинулся на спинку, как в кресле-качалке.

– Эй! Не спать! – Марша сердито приземлилась ко мне на колени. – Оккупант!

В этот момент мой телефон отыграл первые пять нот звонка и благополучно отключился.

– Блин. – Я поискал глазами розетку. – Мелодию пора менять...

– Вместе с телефоном. – Марша слезла с колен. – Давай так: 50 метров, две обоймы. Если я тебя "сделаю" – меняешь телефон!

– С двух рук. – Внес поправку я, догадываясь, что где-то есть подвох. – И на 25!

– Идет! – Марша протянула руку, выдергивая меня из кресла. – Пошли!

Следуя за Маршей, только сейчас заметил, что один пистолет у нее подмышкой, слева, как и у меня, а вот второй – за спиной. У меня второй – на поясе, справа.

Знаю, что кажется глупостью, но мне удобно именно так.

Спустившись в подвал и дождавшись щелчка электронного замка, вошли в комнату, в которой, за толстым стеклом сидел пожилой и усатый дядька, седой и слегка полноватый, но затянутый в униформу с логотипами тира.

– Дядь Михай, здорово! – Марша помахала работнику рукой. – Открой нам "параллельные" дорожки. Пятую и четвертую.

– Привет, егоза! Проходи! – Охранник(?) улыбнулся, но на меня посмотрел так, что захотелось поднять руки и сказать: "Дядь, я ничего не делал!"

– Это мой муж! – Марша перехватила взгляд и поспешила внести ясность.

Михай улыбнулся снова и кивнул головой, здороваясь.

– По-моему, я ему не понравился... – Сказал я Марше, подходя к дверце с номером 4.

– Персва уболтал меня взять на работу пенсионеров, из "органов". – Марша придержала дверь. – Понимаю, что это контроль, но мне тоже так спокойней. Трое мужчин и две женщины. Оружие понимают, работу знают, людей чувствуют, а большего и не надо. Да и стреляют, здорово...

Отпустив дверь, Марша попыталась поймать мой взгляд, словно думала, что я смогу ее в чем-то упрекнуть.

Пришлось приобнять и поцеловать, прошептав на ушко, что она все делает правильно.

– 25 метров. Два ствола. По одной обойме. – Еще раз, четко, громко, проговорила Марша, заняв позицию на дорожке рядом.

– "Синхрон"? – Перебил я ее.

– На "три". – Согласно выдохнула Марша. – Раз, два, три!

Марше я продул, откровенно пустив в "молоко" все 16 патронов с левой руки.

Проиграл не потому что так было надо – я собирался защищать свой телефон до последнего патрона! – но, случайный взгляд, брошенный в сторону дорожки, с которой стреляла жена, сбил настрой.

Марша держала пистолеты на вытянутых и перекрещенных руках. Причем, левая рука – сверху!

Очень не обычная поза, для стрелка. Неудобная, так же, как и моя – с развернутыми параллельно земле, рукоятями пистолетов. Неудобная, но где-то, я такую уже видел! Осталось вспомнить – где!

– Так не честно! – Марша стукнула кулаком в стенку. – Ты "слил"! Давай, второй раунд! Все по-честному! Иначе закусаю.

Выбросив из головы все оставшиеся мысли, сосредоточился на черном кружочке в центре мишени.

Даже учитывая, что в обойме у Марши на один патрон меньше, я проиграл. Вчистую.

Что-же, есть повод бывать в тире почаще. Иначе совсем... В стену напротив, не попаду!

– Давай сюда свою трубу! – Марша требовательно протянула руку, едва мы вернулись в ее кабинет.

Спор есть спор. Молчком, достал свою серебристую мобилку и положил в протянутую ладонь, признавая поражение.

Марша, с загадочной улыбкой на губах, бросила мой телефон в ящик стола и достала из него бело-красную коробку "Рафаэлло".

– Будем пить чай. – Подмигнула она мне и щелкнула кнопочкой электрочайника. – Со "стружками"... Открой, пока, коробку.

Чай у Марши был обычный, пакетированный, с "бегемотом".

А вот "рафаэлки" удались. Свеженькие, хрустящие.

Потянувшись за очередным лакомством, наткнулся пальцами на что-то непонятное и явно не относящееся к "рафаэлло".

Приготовившись к подвоху и неприятностям, подтянул коробку ближе и заглянул в нее.

На донышке коробки, прикрытая упакованными "кокосами", лежала темно синяя мобила.

Щелкнул затвор фотоаппарата.

– Я эту фотку, в рамочку поставлю! – Моя рыжая зараза довольно и счастливо хохотала. – Такого лица, я даже в кино, ни разу не видела!

– Вот ты... Злыдня... – Выдохнул я, переваривая розыгрыш. – Я ведь припомню!

– Ты? Ты – больше обещаешь! – Марша обошла стол и устроилась на ручке кресла, рядом со мной.

Пару минут ушло на перенос симки и номеров, с телефона на телефон.

Решив, что с остальными последствиями, типа звонка и прочих заставок, буду разбираться уже дома, поцеловал жену и пошел гулять по академии, распущенной на лето.

"Распущенной", конечно сказано очень громко – "молодое" поколение вовсю занималось в аудиториях, на целых два, а то и три часа, пропадая на "погрызть гранит". Дети шумно перепирались на площадке, доказывая, что "конструкт" намного круче ракеты.

Воспитатели, пили чай в теньке, зорко поглядывая за ними.

На мой взгляд, слишком беспечно: в качестве аргументов, уже рисовались на песке затейливые схемы. Вполне рабочие.

Поднявшись в деканат, обнаружил Альбу и молоденькую, заплаканную студентку, отпаиваемую крепким чаем.

– ... Я хочу, что бы меня оценивали по моим знаниям, по уму... – Студентка сделала глоток и тяжело вздохнула. – А не по внешним данным...

– Пей чай, Дарья. – Альба сняла заколку – "краба" и разметала по плечам волос. – Хочешь... Если хочешь, тогда зачем ставишь на аватары фото с мотоциклом между ног или удавом на плечах? Поставь, вместо фото свой IQ. Хочешь ты... В этом мире, "встречают по одёжке и лишь провожают – по уму". Девочка ты видная, умная и ладная, и не надо реагировать на идиотов. Тем более – слезами...

Я осторожно постучал в косяк открытой двери, предупреждая о своем появлении.

Девушка мгновенно вытерла слезы, "меняя маску".

– Сайд. Привет! Как все прошло? – Альба махнула рукой, приглашая присоединиться к чаепитию.

– Уже все знают? – Почесал я затылок, имея в виду, тот факт, что сегодня меня "судили".

Альба лишь кивнула в ответ.

– Строгий, с занесением и штрафом. – Озвучил я вердикт, выданный мне секретарем, на выходе из зала. Судя по внешнему виду документа, яркости печати и прочим прелестям, что я знал – приговор был готов уже две недели назад: из свежего, там была только дата проведения заседания. – Стелла у себя?

Альба снова кивнула.

Пройдя вдоль длинного стола, за которым я совсем недавно проверял задания студней, хлебал горячий чай на переменах, спорил с Лиззи, поймал себя на мысли, что мне понравилось. Понравилось быть с детьми. Чувствовать их спешку и жажду жить. Крутиться в их калейдоскопе эмоций и чувств.

В кабинете меня ждал сюрприз: Стелла, недовольно выгнув бровь, сунула мне в руки предписание на проведение практических заданий со студентами.

– Уже "спустили"... – Понятливо скривился я, понимая, что Шеф, все просто так, на самотек, не оставит.

– Кого возьмешь? – Стелла подчеркнула ногтем пустые полоски на месте имен-фамилий студентов.

– Сантану, Ашу и Нэт. – Решил я, после недолгих раздумий. – Троих – хватит за глаза.

– Возьмешь Георга. – Потребовала декан.

– Тогда, вернуться не все. – Отдаленные иголочки головной боли уже весело сверкали рядом с моими, многострадальными мозгами.

– Тогда, постарайся не возвращаться сам. – Стелла махнула рукой, выгоняя меня из кабинета.

Ничего не поделаешь, после моей свадьбы, отношения у нас стали очень "не очень".

Я вышел из деканата и спустился в подвал. Забился в закуток с лабораторным стеклом, коснулся стены, активируя замок и прошел в комнату, заваленную спецоборудованием и продуктами. Такие тайники были везде. "Мертвых" боялись. А от страха, можно ожидать чего угодно.

"Что нас ждет за "сферой"? За тройной стеной, толи времени, толи скрученного в тугой кокон, пространства. Что... Или – Кто?" – Я перебирал тюки с оборудованием, некоторые открывал, изучал и упаковывал.

Инвентаризация, так ее, во все стороны!

Чем больше я размышлял о будущем, тем меньше мне все это нравилось.

– Ну, Шеф... Ну, сука... – Пнув ни в чем не повинную сумку с костюмами химзащиты, я внезапно, успокоился. Расчистил место у стены, сел на корточки и прижался спиной к стене. Огонек зажигалки выхватил из полутьмы ровный бетонный пол и угол ящика с генератором силового поля – новинкой, о которой знали пока единицы.

"Сигарету бы, сейчас..." – Вздохнул я и передернулся – организм явно отрицательно вспомнил весь свой опыт курения.

Полуприкрыв глаза, начал осторожно вспоминать движения мудр, перетекающих из одного в другое. Отточенные связки, внутренняя собранность, ровное дыхание и адская головная боль. Еще чуть-чуть. И еще...

Стена исчезла.

Я сидел на берегу свинцового моря, с одинокой чайкой, парящей над высокими волнами, ловящей ветер и брызги.

Чайка замерла и свечой ушла в небо, чтобы через мгновение упасть на песок рядом со мной и встать высокой фигурой в лохмотьях, ткнувшей в меня указующим перстом и произнесшей одно-единственное слово: Вон!

Острая боль пронзила позвоночник. Зажигалка выпала из рук, погасив огонек.

Шершавый бетон пола приятно холодит горячий лоб.

"Как щенка, вышвырнул!" – Восхитился я силой Безобраза, одновременно прикидывая, смог бы я, так легко и просто, выкинуть Безобраза из Своего мира.

Получалось, что – нет.

Выбравшись из подвала, глянул на часы и обрадовался – управился за пару часов.

"И инвентаризацию сделал, и "вылазку" устроил, и по мозгам успел отхватить! Какой я умничка!" – Похвалил я самого себя, мысленно погладив по голове и спрятав конфетку в карман. – "Осталось только сделать вторую попытку..."

Полуоткрытая дверь деканата, заходящее солнце, бьющее в окна и Стелла, замершая у окна.

– Явился? – Полуязвительно, полуотрешенно, не глядя в мою сторону, спросила она. – Где блукалось?

Я стянул с ее стола пачку сигарет, достал оттуда одну штуку и рухнул в кресло, напротив ее места.

– В чем дело, Сайд? – Стелла развернулась.

Неторопливо сунул сигарету в рот и щелкнул зажигалкой. Первая затяжка и долгий, как ожидание смерти, выдох.

– Что случилось? – Стелла перешла на крик, подстегивая меня. Впервые, за все время нашего с ней знакомства.

– Нельзя туда идти. – Поделился я своим видением ситуации и потушил сигарету в пепельнице.

Все самое приятное, связанное с курением, превратилось в отвратительный, едко-вонючий дым. Сейчас он рассеется, но оставит свой запах на одежде, волосах, стенах и даже на тетрадях, что сейчас лежат открытыми, для проверки.

– Ты что-то видел? Что именно, Сайд? – Стелла села на свое место и приготовилась слушать.

– Это – ад. Маленький, локальненький, адик, персонально для тех, кто туда полезет. И я не вытащу из него четверых. И сам – не вылезу. Может не хватить ни сил, ни везучести, ни опыта. Мертвый город, мертвое место, мертвое дело.

– Может, обойдется? – Стелла прикурила сигарету и только сейчас до меня дошло: Стелла – закурила!

– Мало надежды. По раскладу – ноль. Желательный исход – ноль. Вероятность выхода – ноль. Даже чутка в минуса ухожу...

– Скажи своему шефу...