Текст книги "Холод (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Дорога пропала.

Секунда и засветилась разделительная полоса, набрав за день достаточно солнечного света, чтобы отдать его царице теней – Ночи.

"Корвет", вновь рыкнув мотором, рывком набрал скорость – почти уверен, что теперь стрелка легла на ограничитель и замерла там, пытаясь его проломить.

Долгих пятнадцать минут, в темноте, тишине и скорости.

Наконец, Марша нажала на тормоз, останавливая "корвет" прямо посреди полосы.

Покрышки оставили на асфальте черные полосы и выбросили клубы дыма, видимого даже в темноте.

– Я не буду Тебя останавливать. – Начал я отвечать на ее не заданный вопрос. – Я могу Тебя подхватить. Поддержать. Но остановить... Нет. Не могу и не буду. Считай это моей блажью.

– Я – запомню. – Тихий голос моей жены, в салоне автомобиля, наполненного шумом работающего двигателя, был едва различим. Но я услышал.

– Придет время, – продолжил я, – и тебе тоже придется решить, для себя, будешь ли ты меня останавливать. Вот тогда и вспомни, мои слова. Пожалуйста.

Мы очень часто забываем о своих обещаниях.

Не важно, замотавшись на работе, заболев или просто-напросто, "переболев" человеком, которому дали слово.

На все воля случая и отметать его силу, не дано даже Богам.

Тронув рычаг, Марша увела "ската" на обочину и вышла из машины, теперь уже освобождая место за рулем, мне.

Перелазить через "коробку", с моим ростом, удовольствие ниже среднего, так что я тоже вышел, "подышать".

Марша уселась на капот и любовалась далеким блеском огней города, расположенного в котловине, под нами.

Я сел рядом и притянул ее к себе, огнями города – не согреешься...

Уже засыпая, в теплой и родной постельке, я расслышал слова, что прошептала Марша мне на ушко:

– Согласна. Ты – Главный!

Думаю, от моей самодовольной улыбки, можно было прикурить не один десяток сигарет.

Академия встретила меня улыбками и полупустыми аудиториями.

Схватившись за голову, помчался разбираться, что же случилось?

К моему ужасу, случилось именно то, на что я не обратил внимания, изначально: "... Пятьсот проказников и проказниц, в возрасте от восьми, до девятнадцати, лет..."

Слова Стеллы, сказанные ею в самом начале нашего знакомства, я пропустил мимо ушей.

А зря...

На зиму, самых маленьких, от 8-ми до 14-ти лет, отправляли в "ссылку", в "теплые края", подальше от морозов, снегов и прочих прелестей нашей родной природы и климатической зоны.

И вот сегодня, они возвращаются!

Затравленные глаза студентов, уже сейчас ищущих, куда бы им затарится от племени "молодого, незнакомого", обреченность на лицах преподавателей, замершая посмертной маской.

На мой дилетантский вопрос: "Неужели все так плохо?", Валентин пожал плечами и пристально посмотрел в небеса, разыскивая там нечто, видимое только ему.

Первый автобус с малышней-восьмилетками и их воспитателями, прибыл в десять утра.

Последний – в три часа дня.

Сто семьдесят детишек!

Моя группа, собравшаяся в аудитории, на мой взгляд несколько преждевременно, начала сочинять завещания.

Я полюбопытствовал, что же им есть завещать...

Млин, да самый нищий Уран, по сравнению со мной – Крез!

Государство тщательно обхаживает своих будущих чиновников и ведущих специалистов, выплачивая немаленькую стипендию, которую в нашем городке тратить особо не на что, да еще и снабжая всем необходимым, по первому требованию.

А еще есть доплаты от учреждений, с которыми студенты уже связали свое будущее!

Первые часы, маленькие заср... Детки, ходили строем и присматривались.

Потом началась шумная беготня, игра в футбол, на пока еще грязном футбольном поле и суета в коридорах.

Перекрестив своих учеников, отпустил им грехи и отправил по комнатам, может быть, хотя бы моё участие в их судьбе, послужит им слабым успокоительным.

Первый синяк заработала девятилетняя девочка, загнавшая котенка на дерево и полезшая его мужественно спасать.

Я уже опускаю вопрос, откуда взялся на территории академии котенок, но как, как девятилетняя девочка забралась на дерево и упала оттуда, послужив ковриком для котенка?!

Студенты медики, ведомые нашим генералом от скальпеля, вооружили всех свободных и праздношатающихся лиц пилами, сучкорезами, топорами и отправили на "удаление нижних ветвей, в полтора человеческих роста, т.е. не менее двух с половиной метров"!

По аккуратным дорожкам полетели белые опилки. Ветки, с хрустом и шорохом, безжалостно обламывались и оттаскивались в кучи.

В которых, через полчаса, уже начали обнаруживаться играющие детки.

Я, со времен своей школьной жизни вынес, что любая школа, даже самая супер-пуперская, это – дурдом.

То, что я наблюдал сейчас – дурдом в кубе...

Жалко было деревья. Жалко было учеников. Жалко было даже детишек, которым пока, просто нечем заняться.

По глупости и простоте своей душевной, я пошел к президенту и все это ему и вывалил.

К пониманию пословицы "язык мой – враг мой", пришло понимание еще одной: "инициатива имеет инициатора".

Тут уже я озлился и призвал свою группу на помощь – фраза президента: "Такой умный? Тогда бери и делай!", пусть высказанная и не в подобной категоричной форме, тем не менее, имела место быть.

Призвав на помощь всю свою фантазию, легкую кавалерию в виде группы и тяжелую в виде генерал-майора, до темноты успели подготовить простейшую игровую площадку – маты из спортзала, мячи, обручи и прочая шарабудень, плюс физрук, штудирующий на ходу простейшие детские игры.

Воспитатели, прибывшие вместе с воспитанниками, с легкой совестью поаплодировали нашим стараниям и загнали детишек по комнатам – дрыхнуть.

Возвращаясь домой, под ручку с супругой, внимательно слушал и одновременно ужасался и восхищался, ее поведением: 13-ти, 14-ти летние подростки, узнав, что в подвале есть тир, отправились его искать.

Нашли две давно запертые двери, ведущие в подвал, вскрыли их, и по канализации, просочились до соседнего здания, где благополучно застряли.

Их не остановил даже тот факт, что вывеска "Тир" открыто висела... На соседнем здании!

"Нормальный герои, всегда идут в обход!"

Грязных "экстремалов", добывали студенты-техники, отмывали студенты-медики, а студенты-юристы вели душещипательные беседы, взывая к разуму и здравому смыслу.

Так что завтра с утра, Марша ждала наплыва самых маленьких и... Молилась.

Из всего нашего разговора, мозг выделил две вещи:

Первое – надо проверить все свои "Закладки" и "Ухоронки"!

Второе – Тир становится местом весьма серьезным и хлопотным, так что, в помощь Марше нужен здоровенный амбал!

– Сайд! – Марша подловила меня именно в тот момент, когда я перебирал, кого можно под это дело "пристегнуть". – Ты меня слушаешь?

Сказать "Да" или сказать "Нет"?

Как легко было Винни, говорившему эти слова по очереди...

– И да и нет. – Признался я. – Прости, я завис на твоих словах, что есть пара больших залов и что тир, под учебными корпусами – дурная затея.

– Значит, слушаешь... – Марша облегченно вздохнула. – Есть корпус, блок лабораторий кафедры теормеха... Три этажа, с потолками по пять, семь метров. Бетонные перекрытия, армированные и укрепленные. Огроменный подвал и все это – на скальном основании...

– Усян нас удавит... – Я вспомнил это здание, прячущееся за разросшимися деревьями – тополями, кленами, яблонями с одной стороны и отвесно уходящей вверх стеной холма – с другой.

– Усян там уже был. – Марша запорхала по кухне, разогревая ужин. – Он его увидел, осмотрел и... Ему там понравилось.

"Еще бы ему там не понравилось" – мысленно скривился я, – "две полных "закладки", в соответствии со штатным расписанием".

– Я и Анна, там уже были. – Марша на мгновение прижалась к моей спине и потерлась носом. – Завтра идем к президенту.

– Я поговорю с шефом... – Начал было я, но меня отвлек звонок в дверь.

Цветущий и благоухающий коньяком, Усян, стоял на пороге, удерживая на плече Лиззи.

– Доставка! – Буркнул он и лег на коврик.

Лиззи я успел подхватить.

– Вовремя я полы помыла... – Хихикнула моя рыжая и оперлась плечом на стенку, позади меня.

Уперев Лиззи в проеме двери, быстро обулся и потащил ее по месту жительства.

Восточный мужчина пусть слегка покемарит на коврике – его я доставлю во вторую очередь.

Тоже мне, взяли моду, чуть что – на порог моей квартиры, подкидышей подкидывать!

В квартирке Лиззи, на широком ложе, обнаружился дрыхнущий тесть.

На кухне – следы "продолжения банкета".

Из вредности, сгрузил Лиззи на кровать рядом с тестем – пусть завтра голову ломают!

По моим расчетам, им будет над чем поломать голову.

На всякий случай, чтобы лучше ломалось, достал из кармана пару презервативов, надорвал упаковку и оставил, один в спальне, а второй – в ванне...

Возвращаясь, ехидно улыбался.

Усяна на коврике не обнаружилось.

Марша, открывшая мне дверь, приложила палец к губам и утащила прямиком на кухню, делая "страшные глаза".

– Протрезвел? – Голос, доносящийся из нашей гостиной, принадлежал Виталию Борисовичу. – Вставай, джигит! У тебя много-много дел...

– У-у-у-уй! – Я с трудом узнал голос нашего восточного мачо. – Понял. Осознал.

– "...Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу..." – Вспомнился мне Филатовский "Федот".

– Чувствую, плохо осознал... – Виталий Борисович уже сбавил обороты, но что-то мне говорило, что до конца экзекуции еще далеко. – Я тебя так далеко устрою, что...

– "Только не на Магадан – это мне не по годам. Я туда пока доеду, опасаюсь дуба дам..." – Марша сердито фыркнула, но русский язык он такой... Образный...

Через десять минут, Усян действительно все осознал, а у меня закончились цитаты из "Федота – стрельца". Марша вытирала слезы, от смеха и хлюпала крепкий чай, с сахаром, вприкуску.

Черт меня дернул, взять блюдечко и продемонстрировать уже ныне почти утерянное искусство пить чай с блюдечка...

Если вошедший Виталий Борисович просто пожал плечами, то Усян и Марша размером глаз затмевали всех виденных мною героев анимэ.

Но, какой же это кайф!

Так и всплывает в памяти крепкий стол, на котором исходит паром и дымком крутобокий самовар, с заварником на макушке, несколько вазочек с разным вареньем, баранками, желтым сливочным маслом – соленым и обычным...

Ау, детство, привет тебе!

– Этого орла... – Мой бывший куратор ткнул пальцем в Усяна. – Завтра верну. Если, еще раз... Замордую!

Открыв проход и запихав в него даже и не думающего сопротивляться, оружейника, он откланялся и наконец-то, оставил нас наедине.

– Это и есть – твоя работа? – Марша замерла, ожидая ответа.

– Это ее побочный эффект. – Я продолжал потягивать чай. – Они еще не привыкли, что я – женат. Я и сам, еще к этому не привык. И очень боюсь привыкнуть – тогда начнется рутина и быт. Дом – работа. Работа – дом. Цикл, из которого вырваться очень не просто – сперва страшно, а потом, враз засосало и все – серый мир из которого не убежишь.

– Ты уже был женат. – Утверждение Марши было не далеко от истины. Очень не далеко, но... В цель не попало.

– Нас "развел" расцвет интернета. – Я отставил блюдце в сторону. – И мой характер.

Марша вопросительно вскинула бровь.

– Не в моем характере биться за человека, который хочет уйти.

– А, может быть...

– Не может, Марша. Пожалуйста.

– А, может быть, – упрямо продолжила гнуть свою линию моя горячая ирландка, – Может быть и к лучшему! Зато, ты – мой!

Ох уж мне этот русский язык!

– Твой, жена, твой! – Рассмеялся я с облегчением и давая себе мысленного пинка, впредь сперва дослушивать, а потом уже... Лезть в бутылку... – Весь, твой! Пошел я, посуду мыть...

Мне всегда легко думалось под шум воды и монотонную работу руками – уборка, мытье посуды, везде, где идет равномерный гул, равномерное движение – там я "пропадаю", теряясь в размышлениях. Которые, зачастую, устраивают со мной такие шутки, что потом хоть спать не ложись – вовсе!

Вот и теперь, пока мыл посуду, в голову пришла гениальная мысль...

– Марша... А если верхние этажи использовать для отработки слаженности команд? – Я отвернулся от раковины и замер. – Один можно сделать – для "детей", виртуальный... Заодно и действия, в случае "тревоги", можно отработать!

– Ты посуду моешь, или идеями фонтанируешь?

– Второе – третьему не помеха, если первое кончилось... – Вспомнил я любимое присловье одного своего знакомого. – Чертежи уже есть?

Над чертежами мы зависли до полуночи – если президент отдаст корпус, можно будет развернуться так, что от зависти лопнет и сам Усян...

А чтобы получить корпус, надо держать в рукаве пару-тройку козырей. И готовый план перестройки – один из них. Обоснование я писал уже один – Марша срезалась на третьем этаже и ушла разогревать чайник. Нашел я ее спящей за кухонным столом.

Ага, какие-то у меня "брачные ночи", совершенно от слова "брак"...

Отчаянно грызя ручку – неистребимая привычка, оставшаяся с первого класса и на всю жизнь – собирал разлетающиеся мысли и умещал их на бумагу, выстраивая ровными пунктами.

Всего получилось десять пунктов, которые, как железобетонной стеной, окружали будущий тир, загоняя его под нашу ответственность.

Утром я созвонюсь с шефом, переговорю с Анной и уже с тяжелой артиллерией пойдем на прием к президенту – "отжимать недвижимость", как сказала Марша, перед тем, как пойти за кофе.

Голова была тяжелая и мысли в ней, после второй ночи укладывания не вовремя, катались чугунными шариками, колотясь в виски, стукаясь о стенки черепа и бильярдными шарами встречаясь друг с другом.

Давненько я так не работал – даже соскучился, если говорить правду.

В нашем отделе, принято было все писать ручками – клавиатуры и прочий эрзац признавался только при подготовке пакета для дирекции.

Оставив папку на столе, смылся на работу, как всегда – без завтрака, что приводит Маршу в холодное негодование, но вариантов нет – я не сдаюсь!

В восемь утра, в апреле еще холодно, но на нашей детской площадке, десяток "малолетних" уже чем-то старательно занимался. Присмотревшись, выругался – двое, постарше, выкручивали из качелей болты и передавая часть приятелям, распихивали их по карманам.

Прислушавшись – выругался еще раз.

Детки решили поиграть в "Сталкера".

А болты нужны – правильно – для аномалий...

Бедные дети...

Ведь я в "Сталкера" играл...

Первые крики с детской площадки достигли моих ушей праздничной симфонией.

Пусть теперь пройдут первый квест, моего "Сталкера"!

А там, глядишь, я и еще, подкину...

В моем отравленном недосыпом мозгу роились страшные мысли.

Дети попали... В аномалию!

День промелькнул суетно и нестандартно – часть старших отлавливала младших, учила тех, кто постарше и любовалась теми, кто так и не смог выбраться из "аномалии". Преподы и воспитатели, утешали "заблудших", давали советы, но рискнуть и влезть не получалось ни у кого – аномалия всех, кто не в ней "пропускала насквозь", не давая зацепиться.

В кабинете президента, куда мы попали в обед, мы провели пару минут – ознакомившись с моими выкладками, президент схватился за них с видом утопающего и попросил "ускориться в проведении работ, иначе младшие ученики совершенно распоясаются и будет совсем плохо".

Что и требовалось доказать – все любят правильную аргументацию, подкрепленную наглядным примером!

Зараза Усян, заявившийся в тир, не дал нам с Маршей вволю нацеловаться, сразу накинувшись на работу.

Под его умелым руководством, "конструкты", уже давно отработанные и проверенные в нашем, "Фемидовском" отделе по проведению хозработ, заботливо паковали проложенные "дорожки", укладывали шкафчики и используя проходы, переносили их в на новое место. Пока – без установки.

На всякий случай, Усян оставил две дорожки – вдруг появятся любители пострелять...

Дети разрывались: "аномалия" вокруг разобранной качели притягивала к себе внимания ничуть не меньше, чем переезжающий тир.

Воспитатели подбадривали зареванных "Сталкеров" и грозили страшными карами, тому, кто заварил всю эту кашу.

Генерал от медицины, прохаживался и с умным видом и пытал детишек, подозревая, что "аномалию" породили они сами – детская фантазия такая буйная...

А взрослые – такие скучные!

Я наблюдал за всеми собравшимися и мысленно, поражался недалекости и зашоренности, педагогического коллектива. Прямолинейное движение, плоское мышление и ни намека – на фантазию!

Ау, вы куда смотрите – все болты, после броска, возвращаются к качели!

Дав себе зарок, что если к четырем часам, никто не догадается – подкину эту идею... Кому-нибудь из своей группы. Например, Эрике Ляйне, "унику", чьи "конструкты" уже дважды занимали первые места академических соревнований. И все время – не за ее авторством!

– Сайд! – Легка на помине, госпожа Ляйне. – Почему... Почему Вы, никогда, не ругаете власть?

Только что, своим вопросом, девочка заслужила высший бал моего одобрения.

Еще бы знать, как можно ответить... Без матов и очень спокойно.

Группа внимательно уставилась на меня, ожидая моего ответа. Я внимательно смотрел на их заинтересованные лица и радовался – эти обещают вырасти чуточку иными. Чуть лучше, чуть терпеливее, чуть совершенней.

Надеюсь, годика через три, кое-кто будет работать у нас и может быть, даже со мной.

– Для начала... Я ругаю власть. – Признался я, вызывая улыбки на их лицах. – Только так, там и при тех, кто, услышав мою ругань, может меня выслушать и предпринять хоть что-то, для изменения ситуации. Во всех остальных случаях... Приходится изменять ситуацию самому. А когда делаешь что-то сам, то и ругать приходится самого себя.

– Хочешь сделать "хорошо" – делай сам. – Мрачно констатировал Уран. – Так я и знал!

– Или найди того, кто сделает еще лучше. – Подмигнула ему Аша и показала язык – одновременно.

Вот, как их, таких, не любить? Хоть и напрашиваются на порку, а мозгами ворочают...

– Сайд. А правда, что все школы с подобными нам (в академии был не принят термин "мертвые"), комплектуются складами с вооружением? На всякий случай?

– Да. Правда. – За эти два слова, меня можно было подвести сразу под десяток статей и упечь в такие дали, что упоминание Макара, негра и прочих иже с ними, описывало бы лишь начальный этап моего "упекания".

– Но... Зачем? – Изумлению их не было пределов.

– Каждый из Вас, – я обвел взглядом своих учащихся и снова сел на стол, приготовившись к долгой беседе. – Каждый из вас – угроза. Угроза обычным людям. Угроза чиновникам. Угроза государствам. На мгновение, задумайтесь, что Вы можете уже прямо сейчас.

– Но мы находимся под защитой надгосударственной организации! – Пискнула Нэт и прикрыла ротик, словно испугавшись своего выкрика с места.

– А еще, под надзором "Фемиды", "Интерпола", некоторых религиозных, организаций. – Усмехнулся я. – Представляете, сколько на вас уже накрутили? В вас вложили средства. А средства, которые не защищены – по человеческой сущности – становятся нужны сразу всем. Кто-то из Вас, уже рассматривал предложения от вербовщиков? Во всех предложениях – гарантированная защита Вас и Ваших родных. Там, за стенами академии, реальный мир. Мир, наполненный людьми, которыми управляют и манипулируют десятилетиями. Начнись сейчас Ваша травля, они будут считать, что Вы – демоны. Скажут им, что Вы ангелы – будут просить у Вас благословения.

Снова и снова, звонок с урока спасает меня от срыва. От открывания тайн, за которыми только тьма бездны.

Собрав работы и забросив их в стол, подошел к окну.

Малолетние сталкеры обступили качель и что-то с ней делали, сморкаясь и шмыгая носами.

Через десять минут, детали качели сложились в замысловатую конструкцию, ничего общего с качелью не имеющую.

Рассматривая произведение искусства, тихо смеялся – "не взлетит – тяги не хватит!"

Не смотрите на меня, как на извращенца, ибо я – Изверг!

А, лучше всего доходит до человека через...

Работу руками.

До четырех оставалось пятнадцать минут. Мои занятия окончены. Впереди у меня еще месяц с моей группой, за который надо так много им сказать.

Конструкция оторвалась от земли на полметра и рассыпалась на запчасти – "аномалия" сама реагирует на поведение. Задана ей в качестве ключа сборка объекта, хоть тресни, но объект собери!

Все остальное – всего лишь неверное решение.

Четверо сталкеров, встретив задницами почву, снова сердито насупились.

Время слез прошло. Наступило время голода.

Если они, за девять часов не догадались, что надо сделать...

Я – пас.

А вот то, что такое простое решение не пришло в голову взрослым, говорит для меня о многом.

Мы дали нашим деткам очень много прав, забывая спрашивать с них обязанности.

Ведь это так просто: намусорил – убери. Сломал – почини!

Если 12-ти летние детеныши смогли раздобыть инструмент и разобрать качель, то наверняка смогут ее собрать...

Словно прочтя мои мысли, кто-то из воспитателей, уже сорванным за девять часов постоянного говорения, голосом, потребовал собрать качель.

В половине пятого, когда мы с Маршей топали подручку домой, последний болт оказался на своем месте и квест сложился.

"Аномалия", отыграв несколько тактов из "Электроника", трижды вспыхнула зеленым светом и с тихим звоном лопнула, выпуская героев.

– Бедные дети! – Вздохнула Марша, умиленно разглядывая "сталкеров", принимаемых в теплые объятия воспитателей. – Глядя на них, сердце кровью обливалось...

"Оно облилось бы еще больше, если бы ты знала, куда они хотели залезть"! – Я не вовремя "хрюкнул", представляя, что бы стало со всеми, залезь эти четыре орла снова в подвал нашего, пока еще будущего, тира...

– Сайд! – Насторожилась Марша, что-то почувствовав. – Поклянись, что ты здесь ни при чем!

– Я здесь ни при чем! – Честно признался я, ни на йоту не соврав: она же не уточнила, при чем именно я "здесь"...

***

Тесть «отчалил» по-английски, пока мы были на работе.

Свадебный подарок, для нас обоих, он оставил на столе, на кухне.

Кажется, моя "шутка" испугала его... Иначе, с чего он так стремительно поменял билет?

Через пару дней, Марша связалась с ним и поблагодарила – старинные кольца, которые в ее семье переходили из поколения в поколение, были чудо как хороши.

Золотое – женское и серебряное – мужское, тяжелые и дышащие теплом и заботой уже не первого брачного союза, крепкого и надежного, как скала.

Я одел свое всего один раз – полюбоваться. Ну не могу таскать я безделушки – мешаются.

Марша свое кольцо одела и со вздохом сняла – велико...

В результате, мы пришли к компромиссу – на выходных съездили в город и купили две цепочки, на которые и повесили кольца.

И не видит никто, и не мешает, и всегда рядом.

Меня такой вариант устраивал.

Апрель, хитрый месяц, успел и теплом побаловать, и снега натрясти, и холодом стукнуть.

Малышня успела промочить ноги, поиграть в снежки и, с осторожностью, вновь начать посещать детскую площадку.

За пакости, еще трижды, детки играли в "сталкера".

После третьего раза, в детских головах отложилась верная мысль – наказание неотвратимо.

На площадке стало чисто и безопасно – первый же начавшийся скрип и дети толпой бежали к техникам, за масленкой.

Старшие вполне освоились с младшими, младшие приняли старших.

Маршу осаждали 12-14 -ти летние, с просьбами пострелять, подарить гильзу, разобрать и собрать...

Тир, начал функционировать – сперва подвальные помещения растянули на дюжину дорожек, от 20 до 150 метров, а вчера "запустили" первый и второй, этажи, решив, что на третьем откроется стрелковый клуб "Академия", куда смогут попасть все желающие ученики и преподаватели.

Вход сделали отдельно.

Здание нам досталось на "вырост", так что...

В случае чего – на крыше можно будет сделать летнюю кафешку, варианты я уже прикинул и пока припрятал.

На чертежах получается здорово, но...

Совсем не дешево.

Мои студни, зная, что скоро конец нашим занятиям, пытали меня каждый урок – что их ждет.

Да, наши беседы давно не имели отношения ни к этике, ни к поведению в кризисных ситуациях.

И именно сейчас, в этих простых разговорах, я понял, насколько я к ним привязался.

Очень странные существа – дети. Сложные и непонятные.

Подростки еще странее и непонятнее, но, в то же время – уже готовые взорваться фонтаном идей, эмоций, впечатлений. Рядом с ними, "отбежали" мои года и стало легче дышать.

Глаз любовался и душа отдыхала – это еще только первые ростки. Они могут стать, какими угодно. Может быть, у меня на первой парте первого ряда сидит будущий Гитлер или Нерон?

Но сейчас, сию минуту, это мальчишки и девчонки с азартом слушающие, спорящие, доказывающие.

Жаль, что вместе со своим мировоззрением: все проверять, пробовать на зуб и посылать авторитеты в пешее путешествие, я заразил их и еще одной страшной болезнью – цинизмом.

Пока, это малозаметно. Но через год, два или пять... Кто знает.

Вот уже и майские праздники постучали в дверь, и к весеннему солнцу в гости пришла первая гроза, раскатистая и яркая.

Марша зачаровано следила за разрядами молний, раскидывающиеся на километры, переплетающиеся и складывающиеся в причудливые узоры.

– В городе такого не увидишь! – Вырвалось у нее, когда особо яркая вспышка осветила крыши домов и залила холодным светом дорожки и переходы академии. – Красота!

Пока она любовалась грозой, я, исподтишка, достал фотоаппарат и теперь старался поймать такой момент, чтобы не стыдно было и ей показать и просто так, в коллекцию добавить.

Несколько раз успел нажать на затвор ровнехонько в тот момент, когда за окном сверкали разряды, освещая лицо моей любимой женщины призрачно-белым, "электронным", светом.

Наконец, Марша оторвалась от окна и покачала головой, видя фотоаппарат на столе, среди работ студентов, которые надо проверить еще вчера.

Открывшийся тир загонял ее, она даже скинула пару-тройку килограмм, от всей этой беготни и суеты, пока не набрали еще пятерых инструкторов мужчин и троих – женщин.

Уметь стрелять – стало модно.

Боюсь только признаться, что мода эта случилась в аккурат после нашего с группой разговора о том, что их расценивают как угрозу.

За пару недель, запись на дорожки и инструкторов растянулась с семи утра и до десяти вечера!

Нашлись и чудики, что потребовали научить их... Стрелять из лука!

В срочном порядке пришлось устраивать еще один зал – под крышей, а потом, ругаясь, переносить его на территорию академгородка – вид спорта оказался увлекателен и зрелищен, затягивая в свои сети даже младших, восьми-, десятилетних...

Воспитатели ругались, жаловались, а потом – привыкли. Скоро до них дойдет, что подобные тренировки очень резкий способ влиять на воспитанников.

Нет, не шантажом – примером.

Конечно, до этого не так быстро, но, тем не менее – стрельба из лука это не только мясо и мех, но и умение концентрироваться, координировать свои движения и самое главное – видеть цель!

Представляю, на что будут похожи их "конструкты", если они привыкнут сразу оценивать поставленную задачу!

– Сайд? – Марша устроилась на полу, у моих ног и положила голову мне на колени. – Когда?

– 27-го. Сразу после экзамена. – О чем был наш разговор?

О дате моего отъезда.

Шеф прислал полный пакет документов – меня возвращают в штат, все серьезно и грустно – "Фемида" продолжает разрастаться, народа не хватает, а тут – "халявщик" и не маленькой, уже 7 категории!

Очень опасался, что шеф меня зашлет к белым медведям, гонять массивы снега, архивировать рыбу и удалять тюленей, но и тут обошлось – как человека женатого, оставили в радиусе тысячи километров, от места проживания супруги.

По особой договоренности, Марша входит в штат наблюдателей от "Фемиды", при академгородке.

Именно на этом, почему-то настоял шеф, словно что-то знает, но помалкивает.

Мне же только в плюс – пользоваться "проходом" теперь могу по статье "связь с наблюдателем", хоть и не каждый день, но, зато, не тратя собственные силы, а случись что – Марша окажется у меня под крылышком раньше, чем успеет испугаться!

Да я меркантильный и расчетливый!

И буду пользоваться служебным положением в личных целях!

Рассказывая все это Марше, вызвал у нее тихую улыбку, за которую не жалко убить.

Наша квартирка претерпела изменения – кровать мы так и не купили, зато обзавелись шикарным диваном и старинным столом, за которым оказалось неожиданно много места.

Так много, что вполне хватало обоим – мне проверять тетради, а Марше – "отбивать" отчеты и сводить "дебет с кредитом", а еще, очень удобно на нем оказалось... Обедать, как это ни странно звучит...

Компания давно "спившихся вместе личностей", стол также оценила и на первый месяц нашей свадьбы, приперла откуда-то, тонкой работы, под старину, дизайнерские стулья, очень органично вписавшиеся в комнату, но...

Мне не понравились – занимают очень много места, отъедая его у меня.

Марша сердилась, пару дней дергалась, а потом остыла и перестала обращать внимание, на то, что я продолжаю сидеть на обычном табурете, ободранном и "посаженном" на столярный клей, по причине выпадения из пазов всех рассохшихся частей.

Надо будет его убрать, с глаз долой – пусть квартира примет тот вид, что так ей хочется. А я, по появлении, буду его доставать и пользоваться в свое удовольствие!

Лелея свои "подлые планы", проверял работы.

Марша осторожно вздохнула и снова замерла, приложившись к моим ногам.

Звонок в дверь, нарушивший нашу идиллию, стал очередным свидетельством для Марши, что она плохо представляет, что же за работа у меня на самом деле.

Стоящий на пороге Усян и мнущийся за его спиной Артур, хмурые и напряженные, тяжело сопящие и глядящие как-то сбоку, словно персонажи, сошедшие с картинки под названием "Тревога!"

– Сайд. – Усян замер и тяжело вздохнул. – Привет, Марша! Ты, прости, мы твоего мужа, "похитим"... Дело есть...

– Кто? – Поинтересовался, разглядывая их лица.

– Шеф. – Артур сразу сдался, честь ему и хвала. – Часы, "выстрелили"!

Загнав обоих на кухню, на чашку чая, быстро собрался, покидав шмотки в легкий рюкзак, что прошел со мной и Крым и Рым и Колыму с Фудзиямой.

Марша расстаралась – быстро накрыв на стол, за те 15 минут, что я паковался, успела обоих "гонцов" накормить – напоить, да еще и расспросить.

Оба гонца, ничего скрывать от нее не стали – просто сами много не знали, если говорить откровенно.

Но у Марши, как у любой женщины, интуиция ого-го, не обманешь.

Быстро поцеловав меня в коридоре, она шепнула на ухо свое видение проблемы.

Видение ее мне не понравилось – слишком сильно похоже на правду.

У подъезда меня уже ждала служебная "Марта", белоснежная и без спецсимволов, с частными номерами и, вот и смех и грех-то – с за тонированными стеклами.

Ага, соображения безопасности, секретности и высшего проявления бреда – те, кому надо, наши машины знает все, как свои пять пальцев – везде один и тот же косяк – тонировка на пару с частными номерами!

"Марта" это автомобиль напоминающий чем-то "Ситроен S-2000", аккуратный миниавтобус повышенной комфортабельности. Если у вас есть деньги и вы хотите вышвырнуть их в воздух – покупка самое оно!