Текст книги "Холод (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

– Лучше кофе и на работу.

– Трудоголизм – болезнь!

– Ключи от дома остались в офисе. А будить домашних... Мне не улыбается.

Через тридцать минут, с квадратными, от крепкого кофе, глазами, Сайд замер на пороге своей конторы. Десять минут бешеной гонки по полупроснувшемуся городу и черный "BMW", довольно порыкивая мотором, замер у входной группы конторы.

– Вы уверены, что именно так будет лучше всего? – Виталий Борисович озабоченно смотрел на темные окна. По-моему, не особо-то тебя здесь ждут...

"Что-то уж больно ты ласковый..." – Подозрительно прищурился Сайд, ну а вслух сказал совсем другое: – "Трупы" надо поднимать.

– К обеду – ждем счет. – Виталий Борисович, выгнавший из-за руля личного водителя, для этой поездки, внезапно замялся. – И, знаете... Загляните-ка к нам. Просто так!

– "Утром деньги – вечером стулья!" – Озвученная Сайдом бессмертная фраза Остапа Бендера растянула губы директора института в улыбке. – Оплачивайте счет. А там... Глядишь и заеду – "просто так"!

"BMW" отчалила, дождь кончился.

Где-то в "конуре" валялись начатый блок сигарет, чайник и банка кофе, которая, вскорости, гарантированно превратится в пепельницу.

Лучи солнца, пробившиеся через листву, заиграли веселыми зайчиками.

Новый день пришел в мир.

Черно-белые строчки, малопонятных в наше время, DOS-овских команд; загрузки и перезагрузки – всё постепенно слилось в непрерывную череду символов, строчек и логотипов.

Не будучи программистом, больше часа он "отлавливал", вытягивая на поверхность, ядро вируса. Трижды его упустив и возвращаясь к началам. Чем ближе к цели, чем чаще выскакивала уже ненавистная табличка: "Введите пароль:"!

Смяв опустевшую пачку и придерживая бьющуюся жилку у правого глаза, Сайд не выдержал и набрал на мобиле один – заветный – номерок, уже давно вертевшийся у него в голове.

После седьмого гудка, сонный голос ответил, заявив совершенно безапелляционно: – Прокляну! Нашлю понос, гастрит и...

– Акелла! Это Сайд. Приезжай. Есть по твоей теме, дело!

– Не могу...

– Тогда – приеду я.

– Дык. Сплю Я!

– Ну, я же не сплю? И тебе не рекомендую – проснешься, а голова в холодильнике. – Голос Сайда, сиплый от курева, недосыпа и злости, просто лучился человеколюбием и добротой.

– Через полчаса. Скотина... – Акелла положил трубку, оставляя Сайда в странной прострации, словно этот разговор вытянул из зеленоглазого все силы.

За то время, что Акелла добирался, он успел слить вирус на отдельный IDE жесткий диск и теперь мерил комнату на шаги и выкуренные сигареты.

Стук в дверь – уборщица.

Снова стук.

Акелла.

Привычное – Скотина! – вместо приветствия.

И – Волк, позорный! – в ответ.

– Показывай, чего нарыл! – Акелла, плотно сбитый качок, коротко стриженный, с трех дневной щетиной и яркими, синими глазами, что мгновенно меняют свой цвет от синевы моря, до синевы стали, прокрутил строчки кода и "всхрюкнул". – Ну, почему ты... Ну, включи, активируй то, что называешь своей фантазией или воображением! Ведь это все так просто – 24 кадра в секунду и будет тебе...

– Ничего не будет. Пробовал. – Сайд опустил свой тощий зад на стул. – Ни подписи. Ни – оболочки. Голое ядро. Чистый функционал! Добротно написанный вирус. За такой, сейчас, "десятик" можно отхватить – в легкую. С поражением, еще лет на 15.

– А кто сказал, что это – вирус? На мой взгляд – защита, от несанкционированного доступа, к каким-то документам. "Охранник". Похожа на ту, что писал... Для одной конторки...

– Олух! – Схватился за голову Сайд. – Вот я олух!

– Ты – системотехник. "Железячник". – Акелла сделал глоток из кружки и скривился. – И кофе у вас – хамно. Рожденный паять – писать не может – правило одного дара. И пароль ты не подберешь. Убивай все и...

– Если я вырежу "стража" из БИОС-а, файл станет доступен?

– Нет. Всё, что находится в ведении охранной программы, будет определяться, как файл с абракадаброй вместо имени и расширения.

– "Родительские права" – не наследуются?

– Сайд. Это не Винда. Забудь. Перешивай БИОС, форматируй винты и "по коням"!

Акелла, одним глотком допил уже холодный кофе и направился к выходу, по пути столкнувшись с входящим главбухом – симпатичной, пусть и крашеной, но рыжей – Мариной.

– Волк... А конторка, та... Для которой ты защиту писал, это случайно не институт, у черта на куличиках?

– Я выше дешевого сдавания клиентуры! – Гордо задрал нос в небо, качок. – Но... "Горячо".

Сайд скривился, словно увидел таракана, что для кинестетика – смерти подобно!

Возвращаясь от остановки, он припомнил слова одной песни, в которой просилось, прямо-таки – умолялось, "не стрелять наугад – кто-то этому рад"!

И, вот скажите – какая связь, между "Институтом" и "Стукачами"?!

Внешне – никакой.

К приходу Вада, все три компа, как ни в чем не бывало, крутили свои кулера, проверялись Weber-ом и не отсвечивали.

Глядя на мрачный взгляд отчаянно зевающего напарника Вад, молчком, набрал чайник и скрылся в "белом офисе", пережидая бурю.

Сам Сайд хмуро смолил сигареты, одну за одной, глядя на винт объемом 1,2 гига, примостившийся на полочке, на стене, под стеклом.

– Здорово! – Свежий и выспавшийся Ден, крепкий брюнет, чуть младше Сайда по возрасту, но более живой, общительный и талантливый. Особенно по женскому полу. – Что у нас, сегодня? Меня никто не искал?

– Искать не искал. Но – позвони "Щелкуну" – счет так и не оплачен. Марина просила напомнить.

– Злой ты, Сайд. – Улыбнулся брюнет. – Занят он – переключение.

– Тогда – все. Ты, сейчас, в какую сторону?

– На базар. Мама просила закупиться.

– Жаль. Ладно, сам дошкандыбаю. Да, Ден, счет институту мы с Мариной подправили и отправили. – Сайд потянулся, зевнул и стал собираться домой.

Директор, уже осведомленный, где "болтался" его работник ночью, лишь молчком выложил на стол зеленую купюру и испарился.

Сайд, привычно закинул на плечо ремень сумки и взгляд его уперся в "винт", на полочке.

Ехать домой совершенно расхотелось.

Покрутив, "ходульку" в руках, он пришел к выводу, что приглашение в институт – "просто так" – надо использовать.

Рука потянулась к телефону и пальцы набрали номер.

– Девушка, мне бы Виталия Борисовича.

– Как представить?

– Компьютерщик...

– Секунду – соединяю!

***

Мир вошел в привычную колею: Пожары, взрывы, столкновения в воздухе, шпионаж.

Человеческая натура, во все времена, берет свое. Вот только... Армия... Террористы... Спецоперации...

Все пошло не Так!

***

События минувших дней.

Кого они волнуют теперь, спустя тринадцать, нет – семнадцать лет.

Сегодняшний сон напомнил мне, как все начиналось.

Только память, жалостливо и стыдливо, опустила все подробности того года.

И друзей, вмиг разменявших меня.

И работу – что стала ненавидимой и раздражающей.

И любовь. Что пошла совсем не так...

И три года новой работы в отделе "Н" – сбор данных, свидетельских показаний и наблюдение, наблюдение, наблюдение...

И тренировки – сперва больше похожие на избиения младенцев.

Гадкая память, услужливо подсовывает лишь нечто приятное – отвлекая от главного.

Хотя... В жизни все относительно.

Либо относишь ты, либо – тебя.

Одноместный номер гостиницы, почти под самой крышей – а-ля "не до пентхауз-з-з", с окнами, выходящими на шумный город, уютный и опрятный. Чистенькие улочки, веселые звонки трамвая, спешащего по улице с односторонним движением. Веселые и цветные автомобильчики, кажущиеся отсюда, с полста четвертого этажа яркими букашками.

И зелень!

Прекрасный Европейский город.

Где-то далеко от его центра, свивал и развивал свои кольца "Огненный Змей" – одна из старейших лабораторий – официально занимающаяся разработкой вакцины от рака – а на деле...

Старейшее исследовательское бюро, по разработке Бактериологического оружия, живущее на дотации заокеанского спонсора, поймать которого за руку – недосягаемая мечта нашего начальства.

А значит, и наша – тоже!

Потянувшись, соскальзываю с кровати – четверть третьего утра – время моей работы.

Смена караула на базе.

Время, когда подтянутые крепыши – охранники покидают свои бункера, участки, зоны ответственности и с жадностью затягиваются табачным дымом, ожидая прибытие смены и радуясь спокойно прошедшему дежурству.

Легкий черный спортивный костюм, с капюшоном, черные кроссовки и черная спортивная сумка через плечо.

Я бы, предпочел рюкзак, но вот ирония судьбы – три последних теракта произошли от брошенного под лавочкой – сиденьем автобуса – рюкзака.

Полиция нервно дергает всех, на ком видит данный предмет, а мне этого – вот совсем не надо!

За то оборудование, что сейчас лежит в моей сумке, мне и так светит пожизненное. Да плюс два "п-2000" – подмышками.

И если на пистолеты есть разрешения, а мои документы – броневая сталь для КВ-1, но, все в сумме – это полный и бесповоротный конец.

Да акцент мой, ненавидимый всеми еврожопцами, то же стоит дорого.

Бросив на себя взгляд, в зеркало, улыбнулся во все 32-а зуба.

Всё. Готов.

Сдав портье ключ, спускаюсь в гараж, где меня ждет моя мечта, исполнившаяся и нежно холимая.

Жаль, жить этой исполнившейся мечте – до конца операции.

Серый "корвет – стингрей".

"Нафаршированный" системами защиты, слежения, наблюдения и прочей аппаратурой, из-за которой багажник превратился лишь в пустое желание, а пассажирское сиденье – в камуфляж.

– Ночной променад? – Служитель парковки, вежливый и чинный парень – чех, уже приученный мной к таким, еженощным поездкам, передвинул кобуру с "вальтером", поудобнее. – Как всегда – ждать с рассветом?!

Парня зовут Альберт, лет ему 27, женат, двое детей и он, совершенно не рад пистолету на поясе.

Увы, международная борьба с терроризмом достигла апогея и маразма – одновременно!

На календаре 2020 год.

А процент безграмотных – продолжает расти.

Ау, Утописты! Вы где?!

Слились, собаки!

Открыв боковое стекло, "привязал" Альберта взглядом и скользнул в его сознание – как ни крути, а расположение надо подкреплять силой, иначе, это предательское племя предаст самих себя.

И пойдет, растирая слезы и жуя сопли, жаловаться во все инстанции.

Талант мой не велик – вторая, максимум – третья степень внушения – но большего и не надо. Будем сворачиваться, приедут "динозавры" и "акулы" и вычистят тут все, включая мои хиленькие воздействия.

– Счастливо, Альберт! – Я закрыл окно и выехал с подземной парковки.

Проезжая по пустынным улицам, внимательно осматриваюсь, выискивая узкие проезды, резкие изгибы внутри дворовых поворотов и глухие тупики, на случай экстренного "смыва".

В машине было тихо – стандартную аудиосистему давным-давно сменила радиостанция и мощный заряд взрывчатки, на случай самоликвидации.

На данный момент – отключенный заряд – от греха подальше!

Ездить на "пороховой бочке" – удовольствие для мазохиста, а я...

За окном по серым, от начинающегося рассвета, улицам уже начали свой первый обход местные бомжи.

За поляризованным стеклом авто текла неспешная обывательская жизнь: возвращающиеся по домам проститутки, бомжи – с бумажными пакетами, из которых выглядывают горлышки бутылок, пара патрульных машин, в которых сладко кемарят уставшие полицейские, "добивающие" ночное дежурство.

А над всем этим бьётся черный пульс "Огненного Змея", перечеркивая возможное будущее не только этого городка, но и еще десятка окрестных деревушек.

А если зараза попадет в воду...

Только и сможем, что попрощаться с пятком государств, старательно отстреливая их граждан, на границе.

В ответ на подобные мысли, криво усмехаюсь – если будет ветер – ситуация будет похлеще, чем в "Обители..."

Выехав за черту города, нога привычно втопила педальку газа в пол.

Подлое произведение американского автопрома, уже раз меня подставило, заглохнув на перекрестке.

Теперь – отрабатывало свои косяки на износ.

"Корвет", словно чувствуя за собой вину, стремительно набрал скорость и словно полетел над гладью дороги – очередного океана, теперь уже – рукотворного, словно серый альбатрос – подросток.

Обогнав пару тонированных вкругорядь джипов – хоть и запрещено, да хочется, хочется "конторке" выделиться – людское тщеславие, ну, куда ж от него! – стал внимательно наблюдать за машинами в зеркало заднего вида.

Нет, не повезло.

За три недели уже сложилась патовая ситуация – добыть новые сведения о лабе можно только попав в нее. А попасть в нее можно только после трех месячного карантина.

"Интерпол" так уже троих своих "посеял" – ушли на карантин и – не вернулись.

Один из водителей джипа – вот только который? – на "Корвет", обогнавший их, отреагировал вполне предсказуемо – кинулся догонять, наивный.

Пока он гонялся за мной – второй джип успели "осыпать конфетти" – радиоактивными маркерами.

За две последующих недели, "наивный" попадался мне еще шесть раз.

Должен был и сегодня, да видно не судьба.

Тумблер круиз-контроля – вниз и погасил фары, еще два тумблера и спрятались в полости световозвращатели и номера.

"Некто, по фамилии Никто, место жительства – Нигде!" – Криво усмехнувшись, съехал с дороги и заехал за кусты сирени, в этом месте буйно разросшиеся.

Снова придется импровизировать – через пару километров, джипы войдут в сферу ответственности полевиков – альф, а информация, пусть даже и пустопорожние беседы ничего не знающей охраны, всяко лучше, чем вообще ничего.

Открыв окно, замер – в воздухе пахло дождем.

Через пару минут джипы пролетели мимо, не заметив, как из кустов сирени вылетели два крошечных кусочка грязи, с приставшей к ним хвоей и прилепились на брызговики.

"Вот и пригодились тренировки, по семь часов, четыре раза в неделю, в любое время дня и ночи!" – Я радостно потер руки, мысленно погладив себя по голове.

Выстрел был и вправду, совсем даже не плох – теперь, два миниатюрных робота, будут внесены на территорию базы.

Жаль, не получилось "разбить" пару – по моим расчетам, таких "кусочков грязи", надо штук сто.

Однако – лиха беда начало.

Пока джипы еще далеко от базы, могу и я послушать, о чем болтают охранники – наушник в ухо и программка, на смарте – вот и всех делов...

"– Мы опаздываем?

– Нет.

– Ну, а на... Ты тогда, так на педаль давишь?! Один уже догонялся – уволили. Туда же, хочешь?" – Это первый джип.

Заодно, стало понятно, куда пропал мой любимый, "наивный" водила.

Уволили.

Надо будет упомянуть это в отчете и потребовать найти человека – может, от обиды, что и расскажет...

Во втором джипаре громыхала знаменитая группа, постоянно выходящая на сцены в диких масках. Название ее у меня вылетело напрочь – играли они – откровенно – так себе. Ни с "Раммштайном", "Металликой" или "Мертвой невестой" – не сравню.

Слишком громко эти "металлисты" звенели цепями и орали, орали, орали.

Выждав, пока машины отъедут подальше, выехал из-за кустов, вернулся на дорогу и не торопливо поехал за джипами – "полевики" должны видеть мою машину, иначе начнутся неприятности и совершенно не факт, что у меня.

Предрассветные сумерки словно сливали "Корвет" с асфальтом, маскируя меня от нескромных взоров.

Кстати, о взорах – надо вернуть на место номера, иначе...

Небо на востоке стремительно набирало цвета.

А джипы, словно два черных жука-навозника, один за другим, катили по дороге, с каждым поворотом колес, все приближаясь к базе – лаборатории.

"... Чудо техники, ага, как же! – Рассуждал хриплый голос в первом джипе. – Все это жиды придумали! Им, лишь бы не работать, самим... Вот и придумывают, всякие...Помяни слово моё – Самый худший из людей – Еврей! Все беды от них и их баб! Они, все такие... "Шур-шур-шур", а потом бац и нож в спину!"

"Снова о своей первой жене рассуждаешь?!" – Насмешливый вопрос поставил точку в болтовне хриплоголосого.

Во втором джипе снова орала музыка, на этот раз – благословенный "Раммштайн".

Джипы, притормозили и, переваливаясь с боку на бок, как утки, съехали на боковую дорогу – новенькую бетонку, с бетонными же столбиками по обочинам, высотой в полметра и системами определения массы – в самом начале.

– "Кораблик" – "Жуков" видим.

"Все, дальше – радиомолчание. "Полевые" агенты взяли частоты роботов под свое крыло, а мне пора сваливать – и так уже примелькался, на своей-то машинке..." – Растянув губы в улыбке, развернул, с визгом, машину и помчался в сторону города.

Ночь исчерпала себя.

Розовое небо на востоке – черное – на западе.

Рассвет, который принесет в мир новые радости или горести.

День, за которым будет еще один, а потом – еще и еще, и так до Конца Света.

Серый "Корвет Стингрей" "летел" к городу.

Предстояло еще позавтракать, выспаться и отчитаться перед "Гастрономом".

Открыв окно, я подставил лицо свежему ветру, еще не пропахшему бензином и нагретым асфальтом. Где-то, далеко впереди...

Впрочем, какая разница мне, человеку без прошлого, да и без будущего – чего греха таить! – до того, что там впереди. День прожить, неделю, месяц, год.

Глухая стена отчуждения разделила меня и мне подобных, отделяя от человечества.

Лица – нет, прошлого – нет, нет – друзей.

Всё нормально, просто холодно, пусто и нет ни малейшего намека на то, что станет лучше.

Короткий пробег "Корвета" по уже заполненным машинами улицам города и нырок в подземный гараж, в стойло.

Завтрак, обед и ужин – в ресторане, за счет налогоплательщиков и адская головная боль, как расплата за применение силы.

А в гараже – первая неприятность – мое место занято новеньким, ярко-красным "Фордом"!

– Блондинка... – Пожал плечами на мой вопросительный взгляд, Альберт.

Приткнув "Корвета" ближе к выезду, погрозил пальцем Альберту – мол, поцарапают – голову сверну!

Чех понятливо улыбнулся: раз я скандала устраивать не стал, значит – в хорошем настроении.

А в плохом, он меня уже видел. И, повторно, увидеть желанием не горит – Пара "секурити", попыталась качать права, требуя открыть багажник и сумку.

Открыл. И закрыл – когда их загребущие ручки потянулись.

Альберт видел, что я это сделал специально, но сдавать не стал, а по камерам, так я вообще не при чем, оказался.

А четыре переломанных руки, это не великая цена...

Зато стали бояться.

Особенно, когда нанятые мною адвокаты, быстренько раскопали кто эти "секурити" и выставили счет, администрации отеля, за "нарушение прав на частную собственность, тайну переписки и т.д." – Европейские законы давно ушли вперед и пользоваться ими, просто одно удовольствие!

Правда, потом приходили "друзья и родственники", покалеченных.

"Друзья" пришли в номер, когда я был в отъезде – разумеется, их больше никто не видел и ничего о них не слышал – лезть в мой номер, при моем отсутствии... Надо же было догадаться, до такой глупости...

А вот "Родня" подкатила ко мне на ипподроме, куда я приперся отработать одну версию...

И версию не отработал, в результате, и едва все дело не "завалил", с трудом смывшись от полиции, по техническим тоннелям.

– Денис! – Остановил меня Альберт, собравшись духом. – Она Вас искала...

– Блондинка, искала Меня? Альберт, это воистину – хорошая новость! – Улыбнулся я, поправляя сумку на плече. – Как найдет, так, заодно, и за моё парковочное место "отработает"!

Альберта, от моего цинизма слегка повело, но он мужественно продолжил.

– Она... Какая-то – слишком красивая... И глаза у нее, как у рыбы. И движения... – Он рукой сделал дерганный, рваный жест и у меня внутри оборвалось – и описание, и жест точно указывали, на то, что с этой "красавицей" мне лучше не встречаться.

– Альберт... – Напрягся я, все еще надеясь, на лучшее. – Она, когда машину закрывала, как курица, головой не двигала?

– Ха! Точно! Очень похоже! – Развеселился чех. – А нас, в деревне...

– Погоди! – Поднял руку я, прерывая поток воспоминаний. – Глаза серые или голубые?

– Голубые. Даже ближе к синим...

– Вот жопа то... – Вырвалось у меня.

С какого перепуга, моей тщедушной фигуркой заинтересовалось это отродье?!

Описание Альберта, в точности соответствовало бойцу ордена христова, прошедшего полную гормональную "перетряску", выводящую организм на запредельные скорости реакции и силы.

В этот момент я почувствовал, что пары моих стареньких "двухтысячников", как – то маловато... А тактический боеприпас мне использовать не позволят.

"Отродья" – изначально живут другими скоростями, отсюда и их куриные, судорожные движения – им приходится себя контролировать, чтобы казаться "обычными".

Гормональные препараты, разработанные в подвалах Ватикана – хоть они это и отрицают, но факт нам хорошо известный – перестраивают организм пациента, делая симметрию – идеальной. Отсюда и их "красота".

А голубые или серые глаза – это показатель, окончилась ли перестройка организма или еще есть резерв...

Откуда я всё это знаю?

Задумчиво почесав затылок, все же иду к лифту – во-первых – дико хочется спать и жрать. А во-вторых... Сомневаюсь, что мои "альфы" уже не прикрывают меня.

На этом задании я – "первая скрипка" и могу спать сладко даже во время пожара, при наводнении в ядре АЭС!

Выспавшись и отлично пообедав – европейские налогоплательщики, это очень щедрые люди! – я откинулся на спинке кресла и с упоением выпустил первый клуб табачного дыма.

– Вас не напрягает присутствие детей и женщин? – Очередной "борец с курением", завис надо мной.

– Пошел в жопу! – Выдохнул я ему в лицо, радостно наблюдая, как его "раздувает". – И детей, с женщиной – прихвати.

– Да как Вы смеете! – О, а вот и "женщина", прорезалась...

– Идиоты... – Рассмеялся я и ткнул на табличку, укрепленную на входе. – Этот зал – для курящих! Так что – не вякайте или – валите!

"Борцы с курением", затравлено оглянулись – в полупустом зале, от каждого столика, занятого людьми, тянулась голубая струйка сигаретного дыма.

– Магнус! – Услышал я трубный голос мужчины, сидящего у окна. – Я, пожалуй, сегодня пересяду, чуть ближе...

Подхватив чашечку с кофе, огромный – иначе и не скажешь – мужчина, прошел мимо меня и занял столик рядом с семейкой "борцов".

Сделав глоток, он подмигнул мне и достал из нагрудного кармана толстенький футляр...

Не удержавшись, я хрюкнул.

Распаковав сигару, мужчина, по внешнему виду чем-то напоминающий Марка Твена, отрезал кончик золотой гильотинкой и, дождавшись официанта со спичкой, раскурил ее, изображая из себя паровоз.

"Борцов..." из зала вымело.

Рассмеявшийся мужчина, подмигнул мне и с сожалением отложил сигару в пепельницу.

Расплатившись с подошедшим официантом, я вышел из ресторана.

Многоэтажный супермаркет "свежей постройки", гордо возвышался на слиянии трех дорог, в самом центре города. Войдя в него сразу оказываешься в центре внимания: камеры следят за каждым твоим шагом, охрана пристально наблюдает за каждым твоим жестом, продавцы ловят каждый, брошенный тобой взгляд.

Вобщем, ничего хорошего для того, кто не имеет денег; имеет их не много или просто не вписывается в статус этого "магазина".

Поднявшись на второй этаж, я прошел вглубь рядов, прикоснулся к стенной панели, рядом с пожарным гидрантом и протиснулся в открывшийся лаз. Длинный коридор, обвешанный кабелями и трубами, как вентиляции, так и системы пожаротушения, уперся в пластиковую панель.

Снова "наложение рук" и панель отъехала в сторону, приглашая в кабинку лифта, который, судя по времени, спустился намного ниже уровня возможного подвала...

Когда-то, здесь, возможно, шли технические коммуникации или было бомбоубежище. Теперь – полупустая комната с экраном, сенсорной клавиатурой, сканером отпечатка пальца и радужки и – микрофоном.

"Отдел сбора данных, свидетельских показаний, технической экспертизы и анализа собранной информации".

Попросту – Отдел "Н".

Еще пару – тройку месяцев тому назад, я сам сидел за таким экраном и отвечал, как минимум, за достоверность данных.

Только – с другой стороны...

Быстро выдав на-гора свои наблюдения, предупредив "обсервера" о появлении по мою душу – "Отродья", быстро откланялся – за экраном сидят люди занятые и воровать их время... Сам там был...

Вновь лифт и наверх, в толчею людской толпы, в покупательский ажиотаж.

Короткий "забег" по вычурным бутикам окончился приобретением бутылки армянского коньяка – вернусь – нажрусь в сопли!

Лифт дернулся и замер.

"Так. Очень мило. Приехали..." – На душе стало не спокойно. Вся моя слабенькая интуиция вопила, что это "ж-ж-ж-ж-ж-ж" – неспроста! Совсем неспроста!

Люди, стоящие рядом, переглянувшись, начали дружно орать, давить на все кнопки и хвататься за телефоны.

Парнишка рядом со мной, обреченно вздохнул и воткнул в уши наушники, сделав звук по-громче.

Лифт, целых десять минут не отвечал на все вопли, хорошо хоть свет не выключился!

– А-а-а-а! – Мужчина, стоящий у двери, вцепился в створки и попытался их разжать.

Лифт качнулся и поехал... Вверх!

Народ вздохнул с облегчением, а мне стало дурно, от предчувствий...

Четвертый этаж, пятый... Лифт упорно полз вверх, не реагируя на нажатия кнопок, все быстрее и быстрее...

Девятый – "конечная" – лифт распахнул свои двери.

За которыми их ждали вооруженные люди в масках.

"Приехали!" – Я прикрыл глаза и привычно расслабился. Разум, пусть и слабенький, способен выскользнуть из тесной клетки сознания и пут тела.

Он и выскользнул – спасибо тренировкам.

И тут же метнулся назад, в ужасе.

От пси удара меня повело и приложило затылком о стенку лифта.

"Н-да... Рановато я на оперативную работу попросился!" – Признался я, самому себе.

Ведь должен же я, хоть в кои-то веки, признаться в собственных силах?

– Всем спокойно! – Один из "масочных", в бандане с зелеными черепами и черными костями, передернул затвор. – Так! Заткнулись, все! Если хотите жить – молчать! Слышите, бараны?! Молчать, мусор!

Распаляясь все больше и больше, "черепок" уже брызгал слюной, сквозь прорезь в маске.

От него веяло угрозой, но...

Как-то отдаленно... Словно весь его раж – откровенная демонстрация. Истерика, впавшего в транс крикуна... Европа хорошо знает подобных...

"Кто же тебя прикрывает, "адольфик", недобитый?" – Размышлял я, украдкой оглядываясь по сторонам, с удобством устроившись возле стены и наблюдая за вооруженными людьми. – "Дар не меньше седьмого... А от истерика, кроме истерики – ничем не "тянет""!

– Вы все заложники! Вы, бараны, послужите правому делу!

"Да чем же тебя, красивого такого, бараны занозили?! Наверное, бодали долго?!"

– Мы заложили взрывчатку по всему зданию! Если наши требования не будут приняты всерьез – бараны лишатся сперва своих шкур, а потом и жизней!

Давление на мозги ослабло и сразу же:

– Сайд, а Сайд... Что там у тебя?! – Голос в мозгу.

– Два десятка придурков взяли заложников. Грозят убить. Что-то кричат о "правом деле". – Я вздохнул, понимая, что влип. – А вот прикрытие у них – не ниже семерки.

– Выше. – Повторил мой вздох, голос в мозгу. – Не ниже восьмерки! А ты то, как вляпался?

– Коньяк купил...

– Гурмэ, не додавленный! Коньяк купил... Сиди и не дыши. Потом – проставишься... Купленным... – "Обсервер" группы исчез из "эфира".

Ему теперь отвечать за происходящее, отчитываться. Приятного мало, его можно понять. Не будь меня – пусть местные власти вошкаются со своими террористами...

Я прислонился спиной к гладкой пластиковой стене и расслабился. На занятиях и тренировках предусматривалась подобная ситуация. Также предполагалось, что наблюдатель – аналитик избежит подобного конфуза.

"Снова буду притчей во языцех..." – Улыбнулся я, про себя. – "Дорого мне этот коньячок станет..."

Пока сидел, изучал находящихся рядом людей.

"Не волки. И даже – не щенки. Точно – бараньё!" – К сожалению, я не нашел в себе силы не согласится с "истериком".

Прав он был.

Сосед справа молился, мелко дрожал, подвывал и шмыгал носом. Слева – бывшая Королева школьного бала. Ее потрепала жизнь и не только. Она презрительно кривила полные губы и зажимала нос, когда мимо нее проходил кто-то из захватчиков.

– Сайд! Сидишь?

– Сидю... Сиднем. Хочешь что-то посоветовать? Или – обрадовать?

– Здание не заминировано. Так что – действуй, "опер"!

– Погоди! – Остановил я "обсервера". – Запашок от них – специфический... Вареной кукурузой, от них, пахнет...

– И?

– Бинарный заряд "Бильарат" – альфа имеет запах яблока, бэта – вареной кукурузы...

– Жди. Проверяю. – "Обсервер" снова оставил меня изучать сидящих рядом.

Становилось зябко и стыло, словно тепло уходило в бесконечную пустоту.

Что-то, едва заметно, на краю чувств, пролетело над головами заложников и развернулось огненной стрелой – жадной, но не опасной. Сидящая напротив меня девушка встрепенулась, начала жадно вглядываться в лица людей, ища глаза. Но... Все глаза либо упирались в пол, либо пялились в потолок.

Никто не смотрел друг на друга.

"Баранье. Нас ведь даже не связали!"

И тут появился Еще Один, отчего-то сразу получивший у меня имя – "Девятый".

От него разило пивом и угрозой.

Такие как он, в древности, вели войска на убой и получали за это награды.

– Наличие бинарных жидкостей подтверждено! – "Обсервер" хмыкнул и отрубился.

Впрочем, отрубился не только "Обсервер" – свет погас тоже.

Очередной пси удар обрушился на мою, ни в чем не повинную голову, словно кувалда. Как мозгами не раскинул... Я окаменел и только мои глаза продолжали жить, внимательно присматриваясь к происходящему.

"Девятый", замер.

Затем, кивнул, словно получил приказ свыше, выпрямился, сверкнул серыми глазами и, обвел глазами заложников, с таким видом, словно выбирал барашка поупитанней.

– Берите троих и на крышу.

Девушка истошно завизжала. От ее визга заложило уши и больно ударило по мозгам, "прочищая" их.

– И ее – тоже!

Четверо заложников, понурясь, поплелись за террористами...

"Бараны..." – Усмехнулся я.

И в этот раз, очень не вовремя – тяжелый приклад обрушился на мою многострадальную голову.

Мир взорвался миллионами разноцветных искр.

– Смейся, смейся... Они выживут – возможно. А вот ты – точно – нет! – "Блин, ну вот куда деваться без финальной, "злодейской"", фразы, а?!"

Паркет плыл перед глазами.

Его отдельные участки вызывали приступы тошноты, другие были вполне даже ничего. Ничего хорошего.

"Несут... Хорошо несут – мордой вниз..." – Мысли текли неспешно и ровно, как Иртыш нес свои воды под Курчатовом... – "За руки за ноги, тащат..."

Мысль оформилась, проклюнулась, дала прочные ростки и взорвалась.

Тело сжалось, развернулось – все, как на тренировках.

Идущий впереди взвыл от боли в переломанных руках. Задний умер мгновенно – ребра впились в сердце и легкие.

Завершив разворот, ухожу кувырком в сторону, прихватив автомат и нож жалобно воющего боевика.

Стенная панель с хрустом лопнула и в коридоре появилось три фигуры – полевики – альфы, либо отозванные с задания, либо отдыхающая смена, что тоже не совсем есть хорошо – отдых дело святое, а без сна – полный швах.

Добив стонущего, они растворились в залитом светом коридоре. Тихий шорох шагов исчез, оставив гнетущее чувство собственной неполноценности: вот, не дано мне так двигаться, не дано!