Текст книги "Холод (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Покачав головой, не доверяя глазам своим, натянул костюм, нахлобучил на голову огромный шлем с квадратным иллюминатором перед глазами и сделал шаг в сторону двери, украшенной знаком радиационной опасности и массивным штурвалом механической фиксации замка двери.

Открыв замок, толкнул освинцованную дверь шлюза, и мир вокруг заиграл красными сполохами тревоги.

Обычно, в такие моменты из динамиков начинает литься музыка о "несанкционированном" проникновении, но динамик умер слишком рано, даруя мне редкие минуты тишины.

"А крепко строили предки..." – Хмыкнул я, разглядывая стены шлюза. – "Жаль, что идиоты детки..."

Каламбур, конечно, так себе, но меня развеселил и отвлек от того момента, когда вторая дверь стала открываться.

Высокочастотный визг-писк ударил по мозгам, прокатился под сводами помещения, отразился от стен, ввинтился в кости черепа, с легкостью "пробив" шлем, разбивая клетки моего бедного мозга на мелкие частицы, превращая его в жидкий, серый студень.

Миг, удар сердца и все пропало.

Только за открывшейся дверью, прислонившись к стене напротив входа, сидел человек.

"Не человек". – Поправил я себя, делая поправку и страшась тому, что дела у меня очень не радостны. – "Некто без костюма антира..."

"Некто без костюма" шевельнулся.

Скрипнула, заскользившая по полу резиновая половица.

Фигура легко перетекла из положения "сидя" в положение "стоя" и в красном мигающем свете в ее руках появились полуметровые стальные клинки.

"Млин. И вправду, хорошо строили предки!" – Я начал стремительно себя жалеть, опознавая фигуру.

Слабое ее подобие мы все видели в первом Терминаторе, где робототехники от души поиграли со своими игрушками, демонстрируя нам киборга-уничтожителя во всей его красе.

Мне встречались "ребятки" этой серии.

Спасибо, можно я пойду домой? Прямо сейчас? Ладно?

Потемневшая от времени, пыли и активности фигура развернулась в боевую форму и металлическим голосом потребовала ввода пароля.

Уже понимая, что попал, пожалел только о том, что оставил оружие в комнате очистки, надеясь на свои способности и извечное "авось".

Ну и жадность, конечно, не маловажный фактор – после посещения этого места, с ними пришлось бы расстаться, однозначно.

Выждав ровно минуту, киборг вновь потребовал пароль и, не дождавшись от меня ответа, занес для удара обе руки, со сжатым в них оружием.

"Выдохнув" "конструкт" по борьбе со снегом, снес киборга в сторону и завалился на бок: мир вокруг меня замедлился, киборг – замер с нелепо поднятыми руками.

"Ну, это то я откуда прихватил?!" – Не понял я, отстраненно наблюдая за собой со стороны, за миром, который сжался до размеров спичечного коробка, окруженного красной пеленой. – "Еще один проклятый божий дар! Как же меня все это... И куда я его дену? Кому всуну?!"

"Секунду назад все было просто и понятно: цель рядом.

Сейчас, в который раз, меня окружает полный мрак, как привет из темных времен, когда он был единственным моим приятелем, защитником, собеседником и собутыльником.

И только в дольнем закутке сознания, содрогаясь от ледяного озноба, затаилось одно-единственное чувство, иррациональное, глупое, но – последнее – Вера.

И жуткий холод во всем теле.

Надежды больше нет!

А любовь?

Любовь осталась с тем единственным человеком, которого я любил, желал и верил.

Пусть ей будет тепло.

А мне сейчас остался только Холод.

Огненная искра скользит по венам, отнимая то последнее, что остается от меня, как от мира. Страшного моего, внутреннего мира. Моих тайн и...

Не отдам.

Просто, если я отдам "это", то, что останется мне? Что останется от меня? Что останется со мной?

Ненависть? Это слишком скучно, я так уже жил.

Зависть? Но у меня нет этого чувства.

Ревность? Никогда и никого не держал.

Или...? Боль?

Чем жить, когда все твое окружение враз становиться... Пустотой!

Пустая жизнь. Даже подумать страшно, сколько людей и "живых", и "мертвых", живет пусто, серо и... Громко, стараясь заглушить пустоту в своей голове.

Жить так? Стать одним из них? Клочком серой, алертной массы – не спешащей, не ждущей, не верящей.

Проще – не жить!

Хотя, если привыкнуть, то жить, то, как раз можно. Особенно если не задумываться, как ты живешь.

Нет уж. Не отдам!

Ни грана, ни секунды, ни миллиметра своей проклятой и благословенной жизни!

Она ровно такая, какой мне ее дано прожить и только мне судить, принимать, изменять и нести в себе.

Все остальное – шаг вниз по лестнице судьбы.

А мне надо вверх!

И гори оно, синим пламенем.

Буду жить дальше. Назло всем и вся, жить, не ожидая прощения и без оглядки.

Чтобы ангелы, если они есть, эти твари в перьях; чтобы демоны, эти твари в шерсти, знали – я пройду и небеса и глубины.

А там, за еще одним поворотом, снова будет свет. Или тьма.

Но это уже решать мне!

И, долой Холод!"

– ... Ох, ну и на фига такое счастье! – Мой мир принял знакомые очертания.

Металлический пол морозил босые ноги. Ныли разбитые руки. Стекло шлема, принявшее первый удар металлического кулака, впилось в кожу лица причудливым узором.

То, что с большой натяжкой можно было назвать остатками киборга, перекрученные, покрытые слоем окалины и – клянусь! – следами зубов, вварены в метало-бетонную стену саркофага. На грудной пластине светится красно-зеленый отпечаток ладони.

– Нормалфно я так, пофоефал... – Я замер, выплевывая четыре зуба, выбитых по правой стороне челюсти.

Сдирая с себя клочки костюма, тихонько поскуливал: в некоторых местах, костюм отдирался от тела вместе с кожей.

Пока крутился, умудрился наступить клинок, выломанный из руки киборга.

Поскользнулся, рухнул голым задом на холодный пол и громко, отчетливо помянул всех богов, Шефа и небесную канцелярию.

Надеюсь, им икнулось.

Острая боль пронзила висок: там, далеко вверху, Нэт и Аша держали на последнем дыхании пульт управления, на котором светился всего один зеленый огонек.

"Мы лепили... Мандарин". – Я улегся на пол, сделал один глубокий, до боли в груди, вдох. – "Много нас, а он – один!"

"Эта долька для ежат!" – Мое сознание освободилось от слабого человеческого тела и помчалось, проламывая перекрытия, вверх, к ним.

"Эта долька для бобрят!" – Коснувшись сознания девушек, щедро поделился с ними своими запасами кислорода, чистого и сладкого.

"Эта долька для ушат!" – В голове вертелось, что я думаю как то не так, но, вместо гнилых разборок, полной мерой влил девушкам спокойствия и силы, снимая усталость.

"Ну а волк и сам ужат!" – Легкий удар по нападающим, не ожидавшим такого подкрепления, и на пульте горят все три зеленых огонька – полный контроль.

И вновь в голове некая неправильность.

Сознание вернулось и заметалось по огромной пустой комнате. По преддверию ада.

Здесь, за одной из стен тихо мурчал реактор.

"А стены тут, три метра бетона, стали и свинца!" – Моя тушка на полу отчаянно быстро остывала и поторапливала ленное сознание, угрожая, что через пару минут оно может и не возвращаться! – "Ну, где же ты, где, во имя всех Звезд?!"

Дверь нашлась.

Намертво заваренная.

Изумительная предосторожность – лучше бы такие меры безопасности, применяли на дорогах, заваривая тупых автолюбителей в их же консервных банках!

Я сел на пол, прямо на сохранившиеся чудом целые куски костюма.

Реактор закрыт намертво.

Проходы блокированы – постаралась команда очень хороших специалистов, не понаслышке знакомая с правилами проникновения на подобные объекты.

"Блин, не Шеф ли здесь поработал?" – Промелькнула в голове шалая мысль и замерла, забившей испуганной птицей в сети. – "Шеф, заразец, поганец крупномасштабный, а ведь Ты всегда в кармане держишь тройку козырей! И это – не считая туза в рукаве и джокера под браслетом часов! И, чтобы Ты, да не оставил лазейку... Не верю!"

Уж и не знаю, с чего у меня прорезалась мысль о шефе...

Стоп. Знаю.

"Кто войдет без стука – вылетит без звука!" – Простой лист пожелтевшей бумаги, из тетрадки в клеточку, с нарисованным зеленым человечком, получающим пинка...

"Ага. "Осторожно! Амина!"" – Кивнул я самому себе и встал на карачки, шаря руками по полу, не доверяя своим глазам.

В одном месте меня слегка тряхнуло слабым разрядом, в другом – потянуло легким сквозняком.

"Кабель-каналы!" – Все беды и тяготы показались от такой находки, далекими и вполне оправданными. Все окупилось сторицей.

Отыграв "конструкт" самолечения, поднял с пола клинок, отломал по одному, пальцы киборга, все так же сжимающие рукоять и примерился.

А ничего так, ножичек...

Поднял клинок и, разгоняя его "конструктом", вырывая из себя остатки сил, вбил в узенькую щель.

Сперва запахло горелой изоляцией.

Потом – озоном.

Смерч силовых линий расчертил пол на неравные прямоугольники, скользнул по стенам.

"Что, "УПС?", наверное..."

Комната вокруг меня вспыхнула радугой цвета электрик, свернулась в холодный кокон, наполненный ярким звуком и, с треском лопнула, выкидывая в странное место.

Сиренево-сизая дымка покрывала почву плотным слоем, небо – бордовое, красное, красно-коричневое – полнилось синими и зелеными облаками; горизонт упирается в отвесную стену, сложенную из осколков скульптур, с торчащими во все стороны частями тел.

И не только человеческих: хобот слона я разглядел совершенно точно.

А вот в довершении праздника, очень знакомая фигура.

Вот и свиделись.

И дождь, с запахом весны в городе.

– Тебе не пройти здесь. Даже я, предпочел бы уйти, будь я на твоем месте...

– Ой, как Вы задрали... "На твоем месте, на твоем месте" – Передразнил я. – Ты – не на моем месте, так что... Валил бы, уж... На свое, место!

Изо дня в день, из года в год, слышал я эту фразу.

От друзей, от родни, от знакомых и даже – любовниц!

Надоело хуже горькой редьки, право слово!

Поймите Вы, уже давно не уважаемые – я менял деньги на свободу. Менял и обратно. Был никому не нужен, и любим – многими.

Но никогда и никому я не сказал: "будь я на твоем месте"!

Безобраз замер, переваривая мои слова и расхохотался, переварив.

– Смело. И... Глупо! Я – сильнее! И наши встречи...

– О, да! Наши встречи всегда были наполнены глубоким смыслом, только вечно нас прерывали и всячески мешали. – На меня, как и на Безобраза напал словесный понос. – И, все наши с Вами встречи, обычно либо заканчивались ничем, либо – не в вашу пользу.

– Вот именно, что прерывали! – Фигура облеклась в знакомый мне до боли, серебристый доспех. – Теперь, я дам тебе шанс...

Существо сняло шлем.

Это лицо, как последствие тяжелого сна алкоголика, как жуткий кошмар обсмотревшегося на ночь "ужастиков", подростка, как суровые галлюцинации обожравшегося на ночь, толстяка.

Лицо Безобраза, каждое мгновение то хмурилось, то прояснялось, то морщилось, покрываясь безобразными шрамами и морщинами. Злилось, веселилось – и все это венчалось золотым нимбом.

Старина Янус, с его двумя ликами, обзавидуется многогранности и тонкой игре!

"Впечатлившись", развел руками, признавая недоумение: "Ну и что?! За годы работы, насмотрелся такого... И на фото, и в реальности..."

– Мышонок. Мне жаль тебя. Ты своеобразный противник... Неглупый, упрямый, волевой, образованный и – абсолютно не логичный.

– Хватит называть меня "Мышонком", Безобраз! – Потребовал я, слегка забывшись, кто именно замер передо мной, с тяжелым мечом, воткнутым в землю неведомого мне измерения. – Правда, достал...

– Оскорбление – оружие слабейшего! – Попенял мне мой противник.

– Это не оскорбление. – Усмехнулся я. – Это попытка поименовать явление, стоящее напротив меня. Дать имя, проще говоря. Имя, соответствующее твоему облику – образу. Которого – в принципе – нет. Хоть с нимбом, хоть с рогами.

– Язык у тебя подвешен на гибком сочленении, – Безобраз коротко хохотнул, – я возьму его на память!

– Язык? Или сочленение? – "Не понял" я, стараясь разозлить своего противника.

– Чувство юмора выражено крайне слабо. – Выплюнула мне в лицо свои обвинения новая маска, очень знакомая. – Нет, мне никогда не понять, почему, таких как ты, считают весельчаками и душами компаний...

– Не поверишь – я тоже! – Подмигнул я в ответ. – Может быть... Слишком много говорим?!

На самом деле, я признавал правоту Безобраза, никуда не деться.

Безобраз вытянул клинок эспадона из земли и сделал шаг в мою сторону.

Уверенный в себе, спокойный, играющий на своей территории.

На территории своей силы, своей воли и своего права.

Сколько я не злил его, отчаянно пытаясь тянуть время, сбить с настроя – все тщетно.

Дымка расступалась перед ним, дождь испарялся на раскаленной броне, светящейся в странном свете незнакомого светила.

"Вот только не так я представлял конец своего жизненного пути!" – Признался я самому себе, гоняя в голове целые рои растревоженных пчел-мыслей. Пустых, трусливых, напуганных зрелищем приближающегося Безобраза, закованного в кипящую серебром броню.

Словно и не было у меня многих лет тренировок, призванных подготовить к разного рода неприятностям. Лишь обман и самолюбование, надо признать.

И вот теперь я понял, каково было нашим предкам вставать навстречу прущему на них танку.

"Да ну и... Помощи я не просил, а надежду – оставьте себе! Сдачи не надо!"

Вызывая в себе состояние боевого амока, бешеной ярости смертельно раненного воина, сделал шаг навстречу, еще и еще один, налетая грудью на удивленно остановившегося от такой наглости, Безобраза, забывшего о мече в латной рукавице.

Наши тела встретились, вспыхнул доспех, отражая мою глупую атаку и я, словно камень вылетевший из под копыта несущегося во весь опор коня, полетел над сиренево-сизой дымкой, оставив на латах прикипевшую к ним кожу и куски своего собственного, очень дорогого мне, мяса.

Низ-з-з-з-э-э-энько, так, полетел...

Но, довольно далеко.

Под предательски нежной дымкой оказались камни и, что-то еще.

Конечность, с зажатым в ней клинком!

Пока Безобраз не торопясь подходил, успел разжать металлические пальцы, освобождая оружие.

"Спасибо, дружище!" – Мысленно поблагодарил я киборга, так удачно поделившегося со мной оружием, понимая, что не все так и плохо!

И тут стало еще хуже:

Подкравшийся Безобраз пребольно двинул по почкам, оттянул за волосы голову и, склонившись, тривиально укусил за ухо, лишая меня мочки.

Даже боль не остановила истеричный смешок, вырвавшийся из моего горла.

Стальные, раскаленные пальцы разжались, оставив на голове очередной ожог.

Извернувшись так, словно всю жизнь был змеей и сражался с раненными на всю голову мангустами, попытался отползти в сторону, разрывая дистанцию.

Дымка окутала меня, лишь на мгновение скрыв от глаз Безобраза.

– Это мой мир и тебе в нем не спрятаться. – Флегматично оповестил меня мой противник, размеренно тыкая перед собой оружием. – Но, если хочешь поиграть...

Запнувшись, Безобраз удивленно смотрел на свою отваливающуюся руку, отсеченную моим ударом.

– Очень хочу! – Выдавил я из себя, мысленно прося прощения у своих студенток. – Ангард!

***

– ... Он не вернется. Вот увидишь, он нас бросил. – Аша зябко поводила плечами. – Он бросил нас так же легко и просто, как и...

– Заткнись. – Нэт упрямо закусила губу. – Слышишь – заткнись! Пожалуйста, замолчи!

– Нас было четверо! Осталось – двое. Где Георг? Где Санти? Их нет. Он убил их!

Громада пульта управления, растянувшаяся на всю длину огромного зала, множество стрелок, разноцветных огоньков, ручек, тумблеров и прочих специфических предметов, о существовании которых, Нэт, еще не давно, совершенно не имела ни малейшего понятия.

За спиной – полукруглый стол, десяток стульев вокруг него и стена, украшенная фотопанно – низвергающаяся в радуге Ниагара, с высоты птичьего полета.

– Перестань. Всё может быть еще хуже. Аша, поверь мне, он не кинет. Не тот человек.

– Ты просто слепа! – Аша уже почти вскочила со стула, норовя затеять драку, но тут-то все и началось: панно странно колыхнулось, на пол полетели брызги, шум водопада ворвался в помещение.

– Держи! – Скомандовала Нэт, сплетая руки охранным жестом.

Аша хмыкнула, и панно исчезло в огненной вспышке.

– Хорошая реакция – залог долгой жизни! – Голос Сайда тихим шепотком прошелестел на границе их сознаний. – Только не расслабляйтесь – дальше будет веселее!

В ответ на его слова хлынула вторая волна. В один удар сердца комната оказалась заполнена топкой болотной жижей. Курилась холодной дымкой поверхность, разрываясь пузырями вонючего газа.

– Ха. Так! – Нэт царственным жестом смела морок. Качнулась. Аша придержала подругу за талию.

– Прорвемся?

– Можно подумать, у нас есть варианты. – Нэт подмигнула. – Препод сказал: "Не дать убить пульт", значит, окопаемся и примем бой! А, кончатся патроны – закусаем!

– Или зацарапаем! – Аша потупила очи долу. – Интересно, а как там, у Него?

– Боюсь – хреново, у него. – Нэт вытерла текущую из носа кровь, размазав ее по лицу, и мгновенно превратилась в страшного вампира, только что плотно позавтракавшего. Или пообедавшего. – Совсем... Слушай... Давай сядем за пульт? Не спокойно мне, что-то...

– ... Слева! Бей! Аша! – Нэт выпустила длинную серию слепящих плавленым золотом, искр. Следом, в нападавших полетело операторское кресло, снося противника, вжимая его в дальнюю стену, где еще недавно мирно пылилось красивое панно.

Тварь обиженно взвизгнула: ее скорпионий хвост валялся на полу, судорожно подергиваясь и исторгая из себя яд на прокопченный пол. Кислота от предыдущей атаки уже украшала полы длинными бороздами, а еще до этого, неведомый полководец отправил на убой свою человеческую армию.

– Добей же ее!

Аша ударила.

Фиолетовый шар стремительно собрался вокруг ее рук, устремился к скорпиону и раскатал его в тонкий блин, по полу и стенам.

Скорпион, как и предыдущие противники, от "оскорбления действием" превратился в прошедшее время, наконец-то сдохнув.

– Восьмая. – Уныло посчитала бои Нэт.

– Девятая. – Поправила ее спутница. – Восьмую Сайд смел.

Девушки хмуро покосились друг на друга.

– Будем курить? – Нэт вытянула из нагрудного кармана "черепастые и костястые", сигареты. – Время уже...

– Что-то наш препод совсем не торопится...

В ответ Нэт пожала плечами.

Она никак не могла понять, что такого там, внизу, что Сайд полез туда, один, без прикрытия. А главное – зачем? Основную цель своей экспедиции они выполнили с лихвой – раздобытой информации хватит на... Всем, в общем, хватит. Кое-кто, не отмоется во веки веков.

– Нэт, а какой он, твой парень?

Нэт улыбнулась своим мыслям.

– Добрый. Нежный. С ним очень спокойно и... – Нэт снова улыбнулась. – И очень легко. Он не из Нас, Аша. Другой.

Горький сигаретный дым, не имеющий ничего общего с никотиновым ядом, вырывался на волю из легких, переливался серебром инея на замороженных окнах и таял, оставляя после себя терпкий аромат горелой бумаги и медикаментов.

Две тонкие, девичьи фигуры, напряженно замерли в креслах у пульта управления реактором.

Красные огоньки сигарет и зеленые – контроля.

Машинно-человеческий симбиоз.

Идиллия.

– Знаешь, у нас в деревне была, то есть – есть, до сих пор – примета. Если женщина любит и любима, по-настоящему, а не как в кино, то часть ее счастья защищает тех, кто рядом с ней. А еще, говорили, – Аша задавила окурок каблуком, размазывая его по закопчённому полу, – что все происходящее с человеком – суть его мировоззрения. Как он видит мир, так тот и дает ему этот самый мир.

– Лучше умереть с улыбкой и быть улыбающимся мертвым львом, чем дохнуть от страхов каждый день, словно оскаленный шакал. – Продекламировала Нэт старую арабскую пословицу.

– Всё переврала! – Поддела подругу Аша.

– Хорошо-то как! Спокойно! – Просто ответила Нэт и тут-же пожалела о своих словах: едкая вонь наполнила комнату. Аммиачный запах – резкий, валящий с ног и слабый запах жасмина, что в больших количествах способен вызвать не только головную боль...

Привычно подскочив на ноги, девушки замерли спина к спине, озираясь в поисках противника.

Но, кроме газа, других противников не наблюдалось.

Щелчок над головой заставил обеих вздрогнуть.

Тихий шелест и струи свежего воздуха, возвестили о том, что кондиционер вполне исправен и не сдается, не смотря на все те сложности, что вот уже больше часа сыпятся на его бедные, железные мозги и пластиковые потроха.

– А ведь он, тоже – солдат. Как и мы с тобой! – Аша кивнула в сторону коробки кондиционера, к прутьям которого были привязаны разноцветные ленточки из алюминиевой фольги.

Поток блаженно прохладного воздуха сперва разбавил, а затем и очистил атмосферу в комнате.

– Десятый? – Аша вернулась на стул и со стоном вытянула ноги.

– Жидковато, для десятого. – Недоверчиво поцокала языком Нэт. – Или это – только начало.

– Нэт. Как ты думаешь, чем сейчас Сайд занимается?

– Не знаю. Но, подозреваю, что не на песочке валяется... – Улыбнувшись, Нэт подмигнула подруге. – Какого черта мы вообще, не свинтили отсюда? Смысла-то уже нет – информацию мы получили. Надо было когти рвать, а не на завод этот, лезть...

– А ты заметила, как Сайд ненавидит этот город? – Аша задумчиво принялась вертеть в руках сигарету. – Он ведь, в первый час сам на себя не был похож. Его колотило так, что...

– Ага. Пока то деревце не спалил – не утихомирился. – Согласилась с подругой Нэт. – Думаешь, хочет устроить городу карачун?

– Не думаю, а уверена. – Аша сломала сигарету и принялась изучать просыпавшийся на стол наполнитель. – Только не из ненависти, а чтобы больше сюда никто не полез. Или, чтобы отсюда больше никто не лез... Сама же видишь – чего тут только нет! А теперь, представь, что все это полезло наружу. Или, прибывшие сюда – не "уникалы", как мы, а – обычные.

– Их возьмут под контроль... – Нэт понятливо передернула плечами, представляя последствия. – Но, ведь можно же, как то иначе?

– Ну-ка, ну-ка? Ты уверена? – Аша насмешливо вскинула бровь.– Знаешь, я пока психовала, тоже думала, что можно иначе. А сейчас... Уже не уверена. Этот город – раковая опухоль. Она отравляет все и всех. Пока он есть, пока есть о нем память – опухоль будет разрастаться. Вырезав один город, мы гарантированно спасем все человечество.

– Давай без пафоса... – Нэт почесала мочку уха. – От одного города, судьбы человечества не зависят.

– Скажи это жителям Хиросимы и Нагасаки, Чернобыля...

Отворившаяся с тихим скрипом, стенная панель, ведущая в мешанину кабелей спрятанных в сумраке "межстенья", заставила девушек приготовить свои "конструкты" к бою.

– Кто там? Выходи, живо! Иначе – сварим, ко всем чертям! – Пригрозила теням, Нэт.

Из сумрака, навстречу им, шагнула полуголая фигура, хорошо им знакомая – их препод.

Его разбитые губы кривились в усмешке, правая рука висела плетью, но глаза горели лютым блеском победителя.

– Все. – Сайд осторожно сделал шаг. – Можно...

– Смена дежурства.– Возвестил динамик на стене. – Перерыв десять минут. Реактор настроен на режим слабого энергопотребления. Режим управления реактором – автоматический. Сбоев не зарегистрировано. Последняя команда введена 129099 часов назад. Ожидание команд – девять минут.

Уверенный мужской голос, раскатистый, с мощными командными нотками и железными обертонами. Такой голос не даст заснуть. Или галлюцинировать...

– Слишком рано! – Вскрикнул лже-Сайд, съеживаясь.

Через мгновение, две разъяренные фурии накинулись на невзрачного, сморщенного старичка-мастера иллюзий, грозя порвать его на шнурки, без применения "конструкта".

– Н-да... Не слишком-то ему повезло... – Прокомментировала Аша, выжигая бренные остатки незадачливого старичка, своим излюбленным "пламенем Феникса". – Вот и не верь, после этого в рассказы о том, что техника имеет свою собственную душу...

– Блин... Я ноготь сломала об этого... – Нэт добавила такое словцо, что Аша опешила. – Хотя, копиистом он был знатным...

–... Аша! Реактор взбесился! Он выбрасывает в пустоту колоссальное количество энергии! – Нэт внимательно изучала показания приборов, еще недавно демонстрирующих покой и равновесие, а ныне – легшие на упоры стрелки, показывали запредельные данные. – Вот, снова!

Стрелки приборов прыгали, метались по своим шкалам от одного упора, до другого, пытаясь их сломать. Огоньки на пульте представляли собой дикую цветомузыку, что-то плавилось, воняло горелой изоляцией.

Очередная волна атаки захлебнулась, не успев начаться. Орда бродячих собак, кошек, крыс, от некоторых оставались только скелеты, замерла у ног, подняла адский вой и исчезла.

В полной тишине, студенткам только и оставалось, что наблюдать за представлением на пульте.

– По-моему, Сайд добрался... – Аша тяжело вздохнула, впервые с момента их длинной череды атак. – Будем надеяться...

– Ну, не будь пессимисткой! – Поддержала подругу, Нэт. – Если он добрался, значит, все будет...

– Если – будет! – Аша с улыбкой подняла вверх указательный палец. – Если!

–... Нэт! Аша! Вытягивайте меня, студни мои дражайшие! – Обе услышали тихий шёпот, словно идущий со всех сторон.

– Давайте, заразушки мои, ненаглядные...

– Как? – Аша удивленно поинтересовалась у воздуха, даже не сомневаясь, что голос принадлежит их преподавателю.

– Как рыбу – удочкой! – Простота ответа и его образность – потрясали.

– Лови крючок! – Нэт представила себе реку и забросила в прозрачную воду крючок с червяком, разматывая катушку спиннинга.

– Ну, нельзя же понимать все так буквально! – Полу истерический смешок. – Золотые, вы, детишки. Только ленивые!

– Кому не нравится – тот может и пешком идти! – Фыркнула Нэт.

Трижды натянулась и ослабла леска.

Нэт принялась старательно крутить ручку катушки, вытягивая "улов".

– А препод у нас тяжелый! – Мысленная катушка вращалась с трудом, норовя вырваться и провернуться в обратную сторону.

На полу перед ними, мерцала, наливаясь и проявляясь, знакомая человеческая фигура. Пол под ней светился ненормальным лиловым светом, искрился и больно кусался, если искра попадала на голую кожу.

– Всё. Он здесь...

***

Шок.

Обожжённая рука, разбитые губы, сломанное ребро и синяк, размером со всего меня.

– М-м-м-ать... – Почти теряя сознание, ловлю всем своим существом крупицы "вольной" энергии, что должны, в принципе, пронизывать любое измерение.

Три минуты поединка и я почти мертв. Клинок, так удачно подвернувшийся под руку, теперь оплавленный и покореженный, валяется где-то. Противник – бодро улыбается, довольный и жизнерадостный.

Три минуты поединка и он меня измочалил, поджарил, избил, демонстрируя превосходство боя на собственном поле.

Часть меня еще сопротивлялась, часть – искала узловые точки решения проблемы, но отсутствие хоть малейшего притока свежих сил, ставило на всех этих точках аккуратненькие такие, крестики.

– Скучно. – Безобраз оторвал мое бренное тело от земли, сжимая горячей перчаткой за горло. – Скучно, говорю!

Ему тоже досталось, не скажу, что очень сильно, но держать свой доспех под "парами", он перестал, что не могло меня не радовать. Все-таки, "горячее", это не "кипящее"!

– Да пошел ты... – Выдавил я из себя, теряя сознание от недостатка воздуха.

Безобраз, встряхнул меня, брезгливо, как гадкую собачонку или нассавшего в тапок кота и отшвырнул от себя, добавив пинка, для скорости.

Старая знакомая, сиренево-сизая дымка приняла в свои объятия мою изломанную и побитую тушку, расступилась, гостеприимно открывая каменистую почву и, сомкнулась над головой.

Благословенная тень приняла в себя сознание, изувеченное и бесконечно уставшее.

Когда-то, в таких случаях, я молился.

Становилось только хуже.

Весь мой опыт доказал, что мы сами кормим богов, усаживая их себе на шею, по-рабски таская и прикармливая всяческую мерзость, вместо того, чтобы жить, дыша полной грудью.

Понял. И больше – не молился.

Боги есть.

Боги есть всякие.

Но уж лучше никаких, чем лживые, трусливые, холодно взирающие на нас и наказывающие наших детей.

Лучше Бог воин, чем урод, сидящий на облачке, с золотым нимбом над лысой черепушкой.

Причем я уверен, что если сорвать с него нимб, мы точно увидим на его плеши знакомое нам всем родимое пятно!

И тот, и другой – предатели.

Часть меня замерла в ожидании последнего удара, а часть...

Часть замерла, почувствовав прикосновение тонкой ниточки, даже не энергии, ее отдаленной тени, "праэнергии", что ключом била в этом мире, пока в нем не обосновался Безобраз, перестраивая его под себя, под свое видение, под свою жизненную позицию.

Тонкая ниточка коснулась моих избитых останков, заинтересовалась, как любопытная змейка, полезла глубже и, все, попалась.

Я слышал шаги приближающегося Безобраза. Ему оставался такой пустяк – добить.

"Поймав" змейку, впитав ее в себя, прокрутил старый фортель – низкий поклон Анне, с ее "скоростью" и Лиззи Вамп, с ее пинками под мою пятую точку – растянул поток приблизительного времени.

Моего собственного, времени.

Отпустив тренированное сознание на поиски истока, занялся лечением, радуясь, что "конструкт" получился такой незаметный и эффективный.

Движения Безобраза, еще недавно такие страшные и неотвратимые, превратились в едва заметные и забавные, что не могло меня не порадовать.

Хотя, это просто эйфория и если от нее не избавиться сейчас, потом придется горько пожалеть.

Хрустнули кости, ребра приняли свою первоначальную форму.

"Пока, буду жить..." – Порадовался я за самого себя, чувствуя, как отступает боль.

Чем меньше боли, тем полнее анализ, быстрее – результаты.

Информация, золотой ключик ко всем дверям, сортировалась, раскладывалась по полочкам, отбиралось самое важное, значимое и жизненно необходимое.

"Пока этот хмырь не чувствует, что я тут творю – я временно бессмертен"! – Вспомнил я фразу Зубова и улыбнулся.

Перебирая полученные данные, приходилось многое переосмысливать, упрощать, отбрасывать сложные схемы и планы, "накачивать" себя инвариантами поведения и различными матрицами будущего.

Почва подо мной чуть слышно зашуршала, а затем "расступилась", увлекая меня в свои темные глубины.

Мир дрогнул, и я приземлился в легкое плетеное кресло, в комнате, чьи стены окрашены в серебристый металлик алюминиевой пудры. Под ногами – паркетный пол, из красноватого дерева, на мой, чисто "горожанский" взгляд – лиственница, не иначе.

Слегка необычная, пустая комната: на самое границе сознания ощущается чьё-то присутствие.

Стена напротив меня поплыла жарким маревом, обнажая черное пятно экрана.

"Ага!" – Мысленно я довольно потер руки. – Сейчас-то и явится Некто, кто сможет объяснить, что все это означает, как все это остановить и выдаст мне..."

Экран, словно в ответ на мои мысли, нарисовал огненную спираль, следом – разноцветную мозаику калейдоскопа и издевательски взорвался, швырнув в лицо тучу осколков.

– Правильно. Не фиг, губы раскатывать! – Отвесил я самому себе подзатыльник, отфыркиваясь и шипя от боли в поцарапанном лице. – Ну, не любят меня боги, не любят! Так что, как всегда, придется самому...