Текст книги "Билет куда угодно"

Автор книги: Дэймон Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Глава 7

Комната, в которой плавало теперь призрачное яйцо, оказалась гигантским залом, выстланным светящимся твердым веществом, походившим на мрамор и металл одновременно. Золотистый свет создавал кружок лишь в несколько ярдов в диаметре; но в темноте вне призрачного яйца Нейсмит различал свечение колонны, отдаленных стен, очертания мебели. Вот оно, будущее – заброшенный мраморный зал, погребенный под земляным холмом.

– Что это за место? – поинтересовался Нейсмит.

– Корабль. Подземный корабль. – Эхо чурановского голоса прошелестело в темноте.

«Корабль, – подумал Нейсмит. – Что еще за корабль?»

Теперь, в кружке золотистого света они двигались по разбрызганному следу ярко-красного пигмента, который начался в нескольких ярдах от двери. Выглядело все так, будто бы краску лили из банки на сверкающий пол – а потом с ней случилось нечто, чего Нейсмит толком не мог для себя уяснить; красный пигмент весь растрескался – и прямо на глазах полосами отходил к ближайшей стене.

Чтобы изучить это странное явление, Нейсмит нагнулся так низко, как только позволяло призрачное яйцо. Единственное сравнение, которое пришло в голову – ветер, сдувающий с дюны песок – и здесь тоже будто бы дул неосязаемый медленный ветер, гнавший по полу частички пигмента…

Нейсмит проследил за красными полосками до стены – там, прищурясь, он разглядел между полом и стеной тонкую ярко-красную струйку, скрывавшуюся из глаз в обоих направлениях.

Не отвергал ли пол все то, чему здесь быть не полагалось? Не сметались ли грязь, пыль и красный пигмент автоматически? Может, это обычная уборка?

Нейсмит выпрямился. Сама стена была сделана из того же металлического мрамора, что и пол, – мрамора, если такое в принципе возможно, с равномерно вкрапленными золотыми крупинками и прожилками. Несколькими футами выше на стене оказалась замысловатая металлическая рама – интерес Нейсмита обострился – но выяснилось, что рама пуста.

Миновав арочный проход, вплыли в зал, немногим меньше предыдущего. Пол устилали роскошные мягкие ковры; красный след без разбора шел и по ним – здесь, как и раньше, пигмент разметался по сторонам длинными тонкими струйками.

Некоторые предметы мебели напоминали пародию на мягкие диваны и кресла времен самого Нейсмита – выпуклые вещи, на вид скорее надувные, чем набитые, причем сработанные явно из цельного куска – ни отдельных валиков, ни ножек.

Другая мебель была сработана по иному принципу – эти вещи, будто гамаки, свисали с металлических каркасов, что поднимались до цилиндров у каждого конца. Между цилиндрами висели кресла и диваны, которые казались отлитыми из какого-то странного вещества ярких бархатных цветов, с диковинной мглисто-туманной поверхностью. Мебель напоминала клубы яркого дыма, вылитые из цилиндров с обеих концов; и Нейсмита посетила забавнейшая мысль, что, стоило отключить механизмы цилиндров, кресла и диваны просто превратятся в пар.

Красный след уводил дальше по коридору, где на стенах попадались еще металлические рамы; затем опять через арочный проход, вверх по лестнице и дальше по круговой галерее над пустым залом, превышавшим по размерам все, уже виденные Нейсмитом; опять вверх по лестнице, дальше по коридору, еще дверной проход…

Комната, куда они попали теперь, напоминала небольшую гостиную, из которой во все стороны вели двери. На первый взгляд гостиная показалась Нейсмиту ярко освещенной, еще более загроможденной и лишенной порядка, чем все предыдущие помещения. Но тут вниманием завладело зеркало в другом конце комнаты – там он увидел отчетливое отражение призрачного яйца… но самого Нейсмита в яйце не было.

Он поморгал и глянул снова. Никакой ошибки. Из зеркала на Нейсмита глазели только отражения Лалл и Чурана… и выглядели они как-то странно… может, что-то с одеждой… или…

Затем видение затуманилось и исчезло.

И никакого зеркала. Нейсмит вдруг сообразил, что изображение не было перевернутым – это он сам, его мозг соорудил там зеркало – в попытке создать разумное объяснение увиденному. Но что же он увидел на самом деле?..

Позади раздался хриплый гогот Чурана.

– Да не волнуйтесь вы так, мистер Нейсмит, – посочувствовал чужак.

Нейсмит обернулся. Оба чужака, ухмыляясь, глазели на него, но внимание их, казалось, привлекало нечто другое. Чуран в последний раз ковырнул блестящую поверхность машины, когда призрачное яйцо коснулось ковра: затем, опершись на машину, будто на обычный стол, вынул из-под нее ноги и встал. Теперь машина висела в воздухе над табуретом, где сидел чужак, – висела неподвижно и без всякой опоры.

Чуран обменялся несколькими словами с Лалл – оба выглядели серьезными и озабоченными. Наклонившись над машиной, Чуран сделал что-то, ускользнувшее от взгляда Нейсмита – и тут же призрачное яйцо лопнуло и расточилось, как мыльный пузырь.

Теперь все трое стояли в центре залитой ослепительным светом комнаты; Чуран сунул машину под мышку, точно доктор свой чемоданчик.

Тут одна из дверей растворилась, и оттуда выглянуло крошечное существо. Нейсмит не сразу распознал в нем ребенка.

Лалл нагнулась к существу, машинально оглаживая его тусклые темные волосы. Дитя обратилось к ней тонким, высоким завыванием; Лалл пренебрежительно что-то бросила в ответ и оттолкнула ребенка в сторону. Тот, мельком глянув на Нейсмита, протопал на толстеньких ножках в угол, уселся и принялся играть с тряпичной куклой.

То было невообразимо уродливое существо – с зеленовато-коричневой кожей, с угрюмой злобной физиономией. Ребенок напоминал карикатуру на Лалл или Чурана – нечто среднее, только в два раза хуже.

– Ваш ребенок? – поинтересовался Нейсмит, обращаясь к Лалл.

Та кивнула.

– Это девочка – ее зовут Йегга. – Лалл бросила резкое замечание ребенку, который ожесточенно ковырял в носу; девочка оставила нос в покое и тоже разок прикрикнула на мать, не сменив угрюмого выражения лица. Затем снова склонилась над куклой.

Нейсмит оглядел комнату. По стульям и ковру разбросана одежда; повсюду валяется мятая бумага, крошки, объедки.

Высокие стены обиты панелями пурпура и слоновой кости; цвет слоновой кости, как выяснил Нейсмит, принадлежал собственно стене – тусклой и невыразительной; широкие пурпурные полосы оказались портьерами из того же материала, что и подвесная мебель, тех же мглистых очертаний. Некоторые стулья – яркий пурпур; другие – цвета электрик или слоновой кости. Ворсистый ковер имел яблочно-зеленую окраску. Разбросанная повсюду одежда щеголяла еще большей пестротой.

– Вы оставляли ее здесь, пока находились в моем времени? – спросил Нейсмит, указывая на ребенка.

Лалл снова кивнула.

– Она только мешала бы в работе.

– А случись что-то – и вы уже никогда не вернулись бы?

– Мы знали, что вернемся, мистер Нейсмит, – заметил Чуран, подходя ближе. – Мы видели, как возвращаемся. А только что видели, как отбываем… помните?

Мурашки побежали у Нейсмита по спине, когда он вспомнил о только что явившемся видении. Если Чуран говорил правду, то на одно мгновение – именно тогда – время вернулось назад по собственным следам.

Нейсмит уселся в одно из диковинных кресел и стал наблюдать, как Чуран подходит к стене, открывает панель и засовывает туда машину. Лалл потягивалась – вид у нее был довольный, но рассеянный – как у любой домохозяйки после долгого отсутствия.

– Надо бы все осмыслить, – с жаром произнес Нейсмит. – Итак, вы знали, что ваша миссия закончится успешно – ведь перед отбытием вы видели, как возвращаетесь вместе со мной?

– Ну да, знали. – Чуран принялся расстегивать пиджак и рубашку. Со вздохом облегчения он снял и то, и другое – и бросил на ближайший диван. Его безволосая грудь, также руки выше локтей оказались зеленовато-коричневого цвета – наподобие водорослей; очевидно, таков был естественный цвет кожи чужаков.

– Присядьте, пожалуйста, мистер Нейсмит, – предложила Лалл, снимая блузку. – А ты, Гунда, набрал бы чего-нибудь перекусить. – Ее коренастое и мягкое на вид тело оказалось таким же зеленовато-коричневым, что и у Чурана; пропорции представлялись не вполне человеческими. Тела млекопитающих, но совершенно безволосые – и, в сравнении с людьми из времен Нейсмита, едва ли не бесполые. Маленькая плоская грудь Лалл почти не отличалась от груди Чурана.

Ребенок оторвался было от игрушки, затем снова увлеченно припал к ней. Маленькая тварь, с отвращением понял вдруг Нейсмит, втыкала металлические иголки в мягкое тельце куклы.

– Получается парадокс, – заметил Нейсмит, отворачиваясь от увлеченного игрой ребенка. – Почему было не передать меня самим себе, только более ранним? Тогда вообще не потребовалось бы никуда отправляться.

– Никакого парадокса. Поступи мы так, это сжало бы виток – тогда нам точно так же пришлось бы отправляться. – Обратив внимание на хмуро сдвинутые брови Нейсмита, Чуран добавил: – Представьте себе короткое замыкание – тогда все станет понятно.

Не обращая внимания на двух мужчин, Лалл скинула оставшуюся одежду и вышла из комнаты. Чуран, в одних сандалиях, подошел к стенной панели и помедлил, положив туда руку.

– Хотите перекусить? – спросил он у Нейсмита. – Тепленького?

– Спасибо, я не голоден, – ответил Нейсмит.

– Но еда нужна для жизни. Разрешите вам что-нибудь предложить, мистер Нейсмит? Быть может, вам придется по вкусу. – Отодвинув в сторону панель, он быстро надавил несколько подвижных полосок с бело-зеленым рифлением. Полоски казались нарисованными на стене – и в то же время легко скользили у чужака под пальцами. Нейсмит заинтересовался и решил было подвинуться поближе, Но Чуран уже закончил манипуляции с полосками, закрыл панель и открыл другую. Оттуда он вынул дымящиеся блюда и небрежно разместил их на низком круглом столике.

– Прошу садиться, мистер Нейсмит. Сейчас я собираюсь помыться, а потом мы займемся трапезой и поговорим. – Чужак ухмыльнулся, показав желтые корни зубов – и вслед за Лалл отправился в соседнюю комнату. Ребенок поднялся и последовал за ним, что-то пища.

Несколько мгновений спустя Нейсмит принялся изучать пищу. Всего оказалось четыре блюда, и в каждом – находилось различное варево, которое едокам, похоже, предлагалось употреблять непосредственно пальцами. Одно было темно-зеленое, с запахом морских водорослей; другое – кремового цвета с розовыми комками; третье представляло собой конус из какого-то странного теста – будто бы живого; четвертое оказалось разноцветной жидкостью с кусочками – вроде как мяса и овощей.

Из другой комнаты доносились приглушенные голоса. Нейсмит повернулся и подошел к стене – туда, где Чуран спрятал машину.

Положив руку на панель, он попытался сдвинуть ее по примеру Чурана – но не тут-то было. Проклятая штуковина оказалась чем-то средним между тканью и водой – она сопротивлялась – а потом, казалось, чуть не протекла между пальцев. На вид и на ощупь – причем не более определенная по форме, чем казалось на расстоянии – панель производила смутно неприятное впечатление. Нейсмит плюнул и сдался. Стоило ему повернуться, как из соседней комнаты вышла Лалл. Она завязывала на талии белую блузку с короткими рукавами. На всех открытых местах ее кожа была теперь нормального коричневато-зеленого цвета – грим оказался уже ни к чему. То же самое относилось и к Чурану, который появился вслед за Лалл в красной пижаме без рукавов. Остроконечная бородка исчезла – и без нее изменилось все очертание лица. Лицо стало еще безобразнее. И до Нейсмита теперь дошло нечто, чего он прежде не осознал: тот Чуран в другом призрачном яйце тоже был безбородый.

Затем в комнату протопал ребенок и сразу схватил со стола блюдо. Проливая еду по всей комнате, он оттащил блюдо в угол, где сел и принялся оживленно лопать.

– Как это славно – снова умыться, – радостно сообщила Лалл. – Ох, извините – даже не подумала. Быть может, и вы, мистер Нейсмит, желали бы принять перед едой душ?

– Спасибо, в другой раз, – поблагодарил Нейсмит. – А теперь желательно поговорить.

Чуран уже уселся за стол и запихивал в рот целые пригоршни варева, иногда используя в качестве ложки два пальца, изредка покряхтывая от удовольствия.

Лалл села рядом.

– Пожалуйста, будьте как дома, мистер Нейсмит. Вилками здесь не пользуются, но уверена – вы прекрасно справитесь.

– Спасибо, не голоден, – нетерпеливо ответил Нейсмит. Затем сел; мягкий табурет оказался неудобно низок – пришлось сложиться, чтобы запихнуть ноги под стол. – Вы ешьте, ешьте – а я буду спрашивать. Начнем вот с чего…

– Тогда, может, что-нибудь выпить? Гунда, пожалуйста, чашечку воды.

Не отрывая глаз от еды, Чуран потянулся к стене, открыл панель и достал оттуда фарфоровую чашечку, которую затем услужливо поставил перед Нейсмитом.

Нейсмит взял чашечку в руки – холодная на ощупь и наполовину заполнена прозрачной водой. Поколебавшись, поставил на место. Купание явно смыло с чужаков вместе с коричневым гримом и дешевые духи. Теперь под ароматами еды и напитков Нейсмит ясно различал мерзкий лягушачий запах.

– Большое спасибо, но я и пить не хочу.

Лалл даже задержала пальцы в блюде с кремовым варевом.

– Конечно, мистер Нейсмит, наша еда может показаться вам непривычной, но вы без сомнения можете пить нашу воду – она химически чистая.

Нейсмит пристально посмотрел на чужачку.

– В воду тоже можно подмешать яд или наркотики.

– Наркотики! – повторила Лалл и неторопливо вытерла пальцы краем узорной блузки. – Эх, мистер Нейсмит, если бы вас можно было накачать наркотиками, неужели вы думаете, мы стали бы так уродоваться, чтобы доставить вас сюда? – Она помолчала, затем внимательно исследовала свои пальцы и тщательно их обсосала. Затем оттолкнула блюда, уперлась локтем о стол и воззрилась на Нейсмита. Складки ее век были непривычно большими, но все же напоминали человеческие. – Подумайте сами, мистер Нейсмит. Вы же помните казначея Рэмсделла и того адвоката, Джерома? Они действительно были в состоянии наркотического бреда, – не без нашей, естественно, помощи, – Чуран в это время даже перестал поглощать пищу; в узких желтых глазах засветилось внимание. – Но вы – совершенно другое дело, мистер Нейсмит. Как вы не понимаете? Неужели вам никогда не приходило в голову, что… вы когда-нибудь болели?

– У меня в памяти не больше четырех лет. Не знаю.

– Ну а за эти четыре года? Может, было расстройство желудка? Простуда? Хотя бы головная боль…

– Головная боль у меня появилась, когда вы приперли меня к стенке… и еще раз – когда я сегодня днем вышел из кабинета Уэллса. В смысле… – Нейсмит стал нашаривать в голове слово, определяющее время, которое прошло с того момента, но ничего придумать не смог.

– В самом деле? Не понимаю. Он что, применял наркотики?

– Да нет – какое-то устройство – такую головную повязку с клеммами.

Лалл подняла брови.

– A-а, понятно. И от этого устройства у вас началась головная боль. Но если оставить это – можете вы припомнить хоть малейшее недомогание? Было такое?

– Нет, – пришлось согласиться Нейсмиту.

– Не было и быть не могло. Шефта нельзя заразить, нельзя накачать наркотиками или загипнотизировать; его организм отвергает большинство ядов. С Шефтом оч-чень трудно иметь дело, мистер Нейсмит; с ним следует обращаться уважительно. Так что, если хотите пить – пейте, пожалуйста, без опаски.

Нейсмит взглянул на чашечку с водой, затем на двух чужаков, которые пристально наблюдали за ним, неподвижные и внимательные.

– Я выпью вашу воду, – медленно проговорил он, – но только когда проясню пару-другую вопросов.

– Пожалуйста, спрашивайте, – предложила Лалл, выхватывая горстью очередной комок кремового варева.

– Начнем прямо отсюда – это место вы называете кораблем. Кто его здесь оставил и почему?

– Это межзвездный лайнер. Когда в сто десятом веке колонии оказались заброшены, в корабле отпала надобность, и его просто оставили. Примерно столетие назад.

– Зачем вы меня сюда привезли?

– Чтобы обучить вас, мистер Нейсмит… обучить определенным навыкам, которые…

Нейсмит нетерпеливо махнул рукой.

– Я спрашиваю – почему именно сюда? Почему не могли обучить меня этим навыкам – какими бы они ни были – там, в Беверли-Хиллз?

Лалл прожевала кремовую бурду и сглотнула.

– Скажем так… требовалось не привлекать внимания. Это мертвый временной период – на сотни лет в прошлом и будущем. Никто, кроме нас, не знает про заброшенный лайнер – и никому не придет в голову здесь искать.

Нейсмит нетерпеливо сжал кулаки и уставился на тугую кожу на костяшках.

– Так мы ни к чему не придем, – проворчал он. – Вы тут болтаете о мертвых периодах, Шефтах, Цугах, прочей дребедени – а для меня все это китайская грамота. Почем мне знать, есть ли тут хоть капля правды?

– Нипочем не узнать, – согласился Чуран, с серьезным видом подаваясь вперед. – Вы совершенно правы – о таких вещах просто нет смысла разговаривать. Подобный разговор может продолжаться бесконечно. – Он изобразил в воздухе круг. – Но есть другой способ.

Чужак встал и прошел к противоположной стене, где открыл одну из панелей. Затем протянул руку внутрь и вынул оттуда металлический каркас, соединенный лентой с продолговатой коробочкой.

– Вот, пожалуйста, мистер Нейсмит.

Сходство конструкции с устройством, которое использовал Уэллс, просто бросалось в глаза. Не вставая с табурета, Нейсмит отодвинулся от стола.

– Ну уж нет, – процедил он.

Явно смущенный, Чуран немного помолчал.

– Но ведь я даже ничего вам не рассказал.

– Не важно. Такую штуковину я уже пробовал. Одного раза хватило.

–  Уже пробовали? – с недоверчивой улыбкой переспросила Лалл. – И когда же?

– В кабинете у Уэллса. Видно, я отрубился… Но вы же сами все знаете – потому за мной и гналась полиция… там, в университетском городке.

Обоих чужаков, похоже, охватила тревога. Лалл повернулась к Чурану и что-то резко спросила – стремительными гортанными звуками, из которых Нейсмиту удалось выхватить фамилию «Уэллс». Чуран выдал в ответ похожую бурную тираду, после чего оба чужака повернулись к Нейсмиту и подозрительно на него уставились.

– Это может оказаться чрезвычайно важным, мистер Нейсмит. Будьте добры, опишите аппарат, который использовал Уэллс, и какое действие этот аппарат на вас оказал.

Нейсмит постарался, как мог. Но уже в начале рассказа чужаки заметно успокоились; вскоре Лалл, подняв руку, остановила его.

– Вполне достаточно, мистер Нейсмит. Уже ясно, что это другой аппарат.

– Я и не говорил, что такой же. Только больше никто не будет химичить с моими мозгами при помощи аппаратов. Причем любых аппаратов.

– Но чего вы боитесь, мистер Нейсмит? – вкрадчиво поинтересовался Чуран.

Какое-то время Нейсмит молчал. Затем ответил:

– Это вамследует бояться. Я убил Уэллса.Убил, пока работал его аппарат.

– Причину легко понять. Очевидно, в вашем прошлом есть нечто такое, чего вы подсознательно вспоминать не хотите. Повторяю, понять это нетрудно. Здесь же – дело другое. Скажем так, мистер Нейсмит. Этот аппарат не станет возвращать никаких воспоминаний.

Он просто добавит кое-какие воспоминания, которых раньше не было.

– Все, вопрос закрыт, – отрезал Нейсмит. – Черт побери, обучите меня обычным способом, если так важно. Начните с языка. Дайте книги, кассеты – что там еще… У меня, по счастью, бешеные способности к языкам. А если бы их и не было… что ж, у вас вагон времени.

Чуран покачал головой.

– Книги и кассеты, мистер Нейсмит, можно исказить.

– Вашей штуковины это тоже касается.

– Нет-нет, тут дело другое, – хрипло запротестовал Чуран, недовольно прищурив глаза. – Вы сами поймете, когда попробуете. Потому-то никакие другие способы и не сгодятся. Тут, мистер Нейсмит, не просто вопрос времени. Нужно, чтобы никакого сомнения не возникало. Вы должны быть до конца уверены, что мы хотим сообщить вам правду.

Долгое мгновение они молча смотрели друг другу в глаза.

– А почему? – наконец напрямую спросил Нейсмит.

Чужаки обреченно переглянулись. Чуран сел, держа на коленях шлем и пульт управления.

– Мистер Нейсмит, – помолчав, начала Лалл, – а что, если бы вы вдруг узнали, что правящий класс вашего родного государства умышленнозабросил, вас в 1980-й год в надежде, что там вас прикончат?

– Зачем же это понадобилось?

– А затем, что они – трусы и эгоисты. Когда собрались возвести Предел, решили, что Шефты станут большей опасностью, чем…

– Стоп-стоп, – с жестом нетерпения перебил Нейсмит. – Предел… расскажите-ка об этом.

– В нашем родном времени правящая каста нашла способ создать Предел Времени, который пропустит в будущее только Ленлу Дин. Понимаете, он будет настроен только на их мозговые структуры, а значит – по ту сторону Предела уже не будет Цугов. Но там не будет и Ленлу Ом. Только Ленлу Дин, только они – в безопасности и довольстве. Понимаете? Но тут получается загвоздка. Мы про нее узнали, потому что из-за Предела приходят сообщения. Там оказался один Цуг – живой и здоровый. И Ленлу Дин страшно напуганы. – Чуран мерзко захихикал.

– Но если ничего еще не случилось, почему вы уверены, что все так и произойдет?

Женщина вздохнула.

– Так принято выражаться. Скоро вы и сами обязательно все поймете, мистер Нейсмит. С точки зрения жителя 1980-го года всего этого «еще не случилось». Но дело вот в чем. Что касается Предела, то мы знаем: он существует в будущем. Мы знаем, что он должен сработать – вот только один Цуг останется в живых.

Нейсмит поудобнее устроился в кресле.

– Будущее может сообщаться с прошлым? – недоверчиво спросил он.

– Разве вы уже не поняли, что может? Разве мы не вернулись в двадцатое столетие и не подцепили вас там как рыбку на крючок? – Янтарные глаза Лалл заблестели.

– Цуг не можетминовать Предел и остаться в живых. Но детекторы показывают, что он там. Поэтому Ленлу Дин просто взбесились. Тогда мы поняли, что у нас появился шанс. Мы стали искать причину загвоздки и добрались до двадцатого столетия. Надо было исследовать каждую аномалию. Ушли годы субъективного времени. Просто невероятная удача, что мы все-таки вас нашли. Затем пришлось подготовить место; затем – вернуться в 1980-й год и изучить обычаи, язык – все от начала до конца. А теперь все сходится. Потому что, знаете – они просто в отчаянии.И если вы вернетесь и наплетете, что построили собственный генератор времени – вам поверят. Придется поверить – вы последний Шефт, и они отчаянно в вас нуждаются. – Чужаки тяжело дышали, в упор глядя на Нейсмита из-за низкого столика.

– Так, значит, Шефт все-таки может миновать Предел? – спросил Нейсмит.

– Шефты – тоже Ленлу Дин, – объяснил Чуран. – Если бы их оставили в покое, все Шефты оказались бы по ту сторону Предела – и тогда никаких проблем с Цугом. Но власти не желали воинов в своем безопасном будущем: без Цугов, без Ленлу Ом. Тогда и была выдумана история про экспедицию, чтобы прикончить Цугов в прошлом – и вас вышвырнули туда. Поодиночке и куда попало. Беззащитных. Вот что они порешили.

– Понятно, – буркнул Нейсмит.

– Ну и что же вы обо всем этом думаете, мистер Нейсмит? – В голосе Чурана слышалось нетерпение.

– Если это правда, то… я оч-чень заинтригован, – ответил Нейсмит. – Теперь еще одно. Что за история с Ленлу Ом? Вы сказали, Предел должен и их задержать. Кто они такие – или что такое?

– Ленлу Ом – это мы, – тихо промолвил Чуран. – Само название означает «гадкие людишки». Мы слуги Ленлу Дин. Столетия назад нас вывезли из другого места. Нас не считают за гуманоидов.

Нейсмит поднял глаза: лица всех трех чужаков отвердели. Тогда он аккуратно поставил чашечку на стол и медленно встал, чувствуя, что все взгляды следуют за ним.

– Значит, всему этому, – произнес он, – вы обучили бы меня с помощью той штуковины. – Землянин кивнул на чурановский аппарат.

– Как и многому другому. Языку, например. Притом всего за два часа. А ведь вы должны владеть им в совершенстве. Кроме того, умению ориентироваться в Городе. В кастовой системе. Правилам вежливости. Да тысяче и одной вещи – каждую из которых вы, мистер Нейсмит, должны знать. Можно, конечно, обучаться и примитивными методами, но поверьте – слишком дорогой ценой.

– Но использовали же вы так называемые примитивные методы, чтобы выучить наш язык?

Чуран заколебался.

– И да, и нет. Мы применили обучатель – записали на диски мысли аборигенов, которых похитили и накачали наркотиками. Но это совсем не то, что готовый предметный диск. Очень утомительно, и уходит уйма времени. Затем также пришлось потратить время, подбирая личности для нас самих. Точно не знаю, но в итоге ушло месяцев шесть субъективного времени. А без обучателя ушли бы годы.

Мучившая Нейсмита неясная мысль вдруг обрела очертания – он резко повернулся к Чурану и поставил ногу на скамеечку.

– Скажите-ка вот что, – потребовал он. – Почему было просто не вернуться, не выучить все, что нужно – а потом записать все на один диск? Дальше вы встречаете самих себя прибывающими —и никаких проблем! А?

Чуран вздохнул.

–  Яже говорил – это сжало бы виток. Так пользоваться временем нельзя.