Текст книги "Билет куда угодно"

Автор книги: Дэймон Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Деймон Найт Билет куда угодно

Запредел
роман

Глава 1

Широкий веер ступенчатой аудитории замер в ожидании.

– А теперь, – произнес профессор Нейсмит, – следите внимательнее. Я выпускаю в резервуар заряженную частицу. – Гордон Нейсмит снял блокировку механизма, подвешенного над стеклянным резервуаром – и в прозрачную жидкость выскочила стремительная серебристая искорка.

– При взаимодействии частицы с заряженными молекулами высвобождается энергия времени, – пояснил Нейсмит, наблюдая, как со дна резервуара вдруг стало подниматься серебристое облачко, – а в результате, как видите…

Серебристое облачко стремительно росло, наступая волновым фронтом – идеально симметричной кривой, форма которой определялась силой тяжести и потерей кинетической энергии в процессе перехода. Совершенная красота. Далеко превосходящая любой изгиб человеческого тела, любую линию, проведенную рукой художника. Нейсмит в сто первый раз с комком в горле наблюдал за продвижением волны.

И вот процесс завершился. В резервуаре светилась серебристая жидкость – непроницаемая, блестящая как зеркало.

– Вещество перешло теперь на более высокий уровень темпоральной энергии, – пояснил Нейсмит аудитории, – и находится в состоянии, которое, как вы уже знаете, называется «квазиматериальным». Завтра в процессе экспериментов с резервуаром, мы убедимся, что данная жидкость обладает весьма необычными физическими свойствами. А на сегодня демонстрация закончена. У кого есть вопросы?

Кто-то из студентов нажал кнопку – и на столе у профессора вспыхнула лампочка. Нейсмит взглянул на табличку с фамилией.

– Слушаю, Хинкель.

Высокий, широкоплечий, профессор возвышался над кафедрой в белоснежном лабораторном халате – и, отвечая на вопросы студентов, сознавал, что восемь других Нейсмитов в расходящихся от общего центра идентичных аудиториях точно так же стоят, будто восемь зеркальных отражений – и тоже отвечают на вопросы. На мгновение его пробрал озноб от мысли, что и сам он – не «настоящий» Нейсмит, а лишь один из двойников. Такое трудно осмыслить – сколько ни экспериментируй… Но секундная слабость прошла – и Нейсмит ровным и звучным голосом продолжил объяснения – спокойный и уверенный в себе.

Прозвенел звонок. Студенты закопошились, принялись собирать вещи и соскальзывать со скамей.

Нащупав выключатель дупликатора, профессор повернул его по часовой стрелке.

В тот же миг полупустая аудитория испарилась. Нейсмит очутился в небольшой круглой аппаратной наедине с установкой дупликатора. Колени вдруг подогнулись – пришлось облокотиться о демонстрационный стол. Бессвязные воспоминания нахлынули на него – сразу девять наборов – будто перебивающие друг друга видеотрансляции. Первые несколько мгновений пришлось туговато. Впрочем, за два года практики Нейсмит уже набрался опыта многоаудиторных занятий – и вскоре все девять наборов воспоминаний улеглись в голове.

Но тут профессор осознал, что на сей раз случилось нечто странное. Сама демонстрация была, разумеется, одинакова во всех девяти аудиториях; различались только вопросы студентов – но даже они следовали знакомому сценарию.

Правда, в одной из аудиторий – в какой же? в седьмой? – кто-то из студентов перед уходом подошел к кафедре и задал чрезвычайно странный вопрос.

Нейсмит застыл, мучительно напрягая память. Смуглая девушка во втором ряду… Самаранта Лалл… индианка, наверное. Хотя сидела почему-то в стороне от хихикающей стайки индийских девушек в красочных сари и золотых сережках на самой галерке. Девушка обратила на Нейсмита светло-коричневые глазки и спросила:

– Профессор, скажите – кто такой Цуг?

Что за нелепый вопрос! Ни малейшего отношения к теме занятия – темпоральной энергии – не имеющий! Но самое удивительное – слово это отозвалось в глубинах подсознания. Нейсмит вспомнил – лоб прошибло холодным потом…

А дальше? Что он ответил?

Ничего.

В тот самый миг Нейсмит как раз повернул выключатель и вышел из размноженного состояния. Затем мучительное воссоединение рассудка – а теперь…

«Цуг».

Что-то гнетущее было в этом «Цуге». Наверное, девушка не в себе – только и всего; надо бы упомянуть о ней в рапорте университетскому психиатру.

Но когда Нейсмит вышел из аппаратной и по служебной лестнице направился в кабинет, смутное чувство тревоги и неловкости не развеялось. Может, перетрудился? Многоаудиторная лекция – тяжкое испытание. Впрочем, профессор по праву гордился своей выносливостью – и раньше легко справлялся с нагрузкой.

Заполнив журнал, Нейсмит заторопился на улицу. На воздух – скорее на воздух! Денек выдался теплый и солнечный; вдалеке шумел прибой, а впереди с шипением пронесся монорельсовый поезд Инглвуд – Вентура – ярко-кремовый на фоне голубого неба.

Студенты прогуливались небольшими стайками по усыпанным гравием дорожкам меж причудливых деревьев. Ярко-зеленые лужайки, ухоженные и аккуратные, приветливо расстилались по обеим сторонам дорожек. Все было до боли знакомым, умиротворяющим… и каким-то нереальным.

Нейсмит удрученно осознавал, что прошло четыре года – а между тем он по-прежнему чувствует себя круглым идиотом. Временами. Все уверяли, что восстановился он лучше некуда: высокие баллы на повторительных курсах, преподавательская лицензия снова в кармане, квалификация признана… В конце концов, прошедшие четыре года составляют все его воспоминания – так почему жизнь никак не хочет входить в колею?

Почему его неотступно, день за днем преследует ощущение, будто прошлое таит в себе страшную тайну?

Почему?

Нейсмит не на шутку заволновался и в очередной раз отчаянно попытался отбросить тягостные мысли, но смуглая девушка со своим странным вопросом то и дело всплывала на поверхность. Ерунда, казалось бы – и все же профессор продолжал задумываться, не имеет ли девушка какого-то отношения к утраченному времени его жизни – к пробелу длиной в тридцать один год – вплоть до его чудесного спасения после аварии бомбардировщика…

«Цуг».

Тут Нейсмит резко развернулся и устремился к университетской библиотеке. Отыскав свободный автокаталог, он нажал кнопку «Общие сведения», а затем набрал слово «Ц-У-Г».

На аппарате высветилась надпись «ПОИСК», а секунду спустя – «ГЕОГРАФИЯ (ЕВРОПА)». На центральном экране возник столбец текста. Нейсмит прочел: «Цуг. 1. Кантон на севере центральной Швейцарии площадью 92 квадратные мили. 51 т.ж. 2. Столица упомянутого кантона на берегу Цугского озера к югу от Цюриха. 16,5 т.ж.».

Нейсмит удрученно выключил автокаталог. Пустая трата времени. Следовало ожидать, что такое слово существует; но девушка-то спросила «кто такой», а не «что такое». Ответ аппарата ничего не прояснял.

На выходе из библиотеки Нейсмит услышал оклик. Пухлый мистер Рэмсделл, университетский казначей, спешил к нему по усыпанной гравием дорожке меж причудливых деревьев, размахивая пакетом, завернутым в белую бумагу.

– Как удачно, что я вас встретил, – пропыхтел Рэмсделл. – Для вас посылка в канцелярии – а я по рассеянности захватил ее с собой… – Толстяк неуверенно хихикнул. – Думал оставить в Научном корпусе – а тут как раз вы…

Нейсмит принял пакет – неожиданно увесистый и твердый на ощупь.

– Спасибо, – поблагодарил он. – А от кого?

Рэмсделл пожал плечами.

– Некий Чуран. Невысокий, смуглый такой, очень вежливый. Хотя, правду сказать, не присматривался. Ну, мне пора.

– Большое спасибо! – крикнул вслед ему Нейсмит, но толстяк, похоже, не услышал.

Странно, что казначей потащил пакет из канцелярии в библиотеку. Слишком удачное совпадение – словно толстяк заранее знал, где окажется Нейсмит. Нет, немыслимо.

Странно и то, что пакет оставили у Рэмсделла; Нейсмит заходил в канцелярию казначея только за жалованьем.

Заинтригованный, профессор взвесил пакет на ладони. Может, открыть сразу? А куда потом девать обертку? Таскать с собой? А вдруг там несколько частей, и все сразу не унесешь? Нет, лучше подождать до дома и сделать все в лучшем виде.

Интересно, что там может быть? Какая-нибудь хитрая деталь? Одну такую Нейсмит и в самом деле заказывал, но так скоро не ждал. Да и доставят заказ, скорее всего, по почте.

Погруженный в раздумья, Нейсмит добрался до туннеля. Там сел в поезд и отправился домой. Положив пакет на колени, он задумчиво его разглядывал. Бумага заклеена липкой лентой. Все чин-чином. Только никаких надписей.

Поезд с шипением остановился на станции Беверли-Хиллз. Нейсмит поднялся по эскалатору и бодро прошагал два квартала до дома.

Когда он открыл дверь, на видеофоне мигала красная лампочка.

Нейсмит положил пакет на стол и с забившимся от волнения сердцем направился к видеофону. Нажал клавишу воспроизведения на регистраторе звонков.

Автоответчик торопливо затарахтел:

– Нейсмит, говорит доктор Уэллс. Пожалуйста, позвоните мне, как только вернетесь – дело не терпит отлагательств.

Голос умолк; секунду спустя раздался щелчок, и безразличный механический голос добавил:

– Два тридцать пять дня.

Воспроизведение отключилось; огонек регистратора погас.

Уэллс возглавлял психиатрическую службу университета; каждые две недели Нейсмит посещал его в качестве пациента. Два тридцать пять – кажется, самый разгар опыта с темпоральной энергией. У Нейсмита возникло ощущение, будто вокруг творится что-то неладное. Сначала девушка со своим нелепым вопросом, затем смуглый незнакомец, оставивший посылку у казначея, а теперь…

Тут Нейсмит повернулся и посмотрел на пакет. Ага, с этой-то штуковиной можно хоть сейчас разобраться. Нейсмит решительно схватил пакет, перенес на письменный стол и принялся вскрывать его бронзовым фигурным ножом для бумаги.

Под оберткой блеснул вороненый металл. Нейсмит развернул бумагу – и затаил дыхание.

Ну и машина!

Аккуратный куб с закругленными краями; все линии плавно и точно перетекали одна в другую. На крышке – слегка выступающие овальные кнопки, составлявшие странный узор. Металл был прохладен, приятен на ощупь и казался обработанным на станке, а не штампованным – прекрасная работа, выполненная с точностью до микрона.

Профессор стал искать марку изготовителя или серийный номер. Тщетно. Ни кнопки, ни циферблата – и ничего худо-бедно похожего на выключатель. Единственно возможным способом вскрыть машину казалось сковырнуть странные кнопки на крышке.

Нейсмит и так и сяк вертел диковинный аппарат в руках. Может, эти выступы, напоминающие кнопки, вдавятся? Нет, ни в какую. Экспериментатор неустанно щупал машину со всех сторон. Сработано на славу, даже трогать – одно удовольствие. И в то же время машина казалась нелепой, бессмысленной…

Вроде вопроса: «Кто такой Цуг?»

Без видимой причины сердце Нейсмита вдруг снова заколотилось. Он никак не мог избавиться от дикого, абсурдного ощущения, что кто-то неизвестно зачем обкладывает его со всех сторон – и методично загоняет в ловушку. Сколько профессор ни бился над хитроумным аппаратом – сколько ни крутил в руках – все его отчаянные попытки оказались тщетными. Машина не поддавалась.

Вновь замигал и загудел видеофон.

Нейсмит смачно выругался и хлопнул ладонью по кнопке, словно по надоедливой мухе. Экран засветился. Перед профессором возникла сморщенная, точно печеное яблоко, физиономия Уэллса, увенчанная седоватым ежиком.

– Нейсмит! – рявкнул доктор. – Я уже звонил! Вы прослушали запись?

– Да… я только вошел… как раз собирался…

– Сожалею, Нейсмит, но лучше не затягивать! Жду вас у себя в кабинете.

– Прямо сейчас?

– Да, пожалуйста.

– А в чем дело, доктор?

– Объясню при встрече. – Уэллс наглухо захлопнул широкий рот и экран посерел.

Личный кабинет Уэллса представлял из себя большую солнечную комнату с видом на пляж Санта-Моники. Когда дверь отъехала в сторону, Уэллс оторвал взгляд от письменного стола; его крупное загорелое лицо было мрачным и серьезным.

– Нейсмит, – начал доктор без лишних предисловий, – мне стало известно, что сегодня вы запугивали и оскорбляли некоего мистера Чурана. Что вы можете сказать в свое оправдание?

Нейсмит молча подошел к столу. Затем уселся на стул лицом к лицу с Уэллсом и упер кулаки в колени.

– Для начала, – заметил профессор, – я не преступник. Легче на поворотах. А во-вторых, откуда вы черпаете такую интересную информацию и почему так уверены в ее правдивости?

Уэллс заморгал и подался вперед.

– Разве вы не вламывались к импортеру по фамилии Чуран – там, в Голливуде – и не угрожали ему убийством?

– Нет, конечно. И когда я, по-вашему, учинил такое бесчинство?

– Около двух. Так вы утверждаете, что не угрожали ему? И ничего не крушили у него в конторе?

– До сегодняшнего дня я даже не знал о существовании мистера Чурана, – сердито ответил Нейсмит. – А какие еще безобразия я, по его словам, натворил?

Уэллс откинулся на спинку стула, сунул в рот трубку и задумчиво посмотрел на профессора.

– Ну хорошо, а где же вы находились в два часа?

– В аудиториях, где же еще? Проводил демонстрацию.

– Какую демонстрацию?

– Опыта с темпоральной энергией.

Длинными ухоженными пальцами Уэллс взял со стола авторучку и сделал пометку в блокноте.

– Значит, в два?

– Да, черт побери. В марте изменилось расписание, и теперь дневные занятия начинаются в два.

– Верно. Кажется, припоминаю. – Уэллс неуверенно нахмурился, дергая себя за нижнюю губу. – Странно. Неужели Орвиль забыл? Наверное, у него просто выскочило из головы… Знаете, Нейсмит, дело, похоже, пахнет керосином. Когда Орвиль мне в полтретьего позвонил, на нем лица не было. – Орвиль, нервозный блондин, возглавлял физический факультет. – Ему тогда как раз позвонили из полиции – этот самый Чуран туда нажаловался. Орвиль, ясное дело, все свалил на меня. Он знает, что я занимаюсь вашей амнезией. Так что, Нейсмит, давайте начистоту. Надо выяснить, что к чему.

Нейсмит потихоньку начал звереть.

– Я уже сказал: в два часа я был в аудиториях. Если не верите мне, спросите студентов.

Уэллс снова глянул в блокнот, начертал там пару бессмысленных закорючек, а затем с умным видом произнес:

– Вот вы говорите: «в аудиториях». Насколько я понимаю, вы проводили занятия по многоаудиторному методу?

– Конечно. Почти все учебные курсы многоаудиторные. Сами знаете, как загружены профессора.

– Да-да, знаю-знаю. Но я не о том. Получается, что в два часа вы находитесь в нескольких местах одновременно.

– В девяти или даже в десяти, – уточнил Нейсмит. – Речь идет о девятиузловом дупликаторе в восточном крыле Научного корпуса.

– Вот-вот. Тогда возникает следующий вопрос: а не могло получиться так, что сегодня в два часа дня вы оказались в одиннадцати местах одновременно?

Нейсмит молча сидел и считал до двадцати одного, усваивая услышанное. Затем ответил:

– Если откровенно, то сама мысль нелепа. Вы говорите, контора этого Чурана где-то в Голливуде. А радиус действия поля дупликатора всего футов пятьсот.

– Но возьметесь ли вы утверждать, что это в принципе невозможно?

Нейсмит энергично заиграл желваками.

– Нет. Разумеется. Не возьмусь. Но нынешней науке такое и не снилось. Вы что, думаете, я схимичил с дупликатором Гиверта, чтобы спроецировать своего двойника в контору какого-то Чурана, которого я не знаю и знать не хочу?

– Ничего я не думаю. – Уэллсовская авторучка чертила в блокноте медленные круги. – Но послушайте, Нейсмит – зачем Чурану лгать?

– Понятия не имею! – взорвался Нейсмит, потрясая могучими кулаками. – Уэллс, происходит нечто странное. Сам пока толком не понимаю что. И мне это совсем не нравится. Но будь я проклят…

Гудение видеофона прервало тираду профессора. Не сводя глаз с Нейсмита, Уэллс ткнул пальцем кнопку.

– Слушаю?

От первых же слов из видеофона у Нейсмита голова пошла кругом.

– Уэллс! Вы только послушайте! – послышался поросячий визг Орвиля, и Нейсмит тут же увидел белобрысую голову декана физфака, карикатурно вытянутую в видеофоне. – Он мертв! О Боже! Сгорел заживо! А последним с ним видели Нейсмита! Кошмар! Уэллс! Почему вы до сих пор…

– Нейсмит у меня в кабинете, – вставил наконец Уэллс. – А кто умер? Вы о ком?

– Да о Рэмсделле! О Рэмсделле! Я же говорю! Рэмсделл мертв! О Боже! Вот, смотрите! – Белое как туалетная бумага лицо Орвиля отодвинулось, а в следующее мгновение точка обзора сместилась вниз.

На сером кафельном полу, будто жутко изуродованная кукла, раскинулось пухлое тело. Грудь, голова и руки – сплошная обгорелая масса.

– Полиция выезжает! – послышалось верещание Орвиля. – Держите его! Не дайте ему уйти!

Глава 2

Не успел истерический вопль Орвиля затихнуть, как Нейсмит резко повернулся – два стремительных прыжка – и он уже у двери.

– Что? – запоздало рявкнул Уэллс, привставая со стула. – Подождите, Нейсмит…

Так и не ответив доктору, Нейсмит откатил дверь и, выскочив из кабинета, рванул по дорожке. Кровь бурлила в жилах; страха он не чувствовал – только вдохновляющий напор гнева.

За миг до того, как Орвиль закончил, ситуация моментально прояснилась. Улик у полиции нет, и арестовать его не могут; но его непременно задержат до выяснения.

У подножия холма он поймал свободное такси и бросил водителю:

– В Голливуд. Адрес по дороге.

Пока машина разворачивалась и устремлялась на восток по Фривею, Нейсмит сунул в видеофонную щель четвертак и набрал: «Справочное. Голливуд». Загорелось желтое табло. Нейсмит набрал: «Ч-У-Р-А-Н».

Светящееся изображение запрыгало и помутнело; затем появилась страничка разборчивого текста, медленно ползущего снизу вверх по экрану. Нейсмит нажал кнопку «Стоп». Ага, вот он: «М. Чуран, импортер» – и адрес на Сансет-бульвар. Нейсмит взглянул на часы – ровно четыре, а большинство калифорнийских деляг не закрывают контор до половины пятого. Время еще есть.

– Приехали, мистер, – сообщил водитель и протянул руку к счетчику. Нейсмит расплатился и вышел. Здание оказалось желтокаменным убожеством прошлого столетия. В вестибюле на допотопном указателе белыми буквами значилась фамилия Чурана. Нейсмит поднялся на лифте до пятого этажа. Рифленая стеклянная дверь с табличкой «ЧУРАН» оказалась заперта; изнутри не доносилось ни звука.

В приступе гнева Нейсмит отчаянно забарабанил в дверь. Коридор огласился грохотом.

Из-за двери соседнего кабинета высунулся розовощекий парень в рубашке с короткими рукавами, с распущенным галстуком на шее.

– Эй! – воскликнул парень. – Какая муха тебя укусила? Кончай беситься.

Нейсмит только взглянул на него – и все. Парню, похоже, стало не по себе – он вздрогнул и отступил под защиту своей двери.

– Без обид, – добавил он.

– Чурана знаешь? – потребовал ответа Нейсмит.

– Ясное дело, знаю, – каждый день здороваемся. Только нет его, – уже полчаса, как свалил. Сам видел.

Нейсмит уставился на запертую дверь. Торопился, да не успел. В порыве нетерпения он изо всех сил дернул за ручку – замок с громким щелчком сломался и дверь распахнулась.

– Эй! – воскликнул парень и вытаращил глаза. – Эй, ты чего…

Нейсмит решительно вошел в приемную. За столом никого. В кабинете тоже ни души. Картотечные шкафы раскрыты и пусты. В настольных папках ни бумажки. И к стенам ничего не прикноплено. В углу потрепанного ковра крупная свежая клякса. В мусорной корзине несколько зазубренных осколков фарфоровой вазы и букет увядших цветов.

Озадаченный, Нейсмит замер и принюхался. В комнате висела откровенно нерабочая атмосфера; но обострившееся восприятие Нейсмита различало что-то еще – смутное, коробящее. Да-да, слабый, но вполне различимый запах – терпкий, раздражающий.

Когда он вышел, розовощекий парень все еще торчал в коридоре. Нейсмит негромко спросил:

– Что знаешь о Чуране?

– Ну, приятель, я с ним брудершафтов не пил. Здрасте, до свидания – и все дела. Но он профи.

– Кто?

– Профессионал, братишка. Шоу-бизнес и все такое. – Розовощекий парень указал на дверь собственного кабинета, где значилось: «КОРОЛЕВСКИЕ ТЕАТРАЛЬНЫЕ ПРЕДПРИЯТИЯ».

Нейсмит нахмурился.

– Так Чуран актер?

– Как пить дать, братишка. Правда, через меня он никаких ролей не получал, но вся эта баланда с импортом, верно, левый доход. Он и правду тебе так нужен?

– Почему решил, что он актер?

– Грим, братишка. Всякий раз он наштукатурен для съемки. Ты мог и не заметить – стереогрим отличная штука – но у меня глаз наметан. А что передать? Кто спрашивал?

– Отдохни, – бросил Нейсмит и отправился восвояси.

В дверях квартиры, вынимая ключ из замка, Нейсмит замер и прислушался. Мурашки тревожно побежали по спине. В воздухе висел тошнотворный смрад – воняло горелым мясом…

Нейсмит бросился в гостиную, оттуда в спальню. Смрад стал совсем невыносимым.

Чувствуя дурноту, Нейсмит зашел за кровать. Там, на полу, лежало тело женщины. Миссис Беккер, что по четвергам убирала квартиру. Не считая самого Нейсмита, ключ был только у нее. Мертва. Мертва и жутко обожжена. Грудь, руки и лицо – сплошная обугленная масса…

Нейсмит тупо подошел к видеофону и вызвал полицию.

Та прибыла через десять минут.

Дверь камеры закрылась будто крышка гроба. Нейсмит присел на узкую койку и уткнулся лицом в ладони. Полиция допрашивала его три часа. С невероятной дотошностью. Спрашивали о личной жизни, о прошлом, зафиксированном в служебных документах, об амнезии – о ней особенно! – о работе в университете, о процессе дупликации, о темпоральной энергии… короче, обо всем. Высказали даже фантастическое предположение, что он мог в обоих случаях обеспечить себе алиби с помощью путешествия во времени.

– Темпоральная энергия в таком объеме еще недоступна, – убеждал он их. – Вы не представляете, какие громадные силы должны быть задействованы. Даже при использовании университетского тау-генератора на две тысячи мегаклайн требуется несколько часов, чтобы зарядить девяносто литров воды, нужных для демонстрации.

– Но вода действительно движется во времени, не так ли? – настаивал один из следователей.

– Лишь долю микросекунды, лейтенант. На самом деле молекулы только частично выходят из синхронии с нашей матрицей т.э. Будь перемещение настоящим, они бы просто исчезли.

Следователи и не думали сдаваться. А возможно ли развить технологию темпоральных процессов до такой фазы, когда во времени смог бы путешествовать человек?

– Да, возможно, – раздраженно ответил им Нейсмит. – Для тех, чья наука на много тысячелетий опережает нашу. Для нас же – абсолютно невозможно!

Затем вернулись к казначею Рэмсделлу. Что мог иметь Нейсмит против Рэмсделла?

– Ничего, ровным счетом! Я был с ним едва знаком!

Стало быть, это просто совпадение, что Рэмсделл оказался жертвой зверского убийства сразу после встречи с Нейсмитом?

– Да!

Повинуясь инстинкту, Нейсмит не стал упоминать о пакете, который передал ему Рэмсделл. Сам не понимая почему, профессор был совершенно убежден, что, выдай он машину полиции, ключ к разгадке уплывет у него из рук.

Далее следователи перешли к Чурану, который так и не появился для опознания Нейсмита. Найти импортера не удалось. Может, Нейсмит убил заодно и Чурана, а потом спрятал труп?

Тогда Нейсмит поведал следователям о событиях в конторе Чурана и назвал розовощекого парня в качестве свидетеля.

А как насчет гибели миссис Беккер, его домработницы? Это что, тоже совпадение?

Нейсмит замычал, сжимая голову руками. Разве может оказаться простым совпадением, что в течение нескольких часов два человека были убиты одним и тем же непостижимым способом? Да ведь он в их глазах сейчас как Чумовая Мэри – нетронутый разносчик несчастья…

Тут Нейсмиту пришла в голову одна мысль, и он выпрямился. Неподвижный и прямой, он лихорадочно соображал – когда наружная дверь вдруг, лязгнув, распахнулась.

Нейсмит поднял удивленный взгляд. В помещение вошел тюремщик в синей униформе с пятнами пота под мышками. Подойдя к камере Нейсмита, он подобрал ключ к замку и распахнул дверь.

– На выход, – прохрипел он.

Нейсмит осторожно поднялся.

– Меня выпускают?

– Адвокат берет вас под расписку. Выходите – сюда.

– Адвокат? Но ведь… – Нейсмит погрузился в молчание и последовал за тюремщиком. Час назад при встрече Уэллс сказал Нейсмиту, что найдет адвоката – но не сегодня. «Речь идет об обвинении в убийстве первой категории, – сказал тогда психиатр, – и на поруки вас не выпустят – это точно. Но утром я позвоню Говарду. Потерпите до завтра».

Может, он потерял счет времени и утро уже наступило? Нет, на стенных часах в комнате у тюремщика было 9.05 вечера.

– Ваши вещи, – сказал тюремщик и бросил на прилавок пакет. – Распишитесь.

Нейсмит нацарапал на бумажке свою фамилию, сунул пакет в карман и последовал за тюремщиком. На выходе к ним приблизился стройный седовласый мужчина в смокинге, с лоснящимся кожаным портфелем в руке.

– Забирайте, – буркнул тюремщик и удалился.

– Мистер Говард? – осведомился Нейсмит, протягивая мужчине руку.

– Что? Нет-нет. Моя фамилия Джером – очень приятно. – Седовласый небрежно пожал протянутую руку Нейсмита. Затем отодвинул рукав и взглянул на тонкую пластинку наручных часов. – О Господи, уже поздно. Я не подумал… хотя, должен сказать, процедура много времени не заняла. Что ж, так или иначе, вы на свободе. Хотя вероятно, мне вообще не следовало приходить. – С недоуменным выражением на бледной физиономии адвокат на некоторое время умолк. – М-да. Не следовало, – повторил адвокат.

Они спускались по каменной лестнице. Нейсмит с неловкостью спросил:

– Уэллс уже уладил вопрос о гонораре?

– Уэллс? – с рассеянным видом переспросил адвокат. – Нет, не Уэллс… не слышал о таком. А знаете, – сказал он, снова останавливаясь и поворачиваясь к Нейсмиту, – просто удивительно, что я вообще сегодня вечером вышел из дома. Ничего не понимаю. Прямо со званого обеда. Черт возьми, ведь завтра моя дочь выходит замуж… – У него задергалась щека. – Ну что ж, доброй ночи, – неожиданно распрощался адвокат и отправился восвояси.

– Погодите! – крикнул ему вслед Нейсмит. – Если вас пригласил не Уэллс, то кто же?

Джером не замедлил с ответом.

– Ваш друг Чуран, – раздраженно бросил он через плечо. Гулкие шаги удалялись по тротуару – и вскоре адвокат скрылся из виду.

Нейсмит проснулся с чувством, что в комнате он не один. Домой он добрался почти в полночь, усталый как собака – и сразу же уснул мертвым сном. Но теперь вдруг проснулся и сел в темноте на кровати, каждым нервом ощущая предупреждение о незримо крадущейся по комнате опасности.

Ни звука – однако мрак был буквально наэлектризован присутствием чего-то могучего и грозного.

Затем в центре комнаты медленно забрезжило слабое голубоватое свечение.

Нейсмит затаил дыхание; свечение понемногу разгоралось – и вот уже проявились очертания висящего в воздухе необычного предмета.

Формой он напоминал толстую трубку, загнутую книзу – вроде уложенной набок буквы «Г». Вскоре Нейсмит понял, что перед ним пистолет. Правда, не похожий ни на один из известных ему пистолетов. Массивная рукоятка обращена к Нейсмиту, а ствол устремлен в противоположную сторону. Все стройные линии тяжелого и мощного оружия плавно перетекают одна в другую. Нейсмит тут же догадался, что пистолет – из той же породы, что и загадочная машина, которую передал ему Рэмсделл; совершенно различные по форме, оба предмета тем не менее чем-то походили друг на друга.

Пистолет висел в воздухе, плотный, реальный – и в то же время какой-то призрачный в ореоле голубого свечения. Размерами он был намного больше любого пистолета, сделанного под нормальную человеческую руку. Нейсмит представил, как выбирается из постели, протягивает руку и касается рукояти. И сразу понял, что рука окажется мала для пистолета – ему даже не удастся дотянуться до спускового крючка.

В комнате повисла мертвая тишина. Нейсмит затаил дыхание.

В воздухе по-прежнему витала угроза – Нейсмит ощущал ее еще сильнее. Исходила она частично от висевшего в воздухе оружия, частично – от роившихся позади теней. От пистолета веяло мощью истребления: Нейсмит жаждал коснуться его – и в то же время инстинктивно боялся – боялся тех черных сил, что могли вырваться на волю. Он знал – точно и безошибочно – что оружие было не просто пистолетом.

Затем мрак стал рассеиваться.

В дальнем углу комнаты – там, где полагалось быть туалетному столику и шкафу, – Нейсмит увидел Тварь, которая невероятно плавными змеиными движениями подбиралась – не сводя с Нейсмита крошечных глазок.

Сжавшись в комок, Нейсмит сам не заметил, как выбрался из постели; волосы на голове встали дыбом.

Пистолет, казалось, придвинулся ближе.

Тьма постепенно рассеялась – и Нейсмиту явилась жуткая Тварь целиком – не то насекомое, не то рептилия. Мощные пластины панциря омерзительно поскрипывали, пока Тварь наползала.

Тут в ухо Нейсмиту зашептал тонкий голосок:

– Это Цуг! Цуг! Убей его! Бери пистолет – убей его, живо!

Нейсмит предпринял самый быстрый в своей сознательной жизни рывок. Мгновенно схватил стоявший у кровати деревянный стул, размахнулся как бешеный и швырнул его. Стул со всего размаху врезался в подвешенный в воздухе пистолет.

Раздался резкий звук как бы рвущегося шелка – а потом вспыхнул ослепительный голубой свет – метнулся по стенам и погас. Ослепленный, с отчаянно колотящимся в груди сердцем, Нейсмит нащупал на стене выключатель и зажег люстру.

Пистолет исчез. Тварь тоже. Посреди комнаты лежал разбитый и обугленный стул.