Текст книги "Билет куда угодно"

Автор книги: Дэймон Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Глава 4

В том сне Нейсмит проснулся с ощущением опасности. Он вскочил, жадно глотая воздух. Тонкий механический голос визжал:

– Нападение в Пятом секторе! Стража, подъем!

Вокруг, по всему громадному сферическому залу, пробуждаясь от сна, его товарищи барахтались в воздухе, тянулись за оружием. Плававшие у стен зала механические стволы и другие аппараты защиты безостановочно вращались, поблескивая красными линзами.

Видение было столь отчетливым и бесспорным, что Нейсмит принял все без вопросов. Никакой он не Нейсмит – прошлое было только сном. Он – Дар из касты Артистов – и теперь ему надо во что бы то ни стало разобраться, что стряслось. Он находился в тридцатичасовом дозоре в Восьмидесятом секторе, а потом, казалось, едва успел сомкнуть глаза, как робот разбудил его сигналом тревоги.

Еще спросонок Дар протянул руку – и снаряжение подплыло к нему. Он надел шлем и нагрудник, ухватился за такую знакомую рукоять огнемета.

Другие уже валили наружу через круглое отверстие прохода.

– Сбор! Сбор! – визжал механический голос.

Так до конца и не проснувшись, Дар нацелил указку на проход и последовал за остальными.

Снаружи, в огромном актовом зале, толпились вооруженные Артисты.

– Стройся поотрядно! – выкрикнул другой механический голос.

Дар перевел указку в положение «Группа» и почувствовал, как его понесло по залу.

Вся людская масса уже двигалась в направлении следующего открытого прохода. Дар узнавал товарищей по отряду: Йеда, Жатто, Опада. Они перемигнулись и перекинулись парой слов. «Сколько?» – «Не знаю». Говорили на незнакомом языке, но он все понимал.

Затем двинулись через зал; вскоре впереди замаячил проход. Собравшись с силами, Дар нырнул туда.

Едкий дым ударил в лицо; целые облака дыма неслись по залитому зеленым светом коридору – столь густые, что Дару пришлось включить в шлеме ультравидение. В люминесцентном свете стали видны плавающие повсюду зеленокожие тела – изорванная плоть, глаза, устремленные в никуда, раскрытые в агонии рты.

Затем из коридора послышался громовой рев. Дар ощутил укол в руку, посмотрел и увидел, как сочится кровь. Боли не было – только тупое ноющее ощущение.

К ним метнулся патрульный офицер.

– Все кончено, – сообщил он, проплывая мимо. – Мы их взяли. Есть раненые?

Дар помахал ему пронзенной рукой. Боль понемногу прибывала. Патрульный офицер дал знак роботу. Тот поковырялся в ране, извлек металлическую иглу и наложил повязку.

– Отбой! – кричал кто-то. – Отбой! – Люди снова начали толпиться у прохода, и Дар присоединился ко всем. Получилась такая давка, что пробраться ему удалось только через несколько минут. Вокруг слышались недовольные возгласы. «Зря разбудили». «Посплю-ка я еще». «Что толку». «А лично я жрать хочу».

Наконец снова оказались в зале с широким куполом. Единственным желанием Дара было поспать. Он перебрался в спальный зал, нашел свободное место и почти мгновенно уснул.

С отчаянно бьющимся сердцем Нейсмит проснулся и резко сел. В темноте, оживлявшейся только свечением из гостиной, собственная спальня казалась теперь какой-то странной – столь явственным оказался сон.

Нейсмит встал, включил свет, постоял, разглядывая свое мерцающее отражение в зеркале, затем снова сел на кровать. «Сон» – не то слово; Нейсмит действительно былДаром. Перебирая в памяти все события, можно было сразу понять, что этот опыт не имел ничего общего с бессвязностью или фантастичностью припоминаемого сна. Каждая подробность представала живой и ясной.

Взять хотя бы «указку». Нейсмит рассеянно тронул левое предплечье. Он почти нащупал тонкое и гибкое устройство, пристегнутое к руке. Когда требовалось куда-то двинуться в том загадочном, лишенном гравитации пространстве, стоило лишь слегка напрячь предплечье и указать нужное направление.

То место существовало на самом деле. Ссутулившись на кровати в предрассветном сумраке, Нейсмит угрюмо силился припомнить все мыслимые подробности.

Возникли туманные воспоминания о танцах, что исполняли в воздухе труппы таких же, как он, Артистов… выплыло лицо девушки и имя Лисс-Яни… Нейсмит схватился за переносицу. Воспоминания рассеивались.

Взволнованный, он сел в кресло и курил целых полчаса, прежде чем улегся обратно в постель. Но даже тогда Нейсмит долго не мог успокоиться, пока не забылся наконец тяжелым сном.

Уже перед самым рассветом он снова увидел сон с зелеными лицами мертвецов в задымленном коридоре. Нейсмит понимал, что это сон – и все же никак не мог избавиться от ужаса перед жуткими лицами, выплывавшими навстречу из мглы. Они словно пытались что-то объяснить ему; в особенности тот, что появлялся настойчивее остальных – с гримасой на лице, с перекошенным ртом…

Нейсмит проснулся с неясным чувством – казалось, он чуть было не узнал нечто важное. И только когда с бритвой в руке оказался в ванной перед зеркалом, он сообразил, в чем дело.

Лицо мертвеца, если не считать зеленого цвета и отсутствия бороды, вполне могло принадлежать Чурану.

Субботним утром Нейсмиту идти было некуда, но одна мысль о том, чтобы остаться дома – пусть даже ради завтрака – приводила в содрогание. Он вышел и по извилистой улочке направился к парку на гребне холма.

И тут, без всякого удивления, он понял, чтодолжен сделать. Нейсмит спешно прикинул – на счету оставалось четыреста с небольшим долларов. Такой суммы хватит с избытком на дорогу до Восточного побережья, а там… а там он некоторое время перекантуется в поисках работы, пока он не добудет себе учительский сертификата каком-нибудь штате.

Отделение банка находилось в пяти кварталах. В квартиру лучше вообще не возвращаться.

Кассир любезно приветствовал его.

– Доброе утро, мистер Нейсмит, чем мы сегодня можем вам помочь?

– Я хотел бы закрыть счет. Можно узнать точный баланс?

Улыбка кассира остыла.

– Не вполне понимаю вас, мистер Нейсмит.

Нейсмит нахмурился.

– Я хочу закрыть счет, – повторил он.

– Но сэр, – возразил кассир, – разве вы не помните, что закрыли его вчера?

– Что? – переспросил Нейсмит, багровея.

Улыбка кассира испарилась.

– Минутку, сэр, я найду записи.

Он вернулся с ворохом бумаг.

– Вот заявление о закрытии счета, мистер Нейсмит – мы как раз собирались отправить его вам по почте. Вот погашенные чеки. А вот – бланк изъятия, датированный вчерашним днем.

Нейсмит уставился на документ. Похоже, все так и есть – листок изъятия, выписанный на 412 долларов 72 цента, заверенный его собственной подписью.

– Но это же подделка, – вымолвил наконец Нейсмит и воззрился на кассира. – Кто выплатил деньги? Вы?

Кассир заморгал.

– Не могу припомнить, – невнятно пробормотал он и повернулся. – Мистер Робинсон!

К ним подошел управляющий – представительный молодой человек с бледной недовольной физиономией.

– Что-нибудь не так?

Кассир объяснил ситуацию, прибавив:

– Мистер Нейсмит утверждает, что документ подделан. Но я знаю точно, мы выплатили все до последнего цента.

– Сейчас разберемся. Говард, позвоните, пожалуйста, Джеку Герберу и попросите его зайти. Мистер Гербер наш юрист. Пока он не подошел, прошу вас в мой кабинет.

Нейсмит скомкал бумажку.

– К черту, – буркнул он, повернулся и вышел.

До него наконец дошло, что, впрочем, никак не помогло унять волны бессильного гнева.

Его последовательно загоняли все в более и более невыгодное положение – будто короля серией шахов по шахматной доске.

Лалл с Чураном перекрыли ему все пути из Лос-Анджелеса. В то же время оставаться здесь он тоже не может. Сколько же еще удастся продержаться под таким напором?

Вернувшись домой, Нейсмит вдруг осознал, что остается еще один возможный выход – машина. Если удастся ее открыть, выяснить, как она работает…

Но когда он открыл дверцу шкафа, машины там не оказалось.

Ночью он опять увидел сон. Он плавал в широком зале со сферическим куполом, полном людей, залитом бледно-зеленым светом. Привычное его тело осталось где-то во тьме, потерянное во времени и пространстве – здесь же был Город, а время было «сейчас».

– …считанные часы сна с последней атаки, – говорил Мастер Танца, моргая красными от усталости глазами. – Впрочем, ничего не поделаешь. Постройтесь для «Буйных Гирлянд». Входим в двадцать пятой позиции, дальше двадцать один с половиной виток, следуем по серебру и выходим в тридцать второй позиции. Есть вопросы?

Все заворочались в воздухе, начиная выстраиваться длинной, слегка искривленной линией, устремленной к светящемуся диску прохода.

– А что потом? – спросила одна из девушек.

– Потом, – сурово промолвил Мастер, – перестраиваемся для «Сфер и Фонтанов». – Послышался недовольный гул, но протестов не последовало.

Мастер Танца приблизился к Дару.

– Дар, – спросил он, понизив голос, – как твоя рука?

Дар напряг бицепс.

– Лучше, – ответил он. – Уже не болит.

– Тебя бы, конечно, поберечь, – сказал Мастер, – но нет никого на замену. Сделай, что сможешь.

Дар кивнул. Мастер заколебался – хотел, кажется, еще что-то сказать, но промолчал и направился к началу линии.

– Все готово, – послышался оттуда его голос.

Артисты переглянулись, вытерли руки об одежду и перевели дыхание. Завибрировал тон. Артисты тронулись с места, некоторые брались за руки, вращаясь друг вокруг друга – затем отпускали руки, устремляясь дальше – весь ансамбль плыл вперед затейливым, грациозным узором.

Миновав проход, они оказались внутри освещенной сферы – размерами в сотню раз больше предыдущей. Выполняя предписанные движения, Дар смутно сознавал, как кружится вокруг него весь людный зал – пышно разодетые Ленлу Дин, горланящие словно стая попугаев; снующие по сторонам роботы, зеленокожие слуги.

Дар взялся за руки с партнером, закружился, отпустил руки, повернулся – и поплыл вперед по серебристой полоске света. Рука не болела, но немела и становилась все более неловкой; раз хватка соскочила – и Дар едва успел уцепиться.

Ансамбль уже пролетел ползала – мимо кучки сановников, окружавших Высокородную. Дар заметил ее в толпе – невысокую раздавшуюся толстуху с безумными глазами.

Зал снова закружился. «Буйные Гирлянды» представляли собой композицию с двойной спиралью – по всей линии прокатывалось вращение – слегка приостанавливалось и прокатывалось дальше. На деле композиция была проще, чем казалась, но, выполненная подобающим образом, выглядела весьма живописно.

Еще оборот. Дар потянулся к руке партнера – и тут тело пронзила боль. Партнер в ужасе раскрыл глаза и судорожно потянулся к запястью Дара, но тот уже потерял равновесие, выбился из ритма – рисунок нарушился.

Шепотом изрыгая проклятия, Дар завертелся в воздухе, затем зарядил указку на полную катушку и сумел быстро занять свое место в линии. Где-то далеко возмущенно взвизгивал женский голос. Высокородная… заметила ли она?

Уже у самого выхода к ним подплыл робот вытянутой формы; желтый огонек замигал прямо в глаза Дару. В отчаянье Дар выпал из построения и только наблюдал, как остальные вихрем скрываются в проходе.

– Ваше имя и рабочий номер? – любезно осведомился робот.

– Дар-Яни, 108 класс 3.

– Благодарю. – Робот повращался, наклонился и уплыл.

Дар еще несколько мгновений повисел на месте, затем вспомнил о сортировочной комнате и нырнул в проход.

Остальные ожидали его, бледные и озабоченные. Сразу обрушились вопросы: «Что случилось?», «Он нарушил композицию?», «В чем дело?».

– Он не виноват, – сказал Тен-Яни. – Я видел. Все из-за его руки.

Мастер Танца приблизился к Дару.

– Говорят, тебя остановил робот. Что ему было нужно?

– Только имя и рабочий номер, – ответил Дар. Они с Мастером Танца безнадежно смотрели в глаза друг другу.

– Это я виноват, – пробормотал Мастер, отплывая в сторону и колотя кулаком по ладони. – Я должен был отказаться от представления – сказать, что мы не в полном составе.

– А как же «Сферы и Фонтаны»? – спросил кто-то.

Лицо Мастера исказила гримаса. Он протянул руку и коснулся прохода, снова делая большой серебристый диск прозрачным.

– Смотрите сами. Там пустили запись.

Поднялся недовольный гул. Через проход Нейсмит увидел линию скользящих по воздуху Артистов, твердых и реальных на вид.

В глазах у Мастера стояли слезы. Он раздраженно протянул руку, и проход снова сделался непроницаемым.

– Ничего не поделаешь. Ничего не поделаешь, – пробормотал Мастер и отвернулся.

Вскоре проход прояснился и оттуда выскользнул робот. Темно-синий, сложных геометрических очертаний. Неторопливо повращавшись, он выбрал Дара и мигнул ему фонариком.

– Прошу следовать за мной.

Дар направился за ним к проходу. Остальные Артисты на него не глядели.

Следующая комната оказалась со смутным оттенком розовато-лилового, и сердце Дара учащенно забилось. Одно из пристанищ Ленлу Дин – одна из комнат, местоположение которых известно только хозяевам и роботам.

В центре палаты плавал горбоносый мужчина в кричащих полосатых одеяниях. В воздухе вокруг него навалом было всевозможных кубиков памяти и другого оборудования. От стен исходила едва слышная музыка.

– Как вы приказывали, сэр, – доложил робот. Затем поклонился, повернулся и поплыл обратно к проходу.

– Дар-Яни, – произнес горбоносый, сверяясь с кубиком памяти, который он держал в коротких, унизанных перстнями пальцах. – Номер 108, класс 3.

– Так точно, сэр.

– Ты нарушил построение танцевальной труппы и вызвал тем самым у Высокородной острое эстетическое расстройство, – сурово произнес Орлиный Нос.

– Так точно, сэр.

– Ну, и какого же наказания ты заслуживаешь?

Дар с трудом проглотил комок в горле.

– Разрушения, сэр.

– Верно. Хорошо сказано. А теперь, допустим, я предложил бы тебе взамен некое опасное задание – для того, чтобы загладить свою вину.

– Сэр, с вашей стороны это было бы величайшей милостью.

– Я тоже так думаю. Итак, Дар-Яни… – Орлиный Нос сверился с другим кубиком памяти, нетерпеливо сдавливая грани, пока не выжал всю нужную информацию. – Как ты уже, наверное, знаешь, из будущего сообщили: одному Цугу удалось каким-то образом пробраться за Предел.

– Так точно, сэр.

– Его необходимо убить. Шефтов, как тебе также известно, у нас уже нет.

В горле у Дара пересохло.

– Так точно, сэр.

– Мы тут пытаемся вернуть одного Шефта, – но, если не получится, Цуга придется убивать кому-то другому. Понимаешь меня?

– Сэр, я недостаточно тренирован – я сражался с Ленлу Ом, но Цуг…

– Ну вот и прекрасно. Не следует опасаться неудачи. На сей раз мы просто хотим выяснить, может ли в принципе Артист убить Цуга. Мы не особенно на тебя рассчитываем, Дар-Яни. Впрочем, постарайся, постарайся… – Он подавил зевок. – Тебе дадут час работы с тренажерами, чтобы ты смог усовершенствовать подход. Затем робот доставит тебя к проходу в Старый Город. Цугов там, как тебе известно, навалом. Главное, ты должен помнить…

Глава 5

Голос отдалился, сделался невнятным. Нейсмит проснулся.

Сон был настолько живым, что на миг Нейсмиту показалось нелепым очутиться здесь, в темноте – вдавленному гравитацией в пружинный матрас среди затхлых запахов ткани и пыли.

Нейсмит сел в темноте на кровати, понимая, что прошла еще ночь, а он ни на шаг не приблизился к решению. Не проще ли будет предоставить самим чужакам…

– Нет! – рявкнул он и скинул ноги с кровати. Затем принял душ, побрился и позавтракал.

После завтрака Нейсмит сел за стол с бумагой и карандашом и набросал еще один список:

1. Сдаться.

2. Сбежать и спрятаться.

3. Пассивно сопротивляться.

Нейсмит сразу вычеркнул первые два пункта. Первый неприемлем, а второй невозможен. Третий, казалось, оставлял какую-то надежду; но Нейсмит сердцем чуял, что и тут ничего не светит. Снова пришла в голову аналогия с шахматами. Игрока атакуют, его короля серией шахов гонят к последней клетке – и выход остается один: не отступать, а контратаковать.

Нейсмит скомкал бумагу, швырнул ее на пол и встал из-за стола. План медленно начал обретать очертания.

Первым делом следует принять во внимание, что он находится под постоянным наблюдением – даже здесь, в собственной квартире. И даже будь у него деньги, он не смог бы приобрести оружие.

Нейсмит оглядел свои широкие, мощные ладони, пошевелил сильными пальцами. Как-то на спор он согнул надвое кусок железной трубы. Чужаки уже ясно дали понять, что боятся его… Что ж, угрюмо подумал Нейсмит, на то у них оснований достаточно.

Тогда он приступил к спектаклю для незримой аудитории. Собираясь выйти из дому, пересчитал в карманах мелочь и разъяренно стиснул в кулаке несколько монет – жалкие остатки наличности.

Битый час Нейсмит бродил по улицам в Беверли-Хиллз с поникшей головой и сгорбленными плечами; затем навестил школьного приятеля и попытался занять денег. Приятель, электротехник по фамилии Стивенс, был сильно озадачен просьбой Нейсмита; но все же отстегнул пять долларов, оправдываясь:

– Извини, Нейсмит, на этой неделе у меня с деньгами туговато, но вот хоть это…

Нейсмит взял деньги, прошел, как и раньше, два квартала, затем вдруг бросил добычу в канаву и вслух произнес:

– Пора сдаваться. Я побежден. – Затем перевел дыхание, повернулся и подобрал скомканную банкноту, которую только что отшвырнул. С лицом, полным отчаянья и смирения, разгладил бумажку. Затем остановил свободное такси и дал адрес чужаков. На вид – сплошная капитуляция; внутри – чистое убийство.

Нейсмит постучал в красную дверь. Оттуда крикнули:

– Входите – не заперто.

Комната, похоже, ничуть не изменилась. Чуран сидел за столом и исподлобья изучал Нейсмита. Эта тварь Лалл, сложив руки на груди, прислонилась к книжному шкафу справа от Нейсмита и курила сигарету. Все молчали.

Нейсмит шагнул вперед.

– Я пришел сказать, чтобы вы отозвали собак.

Улыбка Чурана стала чуть пошире; Лалл взглянула на него и выдула длинную сливу из дыма.

Нейсмит прикинул расстояние до чужаков. Еще полшага…

– Изложите мне ваш план, – начал он, а затем буквально взорвался. Одна рука метнулась к горлу Чурана, другая – к горлу Лалл. Обе не достигли цели – лишь схватили воздух.

И в то же время чужаки не двигались с места. Холодея от ужаса, Нейсмит понял, что руки его прошли сквозь их тела.

Чуран, лицо которого оказалось до омерзения близко, принялся хохотать. Мгновение спустя к нему присоединилась и Лалл.

Нейсмит отскочил назад. Двое чужаков со слезами веселья в глазах переглянулись.

– Отличная попытка, – похвалила Лалл. – Отличная, профессор Нейсмит. Но все же недостаточно удачная.

А в следующее мгновение оба чужака разом испарились. Дрожа и не веря своим глазам, Нейсмит заставил себя снова шагнуть вперед и стал осматривать место, где только что находились чужаки.

На полу между стулом Чурана и книжным шкафом лежала черная машинка, в линзах которой гасли тусклые красные огоньки. Нейсмит потянулся было ее взять, но внезапный электрический разряд заставил отдернуть руку.

Комната была пуста. Однако когда Нейсмит стал пятиться к двери, смех чужаков снова донесся ниоткуда, злобный и издевательский. А сзади в ухо шепнул голос Лалл:

– Небольшое напоминание, профессор… – И как только Нейсмит попытался обернуться, что-то ударило ему в висок. В комнате потемнело.

И Нейсмит оказался в Городе – плавая в центре огромного зала, украшенного резной слоновой костью и лепниной, пустого и сумрачного. Когда он двигался, еле слышное шуршание одежд отзывалось зловещими шепотками от стен: «Шш… шш…»

Дар знал, что должен умереть. Он уже попрощался со всеми друзьями и товарищами по труппе; возвратил имущество на центральный склад и самолично вычеркнул свое имя из официального списка Артистов. Собственно говоря, он уже был трупом: Дар-Яни больше не существовал. Осталось лишь безликое и безымянное тело – какой-то след – фикция, что проплывала в памяти Старого Города.

Здесь он оказался впервые со времени постройки Нового Города. Странно было видеть знакомые залы и коридоры в таком запустении. Выстроенный из материальных веществ, более тысячи лет кропотливо украшавшийся декорами и орнаментами, Старый Город оставался единственным реальным городом – пока нарастающая угроза со стороны Цугов не вынудила человечество перебраться в новые залы из цугозащитной энергии. Говорили, что после установки Предела все люди непременно вернутся сюда; впрочем, человеку, которого прежде звали Дар-Яни, не суждено до этого дожить.

Несправедливость? Возможно. Он подумал про зеленых рабов и скривил губы. Хорошо им восставать, когда их положение отчаянное. Но у Артистов своя доля.

Дар замер и прислушался. Непривычные доспехи тесно сжимали грудь, а ладони вспотели на рукоятке оружия.

Не слышалось ничего, кроме неуловимых тревожных шепотков, отражающихся от стен. Он поколебался, затем двинулся к одному из сотен ведущих из зала коридоров.

Здесь, в этом знаменитом главном зале, давал концерты Ито-Яни, часами зачаровывая тысячные аудитории. Теперь же, как и весь остальной Старый Город, зал отдан во владение жутким монстрам, которые…

Дар застыл, всем телом прислушиваясь. Откуда-то из мглы коридора донесся слабый шум.

«Когда зверь нападет, – сообщил тогда тренажер, – у тебя будет самое большее две секунды, чтобы прицелиться и выстрелить. Если выживешь после первого удара…»

Снова шум – уже ближе.

Дар попятился от проема с паническим чувством, что еще не готов – что все случилось слишком быстро – что времени не хватает…

Шум снова послышался – и теперь он увидел неясное мерцание – там, в мрачных глубинах.

Каждая клеточка его тела трепетала от страха, но Дар остался на месте – зубы оскалены, рука крепко вцепилась в рукоять оружия.

Отдаленная фигура неожиданно выросла – она безмолвно летела к нему – на немыслимой скорости. Сквозь забрало шлема уже посверкивали красные глаза и распахнутые клешни. Будто в кошмарном сне Дар попытался вскинуть тяжелое оружие – слишком медленно. Вот монстр уже навис – клыкастая пасть разинута – и…

Нейсмит сидел на полу, меж тем как хриплое эхо собственного вопля еще звенело у него в ушах. Голова раскалывалась. Все тело дрожало, покрытое холодным потом. А оттуда, из тьмы, тянулся монстр, по-прежнему разевая пасть…

Густой смрад собственного страха резко ударил в ноздри. Рука наткнулась на перевернутый стул… Где же он побывал?

Нейсмит поднялся и пошарил в карманах в поисках спичек. Огонек осветил загаженный ковер, книги и газеты, сложенные стопками у стен.

Тут он припомнил последний миг – и нащупал шишку над ухом.

Спичка погасла. Нейсмит зажег другую, подобрался к лампе и включил ее. Машинки, которую он заметил на ковре, там уже не было. Квартира пуста.

Нейсмит ненадолго присел и опустил лицо на ладони. Затем, с внезапной решимостью, встал и направился в угол к видеофону. Набрал номер. Смуглая морщинистая физиономия доктора Уэллса выразила радушие.

– A-а, Нейсмит, привет-привет. Как дела? Что-нибудь случилось?

– Скажите, Уэллс, – напряженно проговорил Нейсмит, – как-то вы упоминали, что есть радикальный метод против амнезии.

– Ну да, конечно-конечно. Но ведь до этого еще не дошло. Имейте терпение, дружище, пусть сначала поработают обычные методы. Итак, в следующий раз мы с вами встречаемся в… – Доктор потянулся к календарю.

– Я не могу ждать, – спокойно объяснил Нейсмит. – Насколько опасен этот метод и в чем он заключается?

Уэллс сложил сильные руки под подбородком.

– Достаточно опасен. Некоторых он довел до психоза – так что дело нешуточное, уверяю вас. В сущности, метод вводит в действие рычаги, способные извлечь на поверхность скрытый материал подсознания. Порой, когда такой материал действительно всплывает, пациент испытывает сильнейшее потрясение – и впадает в психотическое состояние. Поверьте, Нейсмит, подчас имеются более чем серьезные причины для провалов в памяти.

– И все же я рискну, – стоял на своем Нейсмит. – Когда вы свободны?

– Минутку-минутку. Я-то еще не сказал, что рискну. Послушайте моего совета: вам, Нейсмит, действительно следует подождать…

– Если вы откажетесь, я подыщу другого психиатра.

Уэллс явно огорчился.

– Да, в этом городке такое вполне реально. Будь по-вашему, Нейсмит. Приходите, и мы все обсудим.

Уэллс закончил прилаживать головные клеммы и отступил на шаг, изучая счетчики на пульте управления рядом с кушеткой.

– Порядок? – спросил он.

– Приступайте.

Уэллс задержал смуглые пальцы на рукоятке.

– Вы уверены, что вам этого хочется?

– Все причины я уже изложил, – нетерпеливо буркнул Нейсмит. – Давайте наконец приступим.

Уэллс повернул ручку; аппарат щелкнул, и послышалось гудение. Нейсмит почувствовал, как защекотало где-то в голове и подавил секундное желание сорвать головные клеммы.

– На предыдущих сеансах, – сообщил Уэллс, – мы достаточно подробно прошли ваше пребывание в больнице, а также университетский опыт после выписки. А теперь посмотрим, не удастся ли выловить более живую подробность из тех воспоминаний. – Тут доктор повернул рукоятку, и щекотка усилилась.

– Я обращаю ваше внимание на первый день в медицинском центре Военно-Воздушных сил, – сказал Уэллс. – Попытайтесь выхватить из памяти первый образ, который возник, когда вы очнулись. Первое, что вы вспомнили, когда пришли в себя…

Нейсмит мучительно постарался сосредоточиться. Смутное воспоминание о белизне. Белые простыни, белые халаты…

Наблюдая за ним, Уэллс возился за пультом управления. И вдруг яркая сцена возникла в голове Нейсмита – такая живая и ясная, как если бы он переживал ее вновь.

– Ну? – тут же вопросил Уэллс. – Опишите, что вы видите и слышите.

Нейсмит невольно стиснул кулаки, затем постарался расслабиться.

– В палату только что вошел молодой врач. Его лицо я вижу как сейчас ваше. Лет тридцати, крупные черты, выглядит веселым, но глаза – недобрые. Посмотрел историю болезни, затем вперился в меня. «Ну и как мы сегодня?» Сестра взглянула и улыбнулась, затем вышла. Большая симпатичная комната – зеленые стены, белые занавески. Я спросил: «Где я?» – Нейсмит примолк, удивленно нахмурившись. – Ничего не помню… совсем ничего. Даже языка… он какой-то… – Нейсмит заметался на кушетке.

– Полегче-полегче, – успокоил Уэллс. – А что он вам ответил?

Нейсмит стиснул зубы.

– Сейчас. Он спросил: «А что это за язык, старина?» Но я его не понял! – Нейсмит приподнялся на локте. – Он говорил, а я не понял ни слова!

С озабоченным видом Уэллс придавил его обратно к кушетке.

– Полегче-полегче, – повторил доктор. – Мы знали, что после аварии у вас наступила полная амнезия. Всему приходилось учиться заново. Не позволяйте живости воспоминания…

–  Но на каком языке я тогда говорил? – кипя гневом, вопросил Нейсмит. – Когда спрашивал: «Где я?»

– А можете вы повторить звуки?

–  Ква э? – некоторое время спустя с закрытыми глазами вымолвил Нейсмит. Напряжение все нарастало – он уже не в силах был лежать спокойно. Лицо подергивалось, на лбу выступал обильный пот. – Вам это о чем-нибудь говорит?

– Я не лингвист. Но это точно не немецкий, не французский и не испанский – тут я уверен. Может статься, румынский или хорватский – что-нибудь из той оперы. У вас там никаких корней?

– По документам ничего такого, – напряженно выговорил Нейсмит. Пот заливал лицо, кулаки то сжимались, то разжимались. – Отец с матерью местные, и всю жизнь прожили на Среднем Западе. И все родственники тоже откинули копыта в омахской мясорубке; а я последний в семье – и едва избежал таких же радостей.

– Пойдем дальше, – предложил Уэллс. – Когда закончим, я прокручу ту фразу Хупке или Лири – интересно, что они скажут. А теперь еще немного назад. Постарайтесь успокоиться.

– Попробую. – Нейсмит вытянулся на кушетке, плотно прижав руки к бокам.

– Обращаю ваше внимание, – напряженным голосом проговорил Уэллс, – к последнему воспоминанию допробуждения в больнице. Последнее, что вы помните. – Доктор снова обратился к пульту управления.

Нейсмит вздрогнул, когда еще один живой образ буквально взорвался в голове. На сей раз пейзаж – серый и туманный.

– Авария, – прохрипел Нейсмит, облизнув пересохшие губы. – Кругом до черта обломков – все дымится… Трупы…

– А где вы? – спросил Уэллс, подаваясь вперед.

– Ярдах в двадцати от фюзеляжа, – с усилием вымолвил Нейсмит. – Совсем голый… истекаю кровью… Холодно. Голая земля. Там чье-то тело, и я наклоняюсь посмотреть чье. Лицо – сплошное месиво. Ага – личный знак… Боже мой! – Он вдруг сел на кушетке, весь дрожа.

Уэллс побелел под своим загаром и выключил аппарат.

– Что? Что такое?

– Не знаю, – медленно проговорил Нейсмит, лихорадочно нашаривая в голове образ, который оттуда уже испарился. – Я потянулся к личному знаку того парня, а потом… не знаю что. Жуткий шок. Теперь прошло.

– Лучше на сегодня закончить, – предложил Уэллс, собираясь отключить пульт управления. – В другой раз…

– Нет! – Нейсмит схватил его за руку. – Мы уже совсем рядом – я сердцем чую. Поздно тормозить. Включите свою мозговыжималку.

– Не думаю, что вы поступаете мудро, Нейсмит, – утешительным тоном произнес Уэллс. – Вы реагируете слишком остро; помните, это мощный прибор.

– Еще одна попытка, – предложил Нейсмит. – Одну я выдержу; а там оставим до следующего раза. – Он не сводил глаз с Уэллса.

– Ладно-ладно, – нерешительно пробормотал Уэллс. – Посмотрим…

Нейсмит лег. Снова начались гудение и щекотка.

– Направляю ваше внимание на детство, – сказал Уэллс. – Любая сцена из детства. Все, что придет в голову.

Нейсмит остолбенел. Нечто всплыло в сознании – нечто столь страшное, что явись оно наяву – и он немедленно лишился бы рассудка. И больше – ничего.

Итак, полный провал. Стоя на дорожке у домика Уэллса, Нейсмит ожесточенно тер пальцами виски. Ничего, кроме головной боли, дальнейшие опыты не принесли.

Некоторое время он стоял в гневной нерешительности. Все попытки действовать отсекались одна за другой. С самого первого дня – в аудитории…

И тут мысль, таившаяся все это время где-то на задворках сознания, начала обретать форму. Вот с чего все началось – с воздействия дупликатора Гиверта… А может, все несчастья Нейсмита – сны, к примеру, и все остальное – объясняются тем, что какой-то пришелец схимичил с аппаратом? Разве нельзя предположить, что туда вставили какую-нибудь хитрую штуковину, чтобы изучать скрытое воздействие на сознание?

Задав себе такой вопрос, Нейсмит уже не мог оставить его без ответа. Тогда он направился в туннель.

Головная боль не утихла и не усилилась. Ощущение создавалось такое, будто каркас, который надел ему на голову Уэллс, так там и остался. Несмотря на всю абсурдность таких мыслей, Нейсмит никак не мог избавиться от желания сорвать каркас и швырнуть его в ближайшую сточную канаву.

Поход к Уэллсу оказался ошибкой – от начала и до конца. Масса дискомфорта, прочие атрибуты, потраченное время – а в результате так ничего и не известно о том белом пятне, что закончилось четыре года назад. Несколько жалких воспоминаний о жизни в больнице после аварии – знания, не стоившие усилий – а больше и ничего.