Текст книги "Борьба (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Ларк

Моя сумка с ланчем была зажата под мышкой. Стопка бумаг, которые я взяла с собой в учительскую, была зажата под мышкой. В одной руке я держала открытую банку диетической колы, а в другой – бутылку воды для дневных занятий.

У меня было прекрасное настроение.

Или было бы, пока я не прошла мимо класса мудака Эбботта, как раз в тот момент, когда он вошел в дверь, хлопнув меня по плечу своей массивной рукой.

– Ах! – Я вскрикнула, когда моя бутылка воды и сумка с ланчем полетели в воздух. Каким-то образом мне удалось уберечь одежду от брызг газировки, но бумаги рассыпались по полу. – Чертовски здорово.

Я присела на корточки, чтобы поднять бумаги.

Эбботт хмыкнул, его знакомое хмурое выражение лица застыло на месте, когда он наклонился, чтобы поднять воду и сумку. Как только я встала, он сунул их мне в руки и ушел.

Никаких извинений за то, что столкнулся со мной. Напугал. Думаю, мне следует считать, что мне просто повезло, что он потрудился поднять что-то с пола.

– Придурок. – Я скривила губы, направляясь в свой класс.

Мой день был… странным. Стычка с Уайлдером была обычным делом. Дети вели себя странно с первого урока, хихикали и перешептывались друг с другом на каждом моем уроке этим утром.

Что-то происходило, но я не хотела спрашивать. Когда дело доходило до школьной драмы, это было так же ужасно, как и тогда, когда я была подростком, и чем меньше я знала, тем лучше.

Лето уже наступило? Судя по обратному отсчету на моей доске, оставалось сорок дней. Мне эти дни казались вечностью.

Я поплелась в свой класс и убрала сумку с обедом. Затем я села за свой стол, допила диетическую колу и просмотрела работы, которые проверяла, как раз в тот момент, когда по зданию разнесся звонок на пятый урок.

Тишину заполнили голоса детей, которые разговаривали, смеялись и носились по коридорам. Но шум исчез так же быстро, как и появился, когда снова прозвенел звонок, за исключением одиноких шагов, которые раздавались по полу, когда мимо моей двери пронесся ребенок, спешащий на следующий урок.

Я вздохнула и потянулась к стопке отчетов по книге в корзине на моем столе. На пятом уроке у меня были подготовительные занятия, и, поскольку вчера вечером мне не хотелось работать дома, я просматривала отчеты, которые мои второкурсники сдали вчера.

Может быть, другой школьный учитель английского и предложил бы «Макбет», «Повелителя мух» или «Скотный двор», но мне было невыносимо читать эти книги, и я просто не могла заставить своих учеников страдать. Или, может быть, я избавляла себя от необходимости читать двадцать пять отчетов о книгах, которые мне не нравились.

Для всех своих занятий я выбрала одно обязательное чтение: «Убить пересмешника». Кроме того, учащиеся должны были самостоятельно прочитать девять книг в течение учебного года – по книге в месяц, – а затем предоставить мне двухстраничный отчет по каждой из них.

Отчет, лежавший на самом верху стопки, был посвящен роману Джона Гришэма. Я сама читала эту книгу. Ученица выбрала его, потому что хочет стать юристом. В конце отчета она пришла к выводу, что стать писателем гораздо интереснее, чем адвокатом.

Часть меня хотела скопировать ее текст и оставить в почтовом ящике Ронана, просто чтобы немного подразнить его. Это было заманчиво, как и сам Ронан.

Вчера, когда я увидела его в гараже, он помахал мне рукой. Он выглядел таким одиноким. Таким извиняющимся. И я чуть было не уступила. Я чуть было не пригласила его на тот ужин, о котором он все время просил.

Не поторопилась ли я с выводами на прошлой неделе? Я постоянно думала об этом в выходные. Я поставила себя на его место, пытаясь приспособиться к новому месту. Каламити, вероятно, был одиноким городом для чужака, каким он себя считал. У него не было друзей.

Между тем, в любой вечер я могла поужинать с несколькими членами семьи. Я могла позвать с собой дюжину друзей, чтобы потусоваться. Я родилась в этом сплоченном сообществе, поэтому мне не нужно было спрашивать о других. По большей части, я уже все знала.

Даже если бы я поужинала с Ронаном, это не означало, что мы должны встречаться, верно? Мы могли бы быть просто… соседями.

Я слишком остро отреагировала на прошлой неделе, не так ли? Сплетни были щекотливой темой. Но ему просто было любопытно. Может быть, мне тоже было немного любопытно.

Я выбросила мысли о Ронане из головы, сосредоточившись на отчетах, лежащих передо мной, пока не прозвенел следующий звонок, и на этот раз мой класс заполнился учениками, все спешили занять свои места. Перешептывания, с которыми я сталкивалась все утро, очевидно, распространились и на дневные занятия, потому что почти все дети сбились в кучки. Некоторые посмотрели в мою сторону, прежде чем начать хихикать.

Было ощущение, что они смеялись надо мной. Ладно, что, черт возьми, происходит? Если это действительно была я, хотела ли я знать?

Наверное, нет.

Снова прозвенел звонок, и, когда болтовня не прекратилась, я дважды хлопнула в ладоши.

– Давайте начнем.

– Мисс Хейл. – Парень в первом ряду поднял руку вверх.

– Да, Бекхэм.

– Можно мне получить пропуск в холл?

– Ты только что был в холле. – Я покачал головой, но открыла ящик своего стола, достала пропуск и отнесла его к нему на стол. – Пять минут. Ни секундой больше.

– Клянусь. Я сейчас вернусь. – Он практически вскочил со своего места и бросился к двери.

Еще одна рука взметнулась в воздух.

– Мисс Хейл.

– Рейни. – Я кивнула девушке, которая читала книгу Джона Гришэма. – Что случилось?

– Вы когда-нибудь были в суде?

– В суде, – повторила я. – В здании суда? Да.

– Для чего? – спросил другой ученик.

– Чтобы получить регистрацию на мою машину.

– Мне пришлось сделать это на прошлой неделе, – сказала Мари, сидевшая за ближайшим к окнам рядом столов.

Мэтт, сидевший напротив Мари, оглянулся через плечо и закатил глаза.

– Не все из нас еще получили права, Мари.

– Или у нас есть права, но нет богатого папы, который купил бы нам машину, – пробормотала Рейни.

Мэри насмешливо посмотрела на своих одноклассников, и воздух наполнился новой волной смешков.

Второкурсники. Да помогут мне Небеса. Они были самыми трудными.

Первокурсники были ненамного лучше, хотя некоторые из них все еще оставались невинными и милыми. Мой младший класс был моим спасением, в основном потому, что они были так увлечены учебой, что почти каждый ребенок начинал подумывать о колледже. В начале года старшеклассники держались молодцом, но к этому моменту, когда до окончания школы оставалось всего сорок дней, они все расслаблялись.

Это был не первый раз, когда я учила Мэтта, Рейни или Бекхэма – в пятом классе им тоже всегда требовались дополнительные перерывы на туалет. Но были и другие, такие как Мэри, которые были новичками в Каламити и все еще пытались приспособиться к детям, которые были здесь с рождения.

Перед моим мысленным взором возникло лицо Ронана, а вместе с ним и чувство вины.

– Давайте сосредоточимся, – сказала я детям и себе. – Пожалуйста, достаньте свои учебники по грамматике.

Это вызвало хор стонов.

– Да, я знаю. Вы все очень любите это издание. – Я обошла вокруг стола и взяла учительскую версию книги. – Страница сто девятнадцать.

Этот час был мучительным. Дети никак не могли сосредоточиться, и когда я отпустила их работать над заданием, перешептывания возобновились. Некоторые продолжали странно на меня смотреть, как будто знали секрет, которого не знала я. Или они пытались выяснить, слышал ли я то, что слышали они.

Я не обращала на это внимания, просматривая их отчеты по книгам и раздавая их к концу урока.

– К пятнице вам нужно просмотреть свои отчеты и внести исправления в грамматику и орфографию, – сказала я как раз в тот момент, когда прозвенел звонок.

Грохот их ухода сменился топотом первокурсников, которые были такими же рассеянными. К тому времени, как прозвенел последний звонок на сегодня, я чувствовала себя так, словно пробежала десять миль. А мне еще предстояло проверить контрольные.

Рен была в детском саду, и часть меня хотела забыть обо всем, как вчера, прийти домой пораньше и проверить контрольные работы вечером, когда она ляжет спать. Но я заставила себя сесть за стол и поработать с кипой рабочих листов, чтобы, придя домой, отключиться.

– Тук-тук. – Эмили Кейн, директор старшей школы, вошла, когда я собирала вещи. – Привет, Ларк.

– Привет. – Я улыбнулась и встала, чтобы поприветствовать ее.

Эмили тоже была новичком в Каламити. Она проработала в старшей школе всего два года, но все ее обожали. Ее предшественник был полным придурком, грубым и раздражительным. Он был первым, кто нанял мудака Эбботта, что казалось вполне уместным, поскольку у них обоих были характеры мягкие, как наждачная бумага.

В то время как Эмили, с другой стороны, была открытой и честной. Этот год был трудным, но, по крайней мере, у меня был отличный начальник. Ее добрые глаза, казалось, всегда говорили правду. Она была именно тем человеком, которому можно довериться. Вероятно, она была хороша в своей работе и в том, чтобы вытягивать признания из учеников, даже из нарушителей спокойствия.

– Как дела? – спросила я.

– Мне нужно вздремнуть, – рассмеялась она. – Это был долгий год.

– Аминь. Я не создана для старшей школы.

– Ты собираешься бросить меня в следующем году, не так ли?

– Может быть. – Я преувеличенно нахмурилась. – Я очень скучаю по пятому классу.

И хотя я надеялась вернуться в среднюю школу, был шанс, что я уйду совсем. Что для разнообразия я стану новым человеком в новом городе.

Мысль о переезде заставляла меня в равной степени нервничать и волноваться. Я разрывалась на части, словно стояла на краю обрыва, и что-то собиралось либо столкнуть меня с края, либо вернуть на привычную почву.

– Есть минутка? – спросила Эмили.

– Конечно. Что случилось?

От ее взгляда у меня скрутило живот. Зная эту школу, зная Каламити, я была уверена, что это как-то связано с тем, о чем сегодня судачили дети.

– О, нет. Что случилось?

– Одна из моих учениц-помощниц заглянула в мой кабинет перед уходом. По школе поползли слухи.

– Обо мне? – Глупый вопрос. Конечно, обо мне. Иначе Эмили не была бы в моем классе.

– К сожалению. – Эмили подняла руки. – И я хочу уточнить, что это всего лишь слухи. Но если бы это была я, я бы хотела знать.

– Лаааднооо, – протянула я, чувствуя, как учащается мой пульс.

– Очевидно, ходят слухи, что на тебя собираются подать в суд.

У меня отвисла челюсть. Мое сердце остановилось.

– Что?

О, боже. Этого не могло быть. Я схватилась за край стола, чтобы сохранить равновесие.

Судебный процесс. То, чего я боялась в течение двух лет.

Я попыталась вспомнить все, что узнала из поисковых запросов в Гугл об опекунских соглашениях, об отмене родительских прав. Но это было во время моей беременности, и детали были нечеткими.

Как это произошло? Как другие люди узнали об этом раньше меня?

– Я не понимаю. Он сказал, что она ему не нужна. – Но если он подал на меня в суд, то, полагаю, он передумал.

– Хм? – спросила Эмили. – Кто кому не нужен?

Рен.

– Подожди, о чем ты говоришь?

– Моя ученица-помощница старшего курса. Она несколько раз посещала занятия с Эмбер Скотт. Недавно ты поставила Эмбер тройку с плюсом за работу.

– Да. – Я кивнула.

Эмбер училась в моем выпускном классе. Обычно она молчала. Заговаривала, только если я обращалась к ней, и, учитывая, как она излагала ответ, уставившись в стол, я не часто обращалась к ней, потому что в свете прожекторов ей, казалось, было не по себе.

Когда Эмбер входила в класс, то сразу направлялась к своему столу и почти не общалась с другими детьми. То же самое было и после ее ухода. Но Эмбер была умной. Ее работы всегда были на высшем уровне, хотя она и не справлялась с творческими заданиями.

– Я поддерживаю эту оценку, хотя она и недовольна ею. Я попросила оригинальную сюжетную линию, а она взяла существующую и просто изменила концовку. На прошлой неделе она пришла поговорить со мной об этом и потребовала, чтобы я изменила оценку. Но я этого не сделала. Это была работа на тройку с плюсом.

Самое большее, что я когда-либо слышала от Эмбер, это когда она подошла ко мне после школы, отстаивая свою точку зрения по поводу этого задания. Судя по тому, как она напряглась тогда, мои объяснения и твердое «нет» были не тем, что она хотела услышать.

С тех пор она почти не смотрела на меня, независимо от того, сколько раз я пыталась встретиться с ней взглядом.

– Она передала это и Вики, – сказала я Эмили. Вики была заместителем директора, еще одним сотрудником администрации, наряду с Эмили.

– Вики рассказала мне кое-что интересное, – сказала Эмили. – Ты знаешь, что мы тебя поддерживаем.

– Спасибо. – Эта поддержка не всегда была гарантирована. Как и предупреждение о слухах в школе. – Подожди. Эмбер подает на меня в суд?

– Очевидно. Эмбер сказала моей помощнице, что собирается бороться с этим. Она даже наняла адвоката.

У меня снова отвисла челюсть.

– Это… она вообще может такое сделать?

– Я не знаю. – Эмили покачала головой. – Со мной такого раньше не случалось.

– Но она наняла адвоката? Кого?

– Это то, чего я еще не знаю, – Эмили грустно улыбнулась мне. – Прости. Я пришла сюда, не имея почти ничего, чем можно было бы поделиться. Я почти ничего не знаю, потому что это всего лишь слухи. И, возможно, это ничего не значит.

Или, может быть, это было что-то.

И, возможно, адвокат, которого наняла Эмбер, в конце концов, не был такой уж загадкой.

Мои руки сжались в кулаки.

– Спасибо, что рассказала мне.

– Не за что. – Эмили положила руку мне на плечо, нежно сжала его и оставила меня.

Если адвокатом Эмбер был Ронан, если он согласился разбираться со мной из-за хорошей оценки, я бы сошла с ума. Подумать только, я чувствовала вину за то, что отвергла его. Я почти впустила этого человека в свой дом.

– Вот сукин сын.

Да, я поторопилась с выводами, но я знала трех других юристов в городе. Кроме Джулиана Тоша, который был полным придурком, они были хорошими людьми. А Джулиан был таким высокомерным, что я сомневалась, что ему вообще придет в голову идея работать на подростка.

Были ли в этом замешаны родители Эмбер? Я понятия не имела, кто они такие и где живут. Если они были так обеспокоены, то почему не обратились ко мне?

Потребовалось целых пять минут, чтобы перед глазами прояснилось. Затем я в спешке собрала свои вещи и выключила свет в комнате, а затем направилась на парковку и поехала через весь город в детский сад, вцепившись руками в руль.

Даже улыбка Рен не смогла прогнать мой гнев, хотя он немного угас. Моя дочь дала мне возможность сосредоточиться на чем-то другом до конца вечера, пока я выжидала подходящего момента. Пока я ждала, когда мой сосед вернется домой.

Жалюзи в его комнате оставались открытыми. Я сбилась со счета, сколько раз выглядывала из окон гостиной, высматривая, не проедет ли по улице сверкающий серебристый «Корвет».

Наконец, когда Рен уже давно легла спать, на подъездной дорожке вспыхнули фары его автомобиля.

С радионяней в руке я выбежала на улицу и пересекла лужайку, не надевая пальто, потому что, несмотря на холод, я пылала.

Ронан вылез из машины, захлопнул дверцу и выпрямился во весь рост, расправив плечи. Затем он повернулся, совершенно невозмутимый, увидев, что я несусь к нему через подъездную дорожку.

Я протопала к его гаражу, остановилась перед ним и скрестила руки на груди.

– Эмбер Скотт.

Просто имя. Это все, что я ему сказала.

Но этого было достаточно.

Ни тени смущения не отразилось на его красивом лице. Нет, единственной эмоцией на его лице было чувство вины. Ублюдок.

– Это смешно. – Я вскинула руку. Он был официально внесен в мой список говнюков. – Я выполняю свою работу. Эта оценка справедлива, черт возьми.

Он поднял руки.

– Ларк…

– Это потому, что я не хочу с вами встречаться?

– Позвольте мне объяснить…

– Нет, – отрезала я. – Вы отвратительны.

– Вы можете просто выслушать…

– Поговорите с моим адвокатом. – Я развернулась, собираясь уйти, но он схватил меня за локоть, разворачивая к себе.

– Пожалуйста, позвольте мне объяснить, – голос Ронана был нежным и отчаянным, когда он придвинулся ближе. Его хватка на моей руке ослабла, но он не опустил ее. Кончики его пальцев легко, как перышко, прошлись по моей коже, и от этого прикосновения по моим венам пробежал электрический разряд.

У меня перехватило дыхание. Я подняла взгляд, встретившись с его карими глазами. В нос ударил запах одеколона, мужественный и чистый. Древесный с ноткой цитрусовых.

– Пожалуйста. – От его глубокого голоса у меня по спине пробежали мурашки. Эта просьба не имела ничего общего с его объяснениями насчет Эмбер, не так ли?

Почему я не ухожу? Я должна уйти. Должна. Но я не могла оторвать взгляда от этих глаз. Не могла.

– Ларк.

Боже, мне понравилось, как он произнес мое имя.

Ронан поднял руку, словно собираясь коснуться моего лица. Как будто хотел провести пальцами по моим волосам. Или, может быть, это было мое желание, а не его.

Хныканье. Не мое или Ронана, а из радионяни, о которой я забыла. Туман рассеялся. Крик Рен разрушил чары.

Как будто кто-то щелкнул пальцами у меня перед носом, освобождая меня. Я сделала шаг в сторону, затем другой.

Рука Ронана все еще была поднята, но застыла в воздухе.

– Ларк.

Я не доверяла себе, чтобы оставаться в этом гараже, поэтому развернулась и почти побежала обратно к дому.

Я почти позволила ему поцеловать меня. О, боже. Если бы он наклонился, я бы позволила ему поцеловать себя. Хотел ли он поцеловать меня? Что это было? Может быть, это была просто его тактика, чтобы вывести меня из равновесия. Чтобы использовать потерю моего контроля против меня самой.

Может, все это было игрой.

И, черт возьми, мне так надоели эти игры.

У меня тряслись руки, когда я бросилась на кухню и схватила телефон, который оставила на кухонном столе. Все мое тело словно разваливалось на части. Я была в замешательстве. Сердитая. Пылающая. Искры от прикосновения Ронана все еще покалывали мою руку.

Но я набрала имя своей сестры, расхаживая взад-вперед и ожидая, когда она ответит на мой звонок.

– Привет, – сказала она.

– Мне нужен адвокат, – мой голос дрожал так же, как и мои руки.

– Боже мой, – выдохнула она. – Он пришел за ней?

– Нет. – Я обмякла, ноги подкосились, и я закрыла глаза. По крайней мере, я была не единственной, кто пришел к такому выводу. – Какая-то ученица, возможно, подаст на меня в суд за то, что я поставила ей плохую оценку. И, по-видимому, она пользуется услугами нового адвоката в городе, который к тому же является моим ближайшим соседом.

– Подожди. Что?

Я ввела Керриган в курс дела, и к тому времени, как закончила, у меня почти не осталось сил.

– Это абсурд, – сказала она.

– Да. – Я сухо рассмеялась.

– Хорошо, я вешаю трубку, чтобы рассказать об этом Пирсу. Перезвоню тебе через минуту.

– Спасибо. – Я вздохнула, завершая разговор.

Я не могла позволить себе нанять адвоката Пирса. Черт возьми, я не могла позволить себе никакого адвоката. Но в тот момент у меня не было особого выбора.

Сжимая в руке телефон, я прошла через дом, выключила свет и направилась в комнату Рен.

Она больше не издавала ни звука и крепко спала, поджав розовые губки, ее веки подрагивали.

А что касается судебных исков, то, думаю, я предпочла бы пойти в суд из-за оценки, чем из-за опеки над своей дочерью.

Жалюзи все еще были открыты. Дверь гаража Ронана была закрыта. В его доме было тихо. Темно. Одиноко.

Симпатия, которую я испытывала к нему ранее, испарилась.

Я выпрямилась и взяла себя в руки.

Эмбер получила тройку с плюсом. У меня не было особых достоинств, но я была честна. И я не позволю своевольному подростку или новому адвокату в городе заставить меня изменить свое решение, каким бы привлекательным он ни был.

Если Ронан Тэтчер хотел бороться за это, прекрасно.

Если Эмбер Скотт хотела бороться за лучшую оценку, отлично.

Для меня будет величайшим удовольствием победить их обоих.

Глава 8

Ронан

Эмбер уставилась на документ, лежащий перед ней на столе.

– Это все?

– Это все.

– О, я ожидала, что он будет длиннее.

– Нет.

– Вы уверены, что больше нечего добавить?

Эта девушка просто убивала меня.

– Да. Я уверен.

Официальная жалоба на Ларк была относительно простой. В ней была изложена суть проблемы, а также просьба Эмбер изменить ее оценку. Никакой денежной компенсации. Просто четверка вместо тройки с плюсом.

Было бы лучше подать иск о возмещении денежного ущерба, но поскольку у Эмбер не было стипендии, которую она потеряла из-за этой оценки, и поскольку она не могла доказать, что Ларк намеревалась лишить ее упомянутой воображаемой стипендии, больше требовать было нечего.

Итак, мы остановились на изменении оценки.

Судья спустит с меня шкуру за растрату судебных ресурсов. Это была гребаная шутка.

Тем не менее, я все равно составил жалобу, и, хотя она занимала всего три страницы, включая стандартную информацию, такую как имена и другие личные данные, у меня на это ушел целый день. Каждое набранное слово давалось мне с трудом.

Особенно после того разговора с Ларк в моем гараже на прошлой неделе.

– И что теперь? – спросила Эмбер, кладя документ на мой стол.

Я откинулся на спинку стула, разглядывая ее одежду. Она была такой же, как и во вторник. Вчерашняя одежда была такой же, как и в понедельник, а та, как оказалось, была такой же, как и в пятницу. Пока что я насчитал три наряда. Три, для девочки-подростка.

Возможно, они были ее любимыми.

А может, это все, что у нее было.

– Это будет подано в суд, – сказал я ей. – Там они уже решат, что с этим делать.

Я тянул с этим как можно дольше, пытаясь лучше понять Эмбер. Но она оставалась загадкой, хотя с момента своего первого визита заходила в офис каждый день.

Ей не терпелось поскорее приступить к делу, но я солгал, сказав, что у меня есть другие дела, которые нужно уладить до ее дела. В глубине души я надеялся, что, если подожду достаточно долго, она забудет об этом. Что этот судебный процесс был спонтанным, и кто-то – ее родители или друзья – отговорит ее от этого. Но она была так же непреклонна, как и в начале.

И вот мы сидели и смотрели на официальную жалобу, которую я должен был подать в суд утром. Или, если бы я мог придумать оправдание, я бы сделал это в понедельник и выиграл бы себе еще несколько дней.

– Сколько времени потребуется суду на рассмотрение этого дела? – спросила она.

Я пожал плечами.

– Это зависит от того, что еще произойдет. Неделя. Месяц. Шесть месяцев.

Черт, если мне повезет, это случится после того, как она выпустится и, возможно, поймет, что тройка с плюсом – это еще не конец света.

Глаза Эмбер расширились.

– Шесть месяцев? Но мне нужно изменить ее прямо сейчас.

– Все зависит от решения суда.

Она съежилась на стуле, прикусив нижнюю губу.

– Давай поиграем в предположения. Допустим, твоя оценка не изменилась. – Я целую неделю предупреждал ее, что наиболее вероятным результатом будет тройка с плюсом, но у нее была сверхъестественная способность либо игнорировать мои слова, либо просто отказываться их слышать. Возможно, она считала меня полным идиотом.

Возможно, я и был им, раз взялся за это дело.

– Моя оценка должна измениться.

– Но что, если этого не произойдет? – Почему это было так важно? Каждый раз, когда я спрашивал, она уходила от ответа. И, судя по тому, как она выпрямилась, вздернув подбородок и не глядя на меня, сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих.

– Когда мисс Хейл сообщат об этом?

Я вздохнул.

– Это вообще из-за оценки? Или это просто месть?

– Я заслуживаю лучшей оценки.

Упрямая девчонка.

– Я не знаю, когда они сообщат мисс Хейл.

– Это будет в школе? – в голосе Эмбер звучала надежда, как будто она была готова к полному унижению.

– Я не знаю.

Это действовало мне на нервы и выводило из себя, насколько мстительной была эта девушка по отношению к Ларк, но я изо всех сил старался это скрыть. Если Эмбер поймет, что я одновременно на ее стороне и на стороне Ларк, она вылетит из этого кабинета, и я никогда больше ее не увижу.

Эмбер снова взяла жалобу, просматривая первую страницу.

– Помни, что есть большая вероятность, что это не сработает. Судья, скорее всего, поддержит школу и не будет вмешиваться.

Еще кое-что, что, казалось, осталось без внимания.

– Еще нет пяти часов. Мы можем подать это заявление сегодня?

Да.

– Нет.

– Почему?

– Потому что.

Глаза Эмбер сузились, когда она прижала документ к груди, как будто боялась, что я заберу его у нее.

Ее отчаяние не было таким бросающимся в глаза, как в тот первый день, когда она пришла в офис, но оно присутствовало, наряду с повторяющейся одеждой и рюкзаком, в котором, казалось, всегда было слишком много вещей.

– Почему бы тебе не оставить этот черновик себе? Я перепечатаю официальную копию, которая отправится в здание суда.

Она кивнула и потянулась за своим рюкзаком.

Вчера я так и не смог придумать предлог, чтобы она открыла свою сумку, но всю неделю я пытался сделать что угодно, лишь бы она показала мне, что у нее внутри.

Во вторник там было два банана и пакет шоколадного молока. В понедельник – белое молоко с яблоком и еще один сэндвич.

Сегодня, пытаясь разобраться с жалобой, она достала свое фиолетовое пальто, а также два апельсина и коробку яблочного сока. Затем появилось что-то, завернутое в коричневые салфетки. Эмбер положила это на колени и достала папку. Одна из салфеток сдвинулась, обнажив чизбургер.

Что за чертовщина? Зачем она таскала с собой чизбургер?

У меня внутри все сжалось.

Но я притворился, что ничего не замечаю, когда Эмбер убрала документ и начала собирать вещи в сумку. Сегодня вечером после работы я заеду в продуктовый магазин и куплю что-нибудь перекусить для офиса – походную смесь и протеиновые батончики. В следующий раз, когда она придет сюда, если проголодается, я дам ей что-нибудь. Может быть, зайду в «Уайт Оук» и куплю печенье. В любом случае, я не торопился домой.

– Мне прийти завтра? – спросила она.

– Наверное, было бы неплохо приходить каждый день, – солгал я. В этом не было смысла, но ей не обязательно было это знать.

– Хорошо. – Она встала, закидывая сумку на плечо.

Я вышел вслед за Эмбер, придержав для нее дверь, и, когда она вышла, повернулся к Гертруде.

– Ты узнала что-нибудь о ее семье?

– Нет. – Она покачала головой. – Похоже, никто не знает ни о ней, ни о ее родителях.

– Черт. – Я провел рукой по волосам. Может быть, она просто пропустила обед. Или эта еда была для животного. Возможно, она постоянно носила эту одежду, потому что все остальное, что у нее было, было неудобным.

Возможно, моя скука заставляла меня видеть то, чего на самом деле не было.

– Хорошие новости, – сказала Гертруда. – Пока ты встречался с Эмбер, мне позвонили два раза. Одна женщина хотела, чтобы ты ознакомился с планом недвижимости. И мужчина, который хотел бы, чтобы ты помог основать корпорацию для его семейной фермы.

– Это здорово. – Так почему же я не испытал ни малейшего волнения?

После нескольких других запросов в начале недели общее число моих клиентов увеличилось до восьми. Составление плана недвижимости и регистрация были простыми и предсказуемыми задачами. Именно это я и надеялся найти в Каламити.

Вот только я мог думать только об Эмбер Скотт.

И Ларк Хейл.

– Ты не против сегодня запереть офис? – спросил я Гертруду, мне нужно было выбраться из офиса. Чтобы прокатиться и подумать о том, как я собираюсь разобраться с судебным процессом между Эмбер и Ларк.

– Вовсе нет, – ответила она. – Увидимся завтра.

Забрав бумажник и ключи, я вышел из здания, сел в машину и около часа катался по шоссе. Оленей и коров было больше, чем других транспортных средств – еще одна перемена, против которой я не возражал. Во время поездки я не видел ничего, кроме голубого неба, бескрайних полей и высоких гор. Весна в Монтане была неподражаема из-за зеленых лугов, которые заполняли долину между горными хребтами, окружающими Каламити.

В любой другой день я бы оценил этот пейзаж. Сегодня я был слишком погружен в свои мысли.

Потребовался целый час езды, чтобы прийти к выводу: я ни хрена не знаю, что мне делать.

Я не часто признавался в этом другим, и уж тем более самому себе, но, когда я наконец направился домой, свернув в тупик, я не мог отрицать, что был совершенно не в своей тарелке, когда дело доходило до Эмбер Скотт.

Мне нужна была помощь.

Поэтому я поставил «Стингрей» в гараж и, вместо того чтобы зайти в дом, сунул ключи и телефон в карман, а затем направился через подъездную дорожку к Ларк.

Это было ошибкой. Эмбер была моей клиенткой. Даже если мы не подписали контракт, и я работал бесплатно, я согласился стоять по ее сторону баррикад, а Ларк находилась по другую.

Вот только кто еще мог ей помочь? Служба по делам детей и семьи не рассматривалась, потому что Эмбер было восемнадцать. Департаменту шерифа потребуются доказательства, а не какие-то глупые догадки. И я не мог подойти к родителям Эмбер и открыто обвинить их в пренебрежении, когда, опять же, у меня не было доказательств.

Ларк была учительницей Эмбер. Кого еще я знал, кто видел бы ребенка каждый день?

С точки зрения этики, я должен держаться подальше от Ларк, даже если этот судебный процесс – полная чушь. Но развернулся ли я? Нет, я продолжал идти.

Блять. Я рисковал своей лицензией ради этого. И все же, казалось, я не мог остановиться.

Герти будет в бешенстве, если я потеряю практику и ей придется искать новую работу. Надеюсь, выходное пособие на огромную сумму успокоит ее.

Расправив плечи и сделав глубокий вдох, обжигающий легкие, я поднялся на крыльцо Ларк, остановилась перед ковриком и нажал на кнопку дверного звонка. Откроет ли она вообще дверь? Думаю, я это выясню. Мой пульс участился, пока я ждал, надеясь, что она не проигнорирует меня сегодня вечером.

За дверью послышались тихие шаги, прежде чем щелкнул замок. И вот она появилась, заставив мое сердце, как всегда, замереть. Черт возьми, эта женщина. Что, черт возьми, она со мной делает?

Я прочистил горло. Мне следовало заранее продумать, что сказать. Для человека, у которого был хорошо подвешен язык, один взгляд на нее – и я терял дар речи.

– Я, э-э… привет.

Ларк приподняла брови, скрестив руки на груди. На ней была свободная толстовка, которая открывала горло. Она открывала ложбинку у основания ее шеи, нежные ключицы и безупречную гладкую кожу. Эта кожа была создана для моего языка. Я хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Прядь каштановых волос выбилась из ее неряшливого узла, и длинные пряди падали на шею.

Это было сексуально, но мне так нравились ее распущенные волосы, каскадом рассыпавшиеся по плечам. Свободные от резинки и жаждущие, когда мои руки запутаются в этих локонах.