Текст книги "Борьба (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 16
Ронан
Звук топающих ног заставил меня поморщиться.
Я узнал этот топот. Он доносился из-за входной двери офиса примерно в три сорок пять каждый день. Так совпало, что моя ежедневная головная боль начиналась в одно и то же время. Будет ли начинаться моя мигрень, когда через десять лет я буду вспоминать об Эмбер Скотт?
Последние полчаса я работал над несколькими мелкими делами, зная, что она вот-вот ворвется ко мне со своим ежедневным визитом. И, как и в любой другой день на этой неделе, ей не понравится то, что я скажу.
– Привет, Эмбер, – сказала Гертруда из приемной. – Как ты сегодня?
– Хорошо.
Этот ребенок был совершенно предсказуем. У Эмбер всегда все было «хорошо». Никогда не «замечательно», «плохо», «великолепно» или «прекрасно». Просто «хорошо». И я еще не слышал, чтобы она в ответ спрашивала Герти о том, как прошел день.
Возможно, это у меня было «плохо». Черт, я был в отвратительном настроении всю неделю, в основном из-за того, что провел слишком много часов в этом самом месте, и все это в попытке избежать своего дома. Чтобы избежать Ларк.
Если бы это было в Калифорнии, долгие рабочие дни были бы проще простого. Я бы с легкостью заполнил четырнадцатичасовой рабочий день. Но это Каламити, и, пока я искал новых клиентов, мне было трудно не работать восемь часов, не говоря уже о том, чтобы чем-то занять Гертруду.
Вчера я был в таком отчаянии, что прочитала половину бадес риппера (прим. ред.: бадес риппер – это романтический роман с эротическим подтекстом, обычно в исторической обстановке, в котором главную героиню обязательно соблазняют) Герти. Это было на удивление приятно. И позволило мне на несколько часов отвлечься от реальности.
Не чувствовать себя трусом, коим я и являлся.
Так больше продолжаться не могло. Сегодня вечером. Я поговорю с Ларк сегодня вечером.
Не то чтобы я уже не пытался. Каждую ночь на этой неделе я пытался перейти дорогу к своему дому. Каждую ночь я приближалась на шаг к лужайке Ларк. Но потом я натыкался на невидимую стену, которая останавливала меня и заставляла бежать к себе домой, как гребаного слабака.
Сейчас я презирал себя.
Ларк, наверное, тоже.
Насколько она была зла? Насколько сильно я упустил свои шансы все исправить?
Прошла неделя с нашей ночи, проведенной вместе, и именно столько времени мне потребовалось, чтобы понять, что я хочу большего.
Больше ужинов за ее захламленным обеденным столом. Больше вечеров на диване в ее гостиной. Больше ночей в ее постели.
Скорее всего, она больше никогда не заговорит со мной. В этот момент я был готов довольствоваться дружбой. Но я собирался добиваться большего.
Если бы я только мог заставить свои ноги пересечь чертову подъездную дорожку.
– Ронан. – Эмбер помахала рукой перед моим лицом.
Я дернулся и дважды моргнул. Она сидела в кресле для гостей.
Если кто-то и умел выглядеть по-настоящему невозмутимым, так это Эмбер Скотт.
– Извини, – пробормотал я.
Эмбер была не единственной, кому приходилось отвлекать меня от мыслей о Ларк. Гертруда после обеда трижды заставала меня за тем, что я смотрел в пространство.
– Вы что-нибудь слышали? – спросила она.
– Пока нет.
– Серьезно? – Она разочарованно застонала и откинулась на спинку стула. – Почему так долго?
– Прошло четыре дня.
– Пять, включая понедельник, – поправила она.
– Ребенок, в судах много чего происходит. – Может, это и звучит как катастрофа, но я сомневаюсь, что это дело имеет первостепенное значение. – Ты просила свою маму о встрече?
Она уставилась на угол моего стола.
– Я же говорила вам, что она занята.
То же самое оправдание я слышал уже несколько дней. Занятая мама, которая даже не удосужилась поговорить с адвокатом своей дочери.
Это была полная чушь. И, черт возьми, я должен был сообщить Эмбер об этом несколько недель назад. Я должен был прекратить этот судебный процесс еще до того, как он начался. Но вместо этого я использовал это как предлог, чтобы привлечь внимание Ларк. Что, черт возьми, со мной было не так?
– У меня заканчивается время, – отрезала Эмбер.
– Тебе восемнадцать. У тебя нет ничего, кроме времени.
– Учебный год заканчивается через месяц. – Она четко выговаривала каждый слог. Это напомнило мне судью, который стучит молотком в конце долгого судебного дня.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать юристом?
– О чем вы говорите?
– Неважно. – Я отмахнулся. – Держу пари, мы получим ответ на следующей неделе.
– А что, если нет? – Она взмахнула рукой. – Я должна изменить оценку. Сейчас.
– Это не будет концом света.
Ее зеленые глаза вспыхнули.
Когда она впервые пришла в офис, она была молчалива. Мне пришлось уговаривать ее назвать свое имя. Но теперь ей было со мной комфортно. Она была вспыльчивой, эта девчонка. Ее вспыльчивость приводила к моей головной боли.
Если бы она просто рассказала мне, что происходит на самом деле, это, несомненно, облегчило бы мою жизнь.
– Я не смогу произнести прощальную речь, если это не сработает, – сказала она. – И все мое будущее рухнет, если я не получу балл 4.0.
– Эмбер, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты немного мелодраматична?
На этот раз никакого шока. Ее глаза сузились, и, если бы она могла выдыхать огонь из своих ноздрей, я бы превратился в живой факел.
Про речь она еще не упоминала. Возможно, человек, с которым она соревновалась, был придурком, и она отчаянно хотела победить.
– Есть ли какая-нибудь ученица, которую ты пытаешься переплюнуть?
– У Мари Хоук отличные оценки. – Эмбер закатила глаза. – Она принцесса.
– А-а. Значит, тебе нужна оценка получше, чтобы превзойти Мари.
– Ну, я думаю. Но на самом деле дело не в этом. Почему ты упомянул Мари?
– Ты ее упомянула.
– Нет, я этого не делала.
– Да, сделала.
– Нет. Не. Сделала.
Господи, спаси меня. Я закрыл глаза, призывая на помощь все свое терпение.
– Выступление с прощальной речью – это условие для получения стипендии, на которую ты пытаешься претендовать? – Раньше я об этом не слышал, но прошло много времени с тех пор, как я подавал документы на получение стипендии в колледже.
– Нет.
– А какие условия? Кроме среднего балла 4,0?
Эмбер нахмурилась, выпрямляясь.
– Почему это имеет значение? Мне нужно быть идеальной, а это значит, что мисс Хейл придется изменить мою оценку.
Если бы дефляция была олимпийским видом спорта, эта девушка могла бы выиграть золото. Я бы назвал ее подающим надежды юристом, из всех, кого я когда-либо встречал.
– В какой колледж ты собираешься поступать?
– Я, эм, еще не решила. – Она отвела взгляд, обращаясь к моей книжной полке.
– Куда ты подала заявление?
– В университет штата Монтана.
Этим утром, испытывая скуку и отчаянно нуждаясь в том, чтобы заняться чем-нибудь, кроме мыслей о Ларк, я позвонил в оба государственных университета. В каждом из них были солидные программы финансовой помощи и множество возможностей для получения стипендий, которые не требовали идеального среднего балла.
– Ты проверяла какие-нибудь университеты за пределами штата? – Если я задам достаточно вопросов, смогу ли я в конечном итоге докопаться до сути проблемы? Сомнительно. Но я все равно спросил.
– Нет.
– Почему нет?
– Они дорогие. – Она стиснула зубы.
– Ты всегда можешь взять кредит на обучение.
Она фыркнула, вставая со стула и поднимая рюкзак. Со вчерашнего дня он не стал легче. Что за еду она распихала по карманам сегодня?
– Тебе не нужно торопиться, – сказал я, открывая ящик, чтобы достать «Воздушный рис» в блестящей голубой обертке из фольги. – Хочешь?
Эмбер пожала плечами.
Этого было достаточно. Я бросил ей угощение, затем достал из ящика стола еще одно и съел свое, пока она засовывала свое в карман тех же джинсов, которые были на ней в среду. Как и эта рубашка.
Насколько я мог судить, у Эмбер было в общей сложности четыре наряда. Они надевались поочередно. Иногда она меняла джинсы и рубашки, чтобы их сочетать. Но обувь всегда была одинаковой. Как и ее рюкзак. Как и ее пальто. Сегодня он был повязан вокруг ее талии.
– Какие планы на выходные? – спросил я, продолжая жевать.
– Домашнее задание.
– А как насчет развлечений?
Она пожала плечами.
Я ущипнул себя за переносицу, моя головная боль усиливалась с каждым вопросом, оставшимся без ответа.
– Как вы думаете, получим ли мы ответ от судьи на следующей неделе? – спросила она.
– Возможно.
– Отлично. Тогда, наверное, мне придется вернуться в понедельник.
– Или ты могла бы дать мне номер своего мобильного телефона, и я мог бы позвонить тебе.
Она опустила взгляд в пол.
– Я бы предпочла прийти лично.
– Как скажешь. – Я вздохнул. – Тогда увидимся в понедельник. Хороших выходных.
Она вышла за дверь. Топот звучал так же, как и при приближении.
– И вам хороших выходных, Ронан, – крикнул я ей вслед. – Спасибо за «Воздушный рис».
Ничего. Я не мог ее видеть, но меня бы не удивило, если бы она показала мне средний палец.
Я подождал, пока дверь со свистом закроется, затем направился в приемную, наблюдая в окно, как Эмбер посмотрела в обе стороны, прежде чем перейти Первую улицу.
Она крепко держала руки на лямках своего рюкзака, словно готовилась к походу.
– О ее матери по-прежнему ничего не известно? – спросил я Гертруду.
– Ничего. Это самое странное. – Гертруда была разочарована тем, что ее самый надежный источник информации, «Мельница слухов Каламити», иссяк.
Эмбер дошла до тротуара на противоположной стороне улицы. Она поправила рюкзак на плечах, затем ускорила шаг и зашагала дальше.
Ей было восемнадцать, и, насколько я видел, у нее не было ни машины, ни мобильного телефона. В городе было много детей этого возраста, у которых не было собственного транспорта, но они могли ездить на автобусе или на Муни (прим. ред.: Муни – это система общественного транспорта в городе Сан-Франциско, Калифорния). В Каламити не было общественного транспорта. Зимой она тоже ходила пешком? А вечером?
– Это расстраивает. – Я провел рукой по волосам, наблюдая за ней, пока она не скрылась из виду.
– Хотела бы я знать, где работает ее мать. Я бы просто пришла однажды и разобралась с этим.
Я выпрямился.
– Это неплохая идея.
– Ты знаешь, где она работает?
– Нет. – Я развернулся и побежал к себе в кабинет, на ходу хватая ключи со стола. Затем я поспешил к двери. – Ты закроешь?
– Да, конечно. Куда ты идешь? – Глаза Гертруды за оправой цвета фуксии были широко раскрыты, но у меня не было времени останавливаться и объяснять.
Я терял каждую секунду, а Эмбер все шла и шла.
Я запрыгнул в «Стингрей» и вставил ключ в замок зажигания. Затем я развернулся и помчался в направлении Эмбер.
Она прошла уже три квартала и дошла до угла, где нужно было повернуть. Если бы я подождал еще минуту, то потерял бы ее из виду.
Я последовал за ней по боковой улице, держась на расстоянии и стараясь быть как можно незаметнее. Каждые несколько минут я останавливался у обочины, прячась за припаркованной машиной или грузовиком. Затем я снова выезжал на дорогу, следуя за Эмбер.
Сыщиком я не был. Если бы она обратила хоть немного внимания на окружающую обстановку, то заметила бы меня. Моя машина была воплощением роскоши.
Но она продолжала идти, не обращая внимания на то, что я за ней слежу.
Что, если бы я был педофилом или насильником? Что, если бы я был похитителем или торговцем людьми? За четыре квартала она ни разу не оглянулась через плечо.
И я неделями отпускал ее домой одну. В понедельник это прекратится. Я не был уверен, какое оправдание придумаю, но с этого момента я буду подвозить ее домой. Понравится ей это или нет.
Я проехал по необычному району, где дома были старыми, но ухоженными. Затем мы миновали парк с бейсбольной площадкой с одной стороны и игровым полем с другой, разделенные лужайкой, такой зеленой, что она казалась неоновой.
Она собиралась домой? К другу домой? Я посмотрел на одометр. Мы уже проехали около мили. Это была долгая прогулка, а Эмбер и не думала останавливаться.
За парком был еще один район, на этот раз не слишком живописный и ухоженный. Через два квартала мы добрались до трейлерной стоянки. Дома выстроились в линию вдоль улицы, их дворы были в основном заставлены автомобилями, а редкие заборы из сетки-рабицы.
«Стингрей» был слишком громким. Двигатель урчал, но это место было похоже на тот квартал, где люди ожидали услышать лязг и рев, а не ровный гул безупречной машины.
И все же, несмотря на шум, производимый моим «Корветом», Эмбер не обернулась. Она была в наушниках? Как она могла не заметить, что я еду за ней, и не услышать звук моей машины? В любой момент я ожидал, что она развернется и побежит от меня, как будто пустилась в погоню за диким гусем.
Но она продолжала идти. Так что я продолжал следовать за ней, на этот раз не в силах спрятаться, потому что мне было нелегко припарковаться.
Мы дошли до конца трейлерного парка, и когда Эмбер не остановилась ни у одного из домов, у меня внутри словно камень упал. Впереди показалась роща. Потрескавшийся тротуар улицы закончился, сменившись гравием.
Эмбер продолжала идти, обходя деревья по проторенной тропинке между стволами.
– Черт.
Дорога изогнулась. Я задержался, ожидая, пока она углубится в деревья, а затем помчался вперед. Там, дальше, должен был быть дом, а это, должно быть, дорога. Она, должно быть, решила срезать путь, верно?
Гравийная дорожка огибала деревья. За окном пассажирского сиденья виднелось поле, покрытое крошечными ростками, урожай только-только начинал пробиваться из-под земли.
Позади меня поднялось облако пыли, когда я нажал на газ, не желая терять Эмбер из виду. Затем, как я и надеялся, дорога повернула в другую сторону. Трейлеров стало больше, и они казались еще более грязными, чем предыдущие. Всего их было три.
Рядом с первым стоял разбитый грузовичок «Шевроле». Я припарковался рядом с ним, надеясь, что пыль осядет или Эмбер ничего не заметит.
В понедельник я не только подвезу ее, но и поговорю о том, как быть более внимательной к своему окружению. Или мы можем поговорить об этом сегодня, если я смогу ее найти.
Куда она делась? Пока я петлял между деревьями, она исчезла. Я осмотрел каждый трейлер, но ее нигде не было видно.
– Черт. – Я стукнул кулаком по рулю. Я опустил стекло, прислушиваясь к шуму. Вдалеке залаяла собака, но в остальном было тихо. Даже слишком тихо.
Она должна была быть где-то здесь. Думаю, поскольку трейлеров было всего три, я мог просто ходить от двери к двери и молиться, чтобы меня не пристрелили за незаконное проникновение. Поэтому я поднял стекло, заглушил двигатель «Корвета» и сунул ключи в карман. Затем я вылез из машины, еще раз оглядевшись по сторонам.
Запах влажной земли и деревьев ударил мне в нос. К этому запаху примешивался легкий привкус ржавчины, вероятно, от «Шевроле». Трейлеры, видневшиеся за моим ветровым стеклом, выглядели отвратительно, но сейчас они были еще хуже. У ближайшего из них в обшивке были дыры, и кое-где они были заклеены клейкой лентой. Два окна были заколочены досками. Кусты пытались поглотить трейлер в конце ряда. Здесь кто-нибудь жил?
Или это был какой-то заброшенный район, куда Эмбер приходила потусоваться? Может, она встречалась со своим парнем или что-то в этом роде? О, боже, я надеялся, что она не употребляет наркотики.
Или что один из этих трейлеров не был ее домом.
Что ж, если бы мне пришлось выбирать, я бы надеялся, что она живет в среднем. В его окнах все еще были стекла, а жестяная обшивка лучше, чем у других. Не то чтобы на нем не было изрядной доли ржавых пятен, но явных дыр не было.
Я сделал шаг, собираясь начать поиски, когда воздух наполнил голос, напугавший меня почти до смерти.
– Ты мог бы хотя бы подвезти ее.
Я резко обернулся, прижав руку к груди, когда подошла Ларк.
– Черт.
Она не извинилась за то, что напугала меня. Она была не тем человеком, которому нужно было извиняться.
– Что ты здесь делаешь? – спросил я, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
– Я следила за тобой последнюю милю. Время от времени поглядывай в зеркало заднего вида. – Позади нее, примерно в двадцати ярдах, спрятавшись за деревьями, где он был почти незаметен, стоял «4Раннер».
Черт, она была прекрасна.
Ее волосы были распущены, шелковистые каштановые пряди волнами ниспадали на плечи. На ней было темно-бирюзовое платье-рубашка с белыми пуговицами, которое гармонировало с ее чистыми теннисными туфлями. Ее глаза были прикрыты солнцезащитными очками, и я мог видеть в них свое отражение, практически пускающее слюни.
Это была дерьмовая неделя без нее. Я пробыл в Каламити недолго, но в какой-то момент за последний месяц я начал считать дни без Ларк.
Ларк сверкала глазами. Мне не нужно было видеть их, чтобы понять, что это происходило. Она стиснула зубы, скрестив руки на груди.
Идеальная. Потому что, когда я рванулся вперед, заключил ее в объятия и прижался губами к ее губам, она не смогла меня оттолкнуть.
Глава 17
Ларк
О, черт возьми. Я должна была предвидеть этот поцелуй. Я должна была остановить его до того, как он начался. Но в тот момент, когда мягкие губы Ронана коснулись моих, у меня в голове словно что-то щелкнуло. Бип.
Я застонала, или он застонал, или мы оба застонали. Его язык скользнул по моему, и у меня подогнулись колени. Если бы не его руки, обхватившие меня, я бы упала. Ему пришлось наклониться, чтобы поцеловать меня, как будто он обхватывал меня, притягивая к себе.
Зачем ему понадобилось так целовать меня? Почему с каждым разом становилось лучше?
Даже разозлившись, я была не в силах сопротивляться. Кроме того, что я была зла. Серьезно, чертовски зла.
Бип.
Мозг снова включился в работу.
Я извивалась, пока он не ослабил хватку настолько, чтобы я могла разжать скрещенные руки. Затем, положив ладонь ему на грудину, я толкнула его. Сильно.
Наши губы разомкнулись, и Ронан выпрямился, качая головой, словно пробуждаясь ото сна.
– Нет. – Я подняла палец, моя грудь вздымалась, когда я тяжело дышала. – В данный момент ты в моем списке говнюков.
Ронан вздохнул, поднимая руки.
– Прости меня.
Извинений было недостаточно. Особенно после событий прошлой недели. Я заслуживала объяснений, но сейчас было не время и не место.
– Что ты здесь делаешь?
Он повернулся, уперев руки в бока, и принялся разглядывать трейлеры.
– Она мне ничего не говорит. Поэтому я последовал за ней.
Вот так я тоже оказалась здесь. Я ехала в центр города, направляясь в банк, чтобы внести депозит по чеку, когда заметила идущую Эмбер. Затем неподалеку мелькнул серебристый автомобиль.
Поэтому, вместо того чтобы поехать в банк, я последовала за Ронаном, держась на расстоянии, потому что не хотела, чтобы он останавливался. Он должен был заметить меня за милю до этого. Я не стала прятаться, как он, и без необходимости парковаться каждые две минуты, как будто он был супершпионом.
Эмбер не обратила на нас ни малейшего внимания.
Это было то, на что я как-нибудь собиралась обратить внимание. Возможно, однажды я прочитаю лекцию в классе об осознанности и безопасности, всякое случается даже в Каламити. У нас было не так много преступлений, но это не означало, что их не было. Всем девочкам не помешало бы иметь напоминание оглядываться, когда они гуляют одни. Проверять, нет ли позади них классической спортивной машины и любопытного адвоката.
Может, мне стоит пригласить Ронана поприсутствовать, потому что ему тоже не помешало бы это напоминание.
– Разве преследование не осуждается? – спросила я, протискиваясь мимо него по грязной дорожке.
– Я мог бы задать тебе тот же вопрос. – Его рука обхватила мой локоть, останавливая меня. – Просто… подожди минутку. Что ты делаешь?
– Я хочу поговорить с матерью Эмбер. Я звонила около тысячи раз, но никто не отвечал, и она не отвечала на мои сообщения.
– Ты не можешь говорить с ее матерью.
– Почему нет? – Я взглянула на его руку, и этого взгляда было достаточно, чтобы заставить его отпустить ее. – Боишься, что я испорчу твое судебное разбирательство своим вмешательством?
– Это не имеет никакого отношения к тому гребаному делу. – Он сжал челюсти и нахмурился. – Я просто… я не хочу пугать Эмбер.
– Тогда садись обратно в свою сверкающую машину и исчезай. На этой неделе у тебя это неплохо получалось. – Я отмахнулась от него, как от мухи, и, черт возьми, было приятно немного выплеснуть свое разочарование.
– Ларк. – Его карие глаза были полны извинений. Казалось, он собирался пуститься в объяснения, но я подняла руку.
– Позже.
Он вздохнул.
– Хорошо.
– На этой неделе я расспрашивала всех об Эмбер. Ее семья недавно приехала в город, но, похоже, никто не знает, где работает Эшли.
– Гертруде тоже трудно что-либо узнать об Эшли.
Неудивительно. Похоже, Эшли намеренно избегала любого общения с людьми из окружения Каламити.
– Я, эм, сфотографировала Эмбер на уроке во вторник. – Признаюсь, это заставило меня почувствовать себя извращенкой, но я же не могла открыть прошлогодний выпускной альбом и найти ее школьную фотографию. – Я отнесла ее в несколько мест. В продуктовый магазин. На заправку. В хозяйственный магазин. Люди узнавали Эмбер, но не могли припомнить, чтобы когда-нибудь видели ее со взрослым.
Ронан потер подбородок.
– Может быть, Эшли работает по ночам или что-то в этом роде.
– Может быть. Как насчет того, чтобы выяснить? – Я направилась к среднему трейлеру, минуя первый с заколоченными окнами. В основном потому, что у меня от него мурашки бежали по коже.
Ронан пошел рядом со мной.
Волоски на моих руках встали дыбом, когда мы подошли к трейлеру, и, хотя я не планировала приходить сюда сегодня, я не пожалела об этом. Она действительно жила здесь? Или это было просто заброшенное место для тусовок подростков? Каким бы ни был ответ, я была рада, что Ронан был со мной. Что-то в этом районе, в этом трейлере было не так.
– У нее есть два брата. Они учатся во втором классе, – сказала я, понизив голос.
– У кого? У Эмбер?
Я кивнула.
– Сегодня я обедала с парой учителей из начальной школы. Они спросили меня о судебном процессе и о том, как я справляюсь с Эмбер.
– Как у тебя дела с Эмбер? Это, должно быть, нелегко. Видеть ее каждый день.
– Это не так. – Каждый раз, когда я оборачивалась, клянусь, я слышала смешки. Я видела пристальный взгляд Уайлдера, когда он сидел на моем уроке. Люди не могли скрыть взглядов, полных жалости или осуждения. Было похоже, что некоторые студенты и сотрудники уже решили, что я виновна. Что я намеревалась разрушить жизнь этой девушки тройкой с плюсом. – Я просто пытаюсь все это игнорировать.
Ронан опустил голову.
– Это вышло из-под контроля.
– А чего ты ожидал?
– Не знаю. Я просто… я облажался. Мне следовало начать отсюда. – Он указал на землю. – После того первого дня, когда она пришла ко мне в офис, я должен был настоять на разговоре с ее матерью.
– Почему ты этого не сделал?
Он тяжело сглотнул, и наши шаги замедлились.
– Потому что я хотел привлечь твое внимание.
– Что ж, ты добился своего.
Это признание должно было вызвать ярость. Вся эта неразбериха, сплетни – все из-за того, что он хотел привлечь мое внимание. Но печальный факт в том, что мне нравилось его внимание. А вечер той пятницы был просто невероятным. Как бы я ни хотела это отрицать, я не могла. Ронан показал мне себя достаточно, чтобы я поняла, что у него доброе сердце. Его тактика была ошибочной, но он делал это по уважительной причине.
– Как бы то ни было, я сожалею об этом, – сказал он.
– Знаю. – Я вздохнула. – Во всяком случае, за обедом один из учителей второго класса сказал, что у него в классе есть младшие братья Эмбер. Я понятия не имела, что у нее вообще есть братья.
– Я тоже не знал.
– Эрик и Элайджа. Близнецы. – Их фамилия Скотт. Странно, что я раньше не слышала о братьях Эмбер, но, опять же, поскольку в этом году я не ходила в начальную школу, я не догадывалась о родственных связях до сегодняшнего дня.
– Я спросила учителя о мальчиках. Он сказал, что они тоже часто приходят в школу в одинаковой одежде. Но они всегда чистые.
Это не было проявлением небрежности. Они просто были бедными.
– А еда?
Я пожала плечами.
– Он сказал, что ничего не заметил. Мальчики едят школьное питание на завтрак и ланч, но многие дети едят.
Ронан остановился, уставившись на трейлер, стоящий примерно в десяти футах от него.
– Мне это не нравится.
Мне это тоже не нравится.
– Как ты думаешь, она хотя бы рассказала своей матери о судебном процессе?
– Сомневаюсь, – сказал он. – Я не беру с нее денег, так что не похоже, что она тратит деньги впустую. И если Эшли прячется от мира, то я сомневаюсь, что она слышала слухи распространяющиеся по всему городу.
Да, слухи разлетелись по всему городу.
Это было лучше, чем другие сплетни, связанные с моим именем. Значительно лучше. Но мне все равно было противно.
– Что ж, думаю, сейчас самое подходящее время, чтобы поговорить с ней. – Я отошла от Ронана и направилась к трейлеру.
Выцветшие деревянные ступеньки, ведущие к входной двери, шатались и скрипели под моим весом. Дверного звонка не было, поэтому я собралась с духом, подняла руку и постучала в хлипкую сетчатую дверь.
За ее дребезжанием мне показалось, что я слышу мультик. Но в тот момент, когда я убрала руку с двери, шум прекратился.
Изнутри донесся глухой стук, приглушенный и тихий. Затем… тишина.
– Эй? – Я подняла руку и постучала снова.
По-прежнему ничего.
Ронан стоял у подножия лестницы. Когда я оглянулась, наши взгляды встретились.
Он посмотрел вдоль трейлера на тропинку между деревьями, по которой шла Эмбер. Затем он указал на номер рядом с дверью: 204.
– Это тот адрес, который указан в ее школьных документах?
– Да.
– Это адрес, который мы использовали при подаче иска в суд.
Это я тоже знала, так как дома на кухонном столе у меня лежала копия жалобы.
Ронан подошел ко мне на лестнице и поднял руку, чтобы постучать.
– Эмбер?
Тишина.
– Что за чертовщина? – Он постучал снова.
О, она была там. Но она не выходила. Потрясающе.
Когда дверь осталась закрытой, я повернулась и поплелась вниз по лестнице.
– Она не собирается выходить. – И у меня возникло ощущение, что она точно знала, кто стоял возле трейлера.
– Черт. – Ронан упер руки в бока и спустился по лестнице.
– Она приходила к тебе каждый день после обеда?
Он кивнул.
– Ага. Посмотрим, придет ли она в понедельник.
– Ну, тогда ты сможешь с ней поговорить. Мне нужно забрать Рен. – Я прошла мимо него, собираясь сесть в свою машину и отодвинуться на некоторое расстояние между нами.
Но длинные ноги Ронана позволили ему легко догнать меня.
– Ларк, подожди.
Его рука снова обхватила мой локоть, прикосновение было нежным, но с таким же успехом он мог ударить меня электрошокером. Я не могла его игнорировать, как бы сильно ни старалась.
Жаль, что он, казалось, без проблем игнорировал меня.
– Что? – Я высвободила руку.
– Насчет той ночи.
– Я не буду говорить об этом здесь. – Только не сейчас, когда дом Эмбер стоял позади. Только не тогда, когда я не была уверена, что смогу остановить его, если он поцелует меня снова. – Пока, Ронан.
На этот раз, когда я ушла, он отпустил меня.
Когда я дошла до «4Раннера», я отказалась оглядываться на Ронана. Я не отрывала взгляда от дороги и направилась в город.
У него была неделя, чтобы поговорить со мной о той ночи. У него была неделя, чтобы перейти дорогу и показаться.
Черт возьми. Почему я позволила ему поцеловать себя? Почему я ответила на его поцелуй? Гах! Что со мной не так?
Ронан Тэтчер. Вот что со мной было не так. Он пробрался сквозь мою защиту с этим великолепным лицом и высокомерным обаянием. Теперь я не могла от него избавиться. А эта история с Эмбер только усугубила ситуацию.
Почему она не открыла дверь? Она боялась меня?
Ауч. У меня защемило в груди. Мысль о том, что она боялась меня, причиняла боль.
Возможно, она почувствовала себя преданной, потому что Ронан пошел поговорить с ней, а вместо этого она увидела меня с ним. Неужели я только что полностью лишила нас шансов узнать правду?
– Черт. – Мне следовало держаться подальше.
От них обоих.
Когда я зашла в детский сад, улыбка Рен была бальзамом на мое больное сердце. Она избавила меня от части беспокойства. Не от всего, но от части.
Я просто отвезла ее домой и приготовила ужин. Мы вместе перестирали кучу белья, разложив его на обеденном столе, прежде чем поиграть с новой игрушкой, которую мои родители подарили ей на прошлых выходных. А когда пришло время ложиться спать, я еще долго держала ее в объятиях в кресле-качалке после того, как она заснула.
Сегодня утром позвонили из школы в Бозмене, чтобы назначить собеседование. Оно было назначено на третью неделю июня, после окончания летних каникул.
Что, если мне предложат работу? Стоит ли мне соглашаться? Смогу ли я на самом деле покинуть Каламити?
Я провела пальцем по гладкой щеке спящей Рен. Где она будет счастливее всего?
В глубине души я знала ответ. Я знала, что переезд был бы для меня, а не для нее. Но это не означало, что она не могла быть счастлива в новом городе. Жизнь просто была бы… другой.
Зевнув, я заставила себя встать с кресла и отнесла Рен в кроватку. Затем я выскользнула из ее комнаты и направилась в свою спальню. Но не успела я умыться и надеть пижаму, как в дверь постучали.
Мое сердце дрогнуло.
Это может быть кто угодно. Керриган пришла отругать меня за то, что я раздумываю о переезде. Нелли, чтобы сделать то же самое. Моя мать или отец. Мой брат.
Или сосед.
Я задержала дыхание, когда подошла к входу, зная, что это не миссис Эдвардс с гусиной запеканкой. Затем воздух вырвался из моих легких. Из-за декоративного стекла на меня смотрело лицо Ронана.
Повернув замок, я открыла дверь и встала в дверном проеме, не приглашая его войти. Учитывая мое полное отсутствие самоконтроля в общении с этим человеком, я не доверяла себе, позволив ему переступить порог. Не впускай его в дом. Не впускай.
Плечи Ронана поникли, когда он уставился на меня сверху вниз. Его волосы были в беспорядке, и он сменил рабочую одежду на футболку и джинсы. Его кадык дернулся, когда он сглотнул.
– Ты пугаешь меня.
– Я? – Я рассмеялась. – Я самый безобидный человек на планете.
– Ты даже не представляешь, как ты ошибаешься. – Он грустно улыбнулся мне. – Я не могу перестать думать о тебе. С того самого дня, как мы встретились, я постоянно думаю о тебе.
Я возненавидела его тон. Разве не об этом я мечтала? Чтобы мужчина был полностью поглощён мной. Я видела, как это происходило с Керриган и Пирсом. А потом снова с Нелли и Кэлом. Сколько часов я мечтала о том же? Всего лишь о частичке их счастья.
– Почему это звучит так, будто это плохо?
– Это плохо, если тебе будет больно.
– Из-за тебя?
Он кивнул.
– Я эгоистичный человек. Я погружаюсь в свою собственную жизнь, и у меня появляются эти белые пятна.
