Текст книги "Борьба (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Пятимильный маршрут, который я собирался пробежать, должен был очистить мою голову. Привести мысли в порядок. Когда этого не произошло, я продолжал бежать, подталкивая свое тело к краю пропасти.

Поскольку я забыл свой телефон, то не был уверен, как далеко я ушел к тому времени, когда мои ноги превратились в кашу. Мое тело было мокрым от пота. Легкие горели огнем. Но беспокойство в животе казалось в десять раз сильнее. И мне чертовски хотелось пить, так что в конце концов я развернулся и поплелся домой.

В доме Ларк не было никакой активности. Она, вероятно, ушла к сестре. Она сказала, что завтра у нее будет барбекю с родителями. Я неустанно преследовал ее, но впервые с тех пор, как переехал в Каламити, я был рад, что мы не встретимся.

Что я делал?

Чего я хотел?

У меня не было ответа ни на один из этих вопросов. Ради Ларк, ради Рен, мне нужны были ответы.

Может быть, было бы лучше покончить с этим сейчас. У нас была потрясающая ночь. Секс с Ларк я не скоро забуду.

Мы сможем закончить полюбовно, не так ли? Вести себя цивилизованно. Остаться соседями. Ларк не была похожа на отвергнутую любовницу, которая проколет мне шины или угонит мой «Корвет».

Вот только мысль о том, чтобы попрощаться и больше не прикасаться к ней, вызывала у меня желание пробить дыру в чертовой стене. Черт возьми, я мог лишиться лицензии за то, что пренебрег профессиональной этикой, и все это не имело бы значения, потому что я вернулся бы в Калифорнию, поджав хвост.

Возможно, я слишком много думал об этом. Я провел несколько часов, мучаясь над чувствами и пытаясь разобраться в них. Но она не остановила меня, когда я уходил этим утром. Она не предложила мне кофе или завтрак. Возможно, она тоже хотела, чтобы я вышел за дверь.

Блять. Очередной отказ?

Эта женщина скрутила меня в чертов крендель. Все мои инстинкты требовали, чтобы я пересек ее лужайку. Сел на крыльце и ждал, когда она вернется домой. Увидеть ее, поцеловать, устроить грандиозный беспорядок и наплевать на последствия.

Но именно так я оказался в Каламити. Я игнорировал знаки, которые должен был заметить. Я не обращал внимания на хаос и неразбериху.

Только не сейчас.

Поэтому я зашел в свой дом, принял холодный душ, чтобы смыть пот, затем надел джинсы и футболку. Взяв ключи, бутылку воды и энергетический батончик, я направился в гараж и сел в свой «Корвет». Затем посмотрел на Каламити в зеркало заднего вида.

На открытых дорогах Монтаны можно было почувствовать свободу. Уединение. Просто человек, окруженный горами и лугами. Я исследовал сельскую местность, останавливаясь только чтобы заправиться или поесть.

Это должно было быть мирной бесцельной поездкой под звуки колес по асфальту. Но на каждый поворот моих колес моя голова делала еще два. И каждый поворот был связан с Ларк.

Я просто хотел пойти на свидание. Поужинать с местной красавицей. Немного развлечься с неожиданно потрясающей женщиной.

Я получил гораздо больше, чем планировал, не так ли?

Когда я, наконец, вернулся в Каламити, уже стемнело. Когда я свернул в тупик, дом Ларк был темным.

Хорошо это? Или плохо?

Я заехал в свой гараж и скрылся внутри. В животе у меня было так противно, что я не мог есть, поэтому просто лег спать. А на следующее утро, проснувшись до рассвета, я снова оказался в «Корвете».

Еще один день за рулем никак не помог мне привести мысли в порядок, но я все равно ехал, заставляя себя оставаться на шоссе, пока луна не показалась из-за горизонта, и я знал, что Ларк снова будет спать, когда я наконец доберусь до города.

Утро понедельника пролетело слишком быстро. Одеваясь на работу, я выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее задние фары исчезают за поворотом.

В любой обычный понедельник я бы отправился в центр города. Выпил бы кофе. Поболтал бы с Гертрудой.

Только не в этот.

Я отправился в офис, придя раньше Герти. Но потом собрал свои бумаги, оставив записку, что вернусь позже. И с замиранием сердца направился в здание суда.

Чтобы подать жалобу Эмбер на Ларк.

Глава 15

Ларк

– Я почти уверена, что меня просто разыграли. – Я положила бумаги, которые мне принесли сегодня, на стойку Керриган.

Они принесли их мне в школу. Возможно, это была обычная практика, но это было похоже на игру силы зла. И, конечно, это было как раз в ту минуту, когда засранец Эбботт проходил мимо моего класса.

– Сегодняшний день полный отстой.

Керриган склонилась над моим плечом, просматривая юридические документы.

– Итак, Ронан сделал это. Он действительно подал жалобу ребенка.

– Честно говоря, я сама посоветовала ему это сделать. – Хотя и не ожидала, что почувствую что-то подобное. Скользкой преступницей.

Моя сестра нахмурилась, но промолчала.

– Может быть, в следующий раз прислушаешься к Эйдену и не будешь поощрять своего соседа подавать на тебя в суд. – Нелли, одна из моих лучших подруг во всем мире, была не из тех, кто умеет хранить молчание.

– Его намерения чисты. – Возможно.

– Есть другие способы помочь трудному подростку, кроме как потворствовать этой идиотской идее и использовать судебную систему, – сказала Нелли.

– Ты начинаешь говорить как Эйден.

– Ни один из них не ошибается, – пробормотала Керриган, наливая мне бокал белого вина.

Нет, не ошибаются.

– Ронан не хочет терять контакт с Эмбер, пока не выяснит, что происходит. – Подождите. Почему я защищаю его?

О, точно. Оргазмы.

– И что же будет дальше? – спросила Нелли.

– Если коротко: я жду, когда судья скажет мне, должна ли я изменить оценку этой девочки или нет. – И пока жду, наблюдаю за Эмбер.

Сегодня она была в том же наряде, что и в пятницу. И не просто та же рубашка и туфли с другой парой брюк. Каждая деталь одежды была в точности такой же, вплоть до бледно-голубых носков, выглядывающих из-под джинсов.

Но одежда выглядела свежевыстиранной. И ни разу с тех пор, как я рассматривала ее под микроскопом, я не заметила, чтобы ее кожа была грязной, а волосы нуждались в шампуне.

И все же, что бы ни беспокоило Ронана в Эмбер, это было заразно. Что-то было не так, я просто не была уверена, что именно.

– Ты когда-нибудь разыскивала ее мать? – Нелли села на соседний стул у островка.

– Да. Я звонила снова и снова. Все, что я слышу, – это автоответчик. Она мне не перезвонила. – Либо Эшли Скотт игнорировала меня, как и ее дочь, либо Эмбер перехватывала мои сообщения и удаляла их, прежде чем Эшли успевала прослушать их.

– Это странно, – сказала Керриган. – Тебе так не кажется?

– Ага. – Я взяла бокал, который она мне протянула, подняла его в воздух, чтобы чокнуться ободком о ее и Нелли бокалы, а затем сделала большой глоток.

Субботнюю встречу, о которой я говорила Ронану, перенесли на вечер. В эти выходные Элиас неважно себя чувствовал, и мы не хотели, чтобы дети делились микробами. Но, к счастью, это продолжалось двадцать четыре часа, и, судя по смеху в игровой комнате, все были в полном порядке.

Обычно по понедельникам я оставалась на пару часов после последнего занятия и прорабатывала последние детали своего плана занятий. Но сегодня, как только детей отпустили, я притащила свою задницу на парковку, помчалась забирать Рен из детского сада и поехала к дому Керриган.

Пока мы ждали приезда Нелли и Кэла, мы с Керриган наблюдали за игрой детей. Сейчас же за ними смотрели папы, поэтому я смогла прийти сюда и сказать девочкам, что судебный процесс, вступивший в силу сегодня, стал реальностью.

– Я не хочу идти в суд, – надулась я.

– Судья не встанет на сторону Эмбер, – сказала Нелли. – Верно?

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Эйден не беспокоится, но я не хочу обнадеживаться.

Решение в пользу Эмбер означало бы мое полное унижение.

– Мы могли бы попросить Эверли замолвить словечко перед судьей Лаббом, – сказала Керриган. – Папа тоже может ему позвонить.

– Не-а. – Я отмахнулась. – Тем более, что мы даже не знаем, будет ли он судьей.

– И ты, вероятно, не хочешь ничего испортить, – сказала Керриган.

– Именно так.

Я не сомневалась, что Эверли поговорит с судьей от моего имени. Она работала в художественной галерее своего мужа в городе, и за эти годы они с Нельсоном Лаббом подружились. Папа знал его по церкви и работе в автосалоне. Но я не хотела никакого вмешательства извне. Пока нет.

К тому же, теоретически, у меня был союзник внутри команды. Ронан. Он тайно был на моей стороне, не так ли?

Или меня наебали? Буквально.

– Я должна вам кое-что сказать. – Я поставила бокал на стол и спрятала лицо в ладонях. – ЯпереспаласРонаном. – Это прозвучало торопливо и невнятно.

– Хм? – Нелли тянула меня за запястье, пока я не опустила руки.

– Я переспала с Ронаном.

Керриган выпучила глаза.

У Нелли отвисла челюсть.

– Эм…

– Не лучшее решение, которое я приняла за последнее время.

– Хм… – Нелли сделала глоток вина. – Он тебе нравится?

– Да? – Почему это прозвучало как вопрос? Да, Ронан мне определенно нравился. По крайней мере, в пятницу вечером. Особенно после того, как он обнимал меня всю ночь напролет. Каждый раз, когда я пыталась отодвинуться, он только крепче прижимал меня к себе.

Вот только в субботу утром он вел себя странно. Он топтался возле кухни, как незваный гость, боясь подойти ближе. Помахал на прощание. Помахал, черт возьми. А затем подмигнул Рен. Она была ошарашена. Она не понимала, что значит подмигивание.

Затем он превратился в привидение на весь остаток выходных. В его квартире царила кромешная тьма. В то время как все остальные мои соседи в субботу были на улице и занимались весенними работами во дворе, его дом превратился в могилу.

Вот в чем проблема, когда спишь со своим соседом. Было слишком легко переключиться в режим преследователя.

– Ну? – Керриган подошла ближе и толкнула меня локтем.

– Что «ну»?

– Ты не была с мужчиной с Гавайев. Годы. И теперь ты выбираешь его? Подробности, пожалуйста.

– Это было… хорошо. – Мои щеки залил румянец. – Потрясающе. Феноменально. – Уф. Я снова закрыла лицо руками. – Он разрушил меня. И мне это очень, очень понравилось.

Мне очень, очень нравился Ронан.

– О боже. – Нелли преувеличенно нахмурилась. – И он все равно подал на тебя в суд.

– Повторяю, я дала ему разрешение.

Она склонила голову набок.

– Это, наверное, самая странная прелюдия, о которой я когда-либо слышала.

Я хихикнула, хлопнув ее по плечу.

– Прекрати. Он пытается помочь Эмбер.

Керриган долго изучала мое лицо.

– Тогда почему у меня такое чувство, что тебя разыграли?

– Я ничего не слышала о нем с субботнего утра. И, возможно, у меня просто паранойя, но мне кажется, что он избегает своего дома, чтобы избежать встречи со мной.

Керриган поморщилась.

– Ауч.

– Он очаровательный. Умный. И… настоящий. – Эту историю о Коре было нелегко рассказать. И он был так жесток в деталях. Большинство мужчин приукрасили бы ее. Или выставили бы себя жертвой. Вместо этого он признался, что чувствует вину за то, что не сделал большего.

– Не знаю. – Я покачала головой. – Может, я придаю этому больше значения, чем следовало бы. Может, я просто одинока, а он самый привлекательный мужчина, который переехал в Каламити за последние десять лет. Может быть, причина, по которой он мне нравится, в том, что каждый второй одинокий парень в городе – либо мой родственник, либо тот, кто у всех на глазах в начальной школе из носа выковыривал козявки.

– Фу. – Нелли изобразила смешок.

Из игровой комнаты донеслись хихиканье и радостный визг, а затем смех Пирса и Кэла.

Рен была счастливой девочкой. Может, в ее жизни и не было отца, но у нее были хорошие мужчины. У нее были любящий дедушка и обожающие дяди. Только это не то же самое, что иметь отца.

Она заслуживала самого лучшего. Когда дело касалось мужчин, я была исключительно разборчива в том, с кем встречалась. Возможно, поэтому я ни с кем не встречалась.

Я хотела подарить ей мир. Я хотела защитить ее от всего мира. Или я была слишком занята, защищая себя?

Последние два года я пряталась под скалой. В основном, чтобы избежать сплетен. Отчасти потому, что Рен требовала моего пристального внимания, а рождение ребенка было тяжелым испытанием. Но я не могла вечно жить под скалой. Либо я вылезу и останусь. Либо попробую что-то новое.

Не пришло ли время и мне самой что-то сильно изменить?

– У меня есть еще одно признание. – Я посмотрела на Керриган, зная, что ей это не понравится больше всего. Не то чтобы Нелли не расстроится. Моя сестра напряглась, как будто услышала плохие новости в моем тоне. – Я подумывала о переезде.

Вздох Керриган был таким громким, что заполнил всю ее огромную кухню.

– Ч-что?

Нелли так быстро покачала головой, что ее белокурые волосы выбились из пучка.

– Куда? Почему? Нет. Ты не можешь уехать. Нет.

– Это еще не точно. В Бозмене открыта вакансия учителя для четвертого класса, и я послала им свое резюме.

– Ты послала резюме? – У Керриган отвисла челюсть.

– Там платят больше. – Даже для меня самой это прозвучало как неубедительная отговорка. – Бозмен всего в двух часах езды. – Да, это тоже прозвучало плохо.

Но теперь правда открылась, и тяжесть свалилась с моей груди. Эта работа в Бозмене была моим секретом в течение нескольких месяцев, и хранить его было утомительно. Что касается Керриган и Нелли, я никогда не была сильна в секретах. Я сказала Нелли, что беременна, еще до того, как рассказала об этом своим родителям.

– Это потому, что ты преподаешь в старшей школе? – спросила Нелли. – Это временно. Они знают, что ты хочешь вернуться в свой пятый класс.

– Но, возможно, этого не произойдет. И, девочки, мне не нравится старшая школа. Да, с большинством детей все в порядке. Дело даже не в Эмбер Скотт. Я просто… я просыпаюсь без особого энтузиазма, когда иду на работу. Я чувствую, что принуждаю себя к этому. Это нечестно по отношению к детям или ко мне. Я чувствую себя… старой. Уставшей.

– Тебе тридцать пять. – Керриган одарила меня равнодушным взглядом. – Это не старость.

– Я знаю это, но эти ребята совершенно вымотали меня. – Ученики всегда придавали мне энергии. Я не могла дождаться, когда они войдут в мой класс. Теперь я поймала себя на том, что часами изображаю улыбку.

– Сегодня девушка назвала меня «бэсти» (прим. ред.: бэсти – это сленговое английское слово, которое переводится на русский язык как «лучший друг» или «лучшая подруга»). Я даже не могу сформулировать, почему, но мне хотелось закричать.

Керриган отмахнулась от этого.

– Наверное, потому, что ты была девушкой, которая так долго мучилась, кому из друзей подарить вторую половинку ожерелья «Лучшие друзья», что, когда ты наконец решилась, все уже поменялись, и тебе пришлось выбрать меня в качестве своей бэсти.

– Бэсти. – Настала моя очередь шутить. – Кто называет свою учительницу «бэсти»? Или «деткой»? Так меня назвали на прошлой неделе.

Плечи Нелли опустились.

– Ты не можешь переехать.

Я грустно улыбнулась ей.

– Осталось всего два месяца. И это не значит, что я не буду навещать тебя.

– Это не то же самое.

Нелли работала у Пирса ассистенткой, и когда он переехал в город, чтобы быть с Керриган, несколько лет назад, она тоже решила переехать из Денвера. С тех пор я нуждалась в ней. Если бы взрослые до сих пор носили ожерелья «Лучших друзей», у нее была бы половинка моего.

Если я перееду, я буду скучать по ней. И по Керриган. И по своей семье.

– Я еще не приняла никакого решения. У меня даже нет работы. Я подумала, что это просто вариант, который стоит изучить. Возможно, пришло время начать все сначала.

Керриган скрестила руки на груди.

– Ты останешься одна.

Я уже одна.

Было невероятно, что рядом с Рен была семья, которая могла помочь. Конечно, мои родители, братья и сестры облегчали мне жизнь. Но я все равно была одна.

Когда нужно было помыть посуду, я мыла. Когда нужно было сложить белье, я складывала. Когда нужно было вынести мусор, я сама его выносила.

Впервые за год мне помогли по дому, и мне не пришлось просить кого-то из членов семьи, это был Ронан.

Если не считать учебы в колледже, Каламити был моим домом всю жизнь. Каково это – идти по улице и чувствовать, что тебя никто не узнает? Как здорово было бы обрести хоть какую-то анонимность? Разве не было бы здорово зайти в продуктовый магазин и не столкнуться лицом к лицу с кассиршей, которая поддерживала сплетни о том, что я переспала с женатым мужчиной и в итоге забеременела?

– Ты действительно переедешь? – Керриган уставилась на меня так, словно моя кожа стала фиолетовой, а из головы выросли антенны.

Я повела плечом.

– Возможно. – Да.

Между ее бровями пролегла морщинка – верный признак того, что она была не в себе. Затем она нахмурилась. Не сказав больше ни слова, она пронеслась мимо меня, направляясь в какой-то тихий, укромный уголок своего огромного дома.

Нелли соскользнула со своего места и положила руку мне на плечо. Затем она последовала за моей сестрой, вероятно, чтобы обнять Керриган, пока та плакала от злости.

– Все прошло хорошо, – сказала я своему бокалу, делая глоток.

Лучше прекратить этот разговор. Реакция моей матери будет катастрофической. Она воспримет это как личную обиду за то, что я тайно увожу ее внучку в далекую страну.

Я сидела одна, потягивая вино, пока Пирс не вышел несколько минут спустя, держа Рен на руках. Я взяла ее у него, поцеловала в щеку и посадила к себе на колени.

– Привет, малышка.

– Где моя жена? – спросил Пирс.

Я указала через плечо.

– Она где-то там, внизу. Предупреждаю, она злится на меня, потому что я сказала ей, что подумываю о переезде в Бозмен.

С каждым годом, пока они были женаты, хмурый вид Пирса становился все более похожим на Керриган.

– Повтори.

Учебный день. Это всегда было оправданием для мамы и папы, чтобы пораньше уйти с общественных мероприятий. Сегодня учебный день.

Хотя Рен еще не ходила в школу, я воспользовалась этим предлогом, чтобы уйти от Пирса и Керриган, как только мы закончили неловкий и напряженный ужин.

Возможно, мне следовало подождать с сообщением всем о переезде, пока я не узнаю, произойдет ли это на самом деле. Возможно, мне следовало упомянуть об этом несколько месяцев назад.

– Я чувствую, что каждое решение, которое я принимаю сейчас, является неправильным, – сказала я Рен, когда мы ехали домой.

В зеркало заднего вида я видела, как она сосет большой палец. Ее веки были тяжелыми, и она уже сняла туфли.

– Бозмен – хороший город, – сказала я. – Именно там мама училась в колледже.

У меня вошло в привычку разговаривать с ней, пока мы ехали, в попытке не дать ей уснуть. По дороге от Керриган в город она непременно засыпала, и потом ее было невозможно уложить после принятия ванны.

Но эти односторонние разговоры также стали своего рода терапией. Это способ для меня высказать свои мысли вслух.

Я надеялась, что она не запомнит, что я ей сказала. Я надеялась, что не травмирую ее крошечный мозг своими личными проблемами.

– Всем матерям кажется, что они постоянно все портят?

Обычно я звонила своей сестре и задавала этот вопрос. Но в тот момент она со мной не разговаривала, поэтому я спросила у Рен.

К тому времени, как мы въехали в город, Рен была в отключке. Не желая ссориться с ней сегодня вечером, я припарковалась в гараже, затем осторожно отстегнула ее от автокресла, отнесла в дом и положила прямо в кроватку.

Сменить подгузник было непросто. Как и переодеть ее в пижаму и снять с нее одежду, в которой она ходила в детский сад. Она пошевелилась, ее веки приоткрылись, но каким-то чудом Рен снова заснула, как только я положила ее в кроватку.

Я как раз бросала ее одежду в корзину для белья, когда мое внимание привлекло какое-то движение за окном. Дверь гаража Ронана открылась. Двигатель его «Корвета» заурчал, когда он въехал на подъездную дорожку.

Было уже больше семи. Еще не совсем стемнело.

Приятно было сознавать, что он жив.

Мое сердце забилось где-то в горле, когда я подкралась к окну, прижалась к раме и выглянула.

Он припарковал машину, поднялся с водительского сиденья и встал, проводя рукой по своим темным волосам. Его брюки были измяты на коленях. Рукава его рубашки были, как обычно, закатаны, а верхняя пуговица на воротнике расстегнута.

Ронан положил одну руку на крышу своей машины, растопырив пальцы. Он опустил взгляд на бетон под своими начищенными ботинками.

Он стоял так неподвижно, что казалось, застыл на месте. Затем медленно, палец за пальцем, он сжал кулак. Он поднял его и с силой опустил, как будто собирался ударить им по машине. Но в последнюю секунду он замедлился, чтобы смягчить удар.

Затем болезненным движением, словно он этого не хотел, он перевел взгляд в мою сторону. Его челюсть сжалась.

Я напряглась и затаила дыхание, оставаясь невидимой, пока он выходил из гаража на подъездную дорожку к своему дому. Он никак не мог меня видеть, но то, как он шел, было похоже на то, что видел.

Я ненавидела то, как сильно забилось мое сердце. Я ненавидела то, что втайне надеялась, что он вернется. Что я не совершила огромной ошибки, затащив его в свою постель.

Но он остановился. Только что он шел ко мне, а в следующую секунду снова замер.

И мое сердце разбилось, приземлившись рядом с корзиной с мягкими игрушками у моих ног.

Ронан несколько долгих мгновений смотрел на мой дом. Затем он отвернулся и направился в свой гараж, сокращая расстояние своими широкими шагами. Нажав на кнопку, он закрыл дверь над головой.

Я подождала, пока она закроется, затем отошла от окна и вернулась в свою спальню.

Ладно, значит, он меня разыграл. Какая разница? По крайней мере, это было не так плохо, как на Гавайях, верно?

Я приготовилась ко сну и забралась на чистые простыни. Затем, перед тем как лечь спать, я отправила своему адвокату электронное письмо.

Пожалуйста, скажи мне, что ты можешь надрать задницу Ронану Тэтчеру?

Эйден, должно быть, работал, потому что ответил мгновенно.

Я обязательно попробую.

По-моему, этого достаточно.