Текст книги "Борьба (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Здравствуй. – Я подошел и протянул руку. – Я Ронан Тэтчер.

Девушка перестала расхаживать по приемной, ее взгляд сначала задержался на моей руке, затем она перевела его на мое лицо.

– Вы юрист?

– Насколько я помню, в последний раз был им. – Я задержал руку на мгновение, ожидая, что она пожмет ее. Но, очевидно, она не собиралась пожимать ее, поэтому я опустил ее. – Могу я тебе чем-то помочь?

– Сколько вы стоите?

– Ну, это зависит от того, что ты хочешь. Обычно я выставляю своим клиентам почасовые счета.

– Какова ваша почасовая оплата?

У этой девушки с черными волосами и зелеными глазами на юном лице было написано, что она станет головной болью.

– Послушай, мисс… – Я подождал.

И ничего не услышал.

Без имени. Просто тишина.

– Как тебя зовут? – Я произносил слова медленно, делая ударение на каждом слоге.

– О, эм, Эмбер Скотт.

– Эмбер. – Я натянуто улыбнулся ей. – Ты пишешь отчет или что-то в этом роде? Пытаешься решить, хочешь ли стать юристом, когда вырастешь? Я бы с удовольствием помог тебе, но я очень занят и…

– Нет, это не так. – Гертруда вернулась на свое место, бросив на меня понимающий взгляд. Либо я отвечу на вопросы этой девушки, либо она превратит мою жизнь в ад.

– Спасибо, Герти. Спасибо, – проворчал я, махнув рукой в воздухе. – Отлично. Задавай свои вопросы, мисс Скотт.

Эмбер перевела взгляд с меня на Гертруду, затем с трудом сглотнула.

– Какова ваша почасовая оплата?

– Двести пятьдесят долларов.

Ее глаза вылезли из орбит, а челюсть упала на пол.

Черт возьми, и это я еще снизил цену. Когда я работал в Калифорнии, я брал пятьсот долларов в час. Но, учитывая, что я не особо нуждался в деньгах, а расходы на проживание в Монтане были значительно меньше, чем в Сан-Франциско, я решил заключить сделку с сообществом жертв Каламити.

– Что-нибудь еще? – спросил я Эмбер.

Ее рот все еще был открыт.

– Что ж, хорошо. Приятно было познакомиться с тобой, Эмбер. – Я не стал утруждать себя прощальным рукопожатием. Но прежде чем я успел ретироваться в свой кабинет, две руки, более сильные, чем я ожидал, обхватили меня за локоть и удержали на месте.

– Мне нужно подать на кое-кого в суд.

Я высвободил руку из ее хватки, уперев кулаки в бока.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Немного рано подавать в суд, тебе не кажется?

– Это важно. – Она глубоко вздохнула, затем выпрямилась, расправив плечи, как будто собиралась произнести отрепетированную речь. – Я бы хотела подать в суд на своего учителя. Она хочет разрушить мою жизнь.

Да, она определенно станет моей головной болью.

– Эмбер, послушай. Ты учишься в старшей школе. Дети твоего возраста склонны к театральности и преувеличениям. Я не собираюсь подавать в суд на твоего учителя. Похоже, тебе нужно обсудить это с директором.

– Я уже это сделала! – голос Эмбер поднялся почти до крика, достаточно громкого, чтобы заставить меня вздрогнуть.

– Кто твой учитель, милая? – спросила Гертруда.

Подбородок Эмбер задрожал.

– Ларк Хейл.

Глава 6

Ронан

– Ларк Хейл, – повторил я. Я, конечно, расслышал ее не правильно. – Ларк Хейл и есть тот учитель, на которого ты хочешь подать в суд?

– Да. – Эмбер глубоко вздохнула, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы, и взяла себя в руки. – Она намеренно поставила мне плохую оценку, потому что пытается разрушить мою жизнь.

Опять эта мелодраматичность. Любого другого ребенка я бы отправил восвояси. Но теперь, когда она упомянула имя Ларк, я заинтересовался.

– Почему бы нам не посидеть и не поговорить в моем кабинете? – Я отошел в сторону, махнув рукой в сторону открытой двери.

Эмбер прошествовала мимо меня, и молнии на ее рюкзаке гремели при каждом шаге, словно призывая к облегчению из-за огромного количества вещей, которые она запихнула в сумку.

– Ты ее знаешь? – спросил я Гертруду, понизив голос.

– Нет. Это… э-э… с тобой раньше такое случалось?

Врывался ли в мой кабинет подросток, чтобы подать в суд на своего учителя?

– Нет. Не могла бы ты принести воды?

– Сейчас. – Она кивнула и поспешила в маленькую кухоньку напротив конференц-зала, а я прошел в свой кабинет, обогнул стол и сел на свое место.

– Итак, Эмбер. Ты, должно быть, в этом году перешла в выпускной класс.

– Да. – Она сидела на самом краешке стула. Это был один из двух стульев напротив моего стола. Ее рюкзак все еще был перекинут через плечо.

– Это может занять несколько минут. Ты можешь положить свой рюкзак на пол.

– О. – Она дернулась, как будто даже не осознавала, что он все еще на ней. Затем она встала, сняла с плеча и поставила его на пол. Но когда она села, то снова оказалась на краешке стула, ее поза была напряженной.

Вошла Гертруда с двумя бутылками газированной воды, передав одну мне, а другую Эмбер.

– Просто дай мне знать, если тебе понадобится что-нибудь еще.

– Спасибо, – сказал я, откупоривая бутылку и делая глоток шипучего напитка.

Эмбер просто держала бутылку на коленях, оглядывая мой кабинет.

Я ждал, пока она, казалось, запоминала каждую деталь, от моих дипломов до поддельного растения лотос на верхнем ярусе моей книжной полки и бейсбольного мяча, лежащего рядом с мышкой моего компьютера.

Все ли старшеклассники были такими наблюдательными? Сомнительно. С другой стороны, большинство старшеклассников не нанимают адвокатов, чтобы подать в суд на своих учителей.

– Как насчет того, чтобы начать с самого начала? Расскажи мне немного о себе. – Я взял ручку из банки на моем столе и вытащил блокнот из ящика стола.

Эмбер кивнула, крепче сжимая бутылку с водой.

– Мисс Хейл возненавидела меня с первого дня в школе.

«Возненавидела» – это слишком сильно сказано, но, учитывая тот факт, что Ларк трижды отвергала меня, я мог понять, почему подросток впадает в крайности.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что она просто делает это. Клянусь. Она больше общается с другими детьми, потому что они все знают ее дольше.

– А тебя она не знает?

– Я переехала сюда только в этом году.

Еще один аутсайдер. У нас с Эмбер было кое-что общее.

– Откуда?

– Из Миннеаполиса. Что ж я тоже только что переехал сюда. Я из Калифорнии. Очевидно, некоторые жители Монтаны имеют что-то против калифорнийцев. Может, миннесотцев тоже клеймят позором?

Эмбер моргнула.

– Или нет, – пробормотал я. – Ладно, продолжай. Мисс Хейл нечасто с тобой разговаривает.

– Никогда. Ну, не совсем никогда. Вы понимаете, о чем я. Она разговаривает со мной не так, как с другими детьми. Некоторые из них даже называют ее Ларк. Но ей все равно.

– Как ты ее называешь?

– Мисс Хейл.

Я наклонился вперед, положив локти на стол.

– Когда ты говоришь, что она разговаривает с другими детьми, о чем они говорят?

– О спорте и прочем. О клубах. Люди, которых они знают в городе.

Учитывая, что Эмбер была новенькой, она не была связана с сообществом Каламити.

– А ты не занимаешься спортом и не состоишь ни в каких клубах?

– Нет.

– Хорошо. Мисс Хейл когда-нибудь говорила тебе что-нибудь обидное? Почему она тебя ненавидит, как ты думаешь?

– Она не говорила ничего плохого. Просто… я ей не нравлюсь. Клянусь.

Да, я тоже не нравился Ларк. Добро пожаловать в клуб, ребенок.

– У тебя есть пример случая, когда ты поняла, что не нравишься ей? Я просто пытаюсь составить представление о ваших отношениях.

– Хорошо, эм, да. – Эмбер наморщила лоб, надолго задумавшись, роясь в памяти. Молчание затянулось. Это был достаточный ответ на мой вопрос.

Если бы Ларк действительно обидела этого ребенка, Эмбер смогла бы приводить пример за примером.

– Знаешь, давай не будем сейчас об этом беспокоиться, – сказал я. – Давай поговорим о плохой оценке. Расскажите мне о задании.

– Это была творческая контрольная работа. В этом году у нас три работы, и они составляют семьдесят пять процентов нашей оценки.

– Из чего состоят остальные двадцать пять?

– Контрольные работы, отчеты и домашние задания, – сказала она.

– И как у тебя дела с этим?

– У меня сто десять процентов. Я получила дополнительные баллы.

– Спасибо. – Я сделал несколько пометок о ее результатах, затем откинулся на спинку стула. – Расскажи мне подробнее о работе, о которой идет речь.

– Это было дурацкое задание. – Она закатила глаза. – Мы должны были написать рассказ о супергерое.

– Ты не фанатка супергероев? Разве вы, дети, не увлекаетесь «Марвел», «Человеком-пауком» и прочим в наши дни?

– Нет. – На ее лице отразилось отвращение. Это и явное «блэх». – Я не смотрю «сладкие» фильмы.

– Я бы точно не назвал Мстителей «сладкими».

Эмбер открыла рот, вероятно, чтобы возразить, но я поднял руку.

– Неважно. Давай продолжим. Расскажи мне подробнее о задании.

– Оно должно было содержать от восьми до одиннадцати страниц и не менее двух тысяч слов.

Я записал требования в блокнот.

– Сколько ты написала?

– Восемь страниц. Две тысячи восемьсот тридцать шесть слов.

– Отлично сработано.

– Да, это задание было выполнено отлично. – Она усмехнулась. – Но оно субъективно, и это был ее шанс уничтожить меня.

– Уничтожить. Так. – Я не был создан для общения с подростками. Из отношение было удушающим. Как Ларк справлялась с ними в классе каждый день? – О чем был твой рассказ?

– О Беллерофоне.

– О ком?

– Греческий воин, который оседлал Пегаса и убил Химеру. – К этому утверждению добавилось еще одно невысказанное «блэх».

– Прости, я давненько не знакомился с греческой мифологией. – Я сделал большой глоток воды, уже опасаясь своего следующего вопроса. – Итак, скажи мне, как сочинение о Беллерофонте может считаться творческим произведением?

Глаза Эмбер вспыхнули.

Ага. Я нашел больное место. Я предполагаю, что именно поэтому Ларк поставила ей плохую оценку.

– Потому что я написала другую концовку. Я изменила ее так, что он не победил Химеру, а погиб, пытаясь это сделать, и именно Пегас на самом деле убил монстра, но никто этого не видел, поэтому люди решили, что Беллерофон пожертвовал своей жизнью вместо него.

– Э-э-э… отлично? – Но было ли это на самом деле творческим заданием, если она просто изменила концовку в чужом рассказе? – Какую оценку поставила тебе мисс Хейл?

– Тройку с плюсом. Семьдесят семь процентов.

– Это неплохо.

Эмбер отшатнулась, как будто я дал ей пощечину.

– Нет. Плохо.

– Да, ты права. – Я поднял руки. – Это ужасно.

– Это понизило мой средний балл.

– И, полагаю, это тоже плохо?

– Очевидно. – Блэх. Блэх. Блэх.

Черт, у меня разболелась голова. Я всегда был отличником в школе, но у меня было несколько троек с плюсом, и я не воспринимал их так серьезно. Черт возьми, даже Ноа, парень, который был вдвое предан учебе, как я, никогда не жаловался на четверки с плюсом.

– Это худшее, что могло когда-либо случиться со мной, – огрызнулась Эмбер.

О, если бы только этот ребенок знал больше об ужасах мира. Это была всего лишь оценка.

– Почему это худшее, что могло случиться с тобой?

– Потому что это означает, что я не закончу школу с нужным количеством баллов А это, по сути, все равно что бросить гранату в свое будущее.

– Стипендия?

– Да. Мне нужно быть идеальной.

Интересный выбор слов. Мне нужно быть идеальной. Не ее оценкам, а ей самой.

– Ты говорила с мисс Хейл? – Да, Ларк отмахивалась от меня, но у меня было ощущение, что она заботится о своих учениках. Я сомневался, что она намеренно лишила бы эту девушку шансов на получение стипендии в колледже из-за того, что она сочинила на бумаге.

– Я пыталась. Но, как я уже сказала, она меня ненавидит. – Эмбер хмуро уставилась в невидимую точку на моем столе.

Я воспользовался паузой в разговоре, чтобы попытаться понять, что это за девчонка. На обоих коленях у нее были дырки в джинсах. Небрежный стиль был популярен, но эти дырки не выглядели нарочитыми. Они выглядели так, словно они сами там появились.

Она почти не пользовалась косметикой, если не считать небольшого количества туши для ресниц, чтобы подчеркнуть глаза. У нескольких партнеров в моей фирме в Сан-Франциско были девочки-подростки. Когда они приходили в офис, они были накрашены и одеты в дизайнерскую одежду.

Только не в Эмбер. Она была непритязательна. Обычная. Края рукавов на ее куртке были обтрепаны. Ее цвет очень походил на цвет джинсов после стирки и длительного ношения.

У нее не было денег, не так ли? Теперь понятно, почему она хотела узнать мою почасовую оплату. И ее отчаянное желание получить хорошую оценку, чтобы получить стипендию.

– Что сказала мисс Хейл, когда ты говорила с ней о тройке с плюсом?

– Она сказала, что я неправильно выполнила задание. Что я должна была написать оригинальный рассказ. – Эмбер опустила подбородок, пораженная. – Мой рассказ был оригинальным.

От правды и веры, прозвучавших в этих словах, у меня сжалось сердце.

– Концепция, безусловно, уникальна. Ты просила мисс Хейл дать тебе шанс попробовать еще раз?

– Да. Она сказала «нет».

Черт.

– И что же сказал директор?

– Что оценки ставит учитель. И что мисс Хейл единственный человек, который может ее изменить.

Я был ее последней надеждой, не так ли? И я был близок к тому, чтобы разрушить ее надежду.

– Судебные иски стоят дорого. Дороже, чем взять кредит на обучение и выплатить проценты.

Она яростно покачала головой.

– Мне нужны отличные оценки. Я заслуживаю большего, чем тройка с плюсом. Она должна это изменить. Мы должны заставить ее это изменить.

– Я не знаю, возможно ли это, – сказал я, стараясь быть как можно мягче.

– Нет, – голос Эмбер дрогнул, а глаза наполнились слезами. Она выглядела так, словно была на грани полномасштабного нервного срыва в моем кабинете.

Перегнувшись через стол, я махнул ей, чтобы она подала мне свою бутылку с водой. Когда она это сделала, я открыл крышку и передал ее обратно.

– Выпей. Сделай вдох.

Она сделала глоток, как было приказано, а затем, проглотив, наполнила легкие.

– Лучше?

Эмбер кивнула.

– Вы беретесь за дела на общественных началах?

– Иногда.

Искра надежды блеснула в ее зеленых глазах.

– Возьметесь за мое?

Я вздохнул.

– А что твои родители думают обо всем этом?

Эмбер опустила взгляд на свои колени и замолчала.

Еще одно молчание было достаточным ответом.

У нее не было поддержки от родителей. Не то чтобы она в ней нуждалась. Ей было восемнадцать. Но они, вероятно, не захотели бы помочь ей покрыть расходы. А если они были против, у меня не было желания становиться между ребенком и ее родителями.

– Послушай, ребенок. Я понял. Ты расстроена из-за этой оценки. Я не пытаюсь преуменьшить твои чувства, но поверь тому, кто долгое время работал в сфере высшего образования. Студенческие кредиты – это еще не конец света. И тебе не нужно быть идеальной.

Несмотря на непролитые слезы, глаза Эмбер сверкали.

– Нужно. Ларк Хейл – чудовище. Ее нужно остановить.

Мне потребовались все силы, чтобы не рассмеяться. В основном потому, что эта девушка была абсолютно серьезна. Я был таким же драматичным, когда был подростком?

– Жаль, но я не могу тебе помочь. – Я грустно улыбнулся ей, почувствовав, как она напряглась. – Твои шансы на победу невелики.

Когда-то давно мой наставник научил меня, что быть честным со своими клиентами – это половина успеха. Руководствоваться их ожиданиями.

– Но это возможно, – сказала Эмбер.

– Я имею в виду… может быть?

Она на мгновение задумалась, затем выпрямилась. Надеюсь, это означало, что она поняла, что это тупик.

Я встал со стула и протянул ей руку.

– Удачи…

– Мне просто нужно нанять себя.

– Эм, что?

– Такое ведь возможно, верно? Люди могут сами выступать в качестве своих адвокатов?

– Да. Но это определенно не лучшая идея.

Она одарила меня равнодушным взглядом.

– Конечно, вы так скажете. Вы юрист. Без клиентов вам не заплатят.

– И за бесплатную работу мне тоже не платят.

– Я этого так не оставлю. – Эмбер вздернула подбородок.

Дерьмо. В ее взгляде была решимость. И явное упрямство.

– Будет и так достаточно неразберихи без того, чтобы старшеклассник пытался разобраться в правовой системе.

– Вы можете хотя бы сказать мне, что делать? Как это работает?

– Нет, я…

– Пожалуйста. – Она подняла руку, прерывая меня. Затем поставила бутылку с водой на стол и потянулась к своему рюкзаку, молния расстегнулась с шумом, затем зашуршала бумага. Выпрямившись, она протянула мне пачку наличных. – Вот сто семь долларов. Не могли бы вы уделить мне всего тридцать минут?

– Убери это. – Я нахмурился, глядя на деньги, а затем издал рычание. – Ладно.

Воздух вырвался из ее легких, когда она выдохнула:

– Спасибо.

– Если ты согласишься на это, на мисс Хейл нужно будет подать жалобу. В ней объяснить, каким образом ответчик, то есть Ларк, причинил истцу, то есть тебе, ущерб. Затем ты говоришь, о чем просишь. Это могут быть деньги.

– Или лучшая оценка.

– Или лучшая оценка. – Я пожал плечами. – Хотя я никогда раньше не слышал, чтобы ученик подавал в суд на учителя, чтобы получить лучшую оценку. Тем не менее, я полагаю, что все возможно.

– И тогда присяжные решат, кто прав, а кто виноват.

– Это будет дело в суде по мелким искам. Там нет присяжных. – И хотя она могла бы нанять адвоката, если бы обе стороны представлял один человек, на самом деле ей не нужен был адвокат. – Ты представишь свое дело перед судьей, и судья примет решение.

– О. – Что-то в этом ей не понравилось. – Но люди об этом услышат, верно?

– Наверное. – Учитывая склонность этого города к сплетням, велика вероятность, что это определенно будет обсуждаться.

– Хорошо. – Эмбер коротко кивнула. – Если я не могу получить оценку получше, то, по крайней мере, могу испортить ее репутацию.

– Ух ты. Это, э-э, довольно… мстительно. – И все же, учитывая, что мы вообще ведем этот разговор, это соответствует характеру Эмбер.

– Я собираюсь бороться с этим. – В ее голосе слышалось раздражение. Сталь.

Да, она поборется за оценку. И при этом устроит грандиозный переполох, втянув Ларк в самую гущу событий.

Где родители Эмбер? Почему они не с ней? Или, что еще лучше, почему они не сказали ей, что это глупая затея?

Шансы на то, что судья встанет на сторону Эмбер, были в лучшем случае невелики. Но, возможно, в городе найдутся люди, которые поверят этой девушке. Которые выставят Ларк злодейкой.

Но что, если есть способ предотвратить катастрофу? Что, если я смогу убедить Эмбер, что это пустая трата ее времени? Возможно, у меня от этого начнется мигрень, но это избавит от нее Ларк.

К черту мою жизнь. Интерес к Ларк Хейл приведет меня к краху.

– Мне нужно твое задание.

– Ч-что? – Лицо Эмбер просияло. – Вы собираетесь мне помочь?

Я протянул руку, щелкнув пальцами.

– Твоя работа?

Эмбер приступила к действиям, положив рюкзак на колени. Она открыла основное отделение, и оно буквально взорвалось. На пол выпала толстовка, за ней – учебник. Затем появились фрукты. Два яблока и банан. За продуктами последовал сэндвич, завернутый в прозрачный целлофан.

– Ты что, пропустила обед или что-то в этом роде?

Она замолчала, подняв глаза, и ее щеки вспыхнули.

– Эм…

Это было все, что я получил в ответ, пока она продолжала рыться в своей сумке. Тетрадь для рисования. Ручки, карандаши и маркеры. Пока, наконец, она не вытащила синюю папку, которая знавала лучшие времена. Ее края были потерты, а внутренний карман порван. Но бумага, которую она вытащила, была хрустящей, лишь несколько мелких морщинок от чтения. И проверки.

Эмбер передала ее мне через стол.

Восемь страниц. Две тысячи восемьсот тридцать шесть слов.

С ярко-красной три с плюсом в правом верхнем углу.

Возможно, мы сможем решить это с помощью небольшого посредничества. Не вмешивая в это дело суд.

– Дай мне возможность прочитать это. Ты сможешь зайти завтра после школы? – спросил я, просматривая первую страницу и заметки, сделанные на полях.

У Ларк был красивый почерк. Аккуратный и убористый. Мне нравился ее почерк. Конечно, нравился. Христос.

– Так вы действительно поможете мне? – спросила Эмбер дрожащим голосом.

Я оторвал взгляд от бумаг как раз в тот момент, когда одинокая слезинка скатилась по ее щеке. Одинокая слезинка, полная облегчения и надежды, заставила волосы у меня на затылке встать дыбом.

Стоп. Что я здесь упустил? Я потратил годы, изучая людей, как друзей, так и врагов. Инстинкты, которые я отточил, вопили во всеуслышание. За этим стояло нечто большее, чем посредственная оценка. Но что?

Был только один способ выяснить это.

– Завтра, ребенок. – Я кивнул. – Мы поговорим завтра.

Она вся поникла, как будто не слышала этих слов очень-очень давно.

– Спасибо.

– Не за что. – Я встал, слегка улыбнувшись ей, и подождал, пока она сложит свои вещи обратно в сумку.

Она весила, должно быть, больше двадцати фунтов. На вид в Эмбер было не больше пяти футов двух дюймов (прим. ред.: примерно 157 см.). Вероятно, она весила чуть больше ста фунтов (прим. ред.: примерно 45 кг.). И этот рюкзак был таким тяжелым, что, когда она закинула его на плечи, ей потребовалось некоторое время, чтобы обрести равновесие и приспособиться к дополнительной нагрузке.

– Тебя подвезти или у тебя машина? – спросил я, провожая ее до выхода.

– Нет, я, э-э, пришла пешком. Это недалеко.

– Хорошо. – Я распахнул перед ней дверь, позволяя ей выйти наружу. – Завтра.

Она кивнула мне.

– Завтра.

Когда она скрылась из виду, я шагнул внутрь. Гертруда выжидающе смотрела на меня.

– Ну?

Я пожал плечами.

– Думаю, ты можешь отметить Эмбер Скотт как нашего третьего клиента.

– Похоже, люди будут говорить об этом. Не самым приятным образом, – сказала Гертруда. – Ты уверен, что знаешь, что делаешь, помогая этому ребенку?

Во время той встречи дверь в мой кабинет была открыта, и она слышала каждое слово.

– Нет, – признался я. – Но, думаю, я последую твоему совету. Отправлюсь домой. – Может, совершу пробежку и посмотрю, смогу ли я осмыслить встречу с Эмбер.

Будучи новичком в городе, я меньше всего хотел, чтобы к моему имени был привязан спорный судебный процесс. Школьница, подавшая в суд на своего учителя, должна была вызвать ажиотаж. Но что-то здесь было не так. Мне просто нужно было выяснить, что именно.

Поэтому я собрал свои вещи, включая ее работу о Беллерофоне, и направился к своей машине.

Пока я катил по улице, в тупичке было тихо. Еще не было пяти, и люди, вероятно, были на работе. Я припарковался в гараже и вылез из «Стингрея». Но, повернувшись, чтобы закрыть дверь, я замер.

Мой взгляд автоматически переместился на соседнюю дверь, ища ее. Я прожил здесь несколько дней, и поиски ее уже вошли у меня в привычку.

Ларк вошла в спальню, окна которой выходили на мой гараж. В руках у нее была корзина для белья. Все выходные жалюзи в комнате были опущены. Но сегодня она, должно быть, захотела впустить свет. Возможно, она не ожидала, что я вернусь так рано.

Она осеклась, когда заметила меня, и замедлила шаг.

Черт, она была прекрасна. Неудивительно, что я не мог забыть о ней. Неудивительно, что я так упорно добивался ее внимания. Начиная с дурацкой двадцатидолларовой купюры и заканчивая тем, как подошел к ней в «Уайт Оук».

Мне потребовалось усилие, чтобы не дойти до ее дома. Рассказать ей об Эмбер и выслушать ее версию случившегося. Но сначала мне нужно было кое-что выяснить. Поэтому я поднял руку, чтобы помахать, и не удивился, когда она уронила корзину с бельем и исчезла из комнаты.

Блять.

Что ж, нравится мне это или нет, но я определенно собирался привлечь внимание Ларк.